Пламенное сердце (гет)

Тренировка с лейтенантом Конро оказалась проще, чем с капитаном Шинмоном. Во-первых, лейтенант бил не так сильно. Во-вторых, он не использовал пламя. В-третьих, меня откровенно щадили, так как я была ещё слаба и не могла сражаться в полную силу. За что я ему, собственно, была благодарна.

После тренировки было решено сделать небольшой перерыв и попить чаю. Сам чай нам принёс один из пожарных седьмой бригады. Это был тот самый пожарный, которого я встретила во время массового возгорания в Асакусе. Его звали Джунпей, и он мне всегда нравился. Он был преданным своему делу человеком, искренне восхищался капитаном Шинмоном и лейтенантом Конро, был добр ко мне и моим друзьям и, что самое главное, искренне любил Седьмую бригаду.

— Знаешь, Шинра, я рад, что ты начала приходить в себя. Когда я увидел тебя полторы недели назад, когда ты не могла двигаться и лежала едва ли не в коме, мне было не по себе. Ты нас тогда очень сильно испугала. Нас всех. В те дни на Бени было просто невозможно смотреть — так зол и разбит он был. Если честно, Бени хотел ещё раньше отправиться за тобой, но я его всё отговаривал, думал, что это навредит как и тебе, так Седьмой с Восьмой бригадам. Сейчас же я понимаю, насколько сильно ошибался в тот момент. Тебе нужна была помощь, причём довольно давно, в первые же дни, — признался он. — Прости меня.

Я искренне удивилась словам лейтенанта. Не думала, что он решится вести разговор об этом прямо сейчас. Однако, видимо, мужчина решил воспользоваться отсутствием капитана Шинмона поговорить со мной, так сказать, по душам.

— Я вас не виню, — просто ответила я. — Я понимаю, что вы всегда переживали за Седьмой бригаду и за то, что Империя сделает с ней. Вам уже хватило двух массовых самовозгораний: что несколько лет назад, что совсем недавно. Необдуманные действия капитана Шинмона могли привести к тому, что Империя вновь обозлится на вас и печальная история повторится. Только в этот раз ей ещё могла бы помогать Хайджима Индастриз.

— Ты думаешь, они сотрудничают? — удивился лейтенант.

— Если честно, то нет, — ответила я. — На самом деле, они лишь деловые партнёры, не более. Когда мы приходили в Хайджиму Индастриз, её генеральный директор ничего не знал о планах Империи или Императора на Столпов, а также он весьма настороженно и зло относился к белым балахоном. Думаю, Хайджима Индастриз скорее стремится позаботиться о будущем Токийской Империи. Какими бы меркантильными уродами они не были бы, им всё же важно место, в котором они живут. Да и в их же интересах, чтобы Империя долго процветала. Я же нужна была им только для того, чтобы развить мои силы на достаточный уровень, если вдруг что-то случится с Аматерасу.

— Ты так легко обо всём этом говоришь, — как-то удручённо заметил лейтенант Конро, и я почувствовала витающий рядом с ним запах раздражения. Он явно был зол на то, что произошло со мной за этот месяц. Также, как мне кажется, его бесило собственное бессилие в сложившейся тогда ситуации.

В какой-то мере я понимала мужчину, потому что, окажись на моём месте мой дорогой младший братик или кто-то из моих друзей, я бы тоже бесилась. Для меня, как и для лейтенанта Конро, не было ничего хуже, чем собственная слабость и неспособность помочь дорогому человеку.

Ох, как бы я не хотела переживать эти чувства! Но, к сожалению, у судьбы на меня и на лейтенанта были другие планы.

— Ладно, — вздохнула я, — давайте не будем о грустном. Лучше расскажите о чём-нибудь более весёлым. Например, как вы поживали этот месяц, что нового?

— Да всё как прежде, — признался лейтенант. — У нас в Асакусе ничего не меняется десятилетиями, а тут ты хочешь чего-то нового за месяц. Так не делается, — посмеялся он.

