Убийство в Хогвартс-экспрессе (джен)

Вихри снега, яростно кружившие за окном купе, странно контрастировали с теплом в самом помещении, наряженном к Рождеству. Окно, за которым открывался «чудесный» вид на последствия магического выброса, обрамляла переливавшаяся калейдоскопом волшебныхих огоньков гирлянда, несколько венков из остролиста неуклюже накренились после резкой остановки поезда, над абажуром лампы поблёскивали крохотные снежинки, а из магического радиоприёмника, похожего на тот, который принёс в палатку Рон во время поисков крестражей, звучал чей-то подчёркнуто-весёлый голос, мурлыкавший праздничные песенки. «Счастливого Рождества!» — раздавалось в тишине, словно в насмешку над всеми пассажирами.

— Действительно, лучшее Рождество в жизни, — язвил Рон, ненавидяще уставившись на ни в чём не повинный передатчик. — Как ты вообще можешь слушать это сейчас? — непонимающе обратился он к Дину, сделав акцент на последнем слове.

— Как и каждый год. Рождество всё-таки, — ответил тот, но в его голосе не было ни капли радости. Пожалуй, мрачное выражение лица Томаса совершенно не соответствовало обстановке вокруг. — Хотя какой праздник, если рядом труп, — поёжился он, отчётливо вспомнив вид умершего.

Выглядел Томас и вправду нехорошо, что не укрылось от остальных. Лицо Дина выражало сильное волнение, он то и дело поглядывал на стенку, соседствующую с купе Лестрейнджа, будто ожидая, что её вот-вот проломит мертвец, а их всех захлестнут реки крови. Наконец, тряхнув головой, Томас оторвал взгляд от стены, и спустя пару мгновений выключил радиоприёмник. Рон почти сразу нарушил установившуюся тишину:

— Может, выпьешь? — предложил он тому, под колючим взглядом Гермионы достав из потайного кармана пиджака посеребрённую фляжку. — «Огненный виски Огдена», должно полегчать.

Дин, прежде ярый сторонник соревнований «кто кого перепьёт», отказался. В голове Гарри звякнул ещё один тревожный звоночек: Томас всегда храбро и мужественно переносил пытки, не раз видел смерть товарищей. «Но никогда не находил покойника в соседнем купе Хогвартс-экспресса на Рождество», — напомнил себе Поттер, объясняя состояние бывшего однокурсника.

— Уверен? — засомневался в словах завсегдатая вечеринок Рон.

— Уверен, — встряла за него Гермиона. — Дин прав, нельзя все проблемы решать алкоголем, — добавила она своим любимым тоном, каким отчитывала их ещё в школе, и, кинув взгляд на фляжку, строго спросила: Зачем ты взял её на праздник?

— Не только на праздник, она всегда со мной, — парировал Рон, но, опомнившись, добавил. — Так, на всякий случай.

Гермиона одарила его скептическим взглядом, и он, моментально передумав делать глоток или два «в целях успокоения», вместо этого спрятал фляжку в недрах кармана пиджака. По решительному виду Гермионы Гарри понял, что другу не избежать серьёзного разговора об опасности развитии алкоголизма у волшебников.

— Да, Рон, это та ещё гадость, поверь мне, — на удивление всех, поддержал Гермиону Дин. — Вот шоколад действительно помогает. Попробуй, они очень вкусные, — лукаво улыбнувшись, предложил он и протянул погрустневшему Рону коробку с конфетами.

«Шоколадные котелки», — усмехнулся уловке Томаса Гарри. Рон тоже быстренько сообразил истинную начинку конфет и, не подав виду, съел одну, титаническими усилиями пытаясь скрыть довольную улыбку. Дин украдкой ему подмигнул. Гермиона же либо не догадалась либо что весьма вероятно, предпочла не устраивать разбирательств сейчас, записав в глубинах памяти на будущее выяснить у мужа, что так привлекло его в этих конфетах.

— Будешь, Гарри? — поинтересовался Дин, но Поттер покачал головой. — Зря, вот Невиллу они очень понравились.

