Сага о Блэках (джен)

Диагон-аллея — это небольшая улица в Лондоне, длиной всего-то пару миль, центр деловой жизни волшебной Англии. Именно здесь расположены банк «Гринготтс», редакция основной газеты Министерства Магии «Дейли профет» и большое количество самых разнообразных магазинчиков, в которых можно купить почти всё, что угодно. Попасть сюда может каждый, если, конечно, этот каждый обладает магическими способностями и знает о её существовании. И это совсем несложно. Сюда можно аппарировать — так чаще всего и поступают взрослые волшебники; можно воспользоваться каминной сетью — она по понятным причинам особенно популярна в плохую погоду, — а можно прилететь на метле или гиппогрифе, но только в том случае, если вы в совершенстве владеете дезиллюминационными чарами, ибо Министерство сурово карает тех, по чьей вине магглы рассказывают друг другу байки о ведьмах на помельях или таинственных животных, летающих по небу. В последнее время волшебники, не рискующие аппарировать в силу разных обстоятельств, полюбили новомодный автобус, «Ночной рыцарь», который исправно доставлял своих пассажиров к входу в «Дырявый котёл», паб, пройдя через который, можно оказаться на аллее. Одно время обсуждались планы организовать движение по Диагон-аллее, с тем чтобы «Рыцарь» появлялся прямо здесь, но этому помешала в первую очередь узость улицы. Так она и осталась пешеходной.

Айла появилась на Диагон-аллее и испуганно заозиралась. Увидев знакомую улицу, она несколько успокоилась. Она аппарировала куда получится, главное, прочь от дома и Сигнуса. Гнев отца её страшил, безжалостная расправа над невинным животным потрясла девушку. В её ушах всё ещё стоял вопль отца «Вон из моего дома! Ты мне не дочь!». До девушки постепенно доходил смысл этих слов, и она пребывала в полнейшей растерянности, не зная ни что делать, ни куда идти. Ещё никогда она не была на Диагон-аллее в одиночестве, её всегда сопровождала либо мать, либо мисс Фиби Блэк.

— Айла, что ты здесь делаешь? — раздался звонкий голос, и девушка обернулась. Перед ней стояла её подруга и сокурсница Айрис Мальсибер. Чуть поодаль нетерпеливо хмурилась её гувернантка, ныне исполнявшая роль дуэньи. — Ты что, одна здесь?!

— Айрис, — выдохнула Айла, и в ней затеплилась надежда. Айрис, верная подруга, наверняка поможет, посоветует, что делать. — Ты… ты просто не представляешь себе, что произошло. Отец рассердился на меня и выгнал из дома, а я…

Айрис посмотрела на подругу широко раскрытыми от удивления глазами, но сказать ничего не успела.

— Вам не пристало разговаривать с такими людьми, мисс! К тому же нам пора, — решительно прервала Айлу гувернантка-дуэнья. — Всего хорошего, мисс Блэк!

Она потянула Айрис назад, и через секунду они аппарировали. Айла растерянно смотрела туда, где только что была её подруга. Возникшая было надежда сменилась отчаянием и осознанием страшной правды: она вышвырнута из общества, все её подруги отвернутся от неё, ведь никто не станет общаться с… с… С кем? Кто она теперь для них? Какое-то время Айла ещё надеялась, что Айрис вернётся, но понимала, что этого не произойдёт никогда. Айрис Мальсибер, одноклассница, подруга, которая должна была быть подружкой невесты на свадьбе, отвернулась от неё, Айлы Блэк. Отныне она — изгой, пария, общение с которой может испачкать, запятнать…

Где-то впереди мелькнула знакомая шляпка, украшенная чучелами летучих мышей*, и Айла поспешно отступила в тень, чтобы обладательница шляпки, миссис Флинт, её не заметила. А потом развернулась и быстро пошла по узкому тёмному проходу между домами, неважно куда, лишь бы подальше от Диагон-аллеи, где можно было встретить знакомых и ещё раз испытать свой позор. Сейчас Айла ясней ясного представляла себе, что Айрис, не уведи её дуэнья, начала бы расспрашивать о подробностях изгнания, была бы очень разочарована их отсутствием, обиделась бы на Айлу, решив, что она что-то скрывает, и всё равно бы исчезла. Ведь Айрис так строга в вопросах морали.

Холодный ветер леденил щёки, но Айла шла, упрямо поджав губы и запретив себе рыдать, хотя в глазах стояли слёзы. Для леди непозволительно выказывать свои чувства — хотя разве она теперь леди?

