Любви не нужно волшебство, или Тайна руны Гебо (гет)

Июль девяносто пятого. Жара. Летний зной медленно плавил улицы Лондона, вынуждая его жителей прятаться в тени или искать прохладу в домах и офисах. Так было везде, но не на площади Гриммо, в доме двенадцать. Там, в обветшалом семейном гнезде Блэков, было мрачно, пыльно и сыро. Ничто не напоминало обитателям дома о невыносимой жаре.

Три недели назад семья Уизли переселилась сюда, в штаб-квартиру возрожденного Ордена Феникса. Сириус Блэк любезно предложил им свой дом, и вот они и Гермиона Грейнджер, присоединившаяся к ним две недели назад, занимались генеральной уборкой не покладая рук, а, точнее, не опуская волшебных палочек.

Джинни была в бешенстве. Отличные каникулы, ничего не скажешь. Она же всю жизнь мечтала сидеть пол-лета взаперти и разгребать завалы в чужом доме. Им даже на улицу не разрешали выйти, а так хотелось встретиться с парнями и девчонками, погулять, пообщаться. Почувствовать себя девушкой, наконец, а не домовым эльфом. Хоть бы Гарри поскорей приехал, а то от постоянного общества только братьев уже зубы сводило!

Гарри. Гарри Поттер. Ее герой, ее мечта. Мама хоть и твердила ей бесконечно о том, как должна себя вести приличная девушка, но негласно поддерживала ее увлечение Избранным. Конечно, кто же откажется от такого зятя в будущем — знаменит, богат и ему суждено всегда быть героем. Если выживет, конечно. А то Волдеморт, идущий в комплекте с Гарри, как-то не очень вписывался в ее картину "долго и счастливо".

Уже который день Джинни думала так или примерно так, очищая от заклятий библиотеку Блэков. Она механически проводила волшебной палочкой вдоль книжных полок, монотонно повторяя одно и то же заклинание. Если им охватывать всю комнату, то заклятий обнаруживалось слишком много, и все равно приходилось дополнительно проверять каждую полку. "Хоть какая-то польза, выучила новые заклинания, да еще такие, что вряд ли преподают в школе".

Вдруг что-то заискрилось, и над одной из полок взвился дымок. Защитное заклятие. Она таких уже штук пять сама обезвредила, быстро научившись у Тонкс. Не будет же она каждый раз бегать за помощью — как маленькая.

Произнеся нужные слова и взмахнув палочкой, Джинни уже хотела пойти дальше, но решила посмотреть, что же такое секретное охранялось здесь. Ее внимание привлекла одна потрепанная книга в кожаном переплёте: "Брачные темномагические ритуалы".

Джинни давно знала по рассказам родителей, что именно любовью к тёмной магии когда-то славились Блэки. Да, такую книгу так просто было не достать, штучные экземпляры хранились только в родовых библиотеках и крайне редко продавались и то только по знакомству.

"Нет, я здесь не за тем, чтобы изучать страшные ритуалы", — Джинни решительно поставила книгу на место и сделала два шага прочь от нее, но книга словно звала, манила, к ней так хотелось прикоснуться. Она развернулась и опять взяла книгу с полки, полистала, с трудом разбирая мелкие буквы, и уже хотела снова поставить ее, но не смогла.

"Это же настоящее сокровище, а здесь книга никому не нужна. Стоит, пылится. А у меня есть Гарри, вот только внимания он на меня совсем не обращает. Я только возьму ее, на всякий случай, я ничего делать не буду", — мысленно убеждала она саму себя.

Не в силах выпустить книгу из рук, она выскользнула из библиотеки и юркнула в свою комнату. Только надежно спрятав находку, она смогла расслабиться.

Спустившись вниз некоторое время спустя, она увидела Сириуса Блэка.

— Мистер Блэк, можно вас на минутку?

— Да, Джинни, тебе нужна помощь? Какое-то непонятное заклятие в библиотеке?

— Нет, я справляюсь, спасибо. Но среди книг я заметила пару томов по этикету для юных ведьм и хотела спросить, можно ли взять их почитать? У нас нет таких книг, для старших братьев они были ни к чему, — изобразила смущение она.

— Хм, юная мисс, такие книги тебе точно не помешают, — улыбнулся он. — Пошли, покажешь, что за книги, если они без тёмной магии, я их тебе подарю.

— Большое спасибо, мистер Блэк. Вы очень добры.

Они прошли в библиотеку, и она показала ему две книги, что рассматривала еще вчера. Сириус мельком взглянул на них и вручил Джинни. Та просияла и прижала их к груди.

— Можно вопрос? Точнее, совет, — заговорил Сириус, когда Джинни направилась к выходу.

Она обернулась и кивнула.

— Я слышал, как Фред и Джордж посмеивались над тобой из-за того, что тебе нравится Гарри.

Джинни опустила глаза и покраснела до корней волос.

— Не обращай на них внимание. Добивайся своего, если уверена, что хочешь этого и готова идти до конца.

— Спасибо, сэр, и за совет, и за книги, — пролепетала она и пошла к выходу, прижимая добычу к груди.

 

Вечером, когда все легли спать, она поменяла обложку одной из подаренных книг на обложку так заинтересовавшей ее книги по тёмной магии. Что ж, теперь никто не сможет ее ни в чем упрекнуть. Сириус подарил ей две книги в этих обложках, об их содержании она только догадывалась, а что там оказалось что-то другое, так это не ее вина. Завтра она поставит на полку книгу в кожаном переплете, и не важно, что ее содержание несколько изменилось. А пока она будет ждать Гарри и попытается следовать советам мистера Блэка, если же это не поможет, то одна полезная книга будет у нее под рукой...

Июнь 1998 года

Это было первое лето после войны. Мирное лето, когда больше не надо было ни от кого прятаться, забыть о постоянном страхе и наконец жить своей жизнью. Вот только раны — не физические, душевные — все еще кровоточили.

В Норе стояла аномальная тишина. Никогда прежде, даже в самые страшные времена, здесь не было так тихо. Смерть Фреда словно приостановила жизни всех членов семьи Уизли, Гарри и Гермионы. Последние временно остановились в Норе, идти на Гриммо, 12 совсем не хотелось. Мрачный дом, где все напоминало о Сириусе, казался холодным и пустым, они же тянулись к живым людям, к тем, кто стал им семьей.

Родители Гермионы год назад продали свой дом, уехав в Австралию, поэтому, кроме Уизли и Гарри, у нее никого не было. Заниматься же поиском собственного жилья не оставалось никаких сил, да и страх одиночества пугал больше неуютной, скорбящей Норы.

Джордж напоминал собственное привидение. В нем не осталось и искры той жизненной энергии, что била ключом из них с Фредом.

Молли за несколько недель постарела на десятилетие, но всеми силами пыталась держаться. Ради детей, ради тех, кто выжил.

 

Гарри как будто не вернулся с войны. Казалось, он чего-то ждал, часами просиживая на берегу небольшой реки в миле от Норы. Его сознание отказывалось принимать, что все плохое позади и можно идти дальше. Гермиона пыталась ему что-то рассказывать про посттравматический синдром и эмоциональное выгорание, о том, что это нормально и с этим можно справиться, но он мало уделял этим словам внимания. На душе было горько от смерти каждого, кто не вернулся с битвы за Хогвартс или погиб за годы войны. Он понимал, что их гибель — не его вина, что он и так сделал все, что мог, даже отдал собственную жизнь, но глубокое чувство усталости и апатия поглотили его и не хотели отпускать.

Сидя на берегу, он много думал обо всем, что с ним произошло. Разговор с Дамблдором на вокзале Кингс Кросс, воспоминания Снейпа о его родителях и о том, как он тайно оберегал Гарри все эти годы, смерть Фреда, Тонкс, Люпина, Сириуса... Ему было о чем подумать. Теперь он был свободен, он выполнил свою миссию и даже смог выжить. Но прошлое не оставляло его, страх и чувство долга так глубоко въелись в его сознание, что он не мог разрешить себе жить. Ему нужен был отдых, моральный, прежде всего. И как хорошо было просто сидеть, просто думать...

Джинни была рядом. Его Джинни. Чувство нежности переполняло Гарри каждый раз, когда он видел ее. Но вот подойти к ней, как когда-то до войны, обнять, поцеловать он не мог. Ему казалось неправильным все это, когда вокруг траур и слезы. А она молча вздыхала и давала ему время прийти в себя. Лишь иногда, боясь потревожить, но не в силах удержаться, она подходила к нему и обнимала, говорила, что он спас их всех и не должен так переживать. Он соглашался, обнимал ее в ответ, но быстро сбегал.

Джинни тоже замыкалась в себе. Ей очень хотелось побыть с Гарри, но в такой атмосфере сложно было выражать любовь. Он много времени проводил в одиночестве, но и уйти насовсем не хотел. Он как будто наблюдал за ними издалека, видел, что все они здесь, живые, в безопасности, но сам пока не был готов к ним присоединиться.

Иногда Джинни все же удавалось уговорить его прогуляться или даже выбираться в Косую аллею всем вчетвером, но все было не так, они не могли расслабиться и наслаждаться отдыхом и миром.

Иногда ей казалось, что Гарри ждет, что вот сейчас кто-то взмахнет волшебной палочкой и прошлое забудется, и начнется новая, беззаботная и счастливая жизнь, он разрешит себе любить и не бояться, что его избранницу могут использовать против него, что ей не грозит опасность только от одного факта, что она ЕГО девушка.

Умом Джинни все это понимала и старалась дать Гарри время, но, Мерлин, кто бы знал, как она устала ждать.

 

Научится жить дальше оказалось очень нелегко. Министерство магии наградило всех троих званием героев, им торжественно вручили Ордена Мерлина первой степени и даже выплатили значительную денежную премию, которой должно было хватить на покупку своего жилья. И на этом все. Магам нужны были символы победы, и они с лёгкостью их нашли, а что там будет дальше с юными героями, никого не интересовало.

Но жизнь нельзя остановить навсегда, она идет своим чередом независимо от того, готовы вы к этому или нет.

Постепенно Нора оживала. Голоса становились громче, где-то зазвучал первый робкий смех. Надо было подумать о будущем, выяснить, что они будут делать дальше.

Гарри, Гермиона и Рон решили вернуться в школу, чтобы пройти седьмой курс, а Джинни — повторно — шестой.

И у них было больше двух месяцев, чтобы научиться жить мирной жизнью. Засыпать, не оставляя дежурных на входе. Прекратить вздрагивать при резких звуках и не выхватывать волшебную палочку при малейшем хлопке или вспышке света. Не бояться, что завтра может не быть еды. Что завтра вообще может не наступить.

 

— Джинни, можешь прогуляться со мной? — спросил ее как-то Гарри, когда все встали из-за стола после ужина. Это была его первая инициатива за полтора месяца, и Джинни вся просияла от радости.

— Да, идите, мы с Роном поможем миссис Уизли убрать посуду, — поддержала его Гермиона.

Не сказать, чтобы Рон был счастлив от такой перспективы, но возражать не стал.

— Может, и мы с тобой погуляем, как закончим? — он подошёл к Гермионе и обнял ее.

— Хорошо, — согласилась она, подавая ему тарелки, — а пока отнеси это на кухню.

 

Гарри и Джинни прошли мимо огорода и спустились немного вниз с холма, туда, где раскинулась небольшая роща. Луна заливала все вокруг серебристым светом, создавая романтическую обстановку.

— Я захватил пледы, — Гарри ловко расстелил один на траве и сел на него, протягивая руку к Джинни, приглашая присоединиться.

Она села рядом, и он накинул второй плед ей на плечи.

— Это так неожиданно и так мило, — она провела рукой по его плечу и спине, — я так по тебе соскучилась.

— Я тоже, — он наклонился и легко поцеловал ее в щеку.

Джинни села поудобнее и потянулась к нему, чтобы поцеловать в губы, но он ее остановил.

— Нам надо поговорить.

У нее все похолодело внутри. Неужели он хочет ее бросить?

— О чем? О нас? — панические нотки проскользнули в ее голосе.

— Я люблю тебя, и это главное, что ты должна знать, — он посмотрел ей в глаза и провёл рукой по щеке и волосам.

На душе у нее стало сразу намного спокойнее, но что же тогда не так?

— Я тоже люблю тебя, Гарри, — она обняла его и горячо поцеловала. Он отстранился и посмотрел ей в глаза.

— Прости меня за мою холодность, я столько месяцев мечтал о том, как закончится война и мы будем вместе, но когда все произошло, я оказался не готов к этому, я до сих пор не могу прийти в себя. Но я очень хочу быть с тобой, — он придвинулся ближе и нежно поцеловал ее в губы. Она ответила ему, стараясь показать, насколько он ей нужен.

— Мне нужно уехать, ненадолго, думаю, примерно на три недели, — оторвавшись от губ любимой, продолжил он.

— Но куда и зачем?

— В Австралию.

— В Австралию? Что тебе там делать?

— Гермиона попросила меня отправиться туда с ней, она хочет вернуть память родителям.

— Так пусть Рон с ней едет.

— Она позвала его, но он не хочет оставлять Молли и Джорджа, в общем, он отказался, — Гарри развел руками.

"Вот недобитый садовый гном", — со злостью подумала Джинни.

— А сестру без парня он, значит, оставить может?

— Он не знает об этом. Гермиона скажет ему сегодня вечером.

— Но почему она не поедет одна? — обида захлестнула ее, не давая мыслить здраво.

— Я не позволю ей отправиться туда одной. Это небезопасно и неизвестно, что и как там будет. Чужая страна, огромный континент, сама понимаешь.

— Да, прости, я не подумала. Но почему именно ты? Пусть попросит кого-то еще.

— Кого? — усмехнулся Гарри. — Гермиона моя подруга. Она ради помощи мне отказалась от родителей, и я должен вернуть ей этот долг. Я уже все решил, я поеду с ней, а через три недели вернусь к тебе. Ты же сможешь подождать меня еще немного?

— Ты не оставляешь мне выбора. Конечно, я буду ждать тебя, — Джинни придвинулась к нему поближе и обвила шею руками.

— Я вернусь, и у нас все будет хорошо, обещаю, — прошептал Гарри, притянул ее к себе и поцеловал.

 

После того, как с посудой было покончено, Рон и Гермиона отправились на прогулку. Они знали про любимое место Джинни в роще, поэтому пошли в противоположную сторону. Там, недалеко от дома, рос огромный дуб, на котором Артур еще много лет назад установил большие качели. Гермиона любила это место, ей всегда нравилось тихо раскачиваться, думая о чем-то своем, а теперь они сидели там вдвоем.

После битвы за Хогвартс, а, значит, и со дня их первого поцелуя, прошло полтора месяца. Им было немного неловко переступить на следующую ступень отношений. Они столько лет дружили, он столько лет ей нравился, вызывал ревность и подогревал любовь, что когда они стали официально парой, Гермионе как-то не верилось, что все происходит наяву. Да и в доме, где царил траур, было не до любви. Но молодость и чувства брали свое, и все чаще и чаще они старались сбежать из Норы, чтобы побыть вместе.

Рон с первого курса немного побаивался Гермиону, она всегда напоминала ему маму своим командирским тоном и уверенностью, что она всегда права. Но в то же время он давно понял, насколько Гермиона красива, узнал, какой нежной и заботливой она может быть, научился ценить ее ум и уважать ее мнение. А еще он безумно хотел ее. Чувство вины за побег перед Рождеством во время поиска крестражей не позволяло ему торопиться, он боялся, что вновь ее обидит и потеряет уже навсегда. Такие девушки не прощают насилия и предательства, поэтому ему оставалось только ждать и уговаривать.

— Мне надо кое-что сказать тебе, — начала она разговор. Его рука уже устроилась на ее талии.

— Может, потом? Здесь так тихо и безлюдно, я знаю занятия и поинтереснее разговоров, — он притянул ее к себе и попытался поцеловать.

— Нет, давай сначала все обсудим, — увернулась от поцелуя Гермиона.

— Ну что еще? Я же сказал, что не могу бросить мать и брата, чтобы отправиться с тобой в Австралию, — разозлился он.

— Да, я понимаю. Я рассказала об этом Гарри и попросила его поехать со мной.

— Гарри? А как же Джинни? Она столько его ждала!

— Я знаю, и мне неудобно перед ней, но без твоей или его поддержки мне будет очень сложно.

— Ну ты же такая умная и сильная, ты справишься, я в тебя верю.

— Если я могу многое сделать сама, это не значит, что мне не нужна помощь.

— Хорошо, если ты так хочешь и Джинни не против, то поезжайте, конечно.

— Мы с Гарри завтра пойдём в Министерство и оформим заявку на портключи, думаю, за несколько дней мы уладим формальности. Еще я заеду в больницу Св.Мунго, проконсультируюсь насчет восстановления памяти. Я прочитала все, что нашла на эту тему, но без практикующих врачей мне не справиться.

— Да, конечно, как скажешь, — скучающим тоном протянул он. — Это все? Я могу, наконец, поцеловать свою девушку, или мы еще о чем-нибудь поболтаем?

— Думаю, можешь, — улыбнулась она и сама потянулась к нему.

* * *

Через неделю Гермиона и Гарри отправились в Австралию. Статус национальных героев помог им быстро и даже за счет Министерства получить два портключа, для Гарри ровно на три недели, а для Гермионы — с открытой датой возвращения. Ей надо будет только обратиться в австралийское Министерство магии, и ей помогут установить любую дату до конца августа, чтобы успеть к школе.

Им также помогли с консультацией в Мунго, а те, в свою очередь, привлекли австралийских коллег. Поэтому когда они появились в Сиднее, их уже встречали представители Министерства и местной больницы.

На то, чтобы найти бывших Грейнджеров в небольшом городе Дарвин на севере Австралии, доставить их в Сидней и вернуть им память, ушло десять дней. Без помощи консула и колдомедиков они бы не справились, поэтому впервые были искренне благодарны британскому и австралийскому правительству за помощь.

Сейчас, десять дней спустя, они сидели на веранде дома снова Грейнджеров и пили холодный освежающий чай. Джейн и Филипп здесь прекрасно устроились, дом на побережье Тиморского моря был очень уютным и красивым.

— Какие у вас планы? — поинтересовался мистер Грейнджер.

— У Гарри через десять дней портключ в Англию, а я хочу остаться с вами до конца августа.

— Мы будем очень рады, дочка.

— Может, пойдем на пляж? — предложила Гермиона.

— Конечно, сходите с Гарри, вы просто обязаны искупаться, это же Индийский океан, когда еще вы сможете здесь оказаться. А у нас с мамой дела.

— Хорошо, я только переоденусь.

Когда они ушли, Джейн Грейнджер подошла к мужу и обняла его.

— Ты хотел, чтобы они пошли одни?

— Угу, пусть побудут вдвоем, — Филипп обнял жену в ответ.

— Мне тоже очень нравится Гарри, но как же Уизли, ждущие их в Англии?

— Они еще так молоды, все еще может измениться.

— Ты прав. Я не знаю, что там за Рон и Джинни, ничего не имею против них, но ты видел, как Гарри и Гермиона смотрят друг на друга? Я никогда не видела такой духовной близости у кого-то еще. Они же с полуслова, с полувзгляда понимают друг друга.

— Да, они как любящие супруги, прожившие вместе лет двадцать, — улыбнулся Филипп и поцеловал жену в щеку.

— Не удивительно. То, через что они вместе прошли... Мне было так страшно, когда они нам все рассказали. Бедная наша девочка, да и Гарри. Пойти на смерть, чтобы спасти других!

Они стояли обнявшись, наблюдая за своей такой взрослой дочерью и ее лучшим другом, бредущими по берегу моря.

 

— Здесь так красиво, — восхищалась Гермиона, глядя на ласковые волны, золотой песок и бескрайнее синее небо. В Австралии сейчас была зима, но в этой части континента всегда было тепло.

— Да, очень красиво и так тихо, спокойно. Но мне кажется, что я должен вернуться назад в Англию, мы же все закончили.

— Гарри, — Гермиона остановилась и повернулась к нему. — У тебя есть возможность провести десять дней в этом раю. Почему опять я слышу от тебя "Я должен"?

— Джинни ждет...

— Никуда твоя Джинни не денется. Я не настаиваю, ты можешь хоть завтра поменять портключ, но зачем? Ты заслужил отдых как никто.

— Мы заслужили, — он всмотрелся во все еще изможденное лицо Гермионы и провел рукой по щеке, заправив выбившийся локон. Они почти целый год с ней скитались по стране в ужасных условиях: голодали, сражались, жили в лесу. — А знаешь, ты права. Смена обстановки, а уж тем более такая кардинальная, точно должна помочь мне отвлечься и прийти в себя. Слишком много воспоминаний давит на меня там, в Норе, так что небольшие каникулы нам с тобой не помешают.

— Вот это другой разговор, — улыбнулась она. — Но все же мне жаль, что Рон не смог поехать, — грусть и обида в её голосе очень не понравились Гарри. Но что он мог поделать, если Рон, как всегда, решил, что Гермиона со всем справится сама?

— Да, жаль, но ты вернешься и вы будете вместе, он любит тебя, — попытался успокоить ее Гарри.

"Он опять оставил тебя одну, — яркой вспышкой пронеслась мысль в головах у обоих. — Опять".

— Зато ты здесь, и твоя поддержка очень важна для меня. Мне совсем не хотелось проделать весь этот путь в одиночку. А что, если бы мы не смогли найти моих родителей? Или не смогли вернуть им память? А как я боялась, что они не захотят даже разговаривать со мной, когда все вспомнят и узнают, что я с ними сделала, — в карих глазах уже блестели слезы.

— Ты же моя подруга, я не допущу, чтобы ты проходила через такое одна. Я всегда помогу тебе и буду рядом, — от нежности в его голосе у Гермионы защемило сердце. Сейчас Гарри был для нее самым близким человеком на свете.

— Спасибо, — она сделала шаг вперед и прижалась к его груди, обняв за талию, Гарри обнял ее в ответ. В его объятиях Гермиона почувствовала себя такой защищенной от всего мира.

"Я всегда помогу тебе и буду рядом", — в ее голове все еще звучали его слова.

Через пару минут она высвободилась из объятий и протянула ему руку:

— Пошли купаться, хватит о грустном.

— Конечно, — он схватил ее протянутую руку, и они побежали к воде.

 

После отъезда Гарри и Гермионы Джинни не находила себе места. Она всеми силами пыталась себя убедить, что он возвращает долг, что он не может не помочь Гермионе. Но как же было сложно отпускать любимого на край света с другой.

"Но ведь они уже и так год прожили вместе, и ничего между ними не было, — убеждала она себя. — Не было, но теперь они не в лесу, уставшие и голодные, а там, где море, солнце и пляж".

Ревновала ли она к Гермионе? Самой себе она давно призналась, что да. Джинни не очень верилось, что Рон надолго сможет удержать Грейнджер, слишком разными они были, на ее взгляд. Она искренне считала, что будь Гермиона заинтересована в отношениях с Гарри, то никто не смог бы им помешать. Да, сама Джинни была эффектней, ярче, но не признавать красоту соперницы было глупо. А про дружбу и степень доверия между Гарри и Гермионой и говорить нечего.

"Мне еще повезло, что она сама не осознает, в насколько привлекательную девушку превратилась. Да, сейчас она изможденная, исхудавшая, вымотанная войной и скитаниями, но теперь у нее есть время восстановиться, заняться собой. А потом она почувствует внимание парней, а, может, даже и Гарри. Ну почему этот болван Рон не поехал с ней? Он же только и делает, что ходит вокруг Гермионы и облизывается. Вот и побыл бы с ней там наедине, может, и добился чего-то больше пары поцелуев. Или испугался ее родителей? А может, не захотел решать чужие проблемы. Кто знает", — день за днем Джинни изводила себя подобными мыслями.

Ей и самой хотелось бы уехать с Гарри куда-нибудь на море и забыть обо всем, любить друг друга, быть вместе. Деньги на это у Гарри были, и вряд ли бы он ей отказал, но как объяснить маме, Рону и остальным, что она до смерти устала сидеть в Норе, в кошмарной атмосфере скорби.

Она очень любила Фреда и оплакивала его вместе со всеми, но в то же время так хотелось, наконец, просто жить, идти вперед, забыть о войне.

За размышлениями Джинни машинально наводила порядок в комнате. В этот раз она решила разобрать книги: что-то еще пригодится, а что-то можно продать. Когда кипа книг с полки перекочевала на стол и она дошла до второго ряда, ее внимание привлекли две книги, выделявшиеся на фоне потрепанных учебников. Это же книги Сириуса! Как она могла про них забыть? В памяти тут же всплыла сцена в библиотеке, его советы и подарок.

Крестный Гарри не был против их отношений, это радовало. Как он тогда сказал? "Добивайся своего, если уверена, что хочешь этого и готова идти до конца". В своей любви и желании быть с Гарри она была уверена. Только вот Гермиона была самым близким, надёжным другом для Гарри; а что, если он выберет ее?

Джинни достала книги и села с ними на кровать. Этикет ее интересовал мало, да и книга устарела лет на сто, а вот вторая книга... "Брачные темномагические ритуалы" было написано на форзаце, спрятанном за невинной обложкой книги о правилах хорошего тона.

Затаив дыхание, Джинни перелистнула несколько страниц. Текст был мелким и написан сложным языком, но общий смысл она понимала.