— Невиллу? — не поверил Рон, но тут же, заметив внимательный взгляд Гермионы, осёкся. — Не знал, что он любит сладкое.

— Я тоже, — поделился Дин. — Но он даже взял две с собой. Видимо, ученики Хогвартса и не до такого доведут.

— Да уж, они страшнее фурий, — согласился Уизли.

— Говоришь так, будто сам таким не был, — фыркнула Гермиона.

Рон важным тоном собирался философски заметить, что нынешнем детям не понять, а вот их поколение было куда спокойнее и мудрее, но был остановлен вопросом Гарри:

— Не помнишь, во сколько это было? — заинтересовался Поттер резкой сменой пристрастий всегда сдержанного к выпивке Лонгботтома.

— Почти сразу после того, как вы ушли, — прикинув, ответил немного озадаченный вопросом Дин. — Я как раз разворачивал подарок Симуса, когда Невилл вернулся, чтобы уточнить время встречи. А почему ты спрашиваешь?

— Видишь ли, мы расследуем убийство, — начал объяснять Гарри, но Томас его перебил:

— Точно, как я мог забыть, — спохватился он. — Должно быть, это так интересно: загадки, ложь подозреваемых, улики, погони… Всё, как в детективах о Шерлоке Холмсе, — мечтательно протянул он.

— Да, очень интересно, особенно осмотр трупа и допрос неразговорчивых Малфрев, — развеял его ожидания Рон. — Работёнка так себе, на любителя.

— Нет, это точно для профессионала, — со свойственной ему уверенностью возразил Дин. — В книгах только мастера своего дела находят истинного убийцу.

— В жизни всё по-другому, — сказал Гарри. — Убийца, как и все мы, допускает ошибки, но его, в противоположность книжным злодеям, сложно сходу отличить от обычного волшебника, он боится быть пойманным, при этом машинально загоняя себя в угол, в чём и состоит весь парадокс. Аврорам приходится не просто собирать улики или вести допросы, но и сталкиваться с «Обливиэйтом» единственных подозреваемых, отличать истинное «Империо» от симуляций или устанавливать настоящую личность убитого, скрытую под Оборотным зельем, чего у маггловских детективов никогда не было и не будет. Нам, кстати, тоже встретился последний случай.

— Вы имеете в виду Аморэна? — понял Дин. — Вы хотите сказать, что…

— Что под его личностью скрывался Родольфус Лестрейндж, — встрял Рон, приведя Томаса в удивление. — Да, именно это мы и хотели сказать.

— Но как… как это возможно? — не мог принять эту мысль Дин. — Я же своими глазами несколько часов назад видел объявление о его розыске в «Дырявом котле». С ума сойти, — поражённо добавил он, съедая ещё одну конфету.

— Ещё немного и сойдём, — пожаловался Рон, доставая из той же коробки сладость. — Теперь понимаешь, почему я так на радио разозлился?

Дин машинально кивнул, всё ещё переваривая открывшийся ему факт. Гарри будто наяву ощущал, как ворочались шестерёнки в голове Томаса. Но тот не зря был способным волшебником и умел быстро решать поставленную профессором задачу, поэтому через пару секунд во всю предлагал им троим жуткие версии, согласно которым Лестрейндж притворился репортёром и поехал в Хогвартс, чтобы развязать войну, ограбить школу или, чего доброго, убить Макгонагалл. Наслушавшись, Гарри ловко вернул любителя детективов к прежнему разговору, задав те же вопросы, какие спрашивал у Джорджа и Невилла. Ответы всех троих совпали, подтвердилась и версия о применении «Конфундуса», которую Томас счёл верной, посетовав, почему не смог догадаться об этом раньше. Ничего необычного, к его глубочайшему сожалению, Дин не заметил.

— Может, ты видел мужчину в чёрном плаще? — попытала удачу Гермиона, но получила лишь отрицательный ответ.