Проулок вывел на крошечную пустую площадь, в середине которой торчал фонарь. Справа зеленовато светились окна паба «Горгулья в меду», слева возвышалось трёхэтажное здание, окна которого были зашторены, и местами сквозь щели в занавесках на мостовую падали лучики света. Айла всхлипнула, вытерла глаза от слёз, снова сунула озябшие руки в муфту и огляделась.

Она не была здесь никогда и даже не слышала о подобном месте. Она сбежала сюда из Диагон-аллеи, чтобы ненароком не встретить знакомых — что ж, тут она явно их не встретит, но вопрос, что делать дальше и куда идти, оставался открытым. В паб? Но приличные девушки не ходят в такие места в одиночку, ведь там полно мужчин…

— О, какая цыпочка! Такая красивая и такая печальная! Девушка, от чего вы так грустны? Быть может, скрасите мне вечер, и я вас развеселю?

Айла шарахнулась от говорящего, внезапно ей стало страшно. Никогда ещё незнакомые (да и знакомые, если честно) мужчины не разговаривали с ней в таком развязном тоне. Однако этикет предвидел подобные ситуации и советовал строго посмотреть на невежу и ледяным тоном сказать что-то типа «Сэр, я не имею чести быть с вами знакомой». После такой отповеди, как уверяли все пособия по этикету и мисс Фиби Блэк, грубиян докучать не будет. Однако незнакомец, похоже, не читал означенных пособий, ибо он и не подумал ретироваться, а вместо этого продолжил:

— Вот и познакомимся, малышка. Не ломайся, идём. Или ты не работаешь сегодня?

Мужчина подошёл к ней почти вплотную, и Айла запаниковала. Мало того, что незнакомец не собирался отставать, так ещё и намекал на что-то непонятное, но явно очень постыдное. Айла отступила на шаг назад и упёрлась спиной в стену дома. Пальцы нащупали палочку в муфте, но девушка настолько растерялась, что не знала, какое заклятие может ей помочь. А мужчина уже ухватил её под локоть…

— Дейв, оставь девочку! — раздался властный женский голос. — Это не для тебя, тебе что попроще и не сегодня, а когда деньги будут.

Пальцы мужчины разжались, сам он направился к женщине, стоявшей у двери дома с зашторенными окнами:

— Мардж, как ты можешь…

— Брысь отсюда, — негромко продолжила женщина. — Твои развлечения там, — она кивнула в сторону паба и повернулась к Айле:

— Иди сюда, — позвала она, и Айла пошла. Выбора всё равно не было, а эта женщина, Мардж, хоть и вульгарно накрашенная, казалась неопасной, и общение с ней рисовалось более предпочтительным.

Женщина провела Айлу в небольшую комнату, обстановку которой составляли пара диванов, кресла и журнальный столик.

— Испугалась? — добродушно усмехнулась женщина, откровенно разглядывая свою гостью. — Ничего, бывает. Дай-ка я тебе зелья дам согревающего, ты ж вся дрожишь.

— Да… Спасибо вам, — тихо ответила Айла, ёжась то ли от холода, то ли от страха. Она протянула было руку за чашкой с напитком, и в лице женщины что-то изменилось.

— Погоди, — торопливо сказала она. — Дай-ка я тебе лучше чая сделаю горячего. Все эти зелья хороши, однако нет ничего лучше чашечки старого доброго чая. И на вкус он приятнее.

Она мгновенно заменила чашки, и вот Айла уже грела ладони о большую кружку, полную горячего чая.

— Спасибо, — ещё раз сказала она. Женщина села напротив.

— Как же тебя сюда занесло? Из дома, что ли, сбежала? — участливо спросила Мардж. Чуть помедлив, Айла кивнула. Воцарилась тишина.

— Бывает, — философски заметила женщина, разглядывая девушку. — Может, продашь мне свои серьги? — внезапно предложила она. — Деньги тебе не помешают, а тут найдутся охотники их просто так снять.

Судорожно сглотнув, Айла испуганно посмотрела на женщину. Тогда, на улице, Мардж показалась ей довольно молодой, сейчас же девушка видела, что перед ней старуха, которая отчаянно молодится. Прямо как старая миссис Слагхорн, хотя та красится не так ярко. Смысл слов Мардж доходил до Айлы медленно; женщина говорила о том, о чём в семье Блэк не упоминали никогда, и девушка имела смутное представление о преступности в Англии. Ну да, она слышала, что прошлой зимой у миссис Лестрейндж вытащили кошелёк, но что сейчас Мардж имела в виду? Однако она говорила здравые вещи: деньги нужней, чем серьги.

