Жестокие драбблы (джен)

Наш выход на сцену через пять минут.

Я заглядываю в зал через щелку кулис. Зал полон, дети галдят, взрослые бессильны их успокоить. Сами волнуются, глядя на сцену.

Я возвращаюсь за кулисы и на цыпочках подхожу к его двери.

— Маэстро, — говорю я с трепетом, — аншлаг. Зал полон.

— Благодарю вас, Перкинс, — рассеянно отвечает маэстро.

Он стоит в костюме перед зеркалом и держит в руках бокал "Шардоннэ". Он просматривает жидкость на свет; игра лучей в вине бесподобна. Вино подлинное. Маэстро отпивает из бокала.

У него невероятное умение определить на глазок сорт любой жидкости. С датой и местом производства.

— Когда-то я имел отношение к производству напитков, — объяснил Маэстро однажды. (Он редко что-либо объясняет о себе.)

Маэстро недовольно смотрит в зеркало.

Я тоже осматриваю его — Маэстро строго требует, чтобы перед выходом я проверял все детали, манжеты и бабочку.

Манжеты на руках Маэстро лежат как приклеенные, ворот завязан наглухо.

На левой руке Маэстро — сложная татуировка в виде черепа и змеи, трижды обернувшей хвост. На мой взгляд, татуировка только прибавляет таинственности Маэстро, но он ее строго скрывает.

Под воротом находится длинный бледный шрам по сонной артерии.

— В память одного из моих первых фокусов, — говорит Маэстро. — Мой первый удачный Смертельный номер.

Из кулис нас зовут на выход.

Маэстро одергивает черную мантию и спешит за мной на сцену.

Ну, здравствуй, Лондон! За десять лет, что я знаю Маэстро, мы приезжаем сюда пятый раз. Лондонская публика нас любит.

Мантия Маэстро развевается, публика аплодирует. Маэстро приветствует зал, оборачивается вокруг себя... и исчезает, чтобы возникнуть посреди зала. Снова поворачивается и снова возникает в другом углу. Прогулявшись так почти по всему залу, Маэстро оказывается у меня за спиной, на сцене.

Эффектный выход Маэстро срывает аплодисменты.

...Пусть я знаю, что на самом деле Маэстро вообще не уходил со сцены, а волшебство — это подсветка и дублеры, но я сам готов захлопать...

Маэстро тем временем готовит новый фокус — он накрывает ассистентку шляпой, а поднимает шляпу уже над полосатой кошкой.

Зал снова аплодирует.

Маэстро кланяется, взмахивает "волшебной палочкой" — вверх взлетает фейерверк зеленых звезд.

Звезды падают в зал. Дети их ловят — и взрослые украдкой...

А Маэстро уже показывает залу пустой сосуд, накрывает крышкой, взмахивает палочкой — из сосуда вылетает букет цветов.

Я слышу, как в первом ряду мальчик громким шепотом подсказывает соседу:

— А я знаю, в чем тут фокус. У него двойное дно. Это еще проще, чем фокус с кроликом...

Мальчик резко замолкает и шарит рукой в кармане. Оттуда выскакивает толстый белый кролик и, к полному восторгу зала, в два прыжка настигает сцены.

Маэстро подставляет шляпу, и кролик запрыгивает внутрь.

Маэстро кланяется залу и мальчику из первого ряда, сидящему с открытым ртом, стряхивает цилиндр и возвращает на голову.

Он гений. Мальчик точно не подставной, вот как он это делает?! Но с Маэстро всегда так.

Пусть я знаю изнанку любого фокуса, пусть в сосуде действительно двойное дно, но он делает это так... Не объяснить. Это надо видеть. Это выглядит как настоящее волшебство.

Я работал у других иллюзионистов, даже у одного очень известного, когда десять лет назад бросил всё и перешел к Маэстро. Меня не поняли — ведь я прекрасно зарабатывал, а Маэстро даже сейчас платит мне меньше. Пока мы с Маэстро не можем себе позволить лишнего, мы только начали разворачиваться — хотя все признают, что Маэстро добился фантастического успеха за десять лет.

Из ничего — к всемирной славе.

Я скажу: абсолютно заслуженно. Он гений.

Да, я работал со многими иллюзионистами, и реквизит у них был посложней. Они использовали электронику, технику, немыслимую аппаратуру... Маэстро признает только две с половиной железки, набор фокусника-троглодита, и на этом убогом реквизите он творит чудеса, которые магам и не снились.

Я знаю. Того, что делает Маэстро, я нигде и никогда больше не видел. Это... настоящее волшебство.

И зрители по всему миру, от Торонто до Бомбея, со мной согласны.

