Пламенное сердце (гет)

Мне было откровенно плохо. Недавняя тренировка, довёдшая меня до грани жизни и смерти, не могла не отразиться на моём состоянии в дальнейшем. Меня рвало, я плохо спала, то проваливаясь в сон, то вздрагивая и просыпаясь. Вся ночь для меня была каким-то сплошным пятном ужаса, после которого я чувствовала себя выжатой, как лимон.

И на следующее утро мне поблажек не дали. Посмотрели на моё состояние, записали что-то в блокнот, сунули таблетки и запустили в комнату, чтобы я выдала именно то пламя, которое вышло вчера.

Я плохо понимала, как именно у меня это получилось в прошлый. Я просто сражалась за свою жизнь, понимая, что меня готовы убить в любой момент. Я уже была присмерти, когда внезапное желание жить нахлынуло на меня, заставляя огонь на моих ногах пылать как никогда ярко и горячо.

Я вспомнила ощущение текущего по венам пламени.

Я вспомнила то обжигающее пламя.

Я вспомнила испытанный мною жар.

Я вспомнила безумие.

Я вызвала огонь.

Это было непередаваемое ощущение. Мне в миг стало плевать на своё плохое состояние, да и вся усталость куда-то ушла, будто я её собственноручно сожгла. Осталась лишь я и мой огонь, который любя облизывал мои обнажённые голени.

Сила. Вот, что это было. Я чувствовала силу каждой мышцей, каждым сосудом и каждой косточкой. Это одновременно было и пугающе, и завораживающе. Я наслаждалась этим. Казалось, появись сейчас какой-нибудь демон или кто-то из белых балахонов, я их просто по стенке размажу — настолько сильной я себя чувствовала.

Я не слышала чужих голосов, лишь кровь в своих ушах. Зрение немного затуманилось, нюх притупился, а вкус я и вовсе не чувствовала. Зато ощущения стали как никогда чёткими. Я будто бы кожей ощущала все направленные на меня взгляды, могла ощутить даже лёгкий волосок, упавший мне на руку.

Я была всемогуща.

А потом меня скрутило. Живот взорвался болью, как и голова. В горле будто ком застрял, а ноги стали ватными. С громким вскриком я упала на пол, хватаясь за больной живот и сворачиваюсь в позу эмбриона. Огонь мгновенно потух, а воздуха в лёгких перестало хватать. Я натурально задыхалась, корчась на полу. И лишь когда мне экстренно подключили ко рту какую-то маску и воздух с силой наполнил мои лёгкие, я поняла, что с момента падения я не дышала.

Меня перенаправили обратно в комнату, оставляя систему для искусственной вентиляции лёгких. Затем ввели катетер в вену на руке, пуская по нему какую-то жидкость. Не знаю, что мне там вводят, но ощущения не из приятных. Особенно когда у меня так сильно обострились чувства.

В следующий момент я просто отрубилась, на краю сознания понимая, что это было снотворное с обезболивающим. Интересно, а их можно принимать вместе?

Мне ничего не снилось. Просто в один момент я закрыла глаза, а в другой — открыла их, смотря в уже ставший знакомым потолок. Уж не знаю, сколько я проспала, но к этому моменту с меня убрали систему искусственной вентиляции воздуха. Я дышала сама.

В горле ужасно пересохло, но пить не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Только лежать и не двигаться.

Моим пожеланиям не было суждено сбыться.

Пол трясся, а с улицы раздавались крики. Мои глаза в ужасе расширились. На нас напали? Я же не смогу отразить удар! Да я сейчас едва двигаюсь! Мне тяжело даже руку поднять, о каком сражении может идти речь?

Липкий страх неприятно расползался внутри. Быть слабой и беззащитной было просто ужасно. Особенно тогда, когда совсем недавно я ощущала своё всемогущество. Вот бы оно ко мне вернулось!

За окном полыхнул алый огонь — его я узнала по свету, залившему мою комнату через окно. А в следующий момент раздался звон битого стекла, которое не выдержало. Жар мощной волной ворвался внутрь, и на секунду я словно окоченела от страха. Было чувство, что вслед за этим жаром придёт какой-нибудь Харон или Хаумея.

Однако стоило сделать первый лёгкий вдох, как я расслабилась. На моих губах проскользнула улыбка, а грудь затряслась от смеха. Самая настоящая волна облегчения смыла всё беспокойство и весь страх.

Кто-то — впрочем, я знала, кто, — сел на подоконник моей комнаты, а потом спрыгнул на пол, тяжёлыми ботинками ступая по разбитому стеклу и кроша его в пыль.

— Хреново выглядишь, — сказал мне гость, но в запахе, исходящем от него, я ощущала лишь облегчение и убывающее волнение.

— Так надо было заранее предупреждать о приходе, я бы прибралась и накрасилась, — отозвалась я.

— Шутить можешь, значит, всё не так уж и плохо.

— Всё так плохо. Но с вашим приходом, капитан Шинмон, всё наконец-то стало хорошо. — И эти слова были полны искренности.

Кедр обволакивал и успокаивал, дарил надежду и защиту. Привкус моти отошёл куда-то в сторону, осталась лишь чистая клубника, чей сладкий запах стал таким сильным, что я в нём буквально утопала.

Я выдохнула, прикрывая глаза и улыбаясь. Капитан встал совсем рядом со мной, осторожно вынимая катетер из вены и бинтом перевязывая мне сгиб локтя, чтобы остановить кровь. Я всё ещё была сверхчувствительна, а потому касания капитана Шинмона едва ли не током пробивали меня. В груди разлилось тепло и мне захотелось продлить этот момент на как можно большее время.

