Все меняется, ничего не исчезает (гет)

— Первое задание простое, но для неподготовленного разума оно будет нелегким, — профессор Тейт после сорокаминутной записи лекции о технике безопасности решила перейти непосредственно к предмету. — Кто мне скажет, что необходимо для успешного преобразования? Гэлбрайт.

— Магический дар, профессор Тейт, — мальчик усмехнулся, чувствуя чужое присутствие на границе своих ментальных блоков.

По классу прошелестели смешки — кто-то посчитал такой ответ остроумным. Учитель, впрочем, тоже, но ее улыбка быстро исчезла.

— Ответ, несомненно, верен, но позвольте мне конкретизировать вопрос. Что необходимо волшебнику для успешного преобразования? — щелчок по барьерам намекал, что следующая шутка оценена не будет.

— Воображение, профессор, — серьезно ответил Эрик. — Невозможно трансфигурировать то, чего представить не можешь.

— Верно, Гэлбрайт. Разъясню подробнее — для успешного преобразования объекта необходимо четко представлять себе как конечный результат, так и сам процесс трансфигурации. Вы не сможете получить даже из спички иголку, если ни разу её в глаза не видели. Вам это ясно?

Ответом были многочисленные кивки и нестройный гул голосов.

— Записали? Теперь к главному, а именно к магическим формулам. По школьной программе трансфигурации вы пройдете четыре разных вида преобразования: неживое в неживое, живое в неживое, неживое в живое и, наконец, живое в живое. Для каждого требуется своя магическая формула и свой уровень подготовки. Мы начнем с простейшего — преобразования неживого в неживое...

Еще добрых пятнадцать минут класс слушал и записывал. Эрик откровенно скучал.

И вот... отмашка. Перед каждым учеником возникла обыкновенная спичка, которую требовалось превратить в иголку.

Сгорая от нетерпения, Эрик взял палочку в руку, отчетливо представил спичку, увидел, как твердый металл заменяет собой хрупкое дерево, как он медленно заостряется на конце, утончается... и произнес давно заученную формулу.

Иголка была идеальна — острая, с четким ушком, целиком металлическая. От спички не осталось ни следа — полная трансфигурация неживого в неживое.

* * *

После первого урока Энн была вся на нервах — эти глупые шестикурсники! Каждый из них в мыслях уже переспал с ней! Фу… Впрочем, поставить на место этих зазнавшихся болванов было легко. Дня нее, прирожденного легилимента, умы этих сопливых Казанов были как открытые книги. Если щелкнуть точно по больному месту — присмиреют даже такие наглецы.

И почему она оказалась крайней? Разве ее вина в том, что спонсор их исследовательского центра просто не способен отказать директору Шармбатона?

Вторая пара, по её мнению, должна была пройти спокойно — всего лишь первокурсники, детишки, еще вчера сидевшие под родительским крылом.

Как бы не так.

Тот беловолосый мальчик, который обратил её внимание на себя в день прибытия в замок, явно был вейлой. Этот факт означал сразу несколько проблем: ребенок владел окклюменцией и обладал гордостью и самомнением.

Именно этот мальчик и стал причиной очередной головной боли Энн.

Выйдя в коридор в надежде пригласить "белых и пушистых" первокурсников в класс, она была глубоко поражена развернувшимся действием: Гэлбрайт с перекошенным от ярости лицом сидел верхом на другом мальчике и усердно равнял его лицо с полом.

Отреагировала Энн мгновенно. Один невербальный Ступефай отбрасывает Гэлбрайта, а посланный вдогонку Петрификус обездвижил уже успевшего вскочить на ноги мальчика.

Избавившись от свидетелей, Энн подошла к пострадавшему. "Разбит нос, но не сломан, — она на глаз оценила состояние мальчика, — переживет и потерпит". Первым делом ей необходимо было разобраться с причиной безобразной драки. Аккуратно скользнув в мысли избитого первоклашки, Энн без труда нашла то, что искала. Причиной оказалась одна-единственная фраза, подслушанная этим магглорожденным пацаном в каком-то фильме.

