Как Амелия Боунс слепое правосудие зрячим делала и что из этого вышло (джен)

Гарри, Гермиона, Амелия и Сол сидели в его кабинете и пили чай. Кроакер сам пригласил их после заседания, немного передохнуть и расслабиться. Чай пили молча. Думая каждый о своём. Гарри, при этом, ещё и потихоньку радовался. Потому, что ему впервые в жизни встретились ответственные взрослые. Которые делали то, что обычно должен делать любой нормальный взрослый, а не сваливать на детей свою работу.

— Ну, — рассуждал он про себя, — если разбираться, то так оно в моей жизни и получалось. До Хогвартса я таких взрослых вообще не помню. Ни одного. И, что самое интересное, никто из них, никогда даже не поинтересовался, а почему я хожу одетый как оборванец. И, почему у меня вид, чуть откормленнее чем у узника концлагеря. Ну или, почему меня нередко «украшают» синяки. Скорее всего они просто не видели того чего не хотели. Вообще-то, их понять как раз можно, наверное. Репутацию-то мне родственнички соответствующую создали. Постарались от всей души.

На секунду Гарри прервался, чтобы сделать очередной глоток и продолжил рассуждать.

— Но, и в Хогвартсе тоже лучше не стало. ... Хм-м... Ну, если даже и стало, то ненамного, — размышлял он. — Нет, так-то вроде и заботу об учениках взрослые проявляют, и к делам ответственно относятся.

Гарри еще немного подумал и «пошёл» дальше в своих рассуждениях.

— Только, вот незадача, тут избранным оказаться нужно, что бы о тебе заботиться начали. И, яркий пример тому, Слизерин и Хаффлпафф. А вот от нашей Маккошки такого фиг дождёшься. Она ответственной становится только в те моменты, когда нужно... разобраться как следует и наказать... кого попало. Тут её хлебом не корми. И, что самое неприятное, со своих, почему-то, баллов она старается побольше снять чем с чужих. Как тогда, когда мы с Норбертом попались.

Гарри вновь отвлёкся на чай.

— И, разумеется, директор, — продолжил он дальнейшие рассуждения. — Вишенка, блин, на торте. Ну, очень «ответственный» товарищ. Н-да. Особенно, когда это ему самому нужно. Например, если меня на лето к родственничкам «законопатить», то он тут как тут. Так нарисуется, что хрен сотрёшь. Вот прямо весь такой взрослый-взрослый и ответственный-ответственный, что просто пробы на нём ставить негде. А вот во всех остальных случаях, он только и может, что изобразить сочувствие на лице и сказать: "Увы, Гарри, мальчик мой. Я ничего не могу поделать".

О чём Гарри, поразмышляв, высказался вслух. И добавил, что ему наконец-то повезло. Ну, что таких взрослых встретил. Нет, ему конечно везло во всякие, разные критические моменты. Их ещё Гермиона как-то по-хитрому называла. Или, по-научному. Вроде бы, точками бифуркации. Что это за точки такие Гарри, конечно, не знал, пока что, но если Гермиона их так называла, то значит это они и были.

— А прямо сейчас, мистер Поттер, — ухмыльнулся, выслушав его, Кроакер, — вам повезёт ещё больше.

— Как именно? — уточнил Гарри.

— А пойдёмте со мной, и всё сами увидите. — И он сопроводил из в зал для ритуалов.

В нём он подвёл их к одной из геометрических фигур, вырезанных в полу, а там Гарри... споткнулся и упал. Якобы случайно. Нет, потом-то ему, конечно, объяснили, что упал он совсем не случайно. И, что его не только «уронили» с помощью магии, но и падение подправили. Чтобы он не просто упал, а — туда куда нужно. И, как нужно. Да и Кроакер перед ним извинился. Попозже. Просто в этом случае, как он объяснил, нужна была кровь от человека в тот самый момент когда он этого не ожидает. Пролитая без его согласия.

В общем, когда Гарри падал, то приземлился рукой на какой-то острый выступ. Да так неудачно, что практически насадился на него ладонью. Ну, и кровища из него, при этом, ручьём полилась. Нет его, конечно тут же подняли на ноги, руку ему вылечили, и влили в него несколько зелий. Как сказала позже Гермина, помимо Кроветворного, ещё и Противостолбнячное, и Антишоковое. Ну, и Обезболивающее, разумеется. Но вот крови, перед этим из него успело вылиться столько, что она по желобку на этом выступе, стекла на пол и полностью залила "кракозябру". То есть руну.