Гарри знал, что больше ничего нового Дин им не скажет. Из всех пассажиров у него не было ни явного мотива, ни возможности убить Родольфуса. Конечно, можно было предположить, что Томас использовал «Обливиэйт» на друзьей и отомстил Лестрейнджу за смерть Фреда, но, во-первых, об убийце близнеца знали лишь присутствующие на суде, среди которых Дина не было, и Гарри очень сомневался, что тот стал бы спрашивать Уизли об этом; во-вторых, Дин был ниже ростом, чем мужчина в чёрном плаще, скрывавшийся от Поттера. Да и испуг на его лице при обнаружении тела был очень искренним.

Гарри оглядел купе, размышляя о причастности Томаса. На столе он заметил небольшой альбом с натюрмортом на обложке, изображавшем вазу с цветами в окружении жёлтых плодов.

— Можно посмотреть? — попросил он, хорошо помня художественный талант Дина. Томас частенько рисовал башни Хогвартса, гриффиндорцев или преподавателей обычным карандашом, но сходство получалось изумительным.

— Конечно, — разрешил тот, приманив к себе альбом и протянув его Поттеру. — Только не ожидай найти чего-нибудь грандиозного, здесь всего лишь зарисовки.

Тем не менее внутри обнаружились потрясающие сюжеты. Большинство из них было выполнено карандашом, лишь немногие радовали неискушённый глаз Гарри сочными волшебными красками и движущимися фигурами, элементами наброска. Бережно переворачивая страницы и внимательно рассматривая рисунки на них, Поттер невольно восхищался магией искусства, будто окунавшего его в мир, созданный на бумаге. Перед ним мелькали знакомые и незнакомые лица, силуэты, эмоции и позы, шумные и одинокие места, свежесть зари и багрянец заката. Особенно поразил его ночной пейзаж, сиявший жемчужинами звёзд и шелестевший гибкими ветвями деревьев, колыханием трав. Он сразу узнал это место и поразился, насколько похожим оно получилось здесь, на небольшой странице альбома. Всё изображение источало какой-то внутренний свет, в каждой тени сквозила особая магия, магия спящей природы, светлячками горели окна дома, неспешно плыли редкие, пуховые перины облаков на мерцающем небе. От пейзажа веяло летом, душистыми травами и теплом. В нижнем правом углу листа пряталась небольшая закорючка, больше похожа на расписывание маггловскй шариковой ручки, чем на подпись художника.

— Очень красиво, — похвалил Гарри, продолжая рассматривать пейзаж.

— Удивительно, как точно тебе удалось подобрать оттенки. Сходство с оригиналом просто поразительное, — поддержала Гарри восхищённая Гермиона.

— Мне тоже очень нравится эта работа, — признался Дин, аккуратно приняв от Поттера альбом, очевидно в мыслях вернувшись к моменту созданию пейзажа.

Спросив про коробочку и получив вполне логичный ответ: «Да, видел в магазине вредилок», все трое покинули купе. Рон замешкался на пороге и вернулся внутрь, чтобы «выразить признательность и поддержать друга». Он догнал Гарри и Гермиону только у входа в купе четы Уизли, будучи в очень хорошем настроении. Поттер подозревал, что причиной тому послужил ещё один шоколадный котелок. Эту же конфету мог незаметно добавить в зелье Анжелины Невилл, чтобы та заснула, а потом, получив коробочку с перуанским порошком, на выходе подлить усыпляющее зелье, чтобы не навредить девушке и запутать авроров.

Дальнейшие рассуждения прервал голос Молли, встретившей их на пороге купе.

— Проходите, мои дорогие, — улыбнулась она, однако Гарри успел заметить её беспокойство.

Он и сам чувствовал неловкость от предстоящего допроса тёщи и тестя. Такого в практике Поттера ещё не было.

— Как продвигается расследование? — непринуждённо поинтересовался Артур, отложив газету, которую читал. — Вы уже нашли убийцу?

— Следствие всё ещё продолжается, — сухо ответила Гермиона и попыталась как можно мягче объяснить. — Мы не сможем раскрыть преступление без ваших показаний. Молли, Артур, если вы что-нибудь видели или слышали, сообщите нам об этом.

— Конечно, Гермиона, мы расскажем всё, что знаем, — заверила её миссис Уизли, изменившись в лице. — Во время операций Ордена нам тоже приходилось проводить допросы, поэтому можете смело спрашивать нас обо всём, не подбирая особых слов. Это только отнимет время.

