Неприкаянный (джен)

Распрощавшись с продавцом, мы вышли на улицу. Я сощурилась, прикрывая глаза от неожиданно выглянувшего солнца. Распогодилось.

— Куда дальше?

Я пожала плечами.

— Монопараллельно, мы и там, и там можем наткнуться на что-нибудь полезное.

— Подбросим монетку? — Эрик уже азартно шарил в карманах.

Я закатила глаза. Бронзово блеснув на свету, монетка решила, что нам срочно надо в кондитерский. Витрины приковывали взгляд. На круглых подносах и в прозрачных банках призывно мостились горы сладостей, отгороженные от улицы беспощадным стеклом. Лакричные пастилки Вилкинсона в зелёных коробках, ириски Райли, шоколадные кругляши и целая куча конфет, которых я раньше и не видела. Эрик сглотнул слюну и глядел на это великолепие со вселенской тоской в глазах. Вздохнув, я повела его внутрь, по пути шугнув какого-то мальчишку.

На выходе из магазина я сгрузила пакет на своего «напарника». Эрик был счастлив. Нагло, беспардонно счастлив, лучась улыбкой, чуть подпорченной вяжущим зубы «сладким табаком», от которого я внутренне содрогалась. Эта штука, которой аж давился мальчишка, точь-в-точь напоминала засахаренных червей. Эрик ржал и утверждал, что именно так выглядит табак. Мой шиллинг похудел и превратился в шестипенсовик. Денег было жалко, но ещё жальче было себя: хмурого продавца разговорить не удалось. Я вообще даже не поняла, его ли была смена, не говоря уже о том, чтобы узнать подробнее про «негра и его леди». От расстройства я запустила руку в бумажный пакет и набрала пригоршню «летучих тарелок», как их окрестил продавец. Язык защипала шипучка из раскушенной конфетки. Как-то я себе по-другому шербет⁽¹⁾ представляла.

В алкогольном магазинчике тоже всё было не гладко. Да, мы выяснили, что тот самый негр заходил, вроде как. С девушкой, одетой не по погоде. Брал ром. На этом мы зашли в тупик. На наше прикрытие про игру в Шерлока мужчина не клюнул и пообещал сдать полиции, если не перестанем мешать порядочным людям работать. Пришлось уйти с пустыми руками. Буквально: оставшиеся пару конфет Эрик распихал по карманам.

Мы снова оказались на улице. «Напарник» досасывал последнюю на сейчас сладость. Я думала, что нам делать дальше.

— Так-так-так, ну-ка кто это тут у нас? — глумливо раздалось справа.

Я обернулась и скрипнула зубами. Трое придурков с нашивками Стоквелла. И четвёртый, тот самый, которого мы спугнули у кондитерского. Блядство.

— Что, босота Вуловская, вам в прошлый раз не хватило? — продолжил издеваться главарь.

— На себя посмотрели бы — вам тоже досталось, — набычился Эрик. Ах да, он же говорил, что именно наши накостыляли этим гадам.

Главарь сплюнул под ноги.

— Захлопнись, придурок. И не стрёмно вам без старших на чужую территорию соваться?

Ну да. Этим дылдам лет по восемь-девять. Эрику шесть, мне вообще ещё и пяти не стукнуло. И их четверо. Почему я не вняла своему же совету и не начала заниматься бегом?

— Так. Мы уже сваливаем. Там на Рассел-сквере кого-то замочили, вот мы и ходили посмотреть, — я надеялась погасить конфликт в зародыше.

— Надо же, — протянул один из подпевал. — Сходим посмотреть, Чез?

— Сходим. Но сначала покажем этим недомеркам, как соваться в Стоквелл! Выворачивайте карманы, чо вы там накупили.

Эрик злобно зыркнул на мелкого стукача. Медленно повернулся к главарю и раздельно произнёс:

— Иди нахуй.

Кажется, моя попытка сменить тему провалилась.

Я была не готова. Совсем. И прилетевший кулак в челюсть стал очень неприятным вариантом развития событий. Голова взорвалась болью. Сквозь невольные слёзы увидела, как сорвался с места Эрик, словно ядро из пушки.

Во вскинутую в защите руку прилетел следующий удар. Пиздец больно. Я вслепую попыталась дать сдачи, но этот сукин сын увернулся. На этот раз пострадали рёбра. Ну мудилище! Спешно закрывшись в кривой боксёрской позиции, сумела-таки отбить следующий удар. У него что, стальные кулаки?!

По подбородку струилось что-то тёплое. Но времени посмотреть, что именно, не было. Я ушла в глухую защиту и отчаянно старалась отбивать удары. Руки пекло и крутило. От очередного замаха этого ублюдка я умудрилась увернуться и со всей дури вмазала ему куда-то в торс. Кажется, не все мои увлечения в прошлой жизни пропали втуне. Противник охнул, но даже не замедлился. Этот Голиаф вообще непрошибаемый, что ли?

