Охота на берегах Онтарио (джен)

— Итак, что нам понадобится для отвара, разрушающего магию? — заговорил Макс будничным тоном, будто читая лекцию, наклонившись к своему чемоданчику под внимательными взглядами коронера и детектива. — Лепестки асфоделуса? Есть. Листья нетопырника? На месте. Пушица? Каприфоль? Ликвор виверны? Вот они. Хм, а куда я дел вытяжку из чаполоти?

Бутылек с вытяжкой из чаполоти был обнаружен завалившимся между коробок с разными магическими принадлежностями и выставлен на лабораторный стол вместе с остальными ингредиентами. Макс окинул их взглядом, поднял бутылек, взболтнул содержимое и посмотрел сквозь него на просвет на лампу. Удовлетворенно хмыкнув, он поставил его обратно и повернулся к коронеру.

— Отлично, все ингредиенты в наличии. Но нам потребуется кое-что еще. Во-первых, мне нужна какая-нибудь посуда, в которой будет вариться отвар. В идеале, конечно же, можно было бы съездить в гостиницу и забрать из моего номера серебряный казанок; но если у вас найдется чистая емкость из кварцевого стекла, объемом хотя бы в полторы пинты, то мы сможем неплохо сэкономить время, — произнес он и вопросительно поднял бровь.

— Хм, давайте-ка посмотрим. Где-то у меня такие были, — протянул тот задумчиво и направился в сторону шкафов с лабораторной посудой, которые занимали добрую половину дальней стены прозекторской.

— И вот еще что, Эйдан, — произнес Макс ему вслед. — Мне также пригодятся песочные часы или таймер, горелка и немного дистиллированной воды. Ах да, и еще пинта спирта. Уж что-что, а он должен быть в любой лаборатории, — хмыкнул охотник, доставая из чемодана небольшую деревянную коробочку, в которой оказались складные аптекарские весы с набором гирек из какого-то черного материала.

Пока коронер искал емкость для варки и прочие запрошенные вещи, Макс успел разложить свои весы и начал их настраивать.

— Ого! Такими штуками, наверное, еще мой дед-аптекарь пользовался, — фыркнул вернувшийся в прозекторскую коронер, держащий в руке стеклянную бутыль объемом в несколько галлонов, в которой плескалась какая-то прозрачная жидкость. — Давайте я вам дам нормальные электронные весы, не мучайтесь вы с этой рухлядью, — продолжил он, водружая бутыль на стол. — Вот вам полтора галлона чистейшего спирта, крепостью в двести пруф. Мерные емкости сейчас тоже принесу. Берите, сколько нужно — его у нас хватает.

— Благодарю, Эйдан, — ответил Макс, вынимая из горлышка громко чпокнувшую пробку и принюхиваясь к содержимому. — А что касается рухляди, — хмыкнул он, возвращая пробку на место, — Давайте сюда ваши весы. Я положу на них один листочек нетопырника, и после того, как у них выгорит к чертям вся электронная начинка, а мы все прокашляемся от дыма — у нас появится возможность сравнить показания моей рухляди и вашего точного прибора.

— Все настолько серьезно? — удивленно спросил коронер, опасливо отодвигаясь от стола, на котором, среди прочего, лежал небольшой холщовый мешочек, надпись на котором гласила, что нетопырник находится именно там.

— Более чем, — кивнул Макс, вынимая из мешочка высушенный лист необычной формы, отдаленно напоминавший наконечник копья. — В магических целях используется огромное множество различных растений, и многие из них обладают необычными свойствами. Вот нетопырник, к примеру, — совершенно безопасное для человека растение. Вы спокойно можете брать его в руки, срывать его листья. А если вы решите заварить из них чай — то даже в таком случае не получите ничего серьезнее несварения желудка. Но стоит поднести хотя бы один листок к любому прибору, в котором течет электрический ток, ближе, чем на десять дюймов — и с этим прибором вы можете попрощаться. А еще это растение разрушающе действует на любую магию, в том числе и нечеловеческую. Именно поэтому он и нужен мне в этом отваре. Кстати, если вы хорошенько приглядитесь, то сможете заметить, что мешочек, в котором хранятся листья, прошит металлической орихалковой нитью. А орихалк — это металл, который… — тут Макс взял небольшую паузу, но, не дождавшись ответа ни от кого из присутствующих, продолжил: — А орихалк — это металл, который блокирует магию во всех ее проявлениях. Конечно же, блокирует не полностью, а лишь частично, — добавил он, поднимая мешочек в руке и демонстрируя взблеснувшие в свете ламп нити. — Но плотность нитей в данном случае достаточна для того, чтобы должным образом заизолировать нетопырник от окружающих его предметов.

