Вампир, который… (джен)

Большой педсовет… Каждый год «Регалион», как лучшая школа широкого профиля, открывал свои двери для учеников по обмену. Эта программа была навязана Советом правителей континента, а потому отвертеться от этого мероприятия было никак нельзя. Хотя очень хотелось. Потому что обмен производился не только с другими школами, но и с любыми иными организациями, где обучали магии и пути меча. И поскольку «Регалион» спонсировался правительствами государств континента, они вполне могли и надавить, чтобы мы для обмена выбирали из определённых ими организаций. В прошлом году нам так навязали рыцарей из ордена «Золотой розы», служившего императору Тевиты Григору. И всё время пребывания тех троих я лично лезла на стенку от их надменности и заносчивости. Даже на меня эти типы смотрели сверху вниз, хотя в спаррингах ни по одному, ни даже всей кучей не могли выстоять против меня и пяти минут. Так что по пути в зал для совещаний меня слегка потряхивало — мало ли кого мне подсунут на этот раз.

Директору Чарльзу, похоже, и самому совершенно не хотелось поднимать тему обмена студентами, так что начался педсовет за здравие: речь шла об оргвопросах, практикумах для старших курсов, тренировочном полигоне за пределами школы, на который студентов должны были допускать как раз с середины ноября, о закупке оборудования. Особенно мрачно он сообщил о том, что Совет правителей переиздал исторические хроники, а потому и нам придётся заменить все учебники, чтобы программа соответствовала. Непонятно, какой был смысл в том, чтобы переписывать историю, если в мире было так много тех, кто помнил события, будучи их свидетелем, но почему-то делалось это регулярно. Насколько я знала, инициаторами этого всегда были люди, а все остальные просто делали вид, что им всё равно. И вот уж я точно не хотела быть той, кто бы стал в эту бредятину вмешиваться.

И вот наконец, спустя часа два, когда все внутренние вопросы были исчерпаны, даже при условии, что буквально каждый старался это затянуть, время всё-таки пришло. Директор глубоко вздохнул, скривился, начертил пальцами в воздухе особый знак, и перед каждым преподавателем возникла стопка бумаги.

— Коллеги, мы не можем откладывать этот вопрос до бесконечности, — поморщился директор, оглядывая стол. — Сегодня до обеда мы должны определить школы, учеников из которых мы примем в «Регалионе».

Зал заседаний заполнился синхронным страдальческим воем. Кажется, за всё то время, что это мероприятие существовало, обмен ни разу не проходил нормально — что-нибудь случалось обязательно. Потому что не все отправляли лучших или хотя бы воспитанных учеников, а у некоторых таких и вовсе не было. В мой первый год из школы меча «Деменкур» прислали троих таких оболтусов, что уже на второй день стало ясно — они здесь, чтобы родная школа могла отдохнуть. Вбить в них дисциплину за три недели так и не удалось, и вместо этого мы их просто так загрузили практическими занятиями, что на проказы не оставалось ни времени, ни сил — с плацев и полигона они уходили только есть и спать. И вот лично я, надо заметить, очень даже выдохнула, когда мы наконец вернули их обратно.

— Однако, — после небольшой паузы продолжил директор. — Мы уже довольно основательно поработали, и нам всем нужен небольшой перерыв. Госпожа Тиранис, не затруднит ли вас облететь территорию школы, пока мы немного перекусим?

— Охотно, — я подскочила и бросилась к приоткрытому окну, на ходу оборачиваясь мышью.

В школе, в общем-то, был выходной, и студенты по большому счёту были предоставлены сами себе. Присматривали за ними коменданты и немногочисленные стражники. Однако прямо надзором это было не назвать — никто не мешал студентам ходить по всей территории и заниматься своими делами. Кто-то занимался на плацах, кто-то гулял в саду, кто-то учился в библиотеке, а кто-то медитировал в роще. Можно сказать, что этот выходной особо ничем не отличался для студентов от любого другого — разве что обыкновенно вездесущих преподавателей нигде не было. Впрочем, было холодно, так что снаружи именно сегодня практически никого не было. Сначала я облетела рощу, никого там не услышав, а потом вернулась к учебным корпусам. И в тишине до меня донёсся приятный эльфийский голос, исторгавший совершенно неподходящие ему слова. И источник голоса я нашла за считанные секунды — это Тавор, один из класса Миргаила, донимал своими речами Харгру, которая стойко держалась и не пыталась запихнуть ему его язык поглубже в горло. Впрочем, и на месте она не стояла, а бодрым шагом направлялась к плацам. И я полетела за ними.

