Крутой маршрут (гет)

Ей снилась Гермиона, мечущаяся по лесу, испуганная, дрожащая, безоружная. Зовущая Айрис.

Айрис видела все это со стороны и отчаянно старалась крикнуть в ответ «я здесь!», но из горла не вырывалось ни звука. А Гермиона все звала, ее голос звонко разносился над лесом.

И он был прекрасным ориентиром для егерей…

Айрис, холодея, рванулась вперед, но призраком прошла сквозь деревья.

«Нет, пожалуйста, нет! Только не Гермиона, у нее же даже палочки нет!» — от бессилия хотелось плакать.

А потом над головой Айрис промчалась громадная тень. Гермиона ее не видела — для нее светило солнце. А небеса Айрис застилались черной пеленой, силуэт которой имел отчетливо различимые крылья.

Дракон.

— Довакин, — громыхнул голос с небес, и Айрис рывком проснулась. Подскочила на кровати, заозиралась.

Драконов не было — только полутемное помещение спальни в трактире. Сквозь щели и мансардные окна бил золотистый свет и разрисовывал грубый дощатый пол тонкими полосами.

Айрис спустила ноги с кровати и потерянно замерла. Сон отдавался тяжестью в груди. Гермиона… Айрис старалась не думать о том, что будет с ней, но мысли, гонимые днем, начали возвращаться по ночам.

Чем она заслужила такой ад в жизни? Что нужно сделать, чтобы вернуться домой? Айрис хватило бы намека — она на все была готова, лишь бы вновь увидеть друзей.

Она сползла с постели, неловко потянулась, поправила грубое зеленое покрывало, вернула выброшенную ночью на пол подушку… Замерла, прислушиваясь к себе — к дискомфорту в теле, к урчанию в желудке. Хотелось в туалет, помыться и позавтракать.

И не встречаться с Риддлом.

И подумать о сне.

Он так походил на видения, которые раньше всегда были связаны исключительно с Волдемортом, что Айрис даже не сомневалась: она действительно видела, что происходит в Англии. Но если связь с Волдемортом еще объяснялась отраженной авадой и непонятной частичкой переданных сил, то на вопрос, почему Айрис видит Гермиону, ответа не было даже приблизительного.

Зачем, вот зачем ее понесло за этим Патронусом? Чем она думала?!

Во власти горечи Айрис спустилась в зал трактира и только там, замерев у столика, огляделась.

Очаг еле тлел, стулья и скамьи были убраны наверх столов. Парочка женщин в длинных передниках мыли полы. Посетителей не было, Риддла — тоже.

Но не это оторвало Айрис от самоедства. В конце концов, она знала, что Риддл не станет сидеть и караулить ее сон. Но все деньги до последней монеты остались у него. Айрис даже позавтракать не могла!

— Доброе утро, — она обратилась к ближайшей девушке, мывшей пол. Та выпрямилась и вопросительно посмотрела на Айрис. — Простите, вы не видели моего спутника?

Необходимость разыскивать Риддла злила.

Девушка, стройная, смуглая, довольно красивая, отрицательно покачала головой. А потом добавила:

— Спроси у Хульды. Она должна знать.

— Спасибо, — оставалось найти Хульду.

Айрис обыскала полтрактира, нашла кухню, кладовку, погреб с медовухой и ночной горшок. В итоге Хульда нашла Айрис сама, когда та, щурясь от яркого утреннего солнца, сновала на заднем дворе.

— Не знаю, — пожала плечами хозяйка трактира на вопрос, куда ушел Риддл. — Он расспрашивал меня про работу в городе, про приезжих, про войну…

Желудок Айрис жалобно уркнул, и Айрис стиснула зубы. Риддл был скотиной, но она тоже оказалась хороша. Сама позволила ему оставить ее вообще без денег.

Воображение Айрис тут же нарисовало ее ближайшее будущее: ночи на улице — Айрис как раз в сквере перед дворцом видела подходящие лавочки, — постоянный голод, неминуемую простуду, ведь ночи были холодными, и дожди никто не отменял…

— А что с работой в городе? — Айрис постаралась доброжелательно улыбнуться Хульде. Черта с два она будет тут голодать и жить без крыши над головой! И у Риддла подаяние просить не станет! К тому же, с его воровскими пристрастиями он бы ничего Айрис и не дал.

— Основная работа на рынке и в трактирах, — ответила Хульда, разбрасывая зерно перед курицами, выпущенными на свободу на заднем дворе. — Еще периодически попадаются заказы на охрану или помощь в избавлении от разбойников. Недавно как раз неподалеку одна шайка завелась. Люди ярла на днях заходили, указ оставили. Ярл пообещал хорошую награду тем, кто уничтожит бандитский лагерь.

Айрис удивленно посмотрела на трактирщицу.

— А что, ярл не может отправить стражу?

— Обычно отправляет, но сейчас Вайтран нельзя оставлять без защиты. Только и разговоров о драконе. Нужны люди здесь, а с наемниками проще договориться разбойников перебить, чем с драконом сразиться.

Переговариваясь, они обе вернулись в трактир, где у стойки их поджидал Риддл. Айрис тут же прищурилась.

— Встала наконец? — недовольно высказал Риддл. — Идем, не трать мое время.

— Уже бегу, — ядовито пообещала Айрис, но не сдвинулась и с места. Риддл раздраженно сверкнул глазами, а потом высокомерно усмехнулся.

— Если ты собираешься оставаться жалкой магглой, не смею мешать.

Он легким шагом прошел мимо, не удостоив Айрис вниманием, и покинул трактир. А внутри Айрис вспыхнула настоящая война.

Эмоции запрещали идти за Риддлом. Здравый смысл, подначиваемый интересом, требовал немедленно догнать его. Потом в войну включилась злость, и Айрис вылетела из трактира следом, отчаянно желая отыскать Риддла и спустить пар.

Желудок попробовал еще раз напомнить о завтраке, но быстро затих. Жизнь у Дурслей приучила к частым голодовкам, поэтому перспектива прожить пару дней без еды вообще Айрис не пугала.

— Надо полагать, ты вспомнила, что волшебница, — язвительно прокомментировал Риддл, когда Айрис догнала его на середине улицы. И без перехода, уже нормальным тоном добавил: — В городе колдовать нельзя, стража следит за порядком. Тренироваться будем за пределами стен.

— Какое послушание законам, — не выдержала Айрис, внутри которой все клокотало.

— Разумеется, Поттер. Только глупцы вроде тебя не понимают, насколько важна безупречная репутация.

Айрис зло выдохнула. Риддлу было плевать на Вайтран и все его законы. Он просто решил идти проторенной дорожкой: очаровывать всех на своем пути, чтобы ослепленные ложью люди не замечали, что он творит прямо у них под носом.

Риддл увел их двоих в противоположную сторону от полей и ферм подле города. За крепостными стенами простирались степи почти до самого горизонта, и только на границе неба и земли вздымались заснеженные горы.

Айрис вдохнула полной грудью чистый и холодный утренний воздух. Скайрим был чужим, но изумительно красивым.

— Надеюсь, Поттер, ты помнишь, что вчера рассказывал Фаренгар.

— Я не страдаю провалами в памяти.

