Воспитывая монстра (гет)

Они ссорились уже не первый раз за день, будто специально выпуская пар за недели молчания. Все, конечно, началось с ерунды. Том пролил на ковёр чай и попытался свалить все на змею Фриду, которая совершенно точно сидела в террариуме. За чай его бы не наказали, но враньё это другое. К наказанию он отнёсся более чем прохладно и не стал отказывать себе в развлечениях и прогулке. Когда же был на этом пойман, ответил грубо и панибратски, капризничал и говорил обидные вещи. Заявил, что Гермиона ему не мать, и он не должен её слушать. Она напомнила ему в пылу ссоры о том, что дала ему дом. Они ссорились и ссорились, будто нечего больше делать. Гермиона нервничала и думала про себя о том, какой Том неблагодарный, и должен же он в неполные пять уже понимать такие вещи. Том был в настроении "мне все должны", которое с блеском исполняют только дети и недалекие женщины. Он молча смотрел на Гермиону и делал по-своему, считая, что она несправедлива и скоро сама все поймёт.

— Я не хочу есть! — заявил он, когда уже окончательно разладившийся вечер подошёл к концу. Гермиона замерла у плиты сжимая в руке сковороду с пастой. Снова пронеслось: "Он что, не понимает, как это было трудно готовить в такую жару?"

Да, он не должен понимать; да, жара не помеха, когда ты волшебница; да, паста готовилась парой взмахов палочки. Гермиона просто была на пределе терпения, а Том все делал на зло. ”Зло, зло, зло! Будь это любой другой ребёнок, такого бы не было!”.

Том вертелся на стуле, скручивая салфетку и разрывая её после, будто это рулет.

— Хочу мясной рулет!

— Том, на ужин паста.

— А я хочу рулет!

— Мы будем есть пасту! Рулет будет завтра, если ты так хочешь!

— Но я хочу сейчас! — настойчиво повторил он, глядя на Гермиону чуть сощурившись.

— А я хочу тишины!

Том вышел из-за стола, а Гермиона швырнула сковороду в мойку. Послышался хлопок закрывшейся двери. "Иди, если дом тебе не нужен!" — подумала Гермиона, опустила руки на столешницу и скрыла лицо за волосами. Ей была нужна минута. Только минута, и она пойдёт его искать. Вернёт его, попросит прощения, сделает рулет, уложит спать. Только минута.

Как же она ненавидела его в эту минуту, ей казалось, что в доме стало больше воздуха, когда он вышел. А потом накатила жуткая тоска. И показалось, что без него в доме хуже.

На улице уже было совсем холодно, Гермиона накинула кофту и вышла. Стемнело, вокруг была тишина — абсолютная и пугающая, и Том где-то в ней.

— Том? — голос гулко прокатился по саду. Она позвала снова. И ещё раз. — Том, пожалуйста, сейчас холодно, а ты в одной футболке!

Она пыталась приманить его чарами, определить местонахождение, но все что-то не давало чарам подействовать. Начавшаяся паника быстро лишила рассудка.

— Том?.. — всхлипнула она и потёрла лоб, уже воспалённый нервной горячкой.

* * *

Том сидел в соседском сарае тихонько посмеиваясь, ему казалось, что шутка ужасно удачная. Пускай она мучается, пускай поймёт, как ему обидно! Вот она расстроится, заплачет, наверное. Он представил, как она плачет, как сидит в слезах на его кровати. На мягком пледе, в хорошей комнате.

Он вдруг вспомнил другую комнату, другую кровать. И как порой часами где-то прятался в приюте, но никто не сидел потом в слезах, не искал и не ждал. Ему казалось, что всем становится легче, когда его нет, а вдруг и ей тоже?

Ему стало неприятно. Он замёрз. Хотел домой, хотел к ней. Его насторожило то, что, когда он вошёл в сарай, дверь захлопнулась и защелкнулась. В волшебных замках он не разбирался, но кажется этот закрылся сам собой. Том дёрнул дверь, ручку, покрутил щеколду.

