Любви не нужно волшебство, или Тайна руны Гебо (гет)

Перед встречей с Роном Гермиона немного нервничала. Это же настоящее свидание! Она собрала волосы в прическу, затем распустила и снова собрала. В Австралии мама настояла на полном обновлении гардероба, и теперь у Гермионы был хороший выбор. Она остановилась на красивом платье с длинным рукавом и пальто. Легкий макияж, и она была готова.

— Все будет хорошо, вот увидишь, — прошептала она и вышла из спальни.

Рон уже ждал в гостиной. Немного взволнованный, но такой счастливый, он торжественно протянул ей руку, помогая спуститься с последних ступенек.

— Отлично выглядишь, — в глазах читалось восхищение.

— Спасибо, — она смущенно улыбнулась.

За все годы их знакомства Гермиона не могла припомнить, когда он был настолько галантен и внимателен к ней.

— Идем? — Рон притянул было ее руку к губам, как услышал "кхм" со стороны камина, смутился и только сильнее сжал пальцы Гермионы.

— Конечно, — подбодрила она.

Джинни, устроившаяся в кресле, с любопытством наблюдала за неуклюжими ухаживаниями брата. Его порыв поцеловать руку вызвал у нее приступ смеха, но она вовремя прервала и себя, и брата. Провожая пару глазами, она помахала им рукой, пожелав хорошо провести время.

 

Прогулка до деревни и посещение магазинчиков пролетели незаметно.

— Пошли к мадам Паддифут, выпьем чего-нибудь горячего? — предложил Рон.

— Может в "Три метлы"? Там привычнее.

Почему Гермиона не хотела идти в кафе для влюбленных, она не смогла бы объяснить даже самой себе, но сидеть среди обнимающихся и целующихся парочек почему-то не хотелось.

— Если ты так хочешь, пошли, — Рон постарался скрыть разочарование.

В "Трех метлах" было немноголюдно. Рон повел ее к дальнему столику, помог сесть и пошел за горячим сливочным пивом.

Подходя к стойке, он чуть не столкнулся с Теодором Ноттом, но тот вовремя шагнул в сторону.

— Смотри, куда прешь, — зло прошипел Рон.

— Сам смотри, — бросил Нотт и отошел к своему столику у окна.

Тем временем Рон и Гермиона прекрасно проводили время в компании друг друга. Она вспомнила, почему ее так привлекал Рон в школьные годы до войны: он ее смешил. Сегодня же он так трогательно проявлял внимание, что она расслабилась и наслаждалась свиданием.

* * *

"Рыжий придурок, — стучала в голове Нотта мысль. — Что Грейнджер в нем нашла?"

Теодор не собирался сегодня в Хогсмид, но, заметив эту парочку, решил понаблюдать за ними.

До войны он не обращал на Грейнджер никакого внимания; кто ж в здравом уме, будучи слизеринцем, будет рассматривать себе в пару грязнокровку, какой бы та ни была. Но сейчас все изменилось. Ее статус героини войны и даже происхождение играли ему на руку.

Нотт тщательно продумывал идею сближения. Что он мог ей предложить? Деньги? Не вариант.

Имя и чистокровность? Очевидно, что нет. Грейнджер это не заинтересует.

Положение в обществе? Если бы оно у него было, Грейнджер ему была бы ни к чему.

Что оставалось?

Чувства? Вот только нет их.

"Кто ж еще мог стать героем, как не больные на всю голову гриффиндорцы? — размышлял он, отхлебывая сливочное пиво. — Что там для них на первом месте? Верность, храбрость, дружба, б-р-р".

Взгляд упал на смеющуюся Грейнджер. Уизли приобнял ее и что-то нашептывал, активно жестикулируя второй рукой.

"Мерзость какая, — Нотт отвернулся. — Но не опальную же Паркинсон замуж звать", — усмехнулся он, возвращаясь к наблюдению.

Вот только как с такими общаться? Он никогда не дружил, а уж тем более не встречался с девушками с красно-золотого факультета.

Что он вообще знал о ней? Подруга золотого мальчика, всезнайка, выскочка. Сколько раз в своей гостиной они смеялись над ее вечно тянущейся рукой и лохматой головой. Особенно Малфой. Вот уж кто цеплялся к ней все эти годы.

Но она умна, и Нотт не мог не признать это. Сам Теодор дураком тоже никогда не был, по учебе среди слизеринцев его обходил только Драко, так что он легко мог бы поддержать с ней беседу.

