Яблоко Гесперид (гет)

Драко беспокойно постукивал пальцами по стопке отчетов за последнюю неделю. Всего лишь бегло взглянув на цифры, он уверился, что многие компании, которыми он владел, пришли в упадок, стоило ему временно отвлечься от руководства ими. Фабрики «Чистометов» пришлось временно закрыть в связи с волнениями рабочих. Драко тяжело вздохнул, подумав, что зря он не инвестировал в «Нимбусы» раньше. Попытка Севскина уладить разногласия с рабочими всего лишь принесла ненужную потерю капитала, а возврат со стороны фабрики «Чистометов» был равен нулю.

Он отодвинул папку в сторону и взял другую. «Упала на 26,4... жестокая конкуренция... не могли предвидеть... новый тип спроса...» Драко открывал папки, с раздражением отмечая аналогичные цифры, повышение расходов, падение прибыли, продолжающее слабеть воздействие Луны Невилум, противоречивые результаты деятельности МЦДИ, новые международные законы, препятствующие эффективно справляться с многочисленными проблемами.

— Мирабелла, — позвал он.

В проеме двери показалась кучерявая темноволосая женщина с огромными очками.

— Мне нужно кофе! — рявкнул Драко, не поднимая головы от бумаг.

«Акционеры хотят знать... рост спроса на 3.5... не решаются инвестировать... миллионы галлеонов... министр экономики Бельгии... »

В дверь тихо постучали, и Драко в ответ зарычал. В кабинет вошла Мирабелла с фарфоровой чашкой в руках. Поставив ее на стол, она удалилась. Драко продолжал листать документы, делая в них некоторые пометки. Рукой он нашарил чашку с кофе и осушил ее одним глотком. С легким хлопком посуда исчезла.

Драко занимался бумагами весь день. Время от времени он щелкал богато украшенной зажигалкой, и при появлении пламени вызывал на разговор то мистера Севскина, то Дарли, то Нарджилиана. Мирабелла регулярно снабжала лорда Малфоя очередной дозой кофеина. Но даже это не улучшало его расположения духа. С каждым письмом, с каждым документом или отчетной ведомостью он все больше мрачнел и тревожился.

Когда часы пробили шесть, Драко уже еле сдерживал себя, чтобы не использовать зажигалку по ее прямому назначению и не поджечь оставшиеся бумаги, которые трепещущей горой возвышались на левой стороне его рабочего стола. Отодвинув кресло, он встал и аппарировал домой.

Лишь только голова перестала кружиться, Драко бросился из кабинета. Перепрыгивая через ступеньки, он поднялся на третий этаж, но спальню нашел пустой: в обитой темно-синим бархатом и мерцающей тусклой позолотой комнате Джиневры не оказалось. Драко спустился в ее старую комнату, зная, что она предпочитает ее прохладный простор величественной роскоши хозяйской спальни, но там, как и в студии, ее тоже не было.

— Граинн! — прорычал Драко, чувствуя, как внутри вскипает раздражение.

Джинни явно выбрала не тот день, чтобы оттягиваться на какой-нибудь чайной вечеринке или помогать душевнобольным психам в Св. Мунго. Перед Драко немедленно материализовалась призрачная служанка и с покорностью уставилась в пол.

— Где Джиневра?

— Она устроила себе пикник, хозяин, — пробормотала Граинн.

«Пикник? Ну разумеется... Вокруг может быть полно столов, кресел, диванов, соф, барных стоек и стульев, но она все равно предпочтет есть на земле».

— Полагаю, она где-то на улице? — уточнил Драко, так как само понятие «пикник» ему было не совсем ясно.

— Да, хозяин, думаю, она в лесу возле ручья.

