Пламенное сердце (гет)

На следующий день мы с Вулканом прослушали получившийся материал и пришли в восторг. Прошлой ночью у нас уже не было сил переслушивать обе песни, поэтому было решено перенести проверку сыгранного на потом. До кучи мы прихватили с собой Шо, который сразу же узнал знакомы мотивы и был настолько счастлив, что чуть не расплакался.

— Я думал, что больше никогда не услышу их, — признался он, хлюпнув носом. — Сестра, ты… Ты просто чудо.

Я смущённо потупила взгляд и шаркнула ногой.

— Да ладно, это всё благодаря Вулкану, — ответила я, искренне польщённая восхищением моего ангелочка. Резко прибавилось сил и даже захотелось сделать кавер на что-нибудь ещё.

— Я знал, что вы с Вулканом заперлись в мастерской и что-то делаете, но не знал, что это будет… Что это будет оно, — прошептал братишка, а я поняла, что как бы тонок не был бы его слух, звукоизоляция этого места оказалась лучше.

И пусть это был подарок для капитана Оби, я смогла и Шо порадовать. Вулкан, в свою очередь, пообещал дать братишке копию диска, чтобы тот мог когда угодно слушать обе песни. Он был счастлив.

Вот только если с подарком для капитана дела обстояли просто прекрасно, то беда пришла откуда, к слову, ждали. Белые балахоны перекантовались недельку в тишине и покое, зализали раны, поняли, что надо действовать иначе, и напали на лейтенанта Конро. Более того, лейтенант Карим заявил, что недавно за капитаном Бёрнсом началась слежка, а Джокер передал, что вокруг него стало подозрительно тихо, из-за чего ему пришлось перебраться в другое убежище.

Вывод наклёвывался сам: балахоны решили устранить тех, кто видел Адору, но при этом не являлся Столпом. Это значило, что и Джокеру, и Бёрнсу, и лейтенанту Конро и капитану Хейгу грозила опасность. На них открыли охоту.

Экстренные сообщения тут же разослали в Первую, Четвёртую и Седьмую бригады. Из последней пришло приглашение для меня и Артура. Капитан Шинмон хотел обучить нас чему-то новому, и это не могло не радовать. Пусть я ещё и не до конца восстановилась, мне определённо было лучше. Лекарства Хибаны творили чистую магию.

Вот только я знала последствия этой магии. Как и той, которую творили Хайджима Индастриз. Мне просто оставалось надеяться, что моё тело выдержит всё, что с ним происходит. Возможно, я не доживу до глубокой старости. Может, в конечном итоге у меня отыщется рак, гепатит или что-нибудь ещё. Или моё тело откажется функционировать через какое-то время. Хрен его знает. Но пока я могу сражаться, я буду сражаться. И плевать на последствия. Сейчас важнее настоящее, а не будущее.

Я усмехнулась: в конце концов, люди даже живучее, чем тараканы. Так что прорвёмся.

Хороших новостей не принесла и Хибана. Может, люди, в том числе и я, живучее тараканов, но даже у нас есть свои последствия за побег от смерти. И мой оказался довольно неприятным.

— Шинра, — неуверенно позвала меня вечером Тамаки. Я, стоящая у шкафа и собирающая свежий комплект пижамы и сменную одежду в рюкзак, замычала, — а можно… Ну, я знаю, что капитан Шинмон позвал только тебя и Артура, но можно я пойду с вами?

Я удивлённо обернулась. Котацу сидела на своей кровати, буравя взглядом собственные колени, и при этом от неё исходил запах неуверенности и смущения, будто она стыдилась какой-то дерзкой выходки.

Вообще, Тамаки не была человеком, который стремится за силой. Она умела создавать кошачьи уши и хвосты из пламени, и этого ей было достаточно. С их помощью она сражалась. Не всегда побеждала, конечно, но проигрышам особо и не расстраивалась, просто приняв тот факт, что она довольно слабая. А тут…

Тут подруга внезапно захотела стать сильнее, пройти через не самые мягкие тренировки капитана Шинмона и превратиться в настоящую боевую единицу нашей бригады. И это при том, что в последнее время она отдавала больше внимания роли сестры, чем пожарного.

— Ты так расстроилась из-за Джаггернаута? — поняла я.

— Понимаешь, я была слишком слаба, и ему пришлось защищать меня. Он пострадал в той стычке. Если бы я была сильнее… И даже когда я решила, что буду бороться своими силами, когда решила, что защищу его, раненного и ослабевшего, я просто… просто… Просто не смогла это сделать, — горько призналась она, всхлипнув. — Капитан Второй спас меня. Опять.

— Ох, милая, — прошептала я, даже не заметив, как нежное прозвище сорвалось с губ. Старая привычка, ещё из прошлой жизни, когда таким тоном и таким обращением я неосознанно пыталась успокоить людей.

