Положительный результат (джен)

Перси с трудом удерживал потерявшую сознание Молли, первокурсники растерянно переглядывались, не понимая, что делать, Санчо, узрев плоды своих трудов, тут же застеснялся и спрятался в капюшоне моей мантии, и что делать дальше, было совершенно непонятно.

И в этот трагический момент появился профессор Снейп и ядовито поинтересовался, что за безобразие здесь происходит. После этого он освободил Перси от его тяжкой ноши, культурно устроив Молли в ближайшей нише, но в сознание её приводить не стал, за что лично я был ему искренне благодарен.

Приободрившийся Перси рассказал о произошедшем, отнюдь не пытаясь выгородить свою мать. Похоже, он сам был в шоке от её поступка. Ну, а мы все по мере сил дополнили рассказ Перси, сделав его более красочным и эмоционально насыщенным.

Профессор Снейп выслушал всех, не перебивая, и сказал:

— Ступайте на урок. Перси, проводите первокурсников и идите на свои занятия. Я позабочусь о миссис Уизли... и о том, чтобы она более не предъявляла к мистеру Поттеру необоснованных претензий. К тому же мне очень интересно, с какой стати особа, не входящая в число членов Попечительского Совета, свободно разгуливает по школе в учебное время и нервирует учеников.

— Но... — попробовал возразить Перси.

— Я что-то непонятно сказал? — включил Северус режим Ужаса Подземелий.

— Нет, профессор Снейп, сэр, — опустил глаза Перси. — Всё понятно.

— Тогда выполняйте! — отрезал Снейп, и Перси покорно повёл нас дальше. Я ещё успел разглядеть, как Северус вызвал Патронуса и что-то ему сказал, а потом заклинанием поднял в воздух бесчувственную тушку Молли и повлёк её... ну, вероятно, в Больничное крыло. Увы, придавить по-тихому эту проблемную даму и сказать, что так и было, сейчас не получится.

До кабинета профессора Чар мы дошли через пять минут, Перси торопливо извинился перед профессором Флитвиком за опоздание, а потом тихо сказал мне:

— Прости, Гарри, я прямо не знаю, что на маму нашло.

— Тебе не за что извиняться, Перси, — ответил я. — Ты не можешь отвечать за действия взрослой женщины. А лично ты не сделал мне ничего плохого.

— И всё равно... Не знаю, кто и что ей наговорил, но мама впервые вела себя так... так несдержанно по отношению к чужому ребёнку. Впрочем, мне пора, я и так опоздал, хорошо, что профессор Спраут относится к этому с пониманием...

И Перси торопливо убежал. А я получил ещё один повод для размышлений. «Несдержанно по отношению к чужому ребёнку?» Значит, своим доставалось и похлеще? Ох, Перси, Перси, что же ты ещё скрываешь?

Но тут профессор Флитвик начал свой урок, и времени на раздумья у меня не осталось. Ну, что сказать... Насчёт него не врали ни канон, ни фанон. Полугоблин действительно был преподавателем от Бога... или, правильнее сказать, от Мерлина?

Невысокий, ростом ниже любого первокурсника, со смуглой кожей еле заметного зеленоватого оттенка и живыми тёмными глазами, профессор выглядел щёголем в сером костюме-тройке и лакированных ботинках. Галстук ему заменял шейный платок в цветах его факультета. Он не передвигался по кабинету обычным образом, а парил на чём-то вроде зачарованного фрисби. Всё правильно — ростом он был ниже большинства первокурсников и передвигаться по кабинету во время урока обычным способом... не то, чтобы не мог, но выглядело бы это немного смешно. Да и не слишком приятно, когда собственные ученики смотрят на тебя сверху вниз.

А так — Флитвик легко парил на любой желаемой высоте, ловко привлекая к себе внимание.

Кстати, он внимательно прочитал списки учащихся, но никаких падений, как в каноне, при упоминании моей фамилии не было. За что, конечно, отдельное спасибо.

Кстати, Чары у нас были не со Слизерином, а с Хаффлпаффом, так что с соседнего ряда нам помахал рукой довольный Невилл. Похоже, ему явно понравилось у барсуков, прямо расцвёл парень. Вот и славно. Боюсь только, что Добрый Дедушка и запасного Избранного в покое не оставит...

