В свете луны (гет)

Примечания:

Здравствуйте, дорогие читатели.

Рада сообщить, что я вернулась. Не обещаю, что это навсегда, но в данный момент у меня уже есть намётки нескольких последующих глав.

Хочу обратить внимание, что в некоторых моментах работы появились небольшие изменения. В основном, они касаются персонажа Кормака и его мотивации. Так же фрагмент с видением Гермионы был перенесен в эту главу.

Прошу вас оставить отзыв к этой главе. Уж очень сильно хочется узнать, стоит ли возращаться к этой истории или стоит вновь ее заморозить.

Желаю вам приятного прочтения.

Обед в Хогвартсе всегда являлся необходимой передышкой между занятиями. Нередко можно было заметить, как большинство учеников, сидевших за столами своих факультетов, читали свои учебники или конспект, а кто-то делал домашние задания к предстоящим во второй половине дня занятиям. Из-за этого многие члены преподавательского состава могли заметить пятна жира или соуса. К сожалению, такой небрежностью особо сильно выделялись ученики Гриффиндора и Пуффендуя, из-за чего с них часто снимали баллы.

Но пройдя сегодня мимо стола под красными знамёнами, можно было заметить, что большинство представителей красного факультета сидели печальные, тихо обсуждавшие произошедшее с их однокурсницей.

Для многих Гермиона Грейнджер являлась некой спасительницей факультета: она не раз помогала ученикам со сложным материалом или домашним заданием, лишь стоило к ней подойти и попросить; Гермиона с необычайной легкостью зарабатывала баллы, благодаря чему проффесор Макгонагалл могла похвастаться наличием кубка школы на полочке в своем кабинете; а самое главное то, что Гермиона была самым добрым человеком на всём белом свете. В гостиной Гриффиндора можно было не раз наблюдать такую картину: девушка с каштановыми волосами сидела на диване, слегка склонившись к плачущему первокурснику, и внимательно его слушала, иногда поглаживая его по голове с добродушной улыбкой. Гермиона всегда умела подобрать правильные слова поддержки. Да, она могла занудничать и даже раздражать этим, но без неё мир был бы более тусклым.

Тяжелее всех, конечно, приходилось близким друзьям девушки — Гарри и Рону. Они сидели друг напротив друга в полной тишине, погруженные в глубины своего сознания. В их глазах читалась невыносимая печаль и боль. Можно было бы подумать, что они просто не верили в увиденную ночью картину. И их можно было понять.

Рон, обычно склонившийся над тарелкой с куриными ножками и пюре, сидел с пером в руке, глядя на маленькое пятно чернил на пожелтевшем пергаменте. Он должен был написать письмо домой и рассказать о случившемся с Гермионой, ведь она являлась негласным членом их семьи. Но он просто не мог понять, с чего начать. Как это описать? Стоит ли упоминать, насколько сильно пострадала девушка? И множество других вопросов крутились в его голове. Да, он мог попросить Джинни написать пару строк, но не хотел её тревожить. В конце концов, он же старше.

Гарри же был озабочен другим вопросом: кто мог сделать это? Первое, что приходило в голову было банально: кто-нибудь со змеиного факультета. На вечную вражду факультетов накладывалась неприязнь большинства слизеринцев к грязнокровкам, но этот ответ не устраивал Гарри. Он не мог представить себе, чтобы кто-нибудь из них осмелился бы это сделать с Гермионой. Уж очень сильно, в первую очередь, они пекутся о себе. Даже Паркинсон, что не раз высказывала свою радость насчет избиения Грейнджер, была лишь трусливой стервой, что даже не могла и слова сказать своему декану без дрожи в голосе. Вторым ответом на этот вопрос послужило то, что это мог сделать Пожиратель Смерти. Но как кто-нибудь мог проникнуть в здание старинного замка незамеченным? Если бы они знали про секретные проходы, то давно бы расхаживали по коридорам замка. А это означало лишь одно: они действуют изнутри. Волан-де-Морт привлек в свои ряды кого-то из учеников Хогвартса…

От всех этих размышлений Гарри отвлекла птица, приземлившаяся рядом с ним и державшая в своих лапах чёрный конверт. Парень удивился прилёту своей совы в обеденное время. Но эта мысль быстро исчезла из головы. Он взял кусок бумаги в руки и погладил свою сову, давая ей понять, что та может лететь. Он покрутил конверт в руках: ни имени отправителя, ни обратного адреса не было. На бумаге лишь красовалась красная печать и его имя.