Фаренгар не хотел ввязываться в их обучение, но Риддл волной магии превратил всю лабораторию в хаос. Айрис сотворила однажды нечто похожее с кабинетом Дамблдора — в ночь, когда умер Сириус.

Придворный маг на такую демонстрацию силы схватился за голову и заявил, что согласен помочь им обрести контроль над волшебством. «Пока вы не уничтожили Вайтран или другой город, где решите пожить», — добавил язвительно он, чем-то напомнив в тот миг Снейпа.

Айрис мотнула головой, абстрагировалась от воспоминаний и сосредоточилась на себе. Вчера, когда Фаренгар рассказывал теорию и показывал иллюстрации из магических книг, все было просто. Айрис даже смогла выплеснуть волшебство вовне и подожгла свитки на столе придворного мага.

Но сейчас, наедине с Риддлом, концентрация разваливалась, как домик из взрыв-карт.

Магия Тамриэля не требовала носителей и проводников. Оружием было само тело, а конкретно — руки. Но, привыкшая к волшебной палочке, Айрис не могла перестроиться: она чувствовала силу внутри себя, однако грамотно ее выплеснуть не получалось.

Рядом раздалось потрескивание и чириканье. Айрис открыла глаза: Риддл стоял шагах в десяти от нее и с нескрываемым торжеством разглядывал потоки молний вокруг себя. К запаху вереска и травы добавился аромат озона.

— Удивительно, что в нашем мире не додумались до такой простой техники, — Риддл приподнял руку, откровенно любуясь юркими молниями, мелькающими между тонких длинных пальцев. Зрелище действительно завораживало.

Поскольку волшебники Тамриэля не использовали для колдовства никаких дополнительных предметов вроде палочек, возможности местных чародеев были очень скудны. По большому счету, волшебство здесь напоминало стихийную волшбу малолетних магов на Земле. Отличие заключалось в том, что в Тамриэле это стихийное колдовство смогли превратить в осознанное.

Магия здесь делилась по пяти различным школам: иллюзии, изменения, колдовства, восстановления и разрушения. Айрис, как и Риддлу, были интересны все направления, но времени на обучение каждому, увы, не хватало. Риддл сразу сказал Фаренгару, что им нужно сейчас лишь то, что поможет выжить.

Разумеется, представления Айрис и Риддла на счет выживания расходились. Но Фаренгар занял сторону Риддла, поэтому Айрис пришлось слушать лекции по школе разрушения, предназначенной лишь для одной цели — убивать.

Вся суть магии разрушения состояла в умении окрашивать сырую магическую силу в родственную волшебнику стихию. Для Айрис такой стихией оказался огонь — нужный, теплый, яркий, взрывной. А вот сырая магия Риддла обернулась смертоносными, стремительными молниями.

Большему они научиться не успели, но Риддл считал, что и этого достаточно. Ему не нужно было учиться контролировать свое волшебство. И ему не нужна была сила, которая просто обезоруживает врагов.

Риддл всегда бил на поражение. Айрис так не могла. Она не представляла, как швырнет огромный сгусток пламени в живого человека. Даже если он после такого выживет, наверняка на всю жизнь останется калекой.

Возможно, именно поэтому у нее были серьезные проблемы с колдовством сейчас.

Она попыталась еще раз ощутить тепло на ладонях, представить, как на коже вспыхивает ласковое пламя… Огонек, как от свечи, вспыхнул и тут же погас на ветру.

— Что ты так смотришь? — огрызнулась Айрис. Риддл нервировал пристальным взглядом. Лучше бы и дальше любовался на свою магию.

— Пытаюсь понять, — Риддл двинулся навстречу, — зачем ты этому миру. Зачем ему кто-то настолько бездарный и безмозглый.

Айрис расправила плечи и холодно посмотрела на него. Иных комплиментов от Риддла и ждать не стоило.

— Мне безразлично, что ты там обо мне думаешь. Только с чего ты взял, что я нужна этому миру?

— Поттер, не стану скрывать, с каким удовольствием я свернул бы тебе шею, — словно в доказательство Риддл вытянул руку и коснулся пальцами сонной артерии Айрис. Айрис не шелохнулась, с вызовом ожидая продолжения. Ладони наконец-то потеплели — швырнуть в Риддла пару сгустков огня она точно смогла бы. А после даже жалеть бы не стала. — Желание избавиться от тебя ненамного слабее желания вернуться в Англию. Ты мне мешаешь. Но именно перед тобой открылся портал в Скайрим. Или ты считала, что это случайность?

Именно случайностью она свое перемещение и считала. Но глядя, как Риддл разочарованно убирает руки от ее шеи — его пальцы словно оставили ожог, Айрис до сих пор чувствовала их прикосновение, — она вдруг осознала, что знает определенно не все.

Может, Риддлу, как и ей, снятся странные сны? А может, он что-то знает? И, разумеется, молчит.

Похоже, все сомнения отразились у нее на лице, потому что Риддл отступил и удовлетворенно произнес:

— Так я и думал. Ты бесполезна, Поттер.

Со злости Айрис вскинула руку в сторону и выплеснула всю магию, что клокотала в ней вместе с гневом. По полю пронесся огненный вал, выжигая след шириной в ярд и длиной в четверть фурлонга[1]. Риддл только усмехнулся.

— Поттер, ты устроила пожар.

Айрис моргнула и с ужасом поняла, что он прав. Сухая трава по краям пропалины занялась мгновенно, и теперь огненные языки расходились во все стороны, стелясь близко к земле.

Самым ужасным было то, что степь примыкала к фермам, огородам. И к домам — деревянным. А еще на равнине было ветрено, поэтому пламя набирало мощь с хорошей скоростью.

Айрис в панике вскинула руки и попыталась отозвать огонь обратно. Но Фаренгар учил их только выплескивать магию из себя, а не вбирать. Конечно, попытка провалилась.

От паники похолодели руки. Но, проклятье, по словам того же Фаренгара огонь должен был Айрис слушаться! Он был ее частью!

Когда третья попытка остановить пламя не удалась, Риддл рассмеялся своим холодным, высоким смехом, полным превосходства и издевки.

— Маггла, Поттер, ты настоящая жалкая маггла. Тебе дана уникальная сила, а ты не способна даже принять ее.

— Заткнись! — рявкнула Айрис. У нее и так не получалось погасить пожар, а Риддл говорил под руку, выводя из себя и лишая последних крох самоконтроля.

Риддл снова рассмеялся, наслаждаясь бесплодными попытками Айрис остановить катастрофу, а потом развернулся и бросил через плечо:

— Еще немного, и пожар заметят из города. Советую убраться отсюда, если не хочешь объяснять ярлу, зачем ты спалила Вайтран.

— Скатертью дорожка, — пожелала Айрис и вернулась к последствиям своего гнева. Как она не подумала, что огонь тут просто все подожжет? Он горел в ее ладонях, не причиняя вреда, — вот почему! Как волшебный костерок Гермионы в банке, греющий, но не пожирающий все, чего коснется. Как заклятие инсендио, поджигающее только четкую цель.

Айрис же словно Адское пламя из ладони выпустила: мощное, бесконтрольное, агрессивное. С чего вдруг у нее оказалась такая жестокая стихия? Спроси у нее кто раньше, с какой стихией она ощущает родство, она не задумываясь ответила бы: воздух.