Что ж, в этом была своя доля правды, поскольку Асакуса славилась своей приверженностью японским традициям: здесь даже внедрение техники и проведения проводов электропередач были целым событием, меняющим привычные жизненный уклад. И пока Восьмая бригада постоянно шумела, менялась, раскачивала и из стороны в сторону, Седьмая оставалась всё такой же спокойной и стабильной.

На самом деле, я была рада, что хоть где-то ещё оставалось тихая гавань, в которую я всегда могла вернуться. Асакуса была для меня некой отдушиной, куда я любила приходить, когда мне становилось плохо. Мне нравилось проводить здесь тихие вечера, выпивать с капитаном Шинмоном на пару бутылку-другую вкуснейшего саке, играть с местными ребятами в картишки и обязательно выигрывать. Конечно, сложно назвать место, где каждое погребение огнечеловека являлось целым шоу, «тихой гаванью», однако для меня оно всё равно оставалось таковым.

Я надеялась, что так будет и впредь.

— Хотя, — медленно и даже немного лукаво произнёс лейтенант Конро, — кое-что всё-таки изменилось.

— Изменилось? Что же?

— Наш капитан, — последовал ответ.

— Вы о том, что говорили ранее? — уточнила я. — Ну, про то, что на него смотреть было страшно.

Лейтенант громко рассмеялся. Не знаю, каким образом, но всего одной своей фразой я только что улучшила ему настроение — это было понятно по повисшему в воздухе приятному запаху.

Вообще, как я заметила, лейтенанту очень нравилась говорить о капитане Шинмоне. Тот был для него как младший брат, о котором он заботился едва ли не с самого детства. Я не знала всей истории этих двух, но из редких разговоров членов Седьмой бригады, которые любили придаваться воспоминаниям, можно было сделать вывод, что капитан Шинмон был приёмным сыном предыдущего лидера Асакусы. Скорее всего, тот воспитывал и растил его вместе с лейтенантом Конро.

Как бы то ни было, связь между этими двумя была глубока, да настолько, что долгое время капитан Шинмон считал, что лейтенант Конро больше подходит на его место. Во всяком случае, так было во время массового самовозгорания несколькими месяцами ранее. Как дела обстояли сейчас, я не знаю, однако от капитана больше не пахло обречённостью и тоской. Кажется, он всё же принял своё положение.

— Ну, как я заметила, капитан стал живее. Он будто… Повеселел? Что-то явно улучшает его настроение.

— О, ты совершенно права, — кивнул мне лейтенант. — Неужели это всё твой прекрасный нюх тебе подсказывает?

— А что ж ещё? — улыбнулась я. — Боюсь, без этого нюха я бы не смогла понимать эмоции и чувства других людей. Вернее, думаю, я бы их понимала, но не так хорошо, как сейчас, и не так хорошо, как хотелось бы в принципе. Благодаря нюху мне легче выстраивать отношения с людьми, потому что я сразу понимаю, обманывают они меня или нет, нравлюсь я им или нет, есть ли хоть какой-то смысл в нашем общении или нет.

— И что, ты знаешь запахи прям всех эмоций? — уточнил мужчина.

— На самом деле, нет. Из-за того что я более половины жизни провела в исследовательском центре, где меня окружали люди, которым было плевать на меня, как и на остальных подопытных, я лучше всего умею распознавать негативные эмоции, тем временем как позитивные мне даются сложнее. Например, у меня до сих пор есть запахи, которые я не могу идентифицировать ни как одну эмоцию. Да и вообще, эмоциональный диапазон у людей довольно широк, охарактеризовать абсолютно весь спектр чувств просто невозможно.

— Но ты, кажется, хорошо понимаешь базовые положительные эмоции. Например радость, счастье, благодарность, любовь. — И тут я поняла, к чему весь наш разговор вёл лейтенант Конро. Этот хитрец пытался понять, знаю ли я о чувствах капитана Шимона. А ещё он явно пытался выведать моё отношение к самому капитану.