Сбоку внезапно появился ещё один мальчишка. Ну охренеть, теперь мне точно крышка. Но к моему удивлению, он кинулся на моего обидчика. И даже успешно начал того теснить. Я застыла в растерянности, не зная, что делать. Лезть под руку неожиданному союзнику и, чего уж говорить, под новые удары, не хотелось. Но стоять просто так тоже было нечестно. Один раз живём!

С воплем диких бабуинов я бросилась под ноги противника, сбивая того напрочь. Больно, но действенно. Союзник не растерялся и принялся пинать павшего. Кое-как откатившись, я быстро вскочила, дико озираясь в поисках следующего врага. Эрик уже умудрился одного подпевалу завалить и теперь махался один-на-один с главарём. «Шестёрка» стоял в сторонке и орал что-то подбадривающее. Мелкий падальщик.

Я кинулась на помощь Эрику и сбила теперь уже нового противника. Ха, Том Риддл — человек-таран! Какой там Тёмный Лорд!.. Спасибо, физика, за инерцию.

Но на этот раз получилось не так удачно. Этот ублюдок умудрился взять меня в какой-то захват, я оказалась лежащей спиной на нём, перекрывая Эрику удар. Я отчаянно старалась попасть локтём или пяткой хоть куда-нибудь. «Напарник», наконец, сообразил и вмазал противнику ногой по рёбрам. Тот от боли ослабил захват, и я смогла выкрутиться, теперь сидя верхом. Ну, сука, сейчас у меня попляшешь!

Кулак опустился на ненавистное лицо. Пальцы и костяшки заболели. Плевать! Ещё удар. Ну как тебе, нравится, младших обижать?! Кровь кипела и бурлила в венах, принося наслаждение силой. Н-на, падла! Внутри клокотал смех, и я не стала его сдерживать. Получай, скотина!

Это! Просто! Охуенно!

Внезапно руку, занесённую для очередного удара, перехватили. Я с раздражением посмотрела на посмевшего мне мешать. Какого чёрта, Эрик?!

— Том, хватит! Хватит, я сказал! Ему уже достаточно! Слышишь меня?

Я с сожалением перевела взгляд обратно на недобитка. И будто прозрела.

Словно впервые увидела разбитый нос и потёки крови, залившие лицо. Разбитые в кровавое месиво губы и кровавые пузыри, смешанные со слюной. Эрик снял меня с бессознательного главаря и поставил на ноги. Меня тошнило. Но даже закрыв глаза, я всё равно видела перед собой обезображенное лицо девятилетнего мальчишки. С трудом сглотнув мерзкий ком, поднявшийся к горлу, я попыталась отдышаться. Если бы меня вырвало, то репутации пришёл бы окончательный конец. Когда меня стала заботить репутация?..

— …выдох, давай, дыши. Вдох… — голос Эрика доносился, будто сквозь вату. Я попыталась следовать командам.

В голове немного прояснилось. Я чудовище?..

— Забирайте, — прохрипела я, кивнув головой на лежащего главаря. Опасливо косящиеся на нас остатки четвёрки подхватили мальчика и споро потащили его прочь. А если бы меня не остановили…

— Мощно ты его, — хлопнул меня по спине подошедший неожиданный союзник. И добавил, глядя на моё побледневшее лицо. — Да не переживай ты так. Оклемается. Поверь, там больше крови было, чем реально повреждений. Эт я тебе по опыту говорю. Самому прилетало будьте-нате от старших товарищей этих мудил.

Мне наконец-то выпала возможность получше разглядеть моего спасителя. На краю сознания брезжило смутное ощущение, что где-то я его уже видела. На вид лет двенадцать-тринадцать. Искорки в глазах. Каштановые кучерявые волосы. Ни малейшего понятия.

Его взгляд упал на наши нашивки и расплылся в улыбке.

— О, так вы из Вуловского приюта? Земляки, хе-хе! Не помните меня? Не? Ну, тебя, — ткнул он пальцем в Эрика, — я точно не помню. А вот ты…

Палец повернулся ко мне.

— Том, верно?

Я кивнула. И ошарашенно распахнула глаза: я вспомнила.

— Дерек? Дерек-Весельчак? Серьёзно ты, что ли?

Мальчишка на радостях хлопнул себя по ногам.

— Вспомнил-таки! А ты ведь совсем мелким был.

На лице сама собой расцветала улыбка. Последний раз я о нём слышала от Короля. Тот самый улыбчивый парень, читающий книги на ночь детворе и раздающий вкусняшки. Том очень грустил, когда Дерека усыновили.

— Ещё бы, не вспомнить! Да твои конфеты и сказки до сих пор вспоминают! А ты теперь тут где-то неподалёку обитаешь или как?

