Decadence (гет)

От автора: Прошу прощения за столь долгое отсутсвие, надеюсь, эта глава хоть на долю оправдает ваше долгое ожидание.

______________

Зал был практически пустым, лишь двое мужчин, приехавших откуда-то из Восточной Европы, сидела за столом и не спеша заканчивала ленч. Джонатан меланхолично наблюдал за ними из-за барной стойки, машинально вытирая полотенцем и без того чистый стакан. Остальные постояльцы уже давно разошлись по своим делам и вряд ли появятся раньше, чем к обеду, так что ближайшие насколько часов обещали быть очень и очень скучными.

Несмотря на свое колоритное название и не слишком удачное расположение, трактир пользовался популярностью среди волшебников. Конечно, с «Дырявым Котлом» «Тупик» мог состязаться разве что в качестве предоставляемых услуг, но недостатка в желающих снять комнату или просто спокойно поесть или выпить после рабочего дня за вполне умеренную плату трактир явно не испытывал. В основном, посетителями «Тупика» были молодые люди, работающие в Лондоне или его окрестностях, которые пока не могли себе позволить собственное жилье. Частыми гостями были и иностранцы, прибывшие в столицу по делам, которых отпугнули заоблачные цены «Метрополии». Специально для таких волшебников у входа в гостиницу дежурили местные мальчуганы, которые за соответствующую плату провожали будущих постояльцев до трактира. Попадались и откровенно подозрительные личности, с удовольствием пользовавшиеся тем, что в «Тупике» не было принято задавать лишние вопросы, особенно если постоялец щедро приплачивает поверх обычного. Такие клиенты Джону нравились больше всего: их практически не было видно и слышно, да и хлопот они доставляли гораздо меньше, чем другие жильцы.

В общем, Джон был вполне довольным своей новой жизнью. Работа в трактире не была тяжелой, и у него оставалось много свободного времени, в основном — по ночам, чтобы заполнять пробелы в своем школьном образовании, не говоря уже о том, что у него был стабильный, пускай и не слишком большой, доход и крыша над головой. Месяц назад он, благодаря Антонину, с которым у него в последнее время установились приятельско-наставнические отношения, стал легальным гражданином Магической Британии. Теперь Джонатан Донн в архивах Министерства числился как «полнокровный волшебник, родившийся 7 апреля 1944 года. При регистрации воспользовался «Правом основания Рода». Ритуал, подтверждающий основание Рода, не пройден. Родители, Маргарет и Джозеф Майлз, погибли в результате массовых беспорядков в Шринагаре во время Первой индо-пакистанской войны. Обучался самостоятельно, экзамены в Министерстве, подтверждающие магические навыки, не проходил. Лицензия на аппарирование отсутствует. Приехал в Англию в октябре 1969 года из-за «нарастающей социальной напряженности на родине». Текущий адрес и место работы: Старый Лондон, Торговая улица 78, трактир «Тупик». Клиентом банка «Гринготс» не является, финансовое положение неопределенное».

Джонатан до сих пор помнил тот вечер, когда Долохов, как обычно, объявился в трактире ближе к закрытию. Для них собрания за бутылкой виски стали своеобразной традицией приятного убивания остатков дня, сопровождаемого разговорами, точнее, монологами Долохова, в которые Джон изредка вставлял несколько слов. Донн искренне не понимал, почему этот мужчина проявляет к нему такой явный интерес, но рисковать таким ценным источником информации о Магическом Мире было бы с его стороны, по меньшей мере, глупо, и поэтому Джон продолжал участвовать в этих играх, выжидая.

Долохов в тот вечер был на удивление немногословен, и лишь на следующий день Джонатан понял причину такого странного поведения своего знакомого, когда обнаружил на своем столе конверт из Министерства, в котором лежал официальный документ со всеми печатями, подтверждающий то, что Джонатан Донн является полноправным гражданином Магической Британии. Когда же этим же вечером Джон вскользь в разговоре с Антонином упомянул о том, что ему пришло письмо из Министерства, мужчина лишь понимающе улыбнулся и, как и всегда, многозначительно произнес всего одну фразу: «Вот видишь, Джон, что значит иметь знакомство с нужными людьми. Советую тебе получше изучить его содержимое, вдруг пригодится».

