Под чужой маской: обратный отсчет (джен)

Гесер зашёл в хорошо знакомую пивную. Сегодня, субботним вечером, там было людно, слышался перестук домино и негромкие (а местами и шумные) разговоры «за жизнь».

«Зачем каждый раз он назначает встречу в каких-то трущобах или злачных местах?» — привычно спросил сам себя Гесер, и, как всегда, не получил ответа. Отведя глаза паре забулдыг, раздумывающих, не пора ли почесать кулаки, он прошёл к дальнему столику, где уже поджидал его Палач.

— Уйдем? — вместо приветствия спросил Гесер.

— Незачем. Ты же только поговорить? Для «поговорить» здесь самое безопасное место, — спокойно ответил Палыч, очищая неизменную вяленую воблу.

— Хорошо, давай поговорим, — кивнул Гесер. — Но сначала ответь — что за палочку ты приготовил для Антона? Очень... необычная вещь.

— Приготовил? — Тёмный насмешливо поднял брови, — я палочками не занимаюсь. Что было, то и отдал. Чем богаты, тем и рады, — дурашливо протянул он, и Гесер в очередной раз поморщился от несоответствия этого тона и цепкого, внимательного взгляда.

— Оставим софистику, — сказал он. — Так всё же, почему именно это сочетание?

— А ты сам как думаешь, Пресветлый Гесер? — Палыч отсалютовал собеседнику пивной кружкой.

— Я думал, это будет что-то более традиционное, — Гесер задумчиво посмотрел на одного из самых странных Тёмных, которого встречал за свою долгую, даже по меркам Иного, жизнь. — Остролист и перо феникса, к примеру.

— Или тис? С тем же пером феникса? — Палыч слегка усмехнулся. — Их время еще не пришло. Или уже прошло — понимай как знаешь.

— Хорошо. — Гесер понял, что более внятного ответа не получит, и перешёл к цели своего визита. — Что скажешь, он готов?

— К борьбе за дело Света? Всегда готов, — хмыкнул Тёмный. — Как юный пионер, ты скажи. Пионеры юные, головы чугунные...

— Ну, а к делу Тьмы? Или ты ограничился спаиванием парня? — Гесер недобро прищурился. Извечная манера Палача паясничать и делать всё будто назло начинала раздражать. Если бы не верность Тёмного своему слову и даже педантичность в исполнении обещанного, он не стал бы с ним работать ни тогда, ни сейчас.

— Вот за что я вас, Светлых, терпеть не могу, так это за лицемерие, — ухмыльнулся Палач. — Как вампиру на глазах у парня девчонок-соплюх скармливать, так это мы пожалуйста. А выпить — ни-ни, как можно! От этого он сразу во Тьму шагнет.

— Не тебе говорить о лицемерии, — тяжело взглянул на собеседника Пресветлый, — и обсуждать морально-этические проблемы.

— Не мне, — усмехнулся Палач, — в этом ты прав. Мальчишку пора отсюда убирать, — совершенно другим тоном сказал он. — Мои поздравления, Пресветлый — идея с вампиром была блестящей. Теперь Антон в шаге от того, чтобы возненавидеть себя — ты ведь этого добивался, верно? Светлый может шагнуть во Тьму, когда научится ненавидеть — и не важно, других или себя самого. Но тебе ведь было нужно, чтобы его ненависть была направлена внутрь? А кстати, ты поэтому выбрал именно его — и дал ему такую легенду? Сирота из хорошей семьи, хлебнувший лиха... Думаешь, Риддл на это купится? Почувствует родственную душу?

— Хватит собачиться, — устало ответил Гесер, как обычно, не отвечая на неудобные вопросы, на которые Палач никогда не скупился, — готов — значит, готов. А тебя мы благодарим от всего Ночного Дозора, за помощь делу Света.

— Мне ваша благодарность, — криво ухмыльнулся Тёмный, — нужна, как оборотню блохи. Убирать парня из Дозора будешь по-тихому или с громом и молниями?

— Как карта ляжет.

— А что, у тебя карта может лечь не так, как задумано? — наиграно удивился Палач. — Ну-ну.

* * *

Крошечная пятиугольная комнатенка под крышей главного здания МГУ, прямо над музеем землеведения, после войны стала местом, где Инквизиция проводила Трибуналы. Не ритуальный зал в Праге, конечно — но с помещениями в Москве всегда было сложно. Поэтому и решили использовать помещения в Сумраке.

— Время, — прошелестел Инквизитор. Все присутствующие поспешно встали с принесенных с собой или наспех наколдованных стульев. Тёмные и Светлые, сотрудники Дозоров и судьи. Главы обоих Московских Дозоров — Гесер и Завулон. И Инквизиторы, облачённые в неизменные серые балахоны. Все, кто собрался в башенке главного здания Московского университета.

