Смерть и прочие неприятности (джен)

Они вот уже вторую неделю занимались единственным доступным им общественно-полезным делом на благо всего Ордена Феникса, пытаясь превратить заброшенный дом на площади Гриммо в пригодное для жилья место. Что было совершенно бесполезно: их попытки ручками, то есть безо всякой магии, навести в нем порядок не давали никакого результата, а безумный домовик Блэков несмотря на все призывы совершенно не желал принимать в этом участия.

Два дня назад к их труду должен был присоединиться и Гарри, которого члены ордена собирались забрать у Дурслей тридцатого, чтобы на следующий день без спешки отметить его день рождения, но отчего-то никто об этом даже и не думал. Миссис Уизли вместо того, чтобы запереться на кухне и ваять свои кулинарные шедевры, чуть что начинала фонтанировать глупыми идеями в духе близнецов Уизли. А иногда по ее щекам вроде бы безо всякой причины текли слезы. Сириус и Ремус не шептались по углам, обсуждая, что подарить сыну своего лучшего друга. Вместо этого господа Лунатик и Бродяга бледными тенями бродили по особняку, напоминая своим видом классических киношных зомби. В волосах Люпина прибавилось седины, а на лице — морщин: в свои тридцать шесть оборотень выглядел на все пятьдесят и вызывал желание усадить его у камина, укутать ему ноги пледом и сунуть в руки чашку с горячим шоколадом. Сириусу повезло больше, он всего лишь стал похож на самого себя сразу же после Азкабана, вот только с гардеробом у бывшего узника, с недавних пор полностью оправданного, стало несколько получше. Периодически появляющийся на собраниях Ордена Феникса Снейп не задирал двух Мародеров и даже, редчайшее событие, ни разу не прошелся по поводу схожести отца и сына Поттеров.

Для спешно собранного военного совета гриффиндорцев это выглядело крайне подозрительно. У них вообще создавалось впечатление, что в особняке умышленно не упоминают Гарри Поттера, словно его никогда и не существовало, и это настораживало, наводило на определенные мысли. На очень нехорошие мысли. Устав страдать от информационного голода и тяжелого неблагодарного труда, четверо Уизли и одна Грейнджер уединились на чердаке, чтобы устроить мозговой штурм. Предположения высказывались разные, вплоть до тех, в которые не хотелось верить. Но все указывало именно на них.

— Фред, Джордж, вам удалось что-нибудь узнать? — открыла собрание Гермиона. Пока Гарри отсутствовал, она временно взяла управление их милой компанией на себя. Не то чтобы у неё были какие-то потрясающие лидерские качества, просто никто не хотел лишний раз проявлять инициативу, которая, как известно, наказуема.

— Наши Удлинители Ушей попадают в помещение..., — начал Джордж.

— ...но мы ничего не слышим, — продолжил Фред.

— И больше не услышите: Дамблдор лично зачаровал все щели в кухне и каждую комнату в особняке, — просветил старших братьев Рон.

— Это плохо, — вздохнул кто-то из близнецов. — У нас как раз готов опытный образец одного устройства, но на чары нашего дражайшего директора, чтоб ему лимонные дольки поперек горла встали, он явно не рассчитан. Прикройте нас перед общественностью, и мы обязуемся за сутки доделать наше новое детище.

— Фред! — укоризненно посмотрела на рыжего шутника Гермиона, возмущенная столь пренебрежительным отношением к директору Хогвартса, на что тот лишь отмахнулся от неё и с громким хлопком аппартировал. Следом за ним последовал и Джордж.

Мисс староста облегченно вздохнула: хвала Мерлину и еще кому-то там за то, что они любят Гарри и уважают его как своего партнера по бизнесу, и что они очень прониклись серьезностью ситуации, иначе близнецы точно бы не упустили возможности устроить из неё очередной цирк.

— Джинни! Детка, где ты? — прокричали где-то на лестнице.