Протяжно скрипнула дверь, и Джон, оторвавшись от воспоминаний, поднял глаза, чтобы поприветствовать первого посетителя за сегодняшнее утро. Мужчина не стал скрывать удивления на своем лице, когда узнал вошедшего: Антонин Долохов никогда не показывался в «Тупике» в такую рань.

— Тони, мой дорогой друг! — Донн вышел из-за стойки, разведя руки в приветствии. — Ты ли это, или мои глаза подводят меня? Ты никогда не показываешься при свете солнца, и я специально для тебя отыскал пару серебряных ножей.

— Сколько тебе раз говорить, чтобы ты не называл меня этим именем? — Угрюмо ухмыльнулся Антонин, но все же пожал протянутую ему руку.

— Ты пришел по делам или просто решил меня проведать? — Джон жестом указал на пустой стол, но Долохов лишь покачал головой.

— Без твоей самовлюбленной рожи я как-нибудь прожил бы, — Долохов угрюмо оглядел пустой зал. — Мойра еще не вернулась?

— Должна со дня на день. В последнем письме она говорила, что мать Абеля совсем плоха, — Джон, скривив губы, продолжил.— Едва ли старушка протянет еще несколько дней.

Антонин удивленно посмотрел на своего собеседника:

— Говоришь так, будто тебе жалко незнакомую тебе старуху.

— А что, если так? — с вызовом в голосе спросил Джон. — Какой толк лежать, прикованным к постели, и медленно угасать без какого-либо шанса на выздоровление? Они называют это гуманизмом, уважением к человеческой жизни, но не гуманнее ли будет одним взмахом палочки прекратить ее мучения?

— Мало кому захочется ради милосердия к старухе пятнадцать лет прозябать в Азкабане, — Долохов внимательно провел взглядом прошедших мимо них мужчин. — Или ты забыл, что грязнокровка Лич...?

— Первым своим указом запретил использование Непростительных в медицинских целях, объявив тем самым Войну Традициям, — поспешно прервал его Джон. Выслушивать очередную многочасовую лекцию на эту тему сейчас ему особенно не хотелось. — Но я не понимаю, к чему...?

— К чему я клоню? — по тону мужчины Джон понял, что ответ на этот вопрос он не получит. — У тебя сейчас нет никаких дел? — Джон отрицательно покачал головой. — Отлично, тогда пойдем со мной, познакомишься кое с кем.

Долохов широкой походкой направился в сторону двери, и Джон последовал за ним, оставив на столе полотенце. Уже находясь на улице, Донн вспомнил, что забыл надеть мантию. И, хотя на улице уже было достаточно тепло, чтобы спокойно ходить в одном костюме, появляться в обществе без мантии для волшебника считалось одним из проявления неуважения к устоявшимся традициям.

— Тайни! — Джон поспешно вызвал домовика, старясь не встречаться взглядом с Антонином.

Услужливый эльф в ту же секунду появился перед ним, склонив крохотную голову в ожидании его приказа.

— Хозяин вызывал Тайни? — звонким голосом пролепетало существо.

— Да. Принеси мне мою мантию и проследи за порядком. Я скоро вернусь.

Существо еще раз поклонилось и исчезло с легким хлопком. Джон успел перевернуть табличку на двери, прежде чем за его спиной прозвучал еще один хлопок.

— Тайни еще нужен хозяину? — существо бережно держало в руках простую черную мантию, будто она была сделана из шелка акромантула.

Джон забрал мантию из рук домовика и одним резким движением накинул ее себе на плечи.

— Проследи, чтобы к обеду баранина была готова. Можешь идти.

Существо, поклонившись, растворилось в воздухе, и Джон, просовывая руки в рукава, повернулся к стоящему рядом Долохову.

— И с кем же ты хочешь меня познакомить?

— О, он тебе понравится, обещаю, — неприкрытая ненависть в голосе Антонина была красноречивей сотни эпитетов. — Что ты знаешь о семье Диггори?

* * *

Королевская площадь была практически заполнена, лишь небольшой участок перед «Метрополией» пустовал, и то лишь только благодаря отряду авроров, живой стеной ограждавшему величественную гостиницу от собравшейся на площади толпы. Джон и Антонин подошли к ней со стороны Торговой улицы и встали в отдалении, не спеша приближаться к собравшимся.

