Утром (гет)

Тереза проснулась резко, словно её кто-то вырвал из сна и окатил ледяной водой. Она поняла, что внутри нарастает паника, а взглянув на часы, и вовсе ужаснулась. Было пять утра, и она даже ухитрилась выспаться, проспав всего три часа после того, как покормила малышку. Это было очень странно, потому что малышка всегда спала неспокойно, и в первые дни, когда они с Патриком клали её между собой, она боялась её задавить ненароком, ведь она такая крошечная...

Джейн на это лишь улыбался, говоря, что всё будет в порядке. Хотя Тереза уже тогда понимала, что он всё же не прав. И это беспокоило её. Она очень сильно боялась за свою девочку, наверное, даже сильнее, чем сам Джейн. Она очень ревностно относилась к тому, как и что делает Патрик с её дочерью. И это её пугало, ей стоило поговорить об этом, но каждый раз этот разговор откладывался на потом, потому что где-то в глубине души она боялась, что Джейн не поймёт её.

Она отчётливо помнила то мгновение, когда малышку передали на руки Джейна. В тот момент ей стало страшно — она испугалась, что прошлое настигнет её мужа — на руках он держал девочку, ведь где-то в глубине души Тереза надеялась, что это будет мальчик, который не будет напоминать Патрику о прошлом. Об Анджеле и Шарлотте...

В первые дни она даже обратилась к психологу, и та терпеливо объяснила ей, что это послеродовой стресс, но Тереза с ней была категорически не согласна. Она слишком любила этих самых главных людей в своей жизни. Она просто не могла так гадко думать о собственной дочери, о муже, которого любила так сильно, что не представляла жизни без него.

Джейна в комнате не было, а его часть кровати была холодной, малышки тоже рядом не было. Тереза не смогла ничего с собой поделать, как тут же, не раздумывая, вскочила с кровати и принялась разыскивать свой сотовый. Чертыхаясь, она вылетела из спальни и замерла на пороге, стоило только её взгляду зацепиться за диван в гостиной.

Диван, конечно же, диван. Джейн всегда любил диваны и вот — пожалуйста, сейчас он, повернувшись спиной к порогу, спит, обнимая свою дочь. И это было одним из самых прекрасных моментов, что она видела в жизни. Она медленно осела на пол, силы внезапно покинули её, а непривычные слёзы, что она так ненавидела, потекли по щекам.

Кажется, она едва не сделала самую главную глупость в своей жизни, ревнуя обоих самых дорогих и любимых людей. Сердце внезапно защемило от внезапно нахлынувшей, несвойственной для неё нежности.

Ей пришлось зажать рот рукой, чтобы подавить едва не вырвавшийся наружу всхлип. Но, похоже, это не помогло, нарушив чуткий сон Джейна. Ей ли не знать, как чутко тот спит, просыпаясь от каждого едва заметного шороха. Некоторые привычки с тех самых времен остались до сих пор, и едва ли это изменится. Она плотно закрыла глаза, когда поняла, что Патрик приподнялся и повернул голову в её сторону. Тереза даже знала, как он это сделал, и ей не надо было это видеть.

Секунду спустя она поняла, что Джейн встал с дивана. И упрямо не хотела открывать глаза, когда тот обнял её, опустившись на колени, а после мягко поцеловал в висок. Слёзы всё так же продолжали катиться из глаз, и она сердито смахнула их, продолжая жмуриться.

Патрик ничего не говорил и ни о чём не спрашивал, и она была ему благодарна. Он лишь крепче прижал её к себе, гладя её спину, так и не отняв губ от её виска.

— Ш-ш-ш, всё хорошо, родная, — успокаивал её Джейн, и Тереза верила.

Ведь и правда — всё хорошо, теперь их трое, и всё осталось позади. А со всем остальным они как-нибудь справятся. Вместе.