Лягушка Волшебная (джен)

За неделю страсти по игре вроде немного поутихли, тренировки возобновились, а уроки шли по расписанию. Нападений василиска пока тоже больше не было. Вопрос о змеюке мы пока подвесили: я, откровенно говоря, ожидала, что директор обратится с этим вопросом в Аврорат, однако оттуда не поступало никаких особых запросов на зелья для сражения с такой тварью. Причин, по которым именно мы с Хеймдаллем должны были разбираться с проблемой я, объективно, не видела, так что не торопилась что-либо обсуждать с ним на эту тему. Он, впрочем, тоже занял выжидательную позицию. Отчасти потому, что я пока не могла найти хозяина василиска, а это было важно. Хотя мы оба испытывали дурное предчувствие — виновник не был ещё найден, так что нападения однозначно не закончились. Хотя, возможно, директору бы следовало закрыть коридор на втором этаже, где были найдены обе жертвы, но этого, опять же, сделано не было. Отношение к вопросу вызывало в Хеймдалле — и даже больше во Франкенштейне — негодование и праведный гнев.

А ещё неделя прошла под флагом «Профессор Эдельшейн, подарите мне подарок». Рональд Уизли, разумеется, ни секунды не молчал о получении новой палочки и о том, как именно она ему досталась. Хеймдалль был терпелив. Очень терпелив. Каждому, кто приходил к нему клянчить, он с предельным вниманием объяснял, почему не будет этого делать. Однако они всё шли и шли… В субботу после завтрака мы с ним заседали у него в кабинете и занимались артефакторикой. В замке продолжало холодать, однако благодаря грелкам в подземельях было вполне комфортно. В учебном классе профессора Снейпа и спальнях Слизерина, по крайней мере, было тепло и местами уютно. Если у декана и остались незадействованные артефакты, он определённо не стал делиться ими с кем бы то ни было. В кабинете трансфигурации мёрзли руки, на чарах стучали зубы, на истории магии никто не ходил без шарфа, на астрономию даже надевали шапки. В кои-то веки студенты стремились на уроки профессора Снейпа. К Хеймдаллю они и так шли охотно, а теперь у него был ещё и тёплый класс. Профессор МакГонагалл заходила как раз к нам на урок зельеварения в среду и, надо заметить, осталась очень недовольна. Вызнав у профессора Снейпа, откуда дровишки, она насела на Хеймдалля, а он, в свою очередь, сказал ей, что наши закрома не бесконечны и что школа могла бы задаться этим вопросом и раньше, но пообещал посмотреть, что можно сделать. И вот, собственно, мы сидели в его кабинете, обложившись книгами по артефакторике, которые пришлось переносить из моей библиотеки, потому что понятно почему. Мы сидели над книгами — опять.

Удивительно, каким сложным мог быть бытовой артефакт. В научных изысканиях, которыми мы располагали, не было описания того, как сделать грелку, хотя по общим свойствам становилось ясно, что следовало использовать обсидиан⁽¹⁾ и биотит⁽²⁾. И это были все результаты, к которым мы пришли за всю вторую половину дня пятницы и утро субботы. Я подумывала попробовать завязать переписку с кем-нибудь, кто мог бы иметь большее представление о технологии изготовления таких артефактов, поскольку изобретать велосипед, конечно, весело, но никому не надо. Эта мысль почти добралась от мозга до языка, когда в дверь постучали. Хеймдалль закатил глаза и поднялся. В коридоре стояла девушка с Гриффиндора, очевидно, со старших курсов. У неё были длинные, ниже талии, каштановые волосы и синие глаза на миловидном лице сердечком. Я покосилась на неё прежде, чем Хеймдалль скрыл её от меня своей широкой спиной, надеясь, что она побыстрее уйдёт, и вернулась к чтению. Хотела вернуться, точнее.

— Профессор Эдельштейн, — голос у неё был низкий, и мне казалось, что на самом деле он должен быть выше. — Ходят слухи, что вы дарите подарки.

— Мисс Валорнайт, — Хеймдалль глубоко вздохнул. — Я ничего не раздаю.

— Но я слышала, что вы подарили Рону палочку, — было слышно, то она говорила с улыбкой и будто бы подлавливая его. Короче, флиртовала.

— И ему предстоит её отработать, — отрезал Хеймдалль. — Я сейчас занят. Если у вас нет срочных вопросов по моему предмету, я прошу вас уйти. Мне некогда…

— А чем вы заняты? — перебила его девица.

