Увеличение (джен)

Мы бежали. Вокруг стояло жужжание такой силы, что закладывало уши. Мне казалось, что я даже свои мысли плохо слышал. Едва поспевая за Отто, я решал для себя нечто важное. Уйти или остаться. Остаться или уйти? Дру — мне определенно нужна Дру.

Где искать ее? Надеюсь, она была на работе, и я, как только Отто свернет в предназначенный ему угол квадрата, развернусь и побегу ее искать. Пока я думал, мы неумолимо приближались.

Нас явно ждали. Атмосфера всеобщей паники витала в воздухе. Все суетились, сбивали друг друга с ног, кричали, пока звучный голос Деда, усиленный с помощью рупора, не донесся до нас:

— Спокойно! — басил он. — Звук не имеет никакого отношения к Войне!

Не знаю, поверил ли ему хоть кто-то, но, видимо, да, раз снующие жители немного успокоились. Перемещателей перестали толкать, недвижимые закрывали ставни, желающие уснуть спокойно засыпали, а некоторые, и я в том числе, занимали свои позиции. Я думал о том, как будут погибать отвлекатели Боссов, как в тени реки трудятся спасатели, как кухня достает еду в наших условиях, когда заметил, что Отто направился к себе. Я же замер на месте, не двигаясь вперед, но и не разворачиваясь назад.

Наверное, атака уже длилась какое-то время, потому что округ я уже мог разглядеть разорванные тела.

Стало светло. Будто весь свет, который попадал сюда за все время существования города, решил объединиться и ослепить нас. Было так ярко, так броско, что я не видел врагов — а может, их просто не было. Была только Война.Она снова наполняла воздух, землю, и все вокруг.

Но это было неважно: я высматривал Дру. Пока меня не хватились — оставалось буквально пару минут. Ровно столько, сколько хватило бы посыльному добежать до Деда, сообщая, что я — единственный, кого не хватает для поднятия купола. И, вероятно, до Отто, который рассказал бы, что я должен быть недалеко. Вот тогда бы они пошли меня искать.

Я должен действовать на опережение.

Я мотал головой и видел, как несколько недвижимых закрывают ставни своих домов, я видел, как некто похожий на Ленни семенит в центр квадрата защиты, видел, как кто-то укладывается спать, как еще десятки жителей, способных защитить себя самостоятельно, едва ли обращают внимание на то, что купола еще нет.

Я мог не чувствовать себя виноватым. Вон как они справляются! Я сканировал глазами толпу в надежде наткнуться на пушистые рыжие волосы и мягкую улыбку. Но вместо этого я увидел нечто, поразившее даже мое воображение. Один из нас, издалека похожий на недвижимых, вместо того, чтобы свернуть свой гончарный круг, на котором он делал тарелки и банки (так вот откуда у нас посуда), спокойно продолжал делать свою работу, напевая глупую песенку. Будто ничего не происходит. Будто никакой Войны и нет. Он трогал землю, черпал ладонями материалы, дышал полной грудью, не защищал тело, и, как видно, ничего не боялся.

И я бы не обратил внимание, если бы не то, что он заразился. На секунду я заметил, как его тело дернулось, и он упал навзничь, и, если бы земля была под уклоном, он бы скатился вниз. Но поверхность была ровной, и он лишь периодически дергался. Его тело посерело, съежилось. Но никто не замечал этого. И никто не стремился ему помогать. Все были заняты своими делами, в точности, как и я.

Так близко видеть смерть было для меня в новинку. Разумеется, он сам виноват — никаких правил безопасности, но… В нем было что-то, что заставило меня не отрывать взгляд от его агонии.

Это было его оживление. Я не успел моргнуть, как он, валяющийся на земле, серый, сморщенный, отрыгнул большую каплю шипящей ядовитой жидкости и засунул ее в одну из банок.

— Кажется, сегодня цилли, — протянул он, закупоривая банку, — мерзкие на вкус — искусственные.

А это у нас, получается, гурман-любитель. Пробует на вкус Войну и еще заключения делает. Но поразило меня не это, а то, как славно он избавился от врага. Он даже не подавился. Впустил в свое тело яд, а потом также спокойно его вытащил наружу. Если есть талант круче моего — то это, разумеется, он. Интересно, я могу так? Может, тоже мне что-нибудь съесть?

— Али, — услышал я голос, окликающий меня, — вы не поднимаете купол?