Её решительный тон напомнил Гарри битву за Хогвартс, когда Молли лишь смутно походила на ту добродушную ведьму-домохозяйку в окружении бытовых забот, какую он знал с одиннадцати лет. Она полностью преобразилась в пылу боя, храбро и искусно сражавшись с врагами ради победы, мира, торжества справедливости. Могла ли она зайти дальше спустя целый десяток лет? Гарри очень хорошо знал ответ на этот вопрос, но предпочёл бы его забыть.

— Молли, Артур, где вы были в двадцать минут второго? — спросил Поттер.

— В этом купе, — ответила миссис Уизли, предварительно расправив несуществующие складки на зеленоватом платье в цветочек. — Я услышала разговор Гермионы и Рона и выглянула, чтобы их помирить, — услышав это, муж и жена потупили взгляды в пол. — Но потом решила, что они должны сами в этом разобраться.

— Мам, мы не ругались, просто… — попытался переубедить её Рон, но Молли покачала головой.

— Рональд Билиус Уизли, я прекрасно знаю, что такое ссора между супругами, — повысив голос, осадила сына она.

— Мы действительно всего лишь разговаривали, — смущённо поддержала Рона Гермиона.

Молли лишь добродушно усмехнулась:

— Когда выдадите Розу замуж — поймёте, — добавила она тоном женщины, умудрённой опытом семейной жизни, и тут же вернулась к более серьёзному. — Кажется, мы отвлеклись.

— Артур, где в это время были вы? — задал вопрос Гарри.

Мистер Уизли обхватил пальцами подбородок, задумавшись. Он пристально посмотрел на Поттера, словно сейчас спрашивал сам Артур. Наконец, будто прочитав ответ на лбу зятя, он ответил:

— Примерно в это время я шёл по коридору к купе Ажелины и Джорджа, чтобы забрать вязание Молли. Верно, дорогая?

Та кивнула.

— Да, я оставила его у них, когда мы к ним приходили. Обычно я мало чего забываю, но в этот раз мы так заболтались, что я спохватилась только в нашем купе, — сказала она, и Рон едва слышно хмыкнул, вспомнив завтраки матери, упорно забывавшей его ненависть к говядине. — Предпочтения в еде не в счёт, — строго посмотрев на сына, проговорила Молли. — Спохватившись, я отправила Артура забрать вязание, потому что «Акцио» может повредить работу, а переделывать её очень хлопотно.

— Когда именно вы обнаружили пропажу? — решил уточнить Гарри.

— Незадолго до того, как услышала голоса Рона и Гермионы, может, минуты за две. Точнее время назвать не могу.

— Я тоже не смотрел на часы, — признался Артур. — Помню только, что в час двадцать три случайно взглянул на время, когда помахал Августе. Она выглядела озадаченной.

— Скажите, как вы оказались в купе Малфоев? — решила внести ясность в расплывчатые объяснения Драко и Астории Гермиона.

— Даже не знаю, как объяснить, — пожал плечами Артур. — Это произошло очень быстро. Сначала я зашёл в их купе, Джорджа там не было, а Анжелина спала, и я не стал её будить. Вязание нашлось на полу, рядом с каким-то ящиком, я поднял его и уже выходил из купе, как вдруг меня что-то сильно толкнуло в сторону. Я понял, что использовали «Депульсо», но было поздно, благо сумел схватить ручку двери Малфоев, иначе бы упал. Те двое меня увидели, и я сказал, что ошибся купе, потому что хотел быстрее узнать, кто напал, но в коридоре никого больше не было.

— Артур, тебе следовало быть осторожней. Ты же мог пострадать, — запричитала Молли.

— Всё в порядке, милая, — отмахнулся он, — и не такое бывало.

Нападавшего Артур, естественно, не видел. Он только заметил, как захлопнулась дверь репортёра, когда он обернулся.

— Думаете, на вас напал Аморэн? — спросил Гарри.