— Да, конечно, — пробормотала Айла, снимая серьги и протягивая их женщине. Где-то в доме хлопнула дверь, послышался женский смех, потом мужской голос, и опять смех, на сей раз нескольких женщин.

— Я дам тебе за них девять галлеонов, — сказала Мардж, и Айла кивнула. Она не знала цену этих серёг, Элла никогда не брала её с собой в ювелирную лавку, но торговаться не стала. Да и не умела.

Она нерешительно взяла деньги и посмотрела на Мардж.

— Нечего тебе здесь делать, — сочувственно сказала та, однако в её голосе мелькнуло (или Айле почудилось?) некоторое сожаление. — Возвращайся на Диагон-аллею, сними там комнату, найди работу... Или в Хогсмиде. Привыкай полагаться на себя, раз уж ушла из дома. И не возвращайся сюда, а то ещё беду на меня накличешь.

Никогда ещё Айле Блэк не приходилось полагаться на себя в серьёзных вопросах. «Ты слишком глупа, делай, что тебе говорят, и не пытайся строить из себя умную», — вот что девушка привыкла слышать от своих родных; теперь же вне зависимости от того, какая она на самом деле, глупая или умная, надеяться надо было только на себя. Больше просто не на кого.

Порыв ледяного ветра заставил девушку поёжиться. В наступивших сумерках тускло светились фонари, а в магазинчиках Диагон-аллеи зажигались лампы в витринах. Внезапно Айлу охватил приступ слабости, настолько сильной, что упала на колени и покачнулась вперед, но опёрлась на инстинктивно выставленную перед собой правую руку.

Кольцо с гербом Блэков с тихим звоном превратилось в золотистый туман и исчезло.

Поистине под счастливой звездой родилась Айла Блэк! Только сейчас Сигнус отрёкся от неё, лишив права именоваться Блэк, и под одобрительное покачивание головой Старой гадюки выжег имя старшей дочери с гобелена Блэков в доме на Гриммолд-плейс. Если бы он сделал это четверть часа назад, только чудо спасло бы Айлу и помогло бы ей выбраться из заведения мамаши Тёрнер — той самой участливой Мардж, что была так добра к ней.

Нет, ну что вы, мамаша Тёрнер вовсе не жестока и бессердечна, но куда ещё податься бедной девушке, как не к ней в заведение? И пусть означенной девушке и в страшном сне не привидится подобный род занятий — это не страшно, у Мардж есть нужные зелья и чары, путающие сон и явь. А там уже и девушка смирится со своей судьбой, и проблем не будет. Не она первая, не она последняя. Вот и на замерзшую, испуганную и дрожащую незнакомку у мамаши Тёрнер были такие же планы. Молодая, красивая, явно из хорошей семьи — Мардж уже прикидывала в уме, сколько выручит за невинность девушки, когда увидела у неё на руке кольцо с гербом одной из древнейших и известнейших семей Англии. Связываться с Блэками — нет, Мардж Тёрнер из ума ещё не выжила, и ей совсем не хотелось гадать, доехала бы она до Азкабана, если бы разгневанные Блэки в поисках своей беглянки нагрянули в её заведение и нашли её там. К тому же среди клиентов Мардж были не последние люди в Министерстве, и они точно озаботились бы тем, чтобы она замолчала навек. А потому лучшее, что оставалось сделать Мардж Тёрнер, — это выставить девушку вон и по доброте душевной дать пару советов касаемо дальнейшей жизни, а уж воспользуется она ими или нет — согласитесь, это уже не дело хозяйки скромного особнячка, где вы можете купить удовольствие на свой вкус, если, конечно, вам хватит на это золота.

К своему спокойствию, Айла Блэк этого всего не знала. Она поблагодарила седовласого джентльмена, что, сетуя на нынешнюю зиму, помог ей подняться на ноги и посоветовал быть осторожнее, и побрела дальше. Исчезновение кольца ясней ясного сказало ей: всё происходящее — не шутка, отец действительно отрёкся от неё, она больше не принадлежит к древнейшему и благороднейшему роду Блэк. До этого момента где-то в душе ещё теплилась надежда на то, что Сигнус, остыв, одумается, вернёт её домой, объяснит, в чём она провинилась; теперь же душу заполняло отчаяние.

