Лягушка Волшебная (джен)

Первого сентября в Лондон я не поехала. Во-первых, мне не хотелось, а во-вторых мастер Хейан решил привлечь меня к работе в спортзале. Помещение для него отыскалось на первом этаже замка, и это, насколько я поняла, был прежде зал для балов. Возможно, раньше в школе проводили подобные мероприятия, но это было так давно, что никто не мог вспомнить, когда подобное случалось в последний раз. В принципе, с этим можно было и не торопиться, потому что мастер Хейан планировал проводить занятия на улице, пока погода позволяла, но проблема была в том, что дожди могли зарядить надолго и в любой момент.

В зале не было свободной площадки для игровых видов спорта, сеток и колец. По его периметру тянулась беговая дорожка, а всю центральную часть занимали разнообразные снаряды — от простых ступенек до колец и каната. И ещё там была куча турников разного цвета — красного, зелёного и синего. А вот мячей программа мастера Хейана не предусматривала вовсе. Он попросил меня помочь ему ещё до завтрака, когда мы вместе шли в Большой зал из подземелий. И я, решив, что Хогвартс-экспресс прекрасно доедет и без меня, согласилась. Не прошло и получаса, как к нам присоединился Хеймдалль, которого живо интересовало назначение каждой перекладины, ступеньки и верёвки, а ещё чуть погодя пришёл и профессор Блэк.

После обеда начались последние приготовления к появлению студентов. Директор согласовывала меню, домовики прибирали спальни в общежитиях, профессора проверяли классы, я грызла печеньку. К пяти часам всё наконец было готово: в Большой зал торжественно внесли Распределяющую Шляпу и потёртый трёхногий табурет. И тут перед директором МакГонагалл встал вопрос, кто же проведёт сию процедуру. Она медленно переводила взгляд с одного преподавателя на другого и никак не могла принять решение.

— Мне кажется, Филиус, вам будет не с руки вести распределение, — глубоко вздохнула она.

— Тут спорить не буду, Минерва, — профессор Флитвик кивнул.

— Шенли, я попросила бы вас, но вы не знакомы с церемонией, — директор посмотрела на нашего декана, и он тоже кивнул. — Помона… Нет, мы обе знаем, как это будет… Хэймдэлл, Сириус…

— Минерва, почему бы вам не поручить это мне? — возник Локонс. У меня почему-то язык не поворачивался звать его профессором.

— Вам? — переспросила она, как будто только что вспомнила, что такой преподаватель в школе вообще есть.

— Да, — Локонс кивнул. — Я учился здесь, я знаю, как проходит церемония распределения. Конечно, профессор Блэк тоже, но я куда более известен и многим из них знаком, так что студентом будет легче воспринимать меня. Хэймдэлл, вы ведь здесь не учились?

— Нет, — мотнул головой Хеймдалль. — Я учился в Хексери Сколе, а затем проходил обучение в клане.

— Вот оно что, — расплылся в улыбке Локонс. — Теперь ясно. Вы просто недостаточно компетентны, чтобы понимать, какие именно книги смогут дать студентам больше знаний. Ничего! Зелья, конечно, не моя стихия, но я уверен, что могу дать вам пару дельных советов по обучению.

— Если вы не будете против, я бы посетил ваш урок, — обманчиво мягко улыбнулся мой наставник.

— Уверен, это даст вам богатую пищу для ума, — самодовольно ухмыльнулся Локонс.

— Безусловно, — Хеймдалль снова улыбнулся, хотя я бы назвала его выражение скорее хищным оскалом.

— Похоже, мне действительно придётся поручить это вам, Златопуст, — строго заметила директор МакГонагалл. — Надеюсь, церемония пройдёт без проблем.

Около шести я засобиралась в Хогсмид, чтобы встретить поезд. Можно было, конечно, и не ходить, но тут вот что-то захотелось. Отчасти и потому, что Локонс фланировал по первому этажу с таким важным видом, будто его как минимум номинировали на Волшебника года, и мне очень хотелось увести Хеймдалля от него подальше. У Франкенштейна, конечно, большие запасы терпения, но далеко не бесконечные — поведение Локонса вполне могло закончиться-таки для него показательной дуэлью, в которой Хеймдалль сделал бы из него химеру с павлином, а потом всех бы убедил, что так и было. Ну, в принципе… В общем, я надела школьную мантию и потащила своего наставника прочь из школы, пока не дошло до рукоприкладства.