Я повернул голову и увидел Дру. Она сама нашла меня. Ее рыжие волосы на свету отливали огнем, и мне это нравилось. В руках она сжимала корзинку с камнями. Кто чем занимается на Войне — Дру остается верна себе — она собирает камни.

— Я искал тебя, — сказал я, — чтобы уйти отсюда.

— Уйти? — неверяще переспросила Дру. — Ну и шутки у тебя. Многие умрут без купола.

Я не шутил. Наверное, я был готов к тому, что моя идея не понравится ей сразу, но я был готов ее убеждать.

— Ты видишь? Они прекрасно справляются без меня, — я обвел рукой пространство, на котором шло сражение — все защищались так, как могли. И вроде бы никто не умер, — а тот мужчина? Ты видела? Он делал тарелки, а потом отравился, и он…

Дру молчала, глядя на меня своими большими глазами, ожидая, что я скажу. Мне стало немного неловко и свою речь я закончил уже без энтузиазма:

— Он вытащил из себя эту заразу.

Дру вздохнула, качая головой и грустно улыбнулась:

— Не все так могут, Али.

— А ты? — спросил я, впервые осознав, что я столько времени общаюсь с Дру, и понятия не имею, что делает она. Когда мы тренировали купол — она ни слова не сказала о своих навыках. Более того, она ни разу даже не приближалась к этой теме.

Было ли это странно? Да, определённо.

Дру рассмеялась, запрокинув голову вверх, отчего ее волосы оголили маленькие ушки и светлую шею. На горизонте, не так далеко, как казалось, но ближе, чем хотелось, я увидел всполох зеленого. Они поднимали купол без меня. Что насчет поискового отряда? Он уже организован и ищет меня, верно?

— Тебе нужно идти,- ответила Дру на какой-то другой вопрос, но точно не на тот, что я задал, — они без тебя не справятся.

— Давай уйдем, — снова произнес я, — сбежим от них, мы сможем защититься… Мы… Мы… Знаешь, как пахнет свобода? Знаешь, как прекрасен мир, где не нужно подчиняться правилам и запретам, где…

Чувства обуяли меня и, наверное, я почти кричал, в то время как Дру снисходительно глядела на меня, как на неразумного ребенка и, прикусывая губу, подыскивала слова.

Я почти что понимал ее. Сбежать и сорваться, бросить все и идти куда глядят глаза — это странно. Но я так хотел этого, так хотел, что не видел нашей жизни иначе.

Дру подошла ко мне ближе, заглядывая в глаза. Я видел, как в уголках ее глаз стояли слезы, и она, почти не касаясь, наклонилась к моему уху и шепнула:

— Без купола многие погибнут, Али. И я тоже.

Мне казалось, что я ослышался — до того невозможными и неправильными были ее слова. До того сюрреалистично они звучали, что я отказался их принимать. Дру и не ждала этого — она отошла от меня, периодически наклоняясь и собирая свои камни. Та работа, что она делает на Войне. Теперь я понимал почему — методичные действия ее успокаивали.

Почему она погибнет без купола? Ответ был так прост и так сложен одновременно — так неправилен и так… понятен. У Дру не было никакой защиты. Тетушка Розанна упоминала, что такое иногда случается, и что раньше среди нас больше было тех, которые погибали. Сейчас времена изменились, и неспособность защитить себя стала исключением, а не правилом. Почему Дру стала исключением? Почему именно она?

На негнущихся ногах я поплелся на свое место, наблюдая, как ее спина с россыпью рыжего пламени отдаляется. Почему-то Дру не кричала, не паниковала — она так же медленно и неспешно двигалась по земле, без опаски ступая и не боясь того, что в любой момент может… погибнуть?

Я побежал. Дыхание сбивалось, но мысль, что она может погибнуть из-за меня, вела меня на положенное место — в мой пустующий угол квадрата.

Дед, заметив меня, едва заметно кивнул, будто он не удивился ни моему исчезновению, ни моему появлению, он просто скомандовал:

— На раз-два-три! Поднимаем!

Его крик подхватил долетающий до нас ветер и унес к Отто. Все были готовы. Я стал прямо. Я собрался достаточно быстро, несмотря на то, что я был в раздрае. Ее слова ввели меня в ступор, я и действовал по инерции. По инерции я напрягся и позволил зеленому облаку вырваться и скрепиться с остальными тремя. Зеленая крыша накрыла всех. Я думал о том, что теперь Дру в безопасности. Она спокойно может собирать свои камни и — пока я нахожусь тут — ей ничего не угрожает.

