Пламенное сердце (гет)

Наверное, капитан Шинмон никогда не забудет тот момент, когда я ввалилась в бар, где он сидел и играл в карты с местными, и уселась рядом, заказывая себе сразу две кружки самого горького пива с континента — такого, чтобы едва ли не челюсть сводило.

— Что-то случилось? — спросил он, поднимая бровь.

— Да. И поэтому я собираюсь напиться. И искренне надеюсь на вашу компанию.

— А как же твой отряд? — усмехнулся он, но я видела веселье в его глазах. Капитан Шинмон, очевидно, поддерживал мою алкогольную затею.

— Трезвенники. Скучные, — отозвалась я, махнув рукой, мол, с ними пить не интересно, слишком быстро сдаются.

На самом же деле, попроси я того же Артура или Тамаки составить мне компанию, то они бы не отказались. Конечно, пили бы в разы меньше меня (Тамаки вообще алкоголь не любила), но компанию составили бы. Но проблема в том, что я не хотела видеть их своей компанией. Я хотела видеть кого-то, кто знал о моём прошлом, но лишь поверхностно, кто не будет настолько дотошен, чтобы копаться в моей душе, а просто будет ждать того момента, пока я сама не решу заговорить.

А ещё я просто-напросто хотела видеть капитана Шинмона. Это было необъяснимое чувство. Я будто знала, что в этот момент мне поможет только он. Даже, наверное, понимающая Хибана не смогла бы оказать мне тот вид поддержки, что капитан Седьмой бригады.

Думая о Хибане, я прекрасно понимала, что она опять обнимет меня, погладит по голове. Возможно, мы вновь будем спать на одной тесной кровати, прижавшись друг к другу. Вот только она выпьет со мной на брудершафт и не будет язвить, когда мне это нужно. Она примет мои переживания как свои собственные и будет охать и ахать, чего мне сейчас совершенно не было нужно.

Тем временем капитан Шинмон кивнул:

— Садись давай. Сейчас партию доиграем и ты сможешь присоединиться. Умеешь играть в карты?

— Опыта ого-го, — усмехнулась я.

Мне наконец-то принесли моё пиво, и я отхлебнула. Челюсть тут же свело от того, насколько горьким оно было, но я сделала ещё три глотка, пока не почувствовала себя удовлетворённой. То, что надо.

— Ого, хрупкая девушка и такое крепкое пиво, — посмеялся кто-то из противников капитана Шинмона.

— Эта хрупкая тебе нос сломает с полпинка, — осадил его капитан, и я не смогла сдержать улыбку. А это приятно, когда тебя защищают, пусть даже в словесной перепалке.

Собеседник тем временем посмеялся и поднял руки в примирительном жесте. Я отпила ещё, но в этот раз даже не поморщилась, а лишь заглянула в карты капитана Шинмона, оценивая их. Они играли в покер. Не скажу, что я была прям мастером покера, но кое-что умела. Опять же, бабушки-картёжницы — залог успешного будущего у их внуков.

Наблюдать за игрой со стороны было весьма интересно, но была мелкая проблема: из-за того, что я могла определять запахи эмоций, для меня не составляло секрета, кому повезло, а кому — не очень. Так что в этом плане у меня даже было преимущество.

— Пас или продолжу? — спросил капитан Шинмон, обращаясь ко мне. Я удивлённо приподняла бровь, а потом поняла, что он рассчитывал на помощь с моей стороны. Хотел смухлевать.

Я ещё раз изучила его карты, посмотрела на его противников и принюхалась. Кроме ослепляюще приятного запаха кедра с клубничным моти я чувствовала запахи волнения практически ото всех, кроме одного. Он явно был уверен в себе и своих картах.

Переведя взгляд на карты капитана, я решила:

— Лучше пас.

— Окей. Тогда я пас.

Остальных моя помощь капитану возмутила, но они не стали это никак комментировать: слишком уважали его. Да и меня явно по слухам знали, поэтому просто промолчали.

И так, моё решение было верным. А во время следующих ставок я присоединилась к ним.

Мои два стакана пива закончились омерзительно быстро, и я заказа ещё. Капитан Шинмон моё рвение поддержал, сделав заказ и себе. Остальные, переглянувшись, тоже решили выпить, но вместо пива предпочли отвёртку, в которой побольше водки и поменьше сока.

