Дом Гилдероя (джен)

2 августа

Надо же, я совсем забыл про написание своих мемуаров!

Я всегда прятался в чулане пятого этажа, или дожидался, пока в палате все уснут, чтобы продиктовать прытко пишущему перу новую запись. А последние дни у меня совсем не было на это свободного времени!

Днем я читал книгу «Я — волшебник», закончил ее только вчера. Глэдис приходила всего один раз, у нее очень много работы в магазине мантий мадам Малкин. Но она все равно пришла, и принесла мне сладости, и дослушала, как я читаю книгу.

А вечером, когда приходила Мэри, мы с профессором Снейпом переодевались и уходили из больницы в лабораторию. Корбен навел в ней порядок, теперь там чисто и нет никаких крыс.

Еще он принес туда ингредиенты, которые нужны были профессору Снейпу. Ингредиенты — это всякие противные вещи, из которых варят зелья, вроде слизи или сушеных жуков. Но профессор был рад их увидеть, он даже шоколадным лягушкам не так радовался. Он очень быстро ездил по лаборатории на своем кресле, раскладывал ингредиенты и проверял всякие маленькие ножички и ложечки.

Профессор Снейп запретил мне трогать их, но я и не собирался. Я сидел на стуле у входа и смотрел, как он работает. Профессор каждый раз предлагал мне остаться в больнице, но я не хочу, мне с ним намного интереснее!

Правда, в первый вечер было не так уж интересно. Профессор Снейп только читал какие-то книги и писал в них карандашом. Лиззи говорила мне, что в книгах нельзя ничего писать! Но я не сказал об этом профессору, потому что он будет блестеть на меня глазами.

Зато во второй вечер профессор Снейп уже начал варить зелье. Он поставил котел, тот самый, который я уронил, налил в него воду и зажег под ним огонь. Он нарезал ингредиенты и бросал их в котел, а потом мешал большой ложкой, он сказал мне, что она называется черпак.

Профессор Снейп не разговаривал со мной в лаборатории, он только иногда двигал губами, когда читал свои книги про зелья, но ничего при этом не говорил. Я спрашивал его про разные вещи, он ответил мне пару раз, а потом сказал, чтобы я не отвлекал его, иначе все взлетит на воздух.

Я теперь знаю, что некоторые слова, которые говорит профессор, значат не то, что я могу подумать с первого раза, это он мне сам объяснил. Он объяснил, что все люди так говорят, они говорят иносказаниями. Это не значит, что они говорят неправду, просто это способ назвать что-то по-другому. И «взлетит не воздух» не означает, что мы научимся летать, это значит, что все загорится и мы, вероятно, умрем.

Профессор Снейп объяснил мне это и вернулся к своему зелью, а я больше ничего не спрашивал. Я сидел тихо на стуле и думал.

Я думал, как часто мне говорили иносказаниями, а я этого не понимал. И никто, кроме профессора, раньше не объяснял мне, даже Лиззи. А ведь между тем, чтобы научиться летать, и тем, чтобы умереть, очень большая разница.

Профессор Снейп пока еще не может ходить. Он два раза варил зелье и выбрасывал его, но выглядел довольным. Вчера я все-таки спросил его, почему он выбрасывает зелье, и он сказал, что это были пробные смеси. Оказывается, зелье очень сложное и раньше его мало кто делал, нужно попробовать сделать его по-разному, чтобы в конце концов оно получилось правильно.

~

4 августа

Сегодня на улице солнце светит очень ярко, а небо голубое и высокое-высокое, у него нет краев! Облака похожи на легкие белые перышки, мне даже кажется, что если забраться повыше и подуть на них, они улетят.

Но это такое иносказание. Облака слишком высоко, чтобы их сдуть.

Глэдис принесла мне букет изумительных цветов, они называются ирисы. Ирисы сиреневого цвета, я очень люблю такой оттенок. Если поставить их ближе к свету, они становятся почти голубые, похоже на цвет неба и на глаза Глэдис.

Я снова читал ей свою книгу, на этот раз «Тропою троллей», про то, как я побеждал троллей. Они глупые, но очень сильные и хорошо умеют прятаться, так что мне приходилось придумывать разные ловушки, чтобы их поймать. Мы с Глэдис обсуждали каждую главу, она сказала, придуманные мной ловушки для троллей используются теперь другими охотниками, потому что лучше их еще никто не придумал.

Профессор Снейп тоже слушал про троллей. До этого он долго спал, ведь он очень устает, когда варит свое зелье, но я начал читать, и он проснулся, чтобы послушать. Ему было так интересно, что он даже спросил Глэдис, откуда она знает про мои ловушки и других охотников, но она ему не ответила. Все-таки Глэдис сильно обиделась на то, что профессор назвал ее шарлатанкой.