Невидящими глазами я смотрел, как отвлекали Боссов, как отвлекающие их падали замертво. Что сражение было не такое большое. Я слышал, как шум постепенно утихал, а яркий свет то и дело сменялся тьмой. Ветер, бушующий вокруг, приносил горную пыль, которую я узнавал по запаху, и не было ничего, что волновало меня больше моих раздумий.

Меня явно не искали. С моим появлением мало что изменилось, только собратья под куполом стали выглядеть увереннее. Они сами защищали себя, и от этого было еще более неприятно.

Неужели Дру не может даже спать? Делать разрушитель? Было бы здорово, если бы она могла как тот мужчина выдавливать из себя отравившую его субстанцию. Если бы я выбирал Дру талант — я бы выбрал ей именно этот.

Мне не верилось, что все это время Дру спасалась чисто на везении. Ее слова о легкости выполняемой ей работы приобрели смысл. Стало понятно, почему она выбрала то, что сможет выполнять любой после ее гибели. Потому что гибель Дру не была размножением, не была случайностью, она была лишь вопросом времени.

Я дрогнул. Купол дрогнул вместе со мной, но быстро стабилизировался. Я собрался. Мысль, что ей нужна защита, придавала мне сил. Атака не была слишком большой — прошлая была и дольше, и серьезнее, и, когда спустя время Дед велел расходиться, я не мог сказать, что смертельно устал.

Я был вымотан: я воспарил к небесам на своих мечтах о свободе, но тут же рухнул вниз. Я осознал, что не все мои мечты способны сбыться. Я не отчаялся — я взял паузу.

Пожалуй, правильно было выяснить и обсудить детали, было правильным уточнить, насколько она уверена в своих словах, и только тогда, когда картинка в моей голове станет целой, я найду решение.

Когда мой купол схлопнулся, а Дед, еще раз кивнув мне, побрел прочь, я развернулся, чтобы уйти — смотреть на поля сражений мне не хотелось, я заметил, как ко мне семенит тетушка Розанна.

Я подумал, что вновь сплоховал с домашкой, что вновь прокололся, что получу взбучку за опоздание. Но, когда она подошла ко мне впритык, я услышал:

— Алибастер, твое обучение закончено. Ты полностью готов к жизни в нашем городе. Твоя должность — защитник, — произнесла она.

Я мечтал, чтобы учеба уже закончилась, но когда я услышал ее слова, мне стало немного грустно. Точно груз моей ответственности стал в разы тяжелее, и я не нашел ничего лучше, как произнести:

— Я же появился не вовремя, атака уже длилась какое-то время.

Тетушка Розанна взлохматила мне волосы и по-матерински посмотрела на меня:

— Ты смог не опоздать. И это — самое важное.

Вероятно, меня никто и не искал. Они просто верили, что я вернусь.

Ох, эта странная жизнь. Наверное, мне с ней никогда не разобраться. Я жду подвох, я никогда не прекращу его ждать, но ее слова были приятны. Я кивнул. Наверное, невербальной речью заразился от Деда.

Разговор был окончен, каждый из нас продолжил свой путь.

Я улыбнулся ей вслед не то от благодарности, не то от безысходности. Мне предстоял разговор с Дру. И я знал, что он будет не из приятных.

* * *

Когда следы атаки были убраны, а я немного разобрался с кашей в голове, я решил не тянуть и уточнить все еще раз.

Дру была на работе, где же еще ей быть? И я решил навестить ее.

Выглядело так, будто она заранее знала, что я приду: она стояла прямо у входа и, облокотившись о риф, смотрела вдаль. Она не была грустной, скорее, немного задумчивой.

Когда она меня заметила, то сразу же начала улыбаться. От этого ее лицо стало еще светлее, на щеках заиграл румянец. Она заспешила ко мне:

— Али! — воскликнула она. — Я как раз тебя ждала. Прогуляемся?

— А как же твоя работа? — спросил я, понимая, что после Войн у Дру настоящий аврал.

Она, наверное, подумала об этом заблаговременно, поэтому этот вопрос ее не удивил и не остановил:

— Я попросила Лауру подменить меня, — сказала Дру. Понятия не имею, кто такая Лаура, но разве это важно?