Мы играли долго, и за это время я нагребла неплохое количество денег. От этого и выпитого алкоголя настроение всё улучшалось и улучшалось. Улыбка сама расползлась по моему лицу, когда проигрывающие работяги предложили сыграть в уно. Мы согласились. Здесь так мухлевать уже не получалось, всё же игра была меньше зависела от эмоций, но я всё равно могла пользоваться своими способностями себе во благо.

К слову, как только мы перешли на уно, капитану Шинмону, который в покере практически всегда придерживался моих решений, начало невезти. Я, конечно, тоже пару раз проигрывала, но никогда не делала большие ставки, так что потеряла немного.

Когда время показывало половину второго, работяги начали расходиться, а бар — готовиться к закрытию.

— Дайте нам с собой бутылочки четыре с саке, — попросила я.

— Лучше пять, — усмехнулся капитан Шинмон.

Бармен кивнул, а я тем временем поспешила отлучиться в туалет: мочевой пузырь взывал.

Уже умываясь над довольно старой раковиной, которая не была подключена к водопроводу, а являлась просто дыркой в полу, скрытой за тумбой, я посмотрела в зеркало. Мои алые глаза блестели весельем и счастьем, а на лице застыла глуповатая улыбка, которую я поспешила стереть. Лицо было несколько бледным, но оно и не удивительно. Помада, которую я наносила перед отлётом, и вовсе стёрлась, оставшись на гранях многочисленных бокалов. Ещё волосы слегка растрепались после полёта, так что я поспешила расчесать их пятернёй и кое-как пригладить. Теперь я больше походила на человека.

Голова немного кружилась от выпитого, но мне было плевать, я не собиралась сжигать алкоголь внутри, чтобы протрезветь. Сегодня ночью я буду такой пьяной, какой не была с посвята в универе. И ничто меня не остановит.

Я умылась холодной водой, чтобы хоть немного прийти в себя — надо же было как-то дойти до казарм Седьмого отряда, а вода отрезвит минут на десять.

И вот, я вышла к капитану Шинмону более-менее ухоженной и всё такой же довольной.

Он, взяв в одну руку мой лёгкий рюкзак, с которым я прилетела, а во вторую — бутылки с саке, ждал меня у выхода. Я подошла к нему и улыбнулась.

— Ну что? Куда? — спросила я.

— В отряд. На заднем дворе продолжим. — И его губы растянулись в ответной, слегка глуповатой улыбке. От этого у меня в груди разлилось приятное тепло, и я кивнула, соглашаясь.

Мы неторопливо шагали по ночной Асакусе нога в ногу. Теперь, кроме запаха кедра с примесью клубничного моти, я ощущала запахи деревянных домов, прохладного ночного ветра и свежести. Было до ужаса хорошо.

— Мне нравится Асакуса, — внезапно призналась я. — Здесь очень уютно. Знаете, как-то по-родному. Не чувствуется той тяжести, что в городе.

— Можешь тут жить, — как бы невзначай предложил капитан Шинмон. Я покачала головой:

— Да некогда. У меня работа. А ближайший отпуск чёрт знает когда.

— Тогда просто приходи. Все будут рады тебя видеть, особенно девочки — они ужасно соскучились.

— И чем я так привлекаю детей? — посмеялась я, вспоминая Натаку — тот ведь тоже очень быстро привязался ко мне. Хотя с ним у меня история отношений была совсем другой, нежели с Хиной или с Хикой. К нему мне пришлось подбирать ключик, а эти две зауважали, когда им сделали первый серьёзный выговор, а потом смогли отличить.

Капитан Шинмон в ответ пожал плечами. Он не знал, что ответить на мой вопрос, а мне самой ответ и не требовался.

Вскоре мы пришли за задний двор. Там капитан Шинмон, устроившись на энгаве у несущей балки, открыл первые две бутылки с саке и протянул мне одну из них. Я, устроившись рядом, приняла её. Мы чокнулись и сделали первые глотки.

Алкоголь, до этого немного выветрившийся из организма благодаря освежающей прогулки, вновь ударил в голову, и я почувствовала, как та мутнеет. О, да! Это было то, чего я добивалась с самого начала.

Мне начало хорошеть. Наконец-то.

— Поделишься? — внезапно спросил капитан. Я вздохнула.

— А чего там, делиться-то? Три дня назад мы были в Хайджиме. Ну, по поводу того мальчика, Натаку-куна. Но, думаю, вы видели отчёт. Сегодня вот — вернее, уже вчера, — мы съездили к ним в главный офис. И ничего хорошего.