"Не одна Гермиона здесь умная, — зло подумала Джинни — ей было страшно читать книгу по тёмной магии, но оторваться от нее она не могла. — А что, если это поможет удержать Гарри? Немного подтолкнуть? Я только посмотрю, что здесь есть, и все".

Она и не заметила, как книга стала ее верным спутником. Все свое свободное время она просматривала описания различных ритуалов, приворотов, заклятий, зелий. Читать было сложно, но когда есть интерес...

Неделю спустя она наткнулась на описание ритуала, который, кажется, подсознательно и искала все это время. Ритуал был достаточно сложным, требовал подготовки, но оно того стоило. Джинни была в восторге. Если она сможет провести ритуал с Гарри, она перестанет изводиться от ревности и страха, что он ее бросит. Мысль провести темномагический ритуал пугала, но все же завораживала.

"Нет. Остановись! Гарри сказал, что любит тебя, что он приедет и все будет хорошо. Ты не будешь этого делать!" — мысленно отругала себя Джинни, с силой захлопнув книгу.

Спустившись в гостиную, она застала там только Рона.

— Привет. Чем занимаешься?

— Да так, ничем. Перекусил и хотел пойти прогуляться.

— Угу, понятно. От Гарри и Гермионы нет новостей?

— Нет, сову же не пошлешь, зачарованые галлеоны так далеко не работают, а через Министерство делать запрос нет смысла. Вернётся твой Гарри через неделю, у него ж портключ с датой.

— Да, знаю, но это так долго. Почему ты сам не поехал? Не понимаю, совершенно.

— Не знаю, я решил, что я здесь нужнее.

— Тебе не страшно отпускать Гермиону так далеко и так надолго? Не боишься ее потерять? — Джинни села в кресло напротив брата.

— Ты что, ревнуешь Гарри к Гермионе? Это же смешно! — усмехнулся Рон, на его лице отразилось искреннее недоумение.

— Мне вот не смешно, — отрезала Джинни. — Солнце, пляж, отдых... Мало ли. Она красивая, они так близки друг с другом.

— Они там делом заняты. И он ей как брат! — Рон подскочил и зашагал по комнате.

— Что ж ты так завёлся-то тогда? — поддела она.

— Я не завёлся, но мне неприятны твои намёки. Гарри любит тебя, а Гермиона меня, и не надо говорить глупости.

— Что ж она от тебя бегает тогда, раз любит?

— Откуда ты знаешь? — тут же выпалил Рон. — В смысле, с чего ты взяла?

— Я ж не слепая. Прекрасно вижу, что она тебя держит на расстоянии. Спорить готова, ты её и без блузки-то не видел.

Рон покраснел. Вот куда она лезет? Сам разберется.

— Я не хочу ее торопить, сама же знаешь, через что все мы прошли, ей надо прийти в себя.

— Ну-ну. Очень логичное поведение для влюбленной девушки.

— Да ладно тебе, Гарри тоже тебя избегает, и ничего. Все наладится. Им надо вернуться к мирной жизни, и все.

— Хорошо, посмотрим. Надеюсь, что ты прав. Главное, чтобы они не пришли в себя там, в Австралии, друг с другом.

Гарри сидел на пляже у самой кромки воды. Волны потихоньку подкрадывались, стараясь лизнуть ноги, и убегали назад. В руке он держал официального вида пергамент.

— Гарри, — раздалось за его спиной, — вот ты где. Мама сказала, что ты получил письмо и куда-то ушел. Что-то случилось?

Он молча протянул лист. Гермиона взяла его и быстро пробежала глазами строчки, задержавшись на большой круглой печати, и обеспокоенно посмотрела на друга.

— И что ты будешь делать?

— А что еще я могу сделать? Пойду, конечно.

— Это я понимаю, вряд ли можно отказать Визенгамоту, когда тебя вызывают в суд, даже если ты просто свидетель, — Гермиона села рядом и посмотрела на расстроенного Гарри. — Но что ты будешь говорить?

— Правду, — горько усмехнулся он.

— И какую правду? — карие глаза пытливо смотрели в зеленые, но Гарри упорно продолжал смотреть на волны.

— Не знаю, но лгать я не буду точно, — он невольно покосился на кисть правой руки.

— Ты же понимаешь, что от твоих показаний зависит, что с ним будет дальше?

— Конечно, понимаю. Но Малфой такого натворил, что даже если я буду целенаправленно защищать его, ему все равно грозит Азкабан.

— А ты будешь? — с толикой удивления спросила она, но тут же добавила: — Конечно, будешь, я тебя знаю.

— Он наш однокурсник. Как я могу решать его судьбу?

— Его судьбу будет решать суд, — возразила Гермиона и взяла Гарри за правую руку. На кисти виднелся шрам от садистского наказания профессора Амбридж, она провела по нему большим пальцем, понимая, о чем сейчас думает Гарри. — Ты считаешь его виновным?

— Виновным в чем? — усмехнулся тот. — В убийстве Дамблдора? Конечно, нет. В покушении на убийство Рона и Кэти? Да, считаю. Но ведь и Дамблдор прекрасно знал об этих покушениях! Знал, что они будут, но ничего не сделал! — Гарри весь напрягся, руки сжались в кулаки. — Я весь учебный год твердил ему, что Малфой — Пожиратель Смерти, но он отмахивался от меня как от назойливой мухи, а сам все знал, — он часто дышал, а сердце учащенно билось от волнения. После победы они впервые заговорили о тех событиях, это все еще была больная тема.

— Да, знал, и я тоже не понимаю его, — рука Гермионы переместилась ему на плечо, она гладила его как ребенка, пытаясь успокоить, — вероятно, он считал, что сможет уберечь студентов.

— Или ему было все равно.

— Не говори так, — возмутилась Гермиона и уже спокойнее добавила: — Ты же знал Дамблдора, он бы не мог...

— Еще Малфой впустил Пожирателей в Хогвартс, наложил Империо на мадам Розмерту, — Гарри продолжал вспоминать грехи школьного врага, — ему такое не простят. А я не хочу быть причастен к его приговору, понимаешь? — он наконец посмотрел в ее глаза.

— Но ты ведь можешь рассказать и про Малфой-мэнор, что он не выдал тебя.

— Да, конечно, расскажу. Но это не компенсирует все, что он натворил.

— Ты прав, но знаешь, мне жаль его. У него не было выбора.

Гарри с удивлением посмотрел на нее, а потом утвердительно кивнул.

— Да, я думал об этом. Его назначили Пожирателем так же, как меня Избранным, и мы, как послушные марионетки, вынуждены были играть каждый свою роль.

— Рада, что ты тоже так думаешь, — она села поближе, и Гарри положил ей голову на плечо. — Вы оба стали жертвами Волдеморта, не вини себя еще и в этом.

 

Неделю спустя Гарри готовился к возвращению в Англию. Перед перемещением портключ надо было активировать в Министерстве магии в Сиднее, и они вместе отправились туда. Покончив с формальностями, Гарри и Гермиона вышли на улицу.

— Мы идем по магазинам! Надо купить всем подарки и сувениры, — с воодушевлением щебетала она, взяв его под руку и уводя куда-то в сторону.

Гарри приятно было видеть ее такой — обычной девушкой, веселой, эмоциональной. Похоже, последние десять дней пошли им обоим на пользу, они научились улыбаться.

— Хорошо, идем. У нас еще почти целый день, портключ сработает поздно вечером.

Они отправились в магическую часть Сиднея, которая оказалась намного больше лондонской. Здесь было просто чудесно, большие магазины так и манили зайти и все посмотреть.

После двух часов, проведенных за довольно увлекательным шопингом, они решили посидеть в кафе и перекусить.

— Мы молодцы, такие подарки купили, почти все закончили. Остался еще один, — радовалась Гермиона.

— Какой? Мы ж все взяли? — удивился Гарри.

— Ты как всегда, думаешь обо всех, кроме себя, — она протянула руку и по-дружески потрепала его по плечу. — Я хочу сделать подарок тебе. У тебя же скоро день рождения, а меня в Англии не будет, поэтому я хочу купить подарок заранее.

— Спасибо, — смутился он, — это совсем не обязательно, но мне будет очень приятно.

— Допивай кофе и пошли, я знаю, куда нам надо.

Гермиона привела Гарри к небольшому магазинчику, который приметила сразу, как они пришли в эту часть города, но оставила его посещение напоследок.

— Что это?

— Магические животные. Я хочу, чтобы ты выбрал себе нового друга. Мы всегда будем помнить Хедвиг, но тебе нужна сова, или, может, ты захочешь кого-нибудь другого.

— Спасибо, — он сжал ее ладонь и открыл дверь в магазин.

 

Огни на набережной создавали атмосферу уюта, мост Харбор-Бридж светился, и его отражение завораживало, прохладный океанский бриз нес свежесть, если не сказать холод, поэтому Гермиона шла, укутавшись в куртку. Зима в Сиднее, конечно, была не в пример мягче Лондонской, но после теплого Дарвина Сидней казался очень холодным.

— Замерзла? — Гарри приобнял ее. — А если так? — он украдкой вытащил кончик волшебной палочки и наложил на них согревающие чары.

— Так лучше, спасибо, — улыбнулась она.

— Через час сработает портключ.

— Угу. Тебе не терпится оказаться в Лондоне?

— Не знаю, думаю, да. Но время, проведенное здесь, с тобой... Спасибо, что уговорила меня остаться. Мне действительно стало легче, — улыбнулся он.

— Тебе это было необходимо.

— Да, наверное. Мне будет не хватать тебя в Англии.

— Через полтора месяца я вернусь. А тебя ждет Джинни, надеюсь, она не сильно злится на меня за нашу с тобой поездку.

— Она все поймет. Она знает, что мы с тобой друзья и я не мог бросить тебя без поддержки.

— Рон мне не просто друг, но он смог.

— Не обижайся на него, ты ж его знаешь. Уверен, он очень ждет твоего возвращения.

— Да, конечно. Я скучаю по нему, — грустно сказала Гермиона.

— У вас ведь с ним все в порядке? — забеспокоился Гарри и внимательно посмотрел в глаза подруги.

— Думаю, да, — Гермиона не выдержала взгляда и отвернулась.

— Что-то не так?

— Не бери в голову, все нормально. Наверное, мне надо привыкнуть к нему как к своему парню. Я столько ждала этого, но когда он обратил на меня внимание, оказалось, что я не готова. Он иногда пугает меня своей напористостью. Ничего, я вернусь, и все будет хорошо, — она махнула рукой, будто отгоняя неприятные мысли.

— Гермиона, — он повернулся к ней и взял ее руки в свои. — Посмотри на меня, — она послушно подняла голову. — Ты знаешь, что ближе и роднее тебя у меня никого нет, и я никому и никогда не позволю тебя обидеть. Даже Рону. Тем более Рону. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, слышишь?

— Спасибо, Гарри, я знаю. Мне просто так обидно, что Рон не поехал со мной сюда, но это пройдет. Он же не со зла.

Гарри не понравилось, что она ищет оправдания его не самому сообразительному и внимательному другу.

— У тебя есть время обо всем подумать. Я буду рад, если у тебя с Роном все получится, но главное, ты должна быть счастлива, с ним или без него.

Таких слов от Гарри она не ожидала. Он никогда прежде не высказывал своих мыслей по поводу ее отношений с Роном.

Тем временем он продолжал:

— Рон — не единственный парень в Англии, ты всегда сможешь найти того, кто сделает тебя счастливой. Да и в Австралии парней тоже хватает; когда я перестану маячить рядом с тобой, уверен, что мужская половина Дарвина слетится к дому Грейнджеров, — улыбнулся он.

— Га-а-арри, — смущенно протянула она и рассмеялась, — я здесь не для этого. Да, Рон меня обидел, но я его девушка и собираюсь в ближайшее время только отдыхать, плавать и загорать.

— Вот такой настрой мне нравится, — рассмеялся он и обнял ее.

 

Возвращение в Нору прошло спокойно. Джинни ждала Гарри, и он безумно был рад видеть ее.

Перемены к лучшему в Гарри заметили все, он стал более разговорчивым и, что больше всего радовало Джинни, стал уделять ей пристальное внимание.

Каждый вечер он уводил ее в рощу, посидеть на пледах, или же они отправлялись к старому дубу, провести время на качелях. Поцелуи становились смелее, объятия и ласки жарче...

 

— У меня для тебя сюрприз, я хочу, чтобы мы завтрашний день провели в Лондоне, — вечером тридцатого июля сказал ей Гарри.

— Это же чудесно! Хотя, подожди. Завтра же твой день рождения.

— Да, и я хочу провести его только с тобой. А небольшой ужин для своих Молли приготовит послезавтра, в субботу, я договорился.

— Ну хорошо, если ты так хочешь, я согласна. А куда мы пойдем?

— Увидишь, тебе понравится.

— Ну ты хоть намекни, я же должна выглядеть соответствующе, — она с хитринкой в глазах посмотрела на него. — Мы будем много ходить или наоборот, где-нибудь посидим?

— Я покажу тебе Лондон, а потом мы поужинаем на Гриммо.

— Ты же боялся этого дома, — не поверила своим ушам Джинни.

— Боялся, но пора взглянуть своим страхам в глаза. А еще, — он притянул ее к себе и нежно поцеловал в губы, — я хочу побыть с тобой наедине, — спустился поцелуями к шее, — давно хочу, — от его страстного шепота и прерывистого дыхания у Джинни побежали мурашки. — Только ты и я, огонь в камине, вино... — его руки скользили вдоль ее тела, очерчивая изгибы.

Она была готова замурлыкать от удовольствия.

— Звучит очень заманчиво, мистер Поттер, — она поцеловала его в ответ, — ужасно заманчиво.

— Значит, договорились, мисс Уизли?

— Угу, — не отрываясь от поцелуев, прошептала она.

 

Это был лучший день рождения Гарри в его жизни. С самого утра он получал поздравления и подарки. Нора все еще сохраняла тревожную, мрачную атмосферу, но изменения к лучшему были уже заметны. Праздник Гарри словно послужил сигналом, что можно хотя бы иногда разрешить себе радоваться жизни.

Гарри с Джинни отправились в Лондон. За несколько дней до этого Гарри спланировал маршрут, чтобы можно было посмотреть самые интересные достопримечательности, но так, чтобы их аппарации были незаметны.

Последним пунктом был дом на Гриммо. Гарри волновался, сегодня он собирался сделать Джинни своей. Он знал, что она тоже хотела этого, но было немного страшно.

"В первый раз всем страшно", — убеждал себя он.

Кикимер расстарался, как мог. Еще перед отъездом в Австралию Гарри попросил его привести дом в порядок, отмыть и убрать все, чтобы в дом было не стыдно привести девушку. Он даже попросил Кикимера пригласить себе в помощь еще пару домовых эльфов и заключил с ними магический контракт. И вот к дню рождения Гарри дом сиял чистотой, а на кухне был готов ужин на двоих.

— Проходи, — Гарри распахнул перед Джинни дверь.

— Спасибо, — мило улыбнулась та и вошла.

Оба понимали, что выглядят немного комично и неестественно, когда Гарри изображал радушного хозяина, а Джинни гостью. Слишком хорошо оба помнили времена, когда здесь была штаб-квартира Ордена Феникса и они, еще подростками, наводили здесь порядок. А потом встречали Рождество. И здесь были Сириус, Люпин, Тонкс...

— Гарри! — Джинни практически встряхнула его.

— Прости, — он уперся рукой в стену. — Столько всего пронеслось перед глазами.

— Я понимаю, — она провела рукой по его спине и плечам.

— Я в порядке, идем, — взял себя в руки Гарри.

Они прошли в гостиную, затем в столовую, где Кикимер уже накрывал на стол.

Ужин оказался выше всяких похвал. Завершив трапезу, они встали, захватив бутылку вина и бокалы, и прошли в гостиную.

— Я хочу выпить за нас, — Гарри разлил вино по бокалам и протянул один Джинни.

— За нас, — она легонько прикоснулась к его бокалу своим, вслушиваясь в тихий звон, и отпила вино.

Гарри практически залпом осушил свой бокал и поставил его на камин.

— Иди ко мне, — прошептал он и притянул ее к себе.

Джинни была готова идти за ним хоть на край света, а уж в его объятия и подавно.

— Я так люблю тебя, — шептал он, покрывая ее лицо и шею поцелуями.

— Я тоже, Гарри, очень тебя люблю, — свой бокал она поставила рядом с первым и обвила руками его шею.

Пальцы Гарри уже нашли пуговки на ее блузке и ловко расстегивали одну за другой. Джинни прильнула к нему, а затем немного отстранилась, чтобы помочь ему избавить ее от такой ненужной сейчас одежды...

* * *

Вот уже почти месяц Джинни Уизли была счастлива. Любовь вытеснила и затмила все переживания, эмоции били через край. Она даже старалась сдерживать себя, так ее настроение не вписывалось в общее уныние Норы.

Их первая ночь с Гарри стала только началом, в доме на Гриммо они уединялись все чаще и чаще.

Сам Гарри все еще был замкнутым, погруженным в свои мысли, его привычка быть всегда начеку и выхватывать волшебную палочку никуда не делись, но теперь он словно пытался восполнить все, что он пропустил с Джинни. Его тянуло к ней, она дарила ему любовь и тепло, а он в них так нуждался.

Он не мог пройти мимо нее, не обняв или не прикоснувшись, а она таяла в его объятиях и молила Мерлина, чтобы это никогда не кончилось.

 

За три дня до конца августа Гермиона должна была вернуться в Англию. Она прислала письмо, что прибудет ровно в полдень.

Время ожидания парни скрашивали любимыми шахматами. Они играли уже вторую партию, склонившись над доской на журнальном столике.

Джинни устроилась в углу гостиной на кресле, захватив первую попавшуюся книгу. С самого утра ее не покидало нехорошее предчувствие, очень нехорошее.

Дверь отворилась, и в комнату вошла Гермиона. Джинни сразу отметила, что недели на море явно пошли на пользу сопернице. Гермиона посвежела, ушли круги под глазами и болезненная худоба. Она не изменилась кардинально, не поменяла имидж, но отдых, солнце, море и, главное, мирная жизнь помогли ей вернуть свежесть и подчеркнуть природную красоту.

Рон и Гарри поспешили ей на встречу. Джинни внимательно наблюдала за обоими. Рон подлетел первым и с каким-то щенячьим восторгом обнял Гермиону и закружил по комнате. Она засмеялась и чмокнула того в щеку.

Гарри дождался, когда Рон отпустит Гермиону, и подошел к ней. Его объятия были совсем другими. Он нежно, словно фарфоровую куклу, притянул ее к себе, закрыл глаза и зарылся в волосы, вдыхая аромат. Затем, выпустив ее из объятий, провел руками по ее рукам и задержал ее тонкие кисти в своих ладонях. В его глазах было столько искренней радости и нежности, что Джинни задохнулась от пронзившей ее ревности.

— Я так рад, что ты вернулась, — произнес Гарри.

Джинни решительно встала, изобразив на лице приветливую улыбку, и подошла к ним.

— Привет, я тоже тебе очень рада, — она обняла Гермиону, всеми силами сдерживая бушевавшую внутри ярость.

— Привет, Джинни, я так по вам всем соскучилась! — та искренне радовалась встрече.

— Ну ладно вам, хватит, пустите меня наконец к моей девушке, — Рон по-хозяйски обнял Гермиону и потянул в сторону лестницы наверх.

 

К вечеру Джинни накрутила себя так, что еще чуть, и выброса стихийной магии было бы не избежать. Она злилась. Ярость и ревность разъедали ее изнутри. Перед глазами стояла встреча Гарри и Гермионы и то, как он ее обнимал. Мысли о книге Сириуса и том ритуале, что мог бы помочь ей, не давали покоя. Она убеждала себя, что все это опасно, это же темная магия, но не могла не думать об этом.

— Занята? — Гарри тихо подошел сзади и обнял ее. Она тут же прильнула к нему всем телом. — Ты какая-то напряженная сегодня. Все в порядке?

— Да, в порядке, задумалась о Хогвартсе, как мы туда вернемся. Мне так хорошо здесь, с тобой, а еще лучше на Гриммо, в школе будет сложнее уединиться.

— Я обязательно что-нибудь придумаю, — прошептал он ей на ухо и поцеловал в шею.

— Надеюсь.

— Рон и Гермиона завтра пойдут в Косую аллею, зовут и нас. Пойдем?

— Конечно. Ты рад, что она вернулась? — очевидный ответ на вопрос был ей известен, но не спросить она не могла.

— Конечно, мне ее не хватало.

— А как же я? — не удержалась она.

— Ты моя девушка, я тебя люблю, — он продолжил ее целовать, — и тебе это прекрасно известно, — он провел рукой вдоль ее тела, задержавшись на бедре, — а Гермиона для меня — родная душа.

Слова Гарри полоснули острой болью. "Родная душа". И как она должна с этим жить? Как вообще можно жить, сгорая от ревности и тревоги, что он захочет не только духовной близости с Гермионой? Он же мужчина, а она красивая и умная девушка. Рону такую ни за что не удержать. Билл бы смог, но он давно нашел себе другую, умную и красивую.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила она, повернувшись к нему лицом и глядя в глаза.

— Мы столько времени провели вместе, особенно за последний год, спасали друг другу жизнь, поддерживали друг друга. Она понимает меня, даже если я просто молчу. И мы во многом похожи.

Гарри видел, как Джинни изменилась в лице, и понял, что не стоило такое говорить, хотя она и сама спросила.

— Джинни, — он взял ее лицо в свои ладони и заглянул в глаза, — ты для меня дороже всех. Ты моя любимая девушка, никто, кроме тебя, мне не нужен, — шептал он и подкреплял слова легкими поцелуями.

В комнату влетела новая сова Гарри. Он выпустил Джинни и повернулся к птице.

— Дарвин, что ты мне принес? — он протянул сове угощение и уже отвязывал письмо.

— Дарвин? Ты назвал его Дарвин? — удивилась Гермиона, только что вошедшая в гостиную вместе с Роном.

— Да, мне показалось это символичным, — смутился немного Гарри.

— А что такого в этом имени? — насторожилась Джинни.

— У магглов был такой ученый Чарльз Дарвин, он подарил людям теорию эволюции. А еще Дарвин — это название австралийского города, где живут мои родители.

— Ты назвал сову в честь города, в котором провел часть лета с Гермионой? — решила сразу расставить все точки над "i" Джинни.

— Ну да, что в этом такого? Мне его подарила Гермиона, и это имя показалось мне подходящим.

— Ты не говорил мне, что сова — ее подарок.

— Да? — прозвучало очень неискренне. — Забыл, наверное. К слову не пришлось, — Гарри и сам не мог объяснить, почему он скрыл это от Джинни, но это было одно из его свежих хороших воспоминаний, и почему-то не хотелось им ни с кем делиться.

"Отлично! — злилась про себя Джинни, — великолепно! Он "забыл" сказать, чей это подарок и почему он так назвал сову".

— Хороший подарок, — она всеми силами старалась не проявлять ревность открыто, все же это была девушка ее брата.

— Спасибо. Мне хотелось подарить что-то полезное и в то же время приятное.

— Мы зашли за пледами, можем идти, — Рон легонько подтолкнул ее к выходу.

— Что ты мне еще не сказал? — набросилась на Гарри Джинни, когда Рон с Гермионой скрылись за дверью.

— Не понимаю, о чем ты, — Гарри в недоумении уставился на нее.

— Не знаю, тут столько новостей, тебе виднее.

— Я не придал большому значения этому, и все. Мне хотелось побыть с тобой, было не до разговоров.

— И еще, ты не мог бы поменьше прикасаться к Гермионе? Мне это не нравится.

— А я прикасаюсь? — степень его удивления повысилась вдвое. — Даже не замечал, — он немного задумался, — да, наверное, ты права, но это же совсем другое. Когда я прикасаюсь к тебе, — он притянул Джинни к себе, — то у меня в голове не остается ни одной мысли в голове, кроме тех, что бы я хотел с тобой сделать, — в доказательство он прижался к ее бедру, — чувствуешь? Поверь, про нее в таком плане я никогда не думал.

Джинни качнула бедром в его сторону, чтобы прижаться еще сильнее.

— Хочется верить, что это так, — промурлыкала она.

— Может, сбежим на Гриммо? — Гарри уже активно поглаживал ее ниже талии.

— Давай, — потянулась она к волшебной палочке, чтобы аппарировать.

 

* * *

Драко Малфой стоял перед большим зеркалом в своей спальне и внимательно рассматривал свое отражение. То, что он видел, ему категорически не нравилось. На него смотрел довольно высокий, худощавый, бледный юноша. Осунувшееся лицо, синяки под глазами, морщинка на лбу раздражали, но больше всего ему не нравился взгляд. В нем не было прежнего привычного превосходства, Темный Лорд вытравил его, заменив на страх и отчаяние.

Сделав пару шагов назад, он убедился, что издалека все было так же печально.

И если с лицом и синяками ему как-то сможет помочь Нарцисса, то вот что делать со взглядом?

