Лягушка Волшебная (джен)

Во вторник около расписания на стене рядом с Большим залом появилось объявление, написанное убористым почерком Хеймдалля, которое гласило, что он нашёл некую пустую тетрадь в чёрной обложке и хотел бы вернуть её владельцу. Появилось оно потому, что сама хозяйка предмета никоим образом его не искала. Вероятно, она догадалась, что это была та самая вещь Волдеморта, о которой Хеймдалль говорил в интервью, а может быть, просто считала, что брошенный с астрономической башни дневник канул в небытие. Теперь, впрочем, это был просто дневник.

Настала моя очередь читать про думосбор. Хеймдалль сказал, что если мы хотим сделать что-то наподобие театра или проектора без погружения, понадобится использование ментальной магии. Причём, он не мог сказать, насколько сложной, потому что там действительно было непонятно, как именно лучше сделать. А поскольку я была специалистом в этом вопросе, он засадил за чтение именно меня. В среду я улеглась с книгой на диван в его гостиной — тот самый, на котором я очень плохо спала после эпического запечатывания Волдеморта и знатной драки с пауками. Сам Хеймдалль оставался в кабинете — он проверял очередные контрольные. Насколько я поняла, он вообще старался максимально плотно проходить материал сейчас, потому что после пасхальных каникул в головах подростков в пубертате будут ручьи, соловьи и грёзы любви, а точно не набор эффективных заклинаний против гриндилоу.

За окном шуршал дождь, и по этому поводу в камине горел огонь. Хотелось замотаться в клетчатый плед и немного вздремнуть, тем более, что автор книги о думосборах определённо не блокбастер писал. Он писал скучилищную монографию. Чтобы понимать в ней текст, приходилось или делать перерывы, или перечитывать предложения несколько раз. Теперь я понимала, почему Хеймдалль мучил сей шедевр так долго. Мне приходилось бороться со сном, чтобы продраться через текст. Со стороны кабинета послышался какой-то шум, и я подняла голову — если это что-то важное, Хеймдалль зайдёт и скажет, а если нет — я хоть разбавлю скучную книжку другим видом. Прошло около минуты, и мой наставник всё-таки возник в дверях.

— Кто-то устроил болото около кабинета истории магии, — произнёс он. — Филиус прислал Патронуса с просьбой подойти.

— Мне тоже? — читать мне не хотелось, но слезать с дивана не хотелось сильнее.

— Нет, о тебе речи не было, — Хеймдалль слабо улыбнулся. — Я недолго. Хотел сказать, что если куда-то пойдёшь — запри дверь.

— Я никуда не пойду, — я мотнула головой. — Очень интересная книжка. Могу уснуть случайно.

— Хорошо, я закрою на Коллопортус, — он кивнул и вышел.

Я снова уткнулась к книгу. Вообще, следовало признать, что тот, кто придумал думосбор, был гением — так тонко проработать восприятие воспоминаний. В нём был ряд конструктивных недостатков, но сама идея и комплекс магии были потрясающими. При том, что это действительно была работа с ментальной магией, само по себе создание думосбора благодаря рунам было простым. Ну, тяжёлым, долгим и муторным, но в плане именно магического приложения — не сложным. Устроена система была таким образом, что воздействовала непосредственно на разум, заставляя воспринимать полный комплекс впечатлений другого человека. Сделать так, чтобы картинку можно было посмотреть без физического контакта, не представлялось возможным. Но! Это не означало, что ничего нельзя было сделать. Если воспользоваться идеей с рунами, то вполне можно было заложить систему проецирования, как на экране. В общем-то, если бы воспоминания были плоской картинкой, их можно было переложить в нечто, похожее на кино, и показывать так. Но поскольку они содержали куда больше информации, отшелушивать лишнее было Очень Сложной Задачей. Проще было скрестить преобразование с ментальной магией, которые формировали бы кукол из некого жидкого, как ртуть, материала. И пусть даже в очень маленьком формате — можно было воспользоваться лупой. Ну или хрустальным шаром, что даже… Можно было не изощряться и в принципе использовать хрустальный шар.

