Утром (гет)

У Терезы всегда было что-то, чего она не хотела: не хотела заботы о братьях, не была к ней готова. Не хотела тех ужасных, горьких отношений с Грегом, было больно. Не хотела влюбляться в Сэма, ведь он был её героем, которым она восхищалась. Не хотела отношений с Мэшборном, потому что она не планировала их, они были спонтанны, так же, как и первоапрельская шутка Джейна много лет назад. Она не была готова к тому, что всё перевернётся с ног на голову вместе с его приходом. Не была, но только благодаря ему она сейчас такая, какая есть. С её страхами и недостатками, с её маленькими секретами и радостями.

Она до сих пор не верила своему счастью, смотря, как светловолосая макушка выныривает из-под одеяла. Не верила, но точно знала, что Джейн, нет... уже Патрик, снова спал, положив свою голову ей на живот. Каждое утро она видела его ослепительную, теплую, счастливую улыбку и до сих пор не верила, что является частью его счастья. Частью его жизни, которая стала ему незаменима ещё до того, как легкий ободок золота осел на её пальце.

— Доброе утро, — легко поцеловав её в губы, Патрик улыбнулся и, прижавшись щекой к её плечу, погладил пальцами её скулы.

Тереза растаяла. От той нежности, что сквозила в каждом его жесте и прикосновении.

— Доброе, — Тереза улыбнулась ему светлой улыбкой, чувствуя, как сердце в её груди забилось быстрее, стоило только Патрику коснуться губами её ключицы. И Тереза выдохнула, боясь вдохнуть, и зарылась пальцами в его светлые кудри.

Она кожей почувствовала, что Патрик улыбнулся, целуя её ключицы и обнаженные плечи, аккуратно отодвинув лямки её сорочки. Она почувствовала его теплое дыхание на своём теле, и ей этого было достаточно. Достаточно для того, чтобы чувствовать себя счастливой.

— Люблю тебя, — выдохнул Патрик ей в ухо, и Тереза рассмеялась, потому что было щекотно.

Она обняла его крепко-крепко и потянулась к его лицу. Патрик улыбнулся и притянул её к себе ближе.

— Люблю тебя, — шепнула она, поцеловав Патрика в висок и улыбнулась. Тепло и счастливо, перед тем, как поймать его губы и запечатать на них свой поцелуй.

Тереза поморщилась, когда её теплые ступни коснулись ворсистого коврика рядом с кроватью. Слишком мягко, слишком приторно, словно она хрустальная и обязательно что-нибудь да случится. И если бы только этот коврик!

Патрик распоряжался в её квартире так, словно он был тут хозяином. Технически да, ведь он был её мужем. Xотя квартира пока всё ещё принадлежала ей, как и ему Айстрим, ведь в их будущем доме всё ещё шёл ремонт.

Возможно, Тереза даже и не заметила бы ничего, если бы не провела с ним бок о бок так долго. Патрик научил её наблюдать, и Тереза заметила, но как оказалось — поздно. Она привыкла быть самостоятельной, и Патрик знал и принимал это. Но после свадьбы всё вновь повернулось вверх тормашками.

Нет, его чувства к ней не изменились, как и её к нему, только всё было похоже на знакомый сценарий, когда Патрик понял, что может потерять её. Однако сейчас аргумент был более весомый — ребёнок.

Она бы никогда не призналась себе, но календарь на стене с зачеркнутыми числами говорил об обратном — Тереза с замиранием сердца считала дни, когда малыш появится на свет. Она стала более сентиментальной, что не было на неё похоже, и в итоге это её раздражало ещё сильнее, что выливалось в маленькие стычки. Которые решались тут же, стоило только Патрику обнять её со спины и коснуться губами шеи. Тереза тут же теряла нить разговора и льнула к мужу всем телом.

Шлёпая босыми ногами по ламинату, Тереза знала, что стоит ей зайти на кухню, как рядом со стулом будут ещё одни тапочки, специально для неё. И что она будет морщиться и ворчать, пока Патрик не обнимет её и не поцелует в висок. Так случилось и в этот раз. Она улыбнулась, зная, что так должно быть.

— Хочу кофе, — жалобно протянула Тереза, плюхаясь на мягкий стул после того, как объятие закончилось, пускай нехотя, после нескольких нежных поцелуев, но всё же закончилось; Тереза разрешила себе покапризничать, ведь ей всего этого мало.