"А Уизел? Неужели ему есть, что ей сказать?" — недоумевал Нотт.

Украдкой рассматривая их, он с удивлением понял, что Грейнджер по-своему красива. Она не была такой яркой, как Джинни Уизли, у нее не было аристократического лоска сестер Гринграсс или других слизеринок, но она была очень мила, с хорошей фигурой и очаровательной улыбкой.

"Да, если над ней поработать, она сможет затмить многих", — наконец решил для себя он.

Видеть ее с недотепой Уизли было неприятно. В нем не было ничего особенного: один из множества братьев, не выделявшийся ни острым умом, ни внешностью, ни манерами, ни чем-то еще.

"Не из жалости же она с ним встречается, в самом-то деле? Тогда почему? Что есть такого в Уизли, чтобы привлечь внимание такой девушки? Ладно бы еще Поттер, но этот?" — фыркнул Нотт.

Последив за ними еще с добрых полчаса, он пошел назад в замок. Видеть, как Грейнджер улыбается этому придурку, было выше его сил.

* * *

Окунув перо в чернильницу, тонкие пальцы опустились на пергамент и вывели твердым красивым почерком:

"Сегодня в 21:00 на том же месте".

Серые глаза сузились, руки сжались в кулаки при одной мысли, о чем пойдет разговор.

Он поднял голову и посмотрел на стену с колдофото — на него смотрели угрюмые лица слизеринцев, этих выродков Пожирателей Смерти. Среди них был и свежий снимок мирно спящего в Больничном крыле Блейза Забини.

Тонкие губы растянулись в усмешке.

— Дракклов герой, — фыркнул он, — неужели эта никчемная Паркинсон того стоила?

Забини не входил в изначальный Список, но раз уж подставился, что ж, добро пожаловать. Их сил хватит на всех.

Доклад о побеге сначала Паркинсон, а затем и Малфоя вызвал в нем вспышку ярости, но потом он успокоился и решил, что так даже лучше — страх и ожидание неизбежного только сыграют им на руку при дальнейшей травле.

— Что, Малфой, вздумал с нами поиграть? Не выйдет, — он со злостью смотрел в надменные серые глаза. — И не говори мне, что ты бывший Пожиратель. Бывших не бывает.

Он протянул руку и достал из ящика стола красивый кожаный темно-коричневый блокнот с тисненым рисунком. Нежно погладив его, он отметил, насколько приятной была обложка на ощупь. Он втянул носом воздух; запахи кожи и дорогой бумаги приятно щекотали нос.

Отыскав нужную страницу, он вписал имя новой жертвы. Затем просмотрел имена тех, кто помогал ему. Неплохо для начала, очень неплохо.

Откинувшись на спинку стула, он вздохнул. Работы предстояло много, а впереди всего лишь один учебный год, потом этих змеенышей достать будет намного сложнее.

* * *

В понедельник утром, еще до завтрака, Гермиона Грейнджер и Эрни Макмиллан стояли перед директором, вводившей их в курс дела.

Нападение на Блейза Забини привлекло более пристальное внимание авроров, это уже было не хулиганство, как некоторые расценивали инцидент с одеждой.

— Госпожа директор, — обратилась к ней Гермиона, — но ведь Забини не относится к детям Пожирателей. Странно, что напали на него.

— Вы правы, мисс Грейнджер. Нападение совершено на мисс Паркинсон, мистер Забини защитил ее и оказался в Больничном крыле.

— О Мерлин, они напали на девушку? — в карих глазах застыл ужас.

— Это бесчеловечно, — поддержал ее Макмиллан.

— Да, дело принимает еще более серьезный оборот. Мы усилим охрану в замке, с сегодняшнего дня у нас будут дежурить авроры.

Старосты переглянулись, беспокойство читалось в глазах обоих.

— От вас потребуется провести инструктаж старостам факультетов; будет увеличено количество студентов, патрулирующих замок, и если вы заметите что-то подозрительное, вы должны немедленно сообщить мне и дежурному аврору. Есть вопросы?

Вопросов не было. Получив распоряжения, они отправились на завтрак.

 

— Что хотела Макгонагалл? — тут же накинулся на нее с расспросами Гарри.

— Тише, — шепнула Гермиона и наклонилась к нему поближе.

Рон тут же наклонился к ним, жуя бутерброд.

— Фто там у ваф?

Гермиона бросила на него недовольный взгляд и продолжила:

— Забини вчера избили, он у мадам Помфри.

