Летние мальчики (джен)

Квиррелл, дрожа от нетерпения, влетел в дом. Из затылка послышалось тихое шипение, Лорд также изнемогал от нетерпения. Медленно развернув камень, он вопросил пространство:

— И что теперь?

Квиррелл совершенно не ожидал ответа, но мироздание, как и Лорд, его мнением не интересовалось. От камня отделилось нечто розовое и зависло прямо перед преподавателем Защиты от того, что сидело у него в затылке.

— Укажите цели активации.

— Че-е-его? — возопили два голоса: Темного недоЛорда и его слуги.

— Чего надо, убогие? — снизошел до их уровня… ну, допустим, камень. Его язвительный голос звучал в их… м-м-м… головах, и понять, что происходит, было решительно невозможно. Наконец, темненькая сущность высказалась:

— Тело хочу!

— Задачу понял, анализирую… — голос утих, только время от времени выдавал в пространство свое «анализирую».

Квиррелл устал и, присев на стол, грустно закурил маггловскую сигарету, сопровождаемый завистливым шипением Лорда. Наконец, голос продолжил дискуссию:

— По состоянию души есть только один вариант, но он временный, делать?

— Делай уже! — возопил истомившийся Лорд.

Послышался громкий «бах», что-то зашипело, Лорд неожиданно заорал, и Квиррелл почувствовал свободу. Больше в нем ничего не обреталось, на столе же сидело… существо. Открыв пасть, существо издало злобный мяв и попыталось что-то сказать. Камень хихикнул. Квиррелл был в ступоре.

Это был кот. Громадный такой кот, на книззла похожий. После серии мявов послышалась почти разборчивая речь:

— Ты куда меня сунул, кусок неорганический?!

— Где душа удержится, туда и сунул, соберешь другие части себя — подумаем и о более высокоорганизованной форме, — меланхолично заметил голос.

— И что мне теперь, так ходить?

— Какое слово было неясно? — нетактично поинтересовался голос.

— Высокоорганизованный, — тихо пробормотал Квиррелл.

— За что мне эти придурки? — возопил голос. — Ты себя на части разобрал, вот дух и не держится ни в чем. Потому будешь собирать себя обратно под моим мудрым руководством. Да держи себя в руках, а то как бы дух кота тебя не подавил!

Счастливый Квиррелл напивался, грустный кот лакал валерьянку. Камень блестел гранями.

— Так, — сказал все тот же голос, — я, понимаешь ли, философский камень с много-сот-летней историей, тьфу, и не выговоришь… так вот, я беру над вами шефство. Ты, лиловенький, быстро бросил виски и побежал за едой!

— Иди Лорду под хвост, — пьяно-храбро заявил Квиррелл и тут же начал неудержимо избавляться от содержимого желудка.

— Я сказал, побежал — значит, побежал! Я тебе не твой хозяин, пытками не приласкаю, понял?

Кот в полной прострации слушал этот диалог. Даже в самом кошмарном сне Волан-де-Морт не мог представить, что будет решать вопрос вылизывания своих тестикул вместо завоевания мира. Но звезды сложились так, что ему теперь даже палочку не взять: у него лапки.

— Котяра, хватит лизать бубенцы, быстро вспомнил свой паззл и рассказал другому придурку!

Квиррелл не возмутился, все-таки быть придурком не больно, а занятие поглотило его полностью.

— Надо будет сравнить выход манной каши и винегрета… — задумчиво проговорил голос.

Кот Волан-де-Морт обреченно принялся рассказывать о своих запчастях. Голос ехидно комментировал. Квиррелл обтекал. Ну ещё бы, от таких подробностей…

— Первый якорь я создал в шестнадцать лет после смерти Плаксы Миртл, э-э-э… не помню точно, в каком году, то ли в 1942, то ли в 1943…

— Не рано ли для склероза? — последовал насмешливый комментарий от камня. Котики не умеют краснеть, чему Волан-де-Морт искренне порадовался и продолжил:

— Так вот, первый якорь был заключен в дневнике, я его отдал на хранение Люциусу Малфою.

— Так… это не склероз, это клиника, ты ещё и доверчивый болван!

Кот мужественно проглотил и это оскорбление, отважно продолжил вспоминать:

— Второй якорь я создал в 1943 году, для чего…

— Продолжай-продолжай. Кого ты там пришил, убивец ты недорощенный…

— М-мне пришлось убить собственного отца и бабушку с дедушкой с его стороны. Убийство я свалил на родного дядю с материнской стороны… на Морфина Мракса.

— Боже… к кому я попал? Это всё, надеюсь?

— Н-н-нет, ещё есть. Медальон Слизерина — его я спрятал в пещере при помощи своего последователя в 1979 году.