— Успокойся, — прошептала сама себе Айрис. Нужно было очистить сознание, избавиться от всего лишнего и настроиться на огонь. Фаренгар говорил о единстве со стихией, чтобы держать ее под контролем и управлять ею.

Жар нарастал, огонь расходился все быстрее. Языки пламени подросли и стали выше травы. Айрис сцепила зубы и попыталась еще раз.

Провал.

Раз за разом с упорством дромарога Айрис старалась потушить расходящийся пожар, но он продолжал жить своей жизнью, необузданный и безжалостный. Бесплодные попытки заставляли нервничать все сильнее, в груди росли отчаянье и злость.

В глазах Айрис огонь был чем-то излишне жестоким. Она помнила, как пылала хижина Хагрида в ночь, когда умер Дамблдор. Помнила смертоносное дыхание дракона в Хелгене, обугленные трупы, воющие крики горящих заживо людей. Помнила ад — он был весь в огне.

Пламя очага, которое согревает комнату и на котором готовят еду, Айрис принимала и ценила. Но разрушительной силы в стихии было намного больше. По крайней мере в той, что опасным цветком раскрывалась в ладонях, охватывала руки, обманчиво послушная, не причиняющая вреда.

Нужно было идти к Фаренгару и просить обучить магии другой школы — иллюзии или изменения. Вряд ли там нашлось бы что-то столь же разрушительное.

Отчаянное желание потушить разошедшееся пламя закололо в груди знакомым чувством поднимающегося вала волшебства, и Айрис выпустила его на волю вместе с намереньем — как учили на уроках аппарации. Магия вихрем пронеслась по равнине, вырывая с корнем траву и расщепляя ее в пыль. Через выдох перед Айрис простиралась не степь, а пустошь. Но пожар утих — исчез вместе с горящей травой.

Айрис перевела дух и вытерла со лба испарину. Руки тряслись: то ли после выброса, то ли от пережитых эмоций. С тренировками на сегодня она решила завязать.

А заодно отказаться от школы разрушения. Этот путь был не ее.

Обед Айрис встретила в одиночестве. И вовсе не за обеденным столом — Айрис искала работу.

Хульда рассказала, где и кому могут потребоваться рабочие руки, даже предложила подработку в трактире. Айрис за предложение поблагодарила, но твердо решила принять его в самую последнюю очередь. Работать, когда тебя то и дело хватают за задницу — такое себе удовольствие.

— В Скайриме быть женщиной нелегко, — сказала одна из помощниц Хульды, Ольфина, когда Айрис высказала свои сомнения. — Но если быть сильной, мужчины начнут тебя уважать. А может, даже бояться.

Вызывать страх Айрис никогда не желала. А вот чтобы ее оставили в покое, дали просто жить — это да, это просто заветная мечта была.

Но сильной стать было просто необходимо. Не для того, чтобы впечатлять скайримских мужчин, внушать страх или вызывать уважение. Просто рядом с Риддлом слабой оставаться было нельзя.

— А нет какой-нибудь тихой и незаметной работы? Я умею готовить, могу работать на кухне, — без особой надежды на согласие предложила Айрис Хульде.

— У меня — нет, Садия отличная кухарка, и я ею довольна. Загляни в «Котелок Аркадии», там иногда требуются помощники.

«Котелок Аркадии» располагался по соседству с трактиром на рыночной площади. Айрис думала, что это еще одна точка общепита, но вывеска у двери и заросли трав вокруг дома дали понять, что котелок в названии зельеварческий.

Айрис тут же одолели сомнения. Где она и где зелья? Но выбора особо не было. Айрис двинулась мимо оживленной рыночной площади к цели.

— Свежие овощи! Прямо с грядки!..

— Побрякушки и безделушки руки лучшего кузнеца в Скайриме!..

— Нет-нет, это мясо никуда не годится. Слишком жирное, а запах… какой-то подозрительный…

Айрис скосила глаза на «подозрительное» мясо — на прилавке лежала вполне себе приличная туша свиньи.

— Милочка, хочешь узнать будущее? — пожилая женщина, морщинистая как печеное яблоко, схватила Айрис за локоть. — Я гадаю на чайных листьях, читаю по ладони, смотрю в волшебный шар…

— Нет, спасибо, — быстро выпалила Айрис, отодвигаясь подальше от местной Трелони. Хватит с нее предсказаний и пророчеств. Шаг, другой, и вот за спиной уже двери нужной лавки.

Нащупав дверную ручку, Айрис дернула дверь на себя и юркнула внутрь дома.

— …Вернуться в Сиродиил? Зачем это? — женщина у прилавка возмущенно стукнула ладонями по столешнице. Айрис замерла на пороге. Она не вовремя? — Потому что я — подданная Империи и горжусь этим? Потому что Братья Бури считают, что Скайрим — для нордов? — интонации крепчали, а собеседник женщины, высокий и бородатый мужчина, втягивал голову в плечи. — Да пошли эти Братья Бури в Обливион! Я двадцать лет в этом городе живу. Двадцать лет!

Скайрим — для нордов? Какая знакомая песня. Почти как «магия — для чистокровных». Айрис нахмурилась. Братья Бури притесняли остальных жителей Скайрима?

Она тут же вспомнила Ралофа: он не показался ей плохим человеком, безумным фанатиком или кровожадным монстром. Да, он любил свой дом, хотел для него лучшей участи, но было ли в нем что-то настолько бескомпромиссное?

С другой стороны, Айрис помнила и Хадвара. Он помогал им с Риддлом, уважительно отзывался об обычаях Скайрима и местных законах, не испытывал ненависти к нордам, только к Братьям Бури.

И на чьей же стороне была правда?

— Прости, у меня посетитель, — оборвала разговор женщина: мнущуюся у дверей Айрис заметили.

Бородач неловко переступил с ноги на ногу, а потом дергано поклонился женщине у прилавка, пробормотал прощание и спешно покинул «Котелок Аркадии». Его уход, по мнению Айрис, больше походил на бегство. Если учесть, что бородач не выглядел робким и слабым, владелицу лавки, от которой он так бежал, стоило опасаться.

— Вид у тебя бледноватый. Ты здорова? — вместо приветствия спросила эта самая владелица.

— Да, со мной все хорошо, — кивнула Айрис, тоже забыв поздороваться. И выпалила против воли: — Вы целительница?

— Ну вроде того. Образование я не в Школе восстановления получала, но кое-что могу. Здесь я в основном просто торгую лекарствами. У меня найдется все, что нужно для приготовления лекарства почти от любой болезни. И я могу создать любое зелье.

Зельевар. Айрис, все шесть лет учебы в Хогвартсе испытывавшая стойкую неприязнь к зельям, внезапно стало любопытно: на что похоже зельеваренье в этом мире. Правда, не настолько, чтобы задавать вопросы.

— Я тебя раньше не видела.

— Я вчера пришла в Вайтран. Я из Хелгена… — зачем-то добавила Айрис, но эффект сыграл ей на руку.

Ее усадили, влили насильно настой из трав («Он успокаивает и укрепляет, поверь, тебе станет комфортнее!») и выслушали о проблемах с работой.

— Много платить не смогу, но от помощи не откажусь, — подытожила владелица лавки, которую ожидаемо звали Аркадия.