— Нарл его знает, — растерянно ответил он. — Зачем ему нападать? Я видел его пару раз в Министерстве, в департаменте правопорядка, к нам он никогда не заходил. Скверный был волшебник, если честно.

— Не просто скверный, а омерзительный, — воскликнула Молли. — Мало того, что писал свои ужасные статьи, так ещё доставал отдел магического правопорядка, настраивал против него волшебников. Он, должно быть, и сегодня поехал с нами в поезде, чтобы развязать скандал и переврать всё в завтрашнем выпуске «Ежедневного пророка».

— Но ему не удастся это сделать, — вклинился в разговор Гарри, и в купе похолодало от его слов. — Аморэн действительно был неприятным волшебником, но сегодня его не было в этом поезде. Вместо него с нами под оборотным зельем ехал Родольфус Лестрейндж.

— Что? — всплеснула руками Молли, не веря в реальность этого заявления. — Нет, этого не может быть. Мы не могли ехать в одном вагоне с убийцей, — она осеклась, глубоко вздохнув.

— Это правда, мам, — попытался убедить её Рон.

— И теперь ты ищешь того, кто наказал убийцу твоего брата? — тихо проговорила она, заставив сына похолодеть. — Если бы я узнала раньше…

— То что бы сделали? — поспешил спросить Гарри, как и в случае с Лонгботтомами, задвинув совесть подальше.

— Сообщила бы аврорам и передала его властям на честный суд, — бросив на Поттера осуждающий взгляд, ответила Молли. — Ты не веришь мне, Гарри?

Гарри силой заставил себя сохранить спокойствие на лице. Взгляд карих глаз тёщи, пламень волос сейчас до ужаса напомнили ему собственную жену, только голос отрезвил его рассудок. Джинни всегда была сильно похожа на мать, иногда от её гневных интонаций вздрагивали даже близнецы и Рон, будто слышали родительские увещевания Молли. Сейчас обида в её голосе из-за его недоверия больно полоснула по сердцу, ведь он любил Молли, ставшую для него родным человеком. Гарри не хотел с ней ругаться, не желал видеть упрёк в её глазах, какой во время ссор замечал в глазах жены, он только хотел докопаться до правды. Цена за неё оказалась высока.

— Дорогая, конечно верит. Гарри не обвиняет нас. Ты же знаешь, что они поступают правильно, защищая закон, — нарушил тишину Артур совершенно разбитым, заученным по наставлениям Визенгамота, словно чужим голосом. — Это единственный способ добиться справедливости.

Молли, немного остыв, отрешённо кивнула, а Гарри вспомнил слова Астории о горе матери, потерявшей своего ребёнка. Десять лет назад он уже видел, как мстила Молли за попытку Беллатрисы убить Джинни и за всю причинённую её близким боль, сделала бы она это снова за смерть своего сына?

Наступившая тишина давила на Гарри. Он задавал ещё какие-то ненужные вопросы, уводя Артура и Молли от этой темы, желая искупить свою вину, но чувствовал неприятный осадок в душе. Прощались тесть и тёща уже с искренними улыбками, пожелав всем троим удачи, и это сработало для Поттера хуже проклятья: хотелось провалиться под землю из-за своих подозрений. Ведь это же была чета Уизли: Молли, с её вкусной стряпней и милой заботой, Артур с нескончаемыми стремлениями познать мир магглов, Джордж с весёлыми шутками и смелыми идеями. Гарри не понимал, как может думать о них в ключе подозреваемых. Также немыслимо, как подозревать Невилла и Дина, с которыми они сражались плечом к плечу, собирались в общей гостиной, или Августу, воевавшую на стороне добра. Пожалуй, «злом» он когда-то давно мог назвать Малфоя, но сейчас знал, что это не так.

Поттер подошёл к окну в коридоре, взглядом впиваясь в яростную завесу. Из купе Дина снова едва слышно доносилась весёлая музыка. Гермиона напряжённо размышляла о чём-то, а Рон молчал, думая о своём. Поезд по-прежнему стоял, буря по-прежнему окутывала его силуэт, мишура искрилась на окнах. Оставались последние шаги расследования. Тем временем к миру подступало Рождество.