Один из Инквизиторов, по традиции, самый молодой, развернул в Сумраке серое полотно, на котором горящими алыми буквами был начертан текст Договора. Два десятка голосов стали читать — медленно, нараспев:

«Мы — Иные. Мы служим разным силам. Но в Сумраке нет разницы между отсутствием Тьмы и отсутствием Света…» Голоса звучали в помещении, словно преломляясь о стены и становясь сильнее. «Мы ограничиваем свои права и свои законы. Мы — Иные…» А буквы Договора вспыхивали в полумраке тревожными огнями, намекая на то, что Истина и Правосудие доступны всем — вот только далеко не все им обрадуются. И снова звучали голоса: «Мы — Иные…» Голоса Иных, служащих разным силам — или всё же одной? Два десятка голосов согласно завершили чтение: «Время решит за нас».

После прочтения Договора начался Трибунал. Как обычно.

— Рассматривается претензия вампирской общины Москвы к Ночному Дозору, — тусклым голосом произнес Инквизитор, — связанная с убийством законопослушного Тёмного Иного, вампира Каинова Ромуальда, Светлым Иным, сотрудником Ночного Дозора Долоховым Антоном.

— У нас есть вопрос, — Гесер встал и посмотрел на главу Трибунала, — на основании чего было выдвинуто такое обвинение? И почему обвинение выдвигает именно вампирская община, а не Дневной Дозор?

— Нас очень мало, — поднялся со своего места глава вампирской общины, — и мы всегда чувствуем, когда кто-то из нас… уходит. Я сам был на месте убийства, вместе с самыми опытными мастерами. И мы четко зафиксировали след Дозорного Долохова.

— Я полагаю, способ убийства вы тоже зафиксировали? — сухо спросил его Гесер.

— Да, — буквально выплюнул вампир. — Ваш Дозорный ударил нашего брата «Серым молебном». Мы требуем казни!

— Ай-яй-яй, — покачал головой Гесер. — Дозорный, вместо того, чтобы задействовать Метку регистрации и без труда развоплотить вампира, зачем-то применяет «Серый молебен». Заклинание, мало того, что крайне энергоемкое, так еще и легко отслеживаемое. Мы готовы предоставить все записи, — он повернулся к Инквизиторам. — Антон Долохов не пользовался «Серым Молебном», мы можем это доказать.

— Но он был на месте убийства! — возмутился вампир.

— Был, — согласился Гесер. — И готов ответить на вопросы — заранее оговоренные, разумеется, — жёстко добавил он. — Мне вовсе не нужно, чтобы кто-либо пытался выяснить тайны Ночного Дозора — или же самого Дозорного.

— Трибунал не возражает, — медленно кивнул Инквизитор. — Введите обвиняемого!

— Протестую, — тотчас сказал Гесер. — Свидетеля!

— Протест принят, пригласите свидетеля Долохова.

— Я протестую, обвиняемого! — вампир возмущенно уставился на Пресветлого.

— Протест отклонён, — Инквизитор устало прикрыл глаза.

Антон вошёл в зал.

— Долохов, Антон, Светлый Иной, сотрудник Ночного Дозора, — Инквизитор говорил тусклым, равнодушным голосом, — вы допрашиваетесь по поводу убийства Иного Ромуальда Каинова, вампира, зарегистрированного в Москве с 1789 года. Вы должны отвечать на мои вопросы честно.

— Да, ваша честь, — склонил голову Антон.

— Вы убили вампира Ромуальда Каинова?

— Нет, ваша честь.

Антон отвечал, даже не задумываясь. Модифицированное заклятье на базе «Сократа», наложенное на него Инквизиторами под контролем шефа, позволяло говорить только правду — но только при ответе на прямой вопрос, причем заданный Инквизиторами.

— Он лжёт! — взвизгнул вампир.

— Он под воздействием заклятья правды, — равнодушно бросил Инквизитор. — Объявляю вам предупреждение за неуважение к суду.

Вампир зло посмотрел на Инквизитора, но спорить с ним не стал.

— Антон Долохов, вы использовали против Ромуальда Каинова какие-либо заклинания или артефакты?

— Нет, ваша честь.

— Вы видели момент убийства Ромуальда Каинова?

Вампир впился горящими алым огнём глазами в глаза Антона, пытаясь продавить блок в его сознании, но не преуспел и злобно оскалился.

— Да, ваша честь.

— Ромуальд Каинов был убит кем-то из Ночного Дозора?

— Нет, ваша честь.

— Он был убит Светлым Иным?

Собравшиеся начали перешёптываться. Завулон насмешливо посмотрел на Антона и вдруг слегка подмигнул ему.

— Нет, ваша честь, — по-прежнему чётко произнес Антон. Вампир разочарованно фыркнул.

— Его убил Иной? — продолжил допрос Инквизитор.

— Да, ваша честь.

— Тёмный?

— Да, ваша честь.

— И кто же его убил? — лениво поинтересовался Завулон, с интересом глядя на Антона. Тот сжал губы — отвечать на вопросы всех, кто не являлся Инквизитором, он был не обязан. Хотя давил на него Завулон куда сильнее того вампира, но выданный амулет, как видно, работал исправно. Да и самому Антону говорить про Палыча не хотелось: хоть наставник и был Тёмным, но… это было неправильно.