Айрис было все равно: лишь бы хватало на еду и крышу над головой. К тому же травы Аркадии действительно оказали действие, схожее с бодрящей настойкой, и идея связаться с травами и зельями уже не казалась совсем плохой.

Лавка была весьма светлой и уютной, здесь приятно пахло — сушеными растениями, полевыми цветами, испарениями эликсиров, нагретым деревом. Аркадия следила за чистотой и порядком, и у Айрис даже мелькнула мысль договориться с ней жить здесь и работать, если на таверну не окажется денег.

А Риддл может катиться ко всем чертям, или кто тут за них.

Работа наемника никогда не прельщала Тома. Грязная, необоснованно опасная, бессмысленная — убивать и рисковать жизнью за деньги было глупо. Убийство должно было преследовать определенную цель, тогда оно оборачивалось пользой.

Однако в Скайриме, который почти не отличался от земного средневековья, высоко ценилась грубая сила, а наемники были в чести. Тома мало интересовали деньги, их всегда можно было украсть. Но ему нужна была репутация — такая, какая заставила бы с ним считаться.

А еще нужно было на ком-то отработать новое волшебство. Поттер, к сожалению, для этого не годилась.

Объявление, висящее на доске в «Гарцующей кобыле», оказалось очень кстати.

«Балгруф старший издает указ:

Всем боеспособным мужчинам и женщинам владения Вайтран. Бандиты, засевшие в лагере «Тихих Лун», причиняли беспокойство, грабили и нападали на жителей и приезжих.

Объявляется награда любому, кто убьет их предводителя.

— Провентус Авениччи»

Разбойники представлялись отличной мишенью.

Утро Том потратил на расспросы жителей Вайтрана о разбойниках и лагере «Тихих Лун». За час с небольшим ему удалось выведать немало полезной информации и даже заполучить карту холда Вайтран. Лагерь «Тихих Лун» находился на северо-западе от Вайтрана за чертой сторожевых башен и обозначался на карте как нордский курган.

От местного охотника, который отдал карту, Том узнал, что разбойники редко сбивались в крупные банды. Обычно их группы не превышали десяти человек. Так было проще оставаться незамеченными, увеличивалась доля в добыче, уменьшалось количество внутренних распрей. Маги среди разбойников если и попадались, то самоучки. По словам охотника, те, кто владел даром, старались либо прибиться к коллегии волшебников, либо обзавестись частным учителем. Магия облегчала охоту, позволяла эффективнее себя защищать. Поэтому любой волшебник мог вполне рассчитывать на хорошую работу на службе ярла или в какой-нибудь крупной гильдии. И хотя в Скайриме магию не любили — норды ценили мастерское владение мечом, топором или, на худой конец, луком, — самих магов не притесняли.

Том слегка усмехнулся: у мечника против мага шансов не было. У магглов в принципе не было шансов против хорошо обученного волшебника. Поэтому он в предвкушении сорвал объявление с доски в таверне и убрал его в заплечную сумку.

Лагерь «Тихих Лун» находился почти у подножья скал. Идти до него пришлось не менее трех часов. Степь кончилась, начался редкий ельник, местность стала более каменистой.

Разбойники чувствовали себя на этих землях настолько вольготно, что даже не думали скрываться. Дым от костра Том заметил издалека.

Нордский курган уже осыпался — древние камни не выдержали испытание временем. Шайка разбила палатки под защитой остатков стен. В лагере царила тишина: бандиты отдыхали, даже не оставив дозорного. Над костром висел котелок, на массивном столе, вытащенном под открытое небо, лежал хлеб и стояли бутылки. Рядом с костром на палках сушилась рыба.

Том спокойно прошел на территорию кургана, даже не думая скрываться. Глупцы в этой шайке заслуживали свою смерть. Том безжалостно наказывал каждого своего сторонника, кто демонстрировал похожий уровень глупости. Открыто жить на вражеской территории и расслабиться до такой степени, что забыть о безопасности…

Когда его заметили, было уже поздно. Мечника Том убил почти мгновенно — тот даже не успел схватиться за свой меч, только ухмыльнулся:

— Заблудился, парень?

Молнии сетью накрыли его. Ухмылка так и застыла на удивленном лице трупа.

— Ублюдок! Ты маг! — крикнул лучник и выпустил пару стрел, пролетевших мимо, после чего его скрутило от боли. Он выронил лук и упал на землю, надсадно хрипя.

А вот третьим из сидящих у костра в лагере разбойников оказался маг-самоучка — из тех, о ком Тома предупреждал в Вайтране охотник. Увидев молнии Тома, недомаг вскочил на ноги, заметался с проклятиями и выставил голубой щит, чем-то отдаленно похожий на протего. А потом кинул в Тома электрический разряд.

Одинаковые стихии. Это стало неприятным открытием. Том даже не думал, что встретит на землях Скайрима волшебника с молниями, как у него самого. Это было очевидным, ожидаемым, ведь Фаренгар говорил о школе разрушения как о направлении, доступном всем магам. Три стихии — значит, треть магов могли использовать молнии. Но Том слишком привык быть особенным, владеть волшебством, недоступным остальным. Здесь, на этих землях, ему придется начинать свой путь с нуля, чтобы подняться на достойную его высоту.

— Кости Шора, откуда ты взялся? Что за магия?!

Не сбиваясь с шага, Том перевел внимание с лучника на мага, и настал черед последнего хрипеть и падать на колени от боли. Щит дрогнул и исчез. Том улыбнулся и с наслаждением выпустил свою магию на волю.

В такие мгновения он чувствовал себя всемогущим. Сейчас чувство обострилось, потому что волшебство шло не из палочки, а напрямую из тела. Молнии окружили его, впились в землю, полетели вперед и безошибочно нашли своих жертв.

Все было кончено меньше, чем за минуту. Том остался один посреди мертвого лагеря. Но — трое? Часть шайки точно где-то пряталась.

По-прежнему не торопясь, Том подошел к старой искрошившейся лестнице, ведущей к странному каменному сооружению. Вероятно, так выглядели нордские курганы — отличительные постройки, в родном мире у многих народов было нечто похожее.

Справа от лестницы располагалась каменная пристройка с массивной деревянной дверью — внутреннее строение кургана. Возможно, склеп. Том был уверен: остальных разбойников он найдет внутри. Но прежде стоило обойти окрестности и убедиться, что когда он закончит с засевшими внутри бандитами, снаружи его не будут ждать сюрпризы.

Том поднялся к остаткам внешних стен и на последних ступеньках услышал глухие голоса.

— … волшебники… вот у кого сила… Спорим, у них есть секретное заклинание… чтоб превращать деревяшку в золото… Да-а, мне б так… чтоб деревяшку в золото…

Разбойники-мечтатели. Том ухмыльнулся. Повторить достижения Фламеля не смог ни один волшебник на Земле. В Скайриме таких магов не могло быть тем более.

Стена изгибалась витой ракушкой и походила на лабиринт под открытым небом. Узкий каменный коридор закручивался спиралью и вел вглубь, где Том нашел кузницу, в которой работало еще три смертника.

Завидев его, троица схватилась за мечи.

— Чего тебе надо, парень? — сплюнул самый рослый из бандитов. Нападать они не спешили. Как недальновидно с их стороны.

Том криво улыбнулся и поднял руки, которые тут же опутала паутина молний.

— Вашей смерти, — любезно ответил он.