— Я понял вас, Макс. Благодарю за пояснение, — ответил коронер. — Пойду поищу посуду. У меня определенно где-то были емкости из кварцевого стекла нужного вам объема. Вспомнить бы только, куда я их задевал, — пробормотал он, скрываясь за дверью в складское помещение.

Через десять минут все необходимые для приготовления отвара предметы были найдены и разложены на металлическом лабораторном столе. Немного спирта было налито в спиртовку, фитиль которой загорелся небольшим синим огоньком, повинуясь щелчку пальцев Макса.

На невысокий таганок был установлен большой лабораторный стакан с толстыми стенками, в который Макс сразу же налил полпинты дистиллированной воды.

Пока вода нагревалась, он растолок в небольшой ступке в мелкую труху четыре высушенных листка нетопырника, несколько ярко-красных ягод каприфоли, пару щепоток каких-то мелких черных семян, предварительно взвешенных на аптекарских весах, а также половинку белого лепестка асфоделуса, который он аккуратно разрезал скальпелем по разделяющей его красной линии.

Через несколько минут, когда вода вскипела, Макс слегка уменьшил огонь, проведя около него рукой, и всыпал в стакан содержимое ступки. Вода в стакане тотчас же начала окрашиваться в фиолетовый цвет, а по помещению разнесся немного резковатый, пряный запах со сладковатыми нотками. Помешав кипящее в стакане варево стеклянной палочкой три раза против часовой стрелки и четыре — по, Макс вбросил туда одну пуховку пушицы и перевернул песочные часы, отсчитывающие пять минут.

— Как долго готовится отвар? — спросил его присевший неподалеку на круглом лабораторном стуле Марко, который с интересом наблюдал за работой охотника.

— Нам потребуется около пятнадцати минут, — ответил Макс, очищавший тем временем какой-то корешок от коры, под которой скрывалась мякоть странного голубоватого оттенка. — И я очень надеюсь, что вторую порцию готовить не потребуется. На некоторых этапах приготовления мне потребуется очень много магических сил, а пить энергетик для того, чтобы их хватило на второй заход, мне бы не хотелось.

Когда в песочных часах пересыпались последние песчинки, Макс бросил в свое варево очищенный голубоватый корешок. Подождав еще несколько секунд, он опрокинул вслед за ним заранее приготовленный пузырек с вытяжкой из чаполоти, от чего его фиолетовый окрас сменился на красноватый, а исходящий от него пряный сладковатый запах сменился ароматом свежескошенной луговой травы.

Еще три помешивания против часовой стрелки, четыре — по, и Макс перевернул очередные песочные часы, которые должны были отмерить три минуты, после чего с заметной осторожностью пододвинул к себе пузырек из толстого непрозрачного стекла. На этикетке пузырька был изображен ярко-зеленый драконий череп с перекрещивающимися костями, а на плотно притертой пробке мерцала тусклым желтоватым светом магическая печать.

— Господа, я попрошу вас отойти от меня в дальний конец помещения, — громко сказал Макс. — Настало время добавлять последний компонент отвара — ликвор виверны. Это очень нестабильная субстанция, и мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из вас пострадал, если что-то вдруг пойдет не так. Ликвор — это очень сильная кислота, щедро приправленная собственной магией животного. Одна капля может прожечь насквозь дюйм стали, а при попадании на кожу оставляет крайне неприятные раны, с которыми я вам вряд ли чем-либо смогу помочь. Целитель из меня, откровенно говоря, аховый.

Дождавшись, пока коронер и полицейский отойдут в дальний угол прозекторской и отгородятся для верности легкой деревянной ширмой, Макс отступил от стола, энергично потер руки, и произнес: «Ве́шье мбройтэсэ́», громко хлопнув в ладони.

От места соприкосновения его ладоней по всему телу быстро начало распространяться неяркое, чуть голубоватое свечение. Буквально за десять секунд оно покрыло все его тело с ног до головы, после чего ярко мигнуло и осталось чем-то вроде тускло светящейся прозрачной пленки.

Макс снова подошел к столу, оставляя за собой в воздухе короткий, быстро затухающий светящийся след, поднес руку к флакону с ликвором виверны, и оттарабанил на его пробке пальцами какой-то ритм.

Печать на пробке пару секунд сначала никак не реагировала, потом пару раз мигнула, загорелась на мгновение зеленым светом, а потом погасла вовсе.

Повинуясь взмаху руки охотника, пробка вылетела из горлышка, перевернулась в воздухе и медленно опустилась на стол печатью вниз.

