Незнайка в бывшем Солнечном городе (джен)

Все уселись на лавочке. Перед ними на противоположной стороне улицы стоял пятиэтажный дом. Под крышей дома во всю стену была картина, на которой были нарисованы Красная Шапочка и Серый Волк, встретившиеся в лесу, по видимому не в первый раз, и с некоторым намерением. Пробочка сейчас же принялась пересказывать сюжет одного фильма с Красной Шапочкой, который она смотрела в видеосалоне в святые девяностые. Это было очень интересно, так как можно было слушать сказку и одновременно смотреть на картину. Однако Незнайка слушал не очень внимательно и поминутно, отпрашиваясь у Трезвенького, бегал за угол к лотку, где какой-то мужик в большой кепке торговал самогоном с разными вкусами: апельсиновым, мандариновым, сливовым…

Незнайка вскочил, чтоб снова бежать к киоску, но вдруг зашатался.

— Допился, алкаш, — буркнул Трезвенький.

— Блин, ты посмотри: дом вертится!

Чистюля прищурился и вынужден был согласиться — дом в самом деле вертелся.

— Ну и что за идиот от инженерной мысли такое выдумал? — вслух спросил Трезвенький.

Тут к ним подошёл житель Солнечного города и спросил:

— Вы, наверно, приезжие? Все местные знают, что этот дом построил в делирии и за хороший откат от энергокомпаний архитектор Вертибутылкин… Я по специальности архитектор, и тоже строю дома без нормальных окон и со свистящими швами между плитами.

— А, — обрадовался Незнайка, — вы коррупционер!

Дело было в том, что в глубине души Незнайка знал про себя, что является самым страшным злодеем в истории, рядом с которым всякие Атиллы и Чингиз-ханы просто дети в песочнице, ибо они не уничтожили навсегда будущее всего человечества, а он уничтожил. Потому усиленно искал негативные черты в других. Наличие этих негативных черт позволяло Незнайке не чувствовать себя таким уж негодяем…

— Я лоббист! — Погрозил ему пальцем Кубик. — С коррупцией мы боремся.

— А реально, износ подшипников и рельс, техобслуживание этого всего добра сколько стоит жителям? — Спросил Трезвенький.

— Без лоха и жизнь плоха! — отрапортовал Кубик. — Понятия не имею, да и наорать мне. Каждый в свободном обществе отвечает за свои решения. Не готов нести издержки, нехрен покупать квартиру в инновационном доме, особенно в ипотеку.

Незнайка радостно кивал головой.

— Если у вас есть желание, а то у меня чё-то уже пропало, я могу показать вам некоторые другие дома, которые, для развода богатеньких буратин, построил наш Архитектурный комитет… Батюшки! Совсем из головы вылетело! Меня ж послали два часа назад за водкой, а в комитете до сих пор сидят и ждут!

— Это не беда, — снисходительно сказал Незнайка, — взмахнул палочкой, и тут же в руках Кубика появились две авоськи с чем-то звякающим.

— О, какая полезная приспособа! — восхитился Кубик. — Вам надо обязательно посетить заседание комитета! Чтобы мне два раза не бегать.

— Я согласен,— ответил Незнайка.— Мне ещё ни разу не удавалось попасть на заседание комитета.

—Я тоже поеду с удовольствием,— согласилась Пробочка.

— А я, — вздохнул Трезвенький, — потом потащу вас домой.

Заседание комитета проходило за большим столом, похожим на свадебный, и вообще напоминало свадьбу. В углу кого-то уже хлопотливо били. Председатель, как новобрачный, восседал во главе стола, но на него уже особо не обращали внимания. Принесённая Кубиком тара быстро рассосалась по столу.

За кафедрой, навроде тамады, делал доклад какой-то коротышка.

— Вертящиеся дома, как показал опыт, строить можно, никто с этим не спорит. Но надо ли их нам строить — вот в чём вопрос? Главная беда заключается в том, что у живущих во вращающихся домах, нарушаются правильные представления об окружающей действительности. Возникает всякая толерастия, и иже с нею, в плохом смысле этого слова. Я знаю, о чём говорю, потому что сам живу среди подобных представителей нетрадиционных отношений. В плохом смысле этого слова. Вот кто-то вчера нагадил у меня в подъезде! — Возвысил голос докладчик. — Между тем, законы запрещают ставить в подъездах растяжки, противопехотные мины, медвежьи капканы и акустические пулемёты… И послушайте, что выходит: как только солнце появляется, мне начинает казаться, что наступило утро последнего дня, ибо невозможно представить, чтобы господь терпел это сборище представителей нетрадиционных отношений в плохом смысле слова ещё хотя бы один день. И я вынужден пить с самого утра: за упокой этого мира, за спасение своей души, за праведный божий суд, ну и так далее. Но, как только солнце исчезает, мне кажется, что пришёл вечер и пора выпивать вечерних сто пятьдесят и ложиться спать. К полудню я уже не знаю, что сегодня — сегодня, или вчера, или уже, может быть, завтра. Я уже синий, как изолента, и ничего не могу делать, поэтому я постоянно спешу и ничего не успеваю.

Все засмеялись. К столу подошла малышка в беленьком платьице и сказала:

— Все это ещё не так страшно, потому что вы живёте в доме, который вращается справа налево; поэтому когда вы смотрите в окно, то вам кажется, что солнце ходит по небу слева направо, то есть с востока на запад, как полагается. Но у меня есть подруга, которой кажется, что солнце ходит шиворот-навыворот, потому что её дом вращается не так, как ваш, а в обратную сторону. Она, то есть эта моя подруга, сидит не на водке, а на чём-то другом, поэтому в голове у неё все перепуталось, и за последнее время она даже перестала различать, где у неё правая и где левая рука. Мы возили её в дурдом, но там очередь на полгода, так что пришлось увезти её в далёкое село, откуда городской житель из современного поколения самостоятельно пешком не выйдет… Чтоб она там переносила делирий на чистом воздухе и продуктах.

Спор разгорался. Незнайка ещё несколько раз наколдовывал водку. Хлопотливо били кого-то уже во всех четырёх углах и настойчиво искали пятый, с нехорошим интересом приглядываясь к гостям. Наконец, Чистюля поднялся, подхватил Незнайку и Пробочку под микитки и потащил к выходу на свежий воздух…