— Мордед! Меня мама зовет, — выдохнула девушка и, выскочив с чердака, прокричала: — Иду, мам!

После этого тайному собранию гриффиндорцев оставалось только максимально быстро наметить план дальнейших действий и тихонько выскользнуть вслед за Джинни, чтобы не раскрывать свое тайное убежище. Все присутствующие в доме взрослые отчего-то считали крайне важным не оставлять их без присмотра, но и заниматься ими ни у кого из вечно занятых членов Ордена Феникса не было времени, вот им и приходилось скрашивать свой досуг за уборкой — и полезно, и при деле.

* * *

Пока его оплакивали в Ордене Феникса, а друзья пытались выяснить, где он и что с ним, Мальчик-Который-Выжил задумчиво размешивал сахар в большой чашке горячего кофе со сливками. С тех пор, как он вырвался из-под опеки Дурслей — спасибо им за его счастливое детство, юноша заметил, что на него напал катастрофический жор. Нет, хвала Мерлину, до ночных посиделок у открытого холодильника как Дадли или дядя Вернон он еще не дошел, но за завтраком, ланчем, обедом и ужином сметал со стола все, до чего мог дотянуться под одобрительными взглядами своего мучителя. Если бы Поттер потрудился спросить у старшего МакЛауда, что с ним происходит и не опасно ли это, то получил бы ответ, что все идет как надо. Сплошные физические и умственные нагрузки требовали от непривычного к ним новоиспеченного бессмертного больших расходов сил, то есть, если говорить человеческим языком, Гарри никогда еще столько не занимался физкультурой и не шевелил мозгами. Все это заставляло его измученный организм требовать восполнения утраченных калорий, что превращало его в самого настоящего обжору.

— Доброго утречка, — увидев вошедшего в кухню Горца, вежливо поздоровалась надежда магической Англии с учителем. — Отвратительно выглядишь, кстати, — добавил он и ни капли не погрешил против истины. Вид у шотландца был из разряда «поднять — подняли, а разбудить забыли». Интересно, чем же таким занимался шотландец, что с утра выглядит, как свеженький инфернал?

— И тебе того же, и тебя туда же, — пробурчал МакЛауд, окидывая горестным взглядом приготовленный учеником завтрак: яичница с беконом и тостами его не вдохновляла. — Танцуй, тренировок сегодня не будет. Позавтракаешь и иди, собирай вещи, мы сегодня же улетаем во Францию.

— На метлах, что ли? — весело спросил пребывающий в отличном расположении духа Гарри, принимая слова старшего бессмертного за не слишком удачную шутку.

— Нет, на самолете. Переться из Англии во Францию на метлах было бы чистым идиотизмом, мой юный падаван, — насмешливо хмыкнул шотландец.

— Но, Коннор, это же не реально! — воскликнул Гарри. — Мало того, что я несовершеннолетний, так у меня еще и нет документов, а даже если бы и были, официально я мертв!

Несмотря на то, что большую часть своей сознательной жизни юноша провел в чулане под лестницей, гриффиндорец отлично понимал важность документов, подтверждающих личность. В магическом мире все намного проще: волшебная палочка и магия являлись лучшим идентификатором личности волшебника. Однако не стоит забывать, что, проведя детство в маггловском, а юность в магическом мире, Поттер одинаково плохо разбирался в их реалиях. Чужой здесь и чужой там, недомаг или недомаггл. Мальчика-Который-Выжил одинаково презирали и маги, и магглы. И если в отношении Дурслей ему было все более-менее ясно, то подобное отношение в магическом мире вызывало у него недоумение.