Растерянность и паника, царившие в сознании, явно указывали на то, что мальчик и не подозревал, насколько сказанное им оскорбительно и жестоко…

Вернувшись в класс вместе с «героем дня», Энн решила хорошенько приглядывать за вспыльчивой вейлой. Его дерзкий ответ при попытке проскользнуть за щиты раззадорил её. Мальчик отлично владел ментальной защитой! А вот вопрос его был явным вызовом. Такое игнорировать нельзя.

— Гэлбрайт, отработка после ужина в моем кабинете. За дерзость учителю.

Довольно улыбнувшись, Энн вернулась к уроку. И почти сразу заметила, что Гэлбрайту тема явно была не в новинку.

Но настоящий шок она испытала, когда мальчик без видимого напряжения превратил свою спичку. С первой попытки!

— Гэлбрайт! — мальчик смотрел на неё, счастливо улыбаясь. — Вы занимались в домашних условиях?

— Да, профессор. Я изучил, наверное, все книги в домашней библиотеке на эту тему. Но практика у меня впервые. Я в чем-то ошибся?

Первый раз? Даже для знакомого с теорией это было великолепнейшим, почти невозможным достижением. А что, если...

Попробуем так... Преобразование формы, размера и материала.

— Гэлбрайт, создайте из этой иголки оловянный куб со стороной десять сантиметров.

Мальчик прикрыл глаза, произнес формулу и ...

Невозможно! Просто немыслимо! Трехступенчатая трансфигурация с первой попытки! Последним человеком, который мог подобным похвастаться, был не кто иной, как признанный гений в этой области магии — Альбус Дамблдор.

— Отлично, — Энн с трудом удержала эмоции под контролем. — Отличный результат, Гэлбрайт.

— Благодарю, профессор, — спокойно произнес мальчик. Он явно не видел в своем успехе ничего выдающегося. А зря! За два взмаха палочкой Эрик сумел обставить весь класс почти на полгода занятий и даже не осознавал этого.

Исследовательская жилка задрожала в Энн будто струна. Все ее существо требовало эксперимента. Что поделать — себе же не откажешь?

— Гэлбрайт, вы знаете формулу преобразования неживого в живое? — ровным голосом поинтересовалась профессор, впрочем, уже зная ответ. — Тогда, будьте добры, превратите только что созданный куб, например, в кролика. Справитесь?

— Думаю, да, профессор.

Затаив дыхание, Энн наблюдала за действиями мальчика — закрытые глаза, ровный вздох, твердая рука... Четкий, отработанный взмах палочкой… Тейт перевела дух: кролик получился как две капли воды похожим на живого, но живым не был. Он ее дурачит? Нет, мальчик явно ожидал иного результата.

— Все в порядке, Гэлбрайт, — Энн позволила себе легкую улыбку. — Сами найдите, в чем ошибка. Подскажу — она типичная.

Мальчик задумался — это было видно невооруженным глазом — сведенные брови и неосознанное почесывание подбородка выдавали его с головой. Может, он и умел контролировать себя лучше большинства соучеников, но до идеала ему было далеко. Энн вновь усмехнулась своим мыслям.

— Все дело в том, что я представлял себе статичного кролика? — спросил мальчик даже без тени сомнения в голосе.

— Верно. Представляя кролика неподвижным, вы подсознательно наделяете его свойствами неживого предмета. Попробуете снова?

Эрик кивнул.

На этот раз он готовился гораздо дольше, и профессор прекрасно понимала почему — первое превращение сложно тем, что требует непривычно детальной визуализации. Как представить себе преобразование неподвижного куба в бодро скачущего кролика? Непосильная задача для человека со слабым воображением.