Добравшись до конкретно моего плаца, полуорка сначала подошла к стойке с деревянными мечами и внимательно все их осмотрела под незатыкающееся радио «Тавор». Она как будто игнорировала его в надежде, что он посадит голос и таки уйдёт. Но мне даже представить себе было трудно, что и как должен был орать эльф, чтобы голос у него действительно сел. Так что он продолжал вещать и тогда, когда Хагра взяла грабли с длинными зубцами и принялась перемешивать снег с песком плаца, чтобы там не заледенело. Это занятие вынудило мою ученицу уйти в дальний от Тавора конец, и эльф, стоявший до этого на границе плаца, шагнул в его пределы. Очевидно, чтобы Хагра не пропустила ни слова из его пламенной речи. Полуорка продолжала игнорировать его, и эльф подходил всё ближе, пока не оказался прямо за её спиной. А я продолжала кружить над ними, ожидая развязки.

— И ко всей твоей уродливости, видимо, комплектом идёт ещё и глухота, — насмешливо произнёс Тавор, находясь уже буквально в полуметре от Хагры.

Полуорка резко развернулась и запечатлела смачный удар прямо ему в лицо. Выпад был такой силы, что эльфа отбросило на пару шагов, и он приземлился на задницу, закрывая лицо рукой. Сквозь пальцы показалась кровь. Я видела, как округлились его глаза. Хагра сделала шаг к нему, и Тавор подскочил, попятился, а затем развернулся и побежал.

— Дедорбальная! — выкрикнул он, покидая пределы плаца. Вслед ему раздался раскатистый смех.

Проводив эльфа взглядом, я спустилась вниз и обратилась в человеческую форму прямо перед Хагрой. Её смех тут же оборвался, и она повинно опустила глаза. По оливковым щекам раскатился смущённый румянец.

— Госпожа Тиранис, я… — тихо заговорила она.

— Маловато ты ему всыпала, — усмехнулась я. — Хотя этот плац предназначен для поединков на мечах, так что можно было взять и оружие.

— Вы не злитесь? — Хагра вскинулась.

— С чего бы мне? — я склонила голову набок. — Насколько я помню, мы в школе, где обучаются воины. И насколько я помню, долготерпение в своих учениках мы не взращиваем. Тебе, как и должно воину, хватило хладнокровия прийти сюда, чтобы не нарушить правил. Но я была бы возмущена, если бы ты так и не ответила на оскорбления.

— Он, наверное, пожалуется, — мрачно вздохнула она.

— Скорее всего, — я пожала плечами. — Вот только как бы эта жалоба ему боком не вышла. Не переживай. У тебя нет причин для беспокойства. Закончишь с плацем? Я правда благодарна, что ты взялась перемешать снег с песком.

— Конечно! — Хагра кивнула. — Раз уж начала, надо обязательно всё доделать.

— Хорошо, — я улыбнулась. — Позже подумаю, как тебя отблагодарить. А сейчас мне пора возвращаться, — я скисла.

— Всё в порядке, госпожа Тиранис? — обеспокоенно спросила полуорка.

— Да, в полном, — протянула я. — Просто меня совершенно не радует предстоящее мероприятие. Обмен студентами в «Регалионе» ещё ни разу нормально не проходил, так что, если не случится чудо — а оно, скорее всего, не случится, — в этот раз всё будет как обычно.