— А его-то за что? — удивился Гарри. — Он же не из этих, — он кивнул в сторону слизеринских изгоев.

— Панси защищал.

— Ого, — новость оказалась слишком неожиданной. — Вот уроды.

— Она тебя Волдеморту сдать хотела, забыл? — вклинился Рон.

— Какая разница, она же девушка! А за тот случай она и так расплачивается, сам видишь. Но нападение — это же отвратительно, — зеленые глаза нехорошо заблестели.

— Ты прав, — Гермиона сжала руку Гарри, что не укрылось от внимания Рона.

— А если на нее напали не из-за причастности к Пожирателям? Что если им было все равно, кто перед ними? — тревога и страх заструились по венам.

— Ты хочешь сказать, что напасть могли и на наших девчонок? — Рон с беспокойством глядел на Гарри.

— Не знаю, но нам необходимо все выяснить. И присмотреть за Джинни и Гермионой.

— Мы сможем за себя постоять, — возмутилась Грейнджер.

— Гермиона, — Гарри был очень серьезен, — они отделали Забини так, что он угодил на больничную койку, это не шутки.

— Ты прав, я буду осторожнее, — согласилась она.

— А мы будем рядом, — приобнял ее за плечи Рон.

* * *

Следующие несколько дней запомнились бесконечными допросами, дежурствами и уроками. Казалось, что профессора старались так загрузить студентов, чтобы они и думать о чем-то другом забыли. Авроры в замке выглядели чужими, неуместными, о чем Рон и не преминул сообщить.

— Хуже дементоров они точно не будут, — Гарри хлопнул друга по плечу. — Какие планы?

— Не знаю, а у тебя?

— Я в библиотеку, хочу сделать уроки до субботы, чтобы после вечеринки не заниматься ими в воскресенье.

Рон завис. Вечеринка? Он что-то пропустил? Потом до него дошло — в субботу у Гермионы день рождения.

— А, не, я потом, — Рон повернулся и куда-то убежал.

— Как хочешь, — вслед ему проговорил Гарри.

В библиотеке было немноголюдно, он набрал книг и засел в дальнем углу. Джинни не захотела составить ему компанию, сославшись на какие-то дела. Гермиона же обещала прийти позже, так как старост засыпала работой Макгонагалл, и он принялся за учебу в одиночестве.

Если бы Гарри уделил внимание другим посетителям владений мадам Пинс, он бы заметил в другом конце зала Драко Малфоя, зарывшегося в кипу книг — не меньшую, чем у Гарри.

Малфой делал записи и ни на кого не смотрел, пока не вошел Поттер. Заметив его в другом конце зала, он усмехнулся.

"Вот это удача, Поттер в гордом одиночестве", — подумал он.

После приключений в раздевалке он решил обезопасить себя от ошибки, что чуть не стоила ему слишком дорого. На запас с Оборотным он наложил чары Стазиса, так что зелье не потеряет своих свойств еще две-три недели. Но что будет, если он опять станет Поттером? Очевидно, что ничего хорошего. Ослепнуть второй раз без подготовки он не собирался. И вот уже несколько дней он искал возможность скопировать геройские очки, но это оказалось чертовски сложно — Поттер вечно был не один.

Сделав вид, что направляется за книгами, Малфой остановился у полок недалеко от Гарри. Взмах палочки и невербальное усыпляющее сделали свое дело — глаза у Поттера просто слиплись. Он снял очки, положил их на стол и начал тереть глаза. А потом просто опустил голову на руки и уснул.

— Джеминио, — прошептал Драко, и на столе у Поттера лежало уже две пары очков. Проходя мимо его стола, Малфой незаметно забрал копию и сел на прежнее место, как будто ничего и не было.

 

Четверть часа спустя Гермиона нашла спящего все в той же позе Гарри. Она подошла и склонилась к нему, пытаясь разбудить.

— Гарри, — шепотом позвала она и тронула его за руку. — Проснись, здесь нельзя спать, — он не реагировал. — Гарри, проснись, — ее руки прошлись по его плечам, и она с удивлением отметила, что он стал заметно мужественнее. Под мантией явно ощущались мышцы, спина была крепкой. Касаться Гарри оказалось неожиданно приятно, и это ее смутило.

— Гарри, — позвала она его чуть громче.

— Иди ко мне, — он, не открывая глаз, протянул руку и обнял ее за ноги, притягивая к себе. Рука скользнула по бедру, нежно поглаживая, а головой он уперся ей под грудь, вызвав тысячи мурашек. Он был такой нежный, такой расслабленный... Гермиона застыла на несколько секунд, щеки вспыхнули от неожиданной ласки.