— Так, это, в соседнем доме живу. А в магазине, куда вы только что заходили, подрабатываю.

Увлёкшись, я как-то забыла об Эрике. А он насуплено смотрел на нас обоих и чуть ли не пыхтел от злости. Я спохватилась.

— Эрик, это Дерек Не-Знаю-Новой-Фамилии, также известный как Весельчак. Очень примечательная личность нашего приюта. Дерек, это Эрик Уолли — мой лучший друг.

Говорить, что лучший, потому что единственный, я благоразумно не стала. Но, кажется, Эрик оттаял. И чего обижался?..

— Крессвелл.

— Уолли.

Мальчишки пожали руки. Всё по-взрослому, ишь ты. Англичане!

— В общем, я слышал, о чём вы расспрашивали Хопсона, продавца. И я могу вам помочь…

В голосе слышалось «но».

— …если вы расскажете, зачем вам на самом деле этот чувак.

Мы с Эриком переглянулись. В принципе, я была не против. Да и наше «следствие» зашло в тупик. Но Эрику явно что-то не нравилось. Нахмурившись, я попросила у Дерека пять минут на «обсудить с напарником».

— Эрик, какого чёрта? Мы в тупике, а у него есть информация.

Мальчишка насупился.

— Я понимаю. Но мне всё равно не нравится.

— Что именно тебе не нравится? — устало вздохнула я.

Эрик испытующе посмотрел на меня, как будто что-то искал. Но, видимо, не нашёл. И как-то весь сдулся.

— Неважно, забей. Пошли сдаваться.

И первым же направился к Дереку, оставив меня в ещё большем недоумении. Пожав плечами, я присоединилась. Остановиться на «военный совет» решили в Брунсвичских садах, до которых было минут пять-шесть ходьбы.

После того, как мы вкратце пересказали наши приключения, Дерек присвистнул. И сказал ждать его здесь. Солнце медленно скользило по небосводу. Мы сидели на лавочке. Эрик мрачно подбрасывал щелчком монетку. Я надувала пузыри из жвачки и болтала ногами. Синяки наливались тяжестью и тянули, а челюсть начинала ныть. Интересно, а шишки на челюсти бывают?..

— Ну и куда твой Дерек запропастился? — не отвлекаясь от монетки спросил Эрик.

Я щёлкнула жвачкой и пожала плечами.

— Может, он пошёл в полицию рассказывать? — не унимался мой напарник.

Щёлк.

— Вряд ли. Дерек не стукач.

Фразы получались рубленные. Говорить не хотелось. Да и вообще меня одолела апатия.

Щёлк.

— А если всё-таки расскажет?

Я ещё раз пожала плечами:

— И что?

Эрик аж уронил монетку от возмущения. Щёлк.

— Ты чо такой спокойный ваще?

От необходимости отвечать меня спас вернувшийся Дерек.

— Не заскучали, ребятки? А я тут интересного принёс.

И жестом заправского фокусника достал из кармана какую-то бумажку.

— И как нам поможет… бумажка? — с недоверием спросил Эрик.

У меня забрезжила догадка. Не может быть!.. Или всё-таки может?..

Ухмылка Дерека ничуть не увяла:

— Это, мои дорогие сыщики, очень важная и нужная деталь для нашего следствия! Настолько важная, что ради того, чтобы её достать, мне пришлось четыре месяца проработать под прикрытием простого посыльного. Но теперь… Теперь, друзья, разгадка притаилась всего в шаге от нас! И мы с вами освятим — или всё-таки осветим? — ту злокозненную дыру, развеем тени сомнений и вытащим ответ на яркий свет познания!

Я невольно хихикнула: Дерек настолько вжился в роль, что запрыгнул на скамейку и принял самую напыщенную адмиральскую позу, вздымая руку с листиком высоко над головой. Эрик тоже не удержался от смешка.

— Эх, ничего-то вы не понимаете, — махнул рукой Дерек и опустился на скамейку рядом с нами. — Смотрите.

На развороте листика карандашом было написан адрес. Кажется, я всё-таки права.

— В общем, этот чувак заказал у нас ещё раз ром. Только в этот раз конкретную марку. И сказал доставить к восьми вечера. Мистер Хопсон ругался, что он в восемь уже закроется, но мужик сказал, что заплатит вдвое, и Хопсон сдался. Так что сегодня я всё равно собирался туда. А тут вы со своими вопросами. Ну а уж после махача с этими стоквелловскими задаваками я уж точно решил вам помочь.

Я довольно взглянула на Эрика. Я же говорила, что не стукач. Эрик немного виновато отвёл глаза.

— Только вот что теперь делать с этим всем будем?

Вот чёрт. Как-то эту ма-а-аленькую деталь я упустила.

— Ну, в полиции нам всё равно не поверят без доказательств, — начал рассуждать мой напарник.