Я услышала, как открылась и закрылась дверь. Не то чтобы Хеймдалль имел обыкновение врываться в свой кабинет с грохотом, но это было как-то даже слишком тихо. Я решила, что он посчитал, будто я и правда уснула, и постарался не шуметь, чтобы не разбудить. Хотя как мне показалось, вернулся он очень уж быстро — с его ухода прошло едва ли двадцать минут. Может, забыл чего? Я поднялась с дивана и направилась в кабинет. Не то чтобы я хорошо знала, где у него что лежало, но мало ли вдруг. Однако в кабинете меня ожидал сюрприз: в ящиках стола рылась Джинни Уизли. Она не выворачивала содержимого, даже не копалась глубоко — только открывала и закрывала их. Я достала палочку и заперла дверь, а затем прочистила горло. Джинни вскинулась, заметила меня с палочкой в руке и кинулась к выходу.

— Она заперта, — изрекла я, после того как она дёрнула ручку. — Я могу узнать, что ты здесь делаешь?

— А что здесь делаешь ты? — ну да, лучшая защита — нападение.

— Вся школа знает, что если меня надо найти, то начинать стоит именно отсюда, — я пожала плечами. А так и подмывало сказать, что я здесь практически живу. — Хеймдалль оставил меня читать, пока пошёл разбираться с болотом. К слову, отвечать вопросом на вопрос невежливо.

— Я… Ты не поймёшь, — Джинни опустила голову.

— Ну, мне, пожалуй, действительно трудно понять, почему нельзя прийти к Хеймдаллю и просто попросить вернуть найденный дневник, — я подпирала косяк сложив руки на груди.

— Ты не понимаешь! — в отчаянии она повысила голос. — Это был предмет того-кого-нельзя-называть! Слышишь! Всё, что произошло в школе — с миссис Норрис, с Колином и тем мальчиком с Пуффендуя — это была я! Это он меня…

— Заставил? — я изогнула бровь. — Или, если быть точнее, захватил твоё сознание и управлял тобой. Я знаю.

— Откуда? — у Джинни глаза округлились. — Ты тоже писала в дневнике?

— Разумеется, нет, — я поморщилась. — Я никогда не использую зачарованную вещь, пока от и до не выясню, что на ней за чары. Оказаться одержимой — это ещё ерунда по сравнению с тем, что может произойти.

— А профессор Эдельштейн тоже знает? — она опустила голову.

— Да, — я кивнула.

— Вы отдадите меня Аврорату? — голос её прозвучал, как будто она уже паковала чемодан в Азкабан.

— Нет, — я скривилась. — Зачем?

— Но ведь из-за меня… — Джинни была на грани того, чтобы разреветься.

— Ну, никто же не умер, — я криво улыбнулась.

— Я… — она начала всхлипывать. — Я… не хотела…

Ох ты ж… А ведь если подумать, ей пришлось нелегко со всей этой историей. Поначалу она просто разговаривала с другом-из-дневника, но когда он начал захватывать её сознание, она всё понимала. Только ничего не могла с этим сделать. Джинни вообще-то девочка добрая. Немного самовлюблённая, избалованная, но всё равно добрая. Нет, как и все гриффиндорцы, от драки она бы не бежала, конечно, но произошедшее определённо ранило её. И она не могла совершенно ни с кем поговорить об этом. Я пересекла кабинет и обняла её. Через мгновение она разрыдалась, уткнувшись мне в плечо. А я почему-то была уверена, что ещё пожалею об этом.

Хеймдалль нас так и застал — стоящими за его столом. Джинни рыдала минут пятнадцать, пропитав слезами и мою школьную мантию, и рубашку под ней. Когда он пришёл, она только-только начала успокаиваться. Я стояла спиной к двери и слышала, как Хеймдалль вошёл в кабинет и как он пересёк его, чтобы встать, возвышаясь над нами.

— Что здесь происходит? — слегка озадаченно изрёк он, сложив руки на груди.

Джинни дёрнулась, как спугнутый заяц, и я выпустила её из рук. Она посмотрела на Хеймдалля и попятилась, отчаянно краснея.

— Ты впустила мисс Уизли? — спросил у меня Хеймдалль, изогнув бровь. Я отрицательно помотала головой. — Хм… А болото устроили Фред и Джордж Уизли. Вы об этом что-нибудь знаете, мисс Уизли?

— Я… — она потупилась. — Мы… Я только…

— Вы хотели меня отвлечь, чтобы я вышел из кабинета? — он нахмурился и склонил голову набок. Джинни вздохнула и повинно кивнула. — И вы думали, что я оставлю такую вещь на видном месте? — она пожала плечами, по-прежнему глядя в пол. — Мерлин, вы совсем как мистер Поттер… Присядьте.