— Гарри, отпусти меня, — прошептала она и сделала попытку отстраниться. Все было так неожиданно, неправильно, но так приятно…

— М-м-м, не уходи, дай мне еще минутку, — он продолжил прижимать тонкую фигурку к себе. Она протянула руку, чтобы зарыться в его волосы, ей так хотелось погладить его, приласкать в ответ, но опомнившись, она тут же отдернула руку.

Заклятие Малфоя оказалось довольно сильным, но Гермионе от смущения и нахлынувших эмоций даже в голову не пришло подумать, почему Гарри никак не может проснуться. Она лишь чувствовала тяжесть его руки на своем бедре, нежно поглаживающие ее пальцы, тепло прикосновения его тела.

"Что ты делаешь! Прекрати это немедленно, это же Гарри — твой друг!" — мысленно одернула она себя. Вот только та буря эмоций, что сейчас захлестнула ее от его ласки, никак не подходила к понятию дружбы. Ее обнимал парень, а не друг.

"Чужой парень", — с непонятной для себя тоской подумала она.

— Гарри Поттер, немедленно проснись и отпусти меня! — строго произнесла она. Щеки пылали, но она пыталась взять ситуацию под контроль.

Гарри поднял голову, открыл глаза и в недоумении уставился на нее. Поняв, где находится его рука и только что была его голова, он отпрянул и попытался встать.

— Прости, я думал, это... — начал он.

— Я поняла, ничего страшного, — она сделала шаг назад, поправила блузку и одернула юбку. — Но библиотека — не место, где можно спать, — она всеми силами пыталась сделать вид, что ничего не произошло. Вот только предательские мурашки все еще оставались там, где он гладил ее.

Малфой, украдкой наблюдавший за сценой пробуждения Гарри, лишь усмехнулся, глядя, как краснеют и стараются не смотреть друг на друга Поттер и Грейнджер.

— Гермиона, я наверное, пойду, что-то мне не до уроков сейчас.

— Да-да, конечно, иди.

Он еще раз смущенно посмотрел на нее и ушел.

"Так, возьми себя в руки и займись делом", — мысленно отругала себя Гермиона.

Она села на место Гарри и стала рассматривать, какие учебники он принес, вдруг что-то и ей пригодится.

Мысли предательски возвращались к моменту, когда рука Гарри поглаживала ее бедро, а головой он прижимался к ней, как когда-то Живоголот, вот только от кота таких эмоций и ощущений точно не было. "Прекрати думать об этом. Сейчас же!" — она открыла первое, что ей попалось под руку, и попыталась сосредоточиться, только ничего не получалось. Следующая мысль, пришедшая ей в голову, совсем ей не понравилась.

"Почему с Роном все иначе?"

Осознание, что прикосновения Рона не вызывают у нее такую реакцию, ей не нравилось. Она по привычке попыталась все проанализировать и разложить по полочкам. Вывод ее не радовал, и она попыталась убедить себя, что причина кроется в спонтанности произошедшего, поэтому она не успела начать нервничать и пытаться все контролировать.

"Вероятно, если в следующий раз, когда Рон начнет..."

— Грейнджер, ты закончила? — голос откуда-то сверху вывел ее из задумчивости.

Она повернулась и медленно подняла глаза. Черная мантия, эмблема Слизерина, белый воротник рубашки, зелено-серебряный галстук, белые волосы. Малфой. "Твою мать".

— Что? — не совсем поняла она вопрос.

— Я спрашиваю, тебе еще нужна "Трансфигурация", — он ткнул в учебник, который она пыталась читать.

— Трансфигурация? Зачем? — она смотрела на Малфоя, желая, чтоб он просто оставил ее в покое.

— Книга, Грейнджер, учебник по трансфигурации. Все остальные на руках, эта единственная в зале. Она тебе еще нужна? Вспоминать обнимашки с Поттером можно и за менее редкими экземплярами, — он говорил тихо и медленно, как с маленьким ребенком.

От его слов она вспыхнула, в глазах загорелся огонь.

— О чем ты говоришь, Малфой?

Он вздохнул и посмотрел на нее как на умалишенную.

— Я говорю вот об этом учебнике, в который ты без толку пялишься уже минут десять, мечтая о Поттере, а мне нужно закончить эссе.

