Легенда о красных ягодах (гет)

На втором этаже действительно обнаружилось несколько спален — одна была большая, с огромной двуспальной кроватью и множеством прочей мебели, видимо, эта была спальня хозяев. Две другие же были поменьше, и обставлены более аскетично, в них мы и решили разместиться. Я выбрал себе ту, что была прямо напротив лестницы, а Чарли — следующую по коридору. Занимать хозяйскую спальню никто из нас не захотел — мы все еще ощущали себя так, будто незаконно вторглись в чужой дом, и вот-вот вернутся хозяева и застукают нас здесь.

Я занес сумку со своими вещами в выбранную мной комнату, и огляделся. Она понравилась мне большим, почти во всю стену окном, которое выходило в сад. Интерьер всей комнаты был выдержан в сине-голубых тонах. Стены были оклеены светло-голубыми обоями с легким цветочным рисунком, шторы темно-синие и очень плотные, покрывало на кровати, ковер на полу и прочий текстиль так же представляли собой разные оттенки голубого и синего цветов.

Кровать была поменьше, чем в большой спальне, но на вид очень удобная, кроме нее, из мебели был еще платяной шкаф, прикроватные тумбочки, большое напольное зеркало, письменный стол, кресло и журнальный столик в углу. В одной из стен находился камин.

Я поставил сумку с вещами на пол у шкафа, расстегнул молнию, и решив, что на этом разбор вещей можно считать оконченным, вышел из комнаты.

Второй этаж поместья Рэдберри представлял собой коридор, по обе стороны которого тянулись двери комнат. Три из них были спальни, одна — вероятно, детская, но в ней, кажется, уже очень давно никто не жил — уж очень запущенный вид она имела. В конце коридора располагалась ванная комната и вторая лестница, и еще одну комнату мы не успели осмотреть.

Я заглянул в спальню к Чарли (она была выдержана в зеленых тонах, а набором мебели почти повторяла мою), и обнаружил, что он тоже не стал утруждать себя разбором своих вещей, а ограничился тем, что достал из

сумки пару футболок и набросил их на спинку стула у письменного стола.

— Обустроился? — хмыкнул я.

— Вроде того, — Чарли подвинул сумку поближе к шкафу. — Ну что, пойдем дальше осматриваться?

Мы вышли в коридор, и я направился к двери возле большой спальни. Дернул за ручку, но она не поддалась.

— Похоже, заперто, — разочарованно протянул я.

— У тебя же в кармане связка ключей, балда! — развеселился Чарли. — Попробуй, это обычно помогает против запертых дверей!

Я сконфуженно потупился, достал ключи, и начал перебирать их по очереди. Наконец, на четвертом или пятом ключе раздался щелчок замка.

Судя по всему, это был рабочий кабинет Эллиота. Письменный стол, большое мягкое кресло, пара шкафов, забитых папками с документацией. «Ничего особенного» — пробормотал у меня за спиной Чарли, но я все равно прошел внутрь. Кабинет привлек меня тем, что не выглядел запущенным — будто хозяин лишь минуту назад вышел отсюда. На столе лежали какие-то бумаги, книга, открытая посередине, даже наполовину выкуренная сигара в пепельнице и бокал с остатками какой-то янтарной жидкости сохранились!

Большой перекидной ежедневник, стоявший на краю стола, был открыт на дате 15 февраля. На странице было несколько записей:

- В 12.00 встреча с мистером Картером

- Заехать к адвокату Кофману

- Позвонить Джеймсу

- Отправить письмо племянникам

— Чарли! — воскликнул я. — Какого числа умер Эллиот, ты не помнишь? Это было сказано в том письме от адвоката.

— Четырнадцатого февраля, — сразу же ответил он. Память на числа у него была превосходная. — А что?

— Смотри! — я подтолкнул к нему ежедневник.

— Значит, он планировал какие-то дела на этот день, но успел их сделать, потому что умер накануне, — заключил Чарли, прочитав содержимое страницы. — Печально, правда? Что человек планировал день, не зная, что он для него уже не наступит…

— Да, но я не об этом! — перебил его я. — Он хотел отправить какое-то письмо племянникам, но, как ты верно подметил, не успел этого сделать!