Я сняла ободок. Зная, чем это для меня обернётся, я подготовилась заранее, так что в моё сознание хлынул поток мыслей по большей части именно этой особы. Нельзя сказать, чтобы она была прямо влюблена в Хеймдалля, однако она смотрела на него, как на… Короче, у неё в голове играли свадебные колокола, а Хеймдалль почему-то ждал её у алтаря католической церкви. Маглорождённая, что ли? Она намеревалась всеми правдами и неправдами пробраться в кабинет, чтобы остаться с ним наедине и вызвать его интерес. Меня она по какой-то причине до сих пор не заметила.

— Артефакторикой, — наконец отозвался Хеймдалль, тряхнув головой так, что кудри спружинили.

— О, это так интересно! — тут же заявила она. — Я могу… Вы не могли бы немного рассказать мне об этом?

— Я занят важным исследованием, — отозвался он. — Однако вы можете почитать здесь. Если знаете датский, норвежский или немецкий.

— Я… — она замялась, и мысли её заметались.

— Артефакт для перевода — не такая уж сложная штука, — подала голос я, надевая ободок. — Возможно, в школьной библиотеке есть что-то по теме.

— Я смотрел, — обернулся ко мне Хеймдалль, так что девица смогла меня увидеть. Взгляд её полыхнул гневом. — Здесь есть лишь пара книг Лефевра и Вогана — только общее представление. Даже в особой секции ничего полезного. Мисс Валорнайт, — он снова повернулся к ней. — Работа у меня срочная, так что у меня нет времени сейчас устраивать урок основ предмета. Если тема вам интересна, посмотрите материалы в библиотеке.

— Если у вас нет времени на урок, что тогда она тут делает? — не скрывая раздражения, она ткнула в мою сторону пальцем.

— I modstning til nogle forsger jeg ikke at forfre professoren⁽³⁾, — буркнула я, и Хеймдалль рассмеялся. Я говорила на датском не только для того, чтобы она меня не поняла, но и для того, чтобы ей стало ясно, что я тут как раз-таки не просто так.

— Det ville vre noget⁽⁴⁾, — произнёс он, поджимая губы, чтобы не засмеяться снова.

— Noget med noget⁽⁵⁾, — я чуть опустила голову, глядя на него, и пустила волну бровями. Хеймдалль зажмурился на мгновение, поджимая губы сильнее.

— Мы заняты решением вопроса холода в замке, — выдавил он, повернувшись к девице. — Вы бы лучше занялись моим домашним заданием — если вы продолжите в том же духе, на ЖАБА вы получите Тролля.

Она покраснела, метнула в меня гневный взгляд и развернулась. В кабинет она так и не вошла, оставшись в коридоре, и Хеймдалль закрыл дверь. Мы снова засели за книги, и я вспомнила, что хотела сказать. Идея связаться с изготовителями артефактов сначала заставила его нахмуриться, а потом напряжённо кивнуть. Потом он с минуту смотрел прямо перед собой, как будто пытался решить задачу тысячелетия, а после смачно шлёпнул себя ладонью по лбу.

— Я только что понял, что нам не надо делать их самим, — он закатил глаза и покачал головой. — Можно просто написать в ту норвежскую контору, чтобы прислали цены, и пусть директор с советом попечителей сами решают. А я могу поработать переводчиком.

— То есть мы… — я скорчила изумлённую мину. — Мы не станем разбираться, как это штука делается и работает?

— Ну, мы могли бы, — он пожал плечами. — Но есть ведь и более насущные вопросы. Например, я тут узнал, что в школе действительно был некогда Дуэльный клуб. И я подумываю возобновить его работу.

— Дерзай, — я сжала кулак в знак поддержки.

— Твоё членство обязательно, — он склонил голову набок. — Я бы даже сделал тебя кем-то вроде… не знаю… секретаря?

— Тебе просто нужен ассистент для показательных выступлений с мячом и скакалкой, да? — скептически скривилась я, и он кивнул. — Ладно…

Мы собирали литературу, обсуждая идею клуба и его организацию, и Хеймдалль пришёл к выводу, что всё можно будет подготовить примерно к середине декабря. Хотя мне было немного непонятно, что это он там собирался месяц готовить. Но ему виднее, а мне вообще не припекало. А потом он сел писать письмо, с которым мы вместе пошли в совятню, чтобы послать мою чёрную сипуху в дальние дали — в Норвегию.