Я хотел протянуть ей руку, но вовремя одернул себя: тактильные контакты были на любителя.

Мне было достаточно просто идти с ней рядом, просто чувствовать ее присутствие и не думать о том, что в любой момент ее могут отобрать у меня.

Сейчас она была живее всего, что я знал до или после. Она смотрела вокруг, точно видела впервые тонкие извилистые улицы, встречающиеся под ногами камни, работающую кухню в центре города, волны реки, которые плескались вокруг. Мы прошли весь город в молчании. Мы двигались рядом, и Дру выглядела счастливой. Она с любовью смотрела на все вокруг — даже небольшие рифы заставляли ее губы расплываться в улыбке и глаза блестеть. Она была такой красивой и такой правильной. Она с любовью смотрела и на меня, и от этого у меня вырастали крылья.

Мне не хотелось разрушать очарование момента своей болтовней, потому что все, что я мог бы ей сказать, было тяжелым, тревожным и пугающим.

Мы гуляли долго и молчали. Когда мы свернули в сторону ее работы, она выдохнула:

— Наверное, Лаура уже устала.

Я понял, что сейчас настало то время. Я все же взял ее за руку — весь наш поход мои ладони просто зудели от этого желания и, немного притягивая ее к себе, я спросил:

— Ты совсем ничего не умеешь? Даже спать?

Она смело ответила на мой взгляд. Молчание ее тоже начало тяготить, и она понимала, что, прежде чем распрощаться, нам придется поговорить.

Она набрала в грудь воздуха, готовя ответ. Я ждал. Смиренно и верно, как загнанный в клетку зверь. Как преступник ждет приговора. От ее слов слишком многое было на кону, и я был готов услышать все, что она скажет.

— Я могу спать, — отвечает она, — более того, при большой опасности я чувствую, как мои глаза пытаются закрыться, поэтому я и хожу во время атаки.

— Почему? — замаячивший огонек надежду зажег меня, словно спичку.

— Понимаешь, Али… — было видно, как ей тяжело было его тушить, — если я усну, я больше не буду прежней. Моя сестра так уснула и…

— И умерла? — спросил я.

— Хуже, — ответила она, — она перестала быть собой. Стала крошечной, голой и глупой.

Дру никого не считала глупой и, если она сказала такое о сестре, это значило одно — она правда стала такой. Мурашки поползли по моей спине. Я громко сглотнул.

— Тогда спать отпадает, — попытался бодро сказать я, — а еще? Ты пробовала что-то?

Дру покачала головой.

— Я ничего не умею. Совсем.

И тот ужас, что я тщательно сдерживал, предстал передо мной во всей красе.

Мне было жаль Дру, но еще больше мне было жалко себя: я хотел ее взять с собой, но теперь это отпадало. В одиночку держать купол над кем-то, кроме себя, я не смогу. А так рисковать ей — было неправильно. Но выход, должен быть выход, он всегда есть… И мысль, спасительная идея врезалась в меня.

Тот мужчина, который избавился от яда. Это был шанс! Я мог отобрать у него необходимую способность и отдать ее Дру. Тетушка Розанна упоминала, что некоторые наши способности имеют вполне осязаемую причину — ген, который находится в каждом из нас. Что, если его выкрасть? Что, если забрать его у кого-то и преподнести его Дру?

Это было бы решением всех проблем. Тем лекарством, которое могло бы спасти нас.

— Как найти того, чью способность защиты ты знаешь, а имя нет? — спросил я, надеясь на то, что Дру подскажет как отыскать того, кого лично я видел впервые, а внешность и вовсе не успел ни придумать, ни запомнить.

— У Деда хранятся все данные, — быстро ответила Дру, — я ежедневно передаю ему имена, а тетушка Розанна вписывает способности.

План в моей голове быстро обрисовывался. Я даже забыл, что я нахожусь на улице — мысленно я уже пролезал в сердцевину того соседа и забирал то, что может помочь Дру.

— Где кратер Деда? — спросил я быстро, чтобы Дру не успела заметить, что я что-то задумал. Она такое явно бы не одобрила.

Дру махнула рукой вправо — на противоположный конец города. А потом она, осознавая или только догадываясь, сощурившись, посмотрела на меня:

— Али, что ты задумал? — строго произнесла она.

Но я уже не ответил — я со всей силы заспешил в указанном направлении.

Ведь всем известно, что ночь — лучшее время, чтобы пробраться в чей-то дом.