Чудесная Зетерра: смертельная игра (джен)

Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие.

В одной книге по психологии — а он приловчился воровать книги — писалось, что эти пять стадий проходят люди, столкнувшись с неизбежностью скорой смерти. Перелистывать книги, не имея ни рук, ни ног, ни даже нормального рта было поначалу тяжело, но он приловчился. В конце концов, надо же было чем-то себя занимать.

Его наблюдения показывали, что не все обречённые действовали строго по этой схеме. Среди новых жертв ещё были те, кто пытался отрицать то, что их ждёт. Тем, кто умер рано, в какой-то степени везло.

А сам он находился на какой стадии? Иногда он даже завидовал тем, кто умирал. Иногда даже выплёскивал на них свой гнев. Иногда наоборот, пытался развлечься с ними. Торг? «Эх, ты всё ещё надеешься, после стольких неудач…» — говорил он сам себе, чтобы потом пробовать ещё раз, и ещё раз, и ещё раз.

Хотя сейчас ему будет, чем себя занять. Пусть люди пытаются просто выжить или красиво умереть, у него есть план, как кое-кому отомстить. Хоть какое-то отвлечение.

* * *

— Подводя итог, могу сказать следующее. Все одиннадцать пациентов твёрдо уверенны в своих показаниях. Зетерра, бои роботов — если бы не дополнительные доказательства того, что это реальность, то я бы сказал, что это тяжёлый случай коллективного паранойяльного бреда, — доктор психиатрии Лазаревич комментировал вслух свой отчёт о проведённом обследовании и гипнотическом допросе. — Также пациент Конопенко действительно твёрдо уверен, что ему предстоит следующему управлять Зетеррой.

Честно говоря, полковника Биленко самого посещали мысли, что всё происходящее — какое-то безумие. Одно дело — следы неизвестных науке животных, пропавшие непонятным образом люди и летающие в небе сигарообразные объекты. И совсем другое — бои физически невозможных гигантских роботов, если их вообще можно назвать роботами, проходившие последний раз у всех на виду. Первое случалось где-то на краю повседневной жизни. Второе просто грубо вторглось в обыденность, пробив трещину сомнения во всей привычной картине мира. Может, сейчас бывший полковник сам давно лежит привязанный к койке, а его давний хороший знакомый Бертран Лазаревич каждый день лично приходит проверить его состояние, после чего, с сожалением покачав головой, в очередной раз констатирует отсутствие каких-либо признаков ремиссии. А всё произошедшее за последние недели — просто порождение больного разума сгоревшего на работе офицера.

— И ещё. Я не психолог, я психиатр, но могу сказать, что пациент Конопенко не желает сражаться, — бородатый врач имел привычку всех обследуемых называть пациентами. Тем более у этих одиннадцати был обнаружен целый ворох самых разных болезней. — У пациента присутствует панический страх перед смертью, а также имеются признаки развития депрессии. При этом пациент уверен, что если будет управлять роботом, которого он называет Зетеррой, то умрёт.

— Это плохо… — тихо прокомментировал Биленко. Он не был уверен, насколько можно верить словам Навозника, но если последний был прав, то нежелание очередного избранного пилотировать Зетерру не сулило Земле ничего хорошего.

* * *

«А хотя, может, пусть она сейчас сдохнет? Все равно бесполезная наркоманка».

Навозник только что телепортировался в женский туалет военной базы Львова. Обвязав вокруг шеи ремень от шорт и зацепившись одним его краем за люстру, перед ним висела Елена.

И табуретку где-то достала, соплячка!

— Эх… — устало потянул Навозник. Что-то не давало ему её просто так здесь бросить. Может, он просто не избавился от человеческих слабостей, в отличии от… Его зрение позволяло ему видеть, что сердце повесившейся всё ещё билось.

Объясняя сам себе, что ему просто лень искать замену, Навозник телепортировал девушку вниз так, чтобы её ноги едва коснулись пола. Бессознательное тело Елены шмякнулось на каменную плитку. Ремень по-прежнему оставался обвёрнут вокруг её шеи.

Навозник попытался вылететь из туалета. Дверь была закрыта. Изнутри. От зараза, предусмотрела, чтоб ей не мешали, суицидница долбанная! Навозник мог бы пройти через дверь, но почему-то ему захотелось её выломать. Отбросив телепортацией дверь в сторону, он вылетел в коридор через дырку. Тут были какие-то люди.

— Эй, ротозеи! — выкрикнул он под грохот упавшей железки. — Там ваша спасительница раньше времени дуба даёт!

Одни просто с удивлением и страхом смотрели на летающую игрушку, только что выломавшую проход в туалет. Другие потянулись за табельным оружием. Ну да, вряд ли тут каждому уборщику и охраннику стали бы рассказывать всю информацию, связанную с Зетеррой.

— Эх… — Навозник телепортировал Елену в коридор. — Ну, что смотрите? Помогите ей, идиоты!

Один из солдат кому-то позвонил, другой снял с шеи Лены ремень. Вскоре прибежали сотрудники медицинской службы, которые забрали неудачную самоубийцу.

«Так, с этим разобрались», — рассуждал про себя Навозник. Он использовал своё зрение, чтобы заглянуть за ближайшие стены, после чего пропал, перенесясь за одну из них. Оружие, хранившееся на складах, к своей чести, военные сторожили хорошо. Но оно ему было не нужно. Зато если исчезнет здесь какой-то другой предмет из хозяйственных кладовок, то проблему скорее всего решат, просто списав его. Особенно если пропажа будет в количестве одна штука.

* * *

Смерть…

Смерть всегда была неизбежной.

Но почему-то осознание того, что она вдруг оказалась намного ближе, некоторых пугало… до смерти. Забавно, да?

«Глупо… Но почему?.. Просто мне так кажется… Наверно потому, что теперь она стала неизбежной… Может, потому, что я в глубине души этого и хотел?..»