Айла пребывала в совершеннейшей растерянности. Та женщина, Мардж, сказала: «Сними комнату, найди работу», но как это делается, Айла не имела ни малейшего представления. До сего дня её жизнь была не только распланирована родителями, но и устроена ими же; сама же она была абсолютно несамостоятельна и беспомощна, что и осознавала сейчас с ужасающей ясностью.

Девушка остановилась около витрины «Магического зверинца»: в просторной клетке за стеклом возились котята. Глядя на это беззаботное кошачье детство, Айла вспомнила Эрмину, внутренним взором она снова и снова видела зелёную вспышку и падение безжизненного тела. На глаза опять навернулись слёзы, она еле слышно всхлипнула. Ей хотелось считать всё это дурным сном, но исчезнувшее кольцо, но сам факт её нахождения на Диагон-аллее в полном одиночестве без сопровождения свидетельствовали: это реальность.

А котята играли, им не было дела до молодой печальной волшебницы, что смотрела на них, украдкой кусая губы. Они резвились, прыгая друг на друга, покусывая и пихая. Айла уже собралась было брести дальше, когда один котёнок отпихнул другого, и тот расстроенно, как показалось девушке, присел в углу, грустно глядя на остальных, продолживших свою возню. Сердце Айлы болезненно сжалось: этот котёнок был так похож на неё! Его так же выпихнули из семьи и забыли, занимаясь привычными делами. Вытерев слёзы, девушка решительно толкнула дверь магазина.

Она никогда не была здесь, Эрмину ей покупала Элла, а сова, с которой они с Элли отправляли письма из Хогвартса, принадлежала Финеасу. Впрочем, сов здесь не было, зато кошек, крыс, жаб, черепах, змей было предостаточно. Они сидели в своих клетках и террариумах, не обращая на вошедшую девушку внимания. В другое время, да и будь она помладше, Айла с удовольствием и любопытством рассматривала бы животных, но сейчас она просто подошла к прилавку. Уставшая ведьма с некоторым неудовольствием подняла взгляд от кучи пергаментов и уставилась на девушку:

— Простите, мисс, но мы уже закрываемся…

— О, я прошу вас! — с мольбой произнесла Айла. — Мне нужен котёнок, это очень важно для меня. Пожалуйста…

— Ну, раз так…

Женщина отложила перо и, направляясь к клеткам, спросила:

— И какой же вам приглянулся?

— На витрине… Такой грустный… Чёрненький с белым пятном на груди.

— Этот? — спросила ведьма, держа котёнка за шкирку. Котёнок испуганно пискнул и беспомощно свесил лапки и хвостик; в его позе было столько трогательной беззащитности, что Айла едва не рванулась к нему, чтобы прижать к себе, погладить, успокоить, дать понять, что всё будет хорошо, и ощутить, как его страх перерастает в любопытство, но она сдержала себя.

— Да, — выдохнула девушка, принимая котёнка из рук хозяйки магазина. При свете было видно, что котёнок не чёрный, а тёмно-шоколадный, но Айле это было неважно. Главное, что ещё немного — и она будет не одна! — Сколько он стоит? — спросила она, запоздало испугавшись, что ей может не хватить денег.

— Два галлеона, — ответила ведьма через несколько томительных для Айлы секунд, пролистав какие-то пергаменты. Всё это время котёнок сосредоточенно обнюхивал пальцы девушки и воротник её плаща. — Кстати, это девочка. Что-нибудь ещё? Корзинку, лакомства?

— Нет-нет, спасибо, — торопливо ответила Айла, кладя монеты на прилавок. Чуть помедлив, она спросила:

— Скажите, вы не знаете, где можно снять комнату?

Она ожидала чего угодно: негодования, презрения, насмешки, гневной отповеди, что бездомным тут не место, — но ведьма спокойно и даже чуточку удивлённо ответила:

— В «Дырявом котле», конечно.

Айла вышла на улицу и быстро зашагала в сторону «Дырявого котла». Её немного удивило, но в то же время несколько приободрило то, что хозяйка «Магического зверинца», кажется, не нашла в вопросе о съёме комнаты чего-то предосудительного. Женщину удивило скорей то, что Айла не знала о «Дырявом котле», чем намерение девушки там остановиться.

Ледяной ветер гнал снежную крупу, но Айле казалось, что на улице стало теплее, хотя рука, придерживавшая ворот плаща, из-под которого иногда выглядывал котёнок, замёрзла. Это крохотное существо прижималось к ней, надеялось на неё, и она должна была найти для них ночлег и еду. Девушка старалась не думать о том, что она будет делать, если ей не хватит денег, — как странно, никогда раньше она с такой тщательностью не пересчитывала в уме, сколько монет в её кошельке. На мгновение мелькнула мысль, что, наверное, не стоило покупать котёнка сейчас, когда она по сути бездомная и безденежная, но девушка отогнала её: одиночество казалось ещё большим несчастьем.