Стоявший впереди разбойник рухнул замертво — разряд попал в грудную клетку. Оставшиеся с боевым кличем кинулись на Тома, замахнувшись мечами.

Том ловко отступил обратно к узкому каменному коридору: там вдвоем мечами махать бы не вышло. Бандиты выскочили следом и ожидаемо умерили пыл. Не прекращая двигаться спиной к выходу, Том заполнил все пространство молниями. Сумрачный коридор осветился потусторонним сиренево-белым светом, воздух стал похож на треснутое стекло. По ушам ударил крик, за которым не было слышно, как упали на каменный пол тяжелые мечи.

Шестеро.

Том довольно повел рукой, забирая обратно свою силу. Это было невыразимо легко: контролировать каждый смертоносный заряд, помогать ему находить цель, сливаться с ним и отзывать до следующего раза. Поттер была настолько жалка в своем страхе перед огнем…

Стоило Тому подумать о ней, как в сознании возникла отчетливая картина: степь возле Вайтрана, голубые и розовые цветы горноцвета, мешок с травами, испачканная юбка, которая путалась в ногах и ужасно мешалась, руки с узкими ладонями, покрытыми грязью, соком растений и мелкими царапинами…

Том отшатнулся — и мысленно, и наяву. Неосознанно шагнул назад и уперся спиной в камень кургана.

Не то чтобы Том не хотел иметь возможность забираться в голову Поттер, но…

Вчера эта связь определенно была слабее, и это напрягало. Ночь прошла спокойно, а утром он почувствовал, как на другом конце Вайтрана проснулась Поттер. Теперь он смог увидеть ее глазами.

Что будет, когда связь станет еще крепче? А она станет — уже становилась.

Восстановив свои окклюментивные щиты — не хватало еще провалиться в сознание Поттер во время зачистки, — Том спустился обратно к внутренним строениям кургана. У него будет время подумать о природе связи позднее, сейчас его ждали остатки бандитов и награда ярла.

В поисках трав Айрис обошла почти всю западную равнину возле Вайтрана. Вглубь уходить не стала — Аркадия предупредила, что равнина не так безопасна, как кажется на первый взгляд, и дальше дозорных башен, которые высились в паре лиг от города, забредать не стоило.

Хозяйка лавки показала каждое растение, рассказала, где их лучше собирать и как. Под конец дня у Айрис было два больших тюка с горноцветом, чертополохом, пушицей и пасленом, и она могла возвращаться обратно с надеждой, что сегодня ей светит и ужин, и отдельная комната у Хульды.

Радость от крохотного достижения — она сможет выжить! — перемежалась с депрессивными мыслями, которые весь день накатывали волнами. Суровая красота Скайрима иглой колола в сердце: он не был домом. Душу грызло беспокойство за Гермиону. Айрис знала: она никогда не простит себе, если с ней что-то случится. Будущее казалось беспросветным, такого отчаяния, неопределенности и растерянности Айрис не испытывала, даже начиная поиски хоркруксов.

Но нужно было вставать и идти — и буквально, и фигурально. Шаг за шагом она куда-нибудь придет. Учитывая Риддла рядом — не исключено, что в могилу. Но ей стоило побороться и за жизнь, и за будущее, и за возвращение.

Солнце, приобретя красный оттенок, почти упало за далекий горизонт — стык заснеженных скал, желтых полей и ясного неба. Поднялся ветер, пригнулась к земле трава и пошла мелкой рябью. Резко захолодало. Айрис постоянно ежилась: пробирало до костей. В Хогвартсе она легко спасалась согревающими чарами. Здесь же холод должен был стать постоянным спутником.

Судя по обмолвкам местных, сейчас в Скайриме царило лето, плавно переходящее в осень. Месяц август, если по-земному, родному. Но погода была отнюдь не такая же ласковая и теплая, как в Англии в это же время года. О том, что ждало Айрис на этих землях зимой, она старалась не думать.

Айрис попрыгала на месте, подышала на замерзшие руки и осмотрелась. Последние травы она собирала вдоль широкого тракта, уходящего куда-то на север. Вайтран уже давно остался за спиной, назад придется возвращаться час, не меньше. Но впереди виднелся дымок — как из камина. И Айрис подумала, что может дособирать травы в том районе, а потом уже идти в город.

Через несколько ярдов выскочил указатель «ферма Лорея». Айрис поправила мешки за спиной и зашагала бодрее. Возле забора у стены какой-то пристройки, похожей на сарай, виднелись синие мелкие цветки горноцвета.

Работать было теплее, хотя пальцы уже не слушались. Аркадия, конечно, выдала ей нож, чтобы не травмировать руки о стебли, но он помогал лишь до определенного момента.

— Агх! Горе-злосчастье! Застрял! Застрял тут! — донес ветер до Айрис чьи-то причитания. Айрис прислушалась, а потом решительно пошла на голос.

За сараем не видно было участка дороги, но стоило обойти его, как глазам открылась престранная картина: возле накренившейся повозки прыгал молодой и высокий мужчина, ряженый в красные шутовские тряпки. Айрис даже притормозила от неожиданности. Но сомнений не было: и колпак, и камзол полностью соответствовал тому, что носили шуты.

В повозке, похожей на ту, в какой Айрис везли в Хелген, лежал грубо сколоченный длинный ящик. А рядом на земле валялось колесо.

Единственная лошадь, запряженная в повозку, фыркала, трясла гривой и переступала копытами. Ей не терпелось отправиться в путь.

Шут резко обернулся, точно имел глаза на затылке, и пронзительно уставился на Айрис. Она напряглась.

— Девочка, — обрадовался шут. От этой «девочки» Айрис передернуло.

— Здравствуйте.

— Бедный Цицерон застрял, — Цицерон? Айрис моргнула: это было земное имя. Земного философа. — Видишь? Я вез мою бедную любимую маму. Ну, не ее. Ее труп! Она совсем мертвая. Я везу мамочку в новый дом. В новый склеп. Но… аггх! Колесо сломалось! Проклятущее колесо! Сломалось! Ты не понимаешь?

Айрис невольно отступила. Скайримский тезка земного философа был чокнутым.

— Понимаю. Вижу, — растерянно ответила она. Очередной холодный порыв ветра пронзил насквозь, все тело покрылось мелкими мурашками. Надвигалась ночь, красных лучей почти зашедшего солнца не хватало, чтобы разогнать густые тени. Дорога была пуста, и шут, каким бы чокнутым ни был, не мог с нее сойти, бросив повозку с… гробом? Ящик был гробом.

Айрис приблизилась к повозке и неуверенно спросила:

— Я могу чем-то помочь?

— О. О да! — шут возбужденно подпрыгнул. — Да, ты нам наверняка поможешь! Иди на ферму — ферму Лорея. Вон там она, в стороне от дороги. Поговори с Лореем. У него есть инструменты! Он может мне помочь! Но не хочет! Отказывается! Убеди Лорея починить мое колесо! А бедный Цицерон тебя наградит. Деньгами! Блестящими монетками!

Айрис качнула головой на предложение денег. Да, они ей были нужны, но делать добрые дела за деньги? Она еще не настолько низко пала.

Однако почему шут не смог договориться с фермером, особенно если предлагал денег?