«Причем на сырой земле. Еще лучше...»— мрачно подумал Драко. В любой другой день он бы подождал, пока она не вернется, однако именно сегодня он отчаянно нуждался в ее успокоительном присутствии, в необъяснимом умиротворении, которое посещало его каждый раз, когда она находилась рядом. Она бывала зажигательной, веселой, искрящейся, словно шампанское, бывала спокойной, внимательной и заботливой, но всегда, всегда Драко чувствовал себя с ней комфортно. Он подозревал, что, скорее всего, именно из-за этого он на ней женился — ну, если не считать тот факт, что она охотно поддавалась его обольщению.

Драко направился в сарай метел. Там он оседлал свой «Нимбус 3000» и пробормотал заклинание «Реперио Джиневра» (1). Из кончика волшебной палочки стрельнула маленькая серебряная стрелка и со свистом понеслась в направлении леса, оставляя позади след, похожий на металлическую нить. Драко неспешно направился по поблескивающему на солнечных лучах пути и вскоре оказался в лесу. Он нырял между деревьями, ловко огибая ветки, и приостановился только тогда, когда услышал журчание ручья. Ему тут же пришлось резко нагнуть голову, так как пролетевшая над ним сова чуть его не задела. Птица приземлилась рядом с аккуратно сложенной стопкой одежды, а Драко, притаившись в листве, увидел, как из воды вынырнула голова Джинни.

— Эй, Навуходоносор (2), — воскликнула она, — у тебя есть что-то для меня?

Сова ухнула и повертела головой. Джинни усмехнулась и пробормотала:

— Что с тобой поделаешь, ленивая птица.

Она поднялась на ноги и скрутила волосы жгутом, выжимая из них воду. Глаза у Драко заблестели. Ручейки воды стекали по круглым грудям Джинни вниз, по мягкой выпуклости живота, сливаясь вместе в V-образной бороздке между ее сжатых бедер. Малфоя окатило волной желания. Было трудно выбрать, которой из слизеринских ценностей — любопытству или похоти — ему сейчас следовало бы отдаться. Наконец, несмотря на жаркие протесты тела и усиливающиеся недвусмысленные позывы, он решил пошпионить.

* * *

Джинни протянула руку к сове и отвязала от ее лапки пергамент.

Дж.,

Прочитав письмо Гермионы, Джинни почувствовала удовлетворение.

* * *

Притаившийся по ту сторону ручья Драко гадал, чье письмо могло так осчастливить его жену. Его тут же пронзило чувство ревности, однако он постарался его подавить. Скорее всего, ей пишет Лео Лестрейндж или, может, дочь Диггори. Он точно знал, что это письмо не могло быть от Паркинсонов, Забини или Силверспрингов, так как неоднократно переписывался с их дочерьми и знал сов. Драко нахмурился.

Джинни наколдовала пергамент, перо и, улегшись на живот, начала писать. Драко тем временем рассеянно бродил взглядом по ее покатым плечам к изгибу попки, останавливаясь на впадине спины посередине, а затем опускаясь ниже, по мягким линиям ног.

Джинни писала недолго.

— Навуходоносор, — позвала она и протянула руку к сове, — иди-ка сюда. — Джинни привязала пергамент к лапке птицы. — Спасибо.

Птица потопталась, расправила крылья и поднялась в воздух.

Когда сова летела мимо Драко, он вытащил палочку и послал в сторону птицы ментальное заклинание «Ступефай». Она замерла в воздухе, и Драко отвязал пергамент от ее лапки.

Г.

Дж.

Не имея возможности сделать копию письма, Драко запомнил его текст. Как только пергамент был прикреплен обратно к лапке Навуходоносора, Драко освободил его от заклинания, а сам повернулся обратно к жене. Она все еще лежала на животе и пыталась тростинкой завлечь опешившую бабочку себе на ладонь. Драко подождал несколько минут, следя за ее нехитрой игрой и раздумывая о письме. Наконец, решив, что уже может показаться, не вызвав подозрений, что он в курсе ее переписки, Драко вышел из своего укрытия. Джинни испуганно подняла голову и улыбнулась, словно ребенок, пойманный с украденной конфетой.

— Ты рано вернулся, — заметила она, поднимаясь на локтях.

