Незнайка в бывшем Солнечном городе (джен)

На дороге перед въездом в Солнечный город стоял шлагбаум.

— Это ещё что?

— Не знаешь что? — буркнул Трезвенький. — Таможня.

Из домика появился таможенник с равнодушным лицом, но увидев на заднем сиденье ящик водки, тут же оживился.

— Спиртные напитки ввозим, значит? Должна быть уплачена пошлина!

— Куда-куда пошли? — Возмутился Незнайка. Взмахнул палочкой и сказал, — эта не та водка, которую вы ищете! И вообще, не водка… Поехали, Чистюля, неча тут таможни устраивать…

— Кто бы мог быть в этом виноват? — хмуро сказал Трезвенький.

— Что, опять я!?

— А кто? Ну ладно, не нравился вам социализм. Положа руку на сердце — не соответствует он человеческой природе. Это должно быть государство святых подвижников, чего в природе не наблюдается… Ну и переходили бы к рынку. Страну зачем раскалывать было? И наоборот: ну, не хотите вы жить вместе, бывает. Вот не люб ты мне. Это что, повод поломать плановую экономику? Которая по определению эффективнее, потому что естественная эволюция капитализма — монополизм. Паркинсона, хотя бы, почитай… Но эта мысль почему-то в голову никому не приходит. По крайней мере, я не слышал…

Трезвенький посмотрел в зеркало заднего вида на хлопающего глазами Незнайку.

— А ты опять всё прослушал… Ну да, чего это я, пора привыкнуть, что коротышки, в основном, не делают никаких выводов из ошибок и не помнят, что было год назад… Припаркуемся, пожалуй — я тоже хочу город посмотреть, а с местным идиотским движением не сильно по сторонам поглазеешь.

Незнайка, дождавшись пока на улице не будет прохожих, спрятал водку в багажник. Трезвенький поднял откидывающийся верх, а Пробочка вытащила блок предохранителей.

— Целее будет.

Пройдя несколько шагов, путешественники увидели дом не совсем обычной архитектуры. Этажи этого дома были расположены уступами, то есть как бы ступеньками, так что жильцы второго этажа могли ходить по крыше первого этажа, жильцы третьего этажа свободно гуляли по крыше второго, и так далее… В этом доме вместо лифта был устроен эскалатор, по которому можно было подниматься на самый верхний этаж. Для того чтоб спускаться вниз, с другой стороны дома имелся спуск в виде желоба, по которому можно было съезжать, сидя на коврике. Эти коврики лежали в достаточном количестве внизу возле эскалатора. Каждый, кто поднимался по эскалатору, захватывал с собой коврик, чтоб съехать на нём, когда понадобится спуститься вниз.

— Как ты думаешь, Трезвенький, что безопасней для желудка: подниматься на движущейся лестнице или спускаться на коврике? — спросил Незнайка.

— Декадентство это, — сказал Чистюля, — Сколько места зря гуляет. Там можно было построить квартиры для неимущих, вместо пирамиды этой хеопсовой, дурацкой. И как они мебель, интересно, заносят? И что делать, если я забыл этот боженятами проклятый коврик? Увидеть бы архитектора этого чуда.

— Ну, поехали покатаемся. — Как обычно пропустил мимо ушей мудрые мысли Незнайка.

Все взяли по коврику. Пробочка первой вскочила на ступеньку движущейся лестницы, а за ней другие. Через минуту они уже были наверху и, удачно соскочив с эскалатора, направились по плоской крыше предпоследнего этажа к спуску.

Незнайка взглянул в провал жёлоба, и от высоты и от выпитого, ему стало дурно. Он покачнулся и упал на полированный металл. Гравитация же неумолимо понесла его вниз. Спуск был неравномерный. Наклон его то увеличивался, то уменьшался. Такое уменьшение наклона имелось на каждом этаже, для того чтоб удобнее было делать посадку. Как только наклон увеличился, Незнайка помчался со страшной скоростью. Испугавшись, он принялся громко материться. И на каждом этаже, когда скорость возрастала, он выдавал новую конструкцию.

— Так вот откуда пошло выражение «многоэтажный мат»! — Обрадовалась Пробочка.

— Красиво излагает, — согласился Трезвенький. — Прапор у нас такой был на продскладе. Ходили на него, как на концерт Бетховена. Переборка картошки пролетала незаметно… Однако, пора и нам спускаться. А то побьют нас здесь. Его же, наверно, весь дом слышал.

Решив когда-нибудь, когда выступление Незнайки забудется, прийти сюда и покататься побольше, путешественники отправились дальше.

Нужно сказать, что в каждом доме Солнечного города имелась столовая-наливайка. Столы стояли не только внутри столовых, но и снаружи, на тротуарах. Везде за столами можно было видеть коротышек. Одни обедали, пили водку, вино или джин; другие читали газеты, рассматривали журналы с разными картинками; третьи играли — кто в лото, кто в домино, кто в блекджек или ещё во что-нибудь на деньги или на стакан красного и огурец.

Трезвенький, которому это всё глубоко претило, начал рассказывать старинную легенду:

— Давным-давно, кажется в прошлую пятницу, адепт секты Белой Горячки полз по дороге, думая о том, о чём только и мог думать человек в таком состоянии: «оттоптали нам с тобой, Шарик, все руки!» А навстречу ему полз адепт конкурирующей секты Зелёного Змия. Тоже пьяный. Будучи в хорошем расположении духа, ползущий кивком приветствовал конкурента…

Впрочем, Незнайка не слушал, разглядывая вывеску: «в пятницу на всё бухло скидка!» Как раз в это время из библиотеки, весь очень начитанный, шёл некто Листик. Слабо соображая, где находится, он столкнулся с Незнайкой. От столкновения Листик выронил и разбил несколько бутылок. И хотя бутылки были не его, Незнайка, видя такой чудовищный ужас, не сдержался:

— Ах ты осёл!

— Кто здесь? — спросил Листик. — Разве я не дома?.. Осёл, это такое животное на четырёх ножках. Так написано в Википедии.

— Вот ты и есть это животное! — воскликнул Незнайка, взмахивая волшебной палочкой. — И скажи «спасибо», что не отправлю тебя в Бобруйск!

— Мало ли… — начал Листик.

Он хотел сказать: «Мало ли какие видения являются мне, это сугубо моё личное дело», — но как раз на этом слове превратился в осла и, взмахнув хвостом, зашагал прочь, постукивая по тротуару копытами. Бутылки, которые он разбил, так и остались лежать посреди тротуара. Прохожих в это время поблизости не оказалось, и никто не видел этого необычайного происшествия. Пробочка и Трезвенький не заметили, что Незнайка зазевался перед домом с наливайкой, и ушли вперёд. Когда Незнайка догнал их, они стояли перед высоким домом с большой надписью поперёк стены: Гостиница „Мальвазия“.

— Вот тут мы и остановимся, — сказала Пробочка. — Путешественники всегда в гостиницах останавливаются. Особенно с таким названием.