Впрочем, что действительно было глупо — это укоротить свою жизнь ещё сильнее. Кое-кто настолько не мог терпеть осознания скорой смерти, что спрыгнул с крыши уцелевшей девятиэтажки. Настолько бояться приближения смерти, что принести себе её ещё быстрее. Вот это — точно глупо.

«Это даже смешно!.. Да, это он… Я точно помню… Он был там со мной…»

* * *

— Ну, какие новости? — не выспавшийся Биленко возвращался к работе.

— Филипенко Елена этой ночью пыталась повеситься, — ответила Корнеева. — Как раз когда приехали какие-то люди из Киева и решили, что стоит срочно прогнать детей через очередное обследование. А на сегодня они запланировали ещё одно.

— Мне уже сообщали, — ответил полковник, вспомнив один из звонков, который разбудил его, когда он пытался немного поспать. — Как она сейчас?

— Плохо. Как и все остальные. Кто-то хуже, кто-то лучше. Тем более остальные узнали про попытку самоубийства, — Корнеева положила на стол свежий отчёт. — Господин полковник, дети тут уже вторую неделю. Мы держим их взаперти, как каких-то преступников. Думаю, их добьёт не сколько осознание обречённости, сколько то, как мы с ними обращаемся. Вот смотрите… — Корнеева открыла одну из страниц. — Утром Филипенко пришла в сознание. И знаете, что предложили местные?

— Догадываюсь. Приставить охранников, которые будут ходить за пилотами в туалет и в душ. Или дать им в их комнаты ночные горшки, — ответное молчание Корнеевой было доказательством, что он был прав. — А также отобрать любые острые предметы и верёвки и переодеть в медицинские пижамы.

Да, так и было. Ну хоть смирительные рубашки надеть и колоть успокоительное не предложили. Хотя, с подобным отношением за этим дело не станет. Тем более одному уже пытались.

Биленко принялся дальше перелистывать отчёт. Наличие среди пилотов дочери депутата положение не спасало. И самое главное, почти невозможно было найти виноватых в той ерунде, которую творили с детьми. Все ссылались на стандартные процедуры, исходя из того, что не желают нести ответственность, если что-то случиться из-за того, что за подростками-пилотами не приглядывали с полной тщательностью.

— Что там с Конопенко? С очередным избранным? — спросил Биленко.

— Всё так же. Глубокая депрессия, приступы гнева и истерики.

— Вижу, — Биленко потратил пару минут, чтобы перечитать очередной пункт отчёта. — Скажите мне, Корнеева, — обратился он к женщине-майору, — вы верите этому Жуку-Навознику? Вы верите, что в случае проигрыша сражения Земля будет уничтожена?

— Нет. Но я верю, что если пилоты будут в таком состоянии, как сейчас, то это ничем хорошим не кончится. Солдат, который идёт на смерть, должен пользоваться почётом и уважением.

Её слова несли привкус пафоса, характерного для тех самых юнцов, только-только подросших, чтобы вступить в военные силы, но, в общем-то, она была права. Отделение по необъяснимым явлениям большого влияния не имело, но у полковника тут были знакомые, нормальные люди — надо попробовать с ними ещё раз переговорить. С Лазаревичем хотя бы.

* * *

— Мдя-я-я… вижу, у тебя совсем хреново, — Навозник телепортировался к Кириллу в камеру.

Сам Кирилл сидел на кушетке в своей комнате, положив голову на колени и время от времени слегка покусывая свой большой палец. Кроме кушетки, стола и ночного горшка в углу в его камере ничего не было. Единственное маленькое окошко под потолком не давало возможности сбежать или даже заглянуть в него.

— Я не хочу умирать… — Кирилл произносил слова сквозь слёзы. — Зачем… Зачем? Почему я должен умереть?

Жук-Навозник спустился ниже, зависнув перед Кириллом.

— Дурак ты. Ты все равно был смертен. И все равно бы умер. И не ори тут, услышат эти сволочи… Хех, это они тебя в пижамку заставили переодеться? А миленько, хи-хи-хи… Вот тебе ещё на голову, — с этими словами Навозник телепортировал к нему на кровать откуда-то добытый им чепчик.

Кирилл равнодушно воспринял новую издевку.

— Почему? Почему я? Почему я должен умереть ради этого? Почему? Скажи! Ты знаешь!

— Не знаю я. Задолбали такими вопросами!.. Может, судьба у тебя такая.

Жук-Навозник подлетел вверх, осматривая потолок. Тут была лампа. Ага, а вот и камера наблюдения. Окошко вело на улицу.

— Не я тебя завербовал, сам виноват, — после чего Навозник добавил чуть тише, говоря как бы сам себе: — Смерть не худшее, что может случиться…

— Тогда ответь ещё, — Кирилл снова обратился к Жуку-Навознику, — когда это случится? Когда случится следующий бой?

— Может, через час. Может, через день. Может, через неделю или две. Но вряд ли позже. Так… с тобой каши не сваришь… Что же мне с вами делать…

Так давай, думай, думай, думай… Жаль, что он сильно ограничен в своих способностях к телепортации. Что бы им устроить?

* * *

— Это он! Держите его!

А вот он раньше времени умирать не хотел. Пусть это случится скоро, но не прямо сейчас.

Родной город сильно пострадал в недавнем бою. Люди как-то прознали про тех, кто был ко всему этому причастен. И некоторые жаждали мести за убитых родных и разрушенный кров.

«Надеюсь, жаждущих расправы будет немного».

Может, тот, спрыгнувший с девятиэтажки, не мог стерпеть груза вины? Но ведь он знал, что это в конечном итоге на благо человечества! А вдруг тогда его просто скинули?

* * *

— Так, красавица, — Жук-Навозник объявился в камере Алисы. — Дело есть. Оу-оу, чем это ты таким интересным занимаешься?

— А-а-а, нет! — испуганная Алиса резко выдернула руки из штанов. — Что тебе?

Навозник завис перед ней, широко улыбаясь.