— Сейчас всего лишь немного после шести, — ответил Драко.

Он подошел поближе и присел на корточки. Лицо Драко оказалось прямо перед Джинни, и ей пришлось выгнуть шею, чтобы его видеть.

— Значит, это я опаздываю, — заключила она.

— Думаю, да.

— Как, о, как же мне тебя утешить?

— Ну, полагаю, что знаю один способ, — произнес Драко, опускаясь на колени.

Джинни засмеялась и начала расстегивать его брюки, а Драко тем временем прижался к ее губам.

* * *

Закрыв глаза и обняв Джинни, Драко прислушивался. Ее дыхание как обычно становилось все тише, но все-таки не хватало равномерности, свойственной спящей Джинни. Поэтому Драко ждал — терпеливо, внимательно — момента, когда она встанет.

И она встала. Джинни осторожно отодвинула его руку и выбралась из кровати. Драко открыл глаза. Девушка стояла перед ним абсолютно обнаженная. Она взяла в руку свою волшебную палочку, направила ее на свой живот, однако на секунду заколебалась. На освещенном луной лице Джинни мелькнула грусть, а затем появилась решительность. «Контрацептио», — прошептала она и вздрогнула, когда заклинание сквозь пупок просочилось в ее живот. На несколько секунд ее кожа окрасилась ярко-алым цветом.

Джинни вернулась в кровать, и Драко, закрыв глаза, почувствовал, как она скользнула в его объятия. Он сжал ее крепче, словно сквозь сон, но Джинни не ответила. Она прижалась губами к плечу Драко, оставляя на его коже влажный след от залитой слезами щеки. Через некоторое время Джинни заснула.

* * *

Блейз Забини поднялся со своего места и отодвинул стул своей девушки, которая, в свою очередь, жизнерадостно улыбнулась чете Малфоев. Ее лицо напоминало персик, к которому тайком прикоснулся солнечный лучик.

— Драко, Джиневра, — вкрадчиво заговорил Блейз, — это Шехзин Мохаммад. Дорогая... — Услышав такое ласковое обращение, Драко поднял бровь, — Драко и Джиневра Малфой.

Девушки обменялись легкими поцелуями. Драко помог Джинни усесться, а тем временем Забини поймал руку Шехзин под столом и нежно сжал ее. Они сидели возле одного из прямоугольных, украшенных лотосами прудов. Над ними, водруженная на три мраморные ступени, вырисовывалась темная фигура Будды с круглым животом, руками и лицом, олицетворяющим саму безмятежность. Медные фонари свисали с деревянных панелей и бамбуковых деревьев, бросая угловатые тени на посетителей и элегантных официанток.

— Красивое место, — заметила Джинни, жадно осматриваясь вокруг. — Отличный выбор, Блейз.

Забини огляделся, словно только сейчас заметив изящный восточный декор.

— Ну да, ты права. То есть, спасибо, — быстро поправился он, почувствовав, как Шехзин коленкой ударила его по бедру. — Еда здесь восхитительная.

— Он всегда это говорит, неважно, куда мы идем, — заговорщически прошептала Шехзин.

— Это потому, что у меня отменный вкус, высокие требования, да еще, по счастью, я на редкость благороден, — фыркнул Блейз.

Слова Забини вызвали усмешку у Драко. Джинни и Шехзин рассмеялись над темнокожим волшебником, глаза которого светились кошачьим весельем.

— Мадам, месье, что будете пить?— прервал их метрдотель.

Напитки были поданы в высоких хрустальных бокалах с золотой каймой. После глотка мохито Блейз принялся тщательно и с сарказмом охарактеризовывать волшебниц, сидящих двумя столиками дальше от них. Широко распахнув глаза, Джинни слушала, как он спокойно, с хирургической точностью препарировал их самые грязные тайны. Шехзин улыбалась, разрываясь между чувствами неловкости и снисхождения.

