Хроники Земной Войны (джен)

На выжженной земле холодно, даже сквозь плотную экипировку попадают ледяные порывы ветра, заставляя вздрагивать снова и снова. Грозно нависшие над ними черные тучи сгущаются все сильнее, далекие раскаты грома предвещают грозу. Сезон кислотных дождей скоро начнется и здесь.

Рональд смотрит на далекий грозовой фронт, сидя на какой-то перевернутой бочке, проржавевшей до основания. Роль дозорного не слишком ему подходит, он всегда забывается именно в такие моменты. Последняя сигарета тлеет в его пальцах, и струйка дыма неторопливо поднимается куда-то ввысь. Рональду все равно, заметит его кто-то или нет, он уже давно устал скрываться.

Кислотные дожди уже близко, и на этой части пустоши бои не ведутся. Смоговая гроза — единственное, что может отсрочить эту гражданскую войну между экологическими куполами. Ставшую для них гонкой на выживание. Если не умрут от шальных пуль, точечных бомбежек, кислота с неба сделает свое дело.

Рональд рассеянно подносит сигарету к губам и неторопливо вдыхает мерзкий на вкус никотиновый дым, вытягивая ноги в тяжелых форменных сапогах. Хлопок по плечу становится совершенно неожиданным для него. Рональд давится дымом и, пытаясь откашляться, наклоняется вперед. Ржавая стенка бочки прогибается под его весом. Заместитель командира под всеобщий смех скатывается на серую землю.

— Очень смешно, — бурчит он, зажав сигарету в зубах, встает и стряхивает пыль, налипшую на форменные штаны.

— Отдохни, — со смехом в голосе говорит ему Адольф и кивает назад, на их небольшое укрытие, сделанное под ржавым корпусом старой заброшенной автоматической печи. Расположившаяся на зубьях развалившихся огромных гусениц команда расслабленно потягивает воду из фляг, посмеиваясь над ним. В тихоокеанской пустоши больше нечем себя веселить.

Вздыхая, Рональд передает пост командиру и возвращается к остальным. Кто-то дает ему флягу, полную кисловатой воды, и он садится на землю под гусеницей. Думает о том, зачем он отряхивал брюки, если снова оказался в пыли. Оглядываясь по сторонам, он замечает в руке сидящего рядом Роя что-то, напоминающее древний локет.

— Что это? — спрашивает он, затягиваясь и выпуская дым в сторону младшего товарища. Тот кашляет и отмахивается от сизых клубов.

— Это фотография моей мамы, — наконец произносит Рой и протягивает Рональду кулон. Тот внимательно рассматривает женщину, совершенно не похожую на самого Роя. Она светловолосая с милой улыбкой и теплым румянцем на пухлых щеках. На соседней фотографии она изображена тоже, но уже не одна. Обнимающий ее рыжий мужчина во фраке с аккуратно стриженой бородкой и два не менее рыжих мальчика. В младшем Рональд узнает Роя.

Затянувшись снова, он возвращает локет. Сейчас каждому из них нужна поддержка. Необходимо знать, что их не просто бросили на произвол судьбы на чужой планете. Что их ждут там, на родном Марсе. Что им есть, куда вернуться, и есть, для кого стараться.

— А ты вспоминаешь свою маму? — внезапно спрашивает его Рой, убирая кулон в нагрудный карман, ближе к сердцу. Между ними разница всего год, но Рональд чувствует, будто он — бывалый солдат, наставляющий совершенно зеленого новичка, чудом выжившего в чуждом ему мире.

— Мои родители — коренные земляне, — отвечает он и задумчиво затягивается, прежде чем последняя сигарета наконец заканчивается. — Из живых мне… некого вспоминать.