Еще один жест рукой, теперь уже более тяжелый и сделанный с видимым напряжением, — и из флакона вылетела небольшая, около дюйма в диаметре, ярко-красная капля, жидкость в которой переливалась в свете люминесцентных ламп подобно драгоценному камню.

Когда песочные часы отсчитали свои минуты, Макс щелкнул пальцами правой руки, с которой тотчас же стали медленно стекать клубы холодной дымки, и занес ее над стаканом. После чего он махнул левой рукой, и капля все так же неторопливо подлетела к стакану и плюхнулась в него, не подняв при этом никаких брызг.

Еще с полминуты Макс напряженно вглядывался в кипящую жидкость, держа наготове заклинание, которое, по всей видимости, должно было остудить ее, если что-нибудь пошло бы не так. Но тут из стакана раздался громкий и странный звук — содержимое его то ли чавкнуло, то ли булькнуло, — и кипение вдруг прекратилось, а с успокоившейся поверхности жидкости стали подниматься какие-то красные испарения.

Охотник махнул несколько раз рукой, подгоняя эти испарения к своему носу, вдохнул и, удовлетворенный результатом, двумя щелчками пальцев избавился сначала от исходящего из его руки холода, а потом и от защитной пленки, покрывавшей его тело.

— Марко, Эйдан, можете выходить! — крикнул Макс прячущимся за ширмой мужчинам. — Самая опасная часть приготовления завершена, больше тут опасаться нечего, — продолжил он, очередным взмахом руки возвращая пробку от флакона с ликвором виверны на место.

— Эйдан, подайте мне, пожалуйста, вон те клещи — нужно снять стакан с огня, — сразу же нашел работу подошедшему коронеру Макс. — Угу, благодарю. Во-от так… Отлично. Теперь остались последние штрихи, — довольно произнес он, беря в руки большую колбу с узким горлышком.

В колбу, примерно до половины ее объема, был тут же налит спирт из большой бутыли, а вслед за ним была вброшена оставшаяся половина лепестка асфоделуса, первая товарка которой отправилась в отвар несколько раньше.

Макс направил на стакан с отваром левую руку, закрыл глаза, сжал ее в кулак, и негромко, но четко произнес, выговаривая каждый звук: «Пёрквендроху́ни, лартёсо́ни дхе йепни́ тхелби́н».

Повинуясь его магии, из стакана вверх поползла красная струйка жидкости, складываясь в парящую в воздухе большую каплю, одновременно с чем содержимое стакана светлело, постепенно становясь прозрачным, но не меняя своего объема.

Когда в стакане осталась, судя по всему, чистая вода, Макс взмахнул рукой еще раз, и ярко-алая капля, висевшая в воздухе, отправилась в колбу со спиртом и, упав в нее, заполнила ее почти до краев.

Заткнув пробкой колбу с теперь уже красной жидкостью, охотник поставил ее на огонь. Буквально через минуту, начиная с самого дна, жидкость в колбе начала светлеть и вскоре стала совсем прозрачной.

— Да уж, забавные метаморфозы происходят с этими вашими ингредиентами. Никогда бы не подумал, что отвар каких-то трав может так меняться за короткий промежуток времени, — протянул Эйдан, наклонившись поближе к колбе, которую Макс уже успел снять с огня и снова откупорить.

— Варка зелий порой может напоминать приготовление супа, — Макс оторвался от наблюдения за поверхностью жидкости в колбе, которая теперь пускала небольшие пузыри подобно только что открытой бутылке минеральной воды с газом. — Но это не отменяет того, что при этом могут происходить сложнейшие химические и энергетические процессы, порой даже более сложные, чем в лаборатории экспериментальной химии. Кстати, наш отвар готов, — продолжил он, беря колбу за горлышко специальными клещами и направляясь к лабораторному столу, на котором лежал труп. — Будем снимать магический барьер.

Процедура снятия барьера оказалась крайне простой и даже немного банальной, не в пример приготовлению отвара. Макс просто вылил содержимое колбы на голову жертвы, особо сосредоточившись на ее макушке. От соприкосновения с жидкостью барьер сразу же приобрел видимую форму, став похожим на что-то вроде шапочки-ермолки грязно-синего цвета, расположенной прямо поверх ран, которые он закрывал.

Несколько секунд, и шапочка понемногу начала бледнеть, постепенно становясь все более прозрачной, и где-то за минуту исчезла совсем.

Исчезновение барьера тут же было проверено Максом. Он легонько ткнул в макушку жертвы черным изогнутым кинжалом, который до того не мог пробиться через барьер, соскальзывая по невидимой преграде на расстоянии около четверти дюйма до кожи.