— Так скажи нам, Блейз, — встрял Драко прежде, чем Забини взялся за следующий столик. — Мы ничего не слышали о тебе со дня нашей свадьбы. И внезапно ты появляешься, предлагаешь поужинать вместе, да еще приводишь с собой сногсшибательную девушку. — Рука Блейза легла на плечо Шехзин, а Джинни бросила предостерегающий взгляд на мужа. — Не волнуйся, я не собираюсь уводить у тебя Шехзин; моя собственная жена так меня очаровала, что я даже думать не могу ни о ком другом, — Драко ухмыльнулся. — Однако я уверен, что весь этот ужин неспроста, а так как мы старые друзья, я требую, чтобы ты перестал вести себя как слизеринская гадюка и рассказал мне, в чем дело.

Забини расхохотался, а затем, к удивлению Драко и Джинни, выпалил:

— Шехзин и я собираемся пожениться. — Глаза Шехзин засветились счастьем, а Забини пылко поцеловал ей руку. — Драко, ты слишком проницателен, — признал Блейз. — Я представил Шехзин матери и Серафине, но они ни о чем не догадались.

— Это потому, что мы встречаемся всего лишь несколько месяцев, — произнесла Шехзин. Тембр ее голоса был густым, словно мед. — Полагаю, они будут удивлены, — задумчиво добавила она. — Действительно, прошло слишком мало времени для...

— Глупости, — нетерпеливо прервал ее Блейз.

Драко был уверен, что еще никогда не видел своего друга столь возбужденным, ну, может, кроме того случая, когда Забини был объявлен вторым в списке самых красивых женихов Великобритании после Малфоя.

— Знаешь, — вмешалась Джинни, — в Великобритании волшебники и волшебницы женятся быстро, и их браки длятся долго. Совсем не так, как у маглов. — Драко и Блейз одновременно уставились на нее внимательными взглядами. — Скорее всего, магия нам помогает сделать правильный выбор. Скажем, я и Драко поженились спустя месяц после нашего знакомства. А было ли это правильным выбором, это уже предмет дискуссий, — закончила она шутливо.

— Ни одна леди Мафой не жалела о своем выборе, — произнес Драко. — А если и жалела, то все равно жила, — добавил он, приблизив свое лицо к Джинни на расстояние дюйма.

Сердце Джинни пропустило удар.

«Он знает», — завопил голос у нее в голове.

В глазах Драко мелькнуло веселье, он хищно осклабился, а затем впился в ее губы так нежно и одновременно так требовательно, что Джинни совсем растерялась. Блейз и Шехзин довольно рассмеялись.

— И где же вы двое встретились? — поинтересовался Драко, оторвавшись от губ Джинни.

— Да, Драко всегда задает правильные вопросы, — вздохнул Блейз.

— В Дакке (4), — ответила Шехзин. — Я ходила по базару в поисках свадебной одежды для своей старшей сестры — ей нельзя было выходить на улицу за месяц до церемонии — и какой-то магл почти въехал в меня на своем велосипеде. — В голосе Шехзин Джинни уловила нотку отвращения. — Я отпрянула, споткнулась и упала бы, если бы Блейз вовремя меня не подхватил. Какая же я неуклюжая, да?

— Но это была любовь с первого взгляда, — настойчиво произнес Блейз, пожирая Шехзин глазами. — Поэтому я провел несколько недель там, затем приехал на вашу свадьбу и после опять вернулся в Дакку. Как ты и говорила, Джиневра, это, наверное, магия, но еще никто и никогда не порабощал мое сердце так жестоко и полностью.

Он взглянул на свою девушку глазами, полными страсти, и та ответила ему не менее страстным взглядом. Джинни, не раз бывавшая свидетелем любовных приступов Рона и Гермионы, наблюдавшая за взаимоотношениями Билла и Флер в их самые драматичные моменты и даже слышавшая, как ее родители двусмысленно дразнят друг друга, почувствовала себя неловко.

«Вот что со мной делают отношения с Драко Малфоем, — подумала она, — вряд ли его родители когда-нибудь открыто демонстрировали любовь».