— Угу. Только вряд ли у самого того чувака мы найдём доказательства, — сомнения и противоречия грызлись друг с другом внутри.

Дерек неопределённо пожал плечами:

— Но можем что-то и найти. Лучше так, чем вообще без ничего заявляться.

Мы какое-то время пытались прикинуть варианты. Но как бы не бились — всё равно оптимального решения не находили. Мне что-то всё ещё не нравилось в этом предложении. Но под напором превосходящего большинства пришлось уступить.

В итоге, мы договорились, что ждём Дерека, а пока сидим у него дома. Было жутко неловко стеснять его приёмную мать, но женщина, казалось, наоборот радовалась нежданным гостям. Ну или это такое странное британское гостеприимство. Естественно, нас привели в порядок, хорошенько отряхнув штаны и пиджаки, застирали кровавые пятна на рубашках и чуть ли не насильно заставили хорошенько помыть руки, лицо и даже за ушами. Да за мной так с самого настоящего детства не следили! После чего нас даже пригласили за стол. И я почти совладала с лицом, когда мне сказали, из ЧЕГО этот суп. Из телячьей головы. С мозгами. Надеюсь, моё выражение хозяйка приняла за восхищённое.

В ходе беседы миссис Крессвелл то и дело нами умилялась, рассказывала про успехи сына и всё норовила достать фотоальбом. Но мы доблестно умудрялись избегать ужасных тем.

После картошки с курицей нас милостиво отпустили поиграть в комнату Дерека. Но не тут-то было. На этот раз она нас всё же поймала и усадила по бокам, а сама раскрыла альбом. Я мысленно присвистнула: а Крессвеллы не из бедняков. Столько фотографий наделать за какой-то год! Дерек с семьёй на фоне приюта, Крессвеллы на фоне церкви, Крессвеллы дома с собакой... Каждая фотография сопровождалась комментариями. Нам ничего не оставалось, кроме как смириться с неизбежным.

Но всему приходит конец, это же правило распространялось и на воистину почти бесконечные фотографии Крессвеллов. Когда мы досмотрели последнюю, то Эрик, судя по виду, готов был запеть «аллилуйя!», а я ожидала подлянки в виде второго альбома. Но моя паранойя в этот раз дала сбой, чему я была безмерно счастлива. И на этот раз нас наконец-то оставили одних в комнате.

Книги, тетрадки, рисунки, игрушки… Забавно. Заводные машинки, разноцветные фигурки жокеев, мягкая игрушка собаки. Последняя лежала возле подушки на кровати. Кхе-хе, Дерек, теперь я знаю твой секрет. Но это даже мило.

Намаявшись за день, мы прилегли и зачитались «Историей Короля Артура и Его Рыцарей» пера Говарда Пайла. Пусть язык ломался на очередных «methoughts», «beseeches» и «hitherwards» в разговорах персонажей, но это лишь добавляло очарования легенде. Гордый Артур, мудрый Мерлин, хитрый и коварный Мордред увлекали рассказами за собой на Авалон. Мы и сами не заметили, как заснули. И снились нам сэры Ланселот, Галахад и Персиваль, бредущие сквозь леса в поисках Священного Грааля…

Разбудил нас уже Дерек, беспардонно растолкав и вручив каждому по сэндвичу. Мы сонно бурчали, но еду смели за считанные минуты. Удостоверившись, что мы окончательно проснулись и понимаем, на каком свете находимся, Дерек заставил нас сказать миссис «до свидания» и вытолкал на улицу.

На улицах уже горели фонари. Не люблю дневной сон — такое ощущение, что уже настал следующий день. Ночная прохлада легко прогнала остатки сна. Идти было, в принципе, недалеко, в сторону Вестминстера, где жили некоторые важные шишки. Чем ближе подходили к главным улицам, тем светлее становилось. Повернув в очередной раз, мы замерли от восхищения: эта часть Лондона светилась электричеством. Подсвеченные дома, ярко освещённые дороги и аллеи. Это действительно смотрелось великолепно. Казалось бы, на меня-то, разбалованную цветомузыкой, разноцветными прожекторами и ультрафиолетовыми дискотеками, уж точно не должно было подобное произвести впечатления и вовсе, но за несколько месяцев в этом мире я совершенно отвыкла. Восхитительное зрелище.

Мы зачарованно шли по преобразившемуся городу. И не мы одни отдавали должное человеческому гению — здесь было людно. Опять же, я очень отвыкла от толпы, а здесь кипела жизнь и сновали тысячи людей. Совершали променад почтенные пары, весёлые студенческие компашки слонялись от одного питейного заведения в другое, под ручку гуляли романтические парочки. Я с наслаждением прикрыла глаза: если забыть об одежде, то такое ощущение, что я вернулась в своё время. Ещё бы и английский поменять на родную речь… Но и так хорошо.