— Протестую! — резко сказал Гесер. — Мой Дозорный вампира не убивал, так же как и не убивал никто из Светлых. Тёмный убил Тёмного — это исключительно ваше собственное дело, и мой сотрудник не обязан вам в этом помогать. Внутренними делами Иных Инквизиция не занимается.

— Протест принят, — прошелестел Инквизитор. — Вы свободны, Дозорный Долохов.

— Я тоже откланяюсь, — поднялся с места Гесер. — Остальные вопросы меня не касаются.

— Я протестую! — возмутился вампир.

— Протест отклонён.

Антон с огромным облегчением почувствовал, как Гесер берёт его за руку — и шагнул в открытый шефом портал.

* * *

— Не ходи! — потребовала Ольга, когда Антон, как обычно, собрался на встречу с Палычем.

— Почему? — удивился Антон. Сова впервые за всё время запрещала ему идти на запланированную тренировку.

— Не знаю, — неохотно ответила сова, — у меня предчувствие нехорошее.

Антон посмотрел линии вероятностей и присвистнул — такого ему не доводилось видеть со времён учебы, когда Гесер показывал, как сильный маг при желании может исказить вероятное будущее. Все линии после его выхода из комнаты словно тонули в сером тумане.

— Антон, прошу тебя, останься сегодня дома! — снова произнесла Ольга, и Антон услышал, как ключ, торчащий в дверном замке, сам собой проворачивается два раза, а затем стекает вниз блестящей металлической лужицей. А он и не знал, что напарница такое может…

— Прости, — повернулся он к напарнице, — но я должен идти.

И быстро шагнул в свою тень, оказавшись в Сумраке.

* * *

— Меня сегодня вызывали в Трибунал, — сказал Антон Палычу, едва поздоровавшись. — По тому вампиру.

— И что? — с интересом взглянул на него Палыч.

— Вампиры обвинили меня в убийстве этого... Ромуальда, — неохотно сказал Антон.

— О как, — усмехнулся Палыч, — а доказательства предоставили?

— Какие доказательства? Моей невиновности? Предоставили. Но их интересовала личность убийцы... — Антон нарочно сделал паузу, наблюдая, как прореагирует Палыч.

— И как? Выяснили? — Палыч по-прежнему усмехался, но весь как-то вдруг подобрался.

— Выяснили, — ответил незнакомый шипящий голос, — тебе конец, Палач. И этому Светлому щенку тоже.

Палыч среагировал мгновенно — Антон только успел заметить, как в его руках мелькнула палочка, а ближайший вампир уже валялся на земле, корчась от боли, и второй за ним сползал вниз по дереву с чересчур бледным, даже для вампира, лицом.

А вот третий оказался проворнее — и ударил Тёмного страшными заострёнными когтями. Наотмашь.

— Иди сюда, Светлый, — раздался повелительный голос, и Антон, не в силах противостоять Зову такой силы, сделал шаг вперёд.

Как заворожённый, он смотрел на острые белые клыки вампира, оскалившийся рот и светящиеся алым глаза и продолжал идти, пока рука его сама собой не нащупала в кармане гладкую древесину палочки.

— Авада Кедавра! — И зелёный луч ударил главу вампирской общины прямо в сердце. Мёртвое уже пару столетий.

Вампир, даже не заметив убивающего заклятия, презрительно усмехнулся:

— Глупо, Светлый. А за глупости надо платить.

Щёку Антона обожгло резкой болью — вампир ударил его, даже не прикасаясь. Второй удар пришёлся наискось по груди — и вампир жадно принюхался, чуя запах горячей крови.

— Надо же, какая сегодня прекрасная ночь, — довольным тоном заявил кровосос, — мы выпьем и Палача, и тебя. Что, Палач, ты всё же отыскал свое отродье? Спустя столько лет? Иначе зачем бы ты нянчился с мальчишкой? А сейчас вы оба умрёте… Или, может, мне лучше обратить его? Как тебе это?

— То, что мертво, умереть не может, — голос Палыча был еле слышным.

Внезапно вампир отшатнулся от стремительно обрушившейся на него с неба белой совы, и в то же мгновение в глотку кровососа впились страшные волчьи зубы. Волк, буквально оторвав вампиру голову, повернул к Светлому окровавленную жуткую морду — и Антон, уже догадываясь, что увидит, обнаружил, что у чудовища только три лапы.

— Я же говорил, что палочки ваши... — раздался чей-то знакомый голос, и вокруг Антона сомкнулась чёрная пустота.

* * *

«...Вследствие неспровоцированного нападения вампиров на сотрудника Ночного Дозора Светлого Иного Антона Долохова, приведшего к его гибели, запретить выдачу охотничьих лицензий Московской вампирской диаспоре сроком на пять лет».

Из протокола Трибунала Инквизиции от 11. 09. 1961.