А когда они вернулись в кабинет, то Кроакер сначала извинился, а потом пояснил. Что, дескать, граждане они законопослушные, а в ритуале, который будет проводиться задействована кровь. Вот для того-то, чтобы не стать злостным нарушителем, да ещё и в присутствии Главы ДМП, Гарри и уронили. «Случайно». Потому что, если случайно, то и ответственности никакой. Вот такой вот выверт юриспруденции.

К тому же, было необходимо, чтобы кровь Гарри, которую взял у него на кладбище Хвост и та, которая из Гарри сейчас вылилась, наиболее соответствовали друг другу по... моменту её изъятия. Так, наверное. Хвост-то его тоже неожиданно ножом тогда пырнул. В общем, им было нужно воспроизвести кладбищенскую ситуацию. В плане ощущений.

А ещё он объяснил, что кровь его понадобилась для запуска ритуала. Решавшего сразу несколько задач.

Во-первых, вся его кровь или иные биологические частички, оказавшиеся вне тела Гарри, приходили в абсолютную негодность. В результате чего кровь Поттера, находящаяся в теле Того-Который станет абсолютно непригодной и, даже, ядовитой. И оно тут же начнёт умирать и разлагаться.

Во-вторых, из той частички души Того-Самого, которую извлекли у Гарри, успели сделать что-то вроде объекта притяжения. Эдакого сильного магнита. Чтобы та часть души Того-Кого-Все-Знают, которая находится в возрождённом на кладбище тельце, никуда не улетела. Ну, и заодно, если Тот-Который слелал больше одного хоркрукса, то и остальные частички притянуть.

— Но, сэр, а как это будет происходить без разрушения... основы или носителя? — спросила умненькая девочка Гермиона.

— Есть способы, — ответил ей главный невыразимец, не вдаваясь в подробности. — Вот если будете у нас работать, тогда узнаете. А пока, просто поверьте на слово.

И пояснил дальше, что для этого-то и была задействована именно двенадцатилучевая звезда. Очень мощная ритуальная фигура. А в её центр был помещен сосуд с извлечённой из Гарри частью чужой души.

И теперь, после того как кровь Гарри эту двенадцатилучевую звезду как бы «включила», то она начнёт напитываться магией. На протяжении... часов, примерно, двенадцати-четырнадцати. А ещё она, его кровь, понадобилась потому, что именно от неё будет проведено Отсечение. И если всё пройдёт как запланировано, а всё так и будет, то завтра, даст Мерлин, невыразимцы и сам ритуал проведут.

— Так что, молодые люди, — заверил их Сол Кроакер, — можете не волноваться. Занимайтесь спокойно своими делами. А завтра, после очередного заседания, как говорится, милости просим. Ну, в смысле заходите ознакомиться с результатами.

После этого, впечатлённые Гарри и Гермина отправились домой. Да и не оставалось им сегодня ничего другого.

Следующее заседание комиссии началось с допроса Люциуса Малфоя. Он, как выяснилось, оказался тем самым «гостеприимным хозяином», в доме которого разместился возрождённый. Ну, а где же ещё, если Люциус сам его «пригласил». После того как возродившийся Тот-Самый его поставил в известность что жить он будет в Малфой-маноре. И отказ, при этом, не подразумевался.

Кроме всего прочего, он очень настойчиво порекомендовал Люциусу выяснить, что же это в последние дни в Министерстве такое творится. Да ещё и связанное с Поттером. И что же такого сотворил идиот по фамилии Фадж, если оно «вылилось» в какие-то непонятные, совершенно засекреченные разборки? Настолько серьёзные, что позиции самого Фаджа изрядно пошатнулись.

Люциус, разумеется, попытался. Два раза. И оба раза неудачно. Так что сегодняшняя попытка это выяснить была у него третьей. И последней. И, тоже неудачной, впрочем, как и две предыдущие. Ну, в том смысле, что узнать-то он узнал. Вот только рассказать об этом никому не сможет. Правда, понял это Малфой позже, когда уже сидел в кресле для допросов опутанный цепями.

— И ведь обставили-то как всё... сволочи, — наверное, подумалось Малфою.

Не успел он, сегодня, появиться в Министерстве, как мгновенно оказался разоружён, лишён всех артефактов и, доставлен в зал номер десять. А дальше случилось то, чего Малфой никак не ожидал. Нет, так-то он и ареста не ожидал. Но вот того, что он не сможет выкрутиться, да и вообще, такого к себе отношения, он даже и в страшном сне представить не мог.