Мы свернули снова и выбрались на боковую улицу. Если верить адресу на бумажке, то, похоже, пришли. Над нами мрачно нависало трёхэтажное здание. Окна тёмными провалами глазели на нас, отражая огни уличных фонарей. Дерек решительно постучал молоточком в дверь, которая сразу же медленно, но бесшумно открылась. За ней никого не было. Переглянувшись, мы зашли внутрь.

Богато декорированный холл, казалось, пребывал в запустении. Мы медленно двинулись вперёд к лестнице.

— М-мистер Адиса?.. — внезапно оробев, позвал Дерек. — Это доставка из «Ликёров Ленни». Вы заказывали на восемь вечера…

Под конец фразы Дерек уже говорил совсем тихо. По спине пробежались мурашки. Такая обстановка отлично подходит для фильма ужасов. Надеюсь, никому не придёт в голову «гениальная» мысль разделиться.

— Эй, может, разделимся и поищем его? — шёпотом спросил Эрик. У меня нервно дёрнулся глаз.

— Нет, нет, нет и ещё раз нет! — гневно зашипела я в ответ. — Ты совсем с ума сошёл?

— Мистер Адиса? — ещё раз попытался Дерек.

Вместо ответа под ногами раздалось шипение и повалил белёсый дым, мешая свободно вдохнуть. Я схватила за руки мальчишек и рванула обратно к двери. Попыталась. Наткнулась на что-то мягкое и однозначно живое, меня крепко схватили и держали на месте. Остаток кислорода в лёгких стремительно сгорал. Молча изо всех сил ударила в предполагаемое месторасположение подъёма стопы. Сверху приглушённо выругались и от неожиданности выпустили. Извернувшись ужом, я чудом схватила выпустившего руку Эрика и попыталась тащить ничего не соображающих мальчишек дальше к выходу. Дерек осел на пол. Лёгкие горели. Вдвоём с Эриком мы смогли протянуть друга ещё пару шагов, но тут отключился и мой напарник. Потекли слёзы. Я не могу их бросить. Не могу.

Это была последняя осознанная мысль.

Первой пришла боль. В голове, горле и конечностях. Я очень старалась не застонать, отчётливо помня о том, что предшествовало потере сознания. И боялась себя выдать. Рядом слышались шаги и невнятное бормотание. Шорох чего-то по полу. Я идиотка, возомнившая себя самой умной. Какая же я дура.

В кожу впивались верёвки. Старательно контролируя ровное дыхание, я рискнула приоткрыть глаза. Сквозь ресницы и дрожащие веки разобрать что-либо оказалось сложно. Мимо прошла высокая фигура.

— Мне всё равно, пришёл ли ты в себя, mtoto⁽²⁾.

Чёрт. Разведчик из меня аховый. Раз меня рассекретили, то я уже попыталась нормально осмотреться. Действительно верёвки. Рядом лежат в бессознанке мальчики. Окон нет. Мы в подвале? Если бы была каменная кладка, то у меня бы и сомнений не возникло. Но стены обшиты резными панелями из какого-то благородного дерева. Массивные светильники. Под щекой холодный паркет. Эй, мы же так простудимся! Не то, чтобы меня это действительно будет беспокоить в конце этой ночи, судя по всему.

А этот чёрный сын шакала чертит веве. Прямо на полу. Чем-то красным. Я очень надеюсь, что это не кровь. И, желательно бы, не человеческая. На угловом столике поодаль связка свечей, ром, сигары и конфеты. Он снова собирается взывать к духам? Моё внимание привлекла ещё одна вещь. На другом столике лежала иссохшая женская голова с зашитым ртом. Да он, похоже, на всю голову двинутый.

Пересохшее горло слушалось плохо, но я всё же попробовала:

— Мистер Адиса, я так полагаю?

Мужчина недовольно оторвался от узора, взглянул на меня и кивнул.

— И я так понимаю, что нас вы живыми отпускать не собираетесь?

Мужчина удивлённо на меня посмотрел, но снова кивнул:

— А ты не такой уж и глупец, mtoto.

Я решилась.

— Тогда, раз уж мы всё равно ничего никому не расскажем, объясните, что именно будете просить у лоа?

Адиса в шоке распахнул глаза, но тут же подозрительно прищурился.

— Откуда ты, белый, знаешь наши названия?

— Я много чего знаю, — попыталась я пожать плечами, что в таком положении было довольно проблематично. И, нет, паники не было. Кажется, я всё ещё не верю, что это всё взаправду и всерьёз. Это же не может случиться со мной, верно?

— Что ещё ты знаешь, kujua⁽³⁾?

Понятия не имею, чем он меня обозвал на этот раз.

— Например то, что вот это, — я поочерёдно кивнула на веве, — маяки для Папы Легбы и Барона Субботы. И судя по тому, что вы взываете к последнему, а на вон том столике лежит очень характерная голова, то это должно быть как-то связано. Это ваша жена? Дочь? Сестра?