— Ни о ком я не мечтаю! — она осеклась, поняв, что он издевается над ней. — Тебе обязательно быть такой язвой?

— Я не сказал ничего, кроме правды, но только так я смог до тебя достучаться, — спокойствие Малфоя выводило ее из себя.

— Это все неправда!

— Как тебе будет угодно, — он смотрел на нее, ожидая, что она протянет ему учебник.

Мимо мелькнула еще одна черная мантия с зеленой эмблемой, Гермиона на секунду отвлеклась, а затем перевела взгляд обратно на Малфоя и встала, гордо вскинув голову.

— Ты можешь забрать этот учебник, Малфой, раз уж он тебе так необходим. Но все твои фантазии держи при себе, ничего не было.

— Угу, обязательно. Только вы в следующий раз поищите более укромное место, а то если вас увидит мелкая Уизли, вряд ли она решит, что "ничего не было", — серые глаза смотрели насмешливо.

От слов "в следующий раз" ее обдало жаром.

"Глупости какие, — тут же осадила она саму себя, — Гарри — мой друг, просто друг".

— А я думала, что ты станешь другим после всего... — она осеклась.

— Тебя это не касается, Грейнджер, — он смотрел холодно, но взгляд был другим. Не было привычного презрения и напускного превосходства, а только отстраненность от всего. Ее же лицо выражало нечто очень похожее на жалость, от чего он на миг скривился.

— Вот только не надо всего этого, хорошо?

— Ты о чем? — не поняла она.

— Ты бы видела сейчас свое лицо, — фыркнул он.

— И что же с ним не так? — она скрестила руки на груди и вздернула подбородок.

— Последнее, что мне нужно, так это жалость, — зло выплюнул он, — от...

— От кого, Малфой? — с вызовом спросила Гермиона.

— От любого, — намного спокойнее ответил он. — Мне не нужно сочувствие от героини войны или кого бы то ни было, — он взял книгу со стола, развернулся и ушел.

Из-за полки выглянул Нотт, на его лице играла улыбка. Кажется, он нашел слабое место Грейнджер — сочувствие к изгоям.

* * *

В этом году девятнадцатое сентября очень удачно выпало на субботу, поэтому вечеринку в честь дня рождения Гермионы решено было провести с размахом, с учетом их возможностей, конечно. Местом проведения была единодушно выбрана Выручай-комната, насчет еды они договорились с домовиками, а алкоголь парни обещали добыть сами.

Гермиона пригласила друзей, многие были из Армии Дамблдора. Танцы, музыка, выпивка — отличный день рождения.

— Гермиона, можно тебя пригласить на танец? — Рон явно увлекся огневиски, но еще вполне держал себя в руках.

— Конечно, — она подошла к нему, он притянул ее к себе за талию и ... Ей бы хотелось, чтобы он закружил ее по залу, но его навыков было явно недостаточно, потому он просто обнял ее и закачался в такт музыке. "Тоже неплохо", — решила Гермиона и обвила его шею руками.

После танца к ним подошли Невилл, Эрни и Симус и вручили Гермионе и Рону по бокалу.

— У меня тост, — начал Эрни, — за самую умную и красивую старосту школы! Желаю тебе жить в мире, где нет всяких уродов. Будь счастлива, — он искренне улыбнулся и прикоснулся к ее бокалу.

— Да, Герми, пусть все плохое останется в прошлом, — добавил Невилл.

Все поддержали тост и они выпили.

Гарри танцевал с Джинни; та ни на шаг его от себя не отпускала, но он и сам не стремился никуда уйти. После случая в библиотеке Гермиона и Гарри делали вид, что ничего не произошло, но некоторая неловкость все же чувствовалась. Рон же почти не отходил от Гермионы, при этом умудряясь все больше и больше поглощать огневиски.

— Герми, можно тебя на минутку, — после очередного танца он потащил ее из Выручай-команты в коридор.

— Да, конечно, — она не понимала, зачем покидать праздник, но пошла за ним.

Выйдя за дверь, Рон увлек ее в довольно глубокую нишу.

— Ты сегодня такая красивая, — он притянул ее к себе и поцеловал. Она замерла, потом нерешительно ответила на поцелуй. "Расслабься, прекрати все контролировать", — убеждала она саму себя, боясь, что их кто-то может увидеть.

Словно поняв ее опасения, Рон взял ее за руку и шепнув: "Идем", повел к классной комнате в конце коридора. Войдя в пустой класс, он плотно закрыл дверь и вновь обнял Гермиону.