Прошла уже неделя после того, как над ним состоялся суд, и тот факт, что он стоял здесь, в Малфой-мэноре, а не в камере Азкабана, уже был победой. После того, как Люциуса осудили на десять лет, он готовился к худшему. Но ему повезло. Что сыграло решающую роль, он точно не знал. Поттер, к его удивлению, дал довольно подробные показания и подчеркнул, что Малфой не выдал его Пожирателям и даже рассказал, как он спас жизнь тяжеленному Гойлу. Еще тот поведал суду, как Малфой не смог убить Дамблдора. Сам же Драко считал, что в его освобождении сыграло роль то, что, посадив его, Визенгамот бы оборвал род Малфоев, один из самых древних и чистокровных. За последние два десятилетия несколько таких родов угасли, и собственноручно убить еще один было бы расточительством. Вот такой он племенной жеребец, нужный магическому обществу только в качестве продолжателя древнего рода магов. Его поместили под надзор, наложили ограничения на волшебную палочку и обязали пройти повторный седьмой курс в Хогвартсе. Если его заподозрят в чем-то незаконном, его ждет Азкабан.

Нарциссу, к счастью, оправдали, и она вернулась в Малфой-мэнор. Дом без отца казался пустым, но то, что в доме больше не хозяйничал Волдеморт, уже радовало.

Что ж, ему предстояло выдержать еще десять месяцев обучения в школе. Малфой давно забыл, что когда-то радовался началу учебного года, но последние два года в Хогвартсе стали чистым кошмаром. Задание Волдеморта, год директорства Снейпа и власть Керроу отложились в памяти сплошным черным пятном.

Этот год обещал быть не лучше. Да, ему не надо будет никого убивать или пытать, но встретиться лицом к лицу с победителями, пережить издевки гриффиндорцев, а они будут, он уверен, станет еще одним тяжелым испытанием.

Для себя он решил, что уедет из страны в США через год, когда окончит школу. Если год пройдет без происшествий, с него снимут надзор и разрешат уехать. Именно этим он и был намерен заняться — пережить учебный год, постараться ни во что не вмешиваться, но и не давать себя в обиду. Если он смог выжить с таким соседом, как Волдеморт, уж с гриффиндорцами и другими он справится.

Драко ухмыльнулся своим мыслям и отправился искать Нарциссу.

На следующее утро Джинни спустилась вниз в отличном настроении. Таким оно и оставалось, пока она не увидела сидящих на диване Гарри и Гермиону. Их лица были напряжены, разговор явно был о чем-то серьезном. Гермиона держала в своих ладонях руку Гарри и тихонько поглаживала, как бы утешая. Рядом с ними лежал "Ежедневный пророк".

Первым порывом Джинни было тут же подойти, узнать, что случилось, но что-то ее остановило.

Оставшись незамеченной, она решила понаблюдать за разговором, стоя на ступеньках. Из-за стены ее не было видно, а вот Джинни видела и слышала все, что происходило в гостиной.

— Вот видишь, все обошлось, для него это наилучший вариант. И не без твоей помощи, как я понимаю, — убеждала в чем-то Гарри Гермиона.

— Я не помогал Малфою, просто рассказал все как было.

— Для тебя бы он такого не сделал, — она с сочувствием и пониманием смотрела в глаза Гарри, и тот не мог отвести от нее взгляд.

— Я сделал это не ради Малфоя, а ради себя. Я не считаю, что он заслуживает Азкабан, поэтому я не мог спокойно смотреть, как его туда отправят. Но я не был уверен, что ему помогут мои показания.

— Ты прав, Азкабан бы его убил. Ну что ж, значит, нам придется потерпеть его еще целый учебный год, — подвела итог Гермиона и усмехнулась.

— Вряд ли он будет сильно высовываться, — отзеркалил усмешку Гарри.

— Согласна, слизеринцам вообще будет трудно вернуться в школу после всего.

Гарри немного расслабился и повернулся к ней вполоборота.

— Это точно, — кивнул он больше своим мыслям, чем словам.

— А как ты сам? Как твои кошмары? — сменила тему Гермиона. Она откинулась на спинку дивана, одну руку положив на подушки, а вторую руку так и оставила на руке Гарри.

— Сам нормально, а кошмары, боюсь, не оставят меня еще долго, если вообще оставят. Я даже боюсь из-за этого оставаться на ночь с Джинни, вдруг напугаю ее или причиню вред.

— Так вы с Джинни уже... — многозначительный взгляд и смущенная улыбка были красноречивее слов.

— Ну да, — теперь смущенная улыбка была и на его лице.

— Рада за вас, — она сжала его руку.

Про то, перешли ли отношения Рона и Гермионы на новый уровень, Гарри спросить не посмел, да и когда бы они успели. Лучше вернуться к прежней теме.

— А как твои? Стало легче после Австралии?

— Да так же, как у тебя. Мама даже в комнату ко мне зайти ночью боялась, она как-то прибежала ко мне, когда я кричала во сне, а я ее чуть Ступефаем не приложила.

— Все так же держишь палочку под подушкой? — улыбнулся Гарри.

— Как будто ты — нет, — ответила улыбкой Гермиона.

— Не знаю, смогу ли я избавиться от этой привычки.

Дальше смотреть на эту умилительную сцену Джинни была не в силах.

— Доброе утро, — улыбнулась она, всеми силами изображая безмятежность, проходя в гостиную.

— Доброе утро, Джинни, — Гарри встал, поцеловал ее в щеку и потянул на диван, садясь на прежнее место. — Я рассказывал Гермионе, как прошел суд.

— Угу, понятно, — она внимательно смотрела на Гермиону. Та не смутилась от ее появления, а, наоборот, смотрела на нее дружелюбно.

"Значит, ей либо нечего скрывать и за всем этим только дружба, либо ей все равно, — лихорадочно анализировала увиденное Джинни. — Но она же с Роном. Расслабься и прекрати себя накручивать!" — одернула она саму себя.

— Когда отправляемся в Косую аллею? — спросила она беззаботно.

— Рон еще не спустился, ждем его, потом завтрак и можно идти, — ответил Гарри.

— Ясно, — Джинни прижалась к его плечу и так и сидела, пока минут через десять Рон не присоединился к ним. Он плюхнулся рядом с Гермионой и поцеловал ее в губы. Она вывернулась из объятий и зашептала:

— Не надо, мы же не одни.

"Ханжа! — подумала Джинни. — Или просто парень не тот?"

От последней мысли у нее все похолодело внутри.

— Пошли завтракать, — она встала и потянула Гарри за собой.

 

За завтраком Джинни продолжила свои наблюдения за Роном и Гермионой. Рон почти не уделял той внимания, сосредоточившись на яичнице с беконом, тостах и кофе. Он был в своем репертуаре и ел так, будто голодал всю последнюю неделю. От внимания Джинни не укрылось, что Гермиона бросала недовольные взгляды на манеры ее брата. Да, тот не был особо аккуратен и ее саму это раздражало, но когда девушка такими глазами смотрит на своего парня, то очевидно, что подобные отношения вряд ли продлятся долго.

— Какие планы на Косую аллею? Куда пойдем? — решила завести разговор Джинни.

— Мы с Гермионой хотели зайти во "Флориш и Блоттс", а потом к мадам Малкин. Дальше посмотрим, — как ни в чем ни бывало ответил Гарри.

"Мы с Гермионой! МЫ!!! — набатом стучало в голове Джинни. — И это произнес не растяпа Рон, которого, похоже, вообще не спросили, куда и зачем собираются пойти, а ее парень".

Ревность Джинни с каждой минутой разгоралась все сильнее, и идея с ритуалом становилась все более и более привлекательной. Это решило бы столько проблем, избавило бы ее от навязчивого страха потерять Гарри, ведь в школе будут и другие девушки, кроме Гермионы, и многие захотят быть поближе к герою. А Джинни и от одной "родной души" сходила с ума от ревности.

— Замечательно, мне тоже надо кое-что купить, — она не стала уточнять, что это за "кое-что" и что найти это можно только в Лютном переулке. — Я пойду собираться, — отставив тарелку, она вышла из-за стола и поспешила в свою комнату.

Джинни сидела на кровати и в пятый раз читала описание ритуала. Ее одолевали сомнения, но ревность и злость — плохие советчики.

"Я в любой момент могу остановиться. Я только все узнаю, а потом приму окончательное решение. В Хогвартсе у меня не будет возможности выбраться в Лютный переулок, а отменить все я всегда могу". Мысленный диалог с самой собой она вела уже не в первый раз. Но в душе понимала, что давно уже все решила.

"Мне понадобится помощь с ритуалом, — Джинни решительно встала. — И я знаю, у кого ее попросить".

Она развернулась и прошла вглубь комнаты. Отлевитировав подвесную полку, она залезла в небольшой тайник, откуда достала прямоугольную белую карточку, Гарри с Гермионой назвали бы ее визиткой. Спрятав карточку в сумку, она вернула полку на место и вышла из комнаты.

* * *

Поход в Косую аллею оказался довольно скучным. Гермиона убежала в книжный, Рон потащил Гарри во "Все для квиддича". Джинни шепнула Гарри, что хочет купить кое-что кружевное и эротичное, поэтому с ним она пойти не может, но потом ему точно понравится. Глаза Гарри заблестели, он притянул ее к себе, поцеловал и отпустил.

Заскочив в соответствующий магазинчик, Джинни купила первый попавшийся комплект белья и отправилась в Лютный переулок.

Она боялась быть замеченной и узнанной, поэтому, войдя в переулок, накинула на голову капюшон мантии. Куда идти, она знала только приблизительно, ей надо было найти бар "Смертный грех", а там показать карточку бармену. Тот же проводит ее, к кому надо.

Бар нашелся на удивление быстро, а вот дальше все оказалось сложнее. Бармен только взглянул на нее и сказал, что ей здесь не место. Она молча протянула ему чистый белый картон. Бармен хмыкнул и отвернулся.

— Мне сказали, что вы мне поможете, — с волнением произнесла Джинни.

Бармен повернулся к ней и протянул тонкий, почти как шило, нож.

"Мерлин, какая же я дура", — отругала она саму себя. Про каплю крови она совсем забыла. Взяв дрожащей рукой нож, она проткнула свой палец и капнула кровью на карточку. Та мгновенно впитала кровь, засветилась, и на ней проступила надпись "Мистер Валентайн, ритуалист".

Эту карточку она хранила почти год и не думала, что когда-нибудь воспользуется ею. Но жизнь штука сложная и непредсказуемая, и вот она здесь и готова просить помощи у далеко не светлого мага.

Бармен взял карточку и удалился. Джинни нервничала и всеми силами старалась это скрыть. Спустя пару минут бармен вернулся и пригласил ее пройти в комнату, скрывавшуюся недалеко от барной стойки.

Затворив за собой дверь, она огляделась. К ее удивлению, это оказался кабинет с добротной дубовой мебелью, глубокими мягкими креслами и стеллажами с книгами. За столом сидел высокий красивый мужчина лет сорока. При ее появлении он вышел из-за стола и подошел к ней.

Ни мужчина, ни кабинет не вписывались в атмосферу бара, но именно эта разница помогла ей немного успокоиться.

— Добро пожаловать, мисс Уизли. Рад вас видеть. Признаться, не ожидал, что вы придете так скоро, — он улыбнулся очень дружелюбно, протянул ей руку в приветствии и усадил в кресло.

— Добрый день, мистер Валентайн. Я тоже не думала, что приду сюда когда-нибудь.

— С вашей страстной натурой это был лишь вопрос времени, — он занял свое место за столом. — Так чем я могу помочь моей спасительнице?

Джинни смутилась. В памяти сразу всплыла их первая встреча, осенью прошлого года. Сейчас такой вальяжный, холеный мужчина мало напоминал того человека, которого она нашла в подвалах Хогвартса. Гарри кое-что знал о ее партизанских вылазках в прошлом году, когда она и армия Дамблдора старались досадить Кэрроу, но кое о чем она никогда ему не рассказывала. Одной из ее тайн, о которой не знал никто, была встреча с мистером Валентайном. Алекто Кэрроу что-то потребовалось от темного мага, но он не захотел или не смог выполнить. И вот тогда она отыгралась на нем за это так, что тот еле остался жив. Совершенно случайно, прячась от мисс Кэрроу, его нашла Джинни и не смогла бросить умирать.

Она прятала его в Выручай-комнате несколько дней, оказав первую помощь, промыв раны и накормив. Когда он окреп и был в состоянии аппарировать, она вывела его ночью из замка. Он смог сбежать, оставив ей на память белую карточку и рассказав, где и как его можно будет найти, если ей понадобится помощь. О том, что этот маг окажется профессиональным ритуалистом, она и помыслить не могла, даже сейчас, придя к нему, она точно не знала, чем именно он занимается. Но что он темный маг, она знала и поэтому пришла за помощью к нему.

Джинни не была уверена в своем решении, но, начав рассказывать о своих сомнениях, страхах, ревности, о найденном ритуале, она уже не могла остановиться. Он очень внимательно выслушал ее, а потом тихо произнес:

— Джинни, — он как-то легко и естественно перешел на ты, — ты понимаешь, о чем просишь?

— Да, мистер Валентайн, — в ее глазах стояли слезы. — Но я очень боюсь...

— Чего? — синие глаза смотрели ей прямо в душу.

— Потерять Гарри. Я так люблю его, но вижу, что не смогу удержать его. Сама.

Он встал, обошел стол и сел в кресло рядом с ней. Протянув руки, он взял ее ладони в свои и посмотрел в глаза.

— Послушай меня внимательно. Я никогда и никого не отговариваю, если человек пришел ко мне и просит помощи, то я ему помогаю. Я не несу ответственности за их решения, я лишь выполняю свою работу. Но ты для меня не обычный клиент. Ты спасла мне жизнь, и такое не забывается, поэтому прошу тебя хорошо еще раз все обдумать, — она молча кивнула. — Если твое решение окончательное, я смогу провести этот ритуал. Но помни, что это темная магия и с ней не шутят.

Джинни смотрела в глаза мага как завороженная. Его голос убаюкивал, глаза гипнотизировали.

— Подготовка к ритуалу занимает месяц. Я должен буду сварить довольно сложное зелье; когда оно настоится, я смогу все провести. Я не возьму с тебя денег и займусь приготовлением, но если ты передумаешь, я все пойму. Мне нужно будет поддерживать с тобой связь, я буду тебе писать. В конце сентября я свяжусь с тобой и ты сообщишь мне окончательное решение. Договорились?

— Спасибо, мистер Валентайн. Я обо всем еще раз подумаю.

— Всего хорошего, Джинни.

 

Выходя из бара, Джинни не заметила посетителя, проводившего ее озадаченным взглядом. За дальним столиком сидел Теодор Нотт. Он не был частым посетителем этого заведения, но сегодня словно сама судьба привела его сюда. О том, кто принимает за неприметной дверью, ему было прекрасно известно, а вот что у мистера Валентайна может быть такая посетительница, ему и в голову не приходило. Ну что ж, похоже, фортуна была на его стороне. Он мысленно отсалютовал сам себе и залпом выпил оставшийся огневиски.

* * *

На вокзале Кингс Кросс, как всегда, было многолюдно и оживленно, в отличие от одной неприметной для магглов платформы со странным номером девять и три четверти.

В этом году первое сентября значительно отличалось от ежегодных проводов, ведь маги в первый раз после войны отправляли своих детей в Хогвартс.

Привычного гомона и толчеи не было, все старались хранить молчание или разговаривать вполголоса. Все еще очень хорошо помнили прошлый учебный год, страх за детей, ужас Битвы. Прощание было тихим, многие, как и Уизли, все еще приходили в себя и не были готовы к искреннему проявлению чувств на людях.

Гарри, Рон, Гермиона и Джинни стояли в стороне и наблюдали за происходящим. Молли и Артур стояли неподалеку. У всех наготове были палочки, они не могли иначе чувствовать себя в безопасности при таком скоплении народа.

Среди студентов и их родителей мелькали алые мантии авроров, готовых остановить беспорядки в случае необходимости.

Слизеринцы, в своих зеленых галстуках и нашивках на мантиях, резко выделялись из толпы. Они были мрачными, напряженными и безусловно нервничали. Все остальные маги молча обходили их стороной, и они смотрелись как островки посреди реки.

На платформе появился Драко Малфой. Один. Как всегда, в черном. На лице не дрогнул ни один мускул, когда он услышал шепот за спиной и заметил неприязненные взгляды. Он не позволил Нарциссе сопровождать его — незачем доставлять удовольствие толпе поглазеть на нее. Мать согласилась не сразу, но, видимо, поняла, что ему так будет легче вынести все это.

Малфой спокойным взглядом окинул платформу и остановился. Невдалеке стояла Панси Паркинсон с родителями. В ее глазах плескалась паника. Заметив Драко, она встрепенулась, но не посмела позвать его.

Он все понял сам. Ему было больно видеть в глазах всегда гордой слизеринки страх. На ее лице было то же безразличие, что и у Драко, но он слишком хорошо знал, чего ей этого стоило. Слишком высокую цену платила Панси за минутную слабость, проявленную перед Битвой. Магическое общество оказалось не готово простить ей тот призыв сдать Поттера, и теперь она — такой же изгой, как и он сам.

Медленно сжав и разжав кулаки, он с абсолютно прямой спиной и нечитаемым выражением лица подошел к ней, поприветствовал старших Паркинсонов и предложил Панси локоть.

— Идем, — спокойный, уверенный голос вывел Панси из прострации, — не обращай ни на кого внимания.

Панси не была его девушкой, он даже не назвал бы ее подругой, но она была своей. Проигравшей стороной. Слизеринкой. И он ее одну не оставит.

* * *

 

Поездка прошла без происшествий. Распределение и банкет мало интересовали Гарри и его друзей. После ужина все отправились спать.

На выходе директор Макгонагал подозвала Гермиону и попросила ту завтра зайти к ней в кабинет до занятий вместе с Эрни Макмилланом.

Разговор с директором на следующий день был предсказуем. Минерва Макгонагалл поведала старостам школы о сложившейся обстановке.

— В подобном положении мы оказались впервые. Даже после первой войны такого не было. Визенгамот обязал всех слизеринцев окончить школу. Все дети Пожирателей Смерти, а также мистер Драко Малфой, как бывший Пожиратель, и мисс Панси Паркинсон, как предложившая сдать мистера Поттера Волдеморту, находятся под особым надзором, магия их палочек отслеживается. Среди детей Пожирателей также мистер Теодор Нотт, мистер Грегори Гойл и несколько других слизеринцев с других курсов. Вот весь список.

Директор была очень серьезна. Гермиона понимала, к чему она клонит.

— Как видите, — продолжала она, — часть слизеринцев здесь в добровольно-принудительном порядке, и вы, как старосты школы, должны уделить им внимание. Ваша задача — всеми силами не допускать конфликтов. Если будут нападки на слизеринцев, вы должны не допустить их или прекратить потасовку. Если вам это будет не по силам, то немедленно обращайтесь к преподавателям. Со своей стороны, администрация школы также приложит все усилия, чтобы не допустить беспорядков. Вам все понятно?

— Да, мэм, — ответили старосты и удалились.

* * *

Гарри Поттер шел по школе. Такие знакомые стены, портреты, привидения... И такие чужие. Перед глазами стояли эпизоды Битвы за Хогвартс, как все рушилось, как здесь гибли люди. Ему было не по себе, да и другим ученикам, принявшим участие в Битве, было не легче. Все они прошли через страшные испытания, и душевные раны были слишком свежи.

Сколько всего видели эти стены? Они видели Тома Риддла, нежно любящего этот замок, как родной дом. Они видели Волдеморта — обезумевшего мага, крушившего эти стены в попытке убить его, Гарри.

И ведь для Гарри Хогвартс тоже всегда был родным домом. Столько теплых, светлых воспоминаний, хранившихся в его душе, были связанны именно с ним. Детские забавы давно канули в Лету, война заставила их рано повзрослеть. Последние три года были один тяжелее предыдущих. Профессор Амбридж, казавшаяся такой страшной, стала лишь неприятным воспоминанием, на ее место пришел сам Темный Лорд, мучивший Гарри своими видениями и эмоциями. Сколько пыток и смертей он видел? Он не считал, но забыть их, выкинуть из своих снов, оставить в прошлом было очень непросто. Но он постарается это сделать, он уже давал себе слово, что сможет. Надо жить будущим, а не прошлым.

 

Появление Джинни вывело его из задумчивости.

— Гарри, — окликнула его она.

— Привет, солнце, — улыбнулся он, выходя из задумчивости.

— Ждешь меня или идешь на урок? — она игриво провела руками по его груди.

— Жду тебя, я был тут неподалеку и решил вместе с тобой пойти на обед, — он тут же привлек ее к себе.

— Отличная идея, — просияла Джинни.

— Как тебе первый урок по зельеварению?

— Ты не поверишь, профессор Слизнорт полностью повторил урок с прошлого года. Он попросил нас угадать несколько зелий и задал сварить Напиток живой смерти. Только Феликс фелицис не предлагал даже, да и не выиграл бы его никто.

— То есть ты хочешь сказать, что у него опять в кабинете полный котел Оборотного зелья и Амортенции? Его что, жизнь совсем ничему не учит?

— Не знаю, я рассказала, как есть, — Джинни передернула плечами и отправилась в Большой зал, увлекая за собой Гарри.

* * *

Холодные подвалы Слизерина как никогда походили на тюрьму. Ни красивая мебель, ни затопленный камин не могли избавить Драко Малфоя от этого ощущения. Оно поселилось в нем еще два года назад и все больше и больше усиливалось. Он давно забыл о тех беззаботных днях, когда они здесь весело проводили время, обсуждая Поттера, Хагрида, других преподавателей, квиддич, девчонок...

Летом девяносто шестого года перед ним не стоял выбор, принимать ли Метку, ему объявили об этом с небывалым пафосом, как о великой чести. Понимал ли он, к чему это приведет? Драко тогда считал, что понимал, но отказаться не мог в любом случае. Умирать в шестнадцать лет совсем не хотелось.

Вечером, перед церемонией, Нарцисса впервые за долгое время разговаривала с ним предельно откровенно. Он был поражен, каких взглядов придерживалась его мать, насколько они не совпадали с тем, чему его учил отец. Именно в тот вечер он как никогда почувствовал всю материнскую любовь и страх за него. Она просила его не сопротивляться, объясняла, что если он откажется, то его убьют, а она не сможет пережить его смерть. Просила потерпеть. И он терпел. Ради матери, ради своей семьи. Тогда он еще не видел Пожирателей Смерти в деле, его даже охватила гордость, что его, несовершеннолетнего мальчишку, приняли в Ближний круг. Но эта гордость быстро была смыта кровью, увиденные убийства и пытки отрезвили его и привели в ужас. Но выхода не было. Было задание Темного Лорда и ощущение, что он в ловушке. Мать попыталась ему помочь, взяв с профессора Снейпа Непреложный обет, но он не доверял профессору и раз за разом отказывался от помощи. В тот год в душе Драко поселилось вязкое, отвратительное чувство собственного бессилия. Он не мог выполнить задание и не мог от него отказаться. Идея с Исчезательным шкафом стала для него спасением. А помощь Снейпа... Он был благодарен ему за то, что он не дал ему стать убийцей.

Следующий год был не легче. Хогвартс стал для него тюрьмой окончательно, он не мог покинуть его, ему было страшно здесь, но еще страшнее дома, в Малфой-мэноре. "Круцио" стало привычным. Пытали учеников в школе, пытали пленников дома. Когда Лорд заставил самого Малфоя пытать Роули, у Драко ничего не вышло. Как когда-то объяснял лже-Грюм, надо хотеть причинить боль, а он не хотел. Его страха и отвращения оказалось недостаточно, чтобы заклинание получилось. И тогда Темный Лорд наслал Круцио на самого Драко. Мир померк, очнулся он тогда не скоро.

Драко встал, помотал головой, чтобы отогнать ужасные воспоминания. "Хватит! Прекрати думать об этом и жалеть себя!" — он решительно зашагал по гостиной факультета. Размышления и воспоминания раз за разом мучили его, не давали спать. И теперь, в Хогвартсе, все стало только хуже.

Визенгамот наказал его возвращением в школу, необходимостью прожить десять месяцев лицом к лицу с другими волшебниками, презиравшими его, и все, что он мог сделать — не потерять лицо.

Войдя в спальню, он подошел к шкафу, чтобы переодеться. Нехорошее предчувствие побежало по венам. Что-то было не так. Всегда плотно закрытые дверцы были приоткрыты. Он выхватил палочку, бросил заклинание обнаружения, ничего подозрительного не было. Драко медленно открыл дверцу шкафа. То, что он увидел, заставило его дернуться. Вся одежда была порезана на мелкие лоскутки. Сверху лежала записка: "Пожирателям Смерти здесь не место. Берегись. Мы придем за тобой".

Сердце бешено заколотилось, от лица отлила кровь, и он мертвенно побледнел.

— Черт, — он ударил кулаком по шкафу. — Неужели это никогда не кончится?

Новость о том, что детям Пожирателей Смерти порезали одежду, разлетелась по школе в считанные часы. Драко Малфой и ему подобные не собирались предавать инцидент огласке, но надзор, установленный за ними, не позволил ничего скрыть.

Гарри, Рон, Гермиона и Джинни обсуждали случившееся довольно бурно.

— Так им и надо, — заявил Рон, устраиваясь поудобнее в кресле.

— Да как ты можешь говорить такое! — возмутилась Гермиона. — Это произошло в стенах школы, значит, это кто-то из своих.

— Гермиона права, эта выходка кого-то из студентов.

Джинни была напугана. Она очень хорошо помнила прошлый год в Хогвартсе, каково это было: бояться ходить по коридорам и оглядываться в поисках опасности. То, что напали на детей Пожирателей, не значит, что потом не начнут нападать на кого-то еще.