Хеймдалль ладонью указал ей на стул для студентов, а я ушла на диванчик. По идее, мне бы надо было уйти и не мешать педагогическому процессу, но мне вполне доставало наглости, чтобы не сделать этого. Джинни села на краешек стула, напряжённо выпрямив спину и понуро опустив голову. Крайне странная поза, на самом деле. Впрочем, она в данный момент действительно напоминала Гарри первого января, когда он собирался с силами, чтобы рассказать, что забыл ночью в Запретном лесу.

— Итак, — начал Хеймдалль, положив перед собой дневник. — Насколько я понимаю, эта вещь была у вас.

— Да, — тихо ответила Джинни, судорожно вздохнув.

— Вы можете его забрать, — изрёк он, и Джинни резко вскинулась. — Правда, отвечать он вам больше не будет, но ваши тайны останутся в нём.

— Профессор, вы видели записи? — взволнованно спросила Джинни.

— Зачем бы мне это делать? — Хеймдалль изогнул бровь. — Собственно, мы его даже не открывали.

— Откуда тогда вы знаете, что он мне отвечал? — удивлённо спросила она.

— Я довольно часто имею дело с самыми разными артефактами, — отозвался он. — Когда мы разобрались, что этот дневник собой представляет, его свойства тоже оказались нам вполне ясны. В принципе, эту его способность я даже могу вернуть, если хотите.

— Нет! — пискнула Джинни.

— Не хотите — как хотите, — Хеймдалль пожал плечами. — Я мог бы создать искусственную душу, как для голема. Правда, вам пришлось бы обучать её, и это было бы весьма забавно — читать, например, вслух для дневника.

— С искусственной душой можно было бы провернуть трюк поинтереснее, — подала голос я. — Можем поэкспериментировать летом.

— В самом деле? — он посмотрел на меня и кивнул. — Было бы интересно. Что ж, — он придвинул дневник Джинни. — Вы можете забрать его.

— Сэр? — неуверенно произнесла Джинни.

— Вы вряд ли ответите мне, почему не показали странным образом возникший у вас подозрительный предмет никому из преподавателей, так что я не вижу смысла спрашивать об этом, — Хеймдалль глубоко вздохнул. — Точно так же, как не назовёте причину, по которой пользовались дневником после первого же инцидента. Или я ошибаюсь?

Джинни глубоко вздохнула и немного неуверенно кивнула. На самом деле, если у Гарри ещё было хилое оправдание вояжа — он не знал, что всё обернётся так, как обернулось, и искренне верил Хагриду, который в свою очередь был убеждён в безопасности похода к паукам — то у Джинни не было даже таких хлипких аргументов. Ну, допустим, что сначала она разговаривала с дневником, потому что он беседу поддерживал и как-то проявлял к ней участие, но после первого же случая одержимости было ясно, что вещица опасная. И вместо того, чтобы как нормальный логичный человек отнести её волшебнику сведущему — профессору МакГонагалл, директору или Хеймдаллю — Джинни просто продолжила в нём писать.

— Вы ожидали, что я вас отчитаю и напишу вашим родителям? — Хеймдалль откинулся на спинку своего кресла.

— Угу, — понуро кивнула она.

— Нет, мисс Уизли, я ничего подобно делать не буду, — он глубоко вздохнул. — Я уверен, что произошедшее лучше любых увещеваний доказало вам, что использовать неизвестные артефакты не следует. И я рад, что всё закончилось благополучно. Чтобы вы понимали, при самом плохом раскладе Волдеморт мог принести вас в жертву, чтобы воскреснуть, — Джинни вздрогнула. — Но благодаря Фрейе, мне и Северусу, этого не произошло. Однако в следующий раз, когда вы захотите побаловаться с тёмным артефактом, вам может так не повезти.

— Я больше никогда, — тихо произнесла она.

— Что же касается ваших родителей, — Хеймдалль нахмурился. — Я думаю, вам самой следует написать им или рассказать всё при личной встрече. Но я могу лишь порекомендовать, но не заставить вас. Можете идти.

— Вы не станете меня наказывать? — изумлённо спросила Джинни.

— Ах да, — он поморщился. — За то, что пробрались в мой кабинет, пока меня не было — три отработки у мистера Филча. Думаю, этого вам хватит.