Эрик с плохо скрытым торжеством открыл глаза и взмахнул палочкой, произнося необходимую формулу.

«Эрик Гэлбрайт. Отныне ты под моим пристальным контролем!», — мысленно воскликнула Энн Тейт.

Кролик ловко спрыгнул с парты и уютно утроился на коленях Делакур.

* * *

Обед первого курса проходил в глубокой тишине. Воспоминания о драке были слишком свежими. Само происшествие имело сильный резонанс у них в группе. Многие отпрыски родовитых семей после урока подошли к Гэлбрайту и высказали свое одобрение. Лишь один мальчик — Серж Бодуан, чей род всего на одно поколение старше рода Эрика, высказал недовольство: "Дрался, как маггл. Смотреть было противно". Эрик лишь пожал плечами:

— С каждым нужно говорить на понятном ему языке.

Реакция магглорожденных в корне отличалась. Некоторые, особо ретивые, прямо-таки рвались поставить Гэлбрайта на место. Ядро «непримиримых» составляли выходцы из приютов, и именно они могли стать главной проблемой мальчика. Воспитанные в постоянной борьбе такие дети либо ломались, либо становились просто несгибаемыми. Очевидно, что в Шармбатон в этом году попали представители второй категории.

Большинство девочек, за исключением Элли и Габриель, вообще никак не отреагировали, не посчитав эту стычку достойной своего внимания. Обычная драка двух мальчишек, которых еще будет великое множество. И лишь один человек со всего курса открыто боялся и ненавидел Эрика. Лукас с разбитой скулой и распухшим носом исподлобья взирал на Гэлбрайта, буравя его глазами, но стоило Эрику пристально посмотреть в ответ, тут же опускал глаза в тарелку.

Аман, крутясь возле Гэлбрайта, казалось, наслаждался вихрем бушующих эмоций. И все время подливал масла в огонь.

— Тебя дома, наверное, учили драться? — начал Аман, накладывая себе еду в тарелку.

— Нет, — лаконично ответил Эрик. Аман кружил вокруг него как муха и порядком надоел.

— Правда? А по-моему, удар у тебя четко поставлен, — продолжал трещать неугомонный сосед. Его громкой, на публику болтовней заинтересовались даже второкурсники.

— Угомонись, — внезапно в разговор встряла молчавшая до этого момента Элли. — Хватит раздувать шумиху. Дали в нос и все. Ничего необычного.

Предчувствуя ссору, Эрик закрыл глаза. Аман и Элли не ладили с первого дня знакомства и не скрывали этого. Они дружили с Эриком, но не друг с другом.

Но ссоры не последовало. Аман, недовольно скривившись, принялся усиленно поглощать обед.

Гэлбрайт наклонился к Элли и прошептал так, чтобы услышала только она:

— Что это с ним?

— С Аманом? — в тон ответила девочка, кисло улыбнувшись. — Я же магглорожденная, реагировать на мои слова ниже его достоинства.

Эрик удивленно приподнял брови. В его семье не культивировалось неприятие волшебников с маггловской кровью. Более того, большинство чистокровных семейств современного магического мира считали такие взгляды дремучим пережитком. С грязнокровками смирились, свыклись и ужились. Возобладал прагматичный подход: магглокровные волшебники спасали древние дома от вырождения, и поэтому им дали дорогу в магическое общество. Открытая война за старинные традиции сменилась хрупким перемирием.

Но остались в магомире и семьи с консервативными взглядами. Бодуаны — ярчайший пример, к тому же многие «ультра» имели немалый политический вес и с легкостью проталкивали законы, ограничивая права магглорожденных. С сожалением Эрик добавил Паскалей в группу "Консерваторы".