Тренировки прошедшей недели по большей чести были имитациями игр. Без кукол, правда, но всё же Хеймдалль давал нам ситуации на отыгрыш. Но теперь добавилась и некая теоретическая часть, когда мы говорили о стратегиях и ходе игры, о сыгранности и прочих разных штуках. Вообще, первая игра так впечатлила парней, что они прониклись тренировками ещё больше, так что трудились не покладая мётел, так сказать.

Воскресное утро принесло весьма озадачивающий сюрприз: в окончании завтрака ко мне подошёл профессор Снейп и указал следовать за ним. Я удивилась, пожала плечами и пошла. Оказалось, что мы с ним направлялись к кабинету директора, где декан оставил меня одну. Ну, директор тоже был там. Я стояла посреди его кабинета, а он сидел за своим столом и молча на меня смотрел, немного опустив голову. Примерно через минуту он поднялся, обошёл стол и приблизился ко мне.

— Я навёл о вас справки, мисс Нильфхейм, — произнёс он. — Вы в данный момент являетесь главой своей семьи. И я хотел бы поговорить с вами, как со взрослым человеком.

— О чём? — насторожилась я.

— Давайте присядем, — предложил он. Штора практически за моей спиной зашуршала, поднимаясь, а когда я обернулась, я увидела нишу, в которой стоял чайный столик с парой стульев. Директор слегка подтолкнул меня между лопаток туда, и мы с ними уселись напротив друг друга. — Итак. Команда Гриффиндора подала просьбу о переигровке матча, —произнёс он, глядя на меня поверх очков. — Из-за зачарованного мяча.

— Полагаю, это их право, — я кивнула.

— Решение по этому вопросу будет принимать Роланда, — продолжил он. — И я надеюсь, оно будет положительным.

— Нет никаких доказательств того, что кто-то из команды Слизерина был причастен к инциденту, — вздохнула я. — Более того, он не дал ни одной команде явного преимущества. Но решать, разумеется, мадам Трюк. Однако, я не думаю, что результат самой игры будет иным.

— Именно об этом я и хотел поговорить, — директор чуть подался вперёд и переплёл пальцы перед лицом. — Команда Слизерина должна проиграть.

— Что? — пискнула я.

— Здесь много факторов, мисс Нильфхейм, очень много, — он подался вперёд ещё чуть-чуть. — Как вы знаете, Волдеморт исчез одиннадцать лет назад. Однако он тогда не умер, и я уверен, рано или поздно он вернётся. И тогда нам придётся сразиться с ним. Гарри Поттер — это ребёнок из пророчества, ребёнок, который должен будет победить его. И потому нам всем нужно создать условия, в которых он будет не только бесконечно любить волшебный мир до такой степени, чтобы быть готовым отдать за него жизнь, но и в которых он будет уверен в своих силах и своей победе. Вдобавок, студенты и преподаватели всё ещё не отошли после нападения на миссис Норрис, и им всем нужен этот символ. Хорошо, что нападения на мистера Криви нам удалось скрыть.

— Нам удалось, — я намекнула на большую роль моей персоны, чем директор хотел показать. — Ам… Я… Вам не кажется, что это немного не так работает?

— Что вы имеете в виду? — удивился он.

— Даже не знаю… — протянула я. — А вы не думаете, что я как слизеринка просто расскажу о нашем с вами разговоре? Скажем, в Большом зале во время ужина? Остальной команде и достаточно громко, что Гарри слышал каждое слово?

— Вы же понимаете, почему я говорю с вами об этом, — он покачал головой. — И я уверен, что вы не станете делать ничего подобного.

— Я не стану подыгрывать, если переигровка всё же будет, — с кислым выражением отозвалась я. — Если Гарри выиграет снитч у меня, то только честно, без поддавков.

— И всё же…

— И всё же, я могу подумать об этом, если вы скажете всё то же самое капитанам и ловцам всех команд, а не только мне, — добавила я.

— Мисс Нильфхейм, квиддич — это всё-таки спорт, — директор отстранился. — А в спорте должен быть интерес.

— Никаких противоречий? — озадаченно скривилась я.

— Если бы вы были студенткой любого другого факультета, этого разговора бы не было, — он глубоко вздохнул. — Но вы должны понимать, что победа над Слизерином — это символ. Важный символ победы для Гарри.