Урок пошёл своим чередом, Флитвик так же начал с техники безопасности, объяснил особенности такого предмета, как Чары, и привёл массу интересных случаев, рассказывая, к чему нарушения техники безопасности ведут. В том числе и упомянул тот случай из канона, в котором неправильно произнесённое заклинание привело к тому, что на мага упал буйвол.

Разучивали мы и первые движения палочкой, но, в отличие от Макгонагалл, профессор предложил нам достать карандаши и тренировать движения и произношение заклинания Вингардиум Левиоса с их помощью. Странно, но даже это нудное занятие Флитвик умудрился сделать увлекательным. По итогам занятия профессор разделил поток на две группы — как я понял, более сильную и менее сильную. Мы с Марком попали в первую группу, а вот Дин, Симус и Невилл — во вторую. Ну и задания, соответственно, для первой группы были более сложными, а для второй — попроще. Но опять-таки, баллы на первом уроке заработали все и разделение на группы никого не обидело. В целом, у меня и о профессоре Флитвике создалось весьма приятное впечатление.

После занятия к нам прибежал взмыленный Перси, чтобы отвести на обед в Большой зал и сообщил, что Рон сейчас в Больничном крыле и что мадам Помфри оказала ему помощь и напоила зельями. Сейчас у него небольшое магическое истощение вследствие стихийного выброса и он пробудет в Больничном крыле до завтрашнего утра.

На вопрос Марка, как решилось дело с новой палочкой, Перси вздохнул, немного помрачнел, но всё-таки сказал, что профессор Макгонагалл добилась своего и заставила Молли отдать Рону новую палочку.

— Отдать? — удивился Марк. Перси в ответ на это только рукой махнул и повлёк нас за собой в Большой зал.

Обед, в принципе, тоже не подкачал. Суп, в отличие от русских, англичане на обед не едят, но и без этого еды было достаточно. Ростбиф, запечённая рыба, молодой картофель по-деревенски, пара салатов — овощной и картофельный, сладкие пирожки и фруктовый пудинг. Ииии... тыквенный сок! И да, снова с добавками. Поражают меня некоторые... бородатые.

— Олух! — прошипел Марк, едва наличие добавок в соке подтвердилось, и из-под стола раздался ответный писк.

— Олух! — повторил Марк. — Прошу тебя, замени нам сок на чай!

— Олух просит прощения... Олух не может этого сделать, молодой господин... — пропищал несчастный эльф.

— Но почему? — удивился Марк. — За завтраком у тебя всё получилось.

— Олуху запрещено подавать чай, — писк стал похож на рыдания. — Олух плохой эльф. Олух накажет себя. Но он не может не подчиниться запрету.

— Кто тебе запретил? — возмущённо спросил Марк.

Бедняга-эльф явно был на грани истерики:

— Олух не может сказать. Олуху запрещено! Олух накажет себя!

— Не мучай его, — прошептал я. — Он же сейчас крышей поедет от взаимоисключающих установок. Надо что-то другое придумать.

Марк кивнул и сказал:

— Олух не должен наказывать себя. Олух послушный эльф. Скажи, Олух, как звучал запрет?

— Олух не должен подавать чай... — пропищал домовик.

— А какао ты подать сможешь? — спросил Марк.

— Олух может, Олух сделает! — в голосе эльфа прозвучала нескрываемая радость, а тыквенный сок в наших кубках тут же сменился на какао. Уфф... получилось.

— Олух хороший эльф, — похвалил Марк домовика, и тот ответил радостным писком.

Ну, а мы наконец-то принялись за обед. Все вышеперечисленные блюда пошли на ура и под какао, только вот было понятно, что это только временная мера, и чтобы избежать зелий в питье, нам придётся в срочном порядке осваивать Агуаменти и заклинание для подогрева воды. То есть, мы-то с Марком это умели, но надо это умение как-то залегендировать... Может, попросить Флитвика показать — заклинания-то не сложные и не затратные. А чай можно заказать самый обычный, в пакетиках. Думаю, что и Петунья, и мистер Роджерс, и другие родители магглорожденных учеников пришлют всё, что нужно — и чай, и сахар. И проблему с амулетами надо как-то решить.