Вот только я уже раскрыла чужой замысел, и теперь лейтенанту придётся играть по моим правилам.

От последней мысли я прям почувствовала себя какой-то злодейкой в типичном фильме Диснея. Но стоило признать, что в этом был свой шарм, нечто привлекательное, что делало меня на голову выше собеседника, давало управлять им. Мне даже понравилось это чувство.

— Если честно, — осторожно начала я, делая вид, что мне неловко и я не знаю, как говорить о таком, — то даже та же любовь даётся мне с трудом, поскольку видов любви бывает много. Это может быть родительская любовь, братская любовь, дружеская любовь, влюблённость, любовь между партнёрами, простая привязанности многое-многое другое. Я знаю, как пахнет родительская любовь, потому что я помню мою маму. Я знаю, как пахнет братская любовь, потому что каждый день чувствую от Шо. Я также знаю, как пахнет привязанность, потому что ею полнится вся наша бригада. А вот другие виды любви мне даются тяжело. Зачастую я даже не их понимаю. Но это не значит, что я не знаю, что такое любовь. Чувствовать-то я до сих пор могу.

— И что, ты кого ты любишь? — спросил лейтенант Конро.

— Я думала, подобные разговоры проводятся между двумя лучшими подружками во время девичника.

Мужчина вновь посмеялся над моей шуткой, поняв, что я не собираюсь раскрывать ему все свои карты. Он не был этим обижен, потому что и сам понимал, что подобным образом переходит некую границу между нами. У каждого человека должна быть своя личная жизнь, в которую другим лезть не следует. Даже из хороших намерений.

А в том, что у лейтенанта были благие намерения, я не сомневалась.

— Мы говорили о капитане, — напомнила я, незаметно переводя тему. — Так я угадала, какие изменения с ним произошли?

— Да, ты попала в цель. Знаешь, теперь и мне хочется такую же способность, как у тебя, чтобы понимать, на что порою злится Бени. А то иногда ходит хмурый, как грозовая туча, а что его так разозлило — непонятно.

— К сожалению, моя способность не даёт понять, что же послужило причиной плохого настроения, я только могу понять, что чувствует человек в данный момент, вот и всё. Так что, боюсь, обладай вы моим нюхом, всё равно он не помог бы вам. Пришлось бы всё также ходить вокруг да около, да голову ломать.

— А жаль, — вздохнул собеседник, чуть меняя позу.

— Зато, — продолжила я воплощать в жизнь свои хитрый план обмана, — вы всегда знаете, что именно веселит капитана. Ну, я имею в виду, помимо саке. Там, любимые занятия, окружающие люди, все дела.

Лейтенант отпил уже немного остывшего чая и задумчиво, с некой благожелательностью во взгляде посмотрел на проплывающие мимо облака. Мужчина был умиротворён, сейчас он был воплощением той Асакусы, которая мне так нравилась.

Тут он перевёл взгляд на меня, и я почувствовала исходящую от него братскую нежность. Он воспринимал меня, как младшую сестру, кого-то, о ком надо заботиться, и я была несколько поражена этим чувством: обычно это я заботилась об окружающих.

— Да, знаю, — согласился мужчина. — Если тебе интересно, то после ваших встреч Бени часто ходит довольным ещё несколько дней.

— Он просто рад найти достойного собутыльника, — деланно отмахнулась я, а сама следила за чужой реакцией, которая не заставила себя ждать: лейтенант покачал головой, будто услышал глупость от нерадивого ребенка.

Вот он и попался в мою ловушку.

— Собутыльников у нас и так полно, — мягко заметил он. — Бени относится к тебе по-особенному. Странно, что ты этого не заметила, со своим-то нюхом.