Хагра кивнула, и я, обратившись мышью, полетела назад. К моему возвращению перекус как раз был окончен, и учителя рассаживались по своим местам. Лица были мрачные и кислые — заниматься отбором школ никому на самом деле не хотелось. Меньше всех проблем было у направления кузнечного дела — хотя школ этого ремесла в целом было предостаточно, большинство из них предпочитало не заниматься ерундой и обучать своему искусству без всякой придури с обменом. Так что в «Регалион» попеременно приезжали ученики гномьей школы и эльфийской. Да и приезжали они по большому счёту больше не для того, чтобы обменяться опытом и научиться чему-то новому в плане ковки оружия, а чтобы во всей полноте увидеть, как именно оно используется. Для них это было полезным опытом, порождавшим в последствии более удобные мечи, секиры и прочее всякое. А когда я начала здесь работать, в первый же год прибывшие эльфийские кузнецы притащили гору затейливых мечей и кинжалов, чтобы дать их мне опробовать — понять, что было хорошей идеей, а где перемудрили и сделали ерунду. В этом году снова должны были приехать эльфы.

Магических направлений было несколько, и каждое выбирало школу. Там разброс был посерьёзнее. И хотя к руководителям Миргаил не относился, его вроде как причисляли к направлению целительской магии. Так что и он оказался вынужден читать списки школ. Они в итоге выбрали «Лаупиас» — женскую школу лекарского дела и знахарства. Мне хотелось бы надеяться, что её ученицы не были похожи на воспитанниц «Квинкраун», но вот что-то мне подсказывало, что между заведениями только для девушек гораздо больше общего, чем можно было бы вообразить.

Справа от меня тихо, но яростно спорили Тристан и господин Рарх, оба преподававшие рукопашный бой. Когда я только пришла, много думала о том, почему были подобраны учителя с крайне похожей манерой, ведь куда разумнее было бы изучать что-то разное. Стили оборотней и орков были схожи и во многом опирались на их мощное телосложение. Они не заморачивались точностью ударов — какой в этом смысл, если кулак размером в половину ширины груди? И да, мне при всей моей вампирской физической силе эти стили категорически не подходили. Что бы я могла сделать своими крошечными кулачонками, попав не туда? Мне было интересно, и я как-то сходила на их занятия. И оказалось, что мне просто не хватало широты взглядов — и Рарх, и Тристан владели не только стилями, присущими их расам, а таким многообразием способов вынести противника одним тычком, что были способны подобрать идеальное искусство рукопашного боя буквально каждому ученику.

А вот фехтование лежало на одних только моих плечах. Вообще-то, преподавателей по идее должно было быть как минимум двое, но господин Чарльз не торопился найти кого-то ещё. Когда я спрашивала об этом, он увиливал, говоря, что нанять следовало бы только такого мастера, который был бы не хуже меня, а мои возмущения, что это крайне непростая задача, просто игнорировал. Не то чтобы у меня были проблемы с познаниями разнообразнейших стилей, просто тащить всю работу в одну каску порой было очень утомительно. И мне казалось, что если бы у меня билось сердце, коллега для меня очень быстро бы нашёлся. А так пришлось копаться в списке в одиночестве.

Я перекладывала листы, просматривая названия школ, орденов, площадок и всего прочего, что подписалось на участие в программе. И как-то они меня не вдохновляли. В принципе, меня не особо-то беспокоило, кто приедет к нам, — куда больше я была заинтересована в том, куда отправятся мои ученики. И я уже была на грани отчаяния, когда добралась до последней страницы, где на глаза мне попалось название, которого точно не было в списках в прошлые годы.

— Господин Чарльз, — негромко обратилась я, но почему-то все учителя мгновенно затихли. — Разве «Руб’Аль» когда-либо участвовал в программе обмена?

— Вообще-то, да, — директор нахмурился. — У них была такая же программа, как и у нас. В этом году программы решили объединить, так что мы можем обменяться и с ними. Но… Думаете, это хорошая идея? У них ведь обучаются животворящие.

— Да, конечно, но ведь не только они, — я скривилась. — И я думаю, что отправиться именно будет куда более полезно для наших учеников. «Руб’Аль» ведь сильная школа. И, как я слышала, там очень хорошие учителя фехтования.