Патрик молча кивнул и улыбнулся ей, вероятно, ему даже забавно наблюдать за ней, когда она такая мягкая и сентиментальная, и пускай её саму это раздражало. Но за его улыбки и утренние поцелуи Тереза готова почти на всё что угодно.

И сейчас Тереза в немом восхищении наблюдала, как Патрик делает ей кофе. Пускай не особо крепкий и только по утрам, но всё же кофе. По поводу всего остального она успеет ещё поворчать, в кольце любимых рук, но позже. А сейчас она просто постоит рядом, уткнувшись в его плечо, пряча счастливую улыбку.

Это утро казалось не таким уж и плохим, хотя Тереза думала, что будет намного хуже. Она до сих пор помнила эти редкие ночи в Айстриме, когда она оставалась, потому что ей хотелось сделать приятное Патрику.

Она хорошо помнила узенькую кровать, в которой они едва помещались, тесно прижавшись к друг другу, переплетаясь ногами и руками так, что лишний вздох и можно было упасть. Хотя, возможно, до этого она просто слишком драматизировала — ей не нравился его Айстрим настолько, что она была готова спать на улице, но тепло родного тела всегда смягчало её, и она мирно засыпала у Патрика на груди.

Открыв глаза, Тереза поняла, что ей удобно, что бывало крайне редко на этой кушетке, которая едва помещалась в его Айстриме. Она аккуратно повернула голову, и теплая улыбка расплылась по её лицу, в последнее время Патрик умудрялся обнимать её всеми конечностями, при этом засыпая на другой стороне кровати, как раз где она могла упасть.

Одно время Тереза не понимала такого рвения, пока однажды из упрямства не осталась спать на краю, едва не упав с кровати ночью, но предусмотрительный Патрик удержал её, крепко прижимая к себе и целуя в макушку.

— Спи, — сказал он тогда, целуя её в волосы, и Тереза чувствовала, как он улыбается, но ничего не сказала. Ведь она лучше других знала, каким самонадеянным может быть Патрик. А на этот раз он был абсолютно прав, и Тереза чувствовала себя как никогда счастливой и защищенной.

Ремонт в их новом доме должны были закончить совсем-совсем скоро, и Тереза боялась, что они не успеют. Ей не хотелось просыпаться в Айстриме, а потом бежать на улицу лишь для того, чтобы её желудок чувствовал себя удовлетворительно. Её немного беспокоило, что спустя почти два месяца не было ни единого признака. Поэтому Тереза старалась находиться здесь как можно реже. Ведь её домик уж точно бы справился с проблемой токсикоза, да и там было намного комфортней.

Стоило ей только подумать об этом, как её замутило, и Тереза горестно вздохнула. Её ожидания не сбылись. Стараясь как можно аккуратней высвободиться из объятий, Тереза всё же разбудила Патрика. Тот сонно улыбнулся ей и собирался захватить её вновь в свои объятия, но она покачала головой, и Патрик разжал объятия, целуя её в макушку.

— Если что — зови, — наказал Джейн таким тоном, словно это не он только что спал, обняв её как плюшевого мишку.

Терезе ничего не оставалось, как кивнуть, и ещё чуть-чуть задержавшись, насладиться прикосновениями. Пожалуй, это утро началось не так уж и радужно, как бы ей хотелось, но точно обещает быть одним из самых лучших, несмотря ни на что.

* * *

Стоило ей только выскользнуть из трейлера, как Терезу тут же вывернуло наизнанку. Именно поэтому она не хотела оставаться здесь. Здесь Тереза чувствовала себя слабой и беспомощной. Она ненавидела это чувство.

И пускай она иногда хотела прижаться к крепкому мужскому плечу и почувствовать себя слабой на мгновение, всего лишь на мгновение, Тереза не могла себе этого позволить. Особенно теперь, когда ей нужна вся её выдержка, терпение и крепкие нервы.

Ей безусловно нравилась забота Патрика, всегда, но сейчас ей казалось это слишком. Просто слишком. Чем-то чужим, чем-то, к чему она не привыкла. Необъяснимые перепады настроения, которые её раздражали. А теперь, теперь ещё и токсикоз.

Тереза знала, что Джейн будет рядом и поможет ей, ведь для него это будет не впервые. Он будет советовать ей, что делать. Иногда. Тереза знала это, потому что знала, что Патрик слишком хорошо знал её. Она не позволит кому-то распоряжаться своей жизнью даже для её собственного блага, и недавний эпизод доказал это сполна.