Капитан промычал.

— И что эти уродцы сказали?

— Аматерасу теряет свои силы, — отозвалась я. Миролюбивое настроение капитана Шинмона резко сменилось на напряжённое. Я почувствовала запах злости, и это опьянило меня лишь сильнее: острота, кедр и клубничный моти кружили голову. Я прикрыла глаза, вдыхая глубже.

— Ты не умрёшь, — произнёс капитан Шинмон.

— Ммм, кто знает? — ответила я. — Вулкан… Благодаря Вулкану нам удалось заключить договор, что если ему удастся создать новый генератор, не нуждающийся в человеческой жертве, я не стану новым источником энергии. Если же нет… То что ж…

— Мы поймаем кого-нибудь из балахонов и засунем её туда, — мрачно пообещал капитан Шинмон. — Хоть ту психованную.

Я рассмеялась, чувствуя небывалое облегчение. Капитан Шинмон не собирался отдавать меня в жертву. Пока остальные верили в гений Вулкана, капитан строил план Б, надеясь тем самым спаси меня.

Именно поэтому сегодня — точнее, вчера, — я решила пойти к нему: только с ним я чувствовала это спокойствие и защиту. Он как будто оберегал меня от различных напастей, как будто чувствовал, что я хочу услышать. Хотя даже не так: само его мировоззрение соответствовало тому, что я хотела и в чём нуждалась. И это было просто потрясающе.

Я склонила голову на бок, чувствуя, как меня ведёт.

— В балахонах все психованные, — прошептала я.

— Ну, значит, выбор у нас большой, — согласился капитан, и я вновь хихикнула. — Я не позволю тебе умереть.

Что-то внутри меня резко сжалось, а весь мир будто сомкнулся на одном только человеке. Я сидела, остолбенев. Это «я не позволю» в устах мужчины прозвучало как готовность драться со всей Хайджимой здесь и сейчас. Да, капитан Оби и Вулкан уже говорили мне это магическое «Я не позволю», но то было другое. Там они собирались тянуть, надеясь на инженерные способности Вулкана. А капитан Шинмон… Он не потерпел бы отлагательств, он сразу же кинулся бы в бой, притащил бы к Аматерасу Инку или Хаумею и забросил бы их внутрь реактора быстрее, чем Хайджима успела бы меня коснуться.

Я заплакала.

— Спасибо, — выдавила я, рукой вытирая солёные слёзы и всхлипывая. Внутри меня всё дрожало, а на сердце в перемешку с благодарностью разливалось тепло.

— Хэй, ну нечего тут сырость разводить, — буркнул капитан, положив мне руку на плечо и тем самым стараясь успокоить.

— Нет, всё хорошо. Просто… Просто вы единственный, от кого я это услышала. Я даже не думала, что буду так сильно нуждаться в подобных словах, но… — Я не договорила, но мужчина и так всё понял.

— Лучше выпей, — предложил он и протянул мне новую бутылку саке. Я тут же откупорила её и сделала два больших глотка. Это помогло прийти в себя. Мне всё ещё было тепло, а в груди до сих разжигалось приятное пламя, но я уже не плакала.

Мы выпили ещё немного, а потом ещё и ещё. Первым сдался капитан Шинмон. Отставив вторую полностью допитую бутылку саке, он рухнул спиной на энгаву. Я же, опёршись рукой о пол, уже вообще не различала, где право, а где — лево. Передо мной была только балка, рядом с которой до этого сидел капитан, и сам капитан, валяющийся на полу.

Понимая, что и сама больше не могу держать положение сидя без посторонней помощи, я перебралась через ноги лежащего капитана к балке и уселась, опёршись на неё спиной. Так было в разы удобнее, но от подобных телодвижений моя голова закружилась ещё больше. Я на секунду прикрыла глаза, а потом открыла, пытаясь фокусироваться хоть на чём-то. Этим «чем-то» оказался капитан Шинмон.

— Твёрдо же, — сказала я, чуть пихнув его носком босоножки. Он угукнул, приоткрыл один глаз и посмотрел на меня. Затем, приподнявшись, развернулся так, что теперь его ноги смотрели в сторону дома, а не сада, и плюхнулся головой мне на бёдра.