— Я слышала, что Макгонагалл вызвала авроров, — сказала она и села рядом с Гарри.

— Да, — подтвердила ее слова Гермиона. — Теперь Министерство контролирует все, что происходит в школе, подобные инциденты особенно.

— Это вам не времена Дамблдора, — усмехнулся Гарри.

— Ты прав, но думаю, что это к лучшему, порядка будет больше, — согласилась с ним Гермиона.

— Вы думаете, это только начало? — Джинни очень не хотела показывать свой страх, но у нее это плохо получалось.

— Не знаю, но Макгонагалл просила нас как старост присматривать за слизеринцами и пресекать конфликты и потасовки.

— Так ты еще и защищать должна всякий слизеринский сброд? — возмутился Рон.

— Да, Рон, директор просила об этом.

— Визенгамот вынес свое решение, даже Малфоя оправдали, никто не должен так вести себя с ними, — произнес Гарри.

— В замке слишком много пострадавших от рук Пожирателей, это же безумие — возвращать их в школу, — Джинни трясло от возмущения.

— Вероятно, Министерство считает иначе, раз приняло такое решение, — Гермиона и сама не понимала, зачем это понадобилось. — Кстати, нам сказали, что в случае выхода ситуации из-под контроля мы должны вызвать авроров с помощью Патронуса.

— И куда его отправлять?

— В Министерстве есть отдел магического правопорядка, чтобы вызвать их сотрудников, необходимо послать Патронус, и они прибудут в течение нескольких минут. Для них даже открыли возможность аппарации на и с территории Хогвартса.

— Жаль, что такого не было, когда мы на младших курсах боролись с Волдемортом.

— Дамблдор бы не допустил этого, — ответила Гермиона.

Гарри лишь усмехнулся и кивнул.

* * *

Драко Малфой шел по коридору в подземельях. Еще два поворота, и появится такая знакомая дверь в класс Зельеварения. Он шел один, его задержали после обеда какие-то глупые первокурсники, устроившие драку. Он бы спокойно проследовал мимо дерущейся малышни, но один из них кинул чернильницу, и выплеснувшаяся темно-синяя жидкость оказалась и на его брюках. Не так уж и страшно, заклинание очищения он наложил довольно быстро, но все же зашел в туалетную комнату, чтобы помыть руки и оглядеть себя в зеркало.

И вот теперь он опаздывал на урок, все уже давно сидели в классе. Сворачивая за угол, он вдруг нутром почувствовал опасность. По спине побежали мурашки, тело напряглась в ожидании удара. Неподалеку мелькнула тень. Кто-то в сером прятался в нише.

Драко выхватил палочку и прошептал:

— Ревелио.

Стало понятно, что в нишах спрятались трое. Они поджидали его. Значит, драка первогодок оказалась не случайным совпадением. Это была засада. На него. Как его и предупреждали.

— Экспеллиармус, — он кинул любимое поттеровское заклинание, чтобы обезоружить противников.

Те отбились Протего и вышли из укрытий. Драко немного растерялся, увидев трех парней в одинаковых серых маггловских толстовках, их лица скрывали бейсболки и надетые поверх капюшоны.

— Что, Малфой, испугался без папочки? — заговорил самый высокий. Голос был незнакомый, немного хриплый, низкий. — Одежда — это цветочки, мы порежем на такие же кусочки тебя самого.

— Кто вы? Что вам от меня надо? — Малфой из всех сил старался говорить спокойным голосом.

— Кто мы? — засмеялся стоявший справа от него. — А это не важно. Имеет значение только, кто ты и что ты сделал, мерзкий Пожиратель Смерти, — его окружали с трех сторон, у всех наготове были палочки.

"До двери в кабинет всего один поворот. Надо лишь оглушить этих клоунов и пробежать ярдов двадцать, — думал Драко. — Только вот их трое, а я один. Хотя... Жизнь с Темным Лордом научила меня и не такому. Главное, никаких запрещенных заклятий".

Он резко сделал шаг в сторону, бросил во врагов Ступефай, закрылся Протего. Невербальный Перикулум — и из его палочки вырвался сноп красных искр, от чего нападавшие отшатнулись к ближайшим от них стенам. Кинув Конфундус на всех троих, Драко побежал. Не до манер, когда на тебя нападают. Скрывшись за углом, он перешел на быстрый шаг и прошел в класс.

Весь урок Драко приходил в себя и анализировал произошедшее. Испорченная одежда могла быть дурной шуткой, записка с угрозами и прямое нападение — нет. Его жизнь опять в опасности. И он обязан что-то придумать, чтобы его больше не могли застигнуть врасплох. На ум пришел шестой курс и то, как он весь год поил Крэбба и Гойла Оборотным зельем.

"А ведь Слизнорт из года в год повторяет одни и те же уроки, значит, и в этом году у него есть запасы и Оборотного зелья, и Амортенции. Второе зелье мне без надобности, а вот первое я обязательно достану. Сегодня же", — решил он, и на душе стало немного легче.

* * *

Джинни сидела на диване у камина в гостиной Гриффиндора и читала женский журнал.

— Привет, можно к тебе? — Гермиона подошла к ней и протянула кружку с чем-то горячим. — Я принесла нам с тобой какао.

— Спасибо, — Джинни взяла кружку и опасливо посмотрела на ее содержимое. Она не считала, что Гермиона может ей что-то подлить, но мало ли. — Пусть немного остынет, — она поставила кружку на журнальный столик. — Ты что-то хотела?

Гермиона осторожно присела на диван и обхватила кружку ладонями, вытянув рукава, чтобы не обжечься.

— Я хотела поболтать с тобой немного, мы давно не общались.

— Да как-то все времени нет, то одно, то другое, — Джинни старалась выглядеть беззаботной.

— Я надеюсь, что ты на меня не сердишься из-за поездки Гарри в Австралию. Его помощь была мне необходима, — этот вопрос давно мучил Гермиону, и она решила его прояснить.

— Да, я понимаю, он мне говорил, — Джинни настороженно смотрела в карие глаза собеседницы.

— Жаль, что Рон не смог поехать, — вздохнула Гермиона.

— Действительно, жаль, но он очень скучал по тебе, — Джинни внимательно следила за ее реакцией. Гермиона выглядела как обычно, вела себя дружелюбно. — А как у вас сейчас с ним дела? Все хорошо?

— Да, вполне, — слегка пожала плечами Гермиона. — А как у вас дела с Гарри?

"Что это — праздное любопытство, или она хочет узнать, насколько у нас все серьезно?" — коготки ревности уже скребли душу.

— У нас все хорошо, — осторожно ответила она.

— Ну вот и славно, — Гермиона осторожно встала, чтобы не расплескать свой напиток. — Я пойду, мне надо заниматься.

Разговор не получился, и это беспокоило Гермиону. Она видела, что с Джинни что-то не так, сколько раз она уже ловила на себе ее странные настороженные взгляды. "Надо будет присмотреть за ней", — решила она.

* * *

На следующий день за завтраком в Большом зале было непривычно тихо. Студенты перешептывались между собой, поглядывая на стол Слизерина. Те же сидели с каменными лицами, практически не разговаривая друг с другом. Дети Пожирателей, Панси Паркинсон и Драко Малфой расположились на одном конце стола, остальные слизеринцы, чьи родители не были замечены в связях с Волдемортом, сидели отдельно.

Гарри заметил это и указал Гермионе:

— Они изгои даже среди своих.

— Да, вижу. И боюсь представить, к чему все это приведет.

— Вы что, жалеете их? — удивился Рон.

— Не знаю, — отозвался Гарри, — среди них могут быть такие, как Крэбб; вспомни, с какой легкостью он посылал Аваду в Выручай-комнате. Хотя кто-то может быть жертвой, отвечая за выбор родителей.

— Ну да, тот же Малфой оказался человечнее, чем сам о себе думал.

Слова Гермионы так озадачили Рона и Гарри, что те уставились на нее, не зная, что сказать.

Первым пришел в себя Рон:

— Ты что, защищаешь его?! После всего, что было? — громкий возглас привлек внимание других студентов.

— Рон, потише, пожалуйста, — зашептала Гермиона. — Я его не защищаю, я стараюсь смотреть на ситуацию трезво. Тогда, в Выручай-комнате, он не хотел убивать Гарри, он не хотел никого убивать. А Крэбб и Гойл готовы были убить любого из нас. Это значит, что Малфой не так уж плох, понимаешь?

— Нет, Гермиона, не понимаю, — Рон смотрел в ее глаза и не хотел верить, что та так лояльно относится к белобрысому гаду. Да и Гарри тоже хорош, он же его даже в суде защищал. — Может, мне за это ему еще руку пожать и другом назвать?

— Это лишнее, — усмехнулась Гермиона.

* * *

Драко уже заканчивал завтрак, когда Панси встала, чтобы уйти.

— Подожди минуту, я пойду с тобой, тебе не стоит ходить одной, — тихо произнес он, удержав ее за руку.

— Я никого не боюсь! — она вырвала руку и пошла к выходу, гордо вздернув подбородок.

Драко тут же догнал ее и пошел рядом.

— Нам надо поговорить.

— О чем?

— Не здесь.

Он мягко взял ее под локоть и повел по коридору. Когда они отошли подальше, Малфой заговорил.

— У тебя все в порядке?

— Драко, ты мне в няньки записался или в телохранители?

— Панси, я не шучу. Я хочу знать все о том инциденте с одеждой.

В ее глазах мелькнули слезы, и она сразу поникла.

— Эти сволочи уничтожили все, даже белье, представляешь? Они прикасались к моим вещам, были в нашей спальне. Это невыносимо. И мерзко, — она вся дрожала.

— Успокойся. Держи себя в руках, — он слегка сжал ее руку. — Но ты должна быть осторожной. Постарайся не ходить одна, я буду провожать тебя по возможности.

— Ты думаешь, все настолько серьезно? — она с тревогой смотрела в серые глаза.

— На меня вчера напали. Трое. В маггловской одежде. Я отбился и смог уйти, но уверен, что это повторится. Страшно представить, что будет, если они нападут на тебя, ты же девушка.

Панси нервно сглотнула.

— Спасибо, что предупредил, Драко. Я буду очень осторожна.

— Вот и умница, — он слегка улыбнулся ей, — идем.

* * *

Теодор Нотт сидел за завтраком за слизеринским столом среди изгоев, и ему это категорически не нравилось. Он не был готов платить такую цену за неверный выбор отца. Сам он не был Пожирателем Смерти, его отцу хватило ума или везения не вляпаться в дела Волдеморта настолько глубоко, как Малфои, но все же отца приговорили к Азкабану, а его самого обязали пройти последний курс обучения в школе под надзором.

О том, как исправить положение, он думал давно, но вчерашняя выходка с одеждой его просто взбесила. Тихая ярость разливалась по венам, заставляла думать, как все это прекратить и вернуть себе репутацию.

Он рассматривал различные варианты, но в средствах их достижения был сильно ограничен. Как было бы просто, например, откупиться. Пожертвовать тысячи галлеонов на восстановление магБритании и стать признанным меценатом. Вот только ни лишних денег, ни возможности их тратить у него не было. Министерство, если захочет, сможет залезть в его деньги, обложив налогами или штрафами, но вот доброе имя так он вернуть не сможет.

Вариант уехать из страны и начать все с чистого листа за границей он пока не рассматривал. Уедет, если совсем ничего не получится, но пока надо пытаться бороться здесь, сбежать он всегда успеет.

После длительных размышлений он остановился на самом доступном для него варианте — женитьбе. Но здесь были свои подводные камни. Жениться на чистокровной девушке из хорошей семьи ему будет сложно, их отцы и близко не подпустят к своим сокровищам таких женихов, как он или Малфой. Они найдут им пару с незапятнанной репутацией. Брак с обычными девушками-полукровками или магглорожденными его не интересовал, так как не давал никакой выгоды.

Размышляя, он скользил взглядом по столам всех факультетов, рассматривая сидящих в Большом зале девушек. Как только он дошел до стола Гриффиндора, его сердце учащенно забилось. Вот же, прямо под его носом сидела та, что с легкостью могла поправить его положение в обществе. "Как же я сразу о ней не подумал? Это же очевидно! Кто лучше всех подойдет на эту роль, как не героиня войны Гермиона Грейнджер?"

Внешне его волнение ничем не выдавалось, но мозг уже вовсю анализировал новую идею. Да, Грейнджер подходила лучше всех. Магглорожденная, значит, никаких родственников среди магов. Подруга Гарри Поттера, обладательница ордена Мерлина, на хорошем счету у Министра Кингсли Бруствера. Информация о составе Ордена Феникса стала достоянием общественности после войны, а сопоставлять полученную информацию и другие факты Теодор умел как никто.

Он еще раз прошелся взглядом по столу Гриффиндора и записал в запасные варианты Луну Лавгуд, сестер Патил и Джинни Уизли. Они активно участвовали в Битве за Хогвартс, были не так популярны, как Грейнджер, но все же присмотреться к ним стоило. Особенно к мисс Уизли. От воспоминания, где и при каких обстоятельствах он ее видел, на лице Теодора расцвела улыбка.

"Отличный выбор, — похвалил он сам себя, — надо будет заняться мисс Грейнджер и мисс Уизли. За последней не мешает последить, очарование и харизма — хорошо, но вот компромат... еще лучше". О том, как привлечь внимание Гермионы Грейнджер, он решил подумать позже.

* * *

После обеда в расписании был большой перерыв, и Рон утащил Гермиону на прогулку к озеру. Погода стояла почти летняя, начало сентября радовало солнышком и голубым небом.

Они шли вдоль озера и были уже довольно далеко от остальных, когда Гермиона поняла, что они остались одни.

— Здесь так красиво в это время года, — начала она.

— Это точно. А еще здесь никого нет и я так по тебе соскучился... — он притянул ее к себе и поцеловал.

Она сначала растерялась, но ответила на поцелуй.

— Ты такая красивая, — прошептал он и продолжил поцелуй.

Гермиона отстранилась и посмотрела на него.

— Ну что опять? Здесь никого нет, нас никто не видит. А ты, между прочим, моя девушка.

— Да, конечно, ты прав, — смущенно ответила она.

Рон снял свою мантию и расстелил под деревом.

— Так нам будет удобнее, — он потянул ее за собой, сев на мантию и облокотившись спиной о дерево.

Гермиона села рядом. Она сама не понимала, почему так стеснялась, но внутри все протестовало, когда Рон на людях начинал целовать ее. Сейчас они были одни, но ничего не изменилось. Он ей нравился, но когда доходило до дела... Его поспешность и несдержанность отталкивали ее.

Устроившись поудобнее, Рон обнял Гермиону, провел рукой по щеке, волосам и легонько поцеловал. Она робко ответила.

Он притянул ее к себе поближе, провел рукой по спине, задержался на талии. Поцелуи стали более глубокими, он все смелее и смелее исследовал ее тело. Руки прошлись по бедрам, он затянул Гермиону на себя так, что она уже полулежала на нем. Не встретив привычного сопротивления, он с жадностью обнимал ее, целовал губы, лицо, шею.

Рон не заметил, что она перестала отвечать на его ласки и поцелуи, увлекшись своими ощущениями. Когда Гермиона отстранилась, он удивленно уставился на нее.

— Что? — заворчал он.

— Давай немного медленнее, — попросила она.

— Я и так сдерживаю себя, куда еще медленнее?

— Мне не нравится, когда ты так набрасываешься на меня, как будто хочешь съесть, — когда он так жадно целовал ее, широко открыв рот и проникая языком сразу вглубь, тихо причмокивая, она чувствовала себя одной из куриных ножек, которые он с такой же жадностью поедал на обеде.

Рон начал злиться.

— Мне хочется ласки, нежности, — пыталась объяснить ему свои ощущения Гермиона, — понимаешь? — а еще ей хотелось почувствовать то, о чем писали в книгах: трепет от прикосновений, нарастающее возбуждение, отключающее способность мыслить, страсть. Но поцелуи и ласки Рона не вызывали в ней отклика.

— А мне хочется прикасаться к своей девушке, а не слышать отказы и оправдания. Я же мужчина, я не железный и я хочу тебя, — он опять сгреб ее в охапку и попытался поцеловать.

— Ты ждешь, что я, как Лаванда, буду виснуть на тебе на каждом углу? — Гермиона встала на ноги и скрестила руки на груди. Она не хотела напоминать ему про его бывшую, но упрек сам сорвался с губ. Почти детская обида с шестого курса все еще сидела в ней, хотя она и сама от себя такого не ожидала. Но, услышав такие слова, не сдержалась, о чем уже пожалела.

— Прости, я не хотела.

Рон встал, он все еще был зол.

— Сколько мне тебя еще ждать, Гермиона?

Он подошел вплотную, глядя со злостью ей в глаза, притянул одной рукой к себе за талию, а второй провел по спине, спустился ниже, к ягодицам.

Она стояла не шелохнувшись.

— Тебе нравится, когда я делаю вот так? — он сжал руку на попе, второй рукой все еще удерживая ее за талию. — Тебе хочется, чтобы я целовал тебя? — он поднял руку выше и, взяв ее под голову, поцеловал. — Ты хочешь ощутить мою руку у себя на груди? — он скользнул вниз и сжал ее грудь через одежду. — Нормальным девушкам такое нравится, знаешь ли.

Гермиона залилась румянцем.

— Ты считаешь, что я ненормальная? — она с силой оттолкнула его. — Только потому, что я не привыкла вешаться на парней? Потому, что я стесняюсь? Может быть, мне еще устыдиться своей неопытности?

— Я не это хотел сказать, прости. Я очень ценю тебя и уважаю твой выбор, но мне тоже сложно. Ты видела, как другие девушки вешаются мне на шею? Для них я герой. Но я хочу быть только с тобой, вот только ждать я больше не могу. Понимаешь?

— Мне жаль, Рон, но я пока не готова.

Она развернулась и пошла в сторону замка. На глазах выступили слезы. Сделав несколько шагов, она перешла на бег. Пару минут спустя Гермиона остановилась. Она все еще была на берегу озера, слезы рвались наружу, идти к людям не хотелось.

— Драккл тебя раздери, — эмоции просились наружу, и она с трудом сдерживала себя. Порывшись в сумке, она достала оттуда носовой платок. Несколько взмахов палочкой, и перед ней лежал небольшой плед. Она расстелила его под деревом и села, дав, наконец, волю слезам.

* * *

Гарри искал Джинни по всему замку, но никак не мог найти. Он уже решил сходить за картой Мародеров, как заметил ее в холле.

— Где ты была? Я весь замок обошел в поисках тебя.

— Я была в совятне, надо было письмо отправить, — Джинни не собиралась уточнять, что письмо было для мистера Валентайна. — Зачем ты меня искал?

— Ну-у-у, у нас большой перерыв, и я хотел провести его со своей девушкой, — руки тут же оказались на талии, — а ее и след простыл, она неизвестно кому письма пишет, — Гарри попытался перевести разговор в нужное русло. Он наклонился, чтобы ее поцеловать.

— Моя почта тебя не касается, — неожиданно агрессивно ответила Джинни.

— Да я просто спросил, — растерялся Гарри и отпустил ее.

— А я просто ответила, — в глазах сверкали молнии.

— Да что с тобой? — удивился Гарри.

— Ничего, не ожидала тебя увидеть. Все нормально.

Гарри совсем не понравилась скрытность и злость Джинни, но он не хотел с ней ссориться.

— Ну ладно, я тогда пойду, увидимся, — он поцеловал ее в щеку и направился к выходу.

Джинни сама не могла понять, как она умудрилась почти поссориться с Гарри, но она так испугалась, когда увидела его, что не смогла скрыть свои эмоции. Она надеялась, что он не узнает о ее переписке.

* * *

Гарри был в растерянности от почти ссоры с Джинни. Погруженный в свои мысли, он шагал и шагал по тропинке, а потом вдоль озера. Минут через пять он заметил на берегу девичью фигуру и уже хотел было повернуть назад, чтоб не мешать, мало ли с кем там девушка проводит время, как она сменила позу, и он узнал в ней Гермиону.

Сначала он решил, что она там с Роном, и решил не вмешиваться, но сделав еще несколько шагов, увидел, что она одна и плачет.

Он тут же бросился к ней.

— Что случилось?

Неожиданное появление друга и его обеспокоенный взгляд удивили Гермиону.

— Ничего, — ответила она, вытирая глаза ладонями.

Гарри направил палочку на плед, увеличив его в размерах, и сел рядом.

— Ты плакала, — он протянул руку и вытер слезы с ее лица. — Кто тебя обидел?

— Никто, — отвела взгляд та.

— Гермиона, я не отстану, пока ты мне все не расскажешь, — он внимательно смотрел на смутившуюся девушку. — Это Рон? — догадался он. — Что произошло?

— Ничего. В том-то и проблема, — решилась ответить она.

— Как это? — ничего не понял Гарри.

— Мы ушли дальше вдоль берега, никого не было, Рон начал меня целовать, — Гарри стало неловко, — а потом... Потом, в общем, я оттолкнула его, и мы поругались.

Обсуждать такие вопросы было неудобно обоим. Да, они знали друг о друге все и столько пережили вместе, но все же обсуждать интимную жизнь им не приходилось.

— Расскажи, тебе станет легче, — он провел рукой по волосам, а затем сжал ее ладонь. — Если хочешь, конечно.

Гермиона не собиралась рассказывать о таком, Рон был другом и Гарри, да и тот все-таки парень, а не подружка, но, посмотрев в его глаза, с такой тревогой и заботой глядевшие на нее, она начала говорить и незаметно для себя все рассказала.

Гарри с шумом втянул в себя воздух. Он не знал, что ответить и как себя вести.

— Да уж, — произнес он, собираясь с мыслями. — Мне сложно что-то сказать, если честно, но одно я знаю наверняка — ты не должна из-за него плакать. Еще в Австралии я говорил тебе, что никому не позволю обижать тебя.

— Спасибо, Гарри, — она посмотрела на него и улыбнулась. — Я не знаю, что со мной не так, — на глазах опять выступили слезы. — Я думала, что хочу быть с ним, но когда он меня целует, словно хочет проглотить, мне это неприятно.

Гарри приобнял ее одной рукой за плечи и притянул к себе. Он сидел так же, как и Рон каких-то полчаса назад, оперевшись спиной о дерево, и обнимал Гермиону. Она положила голову ему на плечо, а он гладил ее по волосам, едва касаясь, но это было очень приятно.

— Знаешь, Гарри, я читала, что некоторые женщины бывают асексуальными или фригидными. А что, если я такая? — она озвучила свой страх. — Что, если я просто не способна испытывать сексуальное влечение? — она села и посмотрела в такие родные зеленые глаза. — Мне ужасно стыдно перед Роном, что я не могу дать ему то, чего он заслуживает.

— Мне кажется, ты ошибаешься насчет себя, — Гарри ничего не знал о подобных аспектах жизни женщин, но очень хотел поддержать Гермиону.

— Ты думаешь? — в голосе прозвучала надежда, даже просьба убедить ее, что все не так плохо.

— Конечно. Может быть, Рон тебе просто не подходит? — поборов смущение, продолжил он. — С Виктором же у тебя такого не было?

Гермиона с удивлением смотрела на Гарри. А ведь он прав, с Виктором все было иначе, ей нравились те робкие поцелуи, что были между ними.

— Я совсем про него забыла, — с удивлением произнесла Гермиона, — но ты прав, тогда все было иначе.

— Ты красивая девушка, — Гарри сказал это как стандартный комплимент, но вдруг понял, что это так и есть. Он настолько привык к Гермионе, что никогда не думал о ней как о девушке, не оценивал ее внешность с такой точки зрения. Но произнеся это вслух, он понял, что это правда.

— Угу, особенно когда реву под деревом на берегу озера, — усмехнулась она.

— Даже когда ревешь под деревом на берегу озера, — рассмеялся он, а затем продолжил уже серьезно: — Ты такая сильная, но в то же время такая хрупкая, нежная, как бутон розы, — он протянул руку и заправил ее выбившийся локон за ухо, затем нежно очертил пальцами контур ее лица. — С тобой надо обращаться именно так, как с цветком, с осторожностью, а не хватать грубыми руками и сминать.

От такой простой ласки и нежности в голосе по спине у Гермины побежали мурашки, она смутилась и покраснела.

Гарри же смотрел на нее и понимал, что Рону никогда не оценить то сокровище, что сейчас было в его руках.

— Я не буду давать советы, как поступить с Роном, решай сама, но одно ты должна знать: с тобой все в порядке, я уверен. И ты не должна испытывать чувство вины или стыда, что не готова к следующему шагу. Если у вас что-то не клеится, ты не должна заставлять себя, никакого принуждения или уговоров, ты не должна переступать через себя, — Гарри говорил тихим, спокойным голосом, в его словах чувствовалась уверенность. — Не знаю, может, я не очень хорошо объясняю, но пообещай мне или хотя бы самой себе, что ты не будешь ничего делать через "не хочу" и "я должна". Если тебе не нравится, значит, Рон что-то делает не так или он тебе просто не подходит. Обещаешь?

Гермиона кинула. Закончив речь, Гарри сильно смутился. Он и сам не знал, как ему удалось все это сказать, да еще с таким пылом, но одна мысль, что Рон принуждает к чем-то Гермиону и она себя из-за этого считает ненормальной, заставляла бурлить кровь и сжиматься кулаки. "Я никому не позволю так обращаться с тобой", — думал он, и в душе клокотала злость, что подобное вообще возможно.