— Это, конечно, так, но… — директор Чарльз, похоже, собирался привести ещё какой-то аргумент против этого обмена, но его прервала распахнувшаяся дверь.

— Господид Миггаив! —заорал стоявший в дверях Тавор.

— У нас педсовет, и сейчас не самое подходящее время… — Миргаил сидел к двери спиной и поворачивался к ней неохотно, но увидев перемазанное кровью лицо своего ученика, оборвал себя на полуслове. — Что случилось? Почему вы пришли сюда, а не отправились к целителю?

— Бедя удариви! — провыл эльф.

— Это ничего не объясняет, — строго заметил Миргаил.

— Госпожа Тиранис, — обратился ко мне директор. — Вы что-то об этом знаете?

— Да, — я кивнула. — И мне тоже интересно, почему Тавор пришёл именно сюда, не вытерев даже лица, а не к целителям. Я не думаю, что произошло нечто такое, что могло бы прервать педсовет.

— Ясно, — кивнул господин Чарльз. — Тавор, идите к целителю. После педсовета мы вас выслушаем.

— До я… — снова заговорил Тавор, но его оборвал Миргаил.

— Сейчас неподходящее время. Идите к целителям. Или мне вас проводить? — на последних словах он угрожающе понизил голос, и эльф рванул прочь, оставив дверь открытой.

Директор Чарльз махнул рукой, закрывая дверь, и покачал головой. Потом он вздохнул и снова посмотрел на меня.

— «Руб’Аль»… Что ж, для наших учеников это и в самом деле хорошая возможность. Но вопрос в том, кого они могут отправить к нам.

— Вряд ли на континенте кто-то ещё не знает, где меня искать, — я пожала плечами. — И я сталкивалась с животворящими. Я уже слишком старая, чтобы они могли нести для меня серьёзную угрозу. Однако… — я нахмурилась. — Когда отправите им письмо о принятии обмена, укажите, что я буду защищать своё посмертие, и потому «Регалион» не ручается за безопасность учеников в том случае, если они рискнут на меня напасть. Кем бы они ни были.

— Да, я понял, — директор кивнул. — Надеюсь, они поймут меня правильно.

Ещё через час школы были выбраны, и педсовет наконец закончился. Мы вышли из зала совещаний выжатые, как лимоны. Ещё даже не подошло время обеда, а сил ни у кого просто не осталось. Однако это вовсе не означало, что можно было отправиться к себе отдыхать. Теперь каждому учителю следовало собрать всех учеников своего направления и выбрать тех, кто покинет «Регалион» на три недели обмена. Впрочем, объявление об этом должны были сделать в столовой во время обеда, так что мне, к счастью, не нужно было облетать всех своих учеников и звать их лично. И потому я отправилась в свой класс, чтобы просмотреть свои заметки о том, кто у меня как занимался. «Руб’Аль» была не той школой, куда можно было отправить кого попало, дабы не посрамить гордое имя «Регалиона».

В класс все мои ученики, разумеется, поместиться не могли, так что мы с ними отправились на плац. Надо заметить, что участвовать в обмене никто из них желанием не горел, и даже знаменитая школа не разожгла никакого энтузиазма. Желающих отправиться туда и потренироваться под началом отменных преподавателей вообще не нашлось. Более того, они пеняли друг другу, говоря, что кто-то другой точно подойдёт лучше. Тем более, что как раз во время обмена начиналась практика на полигонах, а её, похоже, никто пропускать категорически не хотел. И мне пришлось клятвенно пообещать, что для тех, кто пропустит её из-за обмена, я потом проведу отдельное занятие, равное пропущенным часам. Но даже это не возымело какого-либо яркого эффекта. Впрочем, в этот раз ученики хотя бы не возмущались и не отказывались наотрез, как было в прошлом году. И после долгих препирательств мы всё-таки выбрали троих, кто уедет, — все были с выпускного курса и довольно хороши. И им каким-то образом удавалось избегать участия в программе весь их прошлый период обучения.