При мысли об этом, из глаз снова покатились непрошеные слезы, и спустя мгновение она почувствовала теплые руки на своих плечах и заставила себя глубоко вздохнуть. Патрик с беспокойством приподнял её голову и убрал прилипшие к лицу волосы, аккуратно стирая большим пальцем слёзы с её щёк.

— Ш-ш-ш, родная, всё хорошо, я рядом. Всё хорошо.

Тереза всхлипнула, тело задрожало от беззвучного рыдания. Она ненавидела эти минуты слабости.

— Я не слышала, как ты подошёл, — слабо улыбнулась Тереза сквозь слёзы.

Патрик лишь обнял её крепче, гладя по спине другой рукой.

— Я люблю тебя, — тихо прошептала Тереза, уткнувшись ему в плечо, пачкая своими слезами наспех одетую Патриком рубашку.

Тереза чувствовала себя в безопасности. С ним.

«Спасибо» читалось между строк, и Тереза знала, что Патрик её понял. Всегда понимал. И никакие слова были больше не нужны.

Двадцать второе по счету утро в новом доме встретило Терезу тошнотворным запахом краски, который ещё не выветрился после покраски последней комнаты в их доме. Поэтому Тереза уткнулась носом в плечо Патрика и вдохнула его запах; он был в разы приятней, если не самым приятным, из тех, что её окружали.

Их спальню нежно-персикового цвета освещало утреннее солнце, и Тереза улыбнулась, стоило ей только взглянуть на их фотографию, стоящую на полке рядом с камином. Фотография была сделана как раз в тот вечер, когда они спорили о том, какого цвета должна быть спальня, а если точнее, то спорила Тереза сама с собой, а Патрик лишь кивал, потакая любому её капризу.

В начале ей хотелось, чтобы спальня была окрашена в нежно-оливковый цвет. Потом в цвет золотистого песка, что так напоминал ей тот день, но Патрик тут же отмёл эту идею, заметив в её глазах слёзы. Он научился понимать её лучше, чем она сама, и иногда Тереза задавалась вопросом: «А не умеет ли он читать мысли?» Но тут же фыркала, пытаясь как можно быстрее избавиться от столь абсурдной и навязчивой мысли. И, конечно же, идея избавиться от столь странной мысли никогда не была успешной.

Тереза заворочалась, прижимаясь к Патрику крепче, вставать не хотелось, в объятиях любимого мужчины было тепло и уютно. Патрик даже во сне обнял её крепче, утыкаясь ей в шею и смешно при этом сопя. По утрам он так походил на ребёнка, и Тереза от этого сравнения лишь улыбнулась. Похоже, в её голове всё чаще и чаще проскальзывают сентиментальные мысли, но Тереза уже не была против — она привыкла.

— Доброе утро, — теплое дыхание на шее и мягкий, хриплый ото сна голос отвлёк её от своих мыслей, и Тереза улыбнулась, чувствуя, как проворные пальцы Патрика мягко обследуют живот.

— Люблю тебя, — промурлыкал Патрик, не дожидаясь приветствия, нежно целуя её в губы. — Как ты себя чувствуешь?

— Доброе. Хорошо, м-м-м... — Тереза потянулась ещё за одним поцелуем, и Патрик, не смея отказать, вновь поцеловал её.

Но тут Патрик отстранился и тревожно взглянул на неё, и Тереза недовольно вздохнула.

— Тебя не тошнит? — обеспокоенно спросил он, спускаясь к животу и целуя в пупок.

— Джейн!

Патрик замер и, подняв голову, как можно внимательней на неё посмотрел, он-то хорошо знал, что это обращение бывало лишь тогда, когда его любимая женщина раздражена.

— Успокойся, — тут Тереза тепло ему улыбнулась, поняв, что несколько напугала его, ведь даже её иногда раздражал его заботливый тон. — Всё хорошо, не тошнит.

Тереза волновалась, но, скорее, больше не за себя и малыша, а за Джейна. Он встал слишком рано для того, чтобы куда-либо ехать, и Тереза могла его понять. Ведь он, как будущий отец их ребёнка, пойдёт на УЗИ впервые. И она могла лишь догадываться, как он волновался. Было пять утра, когда Патрик подскочил в постели, и Тереза, завозившись, попыталась отвлечь его, но тот остался не преклонен, и она сдалась.