После обеда к нам снова подошёл Перси и сказал, что отведёт нас в кабинет Каллиграфии, который расположен на втором этаже. А потом староста обратился персонально ко мне:

— Гарри, тебя после занятий хочет видеть директор Дамблдор. Пароль для горгульи — «лимонный тарт»⁽¹⁾.

Опаньки! А вот и ты, Белый Полярный Лис, давненько не виделись! Ой-ой...

— Зачем? — спросил я, оставаясь внешне спокойным, хоть и слегка удивлённым. — Разве я в чём-то провинился?

— Нет, — вздохнул Перси, и, сильно понизив голос, прошептал:

— Я бы не советовал тебе идти к директору без декана Макгонагалл.

После этого наш староста сделал абсолютно безразличное лицо и кивнул всем, чтобы шли следом. Опять Перси что-то пытается мне подсказать. Но тут я, в принципе, и сам понимаю — Светлейший созрел для обработки Избранного... и вряд ли будет в восторге, если со мной на встречу придёт декан. Здешняя Макгонагалл не настолько ему предана и критическое мышление у неё вполне себе на уровне. Впрочем, посмотрим, согласится ли она меня сопровождать...

До кабинета Каллиграфии идти было недалеко, расположен он был на втором этаже, неподалёку от лестницы, ведущей в Большой зал. Кабинет был ещё закрыт, и у нас осталось время, чтобы обсудить ситуацию с соком.

— Ты с какао хорошо выкрутился, Марк, — заметил Симус. — Но что делать, если нам вообще запретят помогать? Носить с собой воду в бутылках? В принципе — выход, но...

— Ты прав, это будет слишком демонстративно, — согласился я. — За это могут устроить пакость всему нашему курсу.

— Но кто? Кто мог запретить домовику нам помогать? — удивился Дин. — Декан? Но она вроде нормальная... Зачем ей это?

— Не знаю, — задумчиво сказала Парвати, — есть ли у декана Макгонагалл власть над домовиками... Возможно, над факультетскими и есть, но ты прав, Дин. Это ей ни к чему. Но я точно знаю одного человека, который может командовать всеми домовиками Хогвартса.

— Ты говоришь о директоре? — спросил Симус.

Парвати молча кивнула. А Симус сосредоточенно сморщился:

— Если Марк и Гарри уже дважды находили в соке... неправильные добавки... значит, директор хочет, чтобы мы пили этот сок постоянно. Так?

На сей раз молча кивнули мы с Марком.

— А что это тогда за добавки? — продолжил свои вопросы Симус. — Для чего они?

— Вряд ли это витамины, которые нам давали в начальной школе, — ехидно заметил Дин. — Хорошие вещи тайно не подливают.

— Абсолютно верно, — согласился Марк. — А скажите, парни, как вам показались слизеринцы?

Дин и Симус переглянулись и ответили:

— Нормальные ребята... Не задаются, в драку не лезут. И разговаривают нормально.

— Нам с ними делить нечего, нам учиться надо.

— Воот... — наставительно поднял палец Марк. — А вы попробуйте расспросить старшекурсников на Гриффиндоре об учениках Слизерина. Уверяю вас, узнаете много неприятного. Увы, но к Слизерину в Хогвартсе относятся с предубеждением, считая его вместилищем Тёмных магов. А между Гриффиндором и Слизерином долгие годы длится самая настоящая вражда.

— Кхм... — закашлялся Симус. — То есть ты считаешь, что эти добавки в соке...

— А вот это мы обсудим позже, — быстро вмешался я. — Кажется, преподаватель идёт.

И точно. По коридору прямо к нам шла невысокая стройная волшебница в серебристо-серой мантии, накинутой поверх синего платья. На вид ей было лет сорок, что на самом деле могло означать и шестьдесят, и восемьдесят, и все сто. Маги вообще старились медленнее обычных людей, лет до шестидесяти выглядя на уверенные тридцать, а с шестидесяти до Мерлин знает скольки — на сорок-пятьдесят. Что же касается волшебниц, то они сохраняли молодость ещё дольше, та же леди Нарцисса сейчас выглядит старшей сестрой Драко и будет так выглядеть, что характерно, ещё неопределённое количество лет. Хотя бы потому, что близко знакомые Мастера Зельеварения есть далеко не у всех магов. Так что на самом деле наша преподавательница Каллиграфии наверняка очень и очень немолода.