— Ну да. И что? — Чарли непонимающе смотрел на меня пару секунд, и тут его осенило: — Подожди, ты думаешь, он нам хотел отправить письмо? Да брось! — он рассмеялся. — Эллиот в жизни ничего нам не писал, кроме пары открыток в детстве, с чего бы вдруг сейчас… Да и вообще, тут сказано «племянникам», не называя имен. Мало ли, какие у него еще могут быть племянники, кроме нас — ты же сам видел, какая огромная у них семья, — Чарли махнул рукой куда-то вниз, имея ввиду гобелен с родовым древом.

— Вот именно! — я чувствовал небывалый азарт, мне казалось, что я наконец-то нашел ниточку, которая приведет нас к ответу на вопрос почему именно нам досталось поместье. — Если бы не этот гобелен, я бы согласился с тобой, что племянников у него могло быть сколько угодно! Но судя по тому, что я на нем видел, я с уверенностью могу сказать, что племянниками ему приходимся только мы с тобой.

— Ну хорошо, хорошо, не кипятись, — Чарли поднял руки в защитном жесте. — Но даже если и так, то что с того? Письма мы не получали, отправить его он судя по всему не успел, не думаешь же ты, что оно где-то здесь до сих пор нас дожидается?

— Именно так я и думаю! — радостно воскликнул я. — Оно должно быть здесь!

Сказав так, я переворошил бумаги на столе, тряхнул открытую книгу, пролистал ежедневник, игнорируя скептический взгляд Чарли.

— Может быть, в ящиках стола? — подбодрил я сам себя.

Ящиков в столе было шесть — по три с каждой стороны.

— Поможешь? — с надеждой я взглянул на Чарли. — Вдвоем мы быстрее их осмотрим.

Вздохнув и покачав головой, Чарли все же присоединился к поискам. Минут пятнадцать мы молча просматривали содержимое ящиков, но не находили ничего похожего на письмо. Наконец, остался всего один ящик, но он был заперт. Я вспомнил, что на связке ключей был маленький ключик, я еще тогда подумал, что он от почтового ящика, но чем черт не шутит…

Сегодня явно был наш день — ключик подошел и замок открылся, и мы были вознаграждены за наши усердные поиски — поверх каких-то бумаг и счетов лежал узкий запечатанный конверт. С замиранием сердца я перевернул его, и прочитал «Чарльзу и Джорджу Блумфилдам, Англия, графство Саут-Йоркшир, город Шеффилд…» Далее шел мамин адрес.

Не скрывая торжества во взгляде, я показал конверт Чарли.

— Вскрывай, не тяни! — воскликнул он, теперь и его глаза загорелись интересом, будто вовсе не он полчаса назад доказывал мне, что я несу чушь.

Взяв из органайзера на столе ножичек для бумаг, я аккуратно вскрыл конверт, мельком подумав о том, как это странно — мы должны были прочесть это письмо еще полгода назад на маминой кухне, а в итоге… в итоге письмо все равно нашло своих получателей, в другом месте и в другое время.

Я расстелил лист бумаги, исписанный красивым округлым почерком, на столе, и мы погрузились в чтение.

Дорогие мои Чарли и Джордж!

Мы с вами не знакомы, и я считаю нужным в первую очередь представиться — я Эллиот Блумфилд, ваш двоюродный дедушка, приемный отец вашего отца.

Я глубоко сожалею о том, что ранее мы с вами не поддерживали связь — это непростительная ошибка с моей стороны, ведь вы — мои внучатые племянники, часть нашей большой старинной семьи, а ваш отец был для меня как родной сын.

Я считаю, что мы должны немедленно исправить это недоразумение, и познакомиться друг с другом, поэтому приглашаю вас к себе в гости, в наше фамильное поместье «Рэдберри», которое находится в Бейкуэлле, графство Дербишир, Бертон-стрит, 24.

Напишите мне как можно скорее, когда вы сможете приехать. Я понимаю, для двух молодых людей поездка в провинциальный город к престарелому родственнику может показаться неимоверно скучной, но смею заверить вас, я найду, чем вас развлечь! В нашем городке есть немало хороших пабов и других увеселительных заведений, а местные девушки ничуть не хуже, чем в большом городе. Ну а если так случится, что мы с вами найдем общий язык (на что я горячо надеюсь!), немало развлечений для вас найдется и в самом поместье. Оно старинное, и хранит в себе немало тайн, и я более чем уверен, что поиски фамильного сокровища смогут заинтриговать вас!

С надеждой на скорую встречу,

ваш дедушка Эллиот Блумфилд.

— Он приглашал нас в гости… — растерянно протянул Чарли, поднимая глаза от письма.

— …на поиски фамильного сокровища, — пораженно закончил я.

Пару секунд стояла тишина, потом Чарли натянуто расхохотался.

— Да уж, старик явно выжил из ума, — сквозь смех проговорил он. — Или настолько страдал от одиночества, что выдумал такое, чтобы заманить нас в гости! Это же надо — сокровище! — он снова захохотал.

Я хотел было возразить, но тут глухой низкий звон разнесся по всему поместью. Он был негромким, если бы в этот момент Чарли все еще смеялся, мы бы его и не услышали, но уж очень жутким. Спустя несколько мгновений он повторился еще раз, и все стихло.

— Что это? — вытаращил глаза Чарли.

— Не знаю, — протянул я, озираясь. Мой взгляд упал на часы, висящие на стене, и меня осенило. — Наверное, это часы! Те, большие, что стоят в холле! Как раз ровно два часа дня.

— Точно, — с облегчением кивнул Чарли. — Часы. Черт возьми, так можно и от страха умереть!.. А что, уже два часа дня? Боже, я умираю с голоду! Может, пообедаем, прежде чем продолжать обход дома?

— Давай, — согласился я, потому что тоже давно уже испытывал чувство голода. — Но насчет этого… — я помахал письмом, которое все еще держал в руке, — я не думаю, что это бред сумасшедшего,

— Джордж, я тебя умоляю, давай сначала поедим! — простонал Чарли, направляясь к двери. — У меня с утра ни крошки во рту не было!

Пришлось сдаться, и отправиться вслед за ним на кухню, но письмо я на всякий случай прихватил с собой.

Мы разогрели себе курицу и овощи, поставили кипятиться чайник и нашли запасы чая и сахара в одном из шкафчиков. Ели практически молча, перебрасываясь лишь отдельными фразами. И только после еды, когда мы сыто откинулись на спинки стульев, я решился снова заговорить о письме.

— Послушай, Чарли… Почему ты считаешь, что Эллиот выжил из ума? По-моему, письмо написано вполне адекватно.

— Потому что он предлагал нам заняться поисками какого-то сокровища! — фыркнул Чарли. — Это, по-твоему, адекватно?

— А почему нет? Род Блумфилдов старинный, поместье тоже, почему ты считаешь невозможным то, что где-то здесь спрятано какое-то фамильное сокровище? — искренне недоумевал я.

— Да потому что такое бывает только в книгах и фильмах! А мы живем в реальном мире, — вздохнул Чарли. — Ты просто начитался своих любимых детективов и приключений, и поэтому считаешь это вполне возможным…

Вероятно, Чарли был прав, но я упрямо гнул свою линию.

— Но, а если — подчеркиваю, если, — это окажется правдой? Мы совсем ничего не знаем об этой семье, и об этом доме! Не знаем, какие секреты и скелеты в шкафах хранятся тут! Представь, если мы продадим дом, а новый владелец обнаружит сокровище, принадлежащее нам по праву, и продаст его за баснословные деньги. Это будет обидно, не находишь?

Я знал, куда бить. Чарли взволновано заерзал на стуле.

— Ну да… — протянул он, почесав в затылке. — Но все равно… Мы не знаем, правда ли это сокровище существует, что оно вообще из себя представляет… Вдруг это фигуральное выражение, а не буквальное? Да и где оно может быть спрятано? Дом огромный, а сад еще больше!

— Я не предлагаю тебе прямо сейчас заниматься его поисками! — воскликнул я, подняв ладони вверх. Мне было достаточно того, что я заронил в мысли брата зерно сомнений. — У нас здесь вообще-то масса других дел, не забыл? Просто нужно быть внимательными. И для начала вообще разузнать, не был ли Эллиот действительно сумасшедшим. Все-таки, восемьдесят пять лет — почтенный возраст. Нужно будет поговорить с кем-то — с соседями, например, или попытаться разузнать контакты людей, работавших у него в обслуге…

Я осекся, наткнувшись на взгляд Чарли. Он смотрел на меня почти с жалостью.

— Ты, наверное, считаешь, что попал в одну из своих книжек, и собираешься строить из себя Нэнси Дрю,⁽¹⁾ — покачал головой Чарли. — Тебе уже почти тридцать лет, может хватит витать в выдуманных мирах? Хоть ты и заинтриговал меня, сказав, что сокровище может стоит больших денег, я все равно на девяносто девять процентов уверен, что это все чушь, и его не существует!

Я молчал. Слова Чарли о том, что я воображаю, что попал в детективную книжку, сильно задели меня. В первую очередь потому, что были правдой. Я действительно с юности увлекался чтением различных детективных историй, и сам страстно желал поучаствовать в чем-то подобном. Поместье Рэдберри будто сошло со страниц приключенческой книжки, и прочитав в письме о таинственном сокровище, я тут же нафантазировал себе невесть чего. Скорее всего, Чарли прав — сокровища либо не существует вообще, либо это не в прямом смысле что-то ценное…

Я вздохнул. Здравый смысл подсказывал именно это, но в душе все равно уже поселилась надежда…

После обеда мы продолжили осматривать дом. На первом этаже обнаружилась библиотека, в нее вела дверь из гостиной. Здесь тоже был камин, письменный стол, в углу стоял большой напольный глобус, пара кресел и столик перед камином, а все остальное пространство вдоль стен было занято шкафами со множеством книг. У меня не было времени внимательно осмотреть их, но я успел заметить, что наряду с современными, здесь было много старинных книг с пожелтевшими страницами и истертыми обложками. Мысленно сделав себе пометку вернуться сюда позже, я вслед за Чарли поднялся на третий этаж.

Коридор здесь был гораздо короче, и из него вело всего четыре двери, две из которых оказались запертыми, и ни один из ключей к ним не подходил. Две другие комнаты выглядели давно не используемыми личными комнатами кого-то из предыдущих жильцов. В одной помимо обычной мебели стоял покосившийся мольберт, да в углу были свалены старые холсты и выцветшие картины — видимо, кто-то из наших предков был художником.

Во второй и вовсе был какой-то хлам — коробки, подшивки газет, пара застекленных шкафчиков с какими-то колбами и пробирками, в ящиках стола какие-то рукописи, такие ветхие, что казалось, рассыплются прямо в руках…

Не сговариваясь, мы вышли из этого запустения. Больше всего мне не терпелось посмотреть, что же находится наверху башенки, но меня ждало разочарование. Поднявшись по винтовой узкой лестнице, мы обнаружили, что круглая комнатка под куполом башни абсолютно пуста. На грубом каменном полу лишь валялись обрывки газет, да паук сплел паутину на одном из трех окон.

Мы спустились вниз, в гостиную, и, не сговариваясь, плюхнулись в кресла. Часы недавно пробили четыре, а мы чувствовали себя уставшими, будто пахали весь день.

— Сад осмотрим завтра? — предложил я, не испытывая сейчас ни малейшего желания наматывать круги вокруг поместья.

Чарли согласно промычал что-то, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Через некоторое время я понял, что он задремал, и, встав, тихонько вышел из комнаты, чтобы не мешать ему. Я поднялся в свою комнату и какое-то время покрутился в ней, не зная, чем себя занять. В итоге достал из сумки предусмотрительно захваченную из дома книгу, и прилег на кровать.

Читал я около двух часов, изредка поглядывая в окно на ползущие по небу тучи и качающиеся макушки деревьев. Часы внизу пробили пять, а потом и шесть. Звучали они приглушенно, раскатисто, и, признаюсь, что звук, который вначале меня напугал, теперь начинал мне нравиться. Я вообще вдруг почувствовал себя довольно комфортно, напряжение немного отпустило, и я подумал, что провести здесь следующие две недели может быть и не такой уж плохой идеей.

Бой часов, видимо, разбудил Чарли, потому что я услышал его шаги на лестнице, а потом дверь комнаты бесцеремонно распахнулась.

— А, вот ты где! А я думал, тебя привидения украли! — Чарли рассмеялся собственной шутке.

— Привидения обычно крадут во сне, так что тебе это больше грозило, — хмыкнул я.

— Я вот думаю, сходить в ближайший супермаркет, он вроде в нескольких кварталах, — продолжал Чарли. — Тебе взять чего-нибудь?

— Того же, что и себе, только в два раза меньше, — улыбнулся я и, достав бумажник, протянул ему пару купюр и ключи от ворот. — И не такое крепкое.

Чарли понимающе кивнул и вышел из комнаты. Я сразу понял, что он заскучал и решил разбавить пивом первый вечер в поместье. Мне эта идея тоже показалась неплохой — снять стресс, накопившийся за день, было бы неплохо. Да и после пары бутылочек пива я усну быстро и крепко. Я всерьез опасался, что в незнакомом доме на чужой кровати меня настигнет бессонница.

Спустя почти час он вернулся, в пакетах весело позвякивали бутылки. Наскоро поужинав, мы устроились в гостиной и откупорили пиво.