Ей пришлось повернуться, чтобы полностью разглядеть его, читающего не понятно откуда взявшийся справочник по анатомии. Тереза поморщилась, это не был самый лучший вариант чтива на ночь, она бы на его месте лучше бы выбрала приключенческий роман.

Она вдруг подумала, что совсем скоро она будет с частой регулярностью видеть любимого мужчину таким взволнованным. Они будут вскакивать с постели бессонными ночами лишь для того, чтобы узнать, что с малышом всё хорошо, и при мысли об этом на сердце стало тепло, и Тереза улыбнулась.

— Иди сюда, — она похлопала ладонью по постели, и Джейн тут же оторвался от книги и растянулся рядом, собственически обнимая её за талию и зарываясь носом в её волосы.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, о тошноте по утрам уже можно забыть, — тут Тереза не сдержала смешок, вспоминая, как ненавидела Джейна по утрам.

Oна не видела его лица, но знала, что он чуть-чуть расслабился. Его ладонь мягко массировала её живот круговыми движениями. Но тут он на мгновение замер и передвинул ладонь.

— Тереза... — потрясенно прошептал Джейн, — Ты чувствуешь?

Тереза улыбнулась, она почувствовала это, как никто другой, но ей была важна реакция Джейна, поэтому она лишь кивнула, улыбаясь. Когда толчок повторился, она заметила, как загорелись его глаза, и слеза скатилась по её щеке. Патрик смахнул слезу и переплел их пальцы на её животе.

— Я люблю тебя, — прошептал он, целуя её. Сердце наполнилось нежностью, когда он поцеловал её снова, шепча слова благодарности.

Тереза поморщилась, стоило ей только аккуратно встать с постели. Малыш пинался уже порядка десяти минут и с каждым разом всё сильнее. Она знала, что стоит только с ним заговорить, как он тут же успокоится. Лисбон хочет уговорить малыша не толкаться, но хочет сделать это так, чтобы не разбудить мужа, поэтому пойти на кухню ей кажется хорошей идеей. Возможно, она даже выпьет сока...

Тереза задумчиво посмотрела на мужчину, лежащего рядом, и подумала, что будить его сейчас — не самая лучшая идея, ведь он, потакая её капризам, весь прошлый день носился по магазинам, в поисках семян роз, которые ей вдруг вздумалось посадить рядом с домом, а ведь она терпеть не могла розы.

Она наклонилась и аккуратно убрала локон со лба мужа. Тереза всё ещё не могла поверить, что это не сон: Патрик Джейн — её муж. Он смешно поморщился от её прикосновения и перевернулся на бок, вытягивая руку в её сторону. Ей пришлось чуть-чуть отодвинуться, и она увидела, как он хмурится, а спустя всего лишь мгновение открывает глаза. Она смотрела на него и не могла сдержать счастливой улыбки.

Патрик недоуменно посмотрел на неё в ответ, а потом, Тереза едва успела понять, что происходит, уже снова лежала на постели, прижатая к его груди и его рука крепко, но аккуратно, держала её за талию.

— Не делай так больше, ещё слишком рано для того, чтобы ты вставала. Ты была в ванной всего полчаса назад, я знаю.

Тереза обреченно выдохнула, когда его губы коснулись её шеи.

— Ты это своему малышу скажи, он пинается, — пожаловалась она.

УЗИ ничего не показало, малыш старательно прятал свой пол, и кто это будет, мальчик или девочка, они не знали. Но обоих это устраивало, главное, чтобы малыш родился здоровым.

Джейн издал смешок, мягко поглаживая её уже округлый живот.

— Ты опять бодрствуешь, а? — тихо поинтересовался он, всё так же гладя её живот, и Тереза почувствовала ощутимый пинок и едва не ойкнула от неожиданности.

— Ну-ка, — тут Джейн убирал руки и подмял Терезу под себя.

— Джейн! — от удивления она вскрикнула, если она и ожидала чего-то подобного, то точно не сейчас. Может быть, чуточку попозже... А может, и нет.

Тем временем Патрик, словно ничего не произошло, продолжил:

— Вот значит, как? — тут он внимательно посмотрел на Терезу, и ей почему-то захотелось рассмеяться, потому что она-то думала совершенно о другом, а Джейн всего лишь хотел уткнуться лицом ей в живот и поговорить с малышом.