— Потому что ему это внушили, — поморщилась я.

В дверь постучали, и Дамблдор поднялся. Я вообще хотела встать и уйти, потому что разговор выходил каким-то бессмысленным. Я бы даже сказала, что ахинея была фантастическая. Мы много работали и выиграли честно. И если неделю назад меня посещали мысли уйти из команды, то теперь я была уверена, что ни за что из неё не уйду. Просто из принципа.

В кабинет вошла профессор МакГонагалл и следом за ней Гарри Поттер. Когда директор приветствовал его, даже голос у него потеплел. Я поднялась и сделала шаг в сторону двери, надеясь слинять, но меня заметили. Замдиректора кивнула и вышла, а вот мне сбежать не удалось.

— Гарри, мальчик мой, — обратился Дамблдор. — Вы действительно настроены на переигровку?

— Я… — он покосился на меня. — Это не кажется мне хорошей идеей.

— Почему? — удивился директор. — Уверен, ваша команда смогла бы показать лучший результат! — Гарри снова посмотрел на меня и покачал головой. — Однако, я позвал тебя не за этим.

В этот момент в камине полыхнул зелёный огонь, и из него вышел сначала мистер Скримджер, который улыбнулся мне, отходя немного в сторону, а за ним — высокий мужчина с уставшим, измождённым лицом. У него были тёмные, заметно вьющиеся волосы до плеч, борода-эспаньолка и тёмно-синие глаза. Одежда висела на нём, как будто он долгое время жил впроголодь. Я озадаченно нахмурилась, думая, кто же это мог быть. Ответ был где-то рядом. Высокий мужчина тем временем увидел Гарри, и его лицо преобразилось улыбкой.

— Сириус Блэк, — представил его мистер Скримджер. — Полностью оправданный и восстановленный во всех правах крёстный мистера Поттера. Мистер Блэк, — обратился он. — Хотя мне немного неловко признавать нашу ошибку, однако я должен сообщить вам, кому мы обязаны правдой. Мисс Нильфхейм, — он подозвал меня. — Это благодаря этой юной леди.

— Благодарю, — хрипловатым баритоном изрёк мистер Блэк и протянул мне руку. Я пожала её, пристально глядя на него.

— Мисс Нильфхейм, у меня опять дело к вашему клану, — не дал мне ответить мистер Скримджер. — Вы не проводите меня к мистеру Эдельштейну?

Я повернулась к директору Дамблдору, как бы спрашивая, закончил ли он беседу со мной. Он многозначительно кивнул мне.

— Да, я надеюсь, мисс Нильфхейм обдумает мои слова и примет правильное решение, — произнёс он, обращаясь исключительно ко мне.

Я скривилась, но промолчала. Мистер Скримджер, в принципе, школу лучше меня знал, так что моё сопровождение ему особо не требовалось, однако я была счастлива слинять из кабинета директора. Мы спустились по лестнице за горгульей. Там в коридоре обнаружился профессор Снейп. Он озадаченно посмотрел на мистера Скримджера, но ничего не сказал, и мы все направились в кабинет Хеймдалля. Он открыл дверь, ожидая увидеть меня одну, так что одет был в мягкие брюки и рубашку, держа в руке большую чашку кофе. Увидев остальных гостей, он изогнул бровь и отступил в сторону.

— Господа, — с лёгким оттенком вопроса изрёк он, закрыв дверь.

— Мисс Нильфхейм, — обратился профессор Снейп. — Фрейя… Могу я так вас называть? — я озадаченно кивнула, вопросительно изогнув бровь. — Что понадобилось от вас директору?

— О, ничего такого, — выдохнула я. — Гриффиндор попросил переигровки из-за бладжера и, я допускаю, он хотел, чтобы я увидела мистера Блэка.

— Переигровки? — переспросил мистер Скримджер. — Что же такое произошло на матче в Хогвартсе, что Гриффиндор захотел переигровки?

— Ерунда, — изрёк Хеймдалль. — Кто-то, и насколько мне позволяют судить мои знания, это был домовик, заколдовал бладжер, из-за чего тот гонялся за ловцами. Мы не можем сказать с уверенностью, за кем именно, поскольку попал он только дважды и оба раза по Фрейе. Но она утверждает…

— Что подставилась сама, — я поморщилась. — Гриффиндор проиграл матч, иначе об этом бы и речи не шло.