— Здесь нам никто не помешает, — он поцеловал ее в губы и стал спускаться к шее.

Гермиона сначала ответила на поцелуй, а потом застыла, прислушиваясь к своим ощущениям. Рон прошелся губами по щеке, потом по шее, одной рукой прижимая к себе за талию, а второй исследуя спину. Прикосновения не были неприятными, но и мурашек, как тогда, от руки Гарри, не было. Словно к ней прикасался массажист или врач, но не мужчина.

Поцелуи становились все настойчивее и смелее, Рон опять вернулся к ее губам, а она лишь слабо отвечала, пытаясь отвлечься от мысли, что он ее сейчас проглотит.

Почувствовав, что его рука перешла к груди, она попыталась отстраниться.

— Рон, не надо.

— М-м-м, Герми, ты такая вкусная, — абсолютно не обращая на ее слова внимания, он продолжил целовать ее. Одна рука сжимала грудь через одежду, вторая спускалась к ягодицам.

— Рон, прекрати, — она отстранилась, но он удержал ее.

— В чем опять проблема? Все же хорошо, — Рон попытался опять ее поцеловать.

— Ты пьян, — она уже тянулась к своей палочке.

— Ну выпил немного для храбрости, нам это не помешает. Я так долго ждал этого момента.

Гермиона растерялась. Она никак не могла понять, что с ней происходит. Почему она ничего не чувствует? "Может, так и должно быть, когда у тебя мало опыта?" Но тогда, в библиотеке с Гарри, все было иначе, тогда ей не хотелось, чтобы все прекратилось, а сейчас... Ей стало стыдно от собственных мыслей.

"Гарри принял меня за Джинни, между нами ничего не было!" — убеждала она саму себя. Вот только это "ничего" никак не выходило из головы несколько дней и отзывалось приятным томлением где-то внизу живота.

Рон воспринял ее замешательство как призыв к действию и уже гладил бедра, забравшись под юбку.

— Тебе понравится, обещаю, — он вернулся губами к шее.

Гермиона представила, что вот сейчас он усадит ее на парту и продолжит исследовать ее тело, целовать ее и... От этой картины ее передернуло. Она поняла, что не хочет принимать в этом никакого участия.

— Рон, нет, — она отстранилась, — не сейчас.

— А когда? Скажи когда, Гермиона? В следующей жизни? — он разозлился. — Что еще мне сделать, чтобы моя девушка наконец позволила себя потрогать?

— Рон, все не так...

— Так, Гермиона, так. Ты что, вообще ничего ко мне не чувствуешь?

— Ты о чем? — не поняла его она.

— Тебе нравятся мои ласки? Поцелуи? Ты хочешь сама прикоснуться ко мне?

Она стояла и смотрела на него. Понимание, что нет, она этого не желает, вызывало протест и обиду на саму себя. Вот же перед ней стоит привлекательный парень, который ее хочет. Она столько лет считала, что любит его, но сейчас окончательно поняла, что физически он ее не интересует. "Что со мной не так? Может быть, надо перетерпеть и мне понравится?" Нет, все должно быть по-другому! Она так хотела испытать то, о чем пишут в книгах: дрожь в коленях, мурашки, фейерверк ощущений и эмоций. Но кто знает, может, в начале все не так?

— Давай попробуем, Герми, — начал уговаривать ее Рон. — Это же я, и я тебя люблю.

Он сделал шаг и провел рукой по ее руке. Она не шелохнулась. "Может, он прав? Ему надо только пробудить во мне женщину?" Рон вновь поцеловал ее, на этот раз нежно, прислушиваясь к ее реакции.

— Вот видишь, ничего страшного, — он провел руками по спине, задержался на талии, спустился к бедрам. — Я тебя не обижу, — поцелуй в уголок губ, в щеку, ближе к уху. — Расслабься, — шептал он, — тебе понравится.

Он подвел ее к парте и усадил, встав максимально близко, разведя ее ноги.

"Пусть будет, что будет, — решила Гермиона. — Он же не виноват, что это я такая".

Рон все больше распалялся, огневиски придавал смелости, а давно сдерживаемое желание уже просилось наружу. Руки потянулись к застежке на спине. То, что Гермиона почти никак не реагировала на его ласки, его не сильно заботило, главное, что она позволяла к себе прикасаться, целовать ее. Он справился с замком и потянул платье вниз. Его взору предстал красивый кружевной бюстгальтер, Рон тут же припал ладонями к ее груди.