— Спасибо тебе, ты мне очень помог, — она обняла его, прижавшись крепко-крепко, словно ища защиты, а он обнимал ее, обхватив двумя руками, готовый защитить от всего мира.

 

Рон, оставшись на берегу один, долго злился. Он не стал догонять Гермиону, не хотел извиняться. Он вел диалог сам с собой, убеждая себя, что прав. Он же мужчина, и его желания абсолютно нормальны. А то, что он связался со слишком сложной для его понимания девушкой, так что поделать. Она ведь сама была не против, так что же ее останавливает? Она считает его недостаточно нежным? Что ж, он постарается быть с ней нежным, даст ей еще время.

Успокоившись, он пошел вдоль берега в замок. Погрузившись в свои мысли, он не сразу заметил парочку, обнимавшуюся под деревом, но когда заметил и понял, кто это, в его душе тут же вспыхнула ярость. Лучший друг обнимал его девушку. И она жалась к нему, как никогда не позволяла себе прижиматься к нему самому.

Он решил остаться незамеченным, отступив назад. Неужели Джинни была права, намекая ему, что между Гарри и Гермионой может что-то быть?

Отступив вглубь леса, он поднял большую сухую ветку и со всей силы ударил ею по стволу дерева. Одного удара было мало, и он принялся колотить ствол, вымещая ярость. Ему хотелось пойти и прибить Поттера, но что-то все же удерживало его от этого. Он не любил, как Гермиона, все анализировать, но даже он понимал, что если сейчас придет и изобьет Гарри, то это будет конец их дружбе и конец его отношениям с Гермионой. Впервые в жизни он решил сначала остыть, а потом уже действовать. И обязательно обсудить все с Джинни.

Мелкий противный дождик моросил за окном, вынуждая всех сидеть в замке в субботний вечер. Заунывная песня ветра заставляла ежиться и искать тепла у камина. Осень начала заявлять свои права, незаметно съедая день и принося холод.

Крупная сипуха нахохлилась, всем своим видом выражая недовольство.

— Ну же, Кристофер, дело срочное, я бы не потащился в такую мерзкую погоду к тебе, будь это не так, — Теодор Нотт привязал письмо к лапке. — Вот зараза, — он отдернул руку, зажав укушенный палец, и сошел вниз.

Накинув капюшон мантии, он уже собирался выйти наружу, как заметил приближающуюся девичью фигуру и знакомую рыжую шевелюру. "Уизлетта. Вот это удача". Он тихо вернулся назад и спрятался за колонной. Такой шанс Нотт не упустит.

Поднимаясь по лестнице, Джинни озиралась и нервничала.

"Значит, я прав, она что-то скрывает", — ликовал он.

Через пару минут наверху послышался стук каблучков .

"Спускается", — понял он.

Тео выжидал. Прислушался. Шаг. Шаг. Еще шаг.

"Пора!"

Столкновение.

— Извини, — буркнула, испугавшись, Джинни и пошла дальше.

— Мисс Уизли, это я прошу прощения, — он повернулся к ней с обворожительной улыбкой. — Я не напугал вас? Вы не ушиблись?

Джинни опешила от такого обращения. Она, как и остальные, остерегалась общаться со слизеринцами.

— Позвольте проводить вас, — он мягко взял ее под локоть и повел вниз по ступенькам.

Она следовала за ним как под Империо, не отрываясь от красивого лица Теодора. Спустя несколько шагов она пришла в себя и выдернула руку.

— Со мной все в порядке, не стоит беспокоиться, — и быстро сбежала вниз.

Нотт был страшно доволен собой. Милашка Уизли явно не привыкла к такому обращению. "Все может оказаться проще, чем я думал". Конечно, не от Поттера же ждать изысканных манер. Вот уж чему следует поучиться гриффиндорцам у его факультета.

* * *

Взволнованная Джинни вошла в гостиную, намереваясь незаметно проскочить в спальню, но ее тут же перехватил Гарри.

— Где ты была? Я искал тебя, — он потянулся к ней, чтобы помочь снять намокшую мантию.

— Вышла немного прогуляться, — Джинни стянула ее сама и обняла Гарри.

— Там же дождь льет, — удивился он.

— Просто захотелось пройтись, что в этом такого? — она отстранилась и с вызовом посмотрела на него.

— Ничего, но как-то не замечал за тобой любви к прогулкам в такую погоду. Замерзла? — он взял ее ладони в свои и начал растирать.

— Немного, — улыбнулась она.

— Ты отправляла письма? — Гарри провел пальцами по ее волосам и достал два маленьких серых совиных перышка.

— Нет-нет, — тут же запротестовала Джинни, в ее взгляде читался страх. — Может, ветром принесло?

"Как же, ветром, ну-ну", — подумал Гарри. Он смотрел в такие любимые глаза и понимал, что Джинни лжет. Его интуиция давно подсказывала — происходит что-то серьезное, она в последние недели какая-то взвинченная, нервная, еще с момента его возвращения из Австралии. Вроде все было как всегда, но Гарри слишком привык доверять своим ощущениям, потому никак не мог избавиться от нарастающей тревоги.

— А почему ты... — только начал он, как Джинни его перебила.

— Кста-а-ти, — ее тон изменился, голос стал игривым, а в глазах загорелся огонек. — Ты помнишь, я обещала купить нечто кружевное, что тебе понравится... — она провела подушечками пальцев по его груди, спустилась ниже и прикоснулась тыльной стороной кисти к брюкам, где тут же почувствовала отклик. — У нас весь вечер впереди, может, проверим в Выручай-комнате, насколько я была права? — шепот и ласки быстро сменили направление мыслей Гарри, и он одобрительно кивнул. — Тогда жди меня там, я буду через пятнадцать минут, — она легко поцеловала его в губы и пошла переодеваться.

* * *

— Ай, — Рон отдернул руку от тонкого зеленого стебля с шипами. — И за что Гермионе может нравиться этот колючий веник? Не цветы, а членовредители какие-то, — проворчал он и уставился на уколотый палец.

Бросив букет на подоконник, он поправил рубашку и одернул мантию. Вот уже пятнадцать минут он стоял неподалеку от библиотеки и ждал Гермиону. Мадам Пинс вскоре должна была выгнать последних засидевшихся до закрытия студентов, в том числе и обиженную на него мисс Грейнджер.

— Привет, — он обернулся и увидел Ромильду Вейн. "Только ее здесь не хватало", — подумал он, но вежливо ответил на приветствие.

— Кого-то ждешь или просто так стоишь? — она с интересом оглядела его и розы на подоконнике. Затем бросила взгляд на дверь библиотеки и усмехнулась. — Грейнджер все свою караулишь? Опять строчит эссе, а про тебя забыла? — она лукаво улыбалась ему, подойдя почти вплотную. — Не до прогулок ей совсем... с тобой.

Рон в душе был с ней полностью согласен, но ни за что бы не признался в этом.

— Тебе что-то надо? — нахмурился он.

— Я бы никогда не променяла тебя на домашнее задание, — она стояла так близко, что он чувствовал аромат ее духов. Ромильда игриво поправила ему галстук и заглянула в глаза из-под опущенных ресниц. Ее намерения и намеки были очевидны, а тот голод, что Гермиона никак не хотела утолить, давал о себе знать, но он держался.

— У меня есть девушка, — он отстранился.

— Мне кажется, ты нуждаешься в женском внимании, — она прикоснулась к своему галстуку, проведя пальцами по всей длине.

Его взгляд скользнул по блузке, под которой проступали кружево и аппетитные формы. Рон нервно сглотнул, представляя, что скрывается под тонкой тканью, но взял себя в руки и попятился от нее.

— А то твоя девушка тебя явно не балует, — мурлыкала Ромильда.

— Не стоит, Вейн. У меня есть Гермиона, понятно? — он стиснул зубы и отвернулся.

— Ну-ну, посмотрим, как долго ты продержишься, — она провела ладонью по его груди сверху вниз, усмехнулась, почувствовав, как он весь напрягся и задышал чаще, и пошла прочь.

Рон сделал над собой огромное усилие, чтобы не смотреть ей вслед.

— Рон? Что ты здесь делаешь? — голос Гермионы вывел его из прострации. Он резко обернулся, глубоко вдохнул, выдохнул и улыбнулся ей.

— Тебя жду. Вот, это тебе, — он неловко подхватил букет, и тот рассыпался. Собрав розы, он сунул их Гермионе.

— Спасибо, — такое проявление внимания удивило ее. После их ссоры и его скомканных извинений цветы стали для нее приятной неожиданностью.

Она приняла букет.

— Ты больше не сердишься на меня? — Рон смотрел на нее щенячьими глазами.

— Нет, не сержусь, — слегка улыбнулась она и поднесла розы к лицу, вдохнув аромат.

От ее слов ему хотелось схватить ее в охапку, закружить по коридору, а потом целовать, целовать, но он сдержался. После того, что произошло на озере, он встретился с Джинни, и они поговорили. Сестра сначала злилась, он даже испугался, что она нашлет на него летучемышиный сглаз, но потом как-то резко успокоилась. Она объяснила ему, что такие девушки, как Гермиона, ждут внимания, за ними нужно ухаживать, а не вести себя как пещерный человек, таща свою женщину в жилище за волосы. Посоветовала подарить ей любимые цветы, сводить в Хогсмид, проявлять терпение, слушать ее.

Он был удивлен, но решил последовать ее советам. И вот теперь он как дурак стоял посреди коридора, дарил розы и не знал, что делать дальше.

Гермиона пришла ему на помощь:

— Пойдем в нашу гостиную, можно будет с кухни принести что-нибудь вкусное.

— Давай, — Рон выдохнул с облегчением.

Да, Гермиона — это вам не Лаванда, сама бросавшаяся в его объятия в каждом укромном уголке Хогвартса, здесь требовалось прилагать усилия.

 

В гостиной их факультета было немноголюдно, видимо, большинство уже разошлось. Рон с Гермионой облюбовали небольшой диванчик в углу, подальше от любопытных глаз. Пока она относила цветы в свою спальню, он рванул за вкусностями.

Спустя четверть часа Рон аккуратно расставлял на журнальном столике чай и пирожные.

— Угощайся, — он протянул чашку чая Гермионе. Она осторожно взяла ее и улыбнулась.

— Спасибо. Сегодня ты очень внимателен. Это так мило с твоей стороны.

Он улыбнулся, разводя руками, как бы говоря: "Да, я такой".

— После занятий мне всегда хочется перекусить, думаю, тебе тоже. А чему ты удивляешься? Я не какой-нибудь Маклагген.

Упоминание Кормака показалось ей крайне неуместным, но она промолчала. Зачем в такой момент вспоминать о нем?

Рон положил аппетитное пирожное на блюдце и подал его Гермионе.

— Сходим завтра в Хогсмид? — он волновался, и тонкий фарфор в его руках слегка подрагивал.

— Давай, — она смутилась, принимая угощение.

— Можем зайти и в книжный, если захочешь, — Рон тоже выглядел немного смущенным.

— Хорошо. И в лавку для квиддича тоже зайдем, — искренне улыбнулась Гермиона.

 

Джинни в прекрасном настроении после времени, проведенном с Гарри в Выручай-комнате, спустилась по лестнице в гостиную и замерла от неожиданности. В углу на диванчике сидели Рон и Гермиона и, о чем-то мило болтая, пили чай.

"Отлично, значит кое-кто прислушался к моим советам, — с удовлетворением подумала она, — ну давай, братец, помоги нам обоим".

Решение помочь Рону удержать Гермиону пришло ей в голову не сразу, но показалось очень перспективным. Узнав про их ссору и что Гарри ее утешал, Джинни была готова придушить рыжего недотепу. Он же своими руками толкал их навстречу другу другу! Остолоп.

Свою активную переписку с мистером Валентайном она всеми силами пыталась сохранить в тайне, а до ритуала оставалось еще три недели. Да, она еще не дала окончательный ответ, но в душе понимала, что не сможет отказаться. А потом Гарри навсегда будет принадлежать ей и только ей.

* * *

В Большом зале царило оживление; воскресное утро выдалось солнечным, о вчерашнем дожде напоминали только лужи и сбитые ветром листья. Старшекурсники собирались в Хогсмид, многие шли парочками, после войны они научились ценить время и торопились жить и любить, наверстывая упущенное, стараясь забыть прошедший год.

За столом Слизерина все оставалось по-прежнему: они делились на тех, кто официально непричастен к злодеяниям Волдеморта, и тех, кому не повезло оказаться на стороне проигравших.

Изгоями, держались вместе, но в то же время каждый сам по себе. Они не собирались в Хогсмид, не вели оживленных бесед, казалось, они пережидали, когда все это кончится.

Драко Малфой, как обычно, сидел с прямой спиной и отстраненным видом, ни на кого не смотря, полностью погрузившись в свои мысли. Завтракал он машинально, не замечая, что ест, это лишь необходимость, не более.

По его лицу невозможно было понять, о чем он думает. Его же беспокоил вопрос его собственной безопасности. Нападение он тогда отбил, но бороться одному против троих сложно. Сколько раз возможно будет уйти, пока его не поймают? А если их станет больше?

Мысль донести об этом директору или аврорам он отбросил сразу. Точнее, сдать-то всех этих уродов он был бы рад, но прежде всего надо было выяснить, кто они. Даже его воспоминаниям могли не поверить. Их лиц он не видел, никого опознать не сможет. Значит, надо играть на опережение и начать охоту самому. Как? Надо найти способ. И он обязательно что-нибудь придумает. Должен. Или он окончательно проиграет.

Покончив с едой, он поднялся, взглянул на Панси, та кивнула и встала вместе с ним.

Драко по-прежнему сопровождал ее. Они почти не разговаривали, но чувствовать даже такую поддержку было важно для обоих.

Дойдя до их гостиной, Панси заговорила:

— Блейз звал сходить посмотреть тренировку нашей команды. Пойдешь с нами? Хоть какое-то развлечение.

Блейз был единственным из лагеря не-изгоев, общавшийся с Панси и Драко. Он не отказался от их прежней дружбы, зародившейся задолго до войны, что было особо ценным в сложившихся обстоятельствах.

— Нет, спасибо, я хочу позаниматься, а ты без Блейза никуда не ходи, это небезопасно.

— Да, папочка, — слегка улыбнулась она.

 

Спустя час в гостиную словно привидение вошла Панси. Она была до смерти напугана, мантия растрепана, в глазах застыли слезы.

— Что случилось? — Драко резко встал из-за стола и подошел к ней. — С тобой все в порядке?

— На нас напали, — прошептала она, и расплакалась.

— Кто?

— Не знаю, какие-то отморозки в серых капюшонах, лиц не видно.

"Те же выродки", — понял Малфой.

Драко побледнел, сердце учащенно забилось.

— Они с тобой что-нибудь сделали? — он с беспокойством оглядывал ее.

— Нет, Блейз заступился за меня, а они... — ее губы дрожали. — Их было слишком много.

— Где он? — по спине пробежал холодок.

— Он... он в Больничном крыле.

— Тебе необходимо успокоиться, — он усадил ее на диван, приманил стакан, наколдовал воду. — Держи.

Панси взяла его дрожащими руками, сделала пару глотков и отдала назад.

— Панси, — он сел рядом, сжав ее ладони. — Тебе ничего не грозит, слышишь? Все в порядке, тебя здесь никто не обидит, — его голос звучал тихо и уверенно, отчего она постепенно успокоилась и перестала плакать, лишь тихо всхлипывала, ощущая тепло ладоней Драко.

— Все будет хорошо, — убеждал ее он. — Расскажи, как все произошло.

— Мы сидели на нашей трибуне, тренировка проходила как обычно, но я замерзла, и мы пошли назад, не дожидаясь когда наши закончат, — она опять всхлипнула и опустила глаза. — У входа в замок, там, где раздевалки, в меня кто-то кинул Ступефай. Блейз выхватил палочку и ответил им, но их было много, человек пять, — слезы снова покатились по щекам. — Они смеялись, говорили, что проучат нас за дружбу с Пожирателем и... вообще, за все.

Драко не перебивал, лицо его помрачнело, губы плотно сжались, а в глазах разгоралась ярость.

— Что было дальше?

— Ступефай стал спадать, и я достала свою палочку, я хотела помочь Блейзу... хотела... — она всхлипнула и разрыдалась.

— Тише, тише.

— Наша команда закончила тренировку и направлялась к замку. Они спугнули этих тварей, и те сбежали. Блейза отправили к мадам Помфри, но меня туда не пустили.

— Понятно, — он не сводил с нее глаз.

Высвободив руку, Панси сунула ее в карман в поисках платка и вдруг замерла, ощупывая одежду. Драко достал свой и протянул ей.

— Вот, возьми. Что-то не так?

— Моя палочка... — ее лицо стало еще более напуганным, хотя казалось, что она давно достигла предела. — Кажется, я ее потеряла, — Панси встала, проверяя карманы, но там было пусто.

— Успокойся, я найду ее, обязательно найду, — он приобнял ее за плечи и уверенно посмотрел в глаза. — Зайду к Блейзу, а потом поищу ее, хорошо?

— Блейз спит, тебя не пустят.

— Тогда к нему мы сходим завтра, а пока я найду твою палочку. А ты отдохни, — он встал и уверенной походкой направился к выходу.

* * *

Ни на кого не глядя, Малфой шел к месту нападения. Держа свою палочку наготове, он осмотрел дорожку и траву.

— Акцио палочка Панси.

Ничего не произошло. Да он и не надеялся, любой уважающий себя волшебник накладывал на свою палочку защитные чары. Обойдя газон еще раз, он нашел то, что искал.

— Так-так-так, кто тут у нас вылез из змеиной норы... — раздался голос откуда-то слева.

"Черт! Не заметил этих кретинов", — ругал себя Драко. Видимо, они увязались за ним, увидев в замке.

Оглянулся. Три уже знакомые фигуры.

"Те же клоуны", — пальцы сжались, сердце бешено забилось. Малфой повернулся в сторону раздевалок и пошел быстрее.

Оказавшись в коридоре, он почти остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку. Прислушался. В гулком пустом пространстве раздавались шаги преследователей.

Драко обернулся, кинул Протего и рванул вперед. Он хорошо знал это место, успел изучить будучи ловцом.

— Куда это ты собрался, змееныш, от нас не убежишь! — в спину полетело какое-то заклятие, но он увернулся.

Драться Малфой решил только в крайнем случае, он под надзором, причини он им вред, ему же и придется доказывать аврорам превышение самообороны. Добравшись до поворота, он свернул и увидел дверь в раздевалку гриффов.

— Что, Малфой, побежал к мамочке? Так ее там нет, — еще пара заклятий пролетела совсем рядом.

— Твоего дружка мы сегодня отделали, до подружки еще доберемся, не сомневайся, — раздался гнусавый и какой-то почти девчачий голос.

— А сейчас твоя очередь за все ответить, — издевательский тон третьего и манера растягивать слова, как он сам делал когда-то, пугали и бесили одновременно.

Шаги противников отдавались набатом в голове. Рванув на себя дверь, он вбежал внутрь и запечатал ее Колопортусом. Заклинание не задержит преследователей надолго, действовать надо быстро.

В дверь постучали, но он не обратил на это внимания. Отбросив эмоции и страх, он осмотрелся. В раздевалке никого не было, а на вешалке возвышалась гора мантий, свитеров и прочего. "Развели бардак, гриффы — этим все сказано".

У него был план. Дерзкий, может даже безумный. Не просто так с прошлого нападения он носил в кармане Оборотное зелье. Спасибо растяпе Слизнорту.

Бросившись к груде одежды, он взмахнул палочкой и произнес: "Акцио волос". Несколько волосинок оказались в его руке. Рыжие он отбросил с пренебрежением, а вот несколько черных счел подходящими. Думать, где чей, было некогда. Малфой трясущимися пальцами открыл фиал, сунул туда один из самых коротких, дождался, когда зелье забурлит и изменит цвет, и сделал пару глотков.

Прислушался к своим ощущениям. Он явно становился ниже. "Только не в девчонку!" — мелькнуло в голове, хотя какая разница, когда зелье уже выпито.

Тело продолжило трансформацию, и Драко понял, что все же останется парнем. Он стал более плотным, коренастым, а потом он почти ослеп.

"Только не он!" — панические нотки звенели даже в мысленном возгласе. Ну не могло ему настолько "повезти", чтобы из всей команды он выбрал волос именно Поттера.

"Твою мать, — Малфой ощупывал свою новую шевелюру, ставшую жесткой и лохматой. — И как он вообще что-то видит?"

Он едва различал то, что было дальше пары-тройки метров. Драко ослабил ремень, врезавшийся в его новое тело, даже успел завернуть внутрь штанины. Ботинки стали великоваты, но терпимо, не спадут.

В раздевалку стучали и стучали. Издевательский, размеренный звук бил по нервам.

— Эй, пижон, выходи. Бежать некуда!

Малфой решил пойти ва-банк.

Схватив из груды одежды красный свитер, он натянул его и распахнул дверь.

— Чего надо? — с раздражением спросил он и с вызовом уставился в лицо преследователям.

Парни опешили, они не ожидали столкнуться лицом к лицу с Поттером.

— Малфоя не видел? — спросил один из них.

— Что ему делать в раздевалке Гриффиндора? — как можно убедительнее удивился Поттер-Малфой.

Сощурив близорукие глаза, он пытался их разглядеть. Сегодня они были без бейсболок, только в капюшонах. Уловить их черты не получалось. На щеках угадывались чёрные пятна, напоминающие раскрас болельщиков.

"Эти точно не фанаты, разве что только мои", — про себя усмехнулся он.

Парни заглянули внутрь через его плечо. В раздевалке никого больше не было. Что-то буркнув, они ретировались.

Сердце Драко бешено колотилось, адреналин бурлил в крови. Проследив за удаляющейся троицей, он поспешил в другую сторону. Напрягая глаза, сдерживая учащенное дыхание, он брел по коридору в сторону холла. Ведя пальцами по стене, он нащупал гобелен.

"Там же ниша, отлично, — Малфой обернулся, за ним никого, насколько он мог увидеть, а, точнее, предположить, с таким-то зрением. — Кто ж знал, что этот Поттер слеп как крот", — раздосадованно думал он, ныряя в укрытие.

Безопаснее будет отсидеться здесь, пока не кончится действие зелья. Не может же он явиться в гостиную Слизерина в обличии Поттера.

"А ты молодец, Драко, — немного успокоившись, похвалил он сам себя. — План с Обороткой сработал. Дальше надо придумать, как поймать этих уродов и сдать".

 

Три фигуры в серых толстовках тихо двигались по коридору, позади раздались крики, они затаились, прислушиваясь. Гриффиндорская команда по квиддичу в полном составе, во главе с Поттером шла с тренировки. Они толпой ввалились в свою раздевалку и продолжили шуметь уже там. Проводив их взглядом, троица переглянулась между собой.

— Драккл его дери, где Малфой взял Оборотку?

— Точно, у того Поттера и очков-то не было. Вот гад, — руки сжались в кулаки.

— Ничего, никуда он от нас не денется, в следующий раз мы будем готовы к его выкрутасам. Уроем змееныша! Всех их. Одного за другим.

Черные глаза угрожающе сверкнули.

— На сегодня все, можете снять это маггловское тряпье и не забудьте очистить лица.

* * *

С самого утра Рон Уизли готовился к свиданию. Он перерыл весь свой гардероб, трижды сбегал в душ и дважды побрился. Гарри с интересом наблюдал за всем, тихо посмеиваясь. Сейчас же его друг больше походил на Добби, сидя на полу и перебирая свои носки, ища одинаковую пару без дырок.

— Ты как будто идешь на свидание не со своей девушкой, а с незнакомкой, — зеленые глаза искрились от смеха.

— Да, я тут подумал, мы ж толком на свиданиях-то и не были. Раньше мы ходили в Хогсмид как друзья, а потом война... В Норе тоже все у всех на виду, не до свиданий. Мы пропустили этот этап, и я хочу его наверстать.

— Ну что ж, удачи, Ромео, — продолжил веселиться Гарри.

— Кто? — не понял его Рон.

— Да так, у Гермионы спроси, она тебе столько про него расскажет.

Рон кивнул и вернулся к своим поискам.

— Хотя нет, какой из тебя Ромео. Ты — Золушка. Только вместо крупы у тебя носки. Или это вместо туфель?

— Сам ты Золушка. Кто это вообще? — насупился Рон.

— Про это тоже Гермиону спроси. И куда ты ее поведешь, кстати? Уже решил, или на месте разберетесь?

— Зайдем в книжный, в лавку для квиддича, потом посидим в кафе. Ну, и погуляем. Может, и до леса доберемся, я тут пледы прихватил, — Рон постучал себя по карману.

— Что, освоил чары расширения пространства? — удивился Гарри.

— Нет, Джинни помогла.

— Я не буду говорить тебе о том, что вчера шел дождь и на улице грязно и мокро, а это вряд ли понравится хоть одной девушке, но ты же понимаешь, что тебе в принципе не стоит торопиться? — Гарри выразительно посмотрел на карман. — Иначе все будет как у озера.

Рон сразу напрягся.

— Откуда ты знаешь про озеро? — они не обсуждали эту тему, и Рон делал вид, что не видел тогда Гарри с Гермионой.

— Джинни рассказала, — почти не соврал Поттер.

Джинни и правда ему кое-что рассказала, только вот там и близко не было того, что рассказала сама Гермиона.

Рон пробурчал:

— Да знаю я, знаю. Но ты-то меня точно должен понять, сколько можно ждать? Легко говорить, когда у тебя есть Джинни.

— Рон, — голос Гарри резко стал серьезным, взгляд — жестким, — я никогда ни к чему не принуждал Джинни. И не торопил ее. А Гермиона — не просто девушка, она самый близкий мне человек. Сколько раз она нам с тобой жизнь спасла? Не смей ее обижать, понял? — слова и тон Гарри неприятно кольнули Рона. Ему сразу вспомнился крестраж, шептавший о том, кого предпочла Гермиона, да еще Джинни с ее намеками.

— Гермиона — моя девушка, и я сам разберусь, — он весь напрягся, словно собираясь драться за нее.

— Вот и не обижай ее, — на полном серьезе повторил Гарри.

— А с каких это пор ты у нас эксперт по девушкам, хотел бы я знать? — не сдержался Рон.

— Не по всем, — ухмыльнулся Гарри, — но здесь мне есть что сказать.

Они немного помолчали.

— А у тебя какие планы на сегодня? — Рон сменил тему.

— Да так, тренировка по квиддичу, а потом мы с Джинни хотим побыть вдвоем, — на лице Гарри расплылась довольная улыбка.

— Понятно, — думать о сексе родной сестры и лучшего друга совсем не хотелось.

— А ты смотри не облажайся сегодня, в следующий раз она тебя вряд ли простит, — опять посерьезнев, сказал Гарри.

— Разберусь, — буркнул Рон и вышел из комнаты.

* * *

Еще с утра Гермиона хотела зайти к Джинни поболтать и сказать спасибо. Кто подал идею Рону с цветами, она ни минуты не сомневалась.

Поднявшись в крыло девочек, она постучала в дверь спальни шестикурсниц и, не дожидаясь ответа, открыла дверь и вошла внутрь. В комнате никого не было. Она оглянулась и прошла к столику у кровати Джинни. Здесь кучей лежали пергаменты и какая-то книга. "Нужно выяснить, что так занимает Джинни в последнее время", — решила Гермиона, быстро просмотрев записи и беря в руки томик.

"Что же ты читаешь, Джинни? — она с интересом рассматривала потрепанную обложку, — экземпляр точно не из школьной библиотеки". К ее удивлению, это оказался трактат по этикету, причем явно устаревший лет сто назад. "Как Джинни могла заинтересоваться таким?"

— А ну положи на место! — тишину комнаты нарушил пронзительный крик Джинни.

Она подбежала к Гермионе и выхватила книгу из рук.

— Не трогай, это мое! — страх и гнев исказили красивое лицо.

Гермиона не ожидала такого от обычно приветливой Джинни.

— Извини, я не хотела тебя обидеть. Я машинально.

— Извинения приняты, — язвительно сказала Джинни. — Не думала, что застану тебя здесь, вот и вспылила.

— Это ты меня прости, не удержалась. Она же явно не библиотечная, я такую там точно не видела.

— Это мне Сириус Блэк подарил, еще тогда, в девяносто пятом.

— Сириус? — не поверила Гермиона.

— Ага, сказал, что мне она пригодится, но там этикет Мерлин знает какого века, мне она дорога просто как память, — Джинни убрала свою драгоценность подальше, проклиная себя за рассеянность. Она всегда прятала ее и вот, забыв один раз, попалась.

— Понятно, — пробормотала Гермиона и направилась к двери.

Она все меньше и меньше понимала, что происходит с подругой. Да и с подругой ли? Давно прошли те времена. В который раз Гермиона убедилась, что с той творится что-то неладное, и намерение за ней проследить только окрепло.

Перед встречей с Роном Гермиона немного нервничала. Это же настоящее свидание! Она собрала волосы в прическу, затем распустила и снова собрала. В Австралии мама настояла на полном обновлении гардероба, и теперь у Гермионы был хороший выбор. Она остановилась на красивом платье с длинным рукавом и пальто. Легкий макияж, и она была готова.

— Все будет хорошо, вот увидишь, — прошептала она и вышла из спальни.

Рон уже ждал в гостиной. Немного взволнованный, но такой счастливый, он торжественно протянул ей руку, помогая спуститься с последних ступенек.

— Отлично выглядишь, — в глазах читалось восхищение.

— Спасибо, — она смущенно улыбнулась.

За все годы их знакомства Гермиона не могла припомнить, когда он был настолько галантен и внимателен к ней.

— Идем? — Рон притянул было ее руку к губам, как услышал "кхм" со стороны камина, смутился и только сильнее сжал пальцы Гермионы.

— Конечно, — подбодрила она.

Джинни, устроившаяся в кресле, с любопытством наблюдала за неуклюжими ухаживаниями брата. Его порыв поцеловать руку вызвал у нее приступ смеха, но она вовремя прервала и себя, и брата. Провожая пару глазами, она помахала им рукой, пожелав хорошо провести время.

 

Прогулка до деревни и посещение магазинчиков пролетели незаметно.

— Пошли к мадам Паддифут, выпьем чего-нибудь горячего? — предложил Рон.

— Может в "Три метлы"? Там привычнее.

Почему Гермиона не хотела идти в кафе для влюбленных, она не смогла бы объяснить даже самой себе, но сидеть среди обнимающихся и целующихся парочек почему-то не хотелось.

— Если ты так хочешь, пошли, — Рон постарался скрыть разочарование.

В "Трех метлах" было немноголюдно. Рон повел ее к дальнему столику, помог сесть и пошел за горячим сливочным пивом.

Подходя к стойке, он чуть не столкнулся с Теодором Ноттом, но тот вовремя шагнул в сторону.

— Смотри, куда прешь, — зло прошипел Рон.

— Сам смотри, — бросил Нотт и отошел к своему столику у окна.

Тем временем Рон и Гермиона прекрасно проводили время в компании друг друга. Она вспомнила, почему ее так привлекал Рон в школьные годы до войны: он ее смешил. Сегодня же он так трогательно проявлял внимание, что она расслабилась и наслаждалась свиданием.

* * *

"Рыжий придурок, — стучала в голове Нотта мысль. — Что Грейнджер в нем нашла?"

Теодор не собирался сегодня в Хогсмид, но, заметив эту парочку, решил понаблюдать за ними.

До войны он не обращал на Грейнджер никакого внимания; кто ж в здравом уме, будучи слизеринцем, будет рассматривать себе в пару грязнокровку, какой бы та ни была. Но сейчас все изменилось. Ее статус героини войны и даже происхождение играли ему на руку.

Нотт тщательно продумывал идею сближения. Что он мог ей предложить? Деньги? Не вариант.

Имя и чистокровность? Очевидно, что нет. Грейнджер это не заинтересует.

Положение в обществе? Если бы оно у него было, Грейнджер ему была бы ни к чему.

Что оставалось?

Чувства? Вот только нет их.

"Кто ж еще мог стать героем, как не больные на всю голову гриффиндорцы? — размышлял он, отхлебывая сливочное пиво. — Что там для них на первом месте? Верность, храбрость, дружба, б-р-р".

Взгляд упал на смеющуюся Грейнджер. Уизли приобнял ее и что-то нашептывал, активно жестикулируя второй рукой.

"Мерзость какая, — Нотт отвернулся. — Но не опальную же Паркинсон замуж звать", — усмехнулся он, возвращаясь к наблюдению.

Вот только как с такими общаться? Он никогда не дружил, а уж тем более не встречался с девушками с красно-золотого факультета.

Что он вообще знал о ней? Подруга золотого мальчика, всезнайка, выскочка. Сколько раз в своей гостиной они смеялись над ее вечно тянущейся рукой и лохматой головой. Особенно Малфой. Вот уж кто цеплялся к ней все эти годы.

Но она умна, и Нотт не мог не признать это. Сам Теодор дураком тоже никогда не был, по учебе среди слизеринцев его обходил только Драко, так что он легко мог бы поддержать с ней беседу.

"А Уизел? Неужели ему есть, что ей сказать?" — недоумевал Нотт.

Украдкой рассматривая их, он с удивлением понял, что Грейнджер по-своему красива. Она не была такой яркой, как Джинни Уизли, у нее не было аристократического лоска сестер Гринграсс или других слизеринок, но она была очень мила, с хорошей фигурой и очаровательной улыбкой.

"Да, если над ней поработать, она сможет затмить многих", — наконец решил для себя он.

Видеть ее с недотепой Уизли было неприятно. В нем не было ничего особенного: один из множества братьев, не выделявшийся ни острым умом, ни внешностью, ни манерами, ни чем-то еще.

"Не из жалости же она с ним встречается, в самом-то деле? Тогда почему? Что есть такого в Уизли, чтобы привлечь внимание такой девушки? Ладно бы еще Поттер, но этот?" — фыркнул Нотт.

Последив за ними еще с добрых полчаса, он пошел назад в замок. Видеть, как Грейнджер улыбается этому придурку, было выше его сил.

* * *

Окунув перо в чернильницу, тонкие пальцы опустились на пергамент и вывели твердым красивым почерком:

"Сегодня в 21:00 на том же месте".

Серые глаза сузились, руки сжались в кулаки при одной мысли, о чем пойдет разговор.

Он поднял голову и посмотрел на стену с колдофото — на него смотрели угрюмые лица слизеринцев, этих выродков Пожирателей Смерти. Среди них был и свежий снимок мирно спящего в Больничном крыле Блейза Забини.

Тонкие губы растянулись в усмешке.

— Дракклов герой, — фыркнул он, — неужели эта никчемная Паркинсон того стоила?

Забини не входил в изначальный Список, но раз уж подставился, что ж, добро пожаловать. Их сил хватит на всех.

Доклад о побеге сначала Паркинсон, а затем и Малфоя вызвал в нем вспышку ярости, но потом он успокоился и решил, что так даже лучше — страх и ожидание неизбежного только сыграют им на руку при дальнейшей травле.

— Что, Малфой, вздумал с нами поиграть? Не выйдет, — он со злостью смотрел в надменные серые глаза. — И не говори мне, что ты бывший Пожиратель. Бывших не бывает.

Он протянул руку и достал из ящика стола красивый кожаный темно-коричневый блокнот с тисненым рисунком. Нежно погладив его, он отметил, насколько приятной была обложка на ощупь. Он втянул носом воздух; запахи кожи и дорогой бумаги приятно щекотали нос.

Отыскав нужную страницу, он вписал имя новой жертвы. Затем просмотрел имена тех, кто помогал ему. Неплохо для начала, очень неплохо.

Откинувшись на спинку стула, он вздохнул. Работы предстояло много, а впереди всего лишь один учебный год, потом этих змеенышей достать будет намного сложнее.

* * *

В понедельник утром, еще до завтрака, Гермиона Грейнджер и Эрни Макмиллан стояли перед директором, вводившей их в курс дела.

Нападение на Блейза Забини привлекло более пристальное внимание авроров, это уже было не хулиганство, как некоторые расценивали инцидент с одеждой.

— Госпожа директор, — обратилась к ней Гермиона, — но ведь Забини не относится к детям Пожирателей. Странно, что напали на него.

— Вы правы, мисс Грейнджер. Нападение совершено на мисс Паркинсон, мистер Забини защитил ее и оказался в Больничном крыле.

— О Мерлин, они напали на девушку? — в карих глазах застыл ужас.

— Это бесчеловечно, — поддержал ее Макмиллан.

— Да, дело принимает еще более серьезный оборот. Мы усилим охрану в замке, с сегодняшнего дня у нас будут дежурить авроры.

Старосты переглянулись, беспокойство читалось в глазах обоих.

— От вас потребуется провести инструктаж старостам факультетов; будет увеличено количество студентов, патрулирующих замок, и если вы заметите что-то подозрительное, вы должны немедленно сообщить мне и дежурному аврору. Есть вопросы?

Вопросов не было. Получив распоряжения, они отправились на завтрак.

 

— Что хотела Макгонагалл? — тут же накинулся на нее с расспросами Гарри.

— Тише, — шепнула Гермиона и наклонилась к нему поближе.

Рон тут же наклонился к ним, жуя бутерброд.

— Фто там у ваф?

Гермиона бросила на него недовольный взгляд и продолжила:

— Забини вчера избили, он у мадам Помфри.

— А его-то за что? — удивился Гарри. — Он же не из этих, — он кивнул в сторону слизеринских изгоев.

— Панси защищал.

— Ого, — новость оказалась слишком неожиданной. — Вот уроды.

— Она тебя Волдеморту сдать хотела, забыл? — вклинился Рон.

— Какая разница, она же девушка! А за тот случай она и так расплачивается, сам видишь. Но нападение — это же отвратительно, — зеленые глаза нехорошо заблестели.

— Ты прав, — Гермиона сжала руку Гарри, что не укрылось от внимания Рона.

— А если на нее напали не из-за причастности к Пожирателям? Что если им было все равно, кто перед ними? — тревога и страх заструились по венам.

— Ты хочешь сказать, что напасть могли и на наших девчонок? — Рон с беспокойством глядел на Гарри.

— Не знаю, но нам необходимо все выяснить. И присмотреть за Джинни и Гермионой.

— Мы сможем за себя постоять, — возмутилась Грейнджер.

— Гермиона, — Гарри был очень серьезен, — они отделали Забини так, что он угодил на больничную койку, это не шутки.

— Ты прав, я буду осторожнее, — согласилась она.

— А мы будем рядом, — приобнял ее за плечи Рон.

* * *

Следующие несколько дней запомнились бесконечными допросами, дежурствами и уроками. Казалось, что профессора старались так загрузить студентов, чтобы они и думать о чем-то другом забыли. Авроры в замке выглядели чужими, неуместными, о чем Рон и не преминул сообщить.

— Хуже дементоров они точно не будут, — Гарри хлопнул друга по плечу. — Какие планы?

— Не знаю, а у тебя?

— Я в библиотеку, хочу сделать уроки до субботы, чтобы после вечеринки не заниматься ими в воскресенье.

Рон завис. Вечеринка? Он что-то пропустил? Потом до него дошло — в субботу у Гермионы день рождения.

— А, не, я потом, — Рон повернулся и куда-то убежал.

— Как хочешь, — вслед ему проговорил Гарри.

В библиотеке было немноголюдно, он набрал книг и засел в дальнем углу. Джинни не захотела составить ему компанию, сославшись на какие-то дела. Гермиона же обещала прийти позже, так как старост засыпала работой Макгонагалл, и он принялся за учебу в одиночестве.

Если бы Гарри уделил внимание другим посетителям владений мадам Пинс, он бы заметил в другом конце зала Драко Малфоя, зарывшегося в кипу книг — не меньшую, чем у Гарри.

Малфой делал записи и ни на кого не смотрел, пока не вошел Поттер. Заметив его в другом конце зала, он усмехнулся.

"Вот это удача, Поттер в гордом одиночестве", — подумал он.

После приключений в раздевалке он решил обезопасить себя от ошибки, что чуть не стоила ему слишком дорого. На запас с Оборотным он наложил чары Стазиса, так что зелье не потеряет своих свойств еще две-три недели. Но что будет, если он опять станет Поттером? Очевидно, что ничего хорошего. Ослепнуть второй раз без подготовки он не собирался. И вот уже несколько дней он искал возможность скопировать геройские очки, но это оказалось чертовски сложно — Поттер вечно был не один.

Сделав вид, что направляется за книгами, Малфой остановился у полок недалеко от Гарри. Взмах палочки и невербальное усыпляющее сделали свое дело — глаза у Поттера просто слиплись. Он снял очки, положил их на стол и начал тереть глаза. А потом просто опустил голову на руки и уснул.

— Джеминио, — прошептал Драко, и на столе у Поттера лежало уже две пары очков. Проходя мимо его стола, Малфой незаметно забрал копию и сел на прежнее место, как будто ничего и не было.

 

Четверть часа спустя Гермиона нашла спящего все в той же позе Гарри. Она подошла и склонилась к нему, пытаясь разбудить.

— Гарри, — шепотом позвала она и тронула его за руку. — Проснись, здесь нельзя спать, — он не реагировал. — Гарри, проснись, — ее руки прошлись по его плечам, и она с удивлением отметила, что он стал заметно мужественнее. Под мантией явно ощущались мышцы, спина была крепкой. Касаться Гарри оказалось неожиданно приятно, и это ее смутило.

— Гарри, — позвала она его чуть громче.

— Иди ко мне, — он, не открывая глаз, протянул руку и обнял ее за ноги, притягивая к себе. Рука скользнула по бедру, нежно поглаживая, а головой он уперся ей под грудь, вызвав тысячи мурашек. Он был такой нежный, такой расслабленный... Гермиона застыла на несколько секунд, щеки вспыхнули от неожиданной ласки.

— Гарри, отпусти меня, — прошептала она и сделала попытку отстраниться. Все было так неожиданно, неправильно, но так приятно…

— М-м-м, не уходи, дай мне еще минутку, — он продолжил прижимать тонкую фигурку к себе. Она протянула руку, чтобы зарыться в его волосы, ей так хотелось погладить его, приласкать в ответ, но опомнившись, она тут же отдернула руку.

Заклятие Малфоя оказалось довольно сильным, но Гермионе от смущения и нахлынувших эмоций даже в голову не пришло подумать, почему Гарри никак не может проснуться. Она лишь чувствовала тяжесть его руки на своем бедре, нежно поглаживающие ее пальцы, тепло прикосновения его тела.

"Что ты делаешь! Прекрати это немедленно, это же Гарри — твой друг!" — мысленно одернула она себя. Вот только та буря эмоций, что сейчас захлестнула ее от его ласки, никак не подходила к понятию дружбы. Ее обнимал парень, а не друг.

"Чужой парень", — с непонятной для себя тоской подумала она.

— Гарри Поттер, немедленно проснись и отпусти меня! — строго произнесла она. Щеки пылали, но она пыталась взять ситуацию под контроль.

Гарри поднял голову, открыл глаза и в недоумении уставился на нее. Поняв, где находится его рука и только что была его голова, он отпрянул и попытался встать.

— Прости, я думал, это... — начал он.

— Я поняла, ничего страшного, — она сделала шаг назад, поправила блузку и одернула юбку. — Но библиотека — не место, где можно спать, — она всеми силами пыталась сделать вид, что ничего не произошло. Вот только предательские мурашки все еще оставались там, где он гладил ее.

Малфой, украдкой наблюдавший за сценой пробуждения Гарри, лишь усмехнулся, глядя, как краснеют и стараются не смотреть друг на друга Поттер и Грейнджер.

— Гермиона, я наверное, пойду, что-то мне не до уроков сейчас.

— Да-да, конечно, иди.

Он еще раз смущенно посмотрел на нее и ушел.

"Так, возьми себя в руки и займись делом", — мысленно отругала себя Гермиона.

Она села на место Гарри и стала рассматривать, какие учебники он принес, вдруг что-то и ей пригодится.

Мысли предательски возвращались к моменту, когда рука Гарри поглаживала ее бедро, а головой он прижимался к ней, как когда-то Живоголот, вот только от кота таких эмоций и ощущений точно не было. "Прекрати думать об этом. Сейчас же!" — она открыла первое, что ей попалось под руку, и попыталась сосредоточиться, только ничего не получалось. Следующая мысль, пришедшая ей в голову, совсем ей не понравилась.

"Почему с Роном все иначе?"

Осознание, что прикосновения Рона не вызывают у нее такую реакцию, ей не нравилось. Она по привычке попыталась все проанализировать и разложить по полочкам. Вывод ее не радовал, и она попыталась убедить себя, что причина кроется в спонтанности произошедшего, поэтому она не успела начать нервничать и пытаться все контролировать.

"Вероятно, если в следующий раз, когда Рон начнет..."

— Грейнджер, ты закончила? — голос откуда-то сверху вывел ее из задумчивости.

Она повернулась и медленно подняла глаза. Черная мантия, эмблема Слизерина, белый воротник рубашки, зелено-серебряный галстук, белые волосы. Малфой. "Твою мать".

— Что? — не совсем поняла она вопрос.

— Я спрашиваю, тебе еще нужна "Трансфигурация", — он ткнул в учебник, который она пыталась читать.

— Трансфигурация? Зачем? — она смотрела на Малфоя, желая, чтоб он просто оставил ее в покое.

— Книга, Грейнджер, учебник по трансфигурации. Все остальные на руках, эта единственная в зале. Она тебе еще нужна? Вспоминать обнимашки с Поттером можно и за менее редкими экземплярами, — он говорил тихо и медленно, как с маленьким ребенком.

От его слов она вспыхнула, в глазах загорелся огонь.

— О чем ты говоришь, Малфой?

Он вздохнул и посмотрел на нее как на умалишенную.

— Я говорю вот об этом учебнике, в который ты без толку пялишься уже минут десять, мечтая о Поттере, а мне нужно закончить эссе.

— Ни о ком я не мечтаю! — она осеклась, поняв, что он издевается над ней. — Тебе обязательно быть такой язвой?

— Я не сказал ничего, кроме правды, но только так я смог до тебя достучаться, — спокойствие Малфоя выводило ее из себя.

— Это все неправда!

— Как тебе будет угодно, — он смотрел на нее, ожидая, что она протянет ему учебник.

Мимо мелькнула еще одна черная мантия с зеленой эмблемой, Гермиона на секунду отвлеклась, а затем перевела взгляд обратно на Малфоя и встала, гордо вскинув голову.

— Ты можешь забрать этот учебник, Малфой, раз уж он тебе так необходим. Но все твои фантазии держи при себе, ничего не было.

— Угу, обязательно. Только вы в следующий раз поищите более укромное место, а то если вас увидит мелкая Уизли, вряд ли она решит, что "ничего не было", — серые глаза смотрели насмешливо.

От слов "в следующий раз" ее обдало жаром.

"Глупости какие, — тут же осадила она саму себя, — Гарри — мой друг, просто друг".

— А я думала, что ты станешь другим после всего... — она осеклась.

— Тебя это не касается, Грейнджер, — он смотрел холодно, но взгляд был другим. Не было привычного презрения и напускного превосходства, а только отстраненность от всего. Ее же лицо выражало нечто очень похожее на жалость, от чего он на миг скривился.

— Вот только не надо всего этого, хорошо?

— Ты о чем? — не поняла она.

— Ты бы видела сейчас свое лицо, — фыркнул он.

— И что же с ним не так? — она скрестила руки на груди и вздернула подбородок.

— Последнее, что мне нужно, так это жалость, — зло выплюнул он, — от...

— От кого, Малфой? — с вызовом спросила Гермиона.

— От любого, — намного спокойнее ответил он. — Мне не нужно сочувствие от героини войны или кого бы то ни было, — он взял книгу со стола, развернулся и ушел.

Из-за полки выглянул Нотт, на его лице играла улыбка. Кажется, он нашел слабое место Грейнджер — сочувствие к изгоям.

* * *

В этом году девятнадцатое сентября очень удачно выпало на субботу, поэтому вечеринку в честь дня рождения Гермионы решено было провести с размахом, с учетом их возможностей, конечно. Местом проведения была единодушно выбрана Выручай-комната, насчет еды они договорились с домовиками, а алкоголь парни обещали добыть сами.

Гермиона пригласила друзей, многие были из Армии Дамблдора. Танцы, музыка, выпивка — отличный день рождения.

— Гермиона, можно тебя пригласить на танец? — Рон явно увлекся огневиски, но еще вполне держал себя в руках.

— Конечно, — она подошла к нему, он притянул ее к себе за талию и ... Ей бы хотелось, чтобы он закружил ее по залу, но его навыков было явно недостаточно, потому он просто обнял ее и закачался в такт музыке. "Тоже неплохо", — решила Гермиона и обвила его шею руками.

После танца к ним подошли Невилл, Эрни и Симус и вручили Гермионе и Рону по бокалу.

— У меня тост, — начал Эрни, — за самую умную и красивую старосту школы! Желаю тебе жить в мире, где нет всяких уродов. Будь счастлива, — он искренне улыбнулся и прикоснулся к ее бокалу.

— Да, Герми, пусть все плохое останется в прошлом, — добавил Невилл.

Все поддержали тост и они выпили.

Гарри танцевал с Джинни; та ни на шаг его от себя не отпускала, но он и сам не стремился никуда уйти. После случая в библиотеке Гермиона и Гарри делали вид, что ничего не произошло, но некоторая неловкость все же чувствовалась. Рон же почти не отходил от Гермионы, при этом умудряясь все больше и больше поглощать огневиски.

— Герми, можно тебя на минутку, — после очередного танца он потащил ее из Выручай-команты в коридор.

— Да, конечно, — она не понимала, зачем покидать праздник, но пошла за ним.

Выйдя за дверь, Рон увлек ее в довольно глубокую нишу.

— Ты сегодня такая красивая, — он притянул ее к себе и поцеловал. Она замерла, потом нерешительно ответила на поцелуй. "Расслабься, прекрати все контролировать", — убеждала она саму себя, боясь, что их кто-то может увидеть.

Словно поняв ее опасения, Рон взял ее за руку и шепнув: "Идем", повел к классной комнате в конце коридора. Войдя в пустой класс, он плотно закрыл дверь и вновь обнял Гермиону.

— Здесь нам никто не помешает, — он поцеловал ее в губы и стал спускаться к шее.

Гермиона сначала ответила на поцелуй, а потом застыла, прислушиваясь к своим ощущениям. Рон прошелся губами по щеке, потом по шее, одной рукой прижимая к себе за талию, а второй исследуя спину. Прикосновения не были неприятными, но и мурашек, как тогда, от руки Гарри, не было. Словно к ней прикасался массажист или врач, но не мужчина.

Поцелуи становились все настойчивее и смелее, Рон опять вернулся к ее губам, а она лишь слабо отвечала, пытаясь отвлечься от мысли, что он ее сейчас проглотит.

Почувствовав, что его рука перешла к груди, она попыталась отстраниться.

— Рон, не надо.

— М-м-м, Герми, ты такая вкусная, — абсолютно не обращая на ее слова внимания, он продолжил целовать ее. Одна рука сжимала грудь через одежду, вторая спускалась к ягодицам.

— Рон, прекрати, — она отстранилась, но он удержал ее.

— В чем опять проблема? Все же хорошо, — Рон попытался опять ее поцеловать.

— Ты пьян, — она уже тянулась к своей палочке.

— Ну выпил немного для храбрости, нам это не помешает. Я так долго ждал этого момента.

Гермиона растерялась. Она никак не могла понять, что с ней происходит. Почему она ничего не чувствует? "Может, так и должно быть, когда у тебя мало опыта?" Но тогда, в библиотеке с Гарри, все было иначе, тогда ей не хотелось, чтобы все прекратилось, а сейчас... Ей стало стыдно от собственных мыслей.

"Гарри принял меня за Джинни, между нами ничего не было!" — убеждала она саму себя. Вот только это "ничего" никак не выходило из головы несколько дней и отзывалось приятным томлением где-то внизу живота.

Рон воспринял ее замешательство как призыв к действию и уже гладил бедра, забравшись под юбку.

— Тебе понравится, обещаю, — он вернулся губами к шее.

Гермиона представила, что вот сейчас он усадит ее на парту и продолжит исследовать ее тело, целовать ее и... От этой картины ее передернуло. Она поняла, что не хочет принимать в этом никакого участия.

— Рон, нет, — она отстранилась, — не сейчас.

— А когда? Скажи когда, Гермиона? В следующей жизни? — он разозлился. — Что еще мне сделать, чтобы моя девушка наконец позволила себя потрогать?

— Рон, все не так...

— Так, Гермиона, так. Ты что, вообще ничего ко мне не чувствуешь?

— Ты о чем? — не поняла его она.

— Тебе нравятся мои ласки? Поцелуи? Ты хочешь сама прикоснуться ко мне?

Она стояла и смотрела на него. Понимание, что нет, она этого не желает, вызывало протест и обиду на саму себя. Вот же перед ней стоит привлекательный парень, который ее хочет. Она столько лет считала, что любит его, но сейчас окончательно поняла, что физически он ее не интересует. "Что со мной не так? Может быть, надо перетерпеть и мне понравится?" Нет, все должно быть по-другому! Она так хотела испытать то, о чем пишут в книгах: дрожь в коленях, мурашки, фейерверк ощущений и эмоций. Но кто знает, может, в начале все не так?

— Давай попробуем, Герми, — начал уговаривать ее Рон. — Это же я, и я тебя люблю.

Он сделал шаг и провел рукой по ее руке. Она не шелохнулась. "Может, он прав? Ему надо только пробудить во мне женщину?" Рон вновь поцеловал ее, на этот раз нежно, прислушиваясь к ее реакции.

— Вот видишь, ничего страшного, — он провел руками по спине, задержался на талии, спустился к бедрам. — Я тебя не обижу, — поцелуй в уголок губ, в щеку, ближе к уху. — Расслабься, — шептал он, — тебе понравится.

Он подвел ее к парте и усадил, встав максимально близко, разведя ее ноги.

"Пусть будет, что будет, — решила Гермиона. — Он же не виноват, что это я такая".

Рон все больше распалялся, огневиски придавал смелости, а давно сдерживаемое желание уже просилось наружу. Руки потянулись к застежке на спине. То, что Гермиона почти никак не реагировала на его ласки, его не сильно заботило, главное, что она позволяла к себе прикасаться, целовать ее. Он справился с замком и потянул платье вниз. Его взору предстал красивый кружевной бюстгальтер, Рон тут же припал ладонями к ее груди.

Гермиона не шевелилась. Ее щеки пылали от смущения, все происходящее казалось неправильным. "Но он же мой парень, секс — часть отношений, это нормально, — уговаривала она себя. — Это со мной что-то не так, а он мужчина". От его прикосновения к груди стало совсем стыдно и на глазах выступили слезы. Она инстинктивно отстранилась от него, а он посмотрел ей в лицо, не понимая, что происходит.

То, что он увидел, отрезвило его.

— Я тебе противен? — он задохнулся от обиды.

— Нет, что ты, — она не смела поднять на него глаза.

— Ты сейчас выглядишь так, словно приносишь великую жертву во имя спасения мира. Так ответь мне — тебе настолько все это неприятно?

— Дело не в тебе, — начала оправдываться она.

— Конечно, не во мне. Но что не так с нами? С тобой? — Рон с красным от злости лицом ходил по комнате туда-сюда.

— Я не знаю, Рон, — почти закричала Гермиона, — но я... я ничего не чувствую, когда ты...

— Когда я целую тебя?

— Мне стыдно, пойми. Все как-то неправильно.

— Неправильно, — фыркнул он. — Неправильно — это держать своего парня голодным. Я слишком уважаю тебя, чтобы пойти к Ромильде или другим.

— К Ромильде? — она даже забыла, что собиралась ему сказать.

— Вейн вешается на меня с первого дня возвращения в Хогвартс. Но это не важно. Я люблю тебя, и мне никто другой не нужен. У нас же все серьезно, правда?

— Да, конечно, — Гермионе не нравилось то, как он сейчас смотрел на нее. Словно хищник, рыжий лис, загнавший в угол цыпленка.

— Сегодня такой день, а ты так прекрасна, — он вновь вернулся к поцелуям. — Если ты хочешь, то никто об этом не узнает… — он шептал, покрывая лицо поцелуями. — Мы можем не доходить до конца, есть же разные способы, чтобы сделать друг другу... приятно.

Гермиона все понимала и не понимала ничего. Как вообще она оказалась в такой ситуации? И что делать теперь? Согласиться? Перетерпеть? От последней мысли кровь вскипела и спина выпрямилась. Ну уж нет, никто не будет ее принуждать или уговаривать. Если она не готова, значит, Рон должен уважать ее выбор!

— Рон, я не хочу, — он отстранила его и встала с парты.

Взглянув в его лицо и прочитав злость и разочарование во взгляде, она разозлилась.

— И знаешь, что, Рон, катись к своей Ромильде и прочим, да хоть ко всем сразу, а с меня хватит, — гордо вскинув голову, она вышла из класса, на ходу надевая и застегивая платье.

* * *

Рон, злой, как стая соплохвостов, вернулся в Выручай-комнату и прошел к столу с напитками. Схватив бокал с огневиски, он залпом осушил его и поискал глазами бутылку.

— Рон, что случилось? — к нему подошла Джинни.

— Ничего, — зло прошипел он себе под нос.

"Ничего из того, что должно было, — поняла она. — Мордред бы ее побрал, эту недотрогу", — выругалась она про себя.

— Не расстраивайся, у вас еще все наладится.

— Как же, она холодна как лед, никакой реакции, сидит как жертвенная овца. Я так не могу, — он ударил по столу кулаком.

Джинни приобняла брата, пытаясь немного успокоить, и не заметила, как наблюдавший за разговором Гарри вышел из комнаты.

* * *

Вот уже несколько дней Гарри избегал Гермиону. Когда он проснулся в библиотеке, обнимая ее за ноги и поглаживая бедро, он растерялся. Ощущение было как от удара бладжера, и все, что он смог придумать — сбежать. Он был так благодарен, что она сделала вид, будто ничего не было. Вот только это "ничего" никак не выходило у него из головы.

"Я просто ошибся, я спал", — убеждал он себя. Тогда почему было так приятно прижиматься к ней, вдыхать ее запах? Как-то неожиданно для себя он понял, что он обнимал другую девушку. Не подругу, а девушку. И что ему это понравилось. И вот за это он испытывал чувство вины перед Джинни. А еще ему было неудобно перед Гермионой, вдруг она плохо о нем подумает. И перед Роном. Это же его девушка. В результате он решил не заморачиваться и пустить все на самотек. Ничего не было, и точка.

И вот сегодня он сначала наблюдал, как Рон утащил куда-то Гермиону, а затем вернулся злой, как мантикора. Перед глазами сразу встала сцена у озера, как Гермиона плакала из-за их с Роном ссоры. "Ее надо найти. Немедленно!"

Гарри шел по коридору и уже думал подняться к себе за картой Мародеров, как почувствовал, что впереди за колонной у окна кто-то есть. Он ускорил шаг и увидел Гермиону. Она стояла к нему спиной, но он был уверен, что она плачет.

Подойдя к ней, он позвал ее.

— Гермиона, — она вздрогнула и оглянулась. — Не плачь, прошу тебя.

— Я не плачу, тебе показалось, — она руками вытерла слезы.

— Угу, вижу. Что Рон опять натворил? — он боялся к ней прикоснуться, в то время как хотелось ее прижать к себе и утешить.

— Ничего такого, — она подняла на него заплаканные глаза. — Это я... Я так виновата. Я опять задела Рона за больное, — она всхлипнула. — Со мной что-то не в порядке, понимаешь?

Он понимал. Причем, понимал гораздо больше, чем хотел. Осознание того, что сейчас произошло, а, точнее, НЕ произошло, в глубине души почему-то вызвало в нем радость. Абсолютно нелогичную, иррациональную радость.

— Гермиона, — он подошел почти вплотную, а она развернулась к нему. — Я уверен, что с тобой все в порядке, ты прекрасная девушка, — он замялся.

Она подняла на него глаза, он стоял и смотрел с такой заботой и беспокойством, что ее сердце защемило от нахлынувшей нежности. И она все поняла. В голове что-то щелкнуло и разложилось по полочкам. Она прочитала в глазах то, что так боялся вслух произнести Гарри, ведь речь шла об их общем друге. Все было так просто, так очевидно.

"Со мной все в порядке. Просто парень не тот". От этой мысли хотелось рассмеяться или заплакать.

Гермиона стояла и разглядывала самого Гарри. Она словно увидела его впервые. Сейчас перед ней стоял не такой привычный с детства друг, а парень. Нет, молодой привлекательный мужчина.

Она столько раз смотрела на него, прикасалась к его телу, не замечая этого. Но сейчас она смотрела в его зеленые "мамины" глаза и поражалась, насколько они красивые. Даже очки, которые она ему столько раз когда-то чинила, не портили его и не мешали заметить длинные пушистые ресницы. На лоб спадали несколько прядей, и ей вдруг захотелось к ним прикоснуться и убрать чуть в сторону, чтобы не мешали. На ее щеках все еще блестели слезы.

— Я не хочу, чтобы ты плакала из-за Рона или кого бы то ни было, — прошептал Гарри. Сунув руку в карман, он достал платок и осторожно вытер слезинки с ее щек. — Вот, так-то лучше.

От его прикосновений, таких невесомых и нежных, у нее побежали мурашки. Он стоял так близко, смотрел так ласково, что у нее закружилась голова. Не удержавшись, она подняла руку и провела по его волосам, убрав наконец такую мешавшую челку. Он замер от ее несмелой ласки, опустив руку с платком и не отводя глаз.

— Гарри, — прошептала она.

От звука своего имени он словно очнулся. Сунул платок в карман, не глядя, переступил с ноги на ногу, но не отошел. Он и сам не знал, почему все еще стоял и смотрел на нее, но не мог оторваться от этих карих глаз, все еще мокрых от слез. Ее прикосновение вызвало отклик, ему вдруг захотелось удержать ее руку и прижать к своей щеке, но он не посмел.

Гермиона почти опустила руку и хотела отойти от него, как в ее глазах вспыхнул такой знакомый ему решительный огонек. Сделав шаг вперед, она подняла руку, притянула его голову к себе и прикоснулась к его губам своими губами. Поцелуй был робким и очень-очень нежным. На несколько безумно долгих и в то же время невозможно коротких секунд весь мир сжался до одного ощущения — мягких губ, цветочного запаха духов и бешеного стука двух сердец.

— Прости, — прошептала она, развернулась и побежала по коридору, не разбирая дороги.

Гарри стоял и смотрел ей вслед. Ее неожиданный поцелуй оглушил его сильнее Петрификуса или Ступефая, и он не успел ни ответить ей, ни крикнуть что-то вслед, ни броситься догонять.

Он прикоснулся пальцами к своим губам, все еще хранящим ощущение поцелуя. "Что это было?" Мысли сменяли одна другую. "А как же Джинни?" Вот только воспоминание о мягких губах Гермионы отдавалось в теле приятным теплом, а в душе — трепетом.

Лучи солнца играли на стенах Большого зала, обещая чудесный воскресный день. Вчерашняя вечеринка для многих не прошла без последствий, алкоголь сделал свое дело — армия Дамблдора выглядела как после хорошего сражения.

За столом Слизерина все оставалось по-прежнему. Драко Малфой и Панси Паркинсон тихо переговаривались за завтраком. Нападения прекратились, авроры дежурили в замке, и слизеринцы стали чувствовать себя в чуть большей безопасности.

— Ты заметил, что сегодня наши герои не в форме? — шепнула Панси и глазами указала на Гарри, Рона и Гермиону, порознь сидящих за столом с хмурыми лицами.

— М-м-м? Ты о чем? — Драко не было до них никакого дела.

— Похоже, они поссорились.

— С каких пор они тебя интересуют?

— Да брось, их же невозможно не замечать. А наблюдать за ними в таком виде — одно удовольствие.

— Как скажешь, мне они безразличны.

Драко лукавил. Панси была права, это трио можно было любить или ненавидеть, презирать или восторгаться, но не замечать — нет. С этого года Джинни стала неизменным приложением к Поттеру, но внимание привлекали именно эти трое.

"Может, Уизел узнал про то, как Грейнджер тискалась с Поттером в библиотеке, и устроил скандал? Тогда почему они не разговаривают и друг с другом? Хотя мне-то какая разница", — отмахнулся от догадки Малфой.

— Нет ничего плохого в том, чтобы немного посплетничать.

— Панси, мне, правда, все равно, как Поттер с Уизелом поделят Грейнджер. Пусть делают с ней что хотят, хоть вместе, хоть по очереди. И Уизлетту прихватят. Но у меня есть дела и поважнее, чем следить за ними.

Панси на миг замерла от такой неожиданной отповеди. Она-то хотела подколоть трио только за хмурое настроение и потрепанный вид, а тут такие намеки от Драко.

— Ты что-то знаешь? — осторожно спросила она.

— Ничего такого, не бери в голову. Давай заканчивай и пошли, мне еще в спальню до библиотеки зайти надо.

* * *

Гермиона с самого утра не находила себе места. События вчерашнего дня не давали спать всю ночь. Она мысленно возвращалась то к поцелую с Гарри, то к его объятиям в библиотеке, то к событиям в классе, когда Рон целовал ее, а она уговаривала себя потерпеть, попробовать, посмотреть, что будет...

"Мерлин, какая же я дура! Надо было сразу уйти", — ругала она себя.

Ей снился Гарри — с его отзывчивыми губами и руками, скользящими по коже смело и страстно. Во сне она сама молила о продолжении... Потому что запретные желания способны были поглотить собой.

Но на смену им приходили стыд и вина — Гарри ее друг и он любил Джинни — так нельзя. Он не давал ей повода, а она просто дура, раз так отреагировала на нечаянную ласку.

"Неужели это то, о чем говорил Рон?"

Очевидно, да. Он спрашивал, хочет ли она прикосновений, поцелуев. Хочет ли сама дотронуться до парня? Гермиона никогда не лгала самой себе. Да, она хотела, но не Рона.

"Что же мне с этим делать? Опоить Рона Оборотным? Наложить на себя Обливиэйт?"

Она вся измучилась и к утру твердо пообещала себе выбросить все из головы. Да, Рон не ее мужчина, но и Гарри тоже. Она не имеет права вставать между ним и Джинни.

Проснувшись, она была полна решимости все исправить. От мысли о поцелуе щеки пылали. "Гермиона, ты — дура!.."

Она украла их поцелуй, но что-то читалось в его взгляде, что-то похожее на призыв, на саму неизбежность, и она... ему поддалась. Гермиона сама себя обманула, дорисовала бог знает что и видела только одно решение — извиниться.

"Глупая! Глупая! Глупая! Ты никогда его так не интересовала, и для него ничего не изменилось".

Приведя себя в порядок, она отправилась на завтрак. Гарри буркнул: "Привет", но глаз поднять не смог. Рон всеми силами демонстрировал, что он обижен. Взглянув на него, Гермиона усмехнулась. "Он что, и правда ждет, что мы помиримся?"

Хотела ли она этого? Да, но без всяких обжиманий, поцелуев, без претензий и ссор. Чтоб было как раньше... без этих сложностей.

Ни на кого не глядя, она быстро поела и вылетела из зала.

"Прежде всего, надо поговорить с Гарри, — решила она, — и все прояснить. И как можно скорее".

* * *

Гарри проснулся рано. Немыслимо рано, если вспомнить, что сегодня воскресенье. Вчера он вырубился, едва дойдя до постели, но с утра все события вечера всплыли, едва он открыл глаза.

Гермиона его поцеловала.

Сама.

Его лучшая подруга.

Поцеловала его.

Нет, не подруга. Девушка.

Привлекательная девушка, о которой он думал несколько дней подряд.

Вчера он так и не смог вернуться на вечеринку. Он и сам не знал, почему, но был уверен, что если вернется, то все испортит.

Вот только что это "все"?

Впечатление? Воспоминание? Шок?

Что это было? Зачем? И что дальше?

Он проворочался в постели с час, но так и не нашел ответа ни на один вопрос.

"Пусть все идет как идет", — решил он, не понимая, как общаться с Гермионой после всего.

Проснулся Рон. Гарри нырнул в сундук за какой-то ерундой, лишь бы не смотреть в глаза другу.

Рон был не в духе: ворчал, шипел, пинал в раздражении вещи.

— С тобой все в порядке? — задал вопрос Гарри, не вылезая из недр сундука.

— Угу, — раздалось бурчание в ответ.

Гарри чувствовал, что Рона просто распирает, но рассказывать он почему-то не хотел.

— Что не так? Говори уже, — Гарри сел на пол и посмотрел на него.

— Ничего, все как всегда.

"Если бы", — проворчал про себя Гарри.

— Я же вижу, что что-то не так.

— Я не хочу об этом говорить, ясно?

— Вы опять поругались с Гермионой? Ты обидел ее? — Гарри встал, кулаки невольно сжались. Он выдохнул и расслабил пальцы. В памяти мелькнули ее заплаканные глаза. Она не упоминала подробности, и он решил, что она просто сбежала от Рона, когда тот начал приставать. Вот только насколько далеко тот зашел?

— Не твое дело, — разозлился Рон. — Я сам с ней разберусь.

— Что значит "разберусь"? — насторожился Гарри.

— Мы с ней сами разберемся. Не лезь.

— Я и не лезу, но не смей ее обижать.

— Да пошел ты, — Рон схватил мантию и вышел.

* * *

По пути из Большого зала Поттер спешил вернуться в гостиную и не ожидал, что его окликнут. Джинни, едва перекусив, сбежала, бросив прощальное: "У меня дела!", и он всячески боролся с искушением проследить за ней.

— Гарри, нам надо поговорить. Прямо сейчас, — голос Гермионы он узнал бы из тысячи.

Разговаривать не хотелось. Он не знал, как себя с ней вести и что говорить. Как ни крути, проще сделать вид, что ничего не было, но Гермиона, очевидно, не собиралась отступать:

— Давай отойдем, прошу.

Гарри кивнул, и они свернули в боковой коридор. У окна, за выступом Гермиона остановилась, повернулась к нему и выпалила на одном дыхании:

— Прости меня, я вела себя глупо, ты мой друг, и я не хочу тебя потерять, — тараторила она, и Гарри поймал себя на мысли, что Гермиона, видимо, репетировала эту сверхважную речь с самого утра.

Он улавливал ее волнение, которое отдавалось в его груди гулким эхом:

— Гермиона, не стоит, — спасался он легким бегством, — все нормально.

— Нет, я хочу объяснить... Я поддалась порыву. Сама не знаю, что произошло, но когда ты обнял меня... — она молча пошевелила губами, прежде чем продолжить: — Я думала о тебе, и потом... все вышло из-под контроля. В общем, это все неправильно.

Гермиона говорила и говорила, а Гарри все думал о том, какой хрупкой сейчас она казалась. И насколько нежной была вчера. Ее аромат снова окутал его легким туманом, когда в сознание просочилось несколько слов:

"Когда ты обнял меня..."

— Так ты думала обо мне? О... о нас? — прошептал он, с трудом справляясь с пересохшим горлом. Гарри искал в себе силы уйти, а рука невольно ползла вверх, мечтая ощутить тонкий изгиб ее тела.

Это он сделал навстречу безвольный шаг? Или... она? Потому что ее аромат стал острее, чем раньше.

Гермиона покраснела и опустила глаза:

— Я почему-то не могу выкинуть это из головы...

Гарри не заметил, как сорвалось то, что горело жаром в крови:

— И не надо, — тихо сказал он, теряясь в нечаянной близости.

— Гарри, ты не понимаешь...

Но слова до него уже не долетали. Он смотрел на ее губы, словно завороженный, и пугал этим... до чувственной дрожи. Все обещания "забыть и не думать", все догмы о дружбе вмиг стали пустыми.

— Гарри, мне страшно, — обронила она, не понимая, почему все так сложно.

— Мне тоже, — еле слышно ответил он и почти невесомо коснулся ее лица, — но это не страшнее желаний.

На мягких томных губах мелькнуло тихое "да", и он поймал его своими губами. Гарри поцеловал ее, и все сомнения разом исчезли. Исступление заструилось по венам, а Гермиона... ответила на поцелуй. Ответила нескромно и ярко, позволяя целовать ее не по-дружески жадно. Они оба перешли грань, неизвестно, зачем. Но перешли, согревая души друг друга. В этот миг стали важны только ее губы, будто прочих не знал.

Никогда.

— Мы не должны, — убеждала она, запуская пальцы в его вздорные волосы.

— Я знаю, — соглашался Гарри и вновь тянулся к ее губам — глупо, как мальчишка.

Он поддался... поддался желанию. Забыл о Джинни, о Роне... обо всех.

Ради чего?

Но нельзя... Нельзя было внушать ему всякие "не" и при этом бесконечно повторять "Гарри" так... интимно. Наверно, он позволял себе слишком многое, но блуждал руками по хрупким плечам и молил, чтоб Гермиона его не остановила.

Если бы...

— Гарри, подумай... — она вырвалась. Но так слабо, так ненадолго, что он вернул ее назад за мгновение. Она стала его искушением, его слабостью. Но именно слабость делала их людьми.

Страхи, желание, ее близость сплелись в нечто невыносимое. В мире были только он и она: ни метаний, ни мук чертовой совести, ни капли стыда. Это все будет потом, а сейчас...

Сейчас они целовались.

Их спугнул звук шагов.

Гермиона отпрянула от Гарри, и он инстинктивно заслонил ее, готовый защитить от всего мира.

Драко Малфой вальяжной походкой проследовал мимо, даже не взглянув на пару у окна, но не смог сдержать смешок, скрывшись за поворотом.

"Похоже, у обоих Уизли растут рога", — и это, определенно, радовало.

* * *

Джинни сидела на кровати, уставившись в одну точку. В дрожащей руке она сжимала письмо от мистера Валентайна. Он сообщал, что все готово и если она не передумала, то ритуал он проведет в ближайшую субботу. Чтобы все обсудить, он просил сегодня вечером встретиться у Запретного леса.

Тот самый момент настал: пора решать, готова ли она привязать Гарри к себе — пусть Темной магией, зато навсегда.

Было страшно, но лишь только она представила, что он может от нее уйти... Сердце забилось быстрее, к лицу прилила кровь.

"Ну уж нет. Гарри мой!"

Прошло уже больше недели с дня рождения Гермионы, и Джинни совсем потеряла покой. Она видела, как эти двое делали вид, что между ними ничего нет, но она все чувствовала.

Между ними искрило. Все чаще она замечала, как Гарри украдкой смотрел на Гермиону, отводя взгляд, едва та поднимала на него глаза, как они избегали прикосновений, хотя раньше часто касались друг друга. Они почти перестали общаться, лишь иногда смущенно роняли пару фраз, отчего у Джинни все холодело внутри.

Иногда Гарри подолгу сидел, о чем-то задумавшись, а потом вздыхал и уходил к себе в спальню.

И больше всего Джинни беспокоило, что Гарри избегал секса. После той вечеринки он был то слишком уставшим, то засиживался в библиотеке до отбоя, то дополнительно тренировался, то попадал на отработку. Сначала она не обратила на это внимания, но когда пошла вторая неделя, а он ни разу не проявил инициативу, а от ее намеков уклонялся, она с ужасом поняла, что теряет его.

Что делать дальше? Отпустить? Дать Гарри уйти и смотреть, как он будет счастлив с Гермионой? А ведь он будет. Она знала, что будет. И его уход — лишь вопрос времени.

Если любишь — отпусти, так, кажется, говорили магглы. Нет! Гарри для нее — все. Сейчас ее жизнь в ее руках, и она никому его не отдаст.

 

Вечером Джинни кралась по коридору, стараясь остаться незамеченной. Ступая как можно тише, она быстро преодолевала поворот за поворотом, не замечая, как из-за угла появился Теодор Нотт. Он остановился, оценил ситуацию и последовал за ней, набросив на себя Дезиллюминационные чары.

В холле было тихо; она почти добралась до выхода, как ей навстречу вышла группа старост во главе с Гермионой и Эрни. Как обычно по вторникам, у них только что закончилось собрание.

— Джинни, ты на улицу? Так поздно? — Гермиона отделилась от группы и направилась к ней.

— Я ненадолго, мне нужно подышать свежим воздухом, — она почти с нескрываемой неприязнью смотрела на Гермиону.

— Ты уверена? Ходить одной небезопасно.

— Я справлюсь, со мной все будет в порядке.

Она развернулась и побежала к выходу.

— Все хорошо? — Эрни с беспокойством смотрел на Гермиону и удаляющуюся Уизли.

— Я беспокоюсь за Джинни, после того нападения на Паркинсон и Забини ходить одной вечером не стоит.

— Ну, Джинни же не слизеринка. Хотя ты права, все равно лучше не рисковать.

Гермиона с сомнением посмотрела на входную дверь, за которой уже скрылась Джинни, но догонять ее не стала.

В последнее время ее отношения с обоими Уизли были напряженными. С Роном она не разговаривала, а перед Джинни ей было стыдно за тайны и недомолвки.

После "неудачного" разговора у окна она корила себя за несдержанность, безрассудность, но чувство легкой эйфории не покидало ее. Стоило лишь увидеть Гарри, даже мельком, губы покалывало, будто они уличали ее в жутком вранье.

Пару раз они срывались, несмотря на все запреты. Теперь Гарри сам толкал ее к минутной близости, не как робкий мальчишка, а тот, кто скучал. Он никогда не был силен в разговорах, его тихие ласки шептали за него. А она просто таяла, забывая про все запреты.

"Я чертова эгоистка!"

Но стоило Гарри опять на нее посмотреть, как тогда, стоило произнести: "Иди ко мне" — одними губами, и разум вновь умолкал…

* * *

Ветка хрустнула, и из-за куста появилась Джинни. Он уже ждал ее и не сомневался, что она придет и на все согласится.

"Дурочка, но такая решительная. Сколько в ней огня, сколько страсти. Настоящая ведьма!" — мистер Валентайн усмехнулся своим мыслям.

— Добрый вечер, мисс Уизли. Рад вас видеть. Вы приняли решение?

— Да, мистер Валентайн. Я согласна.

— Отлично, — он улыбнулся. — Думаю, у вас есть вопросы.

— Как это будет происходить?

— Очень просто. Как вы уже поняли из книги, ритуал довольно специфический и не предполагает добровольного участия как минимум одного, а то и обоих, поэтому все в руках ритуалиста, то есть в моих.

— Да, это я понимаю. Но что именно произойдёт?

— Ваша задача, Джинни, только привести мистера Поттера и прийти самой. Когда вы войдете в хижину, на вас подействует заклятье и вы лишитесь сознания. Я возьму вашу кровь, добавлю в зелье и проведу таинство слияния душ.

— Мы долго будем без сознания?

— Не очень, с полчаса, не больше. Ритуал займет не больше десяти минут. Когда я закончу, я активирую особый портал, он перенесет вас на территорию Хогвартса. Там вы и очнетесь, а придя в себя, не будете ничего помнить.

— Вы гарантируете результат, мистер Валентайн? — задала главный вопрос Джинни.

— Конечно, дорогая моя, даже не сомневайтесь. Действие магии будет постепенным, но чувства будут настолько похожи на настоящие, что нет никакой разницы. Соединенные ритуалом просто не могут быть не вместе.

— Напоминает предание о соулмейтах, — усмехнулась она.

— Вы правы, очень похоже. Вы уверены, что он тот самый?

— Да, мистер Валентайн, уверена.

— Тогда жду вас и мистера Поттера в субботу. Но помните, что как только вы войдете в Хижину, назад дороги не будет. Вам лучше прибыть по отдельности, так будет удобнее.

— Спасибо вам, до встречи.

— До встречи, мисс Уизли.

Проводив взглядом Джинни, мистер Валентайн усмехнулся.

— Святая наивность.

Он не лгал ей. Если провести ритуал, то до конца жизни соединенные будут чувствовать нечто, очень похожее на любовь. Только было одно "но". И вот о нем Джинни знать не полагалось. Зачем расстраивать девочку?

* * *

Теодор Нотт стоял за деревом и наблюдал за удаляющейся Джинни Уизли. То, что он только что увидел, взволновало его не на шутку. Мистер Валентайн собственной персоной у Хогвартса! Это же сенсация. Или же просто шикарнейший компромат. Их разговор он не расслышал, но понял, что они о чем-то договорились.

— Попалась, птичка! Теперь сыграем по моим правилам, — усмехнулся он.

* * *

— Джинни, привет, можно тебя на минутку? — на следующее утро Гермиона постучала в дверь спальни шестикурсниц и сразу вошла.

— Добрый день, Гермиона. Что ты хотела? — подчеркнуто холодно ответила та.

Джинни встала из-за стола, захлопнув потрепанную книгу Сириуса. Открыв ящик, она сунула томик внутрь, но так сильно дернула за ручку, что случайно смахнула письмо, лежавшее поверх стопки книг. Небольшой исписанный пергамент спланировал к ногам Гермионы, она подняла его и невольно пробежала глазами первые строчки.

"Мистер Валентайн,

Я согласна. Мы прибудем с Гарри к трем часам..."

Яростной кошкой Джинни подлетела и вырвала добычу из ее рук.

— Что тебе еще от меня надо? — прошипела она.

— Макгонагалл просила передать тебе, как капитану команды по квиддичу, что график тренировок и матчей сдвигается. Вот новое расписание, — Гермиона протянула ей свиток, развернулась и вышла.

Джинни хватала ртом воздух и пыталась успокоиться. Гермиона не могла успеть прочитать письмо. Ведь не могла?

"Той пары секунд недостаточно, чтобы успеть", — убеждала она себя.

* * *

Два десятка глаз смотрели на него с тревогой. Они что, испугались? Он не намерен отступать из-за небольших проблем.

— Авроры нам не помеха, — продолжил он свою речь. — Они не смогут за всеми уследить.

По комнате пролетел шепот, кто-то закивал.

— Или вы струсили? МакКошка притащила пару защитников для этих выродков, и вы готовы все забыть?

— Нет, — раздалось в ответ, кто-то замотал головой.

— Так-то лучше. На выходных в замке будет меньше народу, пора прижать слизов, а то они слишком успокоились, решили, что теперь в безопасности. А они должны бояться собственной тени! — удар кулаком по столу заставил всех вздрогнуть. — Пусть трясутся, сидя у себя в подземельях, — тихий шепот после удара впечатлял. — Черный, в субботу соберешь свою команду — Малфой ваш. И если он еще раз от вас сбежит... — он зло сверкнул глазами и медленно сжал кулак.

Встретившись взглядом с Черным, он увидел решимость и злость.

"Отлично".

— Еще на очереди Гойл, Нотт и Монтегю. Их возьмут Тигр, Кобра и, — он обвел взглядом собравшихся, — Кабан. Берете своих, и чтобы к вечеру воскресенья в Больничном крыле лежали все четверо!

Одобрительные возгласы стали ему ответом.

— Пока мы только пугаем, не перестарайтесь.

Хищный оскал на лицах несказанно радовал.

— И помните — они это заслужили! Ваши семьи годами страдали от гнета Пожирателей Смерти, их ублюдки впитали с молоком матери идеи Волдеморта, и они никого не щадили. Сколько достойных магов погибло от их рук. Настал их черед платить по счетам! Вы согласны?

— Да!

— Отомстим?

— Да!

— Я не слышу!

— ДА!

— Да направит нас Феникс! — заводил он толпу.

— Феникс с нами! Феникс с нами! — раздались крики.

— А теперь идите и готовьтесь, нам предстоит много работы. Кто, если не мы!

* * *

Гермиона проснулась с первыми лучами солнца. Ей всю ночь снился один и тот же странный сон — они вдвоем гуляют у кромки Запретного леса, тишина убаюкивает, близость Гарри будоражит кровь, он склоняется для поцелуя, она подается вперед… И тут появляется Джинни и с яростью набрасывается на них.

— Гарри мой, — с ненавистью кричит она, — мой!

А Гарри... Гарри растерян. Он успокаивает Джинни, шепча какие-то слова, но не позволяет себя увести.

Сон повторялся и повторялся, измучив ее. Очень плохое предчувствие сковывало душу. Что-то произойдет. Скоро. Что-то страшное, непоправимое...

Интуиция кричала: "Надо что-то делать!" Как тогда, в погоне за крестражами, Гермиона нутром чувствовала, что надо следовать за знаком Даров Смерти, так и сейчас чутье уже вело ее по следу, складывая все события в единое целое.

Память калейдоскопом подкидывала ей воспоминания прошедших недель.

Джинни, пронзающая Гермиону странными взглядами, когда та вернулась в Лондон.

Джинни, говорящая сквозь зубы и так и не притронувшаяся к принесенному Гермионой какао.

Джинни, выхватывающая книгу и кричащая, чтоб она убиралась и не трогала ее вещи.

Джинни, испугавшаяся, когда она ее окликнула в Холле.

Джинни, вырвавшая из рук письмо.

— Что с тобой происходит, Джинни? — прошептала Гермиона. — Во что ты ввязалась?

Возбужденный мозг уже обдумывал дальнейшие действия. Надо выяснить, что задумала Уизли, и не допустить, чтобы она натворила глупостей.

С чего начать? Точно. Письмо! Что там было? Вспоминай! НУ!

Гермиона закрыла глаза и представила тот момент. Строчки всплыли сами собой. И тут же посыпались вопросы:

"Кто такой мистер Валентайн? Почему Джинни ему писала? На что она согласна? Куда, когда и зачем она пойдет с Гарри?"

Вот только где искать ответы, она пока не знала.

 

В котле булькнуло зелье и выпустило розоватый пар.

— Превосходно, мисс Грейнджер, — похвалил ее профессор Слагхорн.

— Спасибо, — проговорила она, в сотый раз украдкой взглянув на часы.

Она с трудом дождалась конца урока по зельеварению. С самого утра все свободное время она провела в библиотеке, пролистывая "Ежедневный пророк", книги об именитых магах, древних семьях и прочие, чтобы выяснить, кто такой мистер Валентайн. Задача оказалась непростой. Несмотря на то, что в чистокровных родословных не было такой фамилии, Валентайнов в Англии хватало. Пекарей, портных и прочих она отмела сразу. Был еще очень старый зельевар на юге Уэльса, но, подумав, она его тоже исключила. С кем же встречается Джинни? Ответа так и не было.

Когда все вышли из класса, Гермиона подошла к преподавательскому столу.

— Профессор Слагхорн, вы не могли бы уделить мне минутку?

— Всегда рад быть полезным лучшей ученице. Что вы хотели?

— Этот год у нас последний, и я думаю о будущей профессии, — начала она.

— Весьма похвально, вы хотите стать зельеваром?

— Не совсем, сэр. Я слышала об одном маге и думала попасть к нему на практику. Только не уверена, что это вообще возможно. А вы, профессор, так хорошо всех знаете... — она смотрела на него так, словно он был единственным в мире человеком, от кого зависела ее жизнь. — Не могли бы вы порекомендовать ему меня?

Профессор от такого обращения был настроен весьма благодушно.

— Вы правы, я знаю многих влиятельных и сильных магов в нашем мире. Так кто вас интересует?

— Мне неудобно вас тревожить, но все же... — она подняла глаза и, как будто на что-то решившись, выпалила: — Меня интересует практика у мистера Валентайна.

Слагхорн слегка побледнел, улыбка сползла с его лица, он весь подобрался и строго посмотрел на Гермиону.

— Мисс Грейнджер, либо это глупая, неуместная шутка, либо вас кто-то ввел в заблуждение. Если вы говорите о Патрике Валентайне, то настоятельно рекомендую забыть это имя навсегда. Его достижения по части магии, хм-м, довольно сомнительны, держитесь от него как можно дальше.

— Простите, профессор, но мне сказали...

— Я не знаю, кто и что вам там сказал, мисс Грейнджер. Я буду рад взять вас в ученицы или как-то еще помочь, но уж точно не в этом! Всего доброго.

— Простите, сэр, я действительно не знала...

Гермиона схватила сумку и выбежала из класса.

* * *

Огонь в камине завораживал, исполняя свой медленный танец. Отблески пламени всегда успокаивали Гарри. Он сидел прямо на полу и изредка ворошил прогорающие поленья. Создавалось впечатление, что он один, в лесу, у костра, где можно спокойно подумать.

Как все запуталось в последнее время. Он не любил самокопаний, рассуждений и прочего, но мысли то и дело возвращались к сложившейся ситуации.

С шестого курса он считал, что любит Джинни. Он скучал по ней во время войны, всей душой хотел с ней отношений тогда, летом, в Норе. Она стала его первой женщиной, а он ее первым мужчиной. Она любила его до безумия, до болезненной, иррациональной ревности. Он не хотел ее обижать.

А теперь у него была Гермиона. Он и сам не понял, каким образом стал смотреть на нее другими глазами, но сейчас при одной мысли о ней хотелось оказаться рядом, обнять, поцеловать...

Она так трогательно, так искренне сопротивлялась тому, что между ними происходило, и с таким чувством отвечала ему.

Дальше так продолжаться не могло, надо что-то решать. Гермиона так долго не сможет, не в ее характере жить в неопределенности и обмане. Но как отказаться от нее?

А Джинни? Как ей все объяснить? И, главное, что он может ей сказать?

"Тоже мне, герой-любовник", — усмехнулся Гарри.

Если он порвет с Джинни, он потеряет и Рона. И всех Уизли, ставших ему семьей.

"Как же все сложно!"

Чьи-то руки ласково прошлись по его плечам и спине. Сердце затрепетало в предвкушении. "Гермиона!" — мелькнула надежда. Нет, она бы к нему не подошла так открыто.

— Привет, Джинни, — он обернулся и поцеловал ее в щеку.

— О чем думаешь? — прошептала она и прижалась к его спине, стараясь не замечать мелькнувшее в глазах разочарование.

— Да, так, ни о чем.

— М-м-м, — промурлыкала она и поцеловала в шею. — У меня для тебя сю-у-урпри-и-из.

— Какой? — он потянул ее к себе, и она оказалась у него на коленях.

— В субботу, — поцелуй, — я буду ждать тебя, — поцелуй, — в Визжащей хижине ровно в три часа, — она зарылась рукой в его волосы и заглянула в глаза.

— И что там будет?

— Увидишь. Только, пожалуйста, не опаздывай, — она прошлась губами от уха до подбородка. — Тебе понравится, обещаю.

— Ну хорошо, если ты так хочешь.

Сзади раздались шаги. Даже не оборачиваясь, он точно знал, кто это. Повернув голову, он встретился взглядом с Гермионой. В ее глазах было столько обиды и боли.

Она вздернула голову, кивнула в знак приветствия и пошла к лестнице.

"Надо что-то решать. Срочно. Я так долго не выдержу", — признался самому себе Гарри.

* * *

В спальне никого не было. Гермиона бросила свою сумку, легла на кровать и разрыдалась. Вот так, по-девчачьи, от души. Плевать, что она героиня войны, староста школы, лучшая ученица. Она прежде всего девушка.

"Все, хватит! — она резко встала. — Я не буду лить слезы. Я возьму себя в руки и забуду обо всем".

Подойдя к зеркалу, она всмотрелась в свое лицо. Взмах палочки, и от слез не осталось и следа.

Она вспомнила, о чем думала перед тем, как увидела Гарри с Джинни. Реакция профессора Слагхорна ее напугала. Кто же такой мистер Валентайн? Похоже, что он очень страшный человек.

А Джинни писала, что она согласна и придет с Гарри.

Гермиону пронзил страх.

"Что она задумала?"

Немного подумав, она решила, что должна все рассказать Поттеру.

С каждым шагом вниз по лестнице ее решимость таяла. Что она ему скажет? А что, если она ошиблась и все на самом деле не так? Но Слагхорн знал Валентайна, значит, тот существует.

Гарри сидел за столом и что-то писал. На миг она залюбовалась им. Ей всегда нравилось, как он сидел, запустив руку в волосы, и сосредоточенно выводил буквы. Но сейчас не время думать об этом.

— Гарри, — она подошла и встала в нерешительности.

— Да? — он поднял голову, в глазах засветилась нежность.

— Нам надо поговорить.

Он сразу напрягся.

— Не о нас, — прошептала она, поняв, чего он испугался. — Речь о другом, и это серьезно.

Он кивнул.

— Я буду ждать тебя на площадке восьмого этажа, там, где раньше висел портрет сэра Кэдогана, минут через пятнадцать, хорошо?

— Я буду, — тихо ответил он.

 

Гарри в растерянности шел на встречу с Гермионой.

— Привет, — он подошел и потянулся, чтобы обнять.

Она увернулась и отступила на шаг назад.

— Что случилось? — напрягся он.

— Гарри, мне надо кое-что тебе сказать...

Лицо Гермионы пугало своей серьезностью.

— Ты сказала, что речь не о нас.

— Меня беспокоит Джинни.

— Джинни? При чем тут она?

Неужели Гермиона хочет заставить его сделать выбор? Он еще не готов.

— Мне кажется, что она впуталась в нечто опасное....

— Не понимаю, о чем ты.

Гермиона заламывала руки и не могла устоять на месте.

— Она приглашала тебя куда-нибудь?

От прямого вопроса он опешил.

— Почему ты спрашиваешь?

— Куда и когда Джинни позвала тебя? — уже тверже задала она вопрос.

— Это допрос?

— Гарри, ответь!

— Завтра, в Визжащую Хижину... Да что происходит?

— Я думаю, Джинни связалась с плохим человеком.

— Ой, Гермиона, не неси ерунду... Джинни не Беллатриса.

— А я и не говорю, что она. Но Джинни связалась с тем, кто явно не сеет доброе и вечное!

— Ты обвиняешь Джинни черт знает в чем! И кажется, я знаю, почему ...

В голове пронеслась безумная мысль. Неужели Гермиона хочет поссорить его с Джинни?

— Ты... — задохнулась от возмущения она. — Ты считаешь, я пытаюсь вас разлучить!?

— Я этого не говорил.

— Я же вижу, о чем ты подумал.

— Оставим это. Твое обвинение слишком серьезно. Я буду банален: где доказательства?

— Прости, но их пока нет... Но есть предчувствие.

— Ты что, записалась в последовательницы Трелони? Пока твое предчувствие не лежит передо мной настоящей уликой, позволь мне самому решать.

— Ты пойдешь туда к трем часам?

— Как ты узнала? — нахмурился Гарри.

— Не важно. Просто... Не ходи туда.

— Ты запрещаешь мне? — Гарри злился и не скрывал этого.

— Нет, прошу. Пожалуйста, не делай этого. Мне очень страшно, — она подошла и обняла его, но он высвободился из объятий.

— Ты сама на себя не похожа, Гермиона. Джинни любит меня, она не способна на что-то плохое.

Он развернулся и ушел.

Гермиона смотрела ему вслед.

"Я не позволю этой стерве причинить тебе вред, хочешь ты того или нет".

 

В груди Гермионы разгоралось пламя. Ее гриффиндорская сущность требовала его спасти. Она сама точно не знала, от чего, но сидеть и ничего не делать было невыносимо.

Еще есть время, если все сделать правильно, она все успеет. Надо лишь немного рискнуть.

План созрел мгновенно.

Когда-то они и не такое вытворяли, так что ее задумка была почти шалостью в духе близнецов Уизли.

Все просто. Надо было лишь пробраться в кладовую профессора Слагхорна. Она накинула на себя Дезиллюминационные чары и побежала в подземелья.

* * *

С самого утра Драко Малфой пребывал в отвратительном настроении. Затишье с нападениями нервировало, он знал, что ничего не кончено. После выписки Блейза они охраняли Панси уже вдвоем. От мысли, что с ней могут сделать, у него закипала кровь. Ублюдки.

За себя он тоже боялся. Он знал, что никакие умения и заклятья не спасут от толпы. Да еще вчера Гойл, этот неуклюжий придурок, грохнулся на его стол, переломав перья и разлив чернила на пергаменты. Он слишком привык пользоваться качественными вещами, потому сегодня планировал быстро сходить в Хогсмид и все купить.

"Там будет полшколы, это вполне безопасно", — решил он.

Малфой ошибся. Едва выйдя из магазина, он заметил их. Его ждали. Черт.

Сегодня они были в мантиях, он насчитал пять человек якобы гуляющих школьников. Но их выдавали чары — лиц было не разглядеть.

Драко с максимально возможной невозмутимостью шел по улице.

"Спокойно. Все под контролем. Найди укрытие, прими оборотку — и сможешь спокойно уйти".

Зайти в людное место и переждать? Он откинул эту мысль сразу. Его же однокурсники сами первыми были готовы линчевать его. А ждать до темноты еще опаснее.

"Ты изгой, Малфой, тебе никто не поможет".

На краю деревни его окружили. Черные мантии сейчас напоминали балахоны Пожирателей. Он усмехнулся: "Еще посмотрим, кто кого".

Вспышки заклятий озарили пространство. Невербально, методично, безжалостно.

"Бом-м! Бом-м! Бом-м!" — над деревней разнеслись удары колокола с деревенской площади.

"Половина третьего, для магазинов время обеда, — отвлекся на звон Малфой. — А для кого-то самое время спасать свою шкуру".

Нападавшие на миг обернулись, но Драко хватило этой заминки. Он молча выпустил несколько заклятий, но сорвался и крикнул:

— Протего. Ступефай.

В кого-то он даже попал. Похоже, большинство из нападавших были не умнее Крэбба и Гойла.

Отступая и защищаясь, он дошел до лесополосы.

— Петрификус Тоталус. Дуро, — он попал еще в одного, и тот упал.

Драко скрылся за деревьями, откупорил фиал и выпил содержимое залпом. Почувствовав, что трансформация началась, он вынул из кармана очки и стал ждать. План "Б" с превращением в Поттера он приберегал как раз для такого случая. Вторая порция зелья бережно хранилась в кармане мантии. Какова вероятность, что нападавшие в прошлый раз догадались насчет оборотки? Он решил, что она довольно мала, а вот плюсов в этом плане было несомненно больше.

Поттер-Малфой пробирался напролом, сквозь деревья, опасаясь выходить на дорогу. Он осмотрелся, эти уроды остались чуть позади. Они озирались по сторонам, в поисках ускользнувшей добычи.

— Хоть из-под земли мне его достаньте. Живо! — донеслось до Малфоя.

Он осторожно продвигался дальше. Впереди показалась Визжащая хижина.

"Ты — Поттер, они ищут не тебя", — успокаивал себя Драко. Выйти совсем открыто он опасался. Шанс, что его в прошлый раз раскрыли все же был. В несколько шагов он пересек расстояние от деревьев до ветхого домика, чтобы укрыться и перевести дух.

* * *

В половине третьего Гермиона ждала Джинни на выходе из ее спальни. Изящный Ступефай, и вот мисс Уизли прилегла отдохнуть. Вторая мисс Уизли уже направлялась к Гремучей иве.

* * *

Поттер опаздывал. Он и сам не понял, как так вышло, но времени оставалось в обрез. После тренировки по квиддичу он остался полетать в одиночестве и увлекся. Если бы не часы на Астрономической башне, пробившие половину третьего, он бы вообще забыл о времени.

Все утро он провел в раздумьях о словах Гермионы. Да, Джинни вела себя иногда подозрительно, лгала, убегала куда-то, но считать, что она связалась с плохим человеком, было уже слишком.

Быстро преодолевая расстояние до Гремучей ивы, он порадовался, что знал про этот путь. Идти до Хижины через Хогсмид было слишком далеко.

Гарри Поттер выбрался из туннеля на поверхность и оказался почти у самого входа в Хижину. Беглый взгляд на часы: без пяти три.

"Успеваю".

— Вон он, держи его, опять стал Поттером, — раздался крик, и в Гарри полетело заклятье.

— Что за шутки?

Второе заклятие убедило его, что это не игра. Но не стоило нападать на победителя Волдеморта. Его тело уже жило своей жизнью. Мозг отдавал приказы, из палочки сыпались заклятья, он действовал молниеносно. Через несколько минут перед ним лежали трое, оглушенные и связанные Инкарцеро.

* * *

— Джинни, что ты делаешь в моей постели? Вставай немедленно!

Светло-карие глаза в недоумении уставились на соседку по комнате.

— Чего тебе?

— Ты лежишь на моей кровати! — продолжила возмущаться та. — Тебя что, оглушили? Мне пришлось применить заклятье, чтобы привести тебя в чувство.

— Спасибо, — прошептала Джинни, вставая. Голова раскалывалась.

Взглянув на часы, она побледнела. Было почти три.

— Как же меня достала эта Грейнджер! — выругалась она тихо.

Она бежала к Гремучей иве что было сил. Только бы Гарри пришел, только бы мистер Валентайн их дождался.

Проскочив через лаз, она оказалась около Визжащей хижины. Все было тихо, вокруг никого.

В мгновенье ока она взбежала по ступенькам наверх и распахнула дверь.