— Гермиона? — тихонько позвал он, но, конечно, она не смогла бы услышать. Это был большой шаг для него — позвать кого-то на помощь. Пока ещё возможный, но невероятно трудный шаг. Этот пятилетний Том ещё мог бояться и просить защиты, в отличии от Тёмного Лорда, который имел только один страх — страх смерти.

* * *

— Мэм? — обратился к Гермионе пожилой сосед. Он стоял за оградой в сером жилете с множеством карманов и парой склянок в руках. — Вы что-то потеряли?

"Да, да! Я потеряла сына!" — прокричала про себя Гермиона, но с ужасом поняла, что не может произнести ни слова вслух. Оцепенение сковало её будто заклятием, она смотрела на соседа и пыталась без слов донести ему свою проблему.

— Мэм? — повторил он и убрал свои склянки. — Я собирался удобрить тентакулу, в полночь самое время это сделать, но думаю полезнее мне все таки вас послушать. На вас же лица нет!

— Прос... Простите. Я... Я понимаете?.. Мой сын, он потерялся. Вышел из дома около часа назад! Но я тут уже не меньше, ищу его, но его нет...

Гермиона испуганно посмотрела на свои руки, на пальцы упало что-то холодное и мокрое. Слезы. Она плакала, плакала по Тому, будущему Темному Лорду Воландеморту. Плакала от того, что до ужаса боялась больше его не увидеть.

— Том, его зовут Том, — всхлипнула она, и сосед с усмешкой покачал головой.

— Меня зовут Оскар, — он тепло улыбнулся, и от этого будто умиротворяющее зелье разлилось по венам. Она ощутила, что может ему доверять и тут же немного собралась.

— Я... Меня зовут Гермиона.

Оскар показал Гермионе маленькую калитку, которая соединяла их сады, и отметил, что кто-то наверняка её открывал. Плющ, крепко сковавший забор, был нещадно оторван, но сил у беглеца явно не доставало и калитка открывалась лишь немного — ровно настолько, чтобы мог пройти ребёнок.

— Он наверняка тут, никто больше этой калиткой не пользуется, — заключил Оскар после критического осмотра места преступления.

Старик достал палочку и одно за другим стал применять обнаруживающие заклинания, но ни одно не срабатывало.

— Что это может значить? — насторожилось Гермиона. После каждого заклинания внутри копилось отчаяние.

— Ничего, кроме того, что он где-то, где заклинания не достают.

— У вас что, есть защищённые от заклинаний места в саду? — с подозрением обернулась Гермиона. Они обошли уже весь сад, всё ещё надеясь, что Том не убежал за пределы двора.

— Нет, ничего такого! Мне нечего скрывать.

— Что же он сам себя как-то защитил? — в отчаянии заломила руки Гермиона. Она чувствовала, что он рядом, ей казалось, что вот-вот они заглянут за очередной угол и увидят его, испуганного и замёрзшего, хоть это и не вязалось с образом ребёнка-робота, которым он являл себя уже несколько месяцев.

— А он уже проявлял свои волшебные способности?

— Да, он неплохо владеет телекинезом, ничего особенного. Ладит с животными больше, чем другие, — Гермиона с болью перечисляла это. Ещё немного и мальчик заговорит со змеями. Мурашки пробежали, когда она осознала сколько всего проявится с возрастом, и что все нынешние проблемы будут только мелочами.

— Может он так сильно хотел спрятаться, что защитил себя? — Оскар оглядел территорию. Его двор был больше и просторнее. Там был и домик на дереве, на который Том часто смотрел с завистью, и маленькие постройки: сарайчики и совятня, где ухали в разнобой несколько сипух.

— Тогда мы должны проверить всё, я полагаю... — Гермиона остановилась на полуслове и обернулась. За её спиной дрожал ветхий сарайчик, внутри что-то ломалось и гремело.