«Кто тратит не более 28 кнатов из сикля, никогда не будет бедным», — говорила своим подопечным Виктория Бёрк, выдавая им, согласно воле их родителей, деньги перед прогулками в Хогсмид. Большинство родителей считали, что дочерям неразумно давать деньги, — они потратят всю сумму сразу, — а потому присылали деньги деканам Домов с указанием, сколько выдавать каждый раз. Сигнус не делал этого; он полагал, что его сын распорядится деньгами лучше, чем декан Слизерина, и проследит, чтобы его сёстры были умеренны в тратах. И только после выпуска Финеаса Айла и Элли стали получать деньги у декана и обрели некоторую самостоятельность в финансовых вопросах, ведь Финеас не давал сёстрам денег, а покупал им то, что они просили. Тогда же Айла поняла, что если сейчас потратить не всё, то в следующий раз можно купить что-то подороже, ведь профессор Бёрк каждый раз давала ровно столько, сколько было указано родителями её учениц, не интересуясь тем, сколько у них осталось с прошлых прогулок. Именно так Айле и удалось скопить те двадцать галлеонов.

Дородная миссис Квигли в полосатом платье, белоснежном фартуке и чепце довольно благосклонно посмотрела на девушку:

— Что вам угодно, мисс?

Они разговаривали, стоя на галерее над обеденным залом «Дырявого котла». Внизу было шумно и многолюдно, и Айла вновь испугалась, что её тут могут увидеть, и тогда её репутации придёт конец. Но тихий голос разума сообщил ей, что терять уже нечего.

— Я… Я хотела бы снять комнату, — выпалила она и, смутившись, добавила: — Недорогую, у меня мало денег…

Ей было стыдно это говорить, ведь Блэки и бедность — понятия несовместимые. Но теперь она уже не Блэк, или, по крайней мере, не та Блэк, и денег у неё действительно мало. Миссис Квигли окинула девушку взглядом, задержавшись на проколотых ушах без серёг, и предложила:

— Семь галлеонов в неделю за комнату и завтрак. И сикль в день за сливки и иногда мясные обрезки для обладателя уха, что высовывается из-под вашего плаща.

Словно поняв, что разговор о нём, котёнок пискнул и решительно высунул мордочку.

Семь галлеонов! Целых семь галлеонов — и у неё будет крыша над головой как минимум на эту неделю! Айла ощутила нешуточное облегчение от того, что требуемая сумма у неё была.

— Я согласна!

Комната находилась на самом верху, почти на чердаке. Она была крошечной и холодной, сущая каморка, и Айла даже подумала, что ванная в отчем доме, которой пользовались они с сестрой, была просторнее. Узкая кровать, уже застеленная и покрытая стареньким покрывалом, квадратный стол у окна, табурет, комод и камин в углу. Светильник с треснутым плафоном под низким потолком. Тусклое зеркало над комодом. Стойка с тазиком и кувшином для умывания приютилась в ногах кровати, около двери в уборную; несколько крючьев на стене явно предназначались для верхней одежды. Вся мебель была старая, разномастная, но крепкая. Миссис Квигли протиснулась внутрь, отчего в комнатке стало совсем тесно, достала из комода колокольчик и поставила сверху.

— Это чтобы эльфа вызывать. Цены на услуги он озвучит, деньги отдавать ему. Камин не подключён к сети, он только для обогрева, эльф сейчас его затопит. И никаких гостей мужского пола, мисс!

Айла даже опешила от такого и сбивчиво уверила хозяйку, что приходить к ней никто не будет, ибо некому. «Некому? — хмыкнула та, глядя на помолвочное кольцо девушки. — Ну-ну!» С тем и отбыла, взяв деньги и оставив Айлу обустраиваться.

Котёнок деловито изучал комнатку, а Айла пристроила плащ и муфту на вешалку, шляпу и сумочку на комод и слегка вздрогнула от неожиданности, когда громкий щелчок возвестил о появлении эльфа. Котёнок зашипел и спрятался за ножкой кровати, но эльф не обратил на это внимания. Он низко поклонился девушке, положил дрова в камин и поджёг их. Ещё несколько поленьев он уложил сбоку от камина.

— Что-нибудь угодно, мисс?

— Да, — чуть помедлив, произнесла девушка. — Горячий чай, немного сливок… Что есть из горячих блюд?

Эльф озвучил меню, и Айла остановила свой выбор на пастушьем пироге. В доме Блэков это блюдо простолюдинов не подавали, но девушка, попробовав его в Хогвартсе, нашла его очень вкусным и сытным. К тому же он оказался недорогим, что в нынешней ситуации было совсем немаловажно.

Эльф исчез. От камина тянуло теплом, в комнате становилось если не уютней, то, по крайней мере, сносно. Айла расстегнула мантию, — снимать её и оставаться в платье пока не хотелось, комната ещё недостаточно прогрелась, — и подошла к умывальнику.

Кувшин был пуст, и первым побуждением девушки было вызвать эльфа, ведь дома воду в умывальники наливала Гринни. Но тут её не было, и Айле пришлось самой сначала наполнять кувшин водой, а потом и подогревать её. Она умылась, мысленно благодаря профессора Лэнгли, преподававшего в Хогвартсе курс заклинаний.

Котёнок, смешно подпрыгнув, уцепился за край покрывала и вскарабкался на кровать, каковая стала теперь предметом его исследований. Глядя на его неуклюжую походку, Айла невольно улыбнулась и подумала, что этот неразумный малыш, будучи насильно оторванным от своих родных, деловито изучает место, где он оказался, а не предаётся скорби.

Эльф принёс ужин, уменьшивший капиталы Айлы ещё на один сикль и пять кнатов. Пастуший пирог по вкусу несколько уступал тому, что подавался в Хогвартсе, и картофеля в нём было явно больше, чем надо, но порция была достаточно большой для проголодавшейся девушки. Котёнок тем временем, мелко подрагивая хвостиком, лакал сливки из блюдечка. Он был так сосредоточен, словно важнее еды не было ничего.

— Я назову тебя Эрминой, — произнесла Айла и вздрогнула от того, как громко и хрипло прозвучал её голос…

Возможно, это глупо или, по меньшей мере, странно — называть кошку горностаем**, но когда-то маленькая Айла мечтала именно о горностае. Разумеется, и речи быть не могло о том, чтобы купить дочери столь благородной магической семьи такое абсолютно неволшебное животное, поэтому, получив в подарок палевого котёнка с тёмными ушками и хвостиком, одиннадцатилетняя Айла сочла, что он вполне похож на горностая, и назвала его соответственно. Ту Эрмину в припадке гнева убил Сигнус, и девушка купила другого котёнка. Уже взрослая Айла подсознательно цеплялась за своё прошлое, хотела, чтобы всё ещё было что-то, напоминавшее ей о былой беззаботной жизни. Одновременно этот котёнок стал символом её новой жизни: первая самостоятельная серьёзная покупка.

* * *

Тусклый рассвет воришкой крался по Диагон-аллее, робко заглядывая в окна. В полумраке своей каморки Айла сонно произнесла:

— Гринни, почему так холодно?

Ответа не последовала, и девушка чуть громче позвала:

— Гринни!

От звуков собственного голоса Айла проснулась окончательно. Ей было холодно, но справа плечо и шея ощущали тепло. Девушка моргнула несколько раз, потом резко села и огляделась по сторонам, как человек, пытающийся понять, где он находится. С подушки скатился котёнок, который и спал там, прижавшись к волшебнице.

И вот теперь Айла осознала: весь вчерашний вечер она надеялась на то, что всё происходящее — это сон, или розыгрыш, или дурацкое, но испытание на стойкость; сейчас же её охватил ужас. Это не шутка, не розыгрыш и не сон. Поняв это, девушка спрятала лицо в ладони и тихо заплакала. Но постепенно пришло осознание бессмысленности слёз, чему в немалой степени способствовал робкий писк Эрмины. Проголодавшийся котёнок взобрался на стол и, сидя там, смотрел на свою хозяйку огромными голубыми глазами. «Сейчас, милая», — сказала Айла, тыльной стороной ладони вытирая слёзы, и, выбравшись из-под одеяла, босиком подбежала к комоду и позвонила в колокольчик. Явившемуся эльфу она приказала подать завтрак и разжечь камин.