Потому что, не сработал сегодня тот метод, которым он обычно пользовался посещая Министерство. Прежде-то как было? Он заходил в кабинет к нужному ему чиновнику, позванивая галлеонами. Ну, чтобы сразу того заинтересовать. Затем излагал пожелание и, параллельно, выкладывал на стол деньги. Сколько считал нужным. Обычно, деньги смахивались в ящик стола и просьба Малфоя тут же выполнялась. Реже, сидящий за столом оставался неподвижен, намекающе на него поглядывая. Тогда Люциус увеличивал сумму. Хватало, обычно, половины от ранее им предложенной. И уж очень редко случалось, когда её приходилось удваивать. Но, в любом случае, деньги смахивались в ящик и делалось то, что ему было нужно.

Но, случилось так, что сегодня этим методом действовать не вышло. Более того, он и не мог бы сработать. Не перед полным составом Визенгамота. А всё дело было в том, что в его состав, в своём большинстве, входили представители тех самых "священных двадцати восьми". И, как бы Малфой не пыжился, но для них он так и остался... «Понаехавшим». А значит, просто по-умолчанию, не являлся своим. Даже, несмотря на то, что фамилия Малфой тоже была в этом списке. В общем, большинство из присутствующих относились к Малфою, так же как родовая аристократия к нуворишам. Потому что знали как именно его фамилия смогла появиться в этом списке. И сколько это стоило.

— Здравствуйте, здравствуйте, мистер Малфой, — поприветствовал его Верховный чародей Голдштейн, иронично на него поглядывая. — Мы все необычайно рады, что вы, наконец, сочли возможным почтить нас своим присутствием. Потому что, у нас тут к вам вопросы появились. Которые мадам Боунс сейчас представит вашему вниманию.

— Вот ведь тоже ещё... «Истинный» англичанин, — подумалось Малфою. — Сами-то Голдштейны на островах обосновались всего на пару-тройку сотен лет раньше моего предка, а туда же, нос воротят.

Впрочем, долго порассуждать ему на эту тему не дали. Мадам Боунс сразу же зачитала обвинение.

— Мистер Малфой, прежде всего, вы обвиняетесь в длительном хранении запрещенного артефакта, умышленной тайной передаче его несовершеннолетнему и созданию угрозы для жизни и здоровья учеников школы Хогвартс, — зачитывала обвинение Амелия. — И это только основные обвинения в ваш адрес. А про взяточничество и действия влияющие на нормальную работу Министерства мы поговорим позже. И ещё о том, как благодаря вашему активному влиянию и прямому попустительству Альбуса Дамблдора, Северус Снэйп, будучи преподавателем школы Хогвартс, активно саботировал учебный процесс. Тем самым лишая наше общество новых зельеваров, авроров и колдомедиков. Что вы на это скажете, мистер Малфой?

Она пристально посмотрела на Люциуса и добавила:

— Кстати. Хочу сразу вас предупредить. Либо вы сотрудничаете добровольно, либо вам будет предложена порция вкуснейшего, свежесваренного Веритасерума. Выбор за вами.

Вот именно после этого заявления мадам Боунс Малфой понял, что сегодня ему не отвертеться. И, что никакие его умение плести «словесные кружева» не помогут. Потому что, у многих из присутствующих в зале, прямо сейчас, в Хогвартсе учились дети, внуки и внучки, племянники и племянницы и прочая родня. А за своих детей его порвут. Как Тузик грелку. И пусть, в основном, тогда пострадали "грязнокровки" и "предательница крови". Но вот то, что в числе пострадавших чистокровная девушка по имени Пенни Клирвотер, ему не простят.

А ещё, сидя в кресле для допрашиваемых, он чувствовал себя как перед возродившимся существом. Тем, которое обитало сейчас в его поместье. Того тоже не интересовали никакие отговорки. А деньги... Так оно считало, что Малфой просто обязан его ими снабжать. Совершенно не интересуясь, где их Люциус берёт.

В общем, как бы Люциус не ерепенился, но правду из него вытрясли. Даже тот факт, почему он целенаправленно подбросил артефакт дочери Артура Уизли, а не кому-нибудь ещё. Впрочем, тут Люциус не особо-то и запирался.