— Напряжение так сбрасываешь? Жаль, вас не по двое посадили. А ты кого предпочитаешь, мальчиков или девочек? Видал я как-то один комикс, где девочки с мальчиками на пару роботов пилотировали… В интересной, хи-хи-хи, позе.

— Не твоё дело!

— Хе-хе, а тебе тоже синюю пижамку выдали. Вот уж ушлые врачи, могли бы девчатам розовые выдать. Да чтоб покороче и с кружевами, хи-хи-хи…

— Издеваешься?! — вскрикнула девушка, чуть не заплакав.

— Тихо, тихо, — как будто бы успокаивая, ответил Навозник. — Не ори, — после чего, озираясь по сторонам, спросил: — К родителям хочешь?

Алиса молча кивнула.

Рядом с кушеткой, которая служила кроватью Алисе, на одиночном столе стояла «еда». Какая-то каша в пластиковой одноразовой коробке и бутылка с водой.

— Открывай бутылку.

— Зачем?

— Открывай, я сказал.

Алиса молча открутила крышку пластиковой бутылки и поставила её на стол. Через момент та исчезла.

— Ну и жуй теперь всухомятку, дура, — от этих слов Алиса опять чуть не заплакала. — Как вами легко манипулировать… Не удивительно, что вы все так вляпались, — протянул Навозник, уносясь прочь из её камеры.

* * *

Раз.

Ещё раз.

И ещё раз.

Жук-Навозник в очередной раз пообещал себе, что потратит свободное время, чтобы научится разделять предметы при помощи телепотрации. Тем не менее, приловчиться перемещать открытую бутылку из комнаты в комнату так, чтобы не пролить ни капли, оказалось довольно легко. Повезло, что военные сегодня были заняты встречей какой-то делегации из Киева. Пришлось, правда, подождать возле очередного коридора, пока прошли куда-то несколько людей в деловых костюмах, сопровождаемых вооружённой охраной.

Так, а вот теперь стоит проверить, насколько у этих обезьян несовершенная технология. И заодно проверить свои навыки по телепортации. Из своего текущего места Навозник видел внутренности распределительной подстанции. Если его познания в области электротехники (которые, правда, сводились в основном к догадкам и разглядыванию проводов) верны, то сейчас должно случиться кое-что интересное.

Жук-Навозник телепортировал бутыль на край шкафа так, чтобы она опрокинулась. Выливающаяся вода исчезала в воздухе, а из распределительных шкафов посыпались искры. Свет мелькнул, а затем погас.

Бутылку тоже надо будет вернуть назад, чтобы не вызывать подозрений.

Ай, блин, у них же запасные генераторы наверняка есть! Да, точно, свет через секунд двадцать включился снова. Тупые обезьяны всё-таки не такие тупые… Ну и ладно, все равно интересно было.

* * *

— О, привет. Скучаешь? Так и знал, что твою комнату тоже будут хуже охранять, — Навозник осматривал камеру Насти. Та была попросторнее, да и мебели тут было побольше. Если, конечно, «одна тумбочка» понимать как «побольше». А через окно был виден двор. — Смотри, что я нашёл.

С этими словами перед Настей появились несколько конфет. Та на них посмотрела, но не стала их брать.

— Мне скучно. Я хочу к братику.

Навозник уже стал уставать от своих «подопечных». Присмотревшись, он увидел, что на лице Насти были следы от слёз, как, впрочем, и у некоторых других детей. «Да, хорошо, что я раньше к ней не прилетел… Эх, не умеешь ты с детьми обращаться!» — подумал он сам себе. Так, надо что-то новое придумать.

— А мороженного хочешь? Нет? — Навозник подлетел к ней поближе. — А давай поиграем!

Теперь Навозник телепортировал ей в комнату мяч. Да, если хорошо поискать, то в кладовках можно иногда найти весьма неожиданные вещи.

— Ну, что сидишь? Давай! — Так, что теперь? «Она мне нужна. Очень нужна».

Жук-Навозник пару раз подбросил мяч телепортацией, сделав так, чтобы он второй раз тот упал на него и отскочил в сторону Насти. Мяч подкатился к Насте, после чего та его подобрала.

— Ну же, давай, кидай мне!

— А где мой брат?

— Покажу. Но потом. А пока давай поиграем. Я же друг тебе?

Настя неохотно кивнула, а потом кинула Навознику мячик. Тот отбил его «лбом». Эх, давно он не касался других предметов своим «телом».

После нескольких бросков маленькая девочка слегка развеселилась.

— А давай побегаем! — Навозник подлетел вплотную к Насте, предлагая ей новую забаву. — На крыше!

С этими словами Жука-Навозника он и Настя перенеслись на крышу здания.

— Смотри, как тут всё хорошо видно! Ты давно не была на улице?

* * *

(Парой часов ранее)

— Ну здрасьте. Надеюсь, я не отвлекаю тебя от чего-то важного? — Навозник решил посетить камеру Дмитрия. Из Кокпита Зетерры он мог телепортироваться только к этим одиннадцати, что сильно ограничивало.

Дмитрий не ответил и даже не повернулся в сторону появившегося у него гостя. Жук-Навозник тем временем сделал облёт его комнаты. Она была куда побольше тех коморок, куда заперли остальных одиннадцать детей.

— Интересно, за что тебе такие хоромы? Ах да, у тебя же одного хватило ума не подписать контракт. Небось, за интеллект, как самому умному, дали, да?

Парень не реагировал. Он просто спокойно сидел, закрыв глаза. Впрочем, было заметно, что он не спал и что он заметил, что в его камере появился посторонний.

Устав ждать реакции от Дмитрия, Навозник спустился вниз, зависнув в сантиметрах двадцати перед его лицом.

— Эй, аллё! Я к тебе обращаюсь!.. — Навозник скорчил недовольную рожу. — Хватит меня игнорировать!.. Эй, а я ведь могу устроить твою встречу с сес… племянницей! С Настей!

Наконец-то. Наконец-то он открыл глаза и хотя бы посмотрел на Навозника.