* * *

Библиотека Шармбатона располагалась в отдельном крыле и занимала его целиком. Попасть в неё было несложно, но только не для первокурсников, только начавших знакомиться с замком. Исключение составляли разве что Эрик с двумя девочками, еще перед первым уроком нашедшие отличный способ узнать точный путь до нужного места. Портреты не упускали возможности пообщаться с кем-нибудь из живых и с радостью соглашались провести детей куда угодно.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Эрик даму с корзиной яблок, проводившую его и девочек.

— Не за что, молодой человек, — дама сорвала яблоко с дерева на картине, положила к себе в корзинку и исчезла, чтобы появиться в своей раме.

— Без неё бы и в жизнь не нашли, — вздохнула Элли. — Кто придумал этот лабиринт?

— Привыкнешь, — успокоила подругу Габриель.

Библиотека оказалась именно такой, как и представлял себе Эрик. Скрытая за огромными, массивными, с виду неподъемными дверями, она потрясла бы любого. Сотни рядов стеллажей с десятками полок на каждом были под завязку забиты разнообразными книгами. Конечно, до Французской Национальной Магической Библиотеки Шармбатон не дотягивала, но спокойно обставила бы любые другие хранилища в стране.

Лестницы, свободно перемещающиеся вдоль стеллажей, обеспечивали доступ к любой книге, как бы высоко она ни находилась.

Эрик был впечатлен, но не шокирован. Примерно этого он и ожидал. Хорошая школа без хорошей библиотеки? Бред.

— Впечатляет, — усмехнулся Эрик, чем вывел из ступора девочек, явно не ожидавших подобного размаха от школьной библиотеки. — Мне здесь уже нравится.

Элли, судя по пылающим глазам, полностью разделяла мнение Эрика.

— Ненавижу библиотеки, — вздохнула Габриель. — Всю жизнь в них провела.

Видя удивленные лица друзей, девочка пожала плечами:

— Мои родители не столь увлечены идеей раннего образования для своих детей, как твои, но в библиотеке меня все-таки запирали.

— Черт, — смахивая несуществующие слезинки с глаз, отсмеялся Эрик. — Меня, наоборот, чуть ли не силой из библиотеки вытаскивали.

— Тишина в библиотеке! — раздался рядом с ухом скрипучий резкий голос. От неожиданности Эрик отскочил и чуть было не сбил девочек с ног. — Тишина!

Обладательницей этого чудного голоска была смотрительница библиотеки — мадам Мари де Поль, низенькая, чуть горбатая старушка с сухой кожей и слегка мутными глазами. Она явно уже отжила свое. Казалось, что забота о хранящихся здесь фолиантах, большинство которых куда древнее её самой, была тем самым стимулом её жизни. Настолько старой она выглядела.

— Прошу прощения, мадам...

— Де Поль. Мари де Поль, — проскрипела старушка и пугающе улыбнулась. — Прошу соблюдать тишину.

Сказав это, библиотекарь развернулась и, бормоча нечто о "невоспитанных молокососах", скрылась среди стеллажей.

— От неё аж в дрожь бросает, — передернулась Габриель, понизив голос до еле слышного шепота.

— Хех, — донесся скрипучий смешок из-за стеллажей. Габриель поспешно втянула голову в плечи.

На посещении библиотеки настоял Эрик, аргументируя это тем, что домашнюю работу лучше всего делать было здесь. Хоть на зельях задания он не получил, но трансфигурация, бытовые чары и магическая флора и фауна не поскупились. Домашней работы было непомерно много — и это только первый учебный день!

Накатать пару свитков по простейшим преобразованиям для трансфигурации Эрик смог быстро и даже без помощи книг: память в нужный момент удачно подкидывала необходимые факты. Задание по бытовым чарам далось с некоторыми сложностями, но было успешно закончено с помощью отлично стартовавшей на этом уроке Элли. За что та в свою очередь получила помощь по трансфигурации. Габриель, как и Элли, крепко застряла на простейших преобразованиях, но в отличие от нее не просила помощи и усердно искала необходимую информацию в книгах.