Кстати, я думал, что Каллиграфия будут у всех четырёх факультетов, но мы у кабинета стояли одни. Впрочем, возможно преподавательница сначала хочет познакомиться с уровнем подготовки каждого факультета и пока слишком большое количество учеников ей ни к чему.

Женщина подошла ближе, и мы дружно поздоровались. Преподавательница поздоровалась в ответ и распахнула двери в аудиторию с помощью палочки.

— Проходите, ребята. Меня зовут профессор Кавендиш, и я буду преподавать вам весьма важный в Магическом мире предмет — Каллиграфию, — сказала она, взойдя на кафедру и дождавшись, пока мы все займём свои места.

— Есть ли среди вас магглорожденные? — был её первый вопрос.

Дин, Симус и Марк подняли руки и представились. Немного поколебавшись, поднял руку и я.

— Мистер..? — удивилась профессор Кавендиш.

— Моё имя Гарри Джеймс Поттер, профессор, — ответил я. — И, хотя я не являюсь формально магглорожденным, но о том, что я волшебник, узнал только недавно. Я воспитывался у своих родственников-магглов, поэтому не знаю и не умею много, что знает любой ребёнок, живший всю жизнь в волшебном мире.

— У магглов? — поразилась профессор Кавендиш. — Но как же так? Впрочем, я вас поняла, мистер Поттер, и учту это в дальнейшем. А сейчас давайте начнём урок.

И для начала она объяснила нам, почему, собственно, необходимо писать перьями и на пергаменте. А потом сразу же предложила:

— Для начала я хотела бы дать вам небольшой и несложный диктант — всего несколько предложений. Это мне необходимо для того, чтобы увидеть уровень вашей подготовки и врождённых способностей. Знаете, иногда бывает, что Каллиграфия интуитивно даётся и магглорожденным и полукровкам... и, к сожалению, далеко не всем чистокровным удаётся выработать хотя бы приемлемый почерк. Итак, прошу вас, достаньте перья и пергаменты...

После того, как профессор убедилась, что требуемое есть у всех, она раскрыла книжку, на обложке которой значилось: «Простые тексты для начинающих обучаться Каллиграфии», и начала читать:

— Жил-был на свете добрый старый волшебник. Колдовал он разумно и охотно и никогда не отказывал в помощи соседям. Не желая открывать им истинный источник своего могущества, он делал вид, будто целебные снадобья, волшебные зелья и противоядия появляются сами собой из кухонного горшка, который он называл своим счастливым котелком. Люди со своими бедами шли к нему издалека, а волшебник, помешав в горшке, мигом поправлял дело...⁽²⁾

Диктовала профессор Кавендиш очень медленно и отчётливо, так что ошибиться в написании слов было трудно. Но даже такой медленный темп был прост не для всех. Дин Томас и Симус Финниган справились с заданием медленнее других, да и само написание букв у них оставляло желать лучшего.

Что касается остальных, то самыми лучшими оказались диктанты Лаванды и Фэй, Парвати тоже справилась хорошо, но допустила пару грамматических ошибок, мы с Марком удостоились похвалы, хотя написание букв у нас было не настолько безупречным, как у девочек... Впрочем, профессор никого не ругала. Дин с Симусом справились с диктантом без ошибок, но почерк...

Поэтому просмотрев наши работы, профессор Кавендиш сказала:

— Лаванда Браун и Фей Данбар отдельно пишут зачётную работу и освобождаются от остальных уроков Каллиграфии. Парвати Патил пишет зачётную работу через три недели, она получает индивидуальные задания по грамматике. Гарри Поттер и Марк Роджерс работают со специальными прописями и так же пишут зачётную работу через три недели. Что же касается Дина Томаса и Симуса Финнигана, они будут посещать занятия в объединённой группе первокурсников и получают зачёт к концу ноября. По моему опыту этого времени достаточно, чтобы выработался чёткий каллиграфический почерк. Ведь у вас будут постоянные задания в виде письменных эссе, что неплохо закрепляет навык.