— Странно, — прозвучал голос Рона с другого конца стола. Гарри вопросительно взглянул на своего товарища, не понимая, в чем проблема: — Я никогда не видел чёрных конвертов. Думаешь, стоит его открывать? Может, сразу отдать Дамблдору?

— Я думаю, что стоит сначала изучить содержимое, хорошо? Вдруг это просто пришло письмо от ордена, и они так пытаются конспирироваться.

Как только Гарри сорвал печать с конверта, бумага в его руках ожила и поднялась в воздух. Неожиданно громко раздался мужской голос, что привлек к себе внимание почти всего зала.

— Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, если не узнал меня, то я представлюсь: меня зовут Кормак Маклагген. Слушай меня внимательно, ведь думаю, что тебе это просто необходимо знать. Для начала, то, что произошло с твоей подругой, Гермионой Грейнджер, моя вина. Ты себе и представить не можешь, как сильно мне понравилось издеваться над ней. Мерлин, — раздался раскатистый смех. Гарри заметил, как Рон сжал в свою палочку, словно собираясь сжечь злосчастное письмо, но он взглядом показал, что не стоит этого делать. Здесь может содержаться важная информация, — в её глазах был такой страх… Знаешь, я хотел послушать, как она будет кричать, но ведь тогда наша игра закончилась бы слишком быстро, а я этого не хотел. Ведь послание должно быть предельным понятным. Ты ведь уже его понял, да? Хотя я не уверен. Как никак именно Грейнджер была мозгами вашей троицы. Но ничего, я готов тебе всё разъяснить. Смысл всего этого состоял лишь в том, что показать, что никто не защищён от рук Пожирателей. Какие бы высокие стены вас не окружали, мы вас достанем… Кстати, прости, что написал это письмо. Я испугался, что Грейнджер умерла и не смогла передать тебе свое послание. Если она выжила, то я рад… Может, при следующей встрече я смогу воплотить все свои фантазии.

Прощай, Поттер.

P.S. Темный Лорд передаёт тебе «привет».

Всего мгновение и письмо превратилось в пепел, что разлетелся по всему залу и исчез. В помещении сразу раздался гул переговоров, были даже слышны редкие вскрики испугавшихся студентов. Профессора призывали к порядку, но страх и шок поглотивший детей от осознания того, что даже в школе теперь небезопасно, не отступал.

— Тишина, — прозвучал резко голос Дамблдора, стоявшего на месте, где обычно находилась трибуна, — прошу вас соблюдать спокойствие. Я знаю, что вы все напуганы, но я вас уверяю: то, что произошло с мисс Грейнджер, было единичным случаем. Школа предпримет все необходимые меры, чтобы не допустить этого. В связи с тем, что магический мир Великобритании находится в состоянии войны, министерство направит на охрану школы несколько отрядов авроров. Это не скажется на вашей свободе передвижения. Так. предупреждая сразу, скажу: авроры могут вызвать кого-нибудь из вас на допрос, но вы имеете права отказаться от этого, ссылаясь на свои права, как учеников школы. На этом всё…

* * *

— Остановись, — сказал Тео, догоняя Драко, что стремительным шагом направлялся в сторону подземелий. Но его вопрос так и остался без ответа, уж очень сильно Малфой был погружен в собственные мысли и желания.

Он буквально бежал в собственную комнату, желая поскорее отстраниться от этого мира. С момента обеда прошло около четырёх часов, а мысль о том злосчастном письме и Волан-де-Морте не отпускали парня. Он задавался очевидными вопросами, ответов на которых не было. Плюс, это дурацкое чувство вины, словно это он собственными руками избил Грейнджер.

Услышав, что Маклагген не просто причастен к этому, а выполнял приказ Темного Лорда, Малфой подумал, что мог об этом случайно узнать, ведь именно Малфой-мэнор служил пристанищем всех Пожирателей Смерти. Он мог случайно услышать о возможном покушении на подружку Поттера и в этом случае предупредить об этом. Например, как в тот раз на Чемпионате мира по квиддичу. От всех этих мыслей его остановил крик Тео:

— Драко, стой, твою мать.

Малфой остановился напротив двери, ведущей в кабинет Зельеварения, тяжело вздохнув и глядя прямо в глаза лучшего друга, сказал:

— Что?

— Спасибо, что наконец остановился. Я хотел спросить: ты знал об этом?

— О чем об этом, Тео? Если ты спрашиваешь, знал ли я о том, что Маклагген один из Пожирателей, то я скажу «нет». Знал ли, что он собирается избить и изрезать Грейнджер по приказу Тёмного Лорда? То ответ тот же, Тео, — в голосе Малфоя появились нотки возмущения и негодования. — Он, чёрт возьми, не рассказывает мне о каждом принятом решении. Но знаешь, что я теперь знаю, Тео? Я знаю, что теперь в полной заднице. Из-за этого представления для нашего дорого мальчика-которому-нужно-всех-спасти, которое решил устроить наш Владыка, в школе появятся авроры, которые в любой момент могут вызвать меня на допрос, ведь я сын самого знаменитого Пожирателя. А ещё, я забыл упомянуть, что теперь я оборотень, из-за чего меня могут не только зачмырить на собственном факультете, но ещё выгнать из школы. Дамблдор ведь не будет ко мне так же благосклонен, как к Люпину. И это всё, что я знаю, Тео. И это, блядь, меня ужасно злит. Нет, это неподходящее понятие. Это приводит меня в ярость.

Говоря свою гневную тираду, Драко постоянно двигался взад-вперед, сжимал кулаки и эмоционально размахивал руками в воздухе. Нотт впервые видел Малфоя в таком гневе. И наблюдая за терзаниями своего друга, чувствовал некое беспокойство и страх за него. Он и представить себе не мог, через что он проходит, но точно знал, что ни один человек не заслуживает такой участи.

— Блядь, — чуть ли не прокричал Малфой и ударил ближайшую стену. Потом ещё и ещё. Звук ударов костяшек об твёрдый мрамор стен раздавался по коридору тяжелым эхом.

Тео в шоке замер, глядя на то, как постепенно на стене появляются кровавые следы. В момент, когда кровь начала буквально ручьем стекать по стене, он решил вмешаться. Всего мгновение, и Нотт стоит между стеной и Драко, уже замахнувшегося для того, чтобы нанести очередной удар, но остановившегося в последний момент в паре дюймов от лица слизеринца.

— Чёрт, Тео. Я ведь мог врезать тебе.

— Предлагаешь, чтобы я просто смотрел, как ты превращаешь свои руки в мясо? Или лучше оставил тебя на растерзание собственной совести и ярости? Прости, друг, но ты от меня так просто не отделаешься. А теперь пойдём в гостиную. Вдруг кто-нибудь ещё пройдет здесь. Нужно обработать эти раны и выпить, — сказал Нотт, отошёл от стены и направился к лестнице, ведущей в холодные подземелья.

— Обрабатывать не нужно. Пройдет само часа через два.

— Откуда такие познания?

— Так мне не впервой стены бить, — с некой насмешкой в голосе ответил Драко и, слегка опередив Тео, поспешил исчезнуть в проходе.

* * *

Гермиона ступала по узкой лесной дорожке, ведущей к озеру. Она шла медленно, наслаждаясь запахом елей и прохладным ветром, развевающим её каштановые локоны.

Голубая кромка воды завораживала девушку, манила. Каждый раз по приезду в летний домик с родителями, Гермиона первым делом шла к озеру. Это было её место, дарившее покой и умиротворение.

Вскоре, подобравшись к пристани, девушка сняла туфли, села на самый край деревянной поверхности и опустила ноги в воду. Она мягко болтала ими, наслаждаясь тем, как голубая влага обвила конечности.

Гермиона задрала голову, подставив лицо мягким лучам солнца. Прикрыла глаза от удовольствия.

Весь стресс, который она пережила за год учебы, наконец-то отступил, даря безмятежность, которой ей так не хватало. Воспоминание о смерти Диггори, возрождение Волан-де-Морта затмило величие природы. Гермиона не чувствовала течения времени. Её разум затмило спокойствие.