Сильный, пофигистичный и безразличный капитан Шинмон, оказалось, может касаться так легко и нежно.

— Встать можешь? — спросил он.

— Мне даже пальцем двинуть тяжело, — призналась я, так и не размыкая век. Капитан хмыкнул, затем отошёл в сторону. Я услышала шорох ткани.

Не знаю, что он там делал, да и меня это вовсе не интересовало. Я знала, что капитан Шинмон здесь, что он заберёт меня отсюда и что не причинит никакой боли. Я просто доверяла ему.

Капитан вернулся ко мне, а потом я почувствовала, как он бережно подхватил меня на руки. Я дёрнула головой, пытаясь поднять её и облокотиться ею на мужское плечо, но мышцы шеи отозвались резкой болью. Мой порыв, к счастью, поняли, потому как в следующий момент капитан немного поменял положение, встряхивая меня. А затем отправился прочь из комнаты.

Я в последний раз взглянула на место своего месячного обитания. Не заправленная кровать, стойка с капельницей, открытый шкаф, камера в углу и битое стекло на полу. Я не буду скучать.

Ветер трепал мои волосы, которые сильно отрасли за месяц: кажется, что-то, чем меня пихали, влияло на их рост. Правда, был у этого препарата и обратный эффект: волосы начали просто ужасно выпадать. Каждое утро я вычёсывала целый клок — то, что я вычёсывала в прошлой жизни, с этим просто не сравнится.

— Какое сегодня число? — спросила я.

— Двадцать пятое сентября, — сказал он.

— Значит, я спала три дня.

Вокруг капитана расплылся запах недовольства, и я внезапно даже для себя хихикнула. Настроение было просто потрясающим.

— Теперь всё хорошо, не надо злиться лишний раз.

— Я и не злился, — хмуро ответил мужчина.

— А то я не чувствую.

— Точно. Твой собачий нюх.

На подобное я даже не обиделась. Да и зачем? Капитан не желал меня оскорбить. Скорее, он просто сильно переживал, а когда он переживает, из его рта частенько льются грубости. Да и без переживаний они льются. Такой уж у него характер и так уж он воспитал Хину и Хику. Хотя, стоит признать, со мной он обычно старался вести себя мягче и контролировать речь. И это было приятно.

— Да. Старая добрая я и мой прекрасный собачий нюх. А куда мы направляемся?

— В Седьмую. Твои друзья уже там.

— Да? — слабо спросила я. — А как Шо?

— С ним всё в порядке.

С моим маленьким ангелом всё хорошо. Это просто прекрасные новости. Клянусь, если с его головы упал бы хотя бы волосок, я бы всю Хайджиму разнесла бы по кусочкам. И плевать, что у меня для этого сейчас нет сил. Нашла бы.

Разговаривать я больше не могла: лицевые мышцы болели от подобного перенапряга. Капитан Шинмон всё понял и молча продолжил путь, а я, закрыв глаза, лежала на его руках и отдыхала.

Какой же защищённой я себя чувствовала рядом с ним!

В голове промелькнула наша с ним последняя встреча перед тем, как я отправилась в Хайджиму. Помнится, тогда я искала человека, который меня поддержит, который не будет размусоливать, а начнёт действовать. И таким человеком оказался капитан Шинмон. Не Шо, которого я так любила, не Артур, который знал меня как облупленную, не добрячка Айрис и даже не Сузуми, Наоми или Тамаки. Это был капитан Шинмон.

Он сдержал слово. Сказал, что не даст мне умереть, и пришёл за мной, спасая, когда я была на грани. Я ж не дура, прекрасно понимала, что то, чем меня пичкают, крайне негативно на мне сказывалось. Наверное, пробудь я в Хайджиме ещё месяц, я бы умерла. Работники бы просто продержали меня живой до нужного момента. А если точнее, то до тех пор, пока верхушка не сочтёт, что человеческую жертву в Аматерасу пора менять.

Ну… Это и не удивительно. У нас был договор, а Хайджима — это такое предприятие, которое может позволить себе его нарушить. Да и в официальной формулировке звучала фраза о том, что они обменяют меня на наработки машины Вулкана только в том случае, если те их устроят. А не устраивать они их могут хоть до скончания веков.

Капитан Шинмон, не принимавший участия в договоре, выступил третьей противодействующей стороной и спас меня, вытащил из того адского пекла.

— Спасибо, — тихо прошептала я.

— За что? — удивился мужчина, но я ему не ответила. А зачем? Мне просто не хватит сил, чтобы перечислить всё.

Я приоткрыла глаза, вглядываясь в профиль нёсшего меня капитана. Он был красив, так что неудивительно, что он так популярен у женщин. Ну, у тех, кто с ним лично не знаком. У знакомых никаких чувств, кроме восхищения, я пока не чувствовала: капитан Шинмон уж слишком отпугивал их своим характером и наплевательским отношением. Хотя мне, если честно, это в нём и нравилось.

Вскоре мы плавно пошли на спуск, и я почувствовала запахи собравшихся на базе Седьмой бригады товарищей. Я наконец-то была дома.

Примечания:

Я вернулась! Ю-ху! Немного передохнула от этого фанфика, дописала другой, начала писать третий в стол и вновь вдохновилась на продолжение этого! Ура!

А ещё в этот же день ровно два года назад вышла первая глава "Пламенного сердца". Маленький день рождения, получается :)