Приблизившись к Тамаки, я села перед ней на корточки и взяла её прохладные ладони в свои. На пальцы упали капельки слёз — подруга плакала, а я даже не знала, как её успокоить. Всё, что я могла — это обнимать Котацу и шептать слова поддержки, которые для неё сейчас были не более, чем пустым звуком.

Я не врала, что в произошедшем с Джаггернаутом виновата слабость Тамаки, не врала и о том, что она всегда выкладывалась на все сто на тренировках, потому что это было ложью. Вместо этого я обещала ей, что она станет сильнее, что сможет драться с сильными противниками, что защитит дорогих людей.

Тамаки слышала меня, но я не знаю, слушала ли.

Плакать она перестала лишь спустя минут десять, и всё это время я обнимала её, сидя рядом и гладя по спине. Большего я сделать не могла.

— Собирай вещи. Завтра пойдём вместе. Я лично замолвлю за тебя словечко перед капитаном Шинмоном.

— Правда? — обрадовалась подруга. — Правда-правда?

— Правда-правда, — кивнула я.

Обрадованная Тамаки подскочила на ноги, взяла рюкзак и принялась рыться в шкафу прямо как я какое-то время назад. Она то доставала, то убирала какие-то вещи, интересуясь, что с собой стоит брать, а что — нет. Я тут же посоветовала сменное нижнее бельё (зная Котацу — сразу три пары), мазь от ушибов, бинты, йод и обезболивающее. Подруга побледнела от таких советов, но уверенно открыла аптечку и принялась разграблять её.

Когда наши рюкзаки были собраны, мы предупредили капитана Оби, что Тамаки тоже отправится тренироваться, и тот воспринял эту новость с невероятным энтузиазмом: похлопал Котацу по плечу с такой силой, что ей стало больно, похвалил боевой запал и наказал стать сильнее, чем когда-либо.

Выходили мы на следующий день с утра пораньше: на часах было семь, когда мы отзавтракали, взяли наши вещи, попрощались с дежурившей Лизой и сели на автобус.

Асакуса встречала нас приятным запахом выпечки, частично заполненной людьми улицей и шумом вторничного утра.

Мы шли прямиком к базе Седьмой бригады, и нас постоянно окликали. Чаще всего, конечно, меня, поскольку я в Асакусе прославилась больше своих товарищей, особенно в тот раз, когда помогала капитану Шинмону мухлевать, выпивая пиво и саке похлеще собравшихся мужиков. В общем, какое-никакое уважение я себе заработала.

— Самое время рыцарю-самураю вернуться к истокам, — важно и горделиво произнёс Артур, а я закатила глаза. Как же по-хорошему глупо он сейчас выглядел! Строит из себя великого бойца, когда чёлка убрана в совершенно дурацкий хвостик!

Я приподняла норэн и увидела подметающего энгаву лейтенанта Конро. Вокруг него, несмотря на недавнее покушение, витала благожелательная атмосфера, а сам он напевал под нос какую-то традиционную песенку.

— Доброе утро, — поздоровалась я.

— О, Шинра! И Хохолок тут, — улыбнулся лейтенант. — Как ты себя чувствуешь?

— Жить буду, — я чуть улыбнулась. — К слову, мы не одни. Есть ещё кое-кто, кто хотел бы присоединиться к тренировкам.

Лейтенант удивлённо поднял бровь, а я шагнула чуть в сторону, давая рассмотреть смущённую Тамаки, которая комкала в руках край своей формы пожарного. Я подтолкнула подругу чуть вперёд, надеясь тем самым придать ей уверенности в себе.

— Я… — запнулась она, а затем на нервах повысила голос: — Я Тамаки Котацу! Пожалуйста, позвольте присоединиться к тренировкам!

Лейтенант посмеялся: его явно позабавило то, какой стеснительной была Тамаки. Я, конечно, предупреждала подругу, что стоит вести себя более раскрепощённо и общаться с членами Седьмой бригады как с друзьями, а не как со старшими или начальством, но девушка, похоже, от волнения позабыла все мои наставления. Ну да ладно, сама скоро всё поймёт: капитан Шинмон вобьёт это ей на тренировке.

— Юный мастер на заднем дворе, — оповестил лейтенант. Я кивнула и повела друзей за собой.

Капитан и вправду находился во дворе. Сидя прямо на земле, он медитировал. Огонь позади него обрёл очертания круга сансары, и это было до того искусной и тонкой работой, что я не могла не подивиться чужому мастерству.

Отчего-то мне стало слишком сложно даже просто сделать шаг. В голову ударило осознание, что прямо сейчас передо мной был капитан Шинмон. Тот самый капитан Шинмон, которого я любила и который любил меня в ответ.

Он был рядом.

О боже.