Отработки у Филча, насколько я знала, были самым неприятным наказанием для студентов. Ну, мне пока что назначили только одну отработку, и ту у Хеймдалля, так что я об этом только слышала. Будучи сквибом, школьный завхоз почти что ненавидел учеников, так что заставлял их трудиться руками. И как правило это было отмывание чего-нибудь. Даже уборка в зверинце профессора Кеттлберна была веселее и приятнее, потому что он хотя бы не язвил над душой и не сетовал, что в школе нет физических наказаний.

Джинни соскользнула со стула, осторожно взяла дневник со стола и поплелась к двери. Сделав пару шагов, она развернулась и спросила у Хеймдалля, безопасно ли теперь им пользоваться. Он слегка самодовольно улыбнулся и кивнул, после чего гриффиндорка нас покинула. Через несколько секунд до нас донёсся голос Северуса, а вскоре короткий стук в дверь, которую Хеймдалль открыл взмахом палочки.

— Я так понял, с болотом разобрались без меня? — спросил наш декан, едва войдя.

— Да, — Хеймдалль кивнул. — Чары интересные, хотя и не сложные. Очень творчески исполнены.

— Надеюсь, ты не похвалил этих шалунов? — изогнул бровь Северус.

— Ну почему? — Хеймдалль улыбнулся. — Похвалил. Я сказал, что исполнение изобретательно и что такие способности стоило бы применять в более конструктивном русле. Филиус за использование чар дал обоим шутникам по пять очков. Но за саму шалость Минерва сняла по пятнадцать с каждого и назначила по десять отработок у Аргуса.

— Я так понимаю, шутники с Гриффиндора? — уточнил Северус, и Хеймдалль кивнул. — Минерва в этом году с ними очень строга.

— Она говорит, что её студенты совсем распустятся, если не держать их в ежовых рукавицах, — отозвался мой наставник.

— Как будто там есть ещё куда распускаться, — фыркнул декан.

— Тебе виднее — ты знаком с этой кухней дольше, — улыбнулся Хеймдалль. — Итак?

— В прошлый раз мы с вами так и не добрались до зелья, — изрёк Северус.

— Это подождёт, — подала голос я. — У меня возникла интересная мысль по поводу думосбора.

— В самом деле? — хором спросили профессора.

— Нет, шучу, — скептически скривилась я. — Я думала над тем, каким образом изменить способ просмотра воспоминаний, и идея с подобием театра всё ещё кажется мне перспективной, однако скорее в развлекательном ключе. Для более традиционного использования, как мне кажется, можно попробовать использовать хрустальный шар.

— Развлекательном ключе? — переспросил Северус. — Как можно использовать думосбор в развлекательном ключе?

— Кино, — коротко отозвалась я.

— Кино? — переспросил он.

— Это развлекательное изобретение маглов, — пояснил Хеймдалль. — По смыслу похоже на думосбор, только там проигрываются вымышленные истории.

— Нет, я знаю, что это, — отозвался Северус. — Вы думаете, можно таким образом просматривать воспоминания?

— Воспоминания были бы как документальный фильм, — нахмурилась я. — А вот фантазия — художественный. Ну, рано пока думать об этом. Сначала надо найти способ сделать это.

— И я так понимаю, это будет возможно только с применением ментальной магии? — он слегка нахмурился.

— Без неё никуда, — я развела руками. — Но там ещё понадобятся руны, преобразования, зелья и много расчётов. Да и потом, эксперимент по созданию опытного образца займёт уйму времени. Но я бы с шара начала — думаю, там работы поменьше будет.

— Ты думаешь, можно будет соединить его с уже существующим думосбором? — задумчиво произнёс Хеймдалль.

— Хотелось бы, чтобы да, — кивнула я. — Потому что есть подозрение, что новинка будет пользоваться популярностью.

— Так чего же мы ждём? — хмыкнул он.

Я поднялась с дивана и принесла из гостиной ту самую книгу, которую читала. Мы расселись вокруг большого рабочего стола Хеймдалля и принялись за работу. И это было не так, что мы посидели пару часов, нас озарило, и мы быстренько состряпали нужный комплекс чар — нет. Нееееееет. Это было так, что мы корпели над этой работой целый месяц — до самых пасхальных каникул. Тогда у нас вроде бы что-то нарисовалось, но чтобы проверить, надо было попробовать. А для этого надо было использовать думосбор. Не сказала бы, что мы использовали его часто, но у нас определённо не было пары десятков в запасе. Так что надо было придумать, как протестировать чары, чтобы в случае провала не прос… потерять ценный артефакт.