Если бы она в этот момент повернулась к Малфою, то увидела бы, что он вовсе не испытывает никакого неудобства. В направленном на Джинни взгляде серых глаз пылал странный огонек.

«Жестоко и полностью, — размышлял он, — да, именно так».

Метрдотель принес их заказ.

— Когда вы планируете свадьбу? — поинтересовалась тем временем Джинни.

— Мне еще надо вернуться в Дакку и сообщить новость родителям. Боюсь, что им это не понравится, — ответила Шехзин, и впервые за весь вечер ее лучезарная улыбка померкла.

— Не волнуйся. Мы их убедим, — твердо произнес Блейз.

В его тоне была уверенность, однако Драко тут же уловил деловые интонации. Таким же голосом Блейз говорил ему о неприятностях Серафины или о пошатнувшемся финасовом положении корпорации Забини. Такие же нотки присутствовали при их совместных заговорах против какого-нибудь слишком зазнавшегося слизеринца. Интересно, насколько они будут убедительны вместе? Блейз получит то, что он хочет, и, если Драко из всего этого извлечет еще и пользу, то тем лучше для него.

— Расскажи, чем вы занимались все эти дни, — обратилась Джинни к Шехзин. — Я как-то не заметила вас на чайных посиделках... — в ее тоне явно читалась издевка, — ... или на мероприятиях по сбору средств.

— Я прибыла сюда только несколько дней назад, — объяснила Шехзин. — Блейз сразу же попытался внушить мне, что здесь особо нечем заняться, в чем я искренне усомнилась. Что касается знакомств, то «Малфои — это единственные люди, с которыми тебе стоит познакомиться». Ты вроде так говорил, дорогой?

Джинни засмеялась, хотя было видно, что она явно не согласна с первым утверждением Блейза.

Забини, совсем не смутившись, выдавил скромную улыбку.

— Блейз прав в обоих случаях, — самоуверенно заявил Драко. — К сожалению, ни одна ведьма не может выйти замуж за одного из наших волшебников, не пройдя апробации у представительниц древнейших фамилий. То есть, ты бы могла это сделать, — поправился он, и его губ коснулась легкая улыбка, — но вскоре они бы заставили тебя об этом пожалеть. Джиневра, ты бы не могла познакомить Шехзин с Панси и остальными гарп...

— Женщинами высшего общества, — прервала его Джинни. — С удовольствием. Не то чтобы с ними весело, — добавила она заговорщически, — но иногда на распродажах выпечки может повезти, и ты даже встретишь интересных людей. Я, конечно, не имею в виду, что Серафина неинтересный человек...

— Я уверен, она вскоре проявит себя. Несмотря на то, что все еще горюет по Драко, — произнес Блейз.

— А кто не горюет? — вставил Драко.

— Ну, могу предположить, что Джорджиана и Миллисент — они единственные, с кем ты не встречался, — заметил Блейз.

— Ты встречался с Сесилией Лестрейндж? — ошеломленно спросила Джинни. Драко застонал.

— Не думаю, что слово «встречался» правильно характеризует мои отношения со всеми этими девушками, ну, может, кроме Вивиан и Серафины.

— Но я так понимаю, что это самый приличный способ преподнести эти отношения, — невинно заметила Шехзин, и, тем не менее, ее намек был ясен.

Блейз засмеялся и обнял девушку за плечи. Драко все это слегка развеселило, но, повернувшись к Джинни, он увидел, что та надулась. Заметив на себе взгляд мужа, она торопливо улыбнулась, однако всю остальную часть вечера с ее лица не сходило суровое выражение. Джинни говорила, улыбалась, но стоило ей умолкнуть, и ее губы сжимались в тонкую линию, а их уголки едва заметно опускались. Драко было грустно из-за того, что она злится, но мысль об ее ревности приятно согревала.

Еду им преподнесли четыре сногсшибательные молодые женщины в золотистых вуалях. Группа официантов обильно сдобрила их еду специями и соусами.