И вот перед ужином, примерно за час, волшебной птичкой вызвал меня в кабинет для бесед с учениками директор Чарльз. Было настолько очевидно, что за разговор там должен состояться, что даже идти не хотелось. Но моё отсутствие могло создать проблемы для Хагры, так что я встряхнула головой и заставила себя. Маленький кабинет для совещаний вмещал в себя всего один овальный стол и шесть стульев. До стен от мебели оставалось не больше шага. Директор Чарльз и завуч по дисциплине, дворф Бригга, расположились там на узких концах стола, а напротив друг друга мы с Хагрой и Тавор с Миргаилом. Ученик в лазарет таки сходил, и лицо ему поправили.

— Итак, — вздохнул директор. — Тавор, мы вас слушаем.

— Я просто гулял по территории школы, когда она выскочила из-за угла и напала на меня, — недовольно произнёс эльф. — Сдуревшая.

— Хагра, — господин Чарльз перевёл взгляд на полуорку.

— Я знала, что у госпожи Тиранис сегодня педсовет, поэтому подумала, что надо сходить на плац и перемешать снег с песком, — поморщившись, заговорила она. — По пути за мной увязался Тавор. Он много чего говорил, прошёлся по моей внешности, умственным и физическим способностям, говорил и говорил. Я не прислушивалась, но было ясно, что обращался он именно ко мне — больше на улице никого не было. Пока я работала на плацу, он прошёл по свежеперемешанному песку и заявил, что у меня ко всему вышесказанному проблемы со слухом. И поскольку мы находились на плацу, я ответила ему так, как и подобает в месте, предназначенном для драк.

— Госпожа Тиранис, — директор посмотрел на меня. — Мне показалось, вы говорили, что вы об этом что-то знаете.

— Именно так, — я кивнула. — Когда вы попросили меня облететь территорию школы, я наткнулась на Хагру, идущую к плацу, и Тавора, следующего за ней. Могу привести несколько цитат из его пламенной речи, но мне бы не хотелось — ничего приятного он не произнёс.

— И вы не вмешались? — сощурился господин Чарльз.

— А с чего бы мне вмешиваться? — я склонила голову набок. — Насколько я помню, я должна разнять драку учеников, если таковая произойдёт вне плаца. Затыкать чей-либо рот или вести просветительские беседы на тему межрасовых отношений я вроде как не должна.

— Но вы не вмешались и тогда, когда Хагра ударила Тавора, — директор пристально посмотрел на меня.

— Так ведь они же были на плацу, — я пожала плечами. — Да и драка, господин Чарльз, предполагает более одного удара.

— Как долго Хагра игнорировала оскорбления Тавора? — подала голос госпожа Бригга.

— Я наблюдала минут десять, — я нахмурилась. — Может, чуть больше.

— Что ж, со своей стороны я совершенно не вижу ничего неправильного со стороны Хагры, — строго заметила завуч. — Проявлено было достаточно хладнокровия, удар бы нанесён в месте, для того и предназначенном. Насколько мне известно, «Регалион» обучает именно этому — хладнокровию, уверенности, использованию правил и боевым навыкам. Госпожа Тиранис, что произошло после того, как Хагра ударила Тавора?

— Ну, он позорно сбежал, — я пожала плечами.

— А вот это уже совершенно противоречит духу школы, — кивнула госпожа Бригга. — Думаю, господин Миргаил, вам следует найти способ вбить в своего ученика немного воинского достоинства.

— Я этим займусь, — кивнул эльф. — Приношу свои извинения, Хагра, что не занялся этим раньше.

— Это тоже хороший урок, учитель Миргаил, — склонила голову полуорка. — Госпожа Тиранис говорит, что мы должны научиться отвечать на любой выпад правильно. Я пробовала отвечать словами, пробовала не обращать внимания, но когда Тавор испортил мой труд, я сочла, что единственным доступным ему ответом будет физическая боль.

— Я приму это к сведению, — кивнул эльф.