— Замечательно. Барьера больше нет, — довольным голосом констатировал Макс, глядя на небольшую царапину, оставленную его кинжалом. — Эйдан, где там у вас был пинцет с длинными тонкими кончиками? Тащите его сюда, он нам сейчас пригодится — будем вынимать эту штуку из раны. И крючок еще какой-нибудь прихватите.

Получив требуемые предметы, Макс немного поковырялся в ране и, подцепив крючком белевший в ней предмет, вытащил его наружу. Взглядам собравшихся предстал странного вида клык, явно принадлежавший какому-то чудовищу. Тонкий, белоснежный, около двух с половиной дюймов в длину, немного изгибающийся на конце.

— Интересно, что за существо может иметь такие зубы? — спросил несколько обалдевший от увиденного Марко, вместе с остальными внимательно разглядывая клык.

— Вампир. Этот клык определенно принадлежал вампиру, — ответил Макс с явно читающейся в голосе неприязнью. — Причем вампир высший и, вероятнее всего, мутировавший под воздействием какой-то магии или подвергшийся проклятию. Зар-ра-аза… Как же я ненавижу этих тварей. Лучше на трех виверн с одним мечом пойти или гнездо океанских сирен вычистить, чем с вампиром дело иметь, — раздраженно проговорил охотник, отходя от тела жертвы.

Вынув из кармана маленький бутылек, он зубами вытащил из него пробку, сплюнув ее на лабораторный стол, и капнул из него на клык две капли прозрачной жидкости. Несколько секунд — и попавшая на него жидкость начала окрашиваться в насыщенный вишневый цвет.

— Да. Это определенно вампир. Если по виду этого клыка еще можно было допустить какие-то сомнения, то теперь они развеялись окончательно. Тест Торугсона не ошибается, — недовольно процедил он, бросая пинцет с клыком на стол.

— Как я понимаю, вывод о виде существа вам позволил сделать изменившийся цвет реактива? — спросил подошедший к охотнику коронер, наклонившийся к столу, чтобы получше рассмотреть клык. Дождавшись утвердительного кивка Макса, он продолжил: — А что, в таком случае, обозначают вот эти золотые пятна, которые начали расползаться по нему?

— Они обозначают… Твою мать! В укрытие! — выкрикнул Макс, увлекая за собой Эйдана и падая на пол за одним из прозекторских столов, стоявшим на бетонном основании.

С десяток секунд ничего не происходило, и Макс осторожно выглянул из укрытия и увидел лежащий вдалеке на столе клык, который стал уже полностью золотистым и уже начинал дымиться.

«Спера́ евтохье́с!» — выкрикнул он, сложив пальцы на правой руке в какую-то причудливую фигуру, после чего стряхнул с них ледяной шарик, который оставлял инеевый след на всех поверхностях, над которыми пролетал.

Шарик подлетел к уже вовсю дымящемуся клыку, медленно опустился вниз, и, вобрав его в себя, пулей вылетел на улицу, в открытое еще одним взмахом руки охотника окно. За окном тут же раздался негромкий хлопок, и поднявшему голову над столом коронеру в лоб прилетел осколок льда.

— Да пошло оно все на хрен, я на такое не подписывался! — вскричал тот и по-пластунски пополз в сторону выхода из помещения.

— Эйдан, стойте! Все уже кончилось. Эйдан! Эйдан, мать вашу! — крикнул Макс вслед уползавшему коронеру.

Видя, что его слова не возымели никакого действия, охотник рывком поднялся на ноги и догнал мужчину уже в коридоре. Обладая шестью с половиной футами роста и довольно-таки атлетичным телосложением, он ухватил за шкирку коронера, в случае которого, более уместно было бы употребить слово «теловычитание», и одним движением поднял того на ноги.

— Эйдан, успокойтесь. Опасность миновала, — снова попытался успокоить его Макс, но, получив в ответ только полуразборчивый мат сквозь зубы, подхватил вяло сопротивляющегося коронера под руки и поволок обратно в прозекторскую.

— Что случилось? Эйдан, ты в порядке? — подскочивший Марко помог Максу усадить того на стул.

— У него шок. Не каждый день рядом с тобой что-то взрывается. А тут еще и взаимодействие с энергетикой частички чудовища усугубило. Но ничего, у меня есть от этого хорошее средство.

С этими словами Макс сунул руку под плащ и достал оттуда небольшой прозрачный пузырек, в котором плескалась лазурного цвета жидкость, слегка поблескивающая в свете ламп.

Снова вытащив зубами пробку, он поднес емкость к губам коронера и влил ему в рот содержимое, запрокинув его голову немного назад.