Люди, пришедшие на площадь, представляли собой жалкое зрелище. Оборванцы всех полов и возрастов, от женщин и грудных детей до пожилых стариков; одежды, если то, что они носили можно было назвать одеждами, на многих были истрепаны и изорваны, будто они годами скитались по дорогам от города к городу в надежде на новом месте найти для себя лучшую судьбу.

Запах грязных и потных тел дошел до носа Джона, и мужчина невольно поморщился, вызвав улыбку на губах Долохова. Донн не знал, что именно нашел смешным его спутник: внешний вид стоящих на площади людей или его реакцию — но выяснить это не решился.

— Кто они? — поинтересовался у Долохова Джон, кивнув головой в сторону толпы.

Антонин перевел взгляд с него на оборванцев. Лицо мужчины стало непроницаемым, и Джону было сложно понять, о чем думает сейчас стоящий перед ним человек.

— Беженцы, как и ты, которым не столь повезло в жизни, — нейтральным тоном произнес Долохов. — После войны с Гриндевальдом Британская Магическая Империя стала трещать по швам, а вскоре и вовсе распалась. Многим просто не нашлось места там, где еще несколько лет назад они были полными хозяевами жизни. Мало у кого хватило денег при себе, чтобы обосноваться на новом месте после того, как все их золото новоиспеченные правительства объявили национальной собственностью. У большинства же их просто не было. Кто-то бежал от резни, устроенной в Африке получившими свободу бывшими рабами. Другие, более счастливые, были вынуждены вернуться в метрополию из Индии, бывшей кузницы величия Империи, когда им недвусмысленно намекнули, что не станут особенно горевать, когда бывшие люди второго сорта ворвутся в их дом, чтобы найти, чем поживиться.

Джон всматривался в загорелые усталые лица собравшихся на площади, надеясь увидеть в них что-нибудь, кроме отчаяния.

— Но Британия приняла их далеко не с распростертыми объятиями. Кому нужны лишние голодные рты, когда денег едва хватает, чтобы самим сводить концы с концами? Некоторых уже почти пятнадцать лет кормят обещаниями о крыше над головой, но пока все, что они видят — это лагерь на двадцать тысяч человек под Лидсом и жалкие крохи вместо еды.

— Но почему они все здесь, на Королевской площади?

— Грязнокровка Лич хотел построить на месте Торговой улицы и в других крупных городах подобие магловских домов, в несколько этажей, в которых будут жить десятки семей. Ты представляешь, Джон, десятки магических семей живущих под одной крышей! — Долохов едва не дал голосу подняться опасно громко, учитывая близость людей, о которых он говорил. — О чем они думали, гиппогриф их всех раздери?

— Что ты хочешь от грязнокровки? — Джон презрительно плюнул на землю. Он многое еще не знал о Магическом Мире, но одно он знал точно: не стоит слишком легкомысленно относиться к Магии, будто она — лишь инструмент в руке волшебника. Она слишком многогранна и зачастую неподвластна пониманию, но благодаря многим поколениям волшебников были созданы Традиции, нарушить которые являлось преступлением против самих основ мироздания. Одной из краеугольных Традиций, наряду с Родом, был Дом.

Дом для каждой семьи являлся священным местом, где каждая крупица была пропитана магией Рода, защищавшем и хранившем своих обитателей. Для того, чтобы дом стал Домом, требовались многие поколения волшебников, родившиеся и прожившие свою жизнь под его крышей, и потерять свой Дом считалось большим несчастьем для каждого волшебника. Собрать под крышей одного здания десятки магических семей, назвать это их домом, — никто не мог предугадать, чем это обернется, но в том, что последствия будут трагическими, был уверен каждый, кто чтил Традиции.