— Почему именно ей? — ответил он вопросом на вопрос. — По многим причинам. Во-первых, давнишняя взаимная неприязнь между нашими семьями. Ну и, во-вторых, её папаша слишком много стал себе позволять. Будучи начальником совершенно неключевого отдела Министерства. Даже не отдела, а отдельчика. Вот, кем он себя возомнил, если и законы стал проталкивать, и в облавах и обысках участвовать? Он у вас кто? Законотворец и аврор в одном лице? Вот пусть бы и «побегал», когда бы этот артефакт у его дочери обнаружили. А то, ишь ты. Как окружающих послушаешь, то получается, что Артурчик у нас ну прямо ангел во плоти. Только рыжий. Вы, у него дома-то копните, копните. Наверняка что-нибудь ещё помимо зачарованного автомобиля найдёте.

После того как Малфой дал показания, в части касающейся сегодняшнего заседания, слово снова предоставили Гарри. Его рассказ о втором курсе в школе, особенно впечатлил слушателей, когда они узнали о том, кто именно был Слизеринским монстром. Как и то, что сражаться с ним пришлось двенадцатилетнему мальчику. Нет, конечно на пару с директорским фениксом. Но, то что в схватку вынужден был вступить ребёнок, а не взрослый, ни у кого в голове не укладывалось. Как так-то?

И, разумеется, у членов Визенгамота не мог не возникнуть вопрос. А где, в это самое время, находился сам Альбус? Почему же он сам-то в сражении не поучаствовал? Великий, мать его, маг. Так может он не такой уж и Великий? Или же, всё-таки Великий, но только его величие куда-то не в ту сторону смотрит. В общем, тут нужно было разбираться.

Сам же Альбус, при этом, вид имел абсолютно невозмутимый. Дескать, шумите, шумите. Всё равно всё, по-моему, будет. И вообще, я лучше знаю что делать. Впрочем, задавать ему вопросы не стали. Решили, что тратить время на его словоблудие, к которому Альбус испытывал непроходящую любовь, нецелесообразно.

Вместо этого Гарри попросили изложить события его третьего курса. И опять у присутствующих появились вопросы. Вот только Дамблдора ими снова не побеспокоили. Сначала уточнили у Фаджа.

— Поясните-ка, мистер Фадж, — задала ему вопрос мадам Боунс, — это что мы сейчас такое услышали. Как так получилось, что вы, будучи Министром, лично производили арест мистера Хагрида? Разве это входит в перечень министерских прав и обязанностей? У нас что, об Аврорате отродясь никто слыхом не слыхивал? И почему, когда дети вам рассказали о невиновности Блэка, вы просто от них отмахнулись? Почему вы не вызвали в Хогвартс авроров и представителей ДМП? Тем более что Блэк, в это время оказался задержан. И, что вы там вообще в это время делали? Кто вас вызвал? Вы подумайте, подумайте мистер Фадж. Очень хорошо подумайте над тем что вы будете отвечать.

А затем вопросы стали задавать Макгонагалл.

— А вы, профессор Макгонагалл, что скажете о своём абсолютно наплевательском и крайне пренебрежительном отношении к своей лучшей ученице? Как вы вообще додумались, чтобы вручить несовершеннолетней ученице столь опасный артефакт, как Вращатель времени?

— Ну, — Макгонагалл, не стала запираться, — мне это Альбус посоветовал.

— И, разумеется, инструкцией по эксплуатации он вас не обеспечил.

— Совершенно верно, — согласилась Минерва. — А зачем, если он и так всё объяснил.

— То есть, вы даже и не усомнились в его словах и не проверили всё лично? Так что ли? — спросила Боунс. И получив подтверждение на свой вопрос, добавила. — Н-да. Поразительная безответственность. Впрочем, радуйтесь. Повезло и вам, и мисс Грэйнджер, что девочка сквибом не стала.

Амелия смотрела на Макгонагалл некоторое время молча, давая ей возможность "переварить" услышанное. А затем продолжила.

— Но, больше всего меня знаете что интересует? — Боунс уставилась на Макгонагалл. — Почему вы, человек законопослушный и очень ответственный, ну, насколько я знаю, так легко пошли на преступление? И, оно даже не должностное, тут явно уголовщиной попахивает.

Минерва не стала отвечать на это ничего. Она, лишь в очередной раз, со злостью посмотрела на Дамблдора.

На этом сегодняшнее заседание закончилось и Амелия, вместе с Гарри и Гермионой отправились в Отдел тайн.