Разжигание камина стоило один кнат. Расплатившись с эльфом, девушка подумала о том, что в её положении лучше делать это самой. Второй раз подобная мысль посетила её, когда она одевалась: корсет должен был кто-то шнуровать. Так уж издавна сложилось, что дамские корсеты были двух видов: со шнуровкой спереди и сзади; по этому определялся статус женщины: шнуровку сзади могла позволить себе только та, кто имела эльфа или, на худой конец, горничную. Ну, или та, что выучила соответствующее заклинание. Айла ещё раз вспомнила добрым словом профессора Бёрк: это была её заслуга, что её студентки знали нужное заклинание, считая, что леди и волшебница всегда должна оставаться леди и никогда не забывать, что является волшебницей. Сие означает, что отсутствие домового эльфа не даёт права на беспорядок в одежде или причёске, а зашнурованный спереди корсет — это самый что ни на есть беспорядок для леди, которая ни в коем случае не должна показывать, что лишена самого необходимого, например прислуги.

Трансфигурировав носовой платок в расчёску, Айла причесалась. Одевшись и умывшись, девушка подумала о том, что ей в её нынешнем положении стоило бы изучить бытовые заклятия. (Интересно, а сколько она сэкономила вчера и сегодня, собственноручно наполнив кувшин водой и подогрев её? Уж никак не меньше двух кнатов!) Память услужливо подсказала ей имя автора, слышанное от одной из низкородных слизеринок: миссис Битон. Её внушительная «Книга о ведении домашнего хозяйства»* * *

, опубликованная за несколько лет до описываемых событий, подверглась критике со стороны некоторых дам вроде миссис Слагхорн и старой миссис Малфой (к слову, книги и в глаза не видевших) за свою прямоту и безапелляционность, ибо означенные дамы считали неподобающим обсуждать публично такие деликатные стороны жизни, как домоводство, но тем не менее нашла своё место на полках семейных библиотек и удивительно быстро была признана лучшим свадебным подарком молодой жене. Изгнанная из семьи и привычного окружения Айла решила, что ей стоит разыскать эту книгу; скорее всего, с её помощью она сможет сэкономить ещё несколько кнатов. Тут кнат, там кнат — и вот уже лишний сикль. А это порция горячего ужина — вовсе не мелочь, которой можно пренебречь.

За завтраком сова принесла письмо. Оно было от Элли, которая, судя по всему, на момент написания письма ещё не была в курсе произошедшего. За её кудрявым с завитушками почерком слышалось весёлое щебетание юной девушки, делившейся новостями о Хогвартсе, передававшей приветы и поцелуи от подруг-однокурсниц, досадующей на необходимость учиться вместо беззаботного порхания по балам — Элли Блэк обожала балы и готова была танцевать на них до упаду. Айла грустно улыбнулась — сейчас это всё казалось таким далёким, таким нереальным, и даже не верилось, что ещё вчера она должна была посетить приём у Селвинов, а сегодня Малфои дают бал, на котором ожидается… точнее, уже, наверное, не ожидается присутствие старшей мисс Блэк. Девушка знала нравы света: скандал в доме Блэков (а как иначе прикажете величать то, что Сигнус выгнал родную дочь?) станет основной темой салонных бесед на ближайшее время… Всё-таки хорошо, что Элли сейчас в школе; произошедшее со старшей сестрой не отразится на её репутации, однако впредь ей придётся быть очень осмотрительной.

Письмо немало озадачило Айлу. Разумеется, она собиралась ответить сестре, ведь на письма положено отвечать, но… Как? Как отправить это письмо? Все свои письма до вчерашнего дня Айла отправляла совой матери (и, добавим, после прочтения Эллой, ведь мать должна быть в курсе дел своей дочери), а в Хогвартсе к её услугам была школьная совятня; иных способов отправки писем девушка не знала.

Явившийся эльф принёс пергамент и письменный прибор и сообщил, что отправка письма совой миссис Квигли будет стоить Айле семь кнатов. Девушка отказалась, вовремя вспомнив, что видела в Хогсмиде здание почты; она подумала, что и на Диагон-аллее должно быть своё отделение. В крайнем случае можно аппарировать в Хогсмид и отправить оттуда. Покупку собственной совы она себе не могла позволить.

Начисто проигнорировав все вопросы Элли и её новости, Айла коротко, по-деловому изложила сестре то, что произошло накануне, и сообщила, где находится сейчас. Она просила лишь одного: если Элли вдруг узнает, почему их отец рассердился на неё, Айлу, пусть сообщит ей.

Своим родителям Айла писать не собиралась: отец бы проигнорировал её письмо, вернул бы нераспечатанным, а мама… Элла никогда не делала ничего, чтобы помочь своим дочерям, поддержать их.