По пути мы встретили Хагрида, на которого как и всегда была возложена миссия сопровождения первокурсников. Остальные обычно добирались сами — повозками. Повозки эти тянули фестралы — плотоядные крылатые лошади вороной масти. Их было дано видеть только тем, кто видел смерть. Милыми я бы их не назвала, конечно — жутковатые они, чего уж там. Но в волшебном мире более чем достаточно тварей куда более безобразных, так что фестралы были ещё ничего.

Поезд прибыл на станцию без четверти семь, и стоило дверям открыться, как из вагонов повалили студенты. Факультетские старосты быстро направили всех, начиная со второго курса к повозкам, а Хагрид привлёк внимание поступающих. На фоне первокурсников он казался особенно огромным. Профессор УЗМС увёл их к лодкам — это было видно оттуда, где стояли мы с Хеймдаллем. А стояли мы практически у повозок, так что заметили нас не сразу. Но как только это случилось, часть студентов вихрем ринулась ко мне. Первой оказалась Девона. Она порывисто обняла меня, а потом отстранилась и сжала за плечи.

— Кошмар! — она ещё раз меня встряхнула. — Когда я не нашла тебя в поезде, я подумала, что ты вообще бросила школу!

— Экхм, — я нахмурилась. — С чего бы мне это делать?

— После твоего выступления на прощальном пиру? — поинтересовался Пиппин, подошедший с остальной толпой. — Даже не знаю…

— Как ты собираешься уживаться с директором Дамблдором в одном замке после этого? — озадаченно спросил Эдриан.

— В общем-то — никак, — скривилась я. — Давайте поедем в замок. Зябко здесь.

— А почему тебя всё-таки не было в поезде? — к нам подошли Геката и Абигейл.

— А я здесь уже три недели, — я пожала плечами. — Хеймдалля вызвали пораньше, и я отправилась вместе с ним.

— Но ведь студентам не разрешают находиться в школе в каникулы, — озадаченно изрёк Эдриан.

— Для меня сделали исключение, — улыбнулась я. — Поехали. А то первокурсники окажутся в школе раньше нас.

По пути меня засыпали вопросами на тему, чего это я не писала летом и чем таким интересным занималась, и я туманно ответила, что мы решали некоторые волшебные проблемы. А потом спросила, чего это они не писали, и на меня посыпался поток информации о летних каникулах. Вообще, в повозке могли свободно сидеть четыре человека. Максимум — шесть. Но нас набилось аж восемь, и меня едва не запихнули Хеймдаллю на колени. Было тесно, и пара фестралов, что тянула повозку, делали это с явным усилием. Вдобавок мы ещё и шумели всю дорогу. Причём говорили все разом, так что я едва разбирала, о чём шла речь. Как будто ободок забыла.

Перед входом в Большой зал всех студентов от второго до седьмого курса собирала директор МакГонагалл. И судя по всему, никто ещё не знал, что школой теперь руководит она. Только убедившись, что пришли все, она распахнула двери и впустила нас. Студенты ввалились в Большой зал с гомоном и буквально через несколько секунд замерли в полной тишине.

— С этом году мы решили отменить рассадку по факультетам, — произнесла директор. — Вы можете сами выбрать стол и с кем за ним сидеть.

И она, а следом за ней и Хеймдалль, прошли к преподавательскому столу, где директор расположилась на своём золочёном троне. Я прошла к столу, что был у стены недалеко от подиума, и уселась там. Произошла малопонятная суета, и со мной оказались Девона, Геката и Абигейл, парни из нашей команду по квиддичу, гриффиндорское трио, Луна Лавгуд и Драко. Малфой недовольно посмотрел на Гермиону, но ничего ей не сказал. Пир обещал быть долгим.

Директор МакГонагалл вышла из-за стола и остановилась перед табуреткой со Шляпой. Она подождала с минуту, пока все наконец расселись, и подняла развёрнутые ладони, призывая всех к тишине. Зал умолк.

— Добрый вечер, — торжественно произнесла она. — С этого года директором школы чародейства и волшебства Хогвартс по решению совета попечителей назначена я. Нас ждёт интересный учебный год с множеством нововведений. А теперь давайте поприветствуем первокурсников.

Двери в Большой зал распахнулись, и к подиуму с табуреткой прошествовал Локонс. Мне показалось, что он даже блёстками обсыпался, чтобы сиять поярче и чтобы его появление точно все запомнили. Первокурсники семенили за ним парами и вертели головами едва ли не на триста шестьдесят градусов. Это было так… несуразно. Наконец он дошёл до табуретки и взял со стола свиток, после чего повернулся лицом к залу и широко, демонстрируя все тридцать два зуба, улыбнулся.

— Я, кавалер Ордена Мерлина третьей степени, почётный член Лиги защиты от тёмных сил и обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку уже пять раз подряд, Златопуст Локонс, сейчас помогу вам пройти испытание, чтобы определить ваш будущий факультет, — улыбаясь шире лица, произнёс он.

Я посмотрела на Хеймдалля и профессора Блэка. Преподаватель трансфигурации теперь занимал место Северуса, так что сидели они рядом. И в данный момент сидели они, опустив лица в ладонь.

— Когда я прочту ваше имя, — продолжил Локонс, обращаясь к первокурсникам, — вы должны подойти сюда и сесть на табурет. Я надену вам на голову Шляпу, и она определит ваш факультет…

В прошлом году, когда происходило распределение, я в шуме внутренних голосов не могла разобрать ни слова. Но я почему-то была уверена, что тогда ещё замдиректора не отпускала никаких комментариев и шуточек по поводу каждого поднявшегося к табуретке студента. А Локонс устроил натуральный стендап, причём плохой, потому что не смешной. Некоторые студентки восторженно вздыхали, глядя на него, но смешков не было совсем, хотя он определённо шутил. Пытался. На распределение ушёл целый час, и первокурсников рассадили за тем самым овальным столом перед преподавателями. Локонс торжественно ушёл на своё место, и Шляпа снова спела песню про факультеты. На этот раз — другую, но пела она всё равно неплохо. Едва она закончила, директор МакГонагалл вышла вперёд, и табуретка магическим образом была заменена на высокую подставку с совой.

— Итак, начинается новый учебный год, — произнесла она, мгновенно вызвав глухую тишину. — Хочу напомнить, что колдовство в коридорах школы, а также магические дуэли вне Дуэльного клуба, запрещены. Так же хочу отметить, что прогулки в Запретном лесу опасны для жизни и потому запрещены всем студентам без исключений, — директор строго посмотрела туда, где сидели близнецы Уизли. — А теперь о заменах в преподавательском составе. Как вы все уже знаете, ОПТИ в этом году будет преподавать профессор Локонс. Профессор Эдельштейн займёт пост преподавателя зельеварения. УЗМС будет преподавать профессор Рубеус Хагрид, наш лесничий. Профессор Сириус Блэк будет заниматься с вами по предмету трансфигурации, — учителя поднимались и кивали, когда она называла их имена. — Факультетом Гриффиндор будет заведовать Роланда Трюк. И вы, должно быть, обратили внимание на наличие в списке необходимых предметов к школе спортивной формы. С этого года у всех вас будет дополнительный предмет — физическая подготовка. Вести его будет мастер Хейан. Он же займёт пост декана Слизерина. А теперь давайте начнём пир!

Директор МакГонагалл взмахнула палочкой, и на столах появилась еда. Начавшийся было гомон мгновенно утих — голодные студенты приступили к еде. В отличие от большинства из них, я полноценно пообедала, так что не так уж сильно хотела есть. Не сказала бы, чтобы за нашим столом ели как на званном ужине, но всё же достаточно аккуратно. Почти все. Рон Уизли набросился на куриные ножки так, как будто приехал с голодного острова. Когда все наелись достаточно для того, чтобы перейти к расспросам, как кто провёл лето, я решила перевести внимание со своей персоны.

— Гермиона, а ты была летом в кино? — спросила я, обращаясь к ней через весь стол.

— Да, — оживлённо кивнула она. — Ходила несколько раз. Мне очень понравился «Парк юрского периода» — фильм про динозавров.

— Фильм? — озадаченно нахмурился Майлз. — Что это?

— Это… — Гермиона замялась. Она, очевидно, напрочь забыла, что единственный, кто знает, что это такое, это Гарри. Ну, и как бы я. — Это как… Как посмотреть в думосбор или хрустальный шар. Только там не воспоминания или прорицания, а выдумка.

— А что такое эти «динозавры»? — посмотрел на неё Люциан.

— Очень давно, до того, как появились люди, на Земле жили огромные рептилии, — отозвалась она.

— Как драконы? — уточнил Рон.

— Только не все с крыльями и не дышат огнём, — кивнула Гермиона. — Они вымерли миллионы лет назад.

— И маглы сохранили воспоминания об этом? — с оттенком уважения произнёс Люциан.