Неожиданно идиллию нарушили шаги, раздавшиеся у неё за спиной. «Наверное, пришел папа», — подумала она, не отвлекаясь от созерцания водной лазури.

Вдруг чьи-то пальцы сжали плечо Гермионы, заставляя её обернуться. Повернув голову, она увидела голубые глаза Кормака, смотревшие на неё с ненавистью. Дыхание сбилось, и паника затмила разум. Он переместил руку на шею Гермионы и поднял её над водой.

— Грейнджер, — со злобной улыбкой взглянул в затуманенные страхом карие омуты, — ты от меня так просто не сбежишь…

Секунда, и пальцы, до этого крепко удерживающие её над водной гладью, разжались, и она начала падать.

Вода оказалась неожиданно холодной. Сотни иголок пронзили тело девушки. Боль распространилась по телу, заставляя Гермиону кричать, но, открывая рот, она чувствовала, как вода заполнила её легкие. Гермиона пыталась всплыть, но тело не слушалось.

Вдруг она увидела свет, приближающийся к ней. Он полностью ослепил её…

Девушка резко подскочила на кровати, приняв сидячее положение и пытаясь набрать в легкие больше воздуха. Она окидывала взглядом комнату, пытаясь понять, где находится. Всего секунда ей потребовалась, чтобы узнать знакомые очертания Больничного крыла, в который так часто попадал Гарри.

От мысли, что это был всего лишь кошмар, Гермиона почувствовала облегчение. Просто очередной кошмар. Ничего особенного. Ей такие сны снились почти каждую ночь.

После того, как девушка поняла, где именно она находится и паника отступила, в голове возник другой вопрос: «Как я здесь оказалась?».

Но как только её взгляд опустился с белых мраморных стен на собственные руки, окутанные в лечебные бинты, в голове пронеслись мгновения прошлой ночи, и ответ нашелся сам собой.

Коридор седьмого этажа, Маклаген, его яростный взгляд, боль, кровь… Всё это смешалось в единую картину.

Неожиданно резко в легких исчез весь кислород, словно она вновь оказалась в своем кошмаре. Та спасительная тьма исчезла, уступая место правде. Правде о пережитом.

Воспоминания о грязных прикосновениях его рук, холодном лезвии ножа, обжигающих кожу струйках крови ожили в одно мгновение и не желали сгинуть во тьме подсознания. Каждое движение отдавалось болью. Впервые в жизни Гермиона захотела упасть в эйфорию обезболивающих, лишь избавиться от этого чувства.

Горячие слезы обжигали кожу щек, иногда попадая в мелкие раны, оставленные на лице. Всхлипы застряли где-то в глубине грудной клетки. В голове появилась ужасная идея, что «Силенцио» всё ещё имело власть над ней, но разумом Гермиона понимала, что действие заклинания уже давно спало.

Неожиданно резко вспыхнуло в сознании мгновение, где Маклагенн просил передать «привет» от Темного Лорда Гарри.» А что если Кормак решит напасть на него? Нужно его предупредить»,— подумала Гермиона и откинула одеяло, решив собственноручно доставить сообщение. Ужаснувшись от вида собственных ног, Гермиона зажмурилась и сжала кулаки. Попытавшись подвигать ногами, девушка застонала от боли, что сотней иголок пронзила ее тело. Этот стон услышала медсестра.

— Мисс Грейнджер, пожалуйста, не двигайтесь. Ваши раны все ещё слишком свежие, — сказала мадам Помфри, подошедшая к кровати и попытавшаяся остановить ученицу.

— Я должна сообщить Гарри очень важную информацию, — сказала Гермиона своим охрипшим голосом. Он звучал столь отстраненно и незнакомо: — Это вопрос жизни и смерти.

— Мисс Грейнджер, если вы хотите рассказать вашему другу о том, что вас покалечил мистер Маклагген, то в этом нет нужды. Он это сам рассказал в письме. Всё хорошо. И сейчас вам стоит подумать о собственном здоровье, так что, пожалуйста, ложитесь обратно, а я сообщу вашему декану о том, что вы пришли в себя и попрошу, чтобы она прислала ваших друзей, хорошо?

— Спасибо, мадам Помфри.

— Отдыхай, деточка. Я через пять минут принесу зелья...