— Я могу телепортировать предметы и людей. Ты это знаешь! — летучий гость явно был раздражён.

— Дурак, — равнодушно ответил юноша. — Если ты её телепортируешь ко мне, то военные сразу же её заберут. И охранять станут сильнее.

«А он действительно по-своему сообразителен… и сдержан, — подумал Жук-Навозник. — Если бы он закатил истерику, требуя встречи с Настей, то их бы просто стали бы сильнее охранять».

— Да, знаю, знаю, — Жук-Навозник заговорил тише, подлетев к правому уху Дмитрия. — Но у меня есть план… — проговорил он, вытягивая слова. — А теперь покажи мне, где сейчас находится полковник Биленко.

Дима с удивлённым выражением лица уставился на Навозника. «Эх, надеюсь, моё предположение верно».

— Понимаешь, молодой человек, я хоть и вижу через стены, но недалеко и плохо. Зрение у меня плохое, — Навозник говорил почти шёпотом. — Просто покажи мне направление. Ты хорошо его знаешь, и потому должно сработать… Просто вспомни его и представь, где он может находиться… Ты должен чу-у-у-увствовать си… Кхе-кхе, просто почувствуй! И просто ответь — в какую сторону мне лететь?

* * *

Бежать. Бежать. Надо бежать. Бежать отсюда прочь. Не останавливаться. И в решающий момент не тупить.

«А ведь интересно, — подумал он, — то, что происходит сейчас, можно считать в каком-то смысле тренировкой перед тем, что мне предстоит!»

Он, конечно, был бы не против ещё раз вернуться домой. Он не был уверен, насколько много было его преследователей, насколько они сильны, насколько восстановила свою работу полиция и встанет ли она на его сторону. Да, перспектива утратить жильё для того, кому и так осталось жить недолго, была не столь печальной.

Осознание скорой смерти делало его в каком-то смысле сильнее. Так сказать, менее привязанным к вещам. Рассудив, что если он здесь останется, то его дом может пострадать, а если убежит, то у него ещё будет шанс вернуться, он решил убегать, не сожалея. Он надеялся ещё побывать дома, но какой-то частью себя он понимал, что сюда он никогда больше не вернётся.

Придётся ему остаток жизни прожить бездомным. Бомжом. Нет, не так. Бродягой! Пусть это хотя бы звучит пафосно! Тем более дома его никто и не ждал.

А сейчас надо бежать. Впрочем, бежать и одновременно тянуть девочку за руку довольно тяжело. На руках нести — тоже.

Ну что же, надо что-то придумать. Не можешь победить силой — победи хитростью. Может, попробовать запутать преследователей?

* * *

Настя весело бежала за мячиком, который Навозник сумел отбить куда-то далеко в сторону. Полная неровностей и антенн поверхность крыши похоже стала её даже забавлять.

— А хочешь научится быстрее бегать? — спросил Жук-Навозник. Настя кивнула ему в ответ. — Давай, беги туда, — он попытался показать направление, двинувшись сам в нужную сторону. «Надеюсь, это правильное направление».

Настя побежала, после чего Навозник телепортировал её на пару метров вперёд.

— А-а-а-а! — от неожиданности девочка споткнулась, упав на колени и уронив голову вниз.

— Эй, с тобой всё в порядке?

«Друг» подлетел к ней. Испугавшись, что она сейчас расплачется, он даже пересилил себя и коснулся её лба. Преодолевая… неловкость? Он аж удивился, что может испытывать подобные чувства, Навозник потёрся об её лоб… Ох, ему где-то в глубине его навозной души это даже немного понравилось! «Странно, я-то думал, что стану как… дрянь грёбаная, иди нахрен из моих воспоминаний… А интересно, каков я сам на ощупь?.. А-а-а, что за идиотские мысли».

— Ты не поранилась? — Жук-Навозник уже представлял, что сейчас Настя расплачется, и его план накроется медным тазом.

— Нет! — ответила она неожиданно бодро, подняв голову и улыбаясь. — Побежали ещё!

— Давай!

В следующий раз Настя смогла сохранить равновесие, а после следующих пяти раз она приловчилась бежать без остановки, лишь немного сбавляя скорость в момент телепортации.

— Эй, девочка, стой, где стоишь.

Из люка на крышу вылез солдат. Значит, сейчас появятся ещё. Хе-хе, наконец-то обезьяны заметили, что одна из их узниц пропала и свободно носиться по потолку их как бы неприступной базы.

— Настенька, смотри, — сказал Жук-Навозник с заговорческой интонацией, подлетев к Насте, — этот дядя хочет с нами поиграть… В догонялки!

«Главное, сейчас не запутаться. И не забыть, куда мы направляемся».

* * *

— Вправо, поворачивай вправо!

Бродяга вопросительно уставился на девочку. Почему вправо?

— Вправо! Туда вон! — девочка показала направление. — В арку под домами. Я уверена!

Ну вправо, так вправо. Он и так бежал большей частью наугад. Пока ему удавалось уклоняться от преследователей, решивших свести с ним счёты, видимо, за погибших друзей или родных.

Бродяга и раньше замечал необычное за этой девочкой. Может, она и правда… что-то вроде телепатки?

* * *

— Видите ли, согласно гипотезе доктора Кашпировского, повышение синхронизации импеданса биополя, вызванное контактом с межпространственными теневыми субстратами типа клир илюжонс, может приводить к смещению гармоники сигнала A-20 в пределах четырёх, а то и пяти сигм, — Гонта пытался втирать очередную околонаучную околесицу женщине-врачу, дежурившей сегодня возле рентген-аппарата. — В случае этих юных пилотов, переживших столь близкий контакт с предположительно осколками пятимерной браны, мы имеем беспрецедентную возможность экспериментально проверить результаты гипотезы…

— Ох, короче.