Тот сразу же закашлялся, попытался встать с кресла, но через несколько секунд затих и уронил голову на грудь. Просидев так с полминуты, он вдруг встрепенулся, потер глаза кулаками и встал на ноги.

— Спасибо вам, Макс. Прошу прощения, сам не знаю, что на меня вдруг нашло, — произнес он чуть севшим голосом. — Ваше снадобье мне очень помогло. Что это было?

— Эта штука называется «Глоток мира», — ответил тот, наклонившись, чтобы подобрать с пола упавшую пробку от пузырька. — Зелье, которое используется для экстренной помощи людям, пережившим сильную психологическую травму. Я его использую в основном для пострадавших от нападения чудовищ. Недорогое, эффективное, но малоизвестное. Для меня их варит один английский маг, мастер алхимии. Крайне неприятный тип, но не могу не признать — дело свое знает. Я бы даже не удивился, если бы оказалось, что именно он его и изобрел — в продаже оно почти нигде не встречается.

— Да уж, сильная штука. Я в этом убедился самолично. Еще раз вам от меня искренняя благодарность, — проговорил коронер, пожимая Максу руку.

— Хах, Марксман, а еще час назад ты жаловался нам с Вилсоном, что тебе в Спринг-Харбор скучно. Вот тебе и веселье — получи, распишись, приходи еще, — прокомментировал происходящее стоявший рядом Марко. Коронер в ответ лишь зыркнул на него исподлобья, но ничего не сказал.

— А вас, значит, взрывающиеся вампирьи зубы не пугают, — с легкой усмешкой в голосе заметил охотник.

— Меня мало что в этой жизни может напугать, Макс, — ответил тот, закатывая рукав. — Знаете ли вы, что обозначает этот символ? — спросил он, показывая вытатуированную у него на предплечье эмблему в виде орла, сидевшего на перекрещенных якоре, трезубце и старинном кремневом пистолете, под которыми расположились цифры «5326».

— Морские котики? — несколько неуверенно спросил Макс, разглядывая татуировку.

— Котики. Третий отдельный полк. Я отдал службе семь лет и за это время повидал немало взрывающихся вещей. Гораздо больше, чем мне хотелось бы видеть. Так что за мою психику можете не беспокоиться, — вздохнул он, почесав подбородок.

— Третий полк? Так их ведь всего два, — недоуменно поинтересовался Макс, повернувшись к полицейскому.

— Третий из четырех, если быть точнее, — ответил тот. — Но это тема для другого разговора, для которого у нас еще будет время. А сейчас, если все целы и относительно невредимы, — предлагаю продолжить наше расследование, пока у нас еще какая-нибудь улика не взорвалась, — хмыкнул Марко, возвращаясь к лабораторному столу.

Вскоре Макс и Эйдан, потиравший лоб, на котором понемногу начала наливаться шишка от попадания осколка льда, тоже присоединились к нему.

Поглядев на шишку на лбу коронера, Макс почесал затылок и наклонился над своим чемоданчиком. Покопавшись в нем около минуты, он выудил откуда-то из его глубин зеленый листок и передал мужчине.

— Это подорожник, выросший под хинным деревом в магическом лесу. Он хорошо останавливает кровь и даже заживляет некрупные раны, если они не были нанесены чудовищем. С вашей шишкой тоже должен помочь. Просто приложите его ко лбу и подержите немного.

Эйдан последовал совету Макса, и буквально на глазах выросшая уже на полдюйма шишка втянулась обратно в тело, а рассеченная кожа восстановила свою целостность. Еще несколько секунд — и уже ничто не напоминало о том, что на лбу у коронера были какие-то повреждения. Сделавший же свое дело листок подорожника сначала пожелтел, потом окрасился коричневым, а после и вовсе рассыпался в труху.

— Вау, отличная штука! — восхищенно произнес коронер, ощупывая свой лоб.

— Разве вы никогда такого не использовали? Это же очень распространенная вещь, применяемая практически повсеместно. У вас в больнице нет мага-целителя? — удивленно спросил Макс.

— Был, да весь вышел, — несколько недовольно ответил тот, еще раз неверяще проводя пальцами по своему совершенно чистому лбу. — Старик Джагсон специалистом был не слишком хорошим: самоучка, чего уж там. Но в работе нашим врачам очень помогал — в городе много лет был самый низкий уровень смертности по всему округу.

— А что с ним случилось?