— Слуга-то хоть жив остался?

— Не знаю. Дальнейшей его судьбой я не интересовался.

— Ну и зря… — хмыкнул камень. — Продолжай.

— Чаша Пенелопы Пуффендуй — создан мной после убийства Хэпзибы Смит, у которой я её украл в 1946 году.

— Позор на мои седые грани… Ты ещё и вор!

От этого заявления котика вдруг потянуло на умывание. От обиды он долго и тщательно вылизывался и только потом смог закончить:

— Ну и последний якорь я заключил в диадему Кандиды Когтевран — не позднее 1956 года, поскольку проникнуть в Выручай-комнату я смог только в первый год директорствования Дамблдора. Я пришел к нему якобы проситься на работу…

— Ты — и на работу?! Что-то у меня тут где-то закололо… надеюсь, не сердце. Мафиози не работают, кретин!!!

Потянулись дни. Надо было разыскать части души «этого придурка», как выразился камень, причем себя он брать в Хогвартс запретил. Надо было кормить кота, который отказывался есть с пола, а требовал фарфор и столовое серебро, да еще и блюда выбирал такие, что не сразу и выговоришь… наконец, настал день отправки и Квиррелл объявился в школе с огромным черным котом под мышкой. Первая, кого он встретил, оказалась слегка подергивающаяся от резких звуков Минерва МакГонагалл, которая, оценив котика, решила ходить исключительно в человеческой ипостаси.

— Квиринус, у вас котик? Какой красивый!

И потянулась погладить, чего Волан-де-Морт уже не стерпел и с громким мявом обмочился. МакГонагалл застыла, такой реакции на себя она не ожидала.

* * *

Остаток лета Гарри готовился к отъезду в Хогвартс. Гермиона, как и следовало ожидать, с головой зарылась в книги. Чтение любить не запретишь, да и зачем? Это ж никому не вредило…

Настал, наконец, великий день, день отъезда в волшебную школу. На вокзал их доставил Денвер Грейнджер в своем вместительном пикапе. Альберт прикатил багажные тележки, на которые погрузили чемоданы и сумки Гарри и Гермионы, котят пока оставили дома, незачем тащить на край света трехмесячных малюток… Для связи у них была сова Ранкорна, крайне вредный самец неясыти по имени Невзор. Почему у него было русское имя, дети не спрашивали, а сам Альберт об этом не заикался. Подождав пару минут, они дождались Рейми, который будет сопровождать Гарри в школе весь учебный год. Так решили попечители, узнав, что в Хогвартс едет глухой ребёнок. Ну а лично Рейми был рад вернуться в «родные пенаты», как он выразился. Четверо взрослых и двое детей прошли мимо столпившейся рыжей семейки и, наклонив головы, вошли в барьер, разгораживающий платформы между мирами.

Проводив взглядом толпу, Молли Уизли оглянулась в поисках одинокого мальчика. Наконец она его увидела — невысокий паренек в кепочке и в драном джинсовом костюмчике, ах, бедняжка, какая одежка поношенная… Приободрившись, миссис Уизли громко сообщила, ни к кому не обращаясь:

— Я так и думала, что тут будет целая толпа магглов…

И приветливо улыбнулась мальчику, ожидая, когда он обратится к ней с просьбой. Тот вздрогнул, оценивающе оглядел толстую тетку с кучей рыжих детей, кивнул каким-то своим мыслям и подошел. Здороваясь, пожал всем руки, а саму мадам зачем-то обнял даже, отчего та аж прослезилась — ах, какой Гарри ласковый!.. А когда она рассказала милому сиротинушке, как пройти на платформу девять и три четверти, мальчонка зашмыгал носом и вежливо пропустил даму вперед, по той же причине послал вперед Рона. А когда рыжие исчезли в стене, мальчик вместо того, чтобы последовать за ними, рванул прочь во все лопатки. Промчавшись по улицам Лондона и занырнув в какую-то подворотню, он стал выгребать из карманов сегодняшний улов… Так, палки выбросим… а в мешочках что? Да батюшки светы, неужто золото?! Пацан профессионально попробовал драгоценный металл на зубок — точно золотишко! Барон будет доволен! Что тут ещё? Серебро и медь… тяжеленькие монетки, серебро тоже сгодится, а медь… ну ниче, Барон разберется.

А наивные Уизли не скоро обнаружат, что стали жертвами вора-карманника. Сейчас их заботили погрузка багажа в вагон, поиск свободных мест и пропавшего Поттера, который «вот только что был здесь».

Поезд тронулся. Гарри и Гермиона смотрели в окно на уплывающих назад родителей и платформу и отчаянно старались не расплакаться, всё-таки расставание с ними на столь долгий срок это всегда и для любого стресс. Рейми деликатно притворился ветошью в углу купе.

Рон бродил по вагонам и тихо хихикал, вспоминая ошеломленные лица братьев. Перси и Джордж никак не могли вспомнить — забыли ли они свои палочки дома или посеяли их где-то в пути. Его собственная палочка была при себе (маленький воришка счел нецелесообразным грабить ровесника в поношенной одежде), он открывал дверь за дверью и заглядывал внутрь в поисках мальчика в синем костюме и белой кепке. Заглянув в очередное купе и увидев лохматую девчонку с двумя парнями-старшекурсниками, он разочарованно вздохнул и задвинул дверь обратно, тем более что девчонка как раз обратилась к одному из парней:

— Слушай, а пойдем Гарри Поттера искать?

И ответа парня Рон уже не расслышал.

— Зачем, он же собака.

Не обратив внимания на открывшуюся и тут же закрывшуюся дверь, Гермиона возразила:

— Это в банке был пёс, его за Поттера выдавали, чтобы сейф ограбить, а в поезде, я уверена, едет нормальный мальчик, наш ровесник. Ну что, пойдем искать?

— Да не… — протянул Гарри. — Не хочется. А ты иди, если тебе надо.

Рейми внимательно посмотрел на них, но ничего не сказал. Гермиона задумалась, но не успела она принять какое-то решение, как дверь купе снова отъехала и к ним заглянул круглолицый мальчик и, заикаясь, спросил:

— Привет, вы м-мою жабу не видели?

Гарри покачал головой, а Гермиона с готовностью подскочила:

— Я помогу тебе её найти! Я Гермиона, а ты кто?

— Спасибо! — просиял мальчишка. — А я — Невилл.

Проводив глазами подругу, Гарри грустно хмыкнул:

— Ну вот… вечно её на знаменитостей тянет. И что ей в этом Гарри Поттере?

— "А ты знаешь, кто такой Гарри Поттер?" — осторожно спросил Рейми. Гарри пожал плечами и тоже ответил жестами:

— "Я читал про него. Папа заставил, сказал, что мне это пригодится… хотя, честно говоря, не знаю, зачем".

Рейми задумчиво покивал своим мыслям.

Приехали. Темная сентябрьская ночь. Сырой воздух, и мокрая платформа. Скользкая дорожка в полной темноте, лодочки на черной глади широкого озера. Огромный серый замок, освещенный огнями. Знакомая деканша, та, которая приходила пьяной… сейчас она, слава богу, трезвая. Необъятный Большой зал с пятью столами и зачарованным потолком, поющая Шляпа. Всё, как и рассказывал папа.

МакГонагалл зачитывала имена в свитке:

— Аббот, Ханна!

— Пуффендуй! — сипло орала Шляпа.

— Бут, Терри!

— Когтевран!

— Боунс, Сьюзен!

— Пуффендуй!

— Браун, Лаванда!

— Гриффиндор!

На незнакомцев Гарри не обращал внимания, он ждал, когда дойдет очередь до Гермионы.

— Грейнджер, Гермиона!

— Когтевран!

Ну конечно, она же умница! Гарри очень рад и горд за неё.

— Гойл, Грегори!

— Слизерин!

— Долгопупс, Невилл!

На его голове Шляпа долго думала и, наконец, неуверенно изрекла:

— Пуффендуй!..

— Уизли, Рон!

— Гриффиндор! — почему-то счастливо завопила Шляпа как старому знакомому…

— Малфой, Драко!

А вот тут, едва коснувшись белобрысой макушки, Шляпа просто завизжала:

— Сл-и-и-изери-и-ин!!!

— Патил, Парвати!

— Гриффиндор!

— Патил, Падма!

После короткой паузы близняшек почему-то разлучили…

— Когтевран!

Дошла очередь и до Гарри, на его фамилии МакГонагалл запнулась:

— Р-ранк… Ранкорн, Гарри… Ик!

Черная фетровая тьма и почти сразу истеричный вопль перепуганной Шляпы:

— Да что за день-то сегодня?! Сли-и-и-изери-и-ин!!! Мать вашу!..

И последние имена в списке:

— Забини, Блейз!

— Слизерин!

— Забини, Гарри!

— Слизерин!..

И никакого Гарри Поттера… Его никто не дождался. Мальчик-который-выжил просто не приехал в Хогвартс. И только тихо, беззвучно хихикал Рейми Стоунхендж, сидевший за профессорским столом рядом с профессором Стебль, его бывшим деканом, на чьем факультете он когда-то учился.