— Что ж, на этом собрание мы закончим, — кивнул директор. — Тавор, вам предупреждение. Сбегать от драки… Вы проявили неуважение ко всем учителям, которые тратили время на то, чтобы обучить вас боевым искусствам. Надеюсь, вы сможете показать большую стойкость духа в дальнейшем.

— Но я же жертва! — обиженным тоном отозвался Тавор.

— Если вы повторите эту фразу ещё раз, это станет достаточным поводом для вашего отчисления, — директор пристально посмотрел на него, а потом поднялся и вышел. Остальные задерживаться тоже не стали.

Обмен состоялся через неделю после педсовета. Между «Регалионом» и каждой выбранной школой создавали временный портал в определённое время, и руководители провожали своих и встречали чужих студентов в кабинете пространственной магии. Мой обмен должен был состояться последним, и когда я пришла в класс, господин Джордано выглядел до крайности измученным. Казалось, открывание портала высосало его магию до капли, и держался он на чистом упрямстве. Впрочем, при виде меня он странным образом приободрился. То ли потому, что моё появление означало, что этот портал будет последним, то ли по какой-то другой неведомой мне причине. Открытый портал продемонстрировал светлый кабинет магии и рыцаря в лёгких доспехах, ожидавшего наших учеников. Троица мрачно посмотрела на меня, а затем всё-таки шагнула на ту сторону. А через пару минут уже из портала к нам вышли трое учеников «Руб’Аля». Я опешила и отступила на полшага назад. Два высоких парня и не уступавшая им в росте девушка, закованные за каким-то овощем в латы, косая сажень в плечах и вообще по всем статьям богатыри. Только напрягло меня вовсе не это. Напрягли меня их глаза — сиреневые, как будто с перламутровой дымкой. Такие глаза выдавали в них животворящих. Вообще-то, животворящие обладали особой магической силой исцеления, что очевидно следовало из их имени. Однако все они поголовно шли по пути рыцарей, дабы очищать мир от зла в лице нежити. В данном конкретном случае — в моём.

— Добро пожаловать в «Регалион», — сипло произнесла я, постепенно отходя от шока.

Господин Джордано, белый как мел, закрыл портал. Лицо директора Чарльза стремительно меняло оттенки, и я слышала, как его сердце сбилось с ритма и то начинало заходиться, то пропускало удары. Госпожа Бригга так сильно сжала планшетку в руке, что пальцы побелели.

— Я — учитель фехтования, — встряхнул головой, продолжила я. — Тиранис.

— Здравствуйте, госпожа Тиранис, — хором отозвались животворящие.

— Как это вообще… — я покачала головой.

— Господа, меня зовут госпожа Бригга, я завуч по дисциплине, — дворф была им едва ли по пояс, но вот как-то умудрялась смотреть на них свысока. — Я провожу вас в общежития, где коменданты покажут вам комнаты. Потом проведу небольшую ознакомительную экскурсию по школе. Надеюсь, вы запомните всё с одного раза. Расписание занятий найдёте на столах в своих комнатах. Следуйте за мной.

Она развернулась, не дожидаясь ответа, и вышла прочь из класса. Мы остались втроём — естественно бледная я и неестественно бледные маги. Несколько минут стояла гробовая тишина. Ну, то есть ничего, кроме двух заполошных сердцебиений, слышно не было.

— Господин Чарльз, вы же написали руководству «Руб’Аль» моё предупреждение? — я медленно повернулась к нему.

— Д-да, — растерянно отозвался он. — Я сам не понимаю, что это всё значит.

— Охотно верю, — я кивнула. — Если бы вы были в курсе, постарались бы это предотвратить. А сейчас вам нужно срочно попасть к целителю. Ваше сердце с ума сходит. Господин Джордано, вам бы тоже… Не то чтобы вам это было в той же мере необходимо, но если проводите директора, уверена, помощь окажут и вам.

— Конечно, госпожа Тиранис, — отозвался пространственный маг. — И спасибо за… спокойствие.

— Ага, — мрачно кивнула я.