Главной проблемой Эрика оставалась магическая флора и фауна. Хоть убей, но предмет, как и преподаватель, ему не нравился. Профессор Мартин Баррет, как казалось Эрику, с первых минут невзлюбил его. Чего только стоят его слова о "смазливой мордашке"? На заверения Элли и Габриель, что так он общался со всеми, Эрик не реагировал. Получив удовлетворительную оценку за урок и гору заданий, Гэлбрайт пулей покинул это подобие фермы на территории Шармбатона.

И вот теперь с этим самым заданием он и боролся. Доклад о взаимодействии флоббер-червей и магических растений никак не хотел ложиться на бумагу. В общих энциклопедиях информации об этих, на первый взгляд, бесполезных животных было чрезвычайно мало, что уж говорить о влиянии их слизи на разные виды магической флоры. Приходилось брать узкоспециализированные книги и искать в них.

— Дурацкие флоббер-черви! — воскликнул Эрик после получаса безуспешных поисков. — Кому только в голову пришло изучать этих бесполезных созданий?

— Тишина, — вновь послышался скрипучий голос библиотекаря. Эрик мгновенно сбавил голос на полтона.

— Я в жизни не закончу этот доклад... Во всех книгах нет и капли нужной мне информации.

— Главное знать, где искать, — Элли оторвалась от готового доклада Эрика по трансфигурации и с улыбкой посмотрела на Гэлбрайта. — Можешь подождать пару минут, закончу — и поищем вместе.

Эрик кивнул, с радостью принимая предложение девочки и положив лоб на скрещенные руки, закрыл глаза, блаженно разлегся на столе. Только сейчас он понял, насколько сильно устал за этот длинный день. И ведь это еще не конец…

— Эрик, Габриель, а как получилось, что вы поженились? — вдруг спросила Элли. — Мне это действительно интересно. У нас такие браки редкость, если вообще есть.

По горящим глазам девочки Эрик ясно понял, что этот вопрос она хотела задать давно.

— Не поженились. Родители лишь объявили о помолвке. Свадьба до совершеннолетия запрещена.

— Помолвка? — Элли удивилась. — А не рано? Получается, что до самой свадьбы не меньше семи лет!

— Шести, — поправила девочку Габриель, которую внезапный вопрос Элли оторвал-таки от книжек. — В магическом мире совершеннолетие наступает в семнадцать лет.

— Но все равно, шесть лет — это слишком много! Что будет, если вы поссоритесь? Или разлюбите друг друга? — Элли никак не могла свыкнуться с фактом столь ранней помолвки.

Габриель, услышав последний вопрос девочки, вполне ожидаемо покраснела и опустила глаза. Эрик отреагировал куда спокойней.

— О любви тут речь и не идет, — пояснил Гэлбрайт, отметив легкую грусть на лице Габриель. — По крайней мере, пока. Тут речь о договоре между родами.

Увидев непонимание на лице Элли, Эрик поправился:

— Между семьями, если тебе так понятней. Для большинства чистокровных родов ранняя помолвка это вполне обычное дело. Таким образом родители заботятся о продолжении рода, достойном женихе/невесте и дают детям возможность с детства привыкать друг к другу.

— Но это же неправильно! Нельзя жениться не по любви! — Элли не сдавалась.

— Для нас это нормально, — пожал плечами Эрик. — Поверь, я тоже первое время после того, как узнал, был не в восторге. Но ничего, вырос, смирился, а потом познакомился с Габриель.

— И что? Ты передумал? Как ты теперь относишься к произволу родителей? — Эрик пропустил выпад в сторону отца с матерью мимо ушей.

— Думаю, я…. — начал было Гэлбрайт, но тут вмешалась Габриель. Девочка, казалось, боялась ответа Эрика.