— Да помер в прошлом году. Не рассчитал сил при лечении одного пациента, и неправильно примененное заклинание его буквально выпило. А так как с магами в Нью-Йоркской глуши дела обстоят не очень хорошо, то помочь ему было некому. И заменить его тоже некем — несколько ваших коллег в округе живут, но в целительстве они не смыслят ничего и особым желанием учиться тоже не горят. Вот и нет больше у нас целителя. И в ближайшее время вряд ли появится. Если, конечно, вы сами не решите сменить ваше ремесло на более спокойное и перебраться к нам, — подмигнул Максу уже, судя по всему, окончательно успокоившийся коронер.

— Вряд ли я смогу вам быть полезен в таком качестве, — ответил тот с легкой улыбкой. — Мой максимальный уровень в целительстве — это плохонький полевой хирург. Я могу исцелить некоторые травмы и не дать пострадавшему от нападения чудовища умереть до прибытия специалистов. Лечить болезни я не умею, и, если честно, тоже не горю желанием учиться. Каждый должен заниматься тем, что у него получается хорошо. А целительство к вещам, которые у меня получаются хорошо, я отнести не могу.

— Ну что же, попытаться стоило, — сказал коронер, которого, судя по всему, ответ Макса ничуть не расстроил.

— Итак, что у нас получилось выяснить о сущности убившего ребенка чудовища? — спросил Марко, облокотившись на стол.

— Хм. Как я уже говорил, со всей определенностью, это вампир, — начал Макс, цапнув со стола свой блокнот и перевернув в нем пару страниц. — Это на сто процентов подтвердилось вытащенным из раны клыком, который мог принадлежать только представителю этого рода. Тест Торугсона тоже не ошибается. Если бы клык был фальшивкой — реактив не окрасил бы его в вишневый цвет.

— А какие еще цвета бывают? И что это за тест такой вообще? — поинтересовался Эйдан, доставший откуда-то клочок бумаги и карандаш, и, судя по всему, приготовившись конспектировать.

— Можете не записывать, вам вряд ли когда-нибудь потребуется эта информация, — хмыкнул Макс, глядя на его приготовления. — Да и не время сейчас для лекций, как я думаю, — пробурчал он и сделал небольшую паузу. — Но если никто не против, — охотник повернулся к Марко и, дождавшись его кивка, продолжил: — Тест Торугсона называется так в честь легендарного скандинавского охотника на чудовищ Ульфа Торугсона, жившего в средние века. Ему приписывают изобретение этой жидкости, которая позволяет определить род существа по частице его тела или отходов жизнедеятельности. Никто не знает точно, он ли его создал или просто узнал у какого-нибудь мудрого старца и популяризировал среди коллег. Но достаточно долгое время европейские охотники использовали эту штуку, рецепт которой много веков оставался неизменным — две пинты крови убитого собственноручно гуля, пол-унции мелко истолченного сердолика, капля жира ледяного тролля и унция высушенного корня северного чертополоха. Все это варилось несколько часов в закрытой емкости, в которую периодически доливали чистой ключевой воды, а получившийся на крышке налет соскребали серебряным ножом и возгоняли на огне, после чего получившиеся пары растворяли в алкоголе.

— Не самый простой рецептик, — заметил коронер.

— Верно. Поэтому, как только магическая наука в девятнадцатом веке сумела создать более простые тесты — от использования теста Торугсона с превеликой радостью отказались, и сейчас он применяется лишь в исключительных случаях, когда нужен энергетически нейтральный реактив.

— Как в этом, например?

— Да, как сейчас. Подавляющее большинство чудовищ, известных человеку, пусть и могут обладать собственной магией, но не могут творить ее осознанно. А существо, которое мы сейчас выслеживаем, сумело создать серьезный и достаточно сложный магический барьер вне своего тела. Поэтому я решил, что лучше бы минимизировать взаимодействие энергетики реактива и исследуемого предмета — кабы не вышло чего.

— Ну, оно, кажется, все равно вышло, — фыркнул Марко, кивая головой в сторону окна.

— Нет, тут нет никакой связи, — ответил Макс. Наш «клиент», вероятнее всего, оставил некие чары и на своем обломанном клыке — части тел чудовищ обычно не имеют дурной привычки взрываться от взаимодействия с достаточно безобидными, в общем-то, реактивами.

— То есть вы не думаете, что клык взорвал этот ваш, как там его, тест Торуга? — с заметным недоверием в голосе спросил коронер.

— Торугсона, — поправил его Макс. — Нет, не думаю. Я не являюсь мастером алхимии, но я неплохо понимаю ее базовые принципы — если в составе реактива нет ни одного вещества с достаточно активной энергетикой, то этот реактив не может инициировать реакцию, которая приведет к такому взрыву.

— А почему в таком случае клык не взорвался сразу после извлечения из раны? — спросил Марко. — Вряд ли чудовище хотело нам дать для начала рассмотреть свой клык как следует, и только потом уничтожить улику.