— О нет, мой дорогой друг, тут ты не прав, полагая, что грязнокровка Лич действовал один, — за ледяным голосом Долохова была отчетливо слышна плохо скрываемая ярость. — За ним стояли очень влиятельные люди, иначе он бы никогда не стал министром, уж поверь мне. Пруэтты, хотя и обеднели, но еще не растратили остатки былого влияния. А уж когда их поддерживают Диггори, МакМилланы, Уизли, Поттеры, Боунсы и Лонгботтомы с Эбботами при негласном одобрении бородача, то сложно им что-либо противопоставить. Другие чистокровные слишком были заняты грызней друг с другом, чтобы успеть выставить единого кандидата к выборам. Так грязнокровка Лич стал первым маглорожденным, — это слово из уст Долохова звучало как самое страшное оскорбление, — министром.

— Но уже почти два года, как на посту министра его сменил Элдрич Диггори, — неуверенно произнес Джон.

— Не думай, что со сменой руководителя курс изменился. Сейчас ты познакомишься с его братом, Освином, — Антонин указал рукой в сторону центра площади, где на самодельную деревянную сцену взбирался человек в длинной белоснежной мантии в сопровождении трех авроров.

Площадь разразилась приветственными криками и овациями, постепенно перераставшими в одобрительный гул. Джон просил беглый взгляд на стоящего рядом Долохова, но его отвлек внезапно раздавшийся из ниоткуда громкий мужской голос:

— Леди и джентльмены, друзья, братья и сестры, приветствую всех вас, собравшихся в этот знаменательный день на Королевской площади, от имени моего брата, министра магии Элдрича Диггори! — затихшая было толпа вновь раздалась овациями. Мужчина в белом приветственно поднял руку и несколько раз поклонился, но собравшиеся на площади люди никак не хотели успокаиваться. Усиленный Sonorus`ом голос мужчины в белом буквально тонул в приветственных криках. Казалось, что еще чуть-чуть, и радость, которая переполняла окруживших трибуну волшебников, превратиться в куда более опасное чувство, и тогда ситуация выйдет из-под контроля, но на помощь слегка оторопевшему волшебнику в белом пришел один из авроров. Мужчина поднял руку вверх, и из его палочки вырвался ослепительный столп искр, на короткое мгновение заставивший всех людей на площади, включая стоящих в отдалении Джона и Антонина, зажмуриться. Почти потерявшая рассудок от радости толпа практически в один момент пришла в себя и гул, наполнявший площадь, стал стихать сам собой.

Джон, все еще щурясь после вспышки, посмотрел на стоящего рядом с ним невозмутимого мужчину. Антонин, будто почувствовав этот взгляд, повернулся к нему.

— Кажется, шоу обещает быть интересным. Держи палочку наготове, мало ли что может случиться, — тон, с которым была произнесена последняя фраза, явно не обещал ничего хорошего. Похоже, что Долохов в очередной раз знал гораздо больше, чем говорил, предпочитая наслаждаться неосведомленностью своего своеобразного компаньона.

Джон саркастически поднял бровь, но все же послушался совета своего старшего товарища и нащупал в кармане мантии прохладную древесину волшебной палочки. Взгляд его, как и всех собравшихся на площади, был направлен на мужчину в белом, который как раз готовился повторно начать свое выступление.

Освин Диггори, надо отдать ему должное, был хорошим оратором. Джонатан внимательно слушал речь мужчины, в малейших подробностях описывающего будущее Торговой улицы: огромные по волшебным меркам «многосемейные дома», обустроенные по самым современным стандартам, буквально вырастали из-под земли у него на глазах, преображая до неузнаваемости успевшую ему приглянуться своей неказистостью и неторопливостью жизни улицу. Собравшиеся на площади тоже, казалось, были очарованны открывающимися перед ними перспективами — Джон это видел по глазам стоящих рядом с ним, и, не смотря на внутреннее несогласие с планами реконструкции, никакой враждебности по отношению к ним мужчина не ощущал. В конце концов, они всего лишь хотели иметь твердую крышу над головой для себя и своих семей.

Речь мужчины неожиданно оборвалась, и над заполненной площадью повисла неловкая тишина. Джон перевел взгляд с симпатичной молодой ведьмы, лицо которой он рассматривал последние несколько минут, на трибуну, где мужчина в белом о чем-то оживленно разговаривал с подошедшим к нему волшебником. Неожиданная пауза затягивалась, и до ушей путешественника во времени стали долетать обеспокоенные голоса стоящих неподалеку волшебников. Наконец, когда откуда-то из центра толпы уже начали раздаваться раздраженные крