Свой выбор (джен)

Гарри полулежал в широком пыльном кресле и смотрел на слабую пляску пламени. Тянуло прикрыть глаза и хоть немного отдохнуть. Усталость туманила разум. Поттер чувствовал, что его будто немного раскачивает, а течение времени ускользает. Без Темпуса он бы не мог представить, сколько прошло: несколько минут или несколько часов.

«Истощение», — констатировал Гарри с небольшой горечью и смирением. Последний раз подобное было с ним еще на Тисовой, и тогда Поттер пообещал себе следить за состоянием магического ядра. А тут взял и так самонадеянно рискнул!

Забулькала вода — Кричер вновь поднес фарфоровый поильник к губам леди Блэк, помогая ей сделать глоток. Поттер с секунду понаблюдал за ними и вернулся к созерцанию танца огненных язычков.

Приходилось признать, что истощение оказалось разумной платой. Подожди он даже не год, а всего пару месяцев — и спасти волшебницу не вышло бы. А с ее смертью оборвалась бы и подпитка от камня рода. Что же, истощение — не такая уж и большая плата за как минимум две жизни.

Поттер осторожно вызвал Темпус и с удивлением отметил, что прошло всего десять часов с момента, как он покинул Поттер-мэнор. И всего три, как Гарри, не утруждая себя изящным подходом, перезачаровал чужой артефакт и банально вышвырнул его за порог.

Кое-как собрав обрывочные объяснения леди Блэк, которой было тяжело произнести больше двух слов подряд, и подвывания Кричера, Гарри понял суть проблемы. Пусть Вальбурга Блэк и находилась в тяжелейшем состоянии, но из причитаний эльфа она уяснила, что провалялась в ритуальном зале, спасаемая только силой родового камня, несколько лет. И хоть ее здоровье требовало немедленного перемещения в Мунго и участия целой бригады целителей, женщина не желала покидать дом, а просила позвать к ней одного конкретного целителя.

Эльфа отправить к Гиппократу Сметвику было нельзя из-за защитного контура больницы. Когда-то его зачаровали таким образом, что домовики могли попасть внутрь лишь вместе с хозяином или быть призваны, если хозяин уже находился в Мунго. Подобный запрет был связан с и без того всегда высоким наплывом посетителей в больнице. По той же причине в Мунго не могли попасть никакие животные. Даже сов магия перенаправляла в специальное окно на верхнем этаже, где рядом с буфетом разместился кабинет приемки корреспонденции.

Защита пропускала Патронусов. Но леди Блэк не владела этим заклинанием. А просто вызвать целителей через камин не позволяла вполне понятная Поттеру паранойя. Его лишь удивило, что целителю Сметвику, о котором Гарри встречал заметки в «Пророке», пока изучал историю событий в 80-е, Вальбурга Блэк доверяла всецело и без оговорок. Хотя не видела его… Мальчик прикинул. Шесть лет или чуть больше — немалый срок. Больше половины его собственной пока короткой жизни.

Глаза слипались. Стоило попросить у Кричера чаю, но Гарри предпочел бы пить душистый напиток, заедая джемом и тостами, в собственном доме. Там сама магия места помогла бы. Блэк-хаус же давил, как огромная каменная плита. Мальчик порадовался, что уже перенастроил магические потоки. Пусть он сам к Блэкам имел весьма условное отношение, дом воспользовался бы и этой эфемерной связью, и Гарри, уснув рядом с камином, рисковал провалиться в тяжелейшее забытье. Родовой камень и без того выпил достаточно, пока Поттер находился рядом, а уж теперь, распробовав его магию, вцепился бы в нее подобно гриму.

Гарри вздохнул и потер лицо раскрытыми ладонями, чуть нажимая на глазные яблоки сквозь веки. Стоило подойти к делу с большим вниманием, подумать еще день-другой. Тогда, возможно, юному волшебнику пришло бы в голову захватить с собой что-нибудь из зелий. Но Поттер подумал о зельях только сейчас, чувствуя слабость.