— Ну, сейчас у нас нет возможности точно узнать, что послужило причиной взрыва. Разбросанный по деревьям пепел вперемежку с ледяной трухой — вещи не слишком информативные в этом плане для мага, а взрывотехническая экспертиза нам покажет лишь полное отсутствие следов какого-либо взрывчатого вещества. Но если обратиться к предположениям, то я думаю, что в рану, из которой торчал клык, тоже затекло немного того отвара, которым я снимал барьер, пусть и недостаточно, чтобы полностью разрушить магию на клыке. И, вероятнее всего, он не взорвался сразу именно поэтому.

— Интересно… — протянул задумчиво коронер. — А когда вы поймаете это существо, оно нам тут второй Вьетнам не устроит? Вдруг оно не только зубы свои взрывать умеет, но и атакующих его врагов?

— Мне кажется, что вы несколько превратно понимаете магию, Эйдан, — произнес Макс, замявшись на мгновение; судя по всему, собираясь сначала ответить несколько более резко. — Возможно, вы и не знаете этого, но любая магия — это, в первую очередь, энергия. Очень много энергии. Я, скажу без лишней скромности — не самый слабый в мире маг, пусть и не получивший формального образования. Но магические операции с приготовлением отвара, особенно во время добавления в него ликвора виверны, а также ледовая сфера, с помощью которой я защитил нас от взрыва, истратили около двух третей моего резерва. Они восстановятся через несколько часов, но пока что я не способен на какую-либо сильную магию — если только не выпью стимулятор, который восстановит резерв моментально. А судя по тому, — он негромко прочистил горло, после чего продолжил: — Что установленному чудовищем барьеру хватило всего одной дозы отвара, в который я вложил свою магию, — оно точно не сильнее меня. Так что не беспокойтесь. Это существо все еще может доставить много проблем и городу, и мне лично, когда я с ним встречусь — но с ним, скорее всего, вполне реально справиться.

— А что по поводу цветов, выдаваемых тестом? — вклинился в монолог Марко.

— А по поводу цветов все очень просто. При соприкосновении с частичкой вампира тест покажет вишневый цвет — такой, как вы видели недавно. Если существо принадлежит к падальщикам — красный. Дракониды и драконообразные, к которым, кстати, относится виверна, ликвор которой был использован в приготовлении отвара — зеленый. Если существо, оставившее частичку, было создано магией — реактив окрасится в синий.

— И такие бывают? — удивленно спросил Эйдан.

— Бывают. Или, скорее, были. Это различные гаргульи, големы, стихийные элементали и прочие подобные вещи. В те времена, когда жил Торугсон, такие штуки были популярны, но с развитием артиллерии как-то вышли из моды. Что толку делать каменного голема, изведя на него сотни часов работы и кучу материала, если его развалят первым же ядром из пушки? — хмыкнул Макс и продолжил: — Если мы имеем дело с превращенным существом — как например вервольф, вендиго, ульфхендар, кицунэ и прочие, им подобные, — реактив станет коричневым. На огров — то есть троллей, великанов, циклопов, гоблинов и так далее — он среагирует оранжевым цветом. На призраков — бирюзовым. Если окажется, что реактив применили к частичке обычного животного, лишенного какой-либо магии — то он цвет не изменит. Ну а если она все же принадлежала чудовищу, но его род не был известен создателю рецепта — то он задымится и испарится.

— Очень интересно. Спасибо за рассказ, — сказал Марко, как только Макс окончил повествование.

— Без проблем, — ответил Макс, который тем временем отправился к раковине в дальнем углу помещения. — Эйдан, у вас не найдется чистого стакана или кружки? Что-то у меня немного в горле пересохло, — спросил он, оглядывая висящие на стене полки в поисках упомянутых вещей.

— Вон там, в шкафчике слева. Откройте среднюю дверцу и берите любую, — ответил тот.

После того, как охотник утолил жажду, присутствующие снова собрались вокруг стола.

— Из неисследованных улик у нас еще остались часы, которые были на руке первой жертвы во время убийства. Марко говорил мне, что вы их сохранили, — сказал Макс с полувопросительной интонацией, обращаясь к коронеру.

— Да, вот они лежат, — ответил тот несколько поникшим голосом, указывая рукой на полку, висевшую над письменным столом. — Мистер Снаут был моим добрым другом, и я решил оставить их на память о нем. Это был мой подарок ему на пятидесятилетие, — вздохнул коронер, направляясь за часами. — Дженсон был большим любителем часов, в его коллекции было несколько десятков экземпляров со всего мира. А я как раз перед его днем рождения в Сиракьюзе был по делам и зашел от нечего делать в комиссионный магазин. Не имею ни малейшего понятия, откуда у них в продаже взялись советские военные часы, но они были в отличном состоянии. Поэтому я их купил за тридцать пять долларов и очень обрадовал его этим подарком, — закончил он свой рассказ, уже подойдя к столу, после чего положил часы возле штатива с пробирками.