— Поначалу я сильно злилась за родителей. Я же вторая дочь, но по каким-то причинам именно меня первую выдавали замуж. Я злилась и обижалась. Я завидовала Флер, которая почему-то избежала этого и была свободна. Но потом, — Габриель перевела дыхание, — потом я познакомилась с Эриком. Элли, ты даже не представляешь, какой закрытой я была до встречи с ним. Я не могла общаться с незнакомцами, стеснялась всего, включая, наверное, даже собственное отражение в зеркале. Эрик просто сел рядом и поговорил со мной — так, ни о чем, и вдруг моя застенчивость куда-то исчезла! Наверное, в тот момент я им и заинтересовалась. После того разговора мы не виделись почти год, и я не раз ловила себя на мысли, что хочу увидеть этого мальчика. Увидела. Потом еще раз… И, если ты спрашиваешь, как я отношусь к ранней помолвке и довольна ли выбором родителей — мой ответ будет «да». Лучшего жениха, чем Эрик, я представить себе не могу.

Повисла тишина. Девочка вспыхнула до корней волос и уткнулась в книгу. Элли в шоке уставилась на обложку книги, которую как щит держала перед собой Делакур. На лице мальчика не дрогнул ни один мускул, но внутренне он просто обмер: он знал, что нравится Габриель, но чтобы настолько. И эта внезапная исповедь — никогда бы не сказал, что у его подруги душа нараспашку. К тому же в тайне Эрик надеялся, что его юная невеста не слишком одобряет их помолвку. Почему — он и сам не знал…

— Ла-адно… — протянула Элли. — Теперь твоя очередь, Эрик. Как ты относишься к помолвке?

Эрик бросил взгляд на мгновенно замершую Габриель, на Элли, что жадно уставилась на него, и накрыл рукой руку невесты. Но за его учтивой улыбкой пряталось раздражение.

Глупые девчонки! Зачем вообще этот разговор? Чтобы он заявил, что влюбился с первого взгляда и с радостью возьмет в жены маленькую Делакур? Как в дамском романе! Невозможно. Как можно объяснить маленькой девочке, воспринимающей реальность исключительно в черно-белых тонах, что выбор был сделан с полным пренебрежением чувств молодых? Его отец все тщательно взвесил: кровь, род и, разумеется, политическое влияние — семья Габриель обладала всем и сразу. А потом старший Гэлбрайт сделал выбор. Нет любви, есть расчет.

Разумеется, это не давало права относиться к невесте с пренебрежением. Малейшей жалобы со стороны Габриель было достаточно для разрыва помолвки. А ведь «получить» даже младшую дочь семейства, всячески избегающего брачных договоренностей, было очень нелегко. И вот теперь, чтобы не пустить труды отца насмарку, Эрику приходилось играть свою роль безупречно.

Но, несмотря ни на что, общество Габриель его не тяготило. Девочка была верным другом, приятным собеседником и просто отличной компанией. За исключением некоторых моментов. Этот совершенно не нужный разговор и был таким исключением. Его нужно заканчивать.

— Мне пора на отработку, — вздохнул Эрик. И не обращая внимания на радостную Габриель, собрал вещи и покинул библиотеку.

День действительно был тяжелым.

* * *

— Вы хорошо проявили себя на уроке, Гэлбрайт, — профессор Тейт встретила мальчика приветливой улыбкой. — Твои похвальные навыки мы и будем использовать на отработке.

Энн, по прежнему улыбаясь, протянула Эрику десяток коробков спичек.

— Они должны стать иголками. Как закончишь, свободен.

— Но… но зачем?

— Зачем? Что за глупые вопросы? Это твое наказание. Приступай.

Эрик посмотрел на коробки и чуть не засмеялся. Это отработка? Ха!

* * *

Видя, как просияло лицо Гэлбрайта, Энн ухмыльнулась. Тут и легилиментом быть не надо, чтобы понять, о чем подумал мальчик. Ну что ж, он еще не знает, что именно его ждет. Наивный мальчик, неужели ты думаешь, что все так просто?