Из кабинета мы вышли все вместе, но там маги пошли налево, а я направо. И как мне вообще могло прийти в голову, что всё пойдёт как надо, если я практически сама пригласила в «Регалион» животворящих? Ну, не то чтобы между ними и вампирами действительно была открытая вражда — мы их вообще не трогаем, а они нас подчёркнуто игнорируют. Такой у нас с ними враждебный нейтралитет. И если бы не периодические восстания умертвий, вероятно, они давно объявили бы на нас охоту… И всё же что-то было странное во всей этой истории с высшей нежитью. Казалось бы, ещё со времён появления первого вампира никогда такого не было, чтобы мы жаждали получить собственные территории или убивать живых направо-налево, но почему-то считались для всех врагом номер два. Первое место прочно занимали умертвия, а они как стихийное бедствие вообще. Да, разумеется, на вампиров находило кровавое безумие, но это случалось лишь единожды за посмертие — в возрасте около двухсот лет. Это было состояние непреодолимой жажды, которую невозможно утолить. Жажды… ну, тут сложно даже сказать, чего именно. Быть живыми? Однако в приступе потери рассудка вампир в кровавом безумии мог убить… ну, живых пять. Ну, семь. Максимум. И если это случалось, вампира казнили на месте, а остальные вампиры должны были возместить ущерб. Кажется, последний случай, когда безумие вырвалось наружу, произошёл именно тогда, когда я была обращена, то есть уже почти тысячу лет назад. Иными словами, число смертей от клыков вампира ни в какое сравнение не идёт с тем, что случается от недуга Тристана. Вот только оборотней в состоянии звериной ярости стремятся вырубить и привести в чувство, даже если он при этом убивает несколько десятков живых. Может, всё дело в том, что оборотни тоже живые?

Глубоко нырнув в собственные мысли, я и не заметила, как добралась до своей комнаты. В кои-то веки пешком и через дверь, а не как обычно. К реальности я вернулась, когда уже стемнело, и я обнаружила себя сидящей на диване в своих апартаментах с запрокинутой головой. Мысли в ней бродили самые мрачные. Трое животворящих… Они ещё совсем юны, а потому, очевидно, пика своих сил ещё не достигли. У людей период силы вообще не так уж долог. Если, скажем, я становилась сильнее с каждым проведённым в посмертии десятилетием, постепенно раскрывая новые способности и теряя слабости, то живые — совсем другое дело. Они слабы, пока не повзрослеют, и снова теряют силы к старости. Эльфы, например, достигают пика своих сил годам так к пятидесяти и на нём и остаются где-то пять-шесть тысяч лет, после чего начинают постепенно угасать. А потому, надо признать, даже самые одарённые три пятнадцатилетних животворящих вряд ли были способны сделать со мной хоть что-то. Но вот если я с ними что-нибудь сделаю, проблем потом не оберусь… Что мне делать-то с ними теперь?

Из размышлений меня выдернул звук открывающейся двери. На смазанных петлях, несмотря на свою тяжесть, она качнулась легко, но всё же не бесшумно. Я повернулась и увидела Тристана. Оборотень, стараясь ступать тихо, аккуратно прикрыл дверь за собой и направился ко мне. Вот только подошёл со стороны спинки дивана, так что смотреть на него я могла, только запрокинув голову. То есть не меняя её положения. Он сложил руки на груди и сощурился.

— Вообще-то, я тебя ждал, — Тристан поджал губы.

— Я задумалась, извини, — я прикрыла глаза.

— Что-то случилось? — тон тут же сменился на обеспокоенный.

— «Руб’Аль» прислали животворящих, — призналась я. — И я в растерянности.

— Оу… — протянул оборотень, перемахнул через спинку дивана и уселся рядом со мной. — А я думал, это нам не повезло. Мы принимаем учеников школы «Бакгар», они прислали дворфов.

— Дворфы-рукопашники? — я подняла голову и вытаращилась на него. — Я хочу это увидеть.

— Хочешь сказать, ты, проведшая на поле боя примерно половину своего посмертия, никогда не видела дворфов-рукопашников? — глаза Тристана тоже округлились.