Гермиона не шевелилась. Ее щеки пылали от смущения, все происходящее казалось неправильным. "Но он же мой парень, секс — часть отношений, это нормально, — уговаривала она себя. — Это со мной что-то не так, а он мужчина". От его прикосновения к груди стало совсем стыдно и на глазах выступили слезы. Она инстинктивно отстранилась от него, а он посмотрел ей в лицо, не понимая, что происходит.

То, что он увидел, отрезвило его.

— Я тебе противен? — он задохнулся от обиды.

— Нет, что ты, — она не смела поднять на него глаза.

— Ты сейчас выглядишь так, словно приносишь великую жертву во имя спасения мира. Так ответь мне — тебе настолько все это неприятно?

— Дело не в тебе, — начала оправдываться она.

— Конечно, не во мне. Но что не так с нами? С тобой? — Рон с красным от злости лицом ходил по комнате туда-сюда.

— Я не знаю, Рон, — почти закричала Гермиона, — но я... я ничего не чувствую, когда ты...

— Когда я целую тебя?

— Мне стыдно, пойми. Все как-то неправильно.

— Неправильно, — фыркнул он. — Неправильно — это держать своего парня голодным. Я слишком уважаю тебя, чтобы пойти к Ромильде или другим.

— К Ромильде? — она даже забыла, что собиралась ему сказать.

— Вейн вешается на меня с первого дня возвращения в Хогвартс. Но это не важно. Я люблю тебя, и мне никто другой не нужен. У нас же все серьезно, правда?

— Да, конечно, — Гермионе не нравилось то, как он сейчас смотрел на нее. Словно хищник, рыжий лис, загнавший в угол цыпленка.

— Сегодня такой день, а ты так прекрасна, — он вновь вернулся к поцелуям. — Если ты хочешь, то никто об этом не узнает… — он шептал, покрывая лицо поцелуями. — Мы можем не доходить до конца, есть же разные способы, чтобы сделать друг другу... приятно.

Гермиона все понимала и не понимала ничего. Как вообще она оказалась в такой ситуации? И что делать теперь? Согласиться? Перетерпеть? От последней мысли кровь вскипела и спина выпрямилась. Ну уж нет, никто не будет ее принуждать или уговаривать. Если она не готова, значит, Рон должен уважать ее выбор!

— Рон, я не хочу, — он отстранила его и встала с парты.

Взглянув в его лицо и прочитав злость и разочарование во взгляде, она разозлилась.

— И знаешь, что, Рон, катись к своей Ромильде и прочим, да хоть ко всем сразу, а с меня хватит, — гордо вскинув голову, она вышла из класса, на ходу надевая и застегивая платье.

* * *

Рон, злой, как стая соплохвостов, вернулся в Выручай-комнату и прошел к столу с напитками. Схватив бокал с огневиски, он залпом осушил его и поискал глазами бутылку.

— Рон, что случилось? — к нему подошла Джинни.

— Ничего, — зло прошипел он себе под нос.

"Ничего из того, что должно было, — поняла она. — Мордред бы ее побрал, эту недотрогу", — выругалась она про себя.

— Не расстраивайся, у вас еще все наладится.

— Как же, она холодна как лед, никакой реакции, сидит как жертвенная овца. Я так не могу, — он ударил по столу кулаком.

Джинни приобняла брата, пытаясь немного успокоить, и не заметила, как наблюдавший за разговором Гарри вышел из комнаты.

* * *

Вот уже несколько дней Гарри избегал Гермиону. Когда он проснулся в библиотеке, обнимая ее за ноги и поглаживая бедро, он растерялся. Ощущение было как от удара бладжера, и все, что он смог придумать — сбежать. Он был так благодарен, что она сделала вид, будто ничего не было. Вот только это "ничего" никак не выходило у него из головы.

"Я просто ошибся, я спал", — убеждал он себя. Тогда почему было так приятно прижиматься к ней, вдыхать ее запах? Как-то неожиданно для себя он понял, что он обнимал другую девушку. Не подругу, а девушку. И что ему это понравилось. И вот за это он испытывал чувство вины перед Джинни. А еще ему было неудобно перед Гермионой, вдруг она плохо о нем подумает. И перед Роном. Это же его девушка. В результате он решил не заморачиваться и пустить все на самотек. Ничего не было, и точка.

И вот сегодня он сначала наблюдал, как Рон утащил куда-то Гермиону, а затем вернулся злой, как мантикора. Перед глазами сразу встала сцена у озера, как Гермиона плакала из-за их с Роном ссоры. "Ее надо найти. Немедленно!"