— А зачем вам нужны часы, если у нас есть возможность исследовать тело жертвы? — спросил его вдруг Марко, которому эта мысль, очевидно, только что пришла в голову.

— В отличие от тела, часы дадут мне достаточно чистый слепок энергетики чудовища, — ответил после небольшой паузы тот, разглядывая их синий циферблат с якорем и красной советской звездой. — У найденной сегодня жертвы при себе была только одежда, которая, будучи сделанной из синтетики, постороннюю энергетику сохраняет в себе не слишком хорошо. С самой жертвы считать такой слепок тоже практически невозможно — энергия человеческого тела слишком тесно переплелась с энергией чудовища. А вот часы сделаны из металла и стекла, так что в них, вероятнее всего, он прекрасно сохранился.

С этими словами охотник наклонился к своему чемоданчику и, покопавшись там немного, достал очки с фиолетовыми стеклами. Нацепив их на нос, он произнес: «Кё́рко пёр гью́рмет» и уставился на часы.

Макс пялился на эти часы, наверное, около двух минут, периодически проводя над ними то одной, то другой рукой, а иногда низко наклоняясь и к чему-то принюхиваясь. Наконец он пощелкал пальцами возле очков и, вернув их на место, вздохнул с облегчением.

— Отлично. Энергетику я изучил, слепок взял, все особенности запомнил. Теперь я этого вампира уже не упущу. Ваш друг не останется неотомщенным, Эйдан. Вот вам мое слово, — сказал Макс и ободряюще похлопал коронера по плечу.

— Каков наш дальнейший план действий? — спросил Марко, подошедший тем временем к окну и разглядывавший открывающийся из него вид на больничный парк. — Вечереет.

— Здесь мы закончили, — ответил Макс, пряча в ножны черный ритуальный кинжал, который так и лежал рядом с телом, на прозекторском столе. — Эйдан, тело жертвы нам больше не понадобится. Свяжитесь с мистером Вилсоном и решите, что с ним будете делать. В принципе, можно его просто похоронить, но если спросите моего совета — я бы настоятельно рекомендовал кремацию.

— Почему? — с некоторым удивлением в голосе спросил коронер, как раз накрывавший тело голубой простыней.

— Десятилетний ребенок, насильственная смерть от лап чудовища, неизвестная магия, мое магическое вмешательство… Хорошая заявка на то, чтобы у вас тут завелся, в лучшем случае, призрак.

— А в худшем? — поинтересовался Марко, который вернулся обратно к столу.

— А в худшем какой-нибудь юрэй или ангъяк, на которого даже я в одиночку не пойду. Так что лучше бы вам принять превентивные меры.

— Благодарю за предупреждение, Макс. Мы это учтем, — сказал коронер, собирая песочные часы, которые ранее использовались при приготовлении отвара. — Вообще-то это родственники должны решать, что делать с телом ребенка, но я уверен, что мистер Вилсон с мистером Нортоном обязательно что-нибудь придумают.

— Вот и хорошо. А сейчас я предлагаю поехать куда-нибудь и пообедать. Не знаю, как насчет вас, а у меня от этой работы уже неплохой аппетит разыгрался, — Макс закончил складывать свои аптекарские весы, положил их в чемоданчик и закрыл его, окидывая еще раз взглядом помещение, дабы проверить, не забыл ли он чего на одном из столов. — Марко, Эйдан, как насчет стейка? Мистер Нортон вчера показал мне одно заведение, в котором их готовят просто превосходно. Может быть, наведаемся туда?

— Нет, я не поеду, — ответил коронер, задумавшись ненадолго. — Как-нибудь в следующий раз.

— А что насчет вас, Марко? — Макс повернулся к полицейскому.

— Почему бы и нет? — хмыкнул тот. — Вы ведь про «Пятое колесо» речь ведете?

— Именно.

— Хорошее заведение. Я и сам там иногда бываю, — сказал он, снимая с вешалки свою куртку.

— Тогда едем, — довольно заключил Макс, подхватывая свой чемоданчик. — Эйдан, спасибо за помощь. С вами было приятно работать.

— Спасибо и вам, Макс. Хорошего вам вечера.

— Взаимно, — ответил охотник, выходя из ярко освещенного помещения прозекторской в темный коридор.