Запечатав письмо и сунув его в сумочку, Айла посмотрела на спящего котёнка. Её мучил один вопрос: писать жениху или нет? С одной стороны, вполне логично, что, оказавшись в затруднительной ситуации, девушка обращается за помощью к джентльмену, являющемуся её официально признанным женихом. С другой… Айла не была уверена, но на письме, которым размахивал Сигнус, ей почудился герб Лонгботтомов, и если она не ошиблась, то писать ему бесполезно. А если ошиблась? Загадала: если она погладит кошку и та мяукнет, то ошиблась. Нет — значит, нет.

В ответ на прикосновение Эрмина сонно потянулась, широко зевнула и снова свернулась клубочком. «Значит, письмо было от Лонгботтома», — пробормотала Айла себе под нос.

Девушка оделась и вышла из комнаты. Уже спускаясь по лестнице, она чуть замедлила шаг: ей не хотелось переживать вчерашний позор, встретившись с кем-нибудь из бывших подруг. А в том, что они перешли в категорию бывших, Айла не сомневалась. Раз уж Айрис Мальсибер не написала ей ни слова поддержки, то чего от остальных ждать? Решив пониже опустить поля шляпы и не реагировать на знакомых, девушка вышла на улицу. В конце концов, не может же она всю жизнь провести в этой комнатушке на последнем этаже «Дырявого котла».

За ночь заметно похолодало, и Айла порадовалась тому, что накануне оделась тепло: одежда стоит дорого, сейчас она не может позволить себе купить что-то существенней перчаток. Отделение совиной почты оказалось совсем рядом, так что девушка без проблем и всего за два кната отправила письмо сестре. Выйдя из почты, она чуть замедлила шаг около магазина подержанной одежды: возможно, однажды ей придётся зайти сюда. Дверь магазина открылась, и оттуда вышел Хитченс. Девушка опустила голову, чтобы он её не узнал, но молодой человек не смотрел по сторонам. Он быстрым шагом пересёк улицу и вошёл в лавку товаров для зельеварения. Айла же нырнула во «Флориш и Блоттс», где вероятность встретить знакомых в это время года была крайне невелика. Продавцы магазина, что было немаловажно, её не знали в лицо, ведь все учебники своим детям покупала Элла, так что можно было не опасаться конфуза.

Искомая книга нашлась быстро, и самое дешёвое издание стоило три галлеона, но, быстро пролистав сей фолиант, девушка ни секунды не раздумывала над тем, был ли смысл в такой трате. Начав свой труд словами «Магия — это то, что возвышает волшебника надо всеми, поднимая его на недосягаемую высоту, а потому нам кажется унизительным для любой волшебницы ставить свой комфорт, комфорт своей семьи и порядок в доме в зависимость от прислуги, пусть и такой верной и умелой, но совершенно непривлекательной внешне, как домовые эльфы», миссис Битон подробно и со знанием дела изложила все те мелочи и нюансы, которые должна знать хорошая хозяйка дома. Здесь было всё. И кулинарные чары, и чистящие заклинания, и починяющие, и заклинания для наведения порядка, начиная от уборки постелей и заканчивая укладкой чемодана для путешествий, и многое другое. В конце книги миссис Битон дала рецепты зелий и снадобий, которые, по её мнению, были просто обязательны для всякой уважающей себя супруги и матери семейства. Айла с ужасом осознала, что, проучившись семь лет в Хогвартсе, она практически не использовала магию в жизни. Разве что призывающие чары, да и то редко. Всё остальное в доме делала Гринни. И зачем, спрашивается, она столько училась? Особенно если учесть, что в её обучение не входило умение управлять домом, хотя после замужества она должна была это делать… Замужество… Кажется, эта тема была для Айлы уже неактуальна.

На обратном пути она зашла к ювелиру и продала своё помолвочное кольцо за пятьдесят галлеонов.

Примечания:

*В каноне у миссис Лонгботтом, бабушки Невилла, была шляпа, украшенная чучелом грифа. Кто-то из читателей считал старую даму странной (т.е., с приветом), кто-то — эксцентричной, а кто-то — забавной. На деле же она была ужасно старомодной: шляпы с чучелами птиц были одно время очень модными в викторианскую эпоху.

** От английского ermine — горностай.

* * *

«Книга о ведении домашнего хозяйства» миссис Битон существует на самом деле, увидела свет в 1861 г. Забавное совпадение: в том же году была впервые опубликована книга Е. Молоховец «Подарок молодым хозяйкам или Средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве».