Лекарство для демона (джен)

Утро постучалось в окна её комнаты. Это последний день, когда она просыпается здесь. Милагрос проснулась и некоторое время просто лежала в кровати. Сознание того, что она будет представлена знати как невеста Чариоса. Девушка встала с постели и подошла к огромному окну, посмотрела на просыпающийся город. Она как будто смирилась со своей участью. Но не политический брак тревожил её, а неуправляемый темперамент императора. Раньше он спокойно относился к её работе. Если у него и были недовольства по этому поводу, то он старался сдерживаться. Однако его запрет на посещение Демонического квартала дал ясно понять, что Чариос намерен жёстко контролировать каждый её шаг, и это её печалило.

Тут дверь её комнаты открылась, и вошла вереница служанок, некоторые из них несли роскошное синее платье. Его повесили на манекен, дабы оно являлось напоминанием о предстоящем во дворце торжестве.

— Доброе утро, Ваша Светлость. Ванна готова, — сказала главная из них, и девушку проводили в ванную комнату с округлой ванной, наполненной теплой водой, от которой пахло какими-то травами.

После водных процедур она надела своё обычное платье для завтрака с императором. Девушку, как всегда, проводили в столовую, где за столом уже сидел Чариос. Он встал с места, приветствуя баронессу.

— Доброе утро, — сказал он.

— Доброе утро, Ваше Величество, — ответила девушка.

Она подошла к столу, но, к своему удивлению, увидела, что приборы для неё стоят не напротив императора, как обычно, а по правую сторону от него. Милагрос села на отведённое ей место, и он приказал подавать завтрак.

— Как спалось этой ночью? — спросил Чариос, чтобы начать хоть какой-то разговор и по её ответам, реакции понять, что она чувствует.

— Хорошо, Ваше Величество, — ответила Милагрос безэмоциональным тоном, стараясь не смотреть ему в глаза.

Они ели молча, не глядя друг на друга. Император то и дело делал глоток из бокала с красным вином. Он сознавал, что Милагрос, сидящая рядом, становится всё дальше от него. Девушка, глядя в тарелку, не прикоснулась к еде, выдавая своё волнение, которое овладевало ею. Трепет перед предстоящей свадьбой наполнял воздух тяжестью, словно нити судьбы, что должны были связать их, превратились в сжимающий узел, который не давал дышать.

Чариос мучился внутренней борьбой, которую пытался заглушить вином. Его сердце ныло от сознания того, что этот брак заключается по большей части по воле случая, как бы он ни хотел убедить её, что это не так, открыть ей свои истинные чувства и быть услышанным. Каждая её нерешительная пауза напоминала ему о том, что он принуждал её к этому браку, что если бы у неё был выбор, он ни при каких условиях не пал бы на него, несмотря на его богатство и власть. Чариос иногда искал её взгляда, надеясь, что он станет таким же теплым и нежным, каким она смотрела на Криса, и каким никогда не посмотрит на него. Но сталкивался только с печалью, отраженной в её синих глазах.

Милагрос же чувствовала, как все её мечты о счастье тают, уступая холодным реалиям долга перед своим императором. С каждым мгновением, проведенным в его компании, растущая пропасть между ними становилась всё более ощутимой. Невозможность что-либо изменить не давала покоя, хотя она часто убеждала себя в том, что рано или поздно она привыкнет, смирится со своим положением. Вдруг он положил руку на её ладонь. Девушка невольно вздрогнула и посмотрела на него.

—Возможно, вы считаете меня жутким чудовищем, беспощадным тираном, заставляющим вас идти против веления своего сердца. Но в отличие от вас я не считаю этот брак только политическим, я действительно не вижу никого рядом с собой, кроме вас. Вы доказали своим стремлением сделать жизнь граждан столицы лучше, что я не ошибся в выборе. Я искренне надеюсь, что хотя бы со временем вы примете мой выбор и не станете относиться к нему как к гнету, — говорил монарх.

— Ваше Величество, своим выбором вы оказали великую честь мне и моей семье. Я постараюсь своим служением на благо империи оправдать ваше доверие, — ответила девушка, и официальность ее тона неприятным холодком отразилась в его сердце.

— Мне нужна императрица, а не рабыня, — возразил Чариос, серьёзно глядя на неё. Девушка отвела взгляд.

— Я очень постараюсь не разочаровать вас, Ваше Величество, — произнесла Милагрос.

— Я надеюсь, что когда-нибудь я стану для тебя тем, кем стал для тебя Крис. Может быть, даже и большим, — сказал Чариос.

Тут дверь в столовую открылась, и зашел камердинер. Он коротко поклонился монарху и торжественно произнёс:

— Посланник из Лаведании прибыл!

Милагрос вскочила с места, но Чариос не отпустил её ладони. Девушка поняла, что поступила опрометчиво, и как могла сдержала свой порыв. Он встал из-за стола, заставил её взять его под руку, и они вместе вышли из столовой, спустившись на лифте на первый этаж, вышли на террасу. По аллее ехал экипаж в сопровождении конных рыцарей, на котором красовался герб князей Лаведании. Он остановился недалеко от порожек, ведущих на террасу, и лакей открыл дверцу. В черном бархатном камзоле из него вышел Анцифер. Демон всю дорогу думал, что будет при их встрече с Милагрос. Он искренне надеялся, что за эти два года его сердце успокоится и остынет, что чувства к девушке поугаснут, но стоило её увидеть даже издали, как он почувствовал гулкое сердцебиение в груди. Оно ничего не забыло. Анцифер направился к императору, поднимаясь по порожкам, в то время как Альберт распоряжался разгрузкой сундука с его вещами.

Демон как мог скрывал своё волнение. Не думал он, что когда-нибудь будет в императорском дворце в качестве гостя. Он не сводил взгляда со стоящей рядом с ним Милагрос, а она всеми силами сдерживала порыв кинуться в его объятия.

— Приветствую посланника славного княжества Лаведания. Надеюсь, вы сполна насладитесь нашим гостеприимством, — с ноткой холодности произнёс Чариос.

Анцифер ответил коротким кивком головы, встретившись с неприязненным взглядом императора.

— Я уверен, что оно будет безгранично, как и ваша доброжелательность, — ответил Анцифер.

Они вошли в здание и поднялись на седьмой этаж, где находились отведенные ему апартаменты.

— Что ж, я вынужден вас оставить. Меня ждут государственные дела. Надеюсь, до торжественного обеда вы достаточно отдохнёте, чтобы принять участие в званном обеде в честь моей невесты, — сказал он перед тем, как уйти.

Как только император скрылся из вида, девушка заключила демона в долгожданные объятия, уткнувшись лицом в его грудь.

— Я думала, что больше никогда тебя не увижу, — говорила она, еле сдерживая рыдания.

— Я очень боялся того же самого, — ответил Цири, обнимая её в ответ. Он снова ощущал её тепло, шелк её волос под своими пальцами, но что-то в девушке разительно переменилось. В ней уже не было того живого азарта и стремлений творца. Может быть, потому что она повзрослела, а может, из-за того, что предстоящий брак её тяготит. О последнем он боялся даже думать.

Они дошли до его шикарных апартаментов, где уже хозяйничал Альберт. Милагрос также заключила его в объятия.

— Рада видеть тебя, Альберт, — сказала девушка.

— Ваша светлость, — только и нашел что сказать слуга, немного растерявшись и смутившись, кланяясь ей.

Они вошли в небольшую гостиную, уселись на диван и долго-долго говорили. Милагрос засыпала Анцифера вопросами. Она узнала, что Лесси вернулся к преподаванию и собирается окончательно обосноваться в лесном дворце. Там уже строят магическую лабораторию. Дамиан исправно управляет артелью и смог усовершенствовать стиральную машину. На неё уже поступают заказы из других королевств, так же как и на кресло на колёсах. Ренат дослужился до звания командира княжеской гвардии, и под его началом теперь звено, в которое входят рыцари и пехотинцы. Ракуэль стала ученицей Маркуса, и вскоре в Аркадии будет ещё один демонический доктор. Лусио женился на Ванессе, и они ждут прибавления. Кармин помогает князю в управлении княжеством. Теперь у него есть свой кабинет в столичной резиденции, хотя и вход в здание пришлось немного переделать, чтобы его коляску можно было беспрепятственно завозить в здание. Этим, естественно, занимался Дамиан.

Милагрос слушала его и всматривалась в его родные и любимые черты, вспомнив, как впервые увидела изможденного грязного демона-подростка в кандалах, стоящего на коленях в кабинете отца, пустой обреченный взгляд его глаз.

— Ты ничего не рассказал о себе, — напомнила девушка, когда демон умолк.

— В моей жизни особо ничего не изменилось. Ухаживаю за оранжереей Лесси, иногда ссорюсь с Кармином, хотя уже намного реже, занятый делом он не такой хмурый и агрессивный, — ответил демон..

— А как же девушка? Кто-то уже украл твоё сердце? — поинтересовалась княжна.

— Моя свадьба с Фиделией назначена через месяц. Как я ни уговаривал отца подождать с этим, но он был непреклонен и сам организовал нашу помолвку, — нехотя ответил Анцифер.

— Ты не проявляешь особого энтузиазма. Княжна поняла, что сердце твоё не дрогнуло перед чарами прекрасной незнакомки.

— Моё сердце всегда будет принадлежать только тебе, кто бы ни был рядом со мной, — не раздумывая, ответил Цири.

— Это сделает тебя несчастным, — заключила Милагрос, взяв его за руку, заглядывая в жёлтые, словно одуванчики, глаза.

— Мне всё равно, — упрямился демон.

— Ты бы видел, как сейчас выглядит Демонический квартал. Он не уступит любой части города. Нет больше ветхих лачуг и руин. На месте них высокие здания, мастерские, таверна, школа. Азазель наконец занялся управлением квартала, Бельфегор ему во всём помогает, — говорила девушка, стараясь всеми силами скрыть своё волнение.

— Надеюсь, ты всё это мне покажешь, — сказал Цири.

— К сожалению, мне запрещено посещать Демонический квартал, — печально вздохнула девушка.

Он нежно коснулся её волос, заставил взглянуть на себя.

— Скажи, ты уверена, что хочешь этого? — спросил он, испытующе глядя на неё.

Милагрос потупила взгляд и посмотрела на сложенные на коленях ладони.

— Мой долг — подчиняться велениям императора, — ответила девушка.

— Я не об этом. Ты хочешь быть его женой? — снова спросил Анцифер.

— Какая разница. Этот брак состоится, несмотря на моё желание или нежелание. Меня всегда готовили к политическому браку. Так что к чему все эти разговоры, — раздраженно произнесла она, встав с дивана и пройдясь по комнате.

— Значит, ты его не любишь, — сделал вывод Цири, не совсем разобравшись, рад он этому или нет.

— Даже не знаю. С одной стороны, он прирожденный лидер и может завоевать одним лишь проникновенным взглядом, но его холодность и надменность могут оттолкнуть, — честно призналась девушка, успокоившись и вернувшись на диван рядом с ним.

Он коснулся её руки. Милагрос окинула его внимательным взглядом, и тут её взор помрачнел. Она подсела к нему вплотную и коснулась его черных как смоль волос.

— Зачем ты спилил рога? — искренне возмутилась девушка, резко сменив тему разговора.

— Не думал, что тебя до сих пор волнует подобное, — немного растерялся Анцифер.

— Конечно, волнует, ты губишь такую красоту, — продолжала она, поднявшись с дивана, она стала перед ним, заставила его наклонить голову и принялась перебирать его густые локоны. Демон тихо засмеялся, вспомнив их первую встречу.

Нащупав свежий спил на костных наростах, Милагрос заставила его поднять голову и посмотреть ей в глаза, надеясь, что он заметит, насколько она недовольна.

— Ты их спилил прямо перед поездкой, — догадалась она.

— Верно, — признался Анцифер.

— И зачем? — хмурилась Милагрос.

— Чтобы больше походить на человека, — сказал он.

— Тебе не надо ни на кого походить. Ты демон, лучший из тех, кого я знаю, и ты должен гордиться этим, — настаивала она.

Он привлек её к себе, заключая в объятия, расправляя огромные перепончатые крылья. И тут она снова, как и раньше, оказалась в коконе его крыльев, в таком тёплом и родном, в котором всегда чувствовала себя в безопасности. Она положила голову ему на грудь, услышав гулкое сердцебиение. И эта музыка — единственное, что смогло её успокоить.

Все эти три дня Чариос был занят государственными делами, а во дворце активно готовились к торжеству. Милагрос и Цири буквально не отходили друг от друга, чем был явно недоволен император, но ничего с этим поделать не мог.

И вот настал тот долгожданный день, когда ближе к обеду в её комнату вошли служанки и помогли ей надеть синее с золотой отделкой платье, которое всё это время висело на манекене в её комнате. Её темно-русые волосы уложили в незатейливую прическу, украсив её цветком. И тут одна из служанок сообщила, что её ожидают. Открылась дверь, и на пороге стоял Анцифер в чёрном камзоле, украшенном золотыми и серебряными нитями, который идеально сидел на его ладной подтянутой фигуре. Он был потрясающе красив. Девушка вышла из комнаты ему навстречу, и они поклонились друг другу, приветствуя. Затем она взяла его под руку, и они пошли по коридору, поднялись на один из верхних этажей.