Гарри шел по коридору и уже думал подняться к себе за картой Мародеров, как почувствовал, что впереди за колонной у окна кто-то есть. Он ускорил шаг и увидел Гермиону. Она стояла к нему спиной, но он был уверен, что она плачет.

Подойдя к ней, он позвал ее.

— Гермиона, — она вздрогнула и оглянулась. — Не плачь, прошу тебя.

— Я не плачу, тебе показалось, — она руками вытерла слезы.

— Угу, вижу. Что Рон опять натворил? — он боялся к ней прикоснуться, в то время как хотелось ее прижать к себе и утешить.

— Ничего такого, — она подняла на него заплаканные глаза. — Это я... Я так виновата. Я опять задела Рона за больное, — она всхлипнула. — Со мной что-то не в порядке, понимаешь?

Он понимал. Причем, понимал гораздо больше, чем хотел. Осознание того, что сейчас произошло, а, точнее, НЕ произошло, в глубине души почему-то вызвало в нем радость. Абсолютно нелогичную, иррациональную радость.

— Гермиона, — он подошел почти вплотную, а она развернулась к нему. — Я уверен, что с тобой все в порядке, ты прекрасная девушка, — он замялся.

Она подняла на него глаза, он стоял и смотрел с такой заботой и беспокойством, что ее сердце защемило от нахлынувшей нежности. И она все поняла. В голове что-то щелкнуло и разложилось по полочкам. Она прочитала в глазах то, что так боялся вслух произнести Гарри, ведь речь шла об их общем друге. Все было так просто, так очевидно.

"Со мной все в порядке. Просто парень не тот". От этой мысли хотелось рассмеяться или заплакать.

Гермиона стояла и разглядывала самого Гарри. Она словно увидела его впервые. Сейчас перед ней стоял не такой привычный с детства друг, а парень. Нет, молодой привлекательный мужчина.

Она столько раз смотрела на него, прикасалась к его телу, не замечая этого. Но сейчас она смотрела в его зеленые "мамины" глаза и поражалась, насколько они красивые. Даже очки, которые она ему столько раз когда-то чинила, не портили его и не мешали заметить длинные пушистые ресницы. На лоб спадали несколько прядей, и ей вдруг захотелось к ним прикоснуться и убрать чуть в сторону, чтобы не мешали. На ее щеках все еще блестели слезы.

— Я не хочу, чтобы ты плакала из-за Рона или кого бы то ни было, — прошептал Гарри. Сунув руку в карман, он достал платок и осторожно вытер слезинки с ее щек. — Вот, так-то лучше.

От его прикосновений, таких невесомых и нежных, у нее побежали мурашки. Он стоял так близко, смотрел так ласково, что у нее закружилась голова. Не удержавшись, она подняла руку и провела по его волосам, убрав наконец такую мешавшую челку. Он замер от ее несмелой ласки, опустив руку с платком и не отводя глаз.

— Гарри, — прошептала она.

От звука своего имени он словно очнулся. Сунул платок в карман, не глядя, переступил с ноги на ногу, но не отошел. Он и сам не знал, почему все еще стоял и смотрел на нее, но не мог оторваться от этих карих глаз, все еще мокрых от слез. Ее прикосновение вызвало отклик, ему вдруг захотелось удержать ее руку и прижать к своей щеке, но он не посмел.

Гермиона почти опустила руку и хотела отойти от него, как в ее глазах вспыхнул такой знакомый ему решительный огонек. Сделав шаг вперед, она подняла руку, притянула его голову к себе и прикоснулась к его губам своими губами. Поцелуй был робким и очень-очень нежным. На несколько безумно долгих и в то же время невозможно коротких секунд весь мир сжался до одного ощущения — мягких губ, цветочного запаха духов и бешеного стука двух сердец.

— Прости, — прошептала она, развернулась и побежала по коридору, не разбирая дороги.

Гарри стоял и смотрел ей вслед. Ее неожиданный поцелуй оглушил его сильнее Петрификуса или Ступефая, и он не успел ни ответить ей, ни крикнуть что-то вслед, ни броситься догонять.

Он прикоснулся пальцами к своим губам, все еще хранящим ощущение поцелуя. "Что это было?" Мысли сменяли одна другую. "А как же Джинни?" Вот только воспоминание о мягких губах Гермионы отдавалось в теле приятным теплом, а в душе — трепетом.