— Директор просто сообщил вам об этом? — сощурился профессор Снейп.

— Ну, не совсем, — я нахмурилась. Было очевидно, что то, что он мне там плёл, было исключительно для меня, однако он не запрещал мне говорить об этом кому-либо. Более того, если у него был такой странновастенький план, преподаватели должны были быть в той же команде. — Он просил меня слить игру в случае переигровки. Кстати, мистер Скримджер, директор не просил вашего содействия в избавлении Хогвартса от какой-нибудь твари?

— Защита школы, как и всего магического мира Британии, разумеется, входит в наши обязанности, однако нам не поступало никаких запросов от него, — отозвался он.

— Ясно-понятно, — хором протянули мы с Хеймдаллем.

— Кофе? — предложил мой наставник. Я интенсивно закивала, декан и глава Аврората тоже, но куда более сдержанно. Хеймдалль взмахнул палочкой в направлении своей гостиной. — Чем обязаны вашему визиту, Руфус?

— «Руфус?» — озадаченно переспросила я.

— «Мы заплетали вместе косички», — так же мысленно хмыкнул Хеймдалль.

— Я хотел попросить вас присоединиться к группе, которая будет заниматься сокращением популяции акромантулов, — отозвался он. — В ночь Хэллоуина вы продемонстрировали впечатляющие боевые навыки.

— Я не против, — пожал плечами Хеймдалль. — Фрейя?

— Если хочется тебе — иди руби, — я усмехнулась.

— А ты не хочешь пойти? — удивлённо спросил он.

— Хотеть — не хочу, — я вздохнула. — Но если надо, то могу. О, и кстати. Давай-ка сварим Лист Иггдрасиля⁽⁶⁾. Чисто на всякий случай. Ну и там ещё… по мелочи…

— Как скажешь, — ко мне прилевитировала чашка кофе, а следом за ней и чашки для профессора Снейпа и мистера Скримджера. — Идёмте тогда в учебный класс зелий.

Лист Иггдрасиля — это зелье. Очевидно. Это очень мощное исцеляющее зелье, которое способно вернуть к жизни того, кто находится на грани смерти. И это очень… Очень Дорогое Зелье. В его состав входят крайне редкие и бесконечно дорогие ингредиенты, такие, как, например, яд василиска, яд акромантула, яд чёрной мамбы, сок чёрной бузины, кровь пикирующего злыдня, слюна фенрира и так далее. Готовить его тоже, понятное дело, было очень сложной задачей — малейшая ошибка превращала эту aqua viva⁽⁷⁾ в монструозный яд. Что, в принципе, было ожидаемо для смеси самых сильных ядов и самых опасных веществ. Но и прореживание гнезда акромантулов было не прогулкой за цветочками. И я хотела отправить несколько капель мистеру Блэку — насколько я поняла, он провёл одиннадцать лет в совершенно ужасном месте, вдобавок, совершенно незаслуженно, и после этого его ожидало долгое восстановление как физическое, так и моральное. И Лист Иггдрасиля вполне мог облегчить как минимум один из этих процессов.

1) Обсидиа́н — магматическая горная порода, разновидность вулканического стекла, образующегося в результате быстрого охлаждения лавы (расплавленных горных пород). Основные минералы: кварц и полевой шпат. Однородное вулканическое стекло образуется в расплавах при содержании воды не более 1%.

Вернуться к тексту

2) Биотит — минерал, представляет собой калий-алюминий-магний-железо содержащую слюду. Широко распространён и составляет 2,5 — 3% земной коры. Имеет оттенок от темно-зелёного до чёрного.

Вернуться к тексту

3) И мусэтнинг ти нух фошуг йаг икке а фофюа проффесен (транскр.) В отличие от некоторых, я не пытаюсь соблазнить профессора (дат.)

Вернуться к тексту

4) Де вилле ваэ нох (транск.) Это было бы что-то (дат.)

Вернуться к тексту

5) Нох ме нох (транскр.) Что-то с чем-то (дат.)

Вернуться к тексту

6) Иггдрасиль (также Игдразил, швед. Yggdrasil) — Мировое дерево (дерево жизни) в германо-скандинавской мифологии — исполинский ясень, в виде которого скандинавы представляли себе вселенную.

Вернуться к тексту

7) Живая вода (лат.)

Вернуться к тексту