«Я просто не привык рассчитывать на средство, способное быстро и легко унять боль, усталость, наполнить тело энергией, — признался себе Гарри. — Я пока еще не настолько сроднился с магическим миром. Я все еще думаю и действую, как обычный человек».

Гарри очень нравилось колдовать. Но колдовство давно и прочно было с ним. Он пользовался магией еще до того, как поступил в Хогвартс. И учеба в школе не изменила бы этого. Он бы просто доходил до всего сам, сам учился бы. Хогвартс лишь облегчал задачу, позволяя не изобретать колесо.

Вне Хогвартса Гарри не пришло бы в голову варить зелья, но ему нравился этот процесс. Мальчика завораживало, как под действием тепла и других компонентов одно превращается в другое, насыщается разными свойствами или утрачивает их. Нравилось видеть, как медленно движутся магические потоки в котле, то свиваясь в причудливые фигуры, то сплетаясь в затейливые узоры, то просто сворачиваясь петлями.

Зелья, определенно, нравились Поттеру своей сложностью. Тем, что в них соединялись практически все школьные предметы. Вместе с преподавателем студенты, почти всегда сверяясь с фазами луны и положением других небесных тел, преобразовывали, как на Трансфигурации, точные порции компонентов, часть из которых сами же и выращивали на Травологии, при помощи подручных предметов, совершая ими движения, подобные взмахам палочкой при исполнении заклинаний.

Артефакторика была в каком-то смысле проще. Так казалось Поттеру. Вот только в любой момент времени ему могло прийти в голову, как решить проблему при помощи какого-нибудь артефакта, но ни разу он не подумал, что зелья, которые они с классом варят на уроках, — не только красивое сияющее нечто, а тоже решение.

Юный волшебник невесело усмехнулся, прикрыв глаза, и едва не пропустил момент, когда где-то в глубине дома сработал камин. Прямо сейчас Гарри так отчетливо слышал дом, что взвившееся этажами ниже пламя его почти оглушило.

«Наверное, сыграло свою роль, что я так долго и наживую кромсал магию рода Блэк», — решил мальчик. В Поттер-мэноре он не чувствовал ничего подобного. Но, если подумать, там он был один, некому было нарушать защитный контур проникновением. Пусть и одобренным.

Кричер бережно отставил поильник на тумбочку и исчез, чтобы через несколько секунд перенестись в спальню уже вместе с целителем. Гарри представлял его себе иначе, а потому, сбросив дрему, во все глаза уставился на волшебника. Высоченный и широченный, Сметвик в один миг оценил обстановку, деловито рявкнул на эльфа, отчего тот аж горбиться перестал, а потом в два больших шага оказался у кровати, по дороге вынимая палочку.

— Вечер добрый, Вал, — сказал он ровно, и руки не дрожали, пока мужчина быстрыми экономными взмахами запускал диагностические.

Гарри невольно засмотрелся на то, как над леди Блэк вспыхивают и раскрываются сферы из магических нитей. Почти всегда рисунок был нитевидным и бледным, а кое-где — еще и прерывистым. Поттер лишь читал о подобных чарах, но даже ему было ясно, что здоровье волшебницы подорвано настолько, что в ней чудом держится жизнь.

Гиппократ Сметвик справился с оценкой состояния за считаные минуты и тут же приступил к лечению. И снова Гарри засмотрелся, даже выбрался из кресла и подошел ближе, чтобы лучше видеть, как мастер творит настоящую магию. Поттер мог лишь позавидовать скорости движения палочкой, знаниям, позволяющим целителю выплетать каркас кокона, а на нем — сложное кружево самых разных заклинаний, соединенных так, чтобы не конфликтовали.

Это было красиво. Изящно. И совсем не вязалось с внешне грубоватым магом.

Лишь после этого Сметвик вытащил из чемоданчика скатку с десятком флакончиков зелий в удобных кожаных кармашках и принялся замешивать из них безумный коктейль прямо в поильнике.