Айрис посмотрела на Цицерона и замерла во второй раз. Человек перед ней мало походил на шута. Не то чтобы она много их видела, но она всегда представляла их низкого роста, тощими, сгорбленными, с накрашенными и испещренными морщинами лицами.

Цицерон был похож на игрока в квиддич: среднего роста, подтянутый, жилистый. Молодой, не старше тридцати, и внешне даже красивый мужчина, остроскулый, без любимой местными жителями бороды, рыжий — в красном свете вечера его волосы сливались с колпаком. Губы изгинались в несходящей усмешке, в глазах — миндалевидных, как у самой Айрис, — застыли смешинки пополам с чем-то колким, пронзительным.

Цицерон наклонил голову, рассматривая Айрис как диковинный цветок, и она вспомнила Беллатрикс Лестрейндж. Их безумие имело что-то общее, хотя шут выглядел довольно безобидно.

— Я поговорю с фермером, — пообещала Айрис, когда игра в гляделки затянулась.

— Добрая девочка, — разлился приторным медом шут. — Бедный Цицерон рад, что встретил добрую девочку!

А вот манера говорить у него была жуткая. Даже дикое сюсюканье Беллатрикс не поднимало волосы дыбом. Цицерон же делал это одной фразой.

И кстати, голос он тоже коверкал, задирая его до противных писклявых нот.

Стремясь покинуть шута как можно скорее, Айрис быстрым шагом направилась к ферме. Угораздило же ее! Надо было сразу разворачиваться и идти в Вайтран, а не заворачивать сюда за травами.

Ферма начиналась сразу за мельницей. Айрис нерешительно ступила на чужую территорию, прошлась по ней. Фермер нашелся у крыльца дома: рослый, мускулистый мужик, полностью лысый, непохожий на местных жителей смуглой кожей и отсутствием растительности на лице.

— Ты кто? — неприветливо спросил он.

— Добрый вечер, — Айрис решила, что лучше начать с вежливости, а не выяснения отношений. — Я Айрис, из Вайтрана. Травы на равнине собирала, — она продемонстрировала мешки за спиной. Фермер расслабился, но дружелюбнее не стал. — Я шла мимо и увидела на дороге сломанную повозку. Может, у вас найдутся инструменты, чтобы починить колесо?..

— Помочь этому ненормальному? — перебил ее фермер. — Только посмотри на него! Он совсем свихнулся. Шут? Тут, в Скайриме? Тут скоморохов не бывало уже лет сто.

— Но это же не повод…

— И он везет огроменный ящик. Говорит, что это гроб, и он хочет похоронить свою мать. Мать-перемать, — фермер сплюнул. — У него там что угодно может быть. Оружие. Контрабанда. Скума. Не хочу я в это дело ввязываться.

— А если нет? — возразила Айрис, хотя у самой сердце екнуло. Шут выглядел безобидным дурачком, но она прекрасно помнила чувство опасности, которое пришло к ней, стоило этому шуту ее заметить. — Если он действительно везет гроб, и ему нужна помощь?

— Вот это мы можем узнать, — фермер довольно хлопнул в ладоши. — По этой дороге, где застрял чокнутый шут, ездит стражник. Довольно часто проезжает. Можешь ему рассказать про дурака. Ну, наболтать, что он что-то запрещенное сделал. Стражник его проверит. Что скажешь?

— Наговорить на того, кто не сделал ничего дурного, просто застрял из-за сломанной телеги? — Айрис возмущенно тряхнула головой и выпрямилась. — Я на такую подлость не пойду.

— Вот тогда и проваливай, — зло посоветовал фермер. — Я всяким подозрительным бродягам помогать не буду.

Дважды просить не пришлось. Айрис вылетела обратно на дорогу, чувствуя, как начинают пламенеть ладони. Пришлось останавливаться и делать несколько выдохов, чтобы успокоиться. Не хватало еще потерять контроль над огнем и спалить тут все.

Но если фермер не хочет помогать, она сама найдет способ починить чертово колесо!

Айрис тихо выругалась и осмотрелась. На ферме точно где-то лежали инструменты, с помощью которых можно было восстановить повозку. Только вот шут вряд ли владел плотницким мастерством, а Айрис из всех инструментов знала только, как пользоваться молотком и дрелью. За последнее спасибо дяде Вернону, у которого фирма была по продаже этих инструментов.

Воровато оглядываясь, Айрис обошла пристройки и вернулась к тому сараю, у которого услышала причитания Цицерона. Инструменты нашлись там в огромном тяжелом ящике.

К шуту Айрис вернулась минут через десять, таща этот ящик с собой.

— Лорей согласился? О, счастье! Цицерон так рад, так рад! Он в восторге, в исступлении! Нет, больше! — просиял Цицерон, но Айрис быстро опустила его с небес на землю.

— Фермер отказался, — тяжело опустив ящик возле повозки, Айрис сдула с лица мешающиеся пряди и присела перед осью. И вот что ей делать?

— Но Цицерон видит инструменты. Добрая девочка смогла договориться?

— Добрая девочка смогла их позаимствовать, — призналась Айрис и добавила: — Без спроса. Мы сейчас попробуем починить твою телегу, а потом я верну их на место.

— Добрая, но нехорошая девочка, — шут восхитился и изобразил аплодисменты. — Цицерону нравится добрая нехорошая девочка. Ради бедного Цицерона еще никто ничего не крал!

— Я не крала! — возмутилась Айрис. — Это… во временное пользование!

Улыбка шута стала еще более широкой и насмешливой. Айрис даже засомневалась: а так ли он безумен, как кажется? Вспомнилась Луна Лавгуд с ее мозгошмыгами — она ведь тоже была не совсем нормальна на первый взгляд, но видела и понимала куда больше остальных.

От мысли, что Цицерон притворяется, по спине прошел холодок. Это кем надо было быть, чтобы добровольно изображать шута?

— Бедный Цицерон не умеет чинить повозки. Добрая нехорошая девочка умеет?

— Нет. Будем учиться вместе.

Айрис сосредоточилась и зажгла на левой ладони пламя, которое осветило ось, разогнав вечерний сумрак. Огонь откликался с пугающей легкостью, но дрожал, чувствуя слабину хозяйки.

— Ни слова, — предупредила она, не желая слышать, что Цицерон добавит к «доброй нехорошей девочке» еще. Шут захихикал.

Они провозились до темноты, приобретая явно бесценный в этом мире опыт починки осей и установки колес на телеги. Цицерон оказался отвратительно болтливым, и Айрис, имеющая поразительный талант пропускать мимо ушей многие вещи, почему-то никак не могла абстрагироваться от его болтовни. Писклявые нотки в голосе раздражали, манера говорить о себе в третьем лице напрягала, но больше всего Айрис пугала та опасность, что дышала ей в затылок каждый раз, когда она оказывалась к шуту спиной.

Айрис старалась не упускать его из виду, следила краем глаза за движениями — в шутовских кривляньях проскальзывала необычная грация. Цицерон словно не замечал напряжения и жил на своей волне: хихикал ни с того, ни с сего, то и дело менял темы разговора, начинал танцевать невпопад, дергаясь как припадочный и задирая колени к груди. Но телегу чинить помогал. Айрис даже показалось, что он успел как-то большую часть работы выполнить.