Казалось бы, заезженные донельзя трюки: он летает по сцене, он варит волшебное зелье, которое сращивает, когда мы "разрезаем" его пополам, он читает мысли и превращает разные предметы, — но он создает атмосферу волшебства, и даже я на секунду верю в невозможное.

Маэстро — удивительный человек.

Наш менеджер ворчит, что у него гора приглашений от знаменитостей, пожелавших от Маэстро поставить им номер. Маэстро всегда отказывается.

Он работает только с детьми.

— Я начал показывать фокусы детям в двадцать лет, — как-то бросил Маэстро, — мне уже не переучиться.

Поэтому я работаю с ним. Я с детства мечтал быть волшебником и показывать фокусы детям.

Когда я был маленьким... Я мечтал стать фокусником. Когда увидел первый в своей жизни фокус. Дети любят чудеса. Я и сейчас, как ребенок, хочу видеть чудо. Фокус — это самое прекрасное, что есть на свете.

Возможно, я сверну с темы, — мне запало в душу, как однажды Маэстро сказал...

Это было после выступления — кажется, в Москве.

Маэстро как всегда долго не отпускали, наконец мы смогли отдохнуть, и тогда я промычал:

— Волшебство кончилось.

Маэстро так посмотрел на меня... Словно сказал: "Вы не оправдали моих надежд". Но он слишком воспитан, чтобы вслух выразить это, или слишком мало доверяет мне...

— Вы не оправдали моих надежд, — сухо заключил Маэстро. — Вы не станете великим волшебником, пока не поверите в магию.

Я был потрясен и с трудом мог спросить:

— А вы ... верите?

— Очевидно, — отрезал Маэстро.

— Вы верите, что магия... существует?

— Несомненно.

— Но этого же не может быть, — сказал я.

— Люди поразительны, — фыркнул Маэстро куда-то в пространство. — Они при определенных условиях могут не заметить перед собой слона. Не устаю восхищаться способности людей каждый день сталкиваться с явлением и не верить собственным глазам. Нет, они увидят только то, что готовы видеть! Лишь дети небезнадежны.

— Чудес не бывает, — слабо возразил я и прикусил язык.

Бывают. Рядом с Маэстро всегда происходит чудо. Я вспомнил, как в начале нашей карьеры конкуренты пытались помешать нам, подкупали рабочих сцены и портили реквизит, — я не всегда успевал отследить это, конечно. А выступления проходили безупречно. Трюки работали, кролики вылетали из шляпы, фейерверки взрывались, хотя оборудование было испорчено... Я не мог объяснить это. Остается верить в чудо.

— Не страдайте. Я знал даже волшебников, которые не верили в чудо, — сказал Маэстро.

— Вы знали волшебников? — переспросил я.

Глупо. Если Маэстро верит в волшебство, разумеется, он верит и в волшебников.

— И даже большинство волшебников, — хмыкнул Маэстро, — таково. Они не верят в чудо, хотя творят его своими руками. Для них волшебство — рутинная реальность...

— Здесь бывают волшебники? — спросил я.

Маэстро рассмеялся.

— О, здесь — нет. Никогда. Арена иллюзиона — единственное в мире место, где вы можете спрятаться от волшебного мира и он вас никогда не найдет, даже будь вы всемирно известны. Волшебники, знаете ли, не признают магловских знаменитостей. Особенно фокусников... Фокусники для магов — последние шарлатаны, издевающиеся над самим фактом магии! Магловский фокус — это величайшее оскорбление. Как поддельное золото. Шулерство.

Я не всегда понимаю, о чем говорит Маэстро, но неважно.

— Да, — продолжал Маэстро, — на арене цирка вы можете на глазах толпы

маглов творить чудеса, и ничем не рисковать, потому что это единственное место, где маглы в чудеса не верят. Вы будете колдовать, а они — не верить собственным глазам. И не найдется даже десяти поверивших... даже одного — и это счастье. Если бы такой нашелся, я прямо с арены за нарушение Статута секретности попал бы в Азкабан!

— Куда, Маэстро? — спросил я.

— Неважно. Забудьте. Я стал заговариваться от усталости.

— Простите, я совсем утомил вас, Маэстро, — сказал я.

Маэстро взмахом руки отпустил меня.

Я вышел, но оглянулся — Маэстро, сложив пальцы на груди, смотрел в ночной город.

— Вам нельзя утомляться, нас ждут Париж и Ницца, — напомнил я.

— Благодарю вас, Перкинс. Вы так подняли мне настроение, — огрызнулся Маэстро.

Да, характер у Маэстро тяжелый, как у любого гения, и иногда хочется порвать контракт и уйти. Но это проходит. Если я, всем на удивление, уже десять лет выдерживаю Маэстро — надеюсь выдержать еще сто двадцать лет!

___________________

Thank you for the Magic! — англ. "Спасибо Вам за магию"