— Так мягче, — заявил он и повернулся боком, утыкаясь носом мне в живот. Его руки обвили мою талию, будто он обнимал подушку или плюшевую игрушку.

Я почувствовала лёгкий приступ смущения и ни капли отторжения, страха или непринятия. Наоборот, мне было крайне комфортно. А то, что из-за этого на утро у меня затекут ноги — какая разница? Сегодня я жила здесь и сейчас.

Сердце сильно колотилось в груди. Вид капитана, лежащего на моих коленях и обнимающего меня за талию, казалось, теперь навсегда останется в моей памяти.

Я надеялась, что по утру не забуду этого — слишком уж хороша была картина передо мной. А то доверие, которое высказывал капитан, вот так вот прижавшись ко мне в своём самом беззащитном состоянии, кружило голову ещё сильнее.

Я допила свой кувшин с саке и откинула голову на балку, ударяясь макушкой. Перед глазами заплясали чёрные точки вперемешку с искрами. Я была уже готовенькой. Кажется, я наконец-то дошла до предела выпитого. Больше не осилю.

— Капитан Шинмон, — позвала я, и тот откликнулся — ещё не спал, а просто лежал, думая о чём-то своём. — А ведь пока Вулкан не предоставит хотя бы теоретическую часть, я должна буду жить в исследовательском центре Хайджимы и проходить все их эксперименты.

— Я надеюсь, у этого Вулкана уже есть хоть что-нибудь, — помрачнел капитан. Я улыбнулась:

— Есть. Долго меня там не продержат. Могу я… Могу я прийти сюда, когда меня отпустят?

— Ты можешь приходить сюда в любое время. Здесь тебе всегда рады, — ответил мужчина, и запах клубничного моти сгустился. Мне стало очень приятно.

От чего-то я почувствовала небывалую близость с капитаном Шинмоном. Я чувствовала, что могу доверять ему, что все мои тайны и секреты уйдут в могилу вместе с ним. Я просто знала, что капитан — тот человек, который никогда не предаст.

Мои губы приоткрылись сами собой, и точно так же сами собой слова вылетели изо рта:

— Я уже умирала.

Капитан резко развернулся ко мне лицом на коленях, смотря снизу вверх и хмурясь. Я качнула головой и провела рукой по его лбу, убирая с лица чёлку, а затем зарываясь пальцами в его волосы. Они были совсем другие, в отличие от волос Хибаны: жёсткие, прямые, чёрные.

И пусть утром я и буду вспоминать подобную вольность с диким смущением, сейчас же меня это не волновало. Я продолжила:

— Все мы, столпы, связаны с миром до катастрофы. Я, Шо, Натаку-кун, Инка и Хаумея — последние две из балахонов — все мы переродились. Мы помним свои предыдущие жизни. И я… Знаете, в прошлом я ходила в университет и получала степень бакалавра. И у меня были потрясающие друзья. Играть в карты меня научили бабушки, с которыми я проводила всё лето. Я очень любила песни Мирей Матьё и килограммами поедала солёные огурцы. А ещё там не было никаких самовозгораний.

— Как ты умерла? — спросил мужчина. Я прикрыла глаза.

Нет, я не вспоминала тот день и даже не пыталась успокоиться. Почему-то сейчас я не чувствовала привычного мандража и ужаса, как раньше. Может, я уже пережила это, может, всё из-за алкоголя, а может, так на мне сказывается присутствие капитана Шинмона и его потрясающий запах.

— Я возвращалась домой после университета. Меня… Меня схватил какой-то мужчина и изнасиловал. А потом несколько раз ударил ножом. Когда же я вновь открыла глаза — оказалась младенцем на руках моей мамы.

— Поэтому ты так боялась, — понял капитан.

— Угу. Но сейчас уже лучше. — И, заметив, что мужчина собирается подняться, что явно давалось ему с трудом из-за ужасного алкогольного опьянения, я положила ему руку на лоб и с силой уложила его обратно. Он больно ударился макушкой о мою ногу, но я, поморщившись, проигнорировала это. Руку со лба убирать не стала. — Не надо. Вас я больше не боюсь.

— Почему? — спросил он.

— Доверяю. — И этот ответ его устроил. Он закрыл глаза.

— Ты ещё кому-нибудь рассказывала? Кроме остальных столпов.

— Неа. Вы первый.

— Почему?

И я вновь повторила:

— Доверяю.

Примечания:

Засим мини марафон на май заканчивается! Следующая часть 12го июня