Поначалу он думал, что это из-за его матери, которая не была чистокровной колдуньей, позже — что его презирают за то, что он водится с «предателями крови» вроде семьи Рона. И только в прошлом году, случайным образом наткнувшись на кое-какую литературу, юноша понял, что в действительности презирают его только чистокровные маги. И презирают не за все вышеперечисленное, а за то, что Гарри, будучи наследником старинного и уважаемого семейства Поттеров, ведет себя как простолюдин без гроша в кармане и поддержки поколений предков за спиной, что недопустимо для чистокровного мага. За то, что, оказавшись в магическом мире, он вместо того, чтобы озаботиться своим наследием, продолжил вести себя как самый последний маггл, преданно смотря в рот Дамблдору.

— Это все легко решаемо, малыш, — отмахнулся от него бессмертный, указав на лежащую рядом с ним папку, которой ранее там не было. — Открой и посмотри.

Поттер, пропустив мимо ушей уже совсем не обидное для него обращение — если сравнивать его возраст с возрастом его наставника, то он действительно «малыш» — послушно открыл папку. В ней оказался полный комплект документов на имя Гарольда Эванса. Свидетельство о рождении, аттестат об окончании младшей школы, документы о том, что он учится в закрытом пансионе где-то в Шотландии, медицинское страхование и прочее.... В общем, вся жизнь на бумаге.

— Что это? — удивился юноша.

— Это — один из моих подарков в честь твоего завтрашнего шестнадцатилетия. Знаю, что заранее подарки не вручают, но сейчас особый случай, так что, думаю, это допустимо. Документы пригодятся тебе и сегодня, и завтра, и вообще в ближайшие лет двадцать-тридцать. Особенно они пригодятся тебе, когда захочешь уйти из магического мира. Твоя новая личность пройдет любую проверку, вплоть до проверки спецслужбами или Орденом Наблюдателей.

— Спасибо, — счастливо выдохнул гриффиндорец, прижимая папку с фальшивыми документами к груди: он прекрасно осознавал ценность такого подарка.

После завтрака Гарри пошел собирать вещи, коих у него было совсем немного. Коннор, как и любой здравомыслящий бессмертный заботящийся о том, чтобы его голова как можно дольше крепилась к телу, предпочитал обходиться только минимумом вещей и его учил тому же. «Если у тебя есть волшебная палочка, сноровка и неплохой багаж знаний, — говорил он ему, — то без особых излишеств можно обойтись. Другой вопрос, зачем это делать, если излишества делают нашу жизнь гораздо приятней?»

Старший МакЛауд в первый же день, замучив своего ученика пробежкой, с чувством выполненного долга отправился в ближайший магазин и купил ему несколько комплектов одежды. Как выяснилось после примерки, Горец немного не угадал, взяв ему джинсы на один размер больше. Однако, если учесть тот факт, что Гарри всю жизнь носил одежду своего слоноподобного кузена, в которой он тонул, то носить брюки на один размер больше для него было сущим пустяком.

...

С момента своего перерождения Гарри не переставал думать над содержанием пророчества, которое, по словам Коннора, больше над ним не висит, и своим местом в жизни английского магического сообщества. Ошибок с его стороны было много — теперь он это отчетливо видел, но и само магическое сообщество тоже не слишком красиво с ним поступало.

Конечно, издохнуть во благо сотен людей это весьма героично. Но разве его кто-то спрашивал, хочет ли он этого? Умереть, чтобы люди, которые в течение пяти лет террора Темного Лорда ничего не делали, кроме того, что прятались под одеялами и тряслись от ужаса при упоминании клички великого и ужасного всуе, забыли о нем, как только он выполнит свою миссию, которая практически не выполнима. Десять лет, пока он проходил все круги ада у своих родственников, он был никому не нужен. Ни погрязшему в политических дрязгах Дамблдору, ни родственникам со стороны отца, пытающимся добраться до его счетов в Гринготсе, ни Ремусу, которому он вдруг стал не нужен, ни погруженному в чувство вины и жалости к самому себе Сириусу, только по собственной глупости попавшему в Азкабан. Людям было неловко вспоминать маленького мальчика, в возрасте одного года сделавшего то, что не смогли большие и сильные взрослые, поэтому о нём просто постарались забыть.