Когда Шехзин заикнулась Джиневре о своей добровольческой деятельности в приюте, находящемся вблизи от Дакки, девушки завязали дискуссию, делясь опытом работы с детьми.

Блейз с любовью взглянул на невесту, повернулся к Драко и был поражен тем, с какой нежностью тот смотрит на свою жену. Люциус никогда не отличался несдержанностью в выказывании чувств, Драко тоже было трудно понять, даже таким приближенным людям, как Блейз.

— Отец говорит, что наступили трудные времена, — произнес Блейз, понизив голос, не желая прерывать разговор девушек. Драко улыбнулся, не подтверждая и не опровергая замечание друга.

— Знаешь, Блейз, для слизеринца ты слишком прямолинеен.

— Только с тобой, — не смутившись, парировал Блейз. — Потому что ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы понять, когда я вру, зачем я вру, и до какой степени моя ложь распространяется. Если честно, то это единственный способ преподнести тебе нужную информацию и избежать твоего гнева.

Забини говорил шутя, однако они оба знали, что его слова были чистой правдой.

— Производство метел катится к черту, — произнес Драко, медленно вертя бокал с вином. — Азиатские и южно-американские конкуренты снижают стоимость метел, и это не очень хорошо воздействует на их рынок в старой доброй Англии. Однако самыми проблематичными... — слово «проблематичными» в словаре Драко обычно означало «выматывающими нервы», «вызывающими головную боль», «суицидальными», — ...являются решения бельгийского министра экономики.

— Главы Европейской Конфедерации волшебников? — уточнил Блейз.

Джинни резко взглянула на мужчин. Она все меньше слушала, что Шехзим ей рассказывает об особенностях бангладешской школы воспитания детей.

— Да. Налоговые ставки и новые законы стали настолько запутанными, что на некоторое время парализовали деятельность множества стран. Мне нужно время, чтобы выяснить, как обойти эти новые законы, потому что придерживаться их слишком проблематично. Если бы ты знал, какими налогами они собираются меня обложить за поставки антидота Луны Невилум! Просто смешно.

— Но она не так действенна, как раньше, разве не так? — спросил Блейз.

— Нет, но она все еще работает до определенной степени. Это лучше чем ничего, однако французское представительство здравоохранения и немецкий институт зелий и противоядий больше о Луне Невилум и слышать не хотят. Их безрассудство просто ужасает.

— И что ты собираешься предпринять?

— Ряд малфоевских лабораторий разрабатывает альтернативный антидот. Вот уже выяснилось, что белая омела имеет интереснейшие свойства в этом отношении. — Драко помрачнел. — Но пока, боюсь, мне придется использовать малфоевские средства борьбы против этих имбицилов.

— Обольщение, секс и кутежи?

— Коррупция и шантаж, — ответил Драко, свирепо скалясь.

Мимо ушей Джинни не ускользнуло ни одно слово из этого разговора. Блейз поднял голову и встретился с золотистым взглядом леди Малфой, в котором, как ему показалось, мелькнула алчность. Джиневра повернулась к Шехзин и ответила, что училась в Дурмстранге — школе, находящейся в Болгарии, доказывая этим, что подслушивала разговор мужчин, не игнорируя невесту Блейза. Забини взглянул на Драко, который в это время тоже смотрел на свою жену. На его губах заиграла улыбка, когда Джинни начала оживленно рассказывать о Дурмстранге.

— Понимаешь, все верят, что обучение в Дурмстранге сосредоточено исключительно на темных искусствах, и поэтому студенты этой школы вынуждены становиться темными волшебниками, страстно желающими власти. Нельзя сказать, что многие студенты этим не воспользовались, однако я думаю, что руководители школы намеренно поощряли эти слухи, чтобы скрыть истину.

— И какова же она? — поинтересовался Блейз. Джинни дерзко ухмыльнулась.

— Если я тебе скажу, то их старания пойдут насмарку, не так ли?