Я судорожно выдохнула, мысленно проклиная свой ступор. Какого чёрта я веду себя как какая-то школьница, которая впервые влюбилась? Да мне за обе две жизни уже сорокет перевалил, а я робею перед мужчиной, который мне нравится! Тут надо не блеять овечкой, а подойти и смело забрать то, что теперь моё.

Правда, сам капитан Шинмон ещё не знал, что он теперь находится в категории «моё», но я собиралась в скором времени исправить этот недочёт.

Мужчина открыл глаза, и круг сансары позади него растворился. Мне даже стало жаль: красивой вышла фигура.

— Довольно рано, да и с ещё одним человеком, — заметил он, поднимаясь. Мы втроём кивнули. — И зачем? — А вот теперь наступил тот момент, которого я больше всего боялась. Капитан не видел смысла в том, чтобы тренировать Тамаки, поскольку не видел в ней потенциала и стремления стать сильнее и той любви к битве, которыми пылали мы с Артуром.

Я открыла было рот, чтобы заступиться за подругу, как Котацу сама заговорила:

— Я… Я понимаю, что такое уровень тренировок явно выше того, в котором я смогу участвовать, но хочу перестать быть слабой! — воскликнула Тамаки, и в этот раз в её голосе была сталь, решимость. Она больше не блеяла, как перед лейтенантом Конро, а говорила твёрдо и уверенно: — Я хотя бы просто понаблюдаю!

— Почему сейчас? — задался вопросом капитан Шинмон.

— Я абсолютно бесполезно и являюсь лишь обузой для остальных. Если бы я имела достаточно сил, то я смогла бы спасти гораздо больше жизней, — ответила подруга, сжимая руки в кулаки. В глазах капитана блеснул интерес. Ну, теперь я могу быть уверенной, что так просто он ей не откажет. А может даже и научит чему.

— Так ты жалеешь себя? — уточнил он.

— Напротив! — горячо возразила Тамаки. — Да и вообще, сейчас у меня есть сожаления о прошлых битвах, в которых я была более чем бесполезной, но теперь я намерена стать лучше! И я очень прошу помочь мне с этим! Умоляю! — и рухнула на колени, вытягивая руки и опуская голову. Я аж удивилась.

— Ясно… — почесал подбородок капитан. — Но просто глядеть на тренировку будет слишком скучно для тебя. Девчата, — позвал он в никуда, и тут же перед ним появились Хина и Хика. Заметив меня, они тут же бросились с объятиями, едва не повалив на землю. Я с трудом устояла, но потрепала близняшек по головам. Капитан усмехнулся увиденной картине, и в воздухе вновь заиграла клубника. Сердце пропустило лишний удар. — Так вот, Хината, Хикаге, — вновь позвал их мужчина, напоминая о себе, поиграйте-ка с этой юной леди вон там, — и ткнул куда-то на крыши.

— С этой развратницей? — уточнила первая.

— А она хоть что-то может? — в тон ей спросила вторая.

— Иди и играйте, — махнул рукой капитан, а затем обратился к Тамаки: — Твоя сила проявится через игру в догонялки с девочками.

Подруга явно была удивлена таким новостям, недооценивая девочек, их скорость, силу и способности. На секунду мне даже захотелось, чтобы она на своей шкуре поняла, что опасно недооценивать врагов, но потом решила всё же смиловаться:

— Начинай в полную силу, — посоветовала я. — И лучше с пламенем.

Тамаки явно не поверила своим ушам, но я твёрдо кивнула ей. Котацу не оставалось ничего другого, кроме как довериться мне.

Вскоре мы с Артуром и капитаном Шинмоном остались втроём. Мужчина пробежался оценивающим взглядом по Бойлу, а потом обернулся ко мне:

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем две недели назад, — отозвалась я, — но буду благодарна, если сейчас мы не сразу начнём с самого тяжёлого, а всё же будем постепенно наращивать темп. Боюсь, иначе мой организм сойдёт с ума.

Капитан понятливо кивнул.

Мне не нравилось казаться слабой перед ним, не нравилось быть немощной и просить особого подхода и мягкости. Я не любила то, насколько жалкой сейчас была. Но, к счастью, капитан меня ни в чём не обвинял. Он понимал мою ситуацию, но не жалел и даже не сочувствовал. Он просто принимал это как должное.

А ещё ужасно злился на Хайджиму за то, что они довели меня до подобного состояния.

— Как насчёт того, чтобы сперва начать с Конро? — предложил мужчина.

— Было бы супер, — кивнула я. — Обещаю, что сделаю всё, чтобы как можно быстрее оказаться способной противостоять вам.

— Лучше будь разумной и не торопись, — бросил капитан, и от его заботы и беспокойства у меня по телу прошлись приятные мурашки. Я была ему дорога: я слышала это в его словах и чувствовала в его запахе.

Счастье переполнило меня, и улыбка сама расползлась на губах.

— Конечно! — пообещала я. А затем направилась к лейтенанту Конро.