Мужчина с каждым моим словом выглядел всё более обескураженным. Никогда раньше не видела, чтобы негры бледнели.

— Ee roho za mababu, fanya hekima yako juu yangu! Jina lako nani?⁽⁴⁾

— Я не знаю этого языка, Адиса.

Он опять удивился. Да, я полностью оправдываю свою фамилию. Я человек-загадка! Гхм. Чему-то кивнув, он продолжил на английском.

— Как тебя зовут, лоа?

Теперь уже был мой черёд удивляться. Он меня принял за духа кого-то из племени? И что мне теперь делать?

— Узнав имя, узнаешь и пути повелевать, — пришлось принять самый бесстрастный вид. Но из меня отвратительный лжец! Доказано Андерсеном. И долго этот фарс вряд ли продолжится.

— Справедливо, — кивнул мужчина. — Что ж, лоа, я расскажу тебе. Ифама, моя сестра, отказывается говорить со мной.

Он указал на голову. Ну ещё бы она не отказывалась!..

— И поэтому я должен спросить у Барона, почему. Она должна была быть моим проводником в мире мёртвых, должна была рассказывать их секреты. Она должна была повиноваться мне! Без неё я не смогу призвать предка своего господина и заставить его говорить то, что нужно мне. А этот uturuki wa zamani⁽⁵⁾ всё ещё сопротивляется моим зельям! Столько лет я выполнял его прихоти, заботился о нём, бегал по поручениям — и всё ради чего? Сотни фунтов? Он чтит предков и послушается, если его давно мёртвый отец скажет переписать завещание в мою пользу! И пусть эрлом я не стану, плевать. Этих зазнавшихся снобов давно стоило поставить на место. О, они ещё узнают на своей шкуре, что это значит — прислуживать и подметать собой пол!

Кажется, Остапа понесло. Как-то это низко. Честное слово, я была готова услышать самые разные версии, но это? Я подсознательно ожидала чего-то более… возвышенного? Мне даже неловко стало за этого жадного безумца. Столько усилий — и всё ради такой банальности, как деньги? Как сказали бы некоторые героини романов: фи, сударь!

Если я всё правильно поняла, то в парке он убил сестру и сделал фуву — говорящий череп или голову, обычно из родственника бокора, с помощью которого бокор может работать с умершими чуть ли не в обход Барона. Но что-то пошло не так, и сестра сохранила свою волю. Правда, каким образом она смогла показаться мне и, тем более, показать мне место преступления, я всё ещё не понимала. Но я в магии пока что профан. Может, это что-то среднее между воспоминанием и миром мёртвых. Может ещё что. Если выживу — разберусь. Хорошее слово «если».

Паники всё ещё не было. И это странно. Я же теперь начинаю реветь по любому поводу. А тут как отрезали. Ладно, спишем на шоковую ситуацию, эмоциональное выгорание и прочую фигню. Я потрясла головой.

— Ты отказываешься помочь мне? — прищурился Адиса.

Блять. Моя рассеяность до добра не доведёт. Не довела.

— Помочь как? — рискнула переспросить я.

— Что ж, ты дал свой ответ, лоа. Да будет так.

Мужчина вышел из комнаты. Кажется, я только что лишила себя возможности спастись. Отлично сработано, я молодец!

Ожидание тянулось мучительно долго. Я ругалась и пыталась хоть как-то ослабить верёвку. В ниндзя бы меня не взяли — верёвка не поддавалась. Пыталась растолкать мальчишек — тоже без толку. Я даже сообразила попытаться вызвать огонь, чтобы пережечь верёвки и плевать на ожоги. Но огня всё не было. У меня не получалось ощутить ту искру, которая чувствовалась этим утром. Этим ли? Сколько мы вообще тут находимся?

И вот тут меня догнала истерика. В самом отвратном её проявлении: с рыданиями и соплями. Я была абсолютно беспомощна. Я ничегошеньки не могу поделать. Моя хвалёная магия, на которую я, оказывается, очень надеялась и считала её безотказным билетом в безопасность, не работала. Я не хочу умирать! Не хочу! Слышите? Пожалуйста, кто-нибудь, я не хочу умирать! Пожалуйста!..

Рыдания стихли сами собой. Только из глаз сами собой текли слёзы. Молча. Не знаю, сколько прошло времени. Если Адиса проходил мимо, то я окончательно лишила бы его веры в то, что я лоа. Лоа не плачут, верно?

Живот неуместно забурчал, намекая на то, что не прочь был бы подкрепиться. Ну и чем я тебя покормлю? Конфетами в кармане Эрика?

Стоп. Конфеты!