— Давать по глотку каждые четверть часа, — велел Гиппократ Сметвик, глядя на домовика, и тот быстро закивал, не попытавшись возразить.

Гарри покосился на леди Блэк, но та выглядела спящей: то ли провалилась в беспамятство, то ли просто лежала с закрытыми глазами.

— А теперь ты, малец, — окинув Поттера пристальным взглядом, целитель извлек из кармашка что-то вроде конфеты в простой обертке из желтой бумаги. — Это слабенькое восстанавливающее. Держи.

Гарри удивленно принял довольно увесистый сверточек, задумчиво повертел в пальцах, но потом пожал плечами, развернул и сунул в рот. Сметвик тем временем отошел к камину, взмахом палочки придвинул второе кресло.

— А теперь рассказывай, — опускаясь в кресло и взглядом приглашая мальчика сделать то же самое, сказал волшебник.

Гарри секунду помедлил, а потом подошел и сел. Отправляясь сегодня в Блэк-хаус, Поттер не ожидал ничего из того, что в итоге произошло. И уж тем более не ожидал встретить в доме волшебницу, которая вроде как должна быть мертва. Теперь ему за пару секунд предстояло решить, как быть в новых обстоятельствах. А ведь совсем недавно он планировал никому не выдавать слишком много правды о себе, но без хоть какой-то правды не объяснить происходящее.

«Не могу же я заявить, что просто шел мимо и случайно попал в дом», — невесело подумал юный волшебник. Прямо сейчас лишь гоблины знали обо всем, что произошло с Гарри Поттером за последний месяц лета, обо всех его изысканиях, обо всех навыках. И очень не хотелось, чтобы кто-то лишний узнал, что мальчик вот уже несколько месяцев лорд Поттер и лишь чуть меньше — лорд Певерелл.

— Для начала можно представиться, — предложил целитель. — Я не кусаюсь, малец! Ты из Блэков?

— Здравствуйте, целитель Сметвик, — решился Гарри. — Меня зовут Гарольд Поттер и я… не совсем Блэк.

* * *

Юный волшебник утаил все, что только мог утаить. Но скрыть проживание в Поттер-мэноре и общение с портретами предков опустить не удалось. Но Сметвику, похоже, не было никакого дела до чужих тайн, хотя он проницательно сверкал глазами на некоторых моментах рассказа Гарри.

— Это хорошо, — похвалил целитель, когда мальчик закончил свой скупой рассказ о том, как и зачем пришел в дом Блэков, — что ты надумал сюда заглянуть, малец. Леди Блэк очень слаба, но жива. Ты спас ей жизнь.

Гарри немного смутился и покатал во рту целебный леденец, у которого был довольно странный вкус — хвои и молока, а пах он и вовсе ромашкой. Но восстановление шло полным ходом, и Поттер не спешил избавляться от конфеты.

— Я ведь знал твоих родителей, — задумчиво произнес Сметвик, пятерней пройдясь по коротким волосам. — Весьма необычная была парочка.

Гарри вопросительно приподнял брови, и целитель пояснил:

— Если бы не знал, что женаты, то никогда бы не подумал, что такие могут быть вместе. Твой отец еще в школе вечно отлеживался в Больничном крыле, а уж во время учебы в академии мракоборцев хоть раз в неделю, но попадал в Мунго. И ничему этот опыт его не учил, вечно во что-нибудь вляпывался, но верил, что он… заговоренный. А матушка твоя, наоборот, девица была серьезная, хотя упорства у нее было больше, чем таланта.

Гарри уже читал отчеты, а потому не был удивлен словам целителя. Почему-то во всех статьях в «Пророке» и в книгах, посвященных противостоянию с Тем-Кого-Нельзя-Называть, Джеймса и Лили называли аврорами, хотя это было весьма далеко от истины. Джеймс лишь весной 1981 года завершил свое трехлетнее обучение в академии и был принят в Аврорат осенью, так что настоящим аврором его после трех месяцев работы назвать было затруднительно. А Лили, и вовсе, с перерывами посещала курсы то по колдомедицине, то по зельям в колдомедицине, так и не получив диплома. И если из книжек выходило, что чета Поттеров — настоящие борцы за всеобщее благо, за правду и свет, то на деле они оказывались почти подростками, которых директор Хогвартса втянул в противостояние с противником, которому эти вчерашние выпускники были на один зуб.