— Вообще-то, — начала я, — я заметила, что от капитана начало пахнуть немножко иначе, что к запаху силы пота и обычных эмоции прибавилось что-то ещё, невероятно сильное, клубничное, но мне так и не удалось понять его значение. Раньше вместо клубники был запах клубничных моти, что сбивало с толку, поскольку, как я знаю, капитан не любит сладкое. Я долгое время думала, что это просто запах еды, и лишь недавно поняла, что это тоже эмоция. Причём не просто эмоция, а та эмоции, которая со временем усилилась, стала либо чистой, либо полноценный, поскольку привкус моти ушёл. Быть может, лейтенант Конро, вы знаете, что это такое?

— Может, и знаю, а может, и нет, — неоднозначно ответил мужчина, и я усмехнулась: кажется кто-то решил играть в мою же игру. Но как жаль, что правила здесь устанавливаю я.

— Хотите сказать, что эта эмоция связана со мной?

— Я не разбираюсь в эмоциях и характеризующих их запахах, так что откуда мне знать? — развёл руками собеседник.

— Ой, врёте ведь.

— Вру, — согласился он. — Я просто хочу, чтобы ты знала, что ты дорога Бени. Ты — особенный для него человек, поэтому постарайся не рисковать собой лишний раз, ладно? Опять же, я не хочу вновь видеть его таким разбитым, как полторы недели назад. И не хочу, чтобы он ходил таким потерянным, как весь этот месяц.

Я потупила взгляд. Лейтенант Конро так искренне заботился о капитане Шинмоне, что мне становилось стыдно за себя. Это ведь по моей вине его лучший друг и начальник в одном лице страдал, по моей вине им обоим пришлось проходить через эту нервотрёпку.

И всё же я не могла дать того, чего от меня хотел лейтенант.

— Простите, — вздохнула я, — но, боюсь, это не зависит от меня. Я буду сражаться, потому что это всё, что мне остаётся, если я хочу, чтобы мои друзья и родные жили. — Я отвела взгляд и продолжила менее уверенным тоном: — А если вы хотите, чтобы я отвергла капитана Шинмона или даже не смела думать о том, чтобы ответить на его чувства, — тут лейтенант удивился, поскольку не думал, что я знаю о любви его лучшего друга, — чтобы в будущем не причинить ему ещё большую боль своей возможной смертью, то я и этого пообещать не могу. Видите ли, я эгоистка, и если перед концом я смогу получить хоть капельку тепла… то я её получу.

Собеседник рвано выдохнул и на секунду прикрыл глаза.

— Я не прошу ни отвергать Бени, ни отказываться от своих чувств, — сказал он, — я просто прошу беречь себя. Знаешь, я ещё хочу увидеть вас вместе и счастливыми. — И эта фраза заставила меня широко улыбнуться. Кажется, я только что получила благословение на отношения.

Тут раздались чужие шаги, а в воздухе появился запах кедра и клубники.

— Что вы здесь делаете? — с каким-то подозрением спросил подошедший капитан Шинмон: вот уж точно вспомнишь солнышко — вот и лучик!

— Сплетничаем, — подмигнула я. — Хотите присоединиться?

Лицо лейтенанта Конро вытянулось от удивления. От мужчины запахло настороженностью и неким страхом. О, он явно боялся, что я окажусь идиоткой, которая выдаст капитану все те тайны, которые мы только что обсуждали.

На его счастье, я была достаточно умным человеком, а потому, насладившись чужим страхом с пару секунд, продолжила как ни в чём не бывало:

— Вот вы слышали, что мы на какое-то время лишились Маки-сан? А всё из-за её брата и отца, которые слишком уж пекутся о её безопасности. Мне кажется, это просто после произошедшего нападения на Хайджиму месяц назад белые балахоны настолько испугались её контроля пламенем, что решили устранить проблему посредством воздействия на её родственников. В конце концов, это ведь Маки-сан недавно помешала их плану подорвать весь Токио!

От лейтенанта Конро запахло спокойствием, и я едва сдержалась от того, чтобы не закатить глаза. Какого же плохого мнения он обо мне был, оказывается!

Капитан Шинмон отказался предаваться сплетням.