— Моя мать благодарит тебя! — патетично заявил Цицерон, когда колесо встало на ось. — Вот, бери. За труды! Яркое, звонкое золото! Денежки за доброе дело! И спасибо! Спасибо еще раз!

— Я не за деньги помогала, — закусив губу, покачала головой Айрис. Она не считала справедливым брать плату за помощь. Если бы Цицерон был нормальным, она бы попросила его довезти ее до Вайтрана. Идти час или даже полтора в ночной тьме по степям совсем не хотелось.

Но путешествовать с чокнутым Айрис не собиралась. Напротив, от него хотелось уже сбежать и забыть встречу как страшный сон.

Айрис сгребла инструменты, как попало запихнула в ящик и захлопнула крышку. И в этот же момент вдали с дороги донеслось конское ржание. Айрис подняла голову и увидела в свете красного спутника этого мира фигуру стражника верхом на лошади. Сразу же вспомнились слова фермера.

Цицерон в его сторону даже не смотрел, возбужденно кружа у телеги и разговаривая с гробом. Сейчас он рассказывал, как славно будет в новом доме. Айрис передернуло.

Подхватив ящик, она потащила его обратно в сарай. Фермер наверняка разозлится, когда поймет, что его инструментами нагло без разрешения пользовались, но Айрис верила, что им больше не доведется встретиться, и не опасалась гнева. В конце концов, она ничего не своровала и не испортила, а то, что взяла тайно — так для благого дела.

Ящик встал на законное место у грязной стены между вилами разных размеров, и Айрис притворила за собой дверь. Запереть только не смогла: она открывала замок оставшимися с Хелгена отмычками, а обратно он сам не захлопывался, требовался ключ.

Вспомнилась насмешка Риддла о ее талантах, и Айрис раздраженно повела плечом. Червячок вины глодал ее изнутри, хотя она уже немного прикормила его за месяцы странствий с Гермионой по Британии. Им же приходилось таскать еду из супермаркетов. Конечно, они оставляли деньги, но все равно…

А отмычками Айрис научилась пользоваться еще у Дурслей. Посмотрела бы она на Риддла, запирай кто его вещи в чулан. Ей нужно было делать домашнюю работу!

С дороги опять донеслись причитания Цицерона. Что на этот раз стряслось у шута? Айрис была уверена, что он уже уехал с гробом в новый «дом». Она осторожно выглянула из-за сарая и тут же поняла, что фермер, пока она ковырялась с колесом и помогала шуту, все же отыскал стражника и наговорил на несчастного чокнутого.

— Стой смирно и помалкивай! — прикрикнул стражник, не спешиваясь с коня. Цицерон что-то забормотал, но уже тихо, под нос. — Как только меня сменят, мы все отправимся на небольшую прогулку.

Айрис охватила злость пополам с разочарованием. Шут же был просто дурачком. В его рассказах были выступления на ярмарках и смешки над юродивым, которые он пересказывал, словно не понимал, что это над ним смеялись. Он радовался починенной телеге как ребенок. Он благодарил Айрис, пытаясь отдать за такую мелкую помощь деньги. Видимо, ему никто просто так, бесплатно, никогда не помогал.

А ящик на телеге и впрямь походил на гроб. Айрис, пока чинила колесо, прикинула, что он ей самой был как раз по размерам — жуткая мысль, если подумать.

— Кто-то солгал. Кто-то сказал страже, что бедный Цицерон сделал то, чего он не делал, — запричитал шут.

— А ну цыц! Нечего было ошиваться возле ферм и пугать честных людей, — стражник, сам того не ведая, сдал фермера с потрохами.

Лицо Цицерона перекосилось в каком-то новом виде безумия.

— Будь проклят этот Лорей. Как некрасиво. Ах как он заплатит за свой некрасивый поступок…

Айрис стиснула зубы. Им не хватило пяти минут, чтобы Цицерон убрался с тракта и поехал своей дорогой. Отвлечь бы стражника, чтобы шут смог сбежать.

Лошадь под стражником всхрапнула, и решение пришло мгновенно. Животные же боятся огня?

Чувствуя, как сердце колотится в горле, а от волнения немеют конечности, Айрис вызвала свое пламя. Не сжечь бы ничего лишнего только… Фермер повел себя подло, но пожара в своем доме точно не заслуживал.

Айрис прицелилась — во тьме не очень хорошо получалось, хотя спутники светили ярче земной луны, а на повозке Цицерона Айрис еще полчаса назад зажгла факел. Конь стражника еще раз всхрапнул и переступил копытами. И в этот же момент Айрис кинула сгусток огня и спалила траву под всадником. Испуганная лошадь взвилась на дыбы и под громкие проклятия стражника понесла.

— Добрая нехорошая девочка! — Цицерон безошибочно нашел Айрис взглядом во тьме. — Ты снова помогла мне. Цицерон не забудет этого. Цицерон умеет быть благодарным!

Он замахнулся и кинул в Айрис чем-то, что она инстинктивно поймала.

Мешочек с монетами. Шут-таки всучил ей деньги!

С легкостью акробата Цицерон вскочил на облучок и тронул вожжи. Стражник кричал угрозы из глубины степей, но на него никто не обращал внимания.

Путь обратно занял в итоге два часа, и в Вайтран Айрис вернулась поздним вечером. Средневековый городок жил: горели оранжевым окна деревянных домов, в воздухе витали запахи очагов и еды, с разных сторон доносились голоса, женский смех, мужские выкрики, даже пьяные песни.

Айрис брела по улочкам, думая о том, что ей предстоит на какое-то время стать частью этого мира. В нем было свое очарование, было что-то волшебное, яркое. Возможно, Айрис даже удастся привыкнуть к его суровости. Но сейчас она лишь остро чувствовала свое одиночество в толпе вайтранских горожан.

Аркадия заплатила за два мешка трав шестнадцать септимов, и теперь Айрис могла рассчитывать на комнату в таверне и ужин. Живот свело от голода, стоило вспомнить о еде. Чертов Риддл… интересно, где он? Может, нарвался на разбойников, и они его уже прикопали где-нибудь под кустом? Если так, то Айрис только вздохнет облегченно.

Она прикрыла двери лавки Аркадии и подняла голову к небу. Множество звезд, складывающихся в чужие созвездия, и две громадных красных луны напомнили о том, как далека сейчас Британия. Риддл был единственным, что связывало Айрис с оставленной внигде родиной. И в груди тревожно кольнуло.

Нет, облегчения смерть Риддла не принесет…

Айрис нащупала мешочек с деньгами от Цицерона. Судя по количеству монет, там было септимов тридцать или даже сорок. Если так пойдет дальше, она сможет добраться до Винтерхолда довольно скоро.

Поправив сползающее с плеча платье — вот еще о чем надо позаботиться в ближайшее время: найти нормальную одежду, — Айрис задумчиво посмотрела на дворец ярла. Она может заглянуть к Фаренгару на правах ученицы? Он, конечно, в учителя не нанимался, но вряд ли оставил бы без внимания проблемы Айрис. Если, конечно, не хотел, чтобы она случайно спалила Вайтран.

Хотя вряд ли Фаренгар примет ее поздно вечером. Она начнет с визита к нему новый день.

Она кивнула собственным мыслям и уже развернулась к трактиру Хульды, как заметила вдали дороги знакомую фигуру. Риддл.

И направлялся он в сторону дворца ярла.