«Мир и правда», — произнес Гарри про себя девиз Поттеров, пусть и не без горечи, но уже давно принявший факт того, что история его родителей красива только на пергаменте и бумаге.

— А ты, малец… — Сметвик окинул Гарри пристальным взглядом. — Тебе ведь уже одиннадцать?

Поттер даже порадовался, что с момента поступления в школу уже прошел целый семестр. Витаминные зелья, которые он продолжал пить, делали свое дело. Как и трехразовое питание. Мальчик все еще был ниже своих сверстников, но за несколько месяцев вытянулся больше, чем за весь предыдущий год. Да и выглядел теперь не таким тощим и бледным.

— Я учусь на первом курсе, — пояснил мальчик, до этого обходивший в своем рассказе школу. — Рейвенкло.

— Вот это правильно, — одобрительно усмехнулся целитель. — Отличный выбор.

Они немного помолчали, а потом Сметвик, глянув на кровать, посерьезнел.

— Прямо сейчас ей нужен отдых и много-много внимания, — со вздохом сказал целитель. — Зная Вальбургу, она не пожелает отправляться в Мунго. Да и скандал ведь разгорится с ее возвращением из мира мертвых, а она не готова прямо сейчас встретить его с высоко поднятой головой. Но и тут ей оставаться нельзя. Уж не знаю, что произошло… и ты, малец, не говоришь толком… Но оставаться ей здесь никак нельзя. Блэк-хаус давит переизбытком темной энергии. Никогда я не чувствовал себя здесь настолько тяжело. Будь я послабее волей, дом бы меня просто вышвырнул. И на Вал, пусть она и хозяйка, дом продолжит воздействовать, вытягивать силы. Блэк-хаус… одичал.

Поттер хмыкнул. Сметвик весьма точно подобрал слово. Дом на самом деле был похож на одичавшего и голодного пса, готового сожрать, стоит только зазеваться.

— Я могу перенести леди Блэк в свой дом, — предложил Гарри.

— Это неплохой вариант, — кивнул Сметвик. — Но еще одна проблема заключается в том, что ей необходима подпитка родового камня, а в чужом поместье дело пойдет хуже.

Гарри на это лишь пожал плечами и ответил:

— Все можно решить одним-двумя артефактами.

Целитель весело покачал головой и сказал:

— И где их взять? Это ведь не безделица. А приличные артефакты все по личным сейфам лежат.

— Я найду, — пообещал Гарри, хотя ничего искать не собирался. Нужно лишь вынуть расчеты для подарка леди Малфой, подобрать удобную оболочку и потратить несколько часов на изготовление.

«А может, и меньше», — призадумался Гарри, вспомнив, что в Поттер-мэноре у него целая мастерская и не надо творить артефакт практически на коленке, как в школе.

— А еще нужны зелья, — продолжил Сметвик. — Много и очень хороших редких зелий, иначе Вал и через год не встанет.

— Это дорого? — спросил Гарри.

— Я знаю мастера, способного изготовить требуемое, — пояснил волшебник.

— Я заплачу, — спокойно кивнул Поттер.

— Я бы и сам заплатил, — поморщился целитель, — если бы этот мастер согласился варить зелья для Мунго. Иногда, но очень нужные нам составы. У нас неплохие зельевары, но до уровня Северуса Снейпа им очень и очень далеко.

— Так вы о профессоре? — удивился мальчик. Он с первого дня знал, что Снейп — хороший зельевар. Но лишь теперь понял, что тот, оказывается, лучший.

«А я ведь так и не прочитал собранные о нем сведения до конца», — подумал Гарри отстраненно.