— Древняя магия, — лениво процедил Драко. — С первого курса их обучают безпалочковой магии, предпочтительно невербальной, даже если это едва сформировавшаяся мысль.

— И как же это работает? — спросила Шехзин.

— Ты анализируешь, — сдалась Джинни, — вдумываешься в то, что собираешься сделать или какой объект трансформировать. Каждый объект имеет свое имя. Имя столь древнее, что оно звучит одинаково, в каком бы конце света ты ни находился. Ты думаешь об этом имени, чувствуешь его, и таким образом становишься им. А дальше можешь делать с этим все, что заблагорассудится.

Драко и Блейз внимательно ее слушали.

— Я так этого и не постигла, к сожалению. Полагаю, из-за того, что стала учиться слишком поздно, — добавила она задумчиво. — Безпалочковая транфигурация, чары, зельеваренье — они просто не захотели открыть мне свои секреты. Другое дело — люди.

— Легилименция? — с подозрением спросил Драко. Джинни заметила это.

— Нет, я не говорю о чтении мыслей. Тело. Клетки и жизнедеятельные системы, из которых мы состоим, то, как они взаимодействуют друг с другом, сливаются, делятся — все это мне далось легче. Я быстро постигла человеческие отношения и соподчиненности. Это мне очень помогло. Понимаете, в Дурмстранге нужно быть жестким, но не жестоким. В своем роде невыраженная власть. Сначала студенты пытались... как бы это сказать... вычислить меня, — лицо Джинни на мгновение погрустнело. — К счастью, мои братья в свое время обучили меня нескольким весьма неприятным заклятиям, и это остудило пыл моих сокурсников. Но дела пошли еще лучше, когда я показала, что могу не только наносить повреждения, но и излечивать их.

— То есть у тебя способности колдоведьмы? — спросил Блейз, а Драко одарил его тяжелым взгядом. Женщины Малфоев никогда не работали.

— Приблизительно так, — признала Джинни, — к сожалению, как я уже говорила, что мои целебные способности расходятся с моими возможностями по чарам или зельеваренью. Но мне хотелось бы думать, что уход тоже важен. Вот почему... — она многозначительно посмотрела на Драко, — я регулярно посещаю детей в МЦДИ.

— И, могу добавить, ты добилась немалых успехов, — с гордостью заметил Драко. Лео Лестрейндж несколько дней назад вернулся в свою семью, после того как продемонстрировал свое вполне стойкое магическое мастерство.

Джинни фыркнула.

— Попомни мои слова, с такой семейкой он вернется в центр уже через несколько недель, если не дней.

— Да? — Драко насмешливо поднял бровь. — Хочешь заключить пари?

— Я просто уверена в этом, — отрезала Джинни, сверля его взглядом. Губы девушки искривила нехорошая улыбка, в то время как Драко поцеловал ее руку, закрепляя таким образом пари.

— Ты была счастлива в Дурмстранге? — неожиданно вмешалась Шехзин.

Джинни настороженно уставилась на невесту Блейза. Драко заметил, как длинные пальцы его жены сжали салфетку.

— Не всегда.

— Ты, наверное, скучала по своей семье? — как бы невзначай поинтересовался Блейз, напряженно ожидая ее реакции.

— Они погибли, — ровным голосом произнесла Джинни. — Это был... несчастный случай.

— Прости, — сказал Блейз. Шехзин в ужасе закрыла рот рукой.

А Драко смотрел, как она нервно теребит салфетку и думал о том, что вряд ли это был просто несчастный случай.

________________________

Предупреждение: Глава негаммлена

(1) Реперио — в переводе с латинского «найти» (пер. автора).

(2) Навуходоносор II — царь нововавилонского царства 605-562 д.н.э. (Опера «Набукко» Дж.Верди посвящена этому царю).

(3) Бригадейрос — шоколадные шарики с добавлением крепкого кофе, рома или сгущенного молока.

(4) Дакка — столица Бангладеша.