— Нет, — Гермиона покачала головой. — Для фильма сделали кукол. Или их вообще нарисовали после. Хм… Это как колдография, только длинная и со звуком.

— Выдумка, говоришь, — протянул Драко. — Как будто смотреть вживую книгу?

— Да! — гриффиндорка живо закивала. — Многие фильмы как раз по книгам и снимают. Например, «Шерлок Холмс».

— О, я летом читал, — кивнул Майлз. — Этот детектив довольно умён для магла.

— А я бы почитал что-то подобное про авроров, — заметил Эдриан. — Я эту книгу тоже читал и думал найти что-то такое про волшебников, но там только унылые хроники. А ведь это было бы так интересно.

— Никто не мешает тебе сесть за перо, — подала голос я.

— Но ведь для этого мне нужен конкретный опыт, — нахмурился он.

— Ну, Конан Дойл был врачом, вообще-то, — заметила Гермиона. — Не обязательно описывать собственный опыт. Можно ведь просто обратиться к аврорам, чтоб рассказали о каких-нибудь интересных делах, и потом художественно их описать. Многие авторы детективов так делают.

— Вот как… — задумчиво протянул Эдриан. — Думаю, надо попробовать… — он покосился на Локонса. — Но, думаю, не с нашим текущим преподавателем ОПТИ.

— Он больше может рассказать о том, как писать книги, — негромко заметила я. — Если тебе это интересно, можно задать ему пару вопросов. Не все его советы будут дельными, полагаю, но его романы продаются.

— Тоже верно, — кивнул Эдриан.

Ещё минут через десять мы расправились с десертом, и грязная посуда исчезла со столов. Студенты оживлённо беседовали, и я заметила, что не было ни одного стола, где сидели бы студенты только одного факультета. К примеру, команды Когтеврана и Пуффендуя по квиддичу сидели вместе. Мало где слизеринцы и гриффиндорцы были соседями, но в целом все перемешались. Несмотря на годы вражды. Вот что круглые столы животворящие делают.

Директор МакГонагалл снова вышла к кафедре с совой и жестом попросила тишины. Студент притихли и повернули к ней головы.

— Перед тем, как мы все отправимся спать, я бы хотела сделать ещё несколько объявлений, — произнесла она. — Квиддич. Тренировки начнутся через неделю — по опыту прошлого года, по расписанию, которое будет согласовано и утверждено капитанами команд и Роландой. Кроме того, школа готова предложить внеурочные занятия. Список появится завтра утром вместе с основным расписанием, но как они будут проходить, мы сможем определить чуть позже. Мы надеемся, что каждый из вас сможет найти себе занятие по душе. И мы так же готовы рассмотреть ваши предложения на этот счёт. Об открытии Дуэльного клуба профессор Локонс объявит дополнительно. А теперь мы должны последовать школьной традиции и исполнить гимн Хогвартса.

Мне показалось, что эта идея претила ей самой. Но никуда от этой какофонии было не деться. Ну, может, кому-нибудь придёт голову одарить этой почётной обязанностью исполнять его школьный хор… Но определённо не сегодня.

Сдвоенный урок ОПТИ стоял у нас вместе с когтевранцами первым в четверг. И это было самое первое занятие в учебном году. И это был первый урок у Локонса. Вечером перед сном у девчонок только и разговоров было, что о новых преподавателях. Хеймдалль всё ещё оставался предметом воздыхания, однако наряду с ним вздыхать все три мои соседки были готовы и по профессору Блэку, и по Локонсу. Что, собственно, они полночи и делали. Еле встала на пробежку… Мы вошли в бывший кабинет Хеймдалля, и я сразу обратила внимание, что со стены пропало несколько плакатов. Мой наставник повесил примерно в середине прошлого учебного года несколько картинок с изображением правильной стойки Протего и некоторыми особо часто встречающимися тёмными силами. Теперь их не было. А за учительским столом, там, где ещё была небольшая лесенка в личные апартаменты, висело несколько портретов Локонса, с которых он улыбался и подмигивал студентам. Я забилась на самую заднюю парту в самом дальнем углу. Авось он меня и не заметит. Рядом со мной сел Август с кислым выражением лица. Похоже, его новый преподаватель тоже не вдохновлял.

Локонс появился из своих апартаментов минут через пять после начала урока. На нём была нежно-голубая мантия, поверх которой нарочито небрежно болтался Орден Мерлина. Локонс снова представился, перечислив все свои регалии, и подошёл к своему столу, на котором возникло нечто, накрытое плотной тканью.

— В отличие от профессора Эдельштейна, я не буду заставлять вас учить только нудную теорию по нудному учебнику, — улыбнулся Локонс. — Я надеюсь, вы все читали мою книгу «Каникулы с каргой». Все? — в классе как-то вяло отозвались, а затем руку поднял Роберт Руни, и Локонс повернулся к нему. — Да?

— Скажите, пожалуйста, каким образом цвет мантии волшебника связан с защитой от того или иного тёмного искусства? — спросил он. — Этому в ваших книгах уделено очень много внимания, и мне показалось, что это значимый вопрос.

— Хм… — Локонс делано задумался. — Ну, могу сказать, что если вам нужно сражаться с призраками, лучше выбрать что-то… Хм… Лиловое.

— Вы проводили исследование? — уточнил Руни. Тон у него был такой, будто ему и впрямь было интересно, но я почему-то была уверена, что это подкол.

— Нет, — снова улыбнулся Локонс. — Как я и говорил, я за практический подход. И сейчас мы узнаем, чему вас научил профессор Эдельштейн за прошлый год.

Локонс сорвал ткань с предмета на столе, и это оказалась клетка, набитая маленькими синими созданиями, похожими на изображение чертей.

— Посмотрим, как справитесь с этими тёмными тварями, — голосом злодея из детского спектакля произнёс Локонс.

— Корнуолльские пикси? — озадаченно спросил Август.

— О, эти проказники могут доставлять массу проблем, — убедительно заметил Локонс и открыл клетку.

Пикси в мгновение разлетелись по всему кабинету и тут же принялись дуреть, как детсадовцы после сончаса. Они качались на люстре, раскидывали книги и перья, весело верещали и трепали студентов за волосы. Заметив наше замешательство, Локонс достал палочку с выражением полного превосходства на лице.

— Пескипикси Пестерноми! — воскликнул он и сделал четыре взмаха палочкой, на последнем из которых пикси вырвали её у него из рук.

Синие озорники кинулись на него, растрёпывая ему причёску и мантию, и Локонс ринулся в свои апартаменты. Уже в дверях он обернулся и с улыбкой произнёс, что нам осталось всего лишь загнать оставшихся пикси в клетку. Оставшихся. Как будто он хоть одного загнал. Хотя заклинание, вообще-то, было верным, и мы проходили в прошлом году. Вот только движения палочкой там другие. Палочка скользнула мне в руку, и я поднялась. То же самое сделали Джулиус и Луна. Быстро направив палочки на пикси, мы хором произнесли заклинание и взмахнули палочкой — одно простое, будто отмахивающееся движение. И пикси как будто вихрем всосало в клетку, после чего та закрылась. Стало тихо, и мы расселись на свои места. Через пару минут из своих апартаментов показался Локонс. Он успел поправить причёску и сменить мантию на золотистую.

— Вот видите! — гордо произнёс он. — Ещё только начало урока, а вы уже успели освоить весьма полезное заклинание. Какой ещё профессор мог бы похвастаться таким результатом?

— Вообще-то, мы проходили его в прошлом году, — тихо заметил Роберт.

— Но я показал вам, как его использовать, — улыбнулся Локонс.

— Но вы показали неверное движение, — изрёк Джулиус. У него оказалась палочка Локонса, и он протянул её ему.

— Важно, что вы смогли использовать его под моим руководством, и пикси оказались в клетке, — Локонс взял палочку и бегло осмотрел всех в классе. — Так что назначаю всем по пять очков, все молодцы. До конца урока можете почитать мои книги. Если вы будете внимательны к ним, до конца года мы успеем пройти всё, что нужно знать даже для поступления в Аврорат. И если у нас останется время, я даже смогу ответить вам на вопросы, которые у вас наверняка появятся по зельеварению.

Класс дружно зашуршал страницами, открывая книгу. Локонс самодовольно ухмыльнулся и уселся за свой стол, на котором лежала кипа писем. Вместо урока он начал разбирать личную почту.

— Ты не знаешь, чего это он так взъелся на профессора Эдельштейна? — тихо спросил Август, придвинувшись ко мне почти вплотную.

— Подозреваю, это из-за того, что он считает, будто из-за Хеймдалля получает меньше восхищения, чем мог бы, — шёпотом ответила я.

— Пф… — фыркнул Август. — Вот уж точно не из-за него.

Я только мрачно кивнула, перелистывая страницы, и Август отодвинулся, с унылым видом уставившись в книгу. Восторга по поводу именитого писателя в профессорах определённо поубавилось.