— Короче… Так… Согласно выводам из модели петлевого слияния, излучение, пропущенное через светофильтр типа AT, — Гонта показал толстую пластину медсестре, которая уже явно устала от его бубнёжа, — должно давать спиральную интерференционную картину, соответствующую выводам суперструнных FLCL-моделей…

— Позвольте, я вас перебью, доктор, — в разговор вмешался полковник Биленко. Сегодня утром он чуть не сорвался на доктора, но, похоже, тот не обиделся. — Видите ли, я думаю, что специализация медицинской сестры Миленской, — такой была фамилия этой женщины-врача, — не позволит ей разобраться в сути ваших научных теорий. В общем, — теперь он обратился к Миленской, — я уполномочен курировать инцидент, связанный с этими подростками, и потому требую от вас разрешить проведение указанного эксперимента.

К счастью, у Миленской никаких претензий не возникло. Она даже обрадовалась, что избавлена от необходимости выслушивать долгие объяснения доктора.

— В общем, надо будет сделать рентгеновский снимок субъекта Пепловой Алисы, предварительно пропустив рентгеновские лучи через эту пластину, — с этими словами полковник Биленко указал на тот самый прямоугольный предмет, который держал в руках доктор Гонта. — После чего доктор Гонта проанализирует полученные результаты. Мои люди помогут закрепить пластину в нужном месте.

Вскоре Алису увели на рентген. Она вроде пыталась вяло сопротивляться…

— Фух, — Биленко стёр пот со лба салфеткой. Выпить бы сейчас воды.

Он потянулся к одноразовому стакану с водой и как бы нечаянно опрокинул его. Как раз в тот момент, когда перед ним прошмыгнул Навозник. После чего мелькнувший свет оповестил об очередных неполадках в проводке.

* * *

(Парой часов ранее)

— Ну, а ему что, делать нечего?

Биленко просматривал новые протоколы. Формально он вместе с Корнеевой оставался ответственным за детей, связанных с Зетеррой, но фактически из-за бюрократических проволочек и помешательства некоторых высших чинов на безопасности и контролировании всего агентам СБ УНР оставалось только смотреть на то, как военные своим обращением медленно доводят и без того подавленных детей до сумасшествия.

Ещё доктор Гонта что-то хотел ему сообщить о странном учащении каких-то аномальных явлений, но Биленко был так рассержен, что чуть не накричал на него.

В общем, сейчас Ермолай Биленко читал очередной отчёт про то, как визит Навозника к Алисе довёл её до истерики. Кто-то из врачей предлагал вколоть ей успокоительного.

— Мразь летучая, — добавила Корнеева. С другой стороны, он спас Елену от смерти. Хотя ей начинало казаться, что лучше бы он дал ей умереть.

— Это ты сейчас про кого, цыпочка? — «Мразь летучая», или Жук-Навозник объявился в кабинете Биленко. — Надеюсь, не про меня?

— Уважаемый… Навозник, — Ермолай Биленко заговорил с плохо сдерживаемым гневом, — может, конечно, я чего-то не понимаю, но не могли бы вы…

— Конечно ты не понимаешь, дурья башка! Ох… скажи, полковник, тебя учили в ваших военных академиях, или что там у вас, такой штуке, как отвлекающие манёвры?

На несколько секунд в кабинете повисло молчание.

— Видите ли, я тут кое-что разведал. Сегодня детишкам устроят очередной дурацкий осмотр. Так, да? Позже правительственные бонзы соберутся на очередное заседание на территории военной базы. Правильно? Вы же не против, что я тут летаю себе по вентиляциям да кладовкам, кое-какую вашу типа секретную информацию подслушиваю? — Навозник сделал секундную паузу. — Ок, не против. А вот некоторые из родителей наших смертничков против настолько, что вместе с депутатом Синецким приезжают сюда, правда пока что безуспешно. Правильно, есть такие?

На минуту в кабинете повисло молчание. Биленко и Корнеева пытались осмыслить слова Навозника. Это его очередное издевательство, которое он устроил над детьми и в которое хочет теперь втянуть и их? Или нет?

— Эй, а вы помните, что я могу телепортироваться, а также телепортировать предметы и людей, да вот только не куда попало! — не стерпев, Навозник продолжил разговор. — Да и вы должны были заметить, что я тоже не очень буду рад проигрышу… Ну блин, давайте, думайте!

— Да. Например, Пеплов Антон, отец Алисы. Преуспевающий адвокат и юрист, — наконец, ответила Корнеева. — Вроде бы сегодня приходили матери этой Ани, верующей, и погибшей Василисы.

— Идеально! Замечательно! Хи-хи-хи! — Навозник опять расплылся в своей жуткой улыбке. — Тогда ответьте ещё на один вопрос, — Жук-Навозник как будто бы задумался на момент. — Скажи… те, вы оба, — он обратился к Биленко и Корнеевой, — вы верите мне, что в случае поражения в битве роботов Земля будет уничтожена?

— Нет, не верим, — ответил Биленко. — Но я уверен, что вражеские роботы не принесут ничего хорошего, а обезвредить их можно только с помощью Зетерры. И этих детей-пилотов.

— Ну что же, ожидаемый честный ответ. Хвалю, хвалю, — Навозник опять скорчил свою жуткую улыбку. После подлетел поближе и заговорил: — Не буду вас переубеждать. А теперь слушайте…

* * *

— У-а-а-а-а… уйди… не надо…

Алиса приглушённо всхлипывала, когда в кабинете вдруг погас свет. Как раз после того, как её в ходе очередной из осточертевших процедур завели в проклятый рентген-аппарат и оставили одну. А следом за этим перед ней появился Жук-Навозник.

— Эй… Хватай эту штуку, — Навозник показал на пластину, прикреплённую к стене внутренней части рентгеновского аппарата.

Алиса не реагировала первые несколько секунд, после чего вяло отвернулась. «Чёрт, если она вконец тронулась, то будет плохо».

— Так! Я гениальный Жук-Навозник! — Навозник подвинулся так, чтобы посмотреть ей в лицо. «Может, не стоило так жёстко над ней издеваться?» — Я обещал тебе свободу, и я тебе её дам! А ну, девка, давай, делай, что я тебе говорю! Тебя батя ждёт!