— За приезд! — Чарли отсалютовал мне бутылкой.

— За наследство! — кивнул я, и сделал глоток.

— Ну что, какие первые впечатления от поместья? — спросил у меня Чарли, разом опустошив свою бутылку на треть.

— Ты знаешь, оно мне понравилось, — честно ответил я. — Тут на самом деле неплохо. И я понимаю теперь, что имела ввиду мама, говоря о том, что нас заинтересует история нашей семьи. Теперь, когда мы в прямом смысле прикоснулись к ней, мне действительно интересно узнать больше о наших предках и этом доме.

— Согласен, — кивнул Чарли. — Как-то раньше понятие «наша семья» включала в себя только нас с тобой и маму, а теперь я чувствую, что мы принадлежим к действительно старинному и большому роду, — он кивнул на гобелен на стене.

— Какой у нас фронт работ на ближайшие дни? — спросил я. — Кажется, дом не нуждается в какой-то генеральной уборке или ремонте.

— Что верно, то верно. Я ожидал, что он в гораздо худшем состоянии, — согласился Чарли. — А тут все действительно полностью пригодно для жилья, разве что только пыль смахнуть. Но все-таки поработать придется. Нужно будет собрать все личные вещи предыдущих жильцов в коробки, и решить, что с ними дальше делать — что-то выбросить, что-то может быть оставить себе. И обязательно внимательно осмотреть весь дом — все шкафы, ящики, столы и прочее. Здесь вполне может быть что-то ценное — ювелирные изделия или деньги.

— Предлагаешь мародерствовать? — усмехнулся я.

— Почему мародерствовать? — возмутился Чарли. — Мы законные владельцы дома и всего его содержимого, распоряжаться им можем, как нам заблагорассудится… Если найдем деньги — поделим, если украшения — продадим и поделим, или оставим себе на память. Как ты верно подметил, будет очень обидно, если их найдет и продаст новый владелец, — ехидно закончил он.

Я покивал и откинулся на спинку кресла. За окнами давно стемнело, только свет уличных фонарей за оградой пробивался сквозь кроны деревьев. Часы все также мерно тикали в холле. Мне безумно нравился этот звук, совсем непохожий на тиканье современных настенных часов. В остальном же, и в доме, и вокруг него царила абсолютная тишина, из-за чего мне порой казалось, что вокруг на многие мили нет ни одной живой души.

— Как думаешь, зачем Эллиот хотел с нами познакомиться и приглашал нас в гости? — спросил Чарли, вырывая меня из оцепенения.

— Не знаю… — пожал я плечами. — Если письмо он написал за день до своей смерти, значит завещание уже было составлено, и он уже знал, что оставит нам дом. Возможно, об этом он и хотел поговорить, объяснить, почему оставляет его нам.

— И все же, почему именно нам? — в сотый уже раз задался вопросом Чарли.

— Видимо из-за этого «культа близнецов», как ты его прозвал. Мы единственные близнецы сейчас во всей семье, и, видимо, для него это имело настолько большое значение. Вероятно, он много лет ждал, что у его детей или внуков родятся близнецы, а не дождавшись, решил завещать поместье нам. Для этого и хотел познакомиться.

— Да, но это все равно не объясняет, что такого особенного в том, что мы близнецы? — снова начал раздражаться Чарли.

— Наверное, это считалось фамильной особенностью. Ты же видел, сколько близнецов в семье было до нас, — я кивнул на гобелен.

— Ты говорил, та девушка, у которой мы спрашивали дорогу, испугалась, когда увидела, что мы близнецы, — припомнил Чарли.

— Если быть честным, насторожилась, — поправил я. — И тут же стала спрашивать, как нас зовут. А услышав фамилию, уже испугалась.

— И что это может значить?

— То, что все вокруг знают что-то, чего не знаем мы, — мрачно подытожил я.

Остаток вечера мы провели, строя различные предположения и теории, а в десять часов разошлись по своим спальням.

Обнаружив в шкафу стопку чистого постельного белья, я застелил его и рухнул в кровать. Она оказалась действительно очень удобной и в меру мягкой. Я чувствовал, как ноги и руки будто налились свинцом, натянул одеяло до самого подбородка и, пару минут поглазев на белеющий в темноте потолок, крепко уснул.

1) Нэнси Дрю — персонаж серии детективных романов, девушка-детектив, которой приходится постоянно разгадывать тайны, загадки, и заниматься поисками сокровищ.

Вернуться к тексту