Она чувствовала вибрацию, но не смогла разобрать слов, потому что Патрик говорил шепотом. Она бросила негодующий в сторону Джейна, когда тот победно улыбался, стоило только малышу перестать толкаться.

«Точно мальчишка», — вдруг неожиданно подумала она и улыбнулась мужу в ответ.

— Что ты ему сказал? — поинтересовалась Тереза.

— Секрет, — Патрик довольно сощурился, и она вдруг поняла, что её муж больше спать не намерен. Её догадки лишь подтвердились, когда он потянулся к прикроватной тумбочке. Она почувствовала себя не только счастливой, но ещё и до безумия желанной, и это заставило её едва ли не заурчать от удовольствия.

Тереза проснулась резко, словно её кто-то вырвал из сна и окатил ледяной водой. Она поняла, что внутри нарастает паника, а взглянув на часы, и вовсе ужаснулась. Было пять утра, и она даже ухитрилась выспаться, проспав всего три часа после того, как покормила малышку. Это было очень странно, потому что малышка всегда спала неспокойно, и в первые дни, когда они с Патриком клали её между собой, она боялась её задавить ненароком, ведь она такая крошечная...

Джейн на это лишь улыбался, говоря, что всё будет в порядке. Хотя Тереза уже тогда понимала, что он всё же не прав. И это беспокоило её. Она очень сильно боялась за свою девочку, наверное, даже сильнее, чем сам Джейн. Она очень ревностно относилась к тому, как и что делает Патрик с её дочерью. И это её пугало, ей стоило поговорить об этом, но каждый раз этот разговор откладывался на потом, потому что где-то в глубине души она боялась, что Джейн не поймёт её.

Она отчётливо помнила то мгновение, когда малышку передали на руки Джейна. В тот момент ей стало страшно — она испугалась, что прошлое настигнет её мужа — на руках он держал девочку, ведь где-то в глубине души Тереза надеялась, что это будет мальчик, который не будет напоминать Патрику о прошлом. Об Анджеле и Шарлотте...

В первые дни она даже обратилась к психологу, и та терпеливо объяснила ей, что это послеродовой стресс, но Тереза с ней была категорически не согласна. Она слишком любила этих самых главных людей в своей жизни. Она просто не могла так гадко думать о собственной дочери, о муже, которого любила так сильно, что не представляла жизни без него.

Джейна в комнате не было, а его часть кровати была холодной, малышки тоже рядом не было. Тереза не смогла ничего с собой поделать, как тут же, не раздумывая, вскочила с кровати и принялась разыскивать свой сотовый. Чертыхаясь, она вылетела из спальни и замерла на пороге, стоило только её взгляду зацепиться за диван в гостиной.

Диван, конечно же, диван. Джейн всегда любил диваны и вот — пожалуйста, сейчас он, повернувшись спиной к порогу, спит, обнимая свою дочь. И это было одним из самых прекрасных моментов, что она видела в жизни. Она медленно осела на пол, силы внезапно покинули её, а непривычные слёзы, что она так ненавидела, потекли по щекам.

Кажется, она едва не сделала самую главную глупость в своей жизни, ревнуя обоих самых дорогих и любимых людей. Сердце внезапно защемило от внезапно нахлынувшей, несвойственной для неё нежности.

Ей пришлось зажать рот рукой, чтобы подавить едва не вырвавшийся наружу всхлип. Но, похоже, это не помогло, нарушив чуткий сон Джейна. Ей ли не знать, как чутко тот спит, просыпаясь от каждого едва заметного шороха. Некоторые привычки с тех самых времен остались до сих пор, и едва ли это изменится. Она плотно закрыла глаза, когда поняла, что Патрик приподнялся и повернул голову в её сторону. Тереза даже знала, как он это сделал, и ей не надо было это видеть.

Секунду спустя она поняла, что Джейн встал с дивана. И упрямо не хотела открывать глаза, когда тот обнял её, опустившись на колени, а после мягко поцеловал в висок. Слёзы всё так же продолжали катиться из глаз, и она сердито смахнула их, продолжая жмуриться.

Патрик ничего не говорил и ни о чём не спрашивал, и она была ему благодарна. Он лишь крепче прижал её к себе, гладя её спину, так и не отняв губ от её виска.

— Ш-ш-ш, всё хорошо, родная, — успокаивал её Джейн, и Тереза верила.

Ведь и правда — всё хорошо, теперь их трое, и всё осталось позади. А со всем остальным они как-нибудь справятся. Вместе.