Пасхальные каникулы начинались семнадцатого апреля, в субботу. Поезд из Хогсмида отходил в одиннадцать и должен был доставить в Лондон всех немногочисленных желающих вернуться на каникулы домой. На Слизерине таких желающих было трое, считая меня — ещё Вей и Люциан. Вещей домой я особо не собирала — у меня там было всё, что могло бы мне понадобиться. Я только собрала аптечку — она мне была нужна, да и некоторые запасы зелий не помешало бы пополнить — таблеток от головы, например. Кроме того, со мной ехали магические инструменты, включая кольчугу. Гардероб, учебники, перья и театр я оставляла в школе, наглухо заперев в чемодане. Не то чтобы я не доверяла соседкам по комнате, но лучше исключить возможность, чем подозревать в её использовании.

Утром на перроне перед поездом, сокращённом до двух вагонов, было буквально несколько человек — хватило бы, в принципе, и одного вагона. Там были Гарри Поттер, Невилл Долгопупс и Джинни Уизли с Гриффиндора, Луна Лавгуд и Карлайл Оулзай с Когтеврана, незнакомые мне четверо пуффендуйцев, наше живописное слизеринское трио и Северус с Хеймдаллем. Итого — четырнадцать человек. Мы расселись по вагонам, заняв буквально четыре купе — по факультетам. Часы пробили одиннадцать, и поезд медленно тронулся. Хогсмид быстро исчез из виду, и Хогвартс-экспресс начал набирать скорость. Поезд шёл бы по прямой, если бы были рельсы, но маги использовали ветки магловской железной дороги, так что хоть мы и ехали без остановок, поезд всё равно петлял. У нас в купе было тихо: я пялилась в окно, а все остальные устроили натуральную избу-читальню. Примерно через час меня посетила Мысль, которую я поспешила озвучить:

— А зачем мы едем в Лондон?

— В каком смысле? — поднял на меня глаза Хеймдалль.

— В прямом, — я посмотрела на него. — Мы с тобой ещё по пути сюда говорили об этом — ехать из Шотландии в Шотландию через Лондон очень расточительно с точки зрения времени.

— Да, но мы сможем заглянуть в Косой переулок, — задумчиво отозвался он.

— То есть, мы там ещё и ночь проведём? — я нахмурилась и склонила голову набок. — Потому что когда мы доберёмся до Лондона, в Косом переулке уже всё закроется. Мы просто потратим уйму времени, которого у нас нет, в никуда.

— Да… — протянул Хеймдалль. — Что ж я раньше не подумал? Отправились бы камином.

— Можем сойти и добраться воздухом, — я пожала плечами.

— Поезд не останавливается до самого Лондона, — поморщился он. — Как ты предлагаешь сойти?

Я скептически скривилась и указала на окно. Хеймдалль проследил за моим пальцем, посмотрел в окно, потом на меня, потом снова на окно, а потом до него дошло — глаза его округлились на пару мгновений.

— Ты серьёзно предлагаешь вылететь в окно? — я кивнула. — Но там же лес! Можно шею свернуть.

— Там дальше длинный мост над ущельем, — отозвалась я. — Верхних опор у него нет, так что вылететь вполне можно будет.

— Северус? — Хеймдалль повернулся у нему.

— Не проблема, — отозвался он. — Мне и лес бы не помешал. Но вообще-то, из поезда можно трансгрессировать.

Я рассмеялась. Ну да, Шляпа тогда не пошутила, что я бы вписалась в Гриффиндор — экстремальные идеи в голову мне приходили с завидной регулярностью. Хеймдалль тоже улыбнулся, а затем поднялся, чтобы снять с полки для вещей свой небольшой чемодан. Северус тоже встал — у него с собой оказался потёртый коричневый саквояж. Моё шмотьё лежало у меня в мешочке на поясе. Зажав свой чемодан подмышкой, Хеймдалль протянул нам развёрнутые ладони, чтобы трансгрессировать всем вместе. Это чтобы нас не раскидало. Моя последняя мысль перед тем, как магия перемещения вывернула нас всех, как гетру, была о том, что выкинуть нас всё ещё могло куда угодно.