Дин и Симус мученически вздохнули, но спорить не стали. Тот факт, что пером они писали хуже всех, ими и не оспаривался.

— И наконец, — закончила профессор Кавендиш, — к сожалению, на уроке не смог присутствовать ещё один ученик Гриффиндора. Уровень знаний и навыков мистера Уизли я выясню индивидуально и самостоятельно, после чего решу, каким образом он будет заниматься.

В целом профессор и ученики разошлись вполне довольные друг другом, и я с удовлетворением отметил, что все уроки были интересными и полезными.

— Не забудь обратиться к декану Макгонагалл, — быстро подсказал мне Марк.

— Точно, — хлопнул себя по лбу я. — Мне же ещё к Дамблдору идти... Интересно, зачем он меня пригласил?

— Наверняка ситуация с Молли Уизли не разрешилась до конца... — нахмурился Марк.

— Глупо, — ответил я. — В ситуации с Роном и Молли никто не виноват, кроме них самих. При чём здесь я?

— Ни при чём, — согласился Марк. — Но ты не представляешь, как Дамблдор умеет вызывать чувство вины за те вещи, в которых ты заведомо не можешь быть виноват. Особенно когда перед ним маленький одиннадцатилетний мальчик. Чистый лист, на котором можно написать всё, что угодно.

И он скрипнул зубами, наверняка вспоминая своё прошлое.

— Марк, — я положил ему руку на плечо, успокаивая. — Я не дамся. Я ведь не один.

Бывший Тёмный Лорд молча кивнул с самым серьёзным выражением лица.

* * *

После Каллиграфии наши отправились в библиотеку, а мы с Марком побежали к кабинету Трансфигурации. К счастью, декан Макгонагалл была на месте. К несчастью, она была занята. Трое семикурсников-равенкловцев раскладывали перед ней на партах свитки с какими-то выкладками. Похоже, они готовили выпускной проект по Продвинутой Трансфигурации.

Макгонагалл внимательно слушала, кивала, но когда заметила нас, тут же знаком предложила семикурсникам остановиться и спросила:

— Гарри, Марк, что-то случилось? С Роном Уизли всё в порядке, я узнавала...

— Декан Макгонагалл, — выпалил Марк, — Гарри зачем-то вызывают к директору, а он ничего плохого не делал!

— Вот как? — удивилась Макгонагалл. — А почему я не в курсе?

— Не знаю, мэм, — пожал плечами я. — Мне сообщил об этом староста Перси Уизли. И назвал пароль...

— Хм... — нахмурилась Макгонагалл. — Мне весьма интересно... Знаете, мистер Поттер, давайте поступим так. Ступайте в кабинет директора, а я дослушаю этих весьма перспективных юных джентльменов и присоединюсь к вам чуть позже. Договорились?

— Да, декан Макгонагалл, — согласился я.

И мы покинули кабинет под фразу Макгонагалл:

— Итак, у вас есть пять минут для краткого изложения ваших выводов. Тезисы в целом неплохи...

* * *

— Я пойду с тобой, — сказал Марк. — Подожду у кабинета. Мало ли что.

— Марк, может не стоит? — спросил я. — Тебе же не нужно лишнее внимание...

— Стоит, — хмыкнул бывший Тёмный Лорд. — К тому же из нас двоих я куда лучше знаю, где находится кабинет директора.

Пришлось согласиться.

Дверь в кабинет Дамблдора действительно охраняла жутковатого вида горгулья, которая, впрочем, благосклонно кивнула, стоило мне произнести пароль, и отъехала в сторону. Я поднялся по ступенькам, отворил дверь кабинета... и тут же попал в царство многочисленных и весьма странных приборов, занимавших несколько полок. Они крутились и раскачивались, тикали, цокали, звенели... Как вообще можно было долго находиться в таком дурдоме, было совершенно непонятно. Неудивительно, что я почувствовал себя дезориентированным.

— Ну, здравствуй, Гарри, дорогой... — раздался добрый голос. — Рад тебя видеть.

1) Не торт, а именно тарт. Тарт — французский открытый пирог из песочного или любого другого теста.

Вернуться к тексту

2) Сказка «Колдун и прыгливый горшок» из «Сказок барда Биддля».

Вернуться к тексту