* * *

«Ну, вот я и прибежал».

Преследователи окружили бродягу в очередном дворе. Полуразрушенные девятиэтажки, стоявшие вокруг, очевидно были покинуты своими жителями. Да и если кто-то из жильцов и остался, то вряд ли они придут к нему на помощь.

Бродяга не отличался силой, и потому мало что мог противопоставить, когда преследователи накинулись на него и начали избивать.

«Надо было бросить девочку… Я надеялся с помощью неё спастись… А ведь у неё был шанс прожить долгую жизнь».

* * *

— Жук-Навозник! Друг Жук-Навозник! Ты где?

Оказавшись сама вдали от камеры среди росшей возле военной базы рощи, Настя почувствовала себя одиноко. На какой-то момент ей показалось, что Навозник её бросил тут, среди деревьев. Сейчас она стояла на поросшей травой земле. Навозник предложил ей погулять здесь, а потом исчез.

— Здесь я, здесь. Фух… Сейчас… — Навозник возник перед ней, а рядом с ним появилась Алиса, прижимавшая руками к груди плоскую прямоугольную коробку. — Надо помочь этой девочке.

— Алиса?..

— Да, её Алиса зовут. Она очень хочет увидится со своим папой. Прям как ты с братиком. Он сейчас где-то рядом. Ты не могла бы ей помочь его найти? — Навозник опять исчез на секунду, после чего появился снова. Теперь вместе с ним появился какой-то чёрный пакет и прикреплённая к нему фотография. — Вот, он выглядит так. Возьми её, пожалуйста, в руки.

«Надо будет не забыть потом телепортировать фото в мусорку. Или лучше под землю. Если у меня, конечно, получится».

* * *

— Алло, — Ермолай Биленко набрал номер телефона приёмной генерал-лейтенанта Короленко. — Пеплова Елена только что исчезла. Предположительно, это связанно с действиями того, кто называет себя Жук-Навозник.

Он знал, что должно будет сейчас произойти. Узнав о побеге заключённой… или пациентки… заключённой-пациентки, охрана заблокирует выход из военной базы. А после прочешет местность вокруг и внутри базы и схватит Алису. Если всё прошло гладко, она должна успеть встретиться со своим отцом, которого под очередным предлогом как раз пригласили в одну из приёмных, якобы на встречу с самим полковником Биленко. Охрана отберёт у него Алису, а также ту переданную с таким трудом коробку. Если они сделают это достаточно грубо, если Алиса будет кричать и расплачется, то будет даже лучше.

Позже Гонта будет разыгрывать радость, что ему вернули его… что там оно на самом деле?.. просто пластинка из какого-то стекла. Выглядит эта стекляшка достаточно эффектно, чтобы с помощью неё можно было вводить в заблуждение людей, знакомых с наукой по научно-популярным фильмам и мягкой фантастике. И достаточно эффектно, чтобы ввести в заблуждение тех, кто не в курсе, в чём именно заключался очередной план.

Надо надеется, что Навозник правильно понял всё, что ему сказали. И что он избавится ото всех трёх фотографий. Заодно что его восприятие окружающего мира достаточно подобно людскому, чтобы он правильно понял выражения вроде «белый автомобиль с такими-то номерами». И что он передаст кому надо пакет с необходимой информацией. Вроде бы там нет ничего такого, что, случайно попав в руки врагам государства, может быть использовано ими в антигосударственных целях.

Тем более то, что сейчас сделал полковник, пусть и было не совсем по закону, но вполне в интересах государства.

* * *

— Ну спасибо, что помог с пакетом, — Навозник снова возник в камере Дмитрия. — А теперь… — с этими его словами в его комнате появилась Настя. — Вот скажи мне, — заговорил Жук-Навозник, — вот что эти военные за люди? Когда я издевался над юными балбесами, им было все равно. А когда я для разнообразия решил устроить красавице встречу с её дорогим папкой, они сразу же окрысились. Ну это просто… да это слишком даже для меня!

— Ты… ты… — Дмитрий не находил слов. Он был рад, что снова увиделся с любимой племянницей, но осознание того, что может вскоре случиться, его не радовало. — Да ты понимаешь, что ты наделал?! Сейчас сюда охрана прибежит!

— Друг-Навозник со мною в мячик поиграл, — робко сказала Настя. — И мороженное купил.

«Ну не покупал, а стырил. Впрочем, не буду уточнять детали».

— Ага. И поэтому сейчас ты мне поможешь ещё раз, — после чего Жук-Навозник и двое детей телепортировались в соседнюю комнату. — Та-дам! Финальный ход моего гениального плана!

Со следующей телепортацией Дима, Настя и Навозник перенеслись на крышу.

— Ну, показывай, где сейчас полковник.

* * *

— В целом, подводя итог вышесказанному, я могу охарактеризовать психологическое состояние пациентов, как крайне тяжёлое, — доктор Лазаревич как раз заканчивал своё выступление. Биленко позаботился, чтобы как можно большую часть времени, выделенную отделу СБ УНР по аномальным явлениям, посвятили рассмотрению психологического состояния пилотов. — Как я говорил, причиной тому является осознание скорой смерти, а также излишне жёсткие условия содержания. Последнее может стать причиной срыва операции сдерживания вторжения враждебных роботов. Точный масштаб возможных последствий срыва неизвестен, но известно, что они могут быть фатальными.

Доклад Лазаревича вызвал в аудитории волну плохо скрываемого возмущения. Хотя психиатр пытался придерживаться максимально формального стиля, но большинству хватило описаний, чтобы довольно живо себе представить, что на самом деле скрывается за сухими выражениями вроде «безопасные камеры содержания» и «исключающая причинение себе вреда обстановка». Однако другие были возмущены тем, что фактически Лазаревич подверг критике формальные процедуры, предусмотренные для подобных случаев.

— И что вы предлагаете? — вопрос прозвучал от Серафимы Скоропадской — седой женщины, бывшей генералом Армии УНР.

— В соответствии с запросом, отправленным от моего имени, я требую пересмотра стандартных условий содержания в сторону предоставления субъектам большей свободы и удобства. Я считаю, что текущие стандартные условия содержания доказали свою полную неэффективность.

— Позвольте, — вмешался директор СБ УНР, генерал-полковник Греченко, — я получал подобные запросы от полковника Биленко и даже от генерал-лейтенанта Короленко, но я не считаю, что у нас есть достаточные основания для, во всяком случае, немедленного пересмотра стандартных процедур. Стандартный пересмотр потребует как минимум недели. Вы утверждаете, что их тяжелое психическое состояние вызвано стандартными процедурами, но на самом деле оно может быть вызвано осознанием скорой смерти и даже аномальным воздействием Зетерры. Кроме того, вы требуете их смягчения, но, как известно, субъекты уже предпринимали несколько попыток побега, одна из которых, как мне сообщили, случилась несколько минут назад. К тому же мы не готовы взять ответственность, если в случае применения непроверенных процедур что-либо случится…

— Простите, господин генерал — вмешался депутат Синецкий. — Я как раз хотел поговорить о, как вы говорите, субъектах. Вообще-то, одна из них — моя дочь.

— Мы всё понимаем, господин Синецкий, — Греченко продолжал свои монотонные ответы. — Мы понимаем, что в это дело втянута ваша дочь. И мы делаем всё возможное, чтобы обеспечить ей и другим субъектам наиболее благоприятные условия…

— Наиболее благоприятные? Видите ли, недавно со мной связался господин Пеплов. Он мне кое-что рассказал о ваших, как вы говорите, благоприятных условиях.

— Да, мы в курсе. Видите ли, родители иногда склонны преувеличивать всё, что касается их детей. А дети, особенно подросткового возраста, склонны воспринимать всё излишне эмоционально.

— И как же, позвольте, они должны воспринимать ваши, как вы сказали, безопасные камеры содержания? Господин Пеплов получил кое-какую подробную информацию. Заключённых в тюрьмах держат в лучших условиях.

В аудитории повисло молчание.

— Ваши выражения вроде «оградить от контакта с предметами, могущими представлять опасность для жизни» конечно можно воспринимать по-разному, но вот видеозаписи, — последнее слово Синецкий произнёс погромче, — и скан-копии меморандумов — конкретные имена в последних конечно замазаны, но ясно что они относятся к Военным Силам и Службе Безопасности УНР.

Полковник Биленко оставался внешне совершенно спокойным.

— Извольте узнать, — продолжил Синецкий, — для каких целей были отданы приказы о надевании наручников на Алису? Или уколы галоперидола? А, в конце концов, дать им одежду, кроме пижам, нельзя было? Или предоставить какие-то вещи? Они преступники? Или, может, они признаны сумасшедшими? Да и вообще, кто утвердил им, с позволения сказать, рацион питания?

Синецкий передал копии документов Греченко. Пересмотрев несколько документов, генерал-полковник передал их некоторым другим присутствовавшим. Кроме того, к документам прилагалась флешка. Вставив её в компьютер, на ней обнаружили несколько видеозаписей и файлов. Ткнув в случайный файл, Греченко открыл видео, которое оказалось сделанным пару дней назад обследованием Ивана. Держался он более-менее, но даже не врачу было понятно, что детям хотя бы не помешала сменная одежда.

Помнится, Лазаревич ещё приказал снимать свои обследования для протокола. Но как эти видеозаписи оказались за пределами военной базы?

— Откуда вы получили подобные документы?

— После утреннего визита господин Пеплов встретился с Сергеевой Алиной и Кондратьевой Марией — матерями двух замешанных в инциденте девушек, — ответил депутат. — Они сообщили, что получили эти документы сегодня утром от того, кто пожелал остаться неизвестным. Можете не беспокоится, я позаботился о том, чтобы сделать резервные копии и передать их надёжным людям. Вы же не хотите, чтобы эти документы оказались в общем доступе? Или, может, другим юристам тоже стоит с ними ознакомиться?

— Видите ли, — вздохнув, генерал-полковник Греченко сделал паузу. Опять очередные проблемы. Опять кто-то пытается чего-то добиться сливом секретной информации. Он пытался говорить медленно, но видно было, что его разозлило случившееся. — Хищение секретных документов — серьёзное преступление. В любом случае, даже если у нас не будет найдено доказательств…

Договорить он не успел.

— Эй, придурки! А какого это хрена вы своё заседание без меня — самого умного — проводите? — генерал-полковник был грубо прерван появившемся в аудитории Навозником.

Несколько охранников выхватили оружие, наставив на левитирующую говорящую игрушку.

— Ну что за дебилы…

Вжух! — и охранники стали исчезать один за другим. Вот через долю секунды пара охранников снова появилась, направляя пистолеты друг на друга. Вот ещё один оказался за окном, с криком шмякнувшись с высоты второго этажа. Ещё один вдруг оказался под потолком и, не желая упасть, ухватился за люстру, чего та не выдержала и через несколько секунд со скрежетом оторвалась, отколов за собой кусок штукатурки. Ещё один внезапно обнаружил, что направляет свой пистолет в сторону генерал-полковника — он даже успел выстрелить, оставив на столе дырку.

— Стрелять в него! — крикнул генерал-полковник Греченко. — Он причастен к побегам субъектов.

Ещё пару военных выхватили пистолеты, но их оружие исчезло в их руках, вскоре появившись на столе генерал-полковника. Навозника нигде не было видно.

— Ку-ку!

Греченко, до этого нервно озиравшийся в поисках Навозника, вздрогнул от прогремевшего у его правого уха крика. Рядом с ним висел сам Навозник.

Ещё один охранник попытался выстрелить в Жука-Навозника, но его пистолет так же мгновенно растворился, чтобы вскоре появиться на столе перед Греченко.

«Фу, не зря тренировался. Хотя можно было бы и лучше».

