Спасти профессора Снейпа (джен)

Снейп мерил шагами бывший кабинет профессора Флитвика, ставший временной резиденцией профессора, так же временно исполнявшего обязанности директора, и размышлял. Прошла неделя со дня его чудесного спасения, но умопомрачительного счастья он почему-то не испытывал. Нет, все было хорошо, просто замечательно. У воскресшего из мертвых зельевара было все, что нужно. Был даже практически свой дом (если таковым можно считать Хогвартс), причем даже неожиданно теплый. Северус усмехнулся: лето, как никогда, оказалось кстати.

Проблем тоже, в общем-то, не было. Хогвартс в последней битве не очень пострадал, хвала Основателям. Во всяком случае, замок был скорее цел, чем разрушен. Ну, а то, что после экспериментов мисс Грейнджер кабинет и лаборатория мастера зелий оказались под завалом без малейшей надежды на восстановление — это же ерунда.

— Юным волшебникам, разумеется, больше не понадобится ни зельеварение, ни школа вообще, — пробормотал Снейп. — Война закончилась, Гарри Поттер победил, и образование уже неважно...

— Болтовня с самим собой — первый признак сумасшествия, — раздался тихий голос. — И куда девалась твоя скрытность, Северус?

— Туда же, куда и ваша проницательность, Альбус, — огрызнулся Снейп. — Вы вовремя ушли со сцены, чтобы тихо-мирно раздавать советы с портретов, а мне посчастливилось вернуться, чтобы доигрывать этот фарс.

— Ну, не все уж так плохо, — миролюбиво сказал Дамблдор. — Война закончилась. Теперь тебе не надо быть шпионом, можно заняться приятной личной жизнью.

Снейп пристально смотрел на портрет.

— И это еще меня называют язвительным, — сказал он. — Альбус, вы всерьез верите, что у меня может быть личная жизнь? После всего, что было?

— Жизнь вообще прекрасна, а уж личная… то есть, второй шанс — тем более, — ответил Дамблдор. — Жаль, что понять это можно только после смерти. Подумай над этим, Северус, — директор поднялся с кресла. — И, кстати, личная жизнь — это не только женщины.

Дамблдор подмигнул и исчез за рамкой портрета. Снейп проводил директора смутным взглядом. О некоторого рода предпочтениях Альбуса Дамблдора в магическом обществе ходили странные слухи. Северус мотнул головой. Определенно путешествие на «тот свет» оказывает необратимое влияние на умственную деятельность, раз уж ему в голову лезет подобная чушь. Впрочем, ладно, прикинемся скучечервем и поверим, что все хорошо.

Вспомнив все произошедшее за эту неделю, зельевар хмыкнул. Для едва опомнившегося от Темного Лорда мира событий хватало с избытком. Во-первых, мистер Малфой. Нет, разумеется, в начале был, конечно же, мистер Поттер, но его с мистером Лонгботтомом — кто бы мог подумать! — участие в спасении от Волдеморта всего мира в целом и любимого профессора в частности несколько подняло их репутацию в глазах мастера зелий, даже несмотря на опыты мисс Грейнджер и их разрушительные последствия.

Снейп с усилием сжал виски. Мистер Малфой, мистер Поттер, мисс Грейнджер… что за бред! Неужели так трудно начать, наконец, называть их по именам, даже наедине с самим собой?.. Ведь это именно Гарри, а не Поттер первым аппарировал в Хогсмид, нашел аристократического героя в полупьяном виде в «Трех Метлах», привел в чувство и притащил в Хогвартс. Это именно Драко, а не Малфой позволил победителю Волдеморта грубо хватать себя за руки, влить в себя чуть ли не пинту успокоительного и антипохмельного, а затем, тихо сидя в кресле, слушал лекцию из истории магии, ни разу не перебив. Не найдя Темного Лорда и осознав, что его опять опередил Гарри Поттер, Драко Малфой с горя не придумал ничего умней чем напиться. И это именно Гермиона, а не мисс Грейнджер, сначала вытащив любимого профессора с того света физически, спасала от депрессии наследника последних магических лордов психологическим аутотренингом «все фигня». Драко, правда, долго этого не выдержал и послал отличницу дальше Волдемортовых крестражей, но Гермиона почему-то ничуть не обиделась, назвала его глупышкой и уселась рядом — с очередной книжкой в руках. Сбежав из больничного крыла от чересчур заботливой мадам Помфри (размышлять над ее поведением Северус не стал по соображениям личного спокойствия), Снейп застал почти идиллическую картину: Драко Малфой с Рональдом Уизли играли в шахматы, при этом блондин успевал еще обсуждать с Гарри Поттером аспекты создания и модификации темномагических заклинаний, Невилл Лонгботтом, бормоча под нос латинские названия, конспектировал энциклопедию редчайших трав и растений, взращенных Основателями, а Гермиона Грейнджер с упоением читала «Джейн Эйр». Снейп невольно залюбовался. Всех их породнила война, и отныне они были одной большой семьей. Его настоящей семьей…

На следующее утро Гарри пристанет к профессору не только с окклюменцией и легилименцией, но и с происхождением и особенностями Сектумсемпры, Гермиона отправится в Выручай-комнату экспериментировать с ядами и заклятиями, Невилл огородит место смерти Волдеморта и будет культивировать свой панандус текториус, Драко зароет топор войны глубже Тайной Комнаты и неожиданно для всех начнет писать пейзажи, а сам Северус засядет за новые учебные планы, и все будет просто замечательно, пока Рон не найдет очередную уцелевшую книгу по экспериментальной магии. Но пока все ограничивается книжными изысканиями под руководством Гермионы, а уж с ней за здравый смысл и относительный порядок в Хогвартсе точно можно не беспокоиться.

Северус подошел к окну и посмотрел на заоблачное небо. «Я все понял, Лили, именно этого ты и хотела», — со светлой грустью подумал он, вдруг осознавая, что больше, чем он им, эти дети нужны ему самому. И это и было самым важным в его жизни. По небу плыли золотистые облака, профессор смотрел на них и думал, что теперь точно всем грозит счастливый конец.

Правда, свой собственный. Гриффиндорский.

— Гарри!!!

В густой тишине только что отстроенных коридоров раздался громкий вопль мисс Грейнджер. Почувствовав сильнейший выброс магии, Снейп чертыхнулся про себя, сунул в рукав палочку и поспешил на место происшествия. Рабочие будни директора Хогвартса продолжались. Все было хорошо...