* * *

Том тихонько скулил, но не плакал. Он смотрел по сторонам, искал что-то, чтобы освободиться, но среди старых метел, дырявых котлов и пучков с сушеными травами, не было ничего полезного. Он хотел добраться до маленького окошка сарайчика, но ни лестницы, ни более менее устойчивых ящиков, чтобы лестницу соорудить, он не нашёл.

Он боялся, кроме прочего, старого соседа. Стиви говорил, что старик прожил двадцать лет в лесу, с оборотнями и вейлами, и совсем обезумел. Том, вообще-то, и не хотел идти в этот двор, но дождь, прошедший минувшей ночью, разлил целое озеро на тропинке к дому Стиви, так что выбора не оказалось.

— Гермиона? — снова позвал он и вздохнул, глотая ком в горле. Он вообще не плакал, и не хотел когда-то позволять это себе. Гермиона придёт — он так решил и принялся тихонько стучать в дверь сарайчика. Она точно придёт и услышит.

"Найди меня, найди меня!" — требовал он про себя, пока не понял, что от его желания что-то меняется. Сарайчик приходил в движение, будто его трясли снаружи, да не люди, а как минимум тролли или великаны.

Каждая досточка постройки трепетала, и Том испуганно забился в угол. Повалились с полок старые деревяшки и мётлы. Упал прямо перед носом мальчика котёл, туда, где за секунду до этого была нога. Страх липко окатил по спине будто ушат воды. Он заперт в месте, где всё вот-вот рухнет, он не может это остановить

— Том? Том!

— Гермиона! — завопил он и тут же бросился к двери, но одна из полок не выдержала и упала прямо перед ним, заблокировав выход. — Что это? Всё дрожит, прекратите это!

— Это не мы, Том. Это ты делаешь! Постарайся успокоиться! — он слышал её громкий голос, она кричала на пределе возможности, но не паниковала. Он чувствовал, как, быть может, из последних сил она держится, и это дало маленькую надежду. Это он! Он всё делает. — Том?

— Я не могу выйти!

— Ты сам закрыл дверь?

— Я не знаю...

— Похоже, он закрыл как-то дверь, — Оскар снова достал палочку, но заклинания не срабатывали, дверь оставалась заперта. — Сильный парнишка! Он был, видимо, очень уж зол. Что не поделили?

— Ох, может позже? Простите, но он там... — Гермиона была и зла на старика, который пытался неловко разрядить обстановку, и благодарна ему.

— Да понимаю я, давайте успокоимся, — Оскар поскрёб щетину и оглядел Гермиону с ног до головы. — Нельзя разносить стену, его может завалить. Я левитирую вас к окошку. Стекло нужно будет выбить и попасть туда.

— Да, да! Я поняла! — Гермиона снова прижалась к двери. — Том, уйди как можно дальше от окна и прикройся чем-нибудь, я его выбью!

— Хорошо! — он не плакал, и это должно было успокоить, но стало отчего-то только хуже. Лучше бы он, как простой мальчик, рыдал и звал её.

Гермиона скинула кофту и кивнула, приготовившись к полёту.

— Вингардиум Левиоса! — взмахом палочки Оскар поднял Гермиону над землёй и подвёл к самому окну, которое она быстро выбила заклинанием.

— Том?

В тёмном сарае ничего не было видно, но в углу, за кучей обрушившихся предметов, вдруг блеснула пара испуганных глаз. Он сидел прикрывшись старым котлом, и... улыбнулся, когда увидел, как в окно влетает Гермиона, путаясь волосами в узкой раме.

Она протиснулась в окошко, пискнув, когда порезалась об острый край торчащего из остатков рамы стекла, на руке появилась яркая красная полоса.

— Всё хорошо, Том. Я сейчас тебя вытащу!

Он выдохнул. Теперь всё будет хорошо.