Быстро-быстро подползла гусеничкой к всё ещё бессознательному мальчику. Господи, пусть хоть с ними будет всё в порядке и они просто заснули! Стянутые за спиной онемевшие руки — крайне неудобный инструмент для вылавливания предметов из чужих карманов. Я смело это заявляю по опыту. Но мне всё же удалось выцепить одну штучку. Где остальные — я не знаю и, честно говоря, не думаю, что ещё две конфеты так уж изменят расклад.

Всё той же гусеничкой подползла к веве Легбы. Хоть бы я ещё и ничего не стёрла. Кое-как извернувшись — да сегодня просто день акробатики какой-то! — я умудрилась положить угощение примерно в центр узора. Только бы ничего не стереть. Иначе в лучшем случае обряд просто не сработает. Повторюсь, это в лучшем случае.

Следующая проблема пришла оттуда, откуда я точно не ожидала. Я напрочь забыла формулу призыва. Я развернулась к подношению. И чуть было повторно не разревелась — фантик порван, конфета раздавлена. И это то, на что я буду призывать одного из самых великих духов? Это уже просто нечестно!

Кое-как подавив новую волну всхлипываний, я решила хотя бы попробовать. Хуже точно не будет.

— Папа Легба, приди! Отец Легба, услышь мою просьбу и приди! Приди, папа Легба, и я тебя отблагодарю!

Я вкладывала всю свою бешеную надежду, всё своё отчаяние и горячечную молитву. Пожалуйста, пусть это сработает!

Я затихла, ожидая хоть чего-нибудь. Шли секунды. Слышалось мерное дыхание мальчишек и сумасшедший стук моего сердца.

И… ничего. Не прогремел гром, не заклубился серный дым. Ничего не случилось. Я не смогла. Я подвела мальчишек. Никто не придёт. И мы умрём.

Сил на слёзы не оставалось. Так что я просто безучастно лежала на веве цвета крови и не думала ни о чём.

— И долго мы так будем молчать? — послышался сзади голос.

Я позорно взвизгнула и перекатилась, чтобы видеть говорившего. Не знаю, что я ожидала увидеть, но явно не это⁽⁶⁾. Непомерно высокий мужчина с изрезанным крест-накрест шрамами лбом. Глубокие морщины на тёмном, но мертвенно бледном лице. Красная радужка. Спутанные тяжёлые волосы, вплетённые перья и ремешки. Цилиндр, по ободку ленты нанизаны маленькие декоративные черепа. Мужчина тяжело опирался на трость.

Это явно не загримировавшийся Адиса. Лоа поднял в ожидании бровь.

Я прочистила горло.

— Папа Легба, сэр?..

Ещё более идиотского вопроса я не нашла? Нет, блин, это Маман Бриджит пожаловала. Конечно, Легба!

— Верно, маленький оунси. Ты так искренне взывал, что я не мог не прийти. Пусть и не были исполнены все правила, — великий дух чуть склонил голову, посмотрев на раздавленную конфету. Отстукивая тростью каждый шаг, лоа неторопливо подошёл. Столь же неспешно наклонился ко мне, словно изучая. Хмыкнул, ухватил за шиворот, придал сидячее положение и отошёл, словно оценивая работу.

Я сглотнула. У Легбы ледяные руки. До меня только стало доходить, что если здесь лоа — что-то вроде демонов, то у меня ни ритуального круга, ни защиты. И вполне вероятно, что я была бы уже мертва в рамках демонологической доктрины. Если только демон не собирался бы вдоволь поиграть с глупой жертвой.

— Папа Легба, вы не могли бы… ну… исполнить мою просьбу?

Дух страшновато улыбнулся.

— Я уже понял по твоему призыву, что ты желаешь услуг не других лоа, а именно моих. Что именно ты хочешь, маленький оунси?

— Ну, вы же охраняете перекрёстки? Перекрёстки — это дороги, а дороги — это свобода. Ну, вроде как. Эм… В общем, не могли бы вы меня освободить, сэр? От верёвок.

Папа Легба расхохотался, сверкнув металлическим клыком. Я сказала что-то смешное?..

Смех резко оборвался, будто и не было его.

— Нет, я не дух свободы, маленький оунси. Но освободить тебя мне ничего не стоит. Вот только действительно ли ты оцениваешь свою жизнь в одну раздавленную конфету?

Я побледнела. Но… он же… Меня осенило.

— Там на столике ещё есть, целый пакет. Правда, я дотуда доползти не могу. Но там они точно были. Вы же берёте плату сладостями?

Кажется, в глазах лоа мелькнула жалость. Я сморозила глупость?.. Папа Легба вздохнул и обратился, словно к маленькому ребёнку. Стоп, я же и есть маленький ребёнок.