*

Я перечитал старые записи и понял, что хорошо помню содержание книги «Я — волшебник». Рассказал об этом Лиззи, когда она заходила к нам в палату, она обрадовалась и сказала, что это очень большой прогресс!

~

8 августа

У профессора Снейпа не получается зелье.

Вчера я сидел на стуле в лаборатории (я всегда сижу на стуле у двери, пока профессор работает) и уснул. Мне нравится смотреть, как профессор режет ингредиенты и кидает их по очереди в котел, но было уже поздно, и я уснул, пока смотрел.

Я проснулся из-за громкого шипения и увидел, что из котла вытекает что-то коричневое, оно попадало на огонь, шипело и ужасно пахло. Профессор Снейп хмурился и махал палочкой, чтобы все убрать, но коричневое зелье продолжало вытекать, его становилось только больше. Тогда он перестал его убирать и все заморозил. Потом он выехал на улицу.

Я пошел за ним и спросил, что произошло. Профессор сидел на своем кресле, он опустил голову и закрыл глаза, и выглядел очень усталым.

Он сказал, что зелье не получается. Он все эти дни пытался сделать его по-новому, не так, как делали остальные. Новое зелье должно было получиться сильнее, а иначе оно бы не помогло профессору. Но оно оказалось нестабильным, и профессор не может придумать, как его стабилизировать.

Профессор Снейп долго молчал, и я предложил ему вернуться в больницу, потому что уже было поздно. А он ответил, что не хочет туда возвращаться. Он сказал: «Может, у меня и поехала крыша, но я не псих, и мне нужна свобода». Я понял: профессор больше не хочет скрывать, что у него есть волшебная палочка, и ездить в лабораторию ночью. Я испугался, что он сейчас развернет кресло и покатит его в другую сторону, а я останусь и мне придется идти в больницу одному. Но больше всего я испугался, что профессор Снейп уйдет насовсем, как моя мама.

Я напомнил ему, что он обещал Гарри Поттеру выйти из больницы на своих ногах. И что там остались его красивые новые ботинки, которые он должен надеть на первую самостоятельную прогулку.

Профессор Снейп долго смотрел на меня, а потом сказал: «Вы помните про Поттера и ботинки? Это прогресс, Локхарт».

Я был так счастлив, когда он это сказал!

Мы убрались в лаборатории (вернее, убрался профессор, а я сидел на стуле, потому что мне нельзя ничего трогать) и пошли обратно. Я спросил, можно ли мне покатить его кресло. Он сказал «нет», но я все равно был счастлив!

~

9 августа

Сегодня профессор Снейп не слушал, как я читаю «Тропою троллей», он читал какие-то свои книги по зельям, их было целых десять штук! Так много, что они не помещались на тумбочке и профессору пришлось сложить некоторые на своей кровати. Он странно читает: сперва страницу в одной книге, потом страницу в другой, потом вдруг отбрасывает их обе и начинает быстро листать третью, а глаза у него при этом блестят сильно-сильно!

Я не знаю, зачем так читать книги. Я читал Глэдис только «Тропою троллей», нам так больше нравится.

Глэдис сказала, что у меня круги под глазами, как будто я мало сплю. Я правда мало сплю, потому что мы с профессором Снейпом ходим ночью в лабораторию.

Когда Глэдис это сказала, я увидел, что профессор смотрит на меня. Я помню, что про лабораторию никому нельзя говорить, иначе мы больше не сможем туда ходить.

Я не хотел обманывать Глэдис, поэтому не ответил ей и просто продолжил читать «Тропою троллей».

~

12 августа

Вчера был худший день в моей жизни.

Я не хотел писать об этом в своих мемуарах, но я решил, что в них будет вся правда.

Вчера мы с профессором Снейпом, как всегда, дождались, пока Мэри уйдет пить чай, оделись и пошли в лабораторию. Было очень жарко, но профессор не разрешает мне снимать шляпу и свою тоже не снимает, чтобы нас никто не узнал.

Зелье у профессора до сих пор не получается, но он больше не хочет уйти. Вчера он пробовал новую последовательность закладки, и что-то опять пошло не так. Зелье не вытекло из котла, как в прошлый раз, а вылетело наверх, как разноцветная пыль. Профессор сразу сказал мне выйти на улицу, чтобы я не вдохнул эту пыль, а сам остался убирать ее и ругаться.

На улице было темно и так жарко, что я решил снять шляпу. Я не отходил от лаборатории, потому что боялся потеряться. Я не помню дорогу от больницы до лаборатории, хотя мы с профессором ходили по ней уже много раз. Профессор каждый раз показывает мне ее заново.

Я постоял на улице и уже хотел вернуться обратно, но тут ко мне подошла какая-то женщина, она меня узнала. Она улыбалась и говорила, как я хорошо выгляжу. Я тоже ей улыбнулся и поблагодарил и дал свою подписанную фотографию.

Вдруг женщина схватила меня за руку и куда-то потащила. Я испугался и хотел закричать, но тут она толкнула меня в темную узкую улицу между домами и прижала меня к стене.

Я не мог двигаться, а она меня обнимала и шептала, что я не должен притворяться, будто не узнаю ее. Я хотел сказать, что правда не узнаю ее, потому что моя память работает плохо, но она прижалась губами к моему рту и обняла за талию и потом еще ниже. Она делала такие вещи, от которых у меня закружилась и заболела голова, а перед глазами стало темно. Я не мог пошевелить ни руками, ни ногами, мне было очень плохо.

Женщина перестала меня трогать и спросила, что со мной такое, ведь раньше мы находили общий язык. Я только потом понял, что это иносказание, а тогда я испугался еще сильнее. Из моего рта вышел такой звук, как будто я подавился. Такое уже было со мной раньше, когда я сильно расстраивался, а эта женщина меня очень сильно расстроила.

Она отодвинулась и посмотрела так, будто увидела перед собой кого-то другого, или что-то другое, что не хотела бы трогать. Она сказала, все говорят правду о том, что я совсем дурак.

Она это сказала, а я вспомнил, как профессор Снейп защищал меня, и ответил ей: «Я не дурак, а только полудурок».

Она сперва удивилась, но потом начала смеяться. Это был не веселый смех, она радовалась чему-то плохому. Она сильно толкнула меня и сказала, что рада тому, что я теперь такой. Что это достаточное наказание за то, как я обманывал людей. Она сказала: «Попробуй-ка теперь писать свои лживые книжонки».

Она снова рассмеялась и ушла. Я все еще не мог пошевелиться и поэтому стоял в темной узкой улице между домами и дрожал, мне было то очень холодно, то жарко. И очень-очень страшно.

Я боялся оставаться там в темноте, но и выйти боялся. Я выбежал оттуда, только когда по моей ноге прошлась большая крыса.

Я не помнил, где находится лаборатория профессора Снейпа. Я побежал сперва в одну сторону, потом в другую. Вокруг никого не было, я никого не мог попросить помочь мне. Я бежал и бежал, а потом посреди улицы вдруг столкнулся с профессором. Он выехал меня искать.

Сперва профессор начал меня ругать за то, что я ушел, но потом посмотрел на меня и как будто тоже чего-то испугался. Он спросил, что со мной произошло. Я не смог ничего ему ответить.

Мы вернулись в больницу, я не помню, как мы туда попали. И не помню, как у меня в руках оказалась шоколадная лягушка. Я помню, что стоял посреди улицы, а потом я уже сидел на кровати в сиреневом халате и ел лягушку.

Профессор Снейп сидел рядом с моей кроватью на своем кресле. Он снова спросил меня, где я был и что со мной случилось. Мне было очень стыдно ему рассказывать, но я все рассказал.

Я спросил профессора, почему та женщина сказала, что я обманывал людей, и почему мои книги лживые. Он не ответил, он просто смотрел на меня и молчал. Я так молчал, когда не хотел обманывать Глэдис.

Профессор помолчал, потом рассказал мне ужасные вещи. Он рассказал, что я никогда не совершал никаких подвигов, а только говорил, что их совершал. На самом деле с оборотнями и троллями сражались другие люди, которым я стирал память, чтобы они не рассказали никому, что я обманщик и все мои книги — неправда.

Я забирал у людей память, чтобы стать известным человеком.

Я спросил у профессора Снейпа, лежат ли теперь все эти люди в больнице, как я. Он сказал: нет, с ними все в порядке и они не помнят только один-два дня из всей своей жизни.

Но таких людей очень много. Столько, что я смог написать целых девять книг.

Я подумал, что один-два дня из жизни каждого из них — это все равно достаточно много. Что все эти дни сложились и поэтому я не помню свою жизнь целиком.

Мне так холодно, и голова болит…

Лиззи увидела меня сегодня утром и испугалась, что я заболел, потому что я лежал в кровати и не вставал. Я не смог съесть свой завтрак, а обедом Лиззи кормила меня сама. Я не хотел, а она меня уговаривала. На ужин она принесла мне шоколадный пудинг, который приготовила дома. Лиззи очень добрая, она не знает, какой я плохой человек. Я должен сказать ей, но не могу себя заставить.

Профессор Снейп уехал в лабораторию без меня.