Айрис обреченно выдохнула, не зная, что чувствует по поводу его возвращения. Все же какая-то ее часть искренне надеялась, что он уже мертв. Интересно, чем он занимался целый день? Вряд ли бесцельно гулял и любовался красотами Скайрима.

Приняв решение, Айрис легко взлетела по лестнице ко дворцу, чтобы почти на вершине догнать Риддла. За его спиной висел большой мешок.

Интересно, что он несет во дворец? Вряд ли в мешке травы.

— Поттер. Так трогательно, что ты так спешила за мной, — издевательски протянул Риддл.

— Я тебя видеть не видела, — солгала Айрис, еще внимательнее всматриваясь в мешок. В нем точно лежало что-то тяжелое. — И не горю желанием видеть даже сейчас… У тебя с мешка капает.

Капли были густые, черные. Айрис протянула руку, поймала пальцами одну. В нос ударил запах соли и железа.

— Кровь?!

Том поморщился. Как же он желал избавиться от Поттер.

Ее близость раздражала. Связь с ней была подобна раскаленному пруту, ввинчивающемуся прямиком в мозг.

Минувшей ночью Том вновь попытался убить Поттер. Зашел в комнату, когда она спала, и так крепко, что не шелохнулась, когда под его ногами заскрипели половицы. Ему пришлось обойти кровать, чтобы дотянуться до шеи, коснуться ее. На пальцах зазмеилась юркая молния, и он почти выпустил сильный заряд… Но молния обернулась вспять.

Намеки Том понимать умел. Отраженная авада в далеком прошлом, вернувшаяся боль от удушья там, на безымянном озере, теперь это…

Больше рисковать и пытаться убить Поттер собственными руками он не стал. Другое дело, что иногда для смерти достаточно не помочь.

Все, что останавливало его сейчас, — иррациональная связь между ними. Том не понимал ее природы. Единственное объяснение — разочаровывающее — заключалось в том, что их связал переход. Именно из-за этой гипотезы Том терпел присутствие Поттер. Дверь назад действительно могла открыться только двоим.

Сперва требовалось понять, как именно он связан с Поттер, затем — как разорвать связь без вреда для себя. И вот тогда Поттер ничто не спасет от гнева лорда Волдеморта.

— Да, Поттер, — максимально спокойно ответил он. — В отличие от тебя, я собирал не цветочки.

— Откуда?..

Том криво усмехнулся. Поттер была такой лицемеркой. Стоило намекнуть, что ее мысли доступнее книги в общей секции библиотеки, как она тут же забыла о крови на пальцах.

— Ты опять залез в мою голову!

— Мне нет нужды это делать, — признался Том. — Ты так настойчиво приглашаешь меня в свое сознание, что я даже сожалею, что у тебя нет окклюментивных щитов.

Хотя Том не был уверен, что они спасли бы. Ему впервые не помогал собственный блок. Самым логичным объяснением снова была мордредова связь. Том не соврал: когда Поттер была рядом, создавалось впечатление, что она насильно вкладывает в его голову весь тот хаос, что царит у нее в мозгах.

Страх. Как давно Том не испытывал его? С того дня, как создал первый хоркрукс, он забыл, что это мерзкое, унизительное чувство. Но связь с Поттер воскресила его.

Ему потребовалось все его самообладание, чтобы справиться утром с чужими эмоциями, наводнившими его сознание. Поттер переживала за свою подружку-грязнокровку. Она не думала о том, как возвращаться домой, как жить здесь, нет. Она действовала Тому на нервы бессмысленными волнениями и паническими мыслями о какой-то никчемной полумаггле, оставшейся в Британии.

— Ты лжешь! — почти зарычала Поттер, и Тома опалило ее яростью, которая тут же наложилась на его собственный гнев.

— Эй вы! — оба вздрогнули и одновременно обернулись на окрик стражника. Мордред, из-за Поттер Том настолько потерял контроль, что забыл, где находится. — Уберитесь с лестницы! Встали посреди дороги! Другого места для выяснения отношений не нашлось?

Том резко развернулся и отправился во дворец ярла. Поттер никуда от него не денется, а носить этот мешок дольше необходимого он не собирался.

В главном зале так называемого дворца — для местных Хогвартс стал бы чертогом богов — было натоплено так, что жаром опаляло лицо. И слишком сильно пахло кухней.

Том поморщился, а Поттер, вошедшая следом, обхватила себя руками и сглотнула.

— Добрый вечер. Мне нужен Провентус Авениччи, — обратился к ближайшему стражнику Том. Стражник вяло махнул рукой в сторону трона ярла, а потом налево.

Провентусом Авениччи оказался невысокий лысый помощник ярла. При виде Тома и Поттер он оборвал разговор с каким-то воином, возможно, из личной ярловой дружины, или что здесь было вместо нее.

— У вас еще какие-то новости? — нахмурился помощник. Радости ему их приход определенно не принес.

— Лагерь «Тихих Лун» больше не представляет опасности, — Том с красивой небрежностью опустил мешок перед Авениччи и слегка усмехнулся, когда тот, заглянув внутрь, позеленел и отшатнулся.

— Что там такое, Провентус? — в зал размашистым шагом вошел местный ярл и приблизился.

— Головы!

Том улыбнулся и протянул указ о награде, сорванный утром с доски объявлений в «Гарцующей кобыле».

— Значит, тракт на Данстар стал безопаснее, — ярл при виде восьми отсеченных мечом голов удовлетворенно кивнул. — Великолепно. Это огромная услуга. Провентус, выдели награду нашим друзьям.

Помощник поспешно затянул веревки на мешке обратно и скрылся в помещении за троном.

— Наемники, значит, — воин, с которым говорил Авениччи, отмер и одарил Тома и Поттер насмешливым взглядом. — Маги.

Том присмотрелся к нему внимательнее. Ему не понравилась насмешка.

— Хронгар, — в голосе ярла зазвучало предупреждение.

Названный Хронгаром дернул плечом и глазами ощупал с головы до пят Поттер.

— Кто только не идет сейчас в наемники.

Том взглянул на Поттер, молча таращившуюся с выражением крайнего отвращения на мешок на полу, и почти согласился с этим Хронгаром. Почти — раздражение на его слова вспыхнуло без видимой причины.

Поттер медленно подняла взгляд и посмотрела на Хронгара в упор. Тому показалось, что в ее глазах вспыхнуло все пламя ее магии. На короткий миг это даже восхитило.

— Вот награда, — появление Авениччи немного разрядило обстановку. — Триста септимов.

Том взял тяжелый мешочек с монетами и почувствовал удовлетворение. Еще немного, и он доберется до секретов Винтерхолда.

Лицо Поттер приняло замкнутое выражение, она отдалилась и даже сделала небольшой шаг назад, разрывая дистанцию. Можно было не сомневаться, что концепция убийств за деньги вызовет в ней глухое неприятие. Тома захлестнуло злое веселье: в Скайриме Поттер обязательно столкнется с ситуацией, когда ей придется испачкать руки по локоть в крови и упасть в пучину ненависти к себе-убийце. И Том с удовольствием поможет ей в этом падении.

Ярл в раздумьях оглядел их и заключил:

— Вы еще кое-чем можете помочь, раз вы наемники. Мы с Фаренгаром как раз искали подходящих людей.