— Маленький оунси, я, конечно, приму и этот дар. Но конфеты — всего лишь обычная плата за то, чтобы я позвал других лоа, к которым с самого начала хотел обратиться хунган или бокор. Ты же просишь не провести к тебе духов, а выполнение желания именно мной. И здесь совсем другая цена. Ты ведь просишь тебя «освободить от верёвок», но этим ты спасёшь свою жизнь. Так что ты просишь спасти тебе жизнь, маленький оунси. А платой за спасённую жизнь… будет жизнь взятая. И, заметь, освободив тебя, я спасу не одну, а целых три жизни. Цени мою щедрость, я по-прежнему требую лишь одну жизнь взамен. Готов ли заплатить?

Я слушала его и чувствовала, как внутри поднимается ужас. Могу ли я убить? Могу ли я убить ради себя? А ради двух глупых мальчишек, которых я не уберегла? Готова ли я наплевать на свои убеждения и тем самым спасти невинных?

Я кричала самой себе. Это же убийство! Убийство, слышишь? Ты отнимешь все будущее у живого, думающего существа. Ты действительно сможешь оборвать все надежды и стремления? Стереть личность. Убитый тобой никогда больше. Не важно «что». Важно, что «никогда больше». Понимаешь? Ни-ког-да.

Я глубоко задышала, будто перед прыжком в воду. В ушах билось страшное «никогда». Я решилась и подняла взгляд на Папу Легбу.

Дверь рывком распахнулась. На пороге стоял Адиса. Я не успела. Опять.

Мужчина диким взглядом окинул комнату и увидел великого лоа. Взревев, бокор в мгновение ока подлетел ко мне, сбивая обратно на пол. Над головой взлетел ритуальный атам, хищно блеснув чуть изогнутым лезвием. Время потекло медленно-медленно.

Раз.

Вот тягуче-неизбежно опускается нож, безошибочно метя в сердце.

Два.

Вот я встречаюсь взглядом с Адисой. Вижу расширенные зрачки. Красные прожилки белков.

Три.

Внутри, где-то за рёберной грудиной, нестерпимо жжёт. И что-то рвётся наружу. Я не могу это контролировать. Я не хочу?..

Четыре.

Вот бурлящий поток силы утягивает меня в невозможно огромные зрачки. Сила гудит. Сила крушит всё на своём пути.

Пять.

Вот выворачивается нож из ослабевшей руки и лишь немного царапает мне предплечье. Теперь уже точно безумный колдун из Тёмного Континента падает на бок и пронзает меня бессмысленным взглядом пустых глаз.

Легба смеётся и наклоняется ко мне. Я слышу запах выжженной травы и земли. Острый коготь легко режет верёвки. Одну за другой. Легба снова смеётся: «Плата принята, желание исполнено, маленький оунси».

Лоа исчезает так же внезапно, как и появился. Я смотрю на потолок с лепниной. Она складывается в листья и цветы. Какие цветы несут на могилу?

Я слышу громкие шаги. Множество ног. Пол вибрирует. Люди боятся. Я не боюсь. Человек ли я?

В зал вбегают люди. Что-то кричат полицейские. Кто-то свистит. Я вижу лицо Андерсена. Я вижу, как двигаются его губы, но не понимаю, что он говорит. Что теперь слова?

Андерсен поднимает меня на руки, что-то спрашивает у полицейских возле Эрика и Дерека. Облегчённо выдыхает. Священник, чему ты радуешься? Ты держишь на руках убийцу.

Слёз нет. Ночной ветер приятно овевает лицо. Я всё ещё чувствую? Святой отец садится в машину, рядом укладывают Эрика. Я всё ещё на руках.

Меня снова несут. Я должна быть слишком тяжёлой ношей. Поставьте меня, и я проломлю перекрытия этажей. Прямо вниз. И ещё дальше.

Андерсен осторожно укладывает меня на мою же кровать. Укрывает одеялом. Вздыхает и выходит.

За стеной голос из радио говорит, что в парламентских выборах с ошеломляющим большинством голосов выиграла Консервативная партия. Меморандум Мосли отклонён.

Я закрыла глаза и провалилась в пустоту.

1) Шербет — написание «щербет» ошибочно, несмотря на популярность. Есть шербеты разные: восточный напиток из фруктов, мороженое, засахаренный сироп, цветная помадка с орехами и изобретённый в Великобритании в 19 веке шипучий газированный шербет в виде растворимого порошка.

Вернуться к тексту

2) Здесь и дальше в этой сцене используется суахили. Mtoto — дитя.

Вернуться к тексту

3) Знающий, ведающий.

Вернуться к тексту

4) О духи предков, ниспошлите свою мудрость! Как тебя зовут?

Вернуться к тексту

5) Старый индюк.

Вернуться к тексту

6) Да, мне нравится именно такой вид Легбы. Да, он перекликается с Бароном. Да, я в курсе, как обычно изображается Легба. Но, к чёрту, у меня АУ, я хочу красивого Легбу.

http://s011.radikal.ru/i317/1711/49/a4523570eb53.png

http://s013.radikal.ru/i325/1711/d2/2cda59ff26fa.jpg

Вернуться к тексту