— Хочешь проверить, смогу я так с твоей башкой сделать? — ехидно спросил Жук-Навозник, специально круживший вокруг Греченко на расстоянии, вызывавшего у последнего дискомфорт. — Получится ли у меня отделить твою голову от остального тела? Интересно, ты тогда сразу сдохнешь или через несколько дней от голода?

Генерал-покловник попытался достать надоедливого летучего вторженца рукой, но это было бесполезно. В следующий момент на столе директора СБ УНР появилась граната.

— А это я на вашем складе стырил. А хочешь, я кольцо из неё выдерну, а?

В следующий момент в аудитории появились Дмитрий и Настя, а затем и остальные дети.

— Папа? — спросила Валерия, не верящая своим глазам. На её руки, а также на руки некоторых других детей были надеты наручники.

— Отставить стрелять! — усиленный аудиосистемами голос Скоропадской прервал бесполезную драку. — Вы господин Навозник?

— Ну, меня ещё называют Уважаемый Жук-Навозник, — ехидно скалясь, Жук-Навозник повис перед генералом Армии УНР.

— Какие ваши требования, уважаемый Жук-Навозник? Что вы от нас хотите?

— Ох, умная тётка. Все бы так! — Навозник подлетел к детям, зависнув над ними. — Что я от вас хочу… Видите вот этих малолетних балбесов? Видите, да? Хорошо видите? В каком они состоянии? Как вы думаете, если вражеский робот появится прямо сейчас, они будут готовы пилотировать Зетерру? Они будут готовы умирать вот за это? — последние слова он прокричал.

Навозник окинул взглядом аудиторию. Греченко с ненавистью сверлил его взглядом. Биленко всё так же делал вид, что к случившемуся он непричастен.

— Короче так, моё требование. А моё требование очень простое. С этого момента издеваться над мелкими смертничками позволено только гениальному мне. Понятно? Я тут после изучения ваших складов оружия, хе-хе-хе, с гранатами просидел часок в вентиляции и подслушал кое-что из ваших докладов… Короче, требование вашего… как там его… Лазаревича мне в целом нравятся. Договорились?

— Я согласна. Я сейчас же подпишу приказ, и условия содержания будут пересмотрены немедленно, — ответила Скоропадская. — Я позабочусь, чтобы субъекты содержались не как пленные и не как душевнобольные, а как кадровые военные, замешанные в инцидентах особой важности.

— Отлично. И ещё несколько пунктов. Дозвольте красавице… Алисе встречаться со своими родителями всегда, когда захочет. А самого умного, — Навозник указал на Дмитрия, — с его племянницей поселить вместе в двухкомнатной. Можно в трёх- и даже в четырёх- и больше, но не меньше.

* * *

Удар, ещё удар, и ещё.

Лицо бродяги затекло кровью. Его кровь? Он не знал, что из раны может вытечь так много крови.

Бивший его закричал. С силой раскрывая залитые кровью глаза, бродяга увидел, почему. Его преследователь кричал от боли. Его рука была отделена по запястью, а из образовавшейся раны хлестала кровь.

Преследователь попытался встать, но вдруг неестественно сдвинулся вбок, а на земле остались стоять его ботинки с окровавленными ступнями. Из обрубков ног текли новые ручьи крови.

«Пять литров. Пять литров крови. Это так много?»

Протерев заплывшие глаза, бродяга принялся озираться по сторонам в поисках девочки. Он не питал ни капли сочувствия к тем, кто только что его избивал, но увиденное заставило содрогнуться даже его. Вот у одного из пустившихся наутёк невидимая сила по очереди отделяла глаза, уши, пальцы и другие части тела, падавшие за пару метров вокруг жертвы. Другой стоял перед ним на коленях, в агонии хватаясь за то место, где у него должно было быть лицо. Должно было быть, поскольку вместо лица у него было месиво из кровавого мяса и костей — как будто бы огромный и невероятно острый топор отрубил ему переднюю часть головы. Третий истошно закричал, вскоре перейдя на хрип, и упал, споткнувшись об собственные кишки, неизвестно как вдруг оказавшиеся у него под ногами.

Бродяга увидел девочку. Видно, ей тоже досталось.

Подходя к ней и стараясь не смотреть на творившийся вокруг ужас, бродяга краем глаза заметил висевшее в воздухе знакомое ему фиолетовое существо. Прорвав пелену мучительных воплей, до его ушей донёсся ужасающий смех.

— А ты меня позабавил. Ничтожество.

* * *

— Ну, какие новости? — Биленко всё ещё боялся, что вчерашнее прошло зря.

— Всех причастных к инциденту перевели на новые условия содержания. Короленко настаивает на усиленной охране, но в целом всё идёт нормально, — Корнеева была сегодня куда в лучшем настроении. — Ваше предложение тоже пришлось очень кстати. Сам генерал-лейтенант остался на полчаса после работы, чтобы сыграть с Палеевым Алексеем в шахматы.

— А как там Конопенко Кирилл?

— Всё ещё плохо.

— Это плохо…

Полковник заметил, что в его кабинете находился кое-кто ещё.

— Скажи мне, уважаемый Навозник, — Биленко произнёс, не поднимая голову от документов. — Ты ведь блефовал тогда, да?

— А ты сообразителен, как для военного, — Навозник сам подлетел поближе так, чтобы оказаться в поле зрения полковника и женщины-майора.

— Ты это… спасибо.

— Та ладно, нашёл за что благодарить.

— Ну так ведь твой план сработал.

— Да, мой план… А, мой план! Мой план заключался в следующем. Импровизируй на ходу — и что-то да получится! Правда гениально?

Биленко остался бесстрастным, а вот Корнеева не удержалась, чтобы не скорчить недовольную гримасу.

— Ну что же, раз так, даю разрешение следующие три раза назвать меня Гениальным Жуком-Навозником. А на сегодня пока, человеки, ещё увидимся! — и Жук-Навозник исчез, телепортировавшись куда-то по своим делам.