Когда Гарри поступил в Хогвартс, он видел особое отношение к нему преподавателей и не понимал, что все это есть результат той неловкости, что испытывают, глядя на него, взрослые волшебники. Мальчик-Который-Выжил — живое напоминание об их слабости и беспомощности, о которых они забыли за десять лет. Это продолжалось из года в год. А он и не понимал этого. Юный волшебник не хотел видеть вины в ярких и лучистых глазах Дамблдора. Вины за наполненную побоями и унижениями жизнь у Дурслей. Вины за то, что каждый год Гарри получает поздравления от изумленной публики за то, что снова выжил. И вот теперь, после того как в течение последних двух лет имя юноши смешивали с грязью, на дальнем плане замаячила призрачная угроза повторения того, что было шестнадцать лет назад, эти самые люди тут же завопили: «Нам нужен герой. Гарри Поттер, спаси нас!» И никто, абсолютно никто не задал себе простой вопрос: а хочет ли он теперь сложить голову ради них? Но нет, все почему-то уверены, что он им обязан. А позвольте-ка поинтересоваться, чем? Именно поэтому, когда Гарри неожиданно узнал для себя, что пророчество Трелони больше не висит над ним Дамокловым мечом, он с радостью принял предложение Коннора стать его учеником. Тем более, что жить на грани обоих миров, как живут вечные странники, очень увлекательно.

...

Когда Коннор говорил, что они вылетают сегодня же, он погорячился. Более того, его учитель сильно погорячился — из Лондона они вылетели только вечером следующего дня. И дело было вовсе не в долгих сборах обоих бессмертных: Гарри, которому и собирать-то было особо нечего, уложился в полчаса и то по причине своей глубокой задумчивости, а Коннор вообще кроме меча и небольшого рюкзачка с собой ничего принципиально брать не собирался — нет, все дело было в самом Мальчике-Который-Выжил.

МакЛауд раньше никогда не пытался вылететь из Англии в компании с несовершеннолетним ребенком, к тому же не являющимся его кровным родственником, и не знал, какая это морока. Не знал об этом и далекий от подобных вещей гриффиндорец. Бедный Горец весь день, как свадебная лошадь, носился по разным инстанциям, начиная с жилищно-коммунальных комитетов и заканчивая социальными службами, собирая справки о том, что он не был, не состоял, не привлекался, и доказывая всем и каждому, вплоть до Скотланд-Ярда, что он не маньяк-педофил. Юноша подозревал, что тут не обошлось без магии, потому как собрать такие справки нереально и за неделю, не то что за какие-то полтора дня.

Самому же новоиспеченному Гарольду Эвансу пришлось провести не самые приятные полчаса в своей жизни, отвечая на вопросы подросткового психолога в рамках программы по борьбе государства с торговлей людьми. Зачем все это было нужно, если можно было воспользоваться порт-ключом или аппартацией, он не представлял, но спрашивать у злого, взмыленного и почти ничего не соображающего Горца не стал, решив, что учителю виднее.

Из Хитроу они вылетели только в три часа утра, а в половине пятого уже были в аэропорту Шарля де Голля.

В среднем проверка багажа и документов в такое время занимает от силы минут пятнадцать — во всяком случае, так рассказывала когда-то сестрица дяди Вернона, когда хвасталась после своего очередного заграничного отпуска. И у них было бы так же, если бы не вымотанный, а от того на редкость язвительный Коннор на стандартные вопросы — «Оружие? Наркотики?» — не отшутился бы: «Благодарю, у нас все есть». Служащим аэропорта шутка не понравилась, и их задержали для выяснения обстоятельств.

Спустя два часа обиженных на весь свет и готовых опуститься до применения Непростительных их забрали из аэропорта друзья старшего шотландца, которые, по словам МакЛауда, были друзьями и его не менее знаменитого родича.