— Никогда, — кивнула я. — Не то чтобы я не думала, что им такое не подходит, просто мне казалось, что из-за маленького роста они предпочитают работать с оружием. Дальнобойным, метательным или на худой конец длинным.

— Ну, размаха рук им, может, и не достаёт, зато силы и выносливости у них за гранью, — он пожал плечами. — И потом, ты когда-нибудь пробовала драться на полусогнутых, потому что голова твоего противника ниже, чем все привычные тебе удары?

— Тристан, — меня перекосило скепсисом. — Хочешь, я на ноги встану?

— Зачем? — он озадаченно нахмурился.

— Чтобы напомнить тебе, что ростом меня природа не наградила, — я усмехнулась. — Я выше дворфов всего-то на полторы головы. Для меня они не такие уж и маленькие.

— А, да… — Тристан отвёл взгляд. — Просто… В спарринге с тобой не ощущается недостаток в росте, так что…

— Я с тобой в полную силу никогда не дралась, — призналась я. — Не потому что я считаю тебя недостаточно сильным для этого, а, скорее, потому что и ты этого не делал. И потому что, подерись мы с тобой всерьёз, нас обоих бы лекарям пришлось потом как мозаику собирать.

— Ты лукавишь, — он усмехнулся. — Собирать им пришлось бы только меня. Я слышал, что об вампира можно стальной меч сломать.

— Можно, — я кивнула. — Но это не значит, что нельзя сломать при этом и вампира тоже.

— Я пришёл не за этим, — тряхнул головой оборотень. — Следующие три недели будут немного безумными, как и всегда, но я не хочу говорить об этом. Вообще не хочу говорить о работе. И о боевых искусствах тоже.

— Тогда у нас нет никаких тем для разговора, — мрачно усмехнулась я.

— Одна есть, — Тристан хитро улыбнулся. — Ты думала о том, чем будешь заниматься, когда тебе наскучит преподавание?

— Нет, — я изогнула бровь. — Меч не надоел мне за тысячу лет, почему ты думаешь, что мне в принципе может наскучить обучение его пути?

— Даже не знаю, — он пожал плечами. — Просто мне иногда кажется, что тебе здесь невыносимо скучно.

— Ну, смотря с чем сравнивать, — усмехнулась я. — Школа куда более размеренна, чем практически всё моё посмертие до этого, но это не делает её скучной. Азарта и куража меньше, конечно, но ведь и я уже не девочка. Я правда не знаю. Если надоест преподавание, найду что-нибудь ещё. Или мне приестся само посмертие в конце концов. Хоть вампиры и истинно бессмертны, мы всё же упокаиваемся, когда у нас не остаётся больше причин оставаться в этом мире.

— Надеюсь, этого не случится до того, как я умру, — мрачно заметил Тристан.

— Мне не нравится эта тема, — я тряхнула головой. — Завтра будет трудный день, поэтому подставляй шею и по кроватям. А то меня вообще будет не поднять без броска серебряным мечом.

— Как будто я ранняя пташка, обожающая вставать с петухами, — пробурчал оборотень, но голову откинул.

Мне пришлось убирать его волосы с плеч самостоятельно: припёрся, даже хвост не собрав. Я случайно коснулась пальцами его шеи, и горячая кожа в том месте покрылась мурашками. Почти уверена, что с распушенной шевелюрой он пришёл не случайно. Как бы мне хотелось каким-нибудь образом заглянуть в его голову и узнать, что там в ней творилось. И хотелось, и кололось. Потому что иногда по его взгляду казалось, что мысли у него уходили в какие-то особые размышления, о которых лучше никому не знать и даже самому себе не признаваться. Я примерилась и вонзила клыки в его горло. Тристан издал судорожный вздох, но его дыхание сразу же пришло в норму. Видимо, в этот раз как-то больно получилось — обычно он никаких подобных звуков не издавал. Надо будет в следующий раз как-то поаккуратнее, что ли. Или, по крайней мере, надо спросить у него, как закончим, что это был за вздох.