Там около высоких дверей в тронный зал их ждал император, одетый в белый камзол, расшитый золотом. Он то и дело поправлял белые перчатки, скрывая волнение, и, когда увидел Милагрос и Анцифера издали, постарался придать своему облику максимальную беспристрастность.

Когда они подошли к нему, и Анцифер взял руку девушки и отдал её императору. Она взяла его под руку и, казалось, уже ничего не боялась.

— Ваше Величество, я отдаю вам самое дорогое, что есть в моей жизни. Надеюсь, вы будете беречь и уважать её. Ибо я не знаю другой девушки, что была бы достойнее этого, — сказал демон.

— Непременно, — коротко ответил Чариос, давая понять, что не нуждается в напутствиях, особенно от него.

Милагрос долго провожала взглядом его удаляющуюся фигуру. Анцифер должен был присоединиться к гостям, что находились сейчас в зале, и волнение снова овладело ею. Они стояли перед высокими дверьми в тронный зал, и её немного лихорадило от волнения, будто с Анцифером ушла и её уверенность. Она мысленно все эти три дня готовила себя к этому дню и в конечном итоге оказалась не готова к тому, что сейчас должно было произойти. Девушка почувствовала, как ладонь Чариоса в белой кожаной перчатке легла на её руку. Она взглянула на него. Его лицо хранило безмятежность, будто ничто не могло его поколебать. Тут раздался троекратный стук, и церемониймейстер громко и чётко произнёс:

— Его Императорское Величество — символ мудрости, силы и справедливости, залог благополучия империи Мистарсия, Чариос 17, и баронесса Мистарсии, княжна Лаведании, Милагрос Илерия Эстрелла София Вилламайн.

Двери открылись, и они вошли в зал, полный богато одетых блистательных аристократов. Где-то в стороне она увидела Анцифера. Он ободряюще улыбнулся, и это придало ей уверенность.

Тронный зал сверкал золотыми украшениями и благородным пурпуром. Высокие потолки отражали мягкий свет длинных свечей, создавая атмосферу торжественной загадочности. Взгляды присутствующих встречали их с любопытством и ожиданием. Дамы приветственно склонялись в реверансе, мужчины в приветственном поклоне. Но ей казалось, что дамы в изысканных нарядах обменивались шепотами, а аристократы с прямой горделивой осанкой насмехались над выбором императора. Милагрос старалась прогнать от себя это наваждение, и каждый её шаг усиливал её волнение. Несмотря на это, Милагрос ощущала всю серьезность и ответственность того торжества.

Император и девушка обошли первый ряд собравшихся и остановились у трона, и монарх обратился к своим подданым:

— Я от всего сердца рад представить ту, что станет мне надёжной опорой во всех моих начинаниях, ту, что дарована мне судьбой, Милагрос Вилламайн. Она станет моей спутницей и разделит со мной жизнь и власть. Думаю, не стоит упоминать, сколько она уже сделала для процветания нашей империи. Отныне мы будем вместе заботиться о процветании нашей страны и нашего народа. Надеюсь, вы будете почитать и уважать её так же, как почитаете вашего императора.

Как только он смолк, зал взорвался восторженными выкриками и пожеланием долгих лет жизни и правления.

Милагрос отпустила Чариоса и шагнула вперёд, обращаясь к высшей аристократии империи:

— Я понимаю, что быть невестой императора — это большая ответственность. Я готова принять эту непростую роль и сделать всё возможное, чтобы быть достойной спутницей для вашего правителя. Я буду поддерживать его во всём и способствовать укреплению нашей страны. Вместе мы сможем создать новое светлое будущее для нашего народа, и Мистарсия станет не только великой империей, но и оплотом мира между различными народами.

Зал наполнился одобрительными возгласами и прославлением будущей императрицы. Заиграла музыка, объявили королевский танец. Чариос вывел Милагрос на середину зала. Она почувствовала, как его рука легла на её талию, другая сомкнулась с её пальцами.

— Я не особо сильна в танцах, Ваше Величество, — напомнила она.

— Теперь просто Чариос. Пусть это будет самой большой трагедией, что случится в нашей жизни, — ответил он.

Она посмотрела в его глаза, и в них, как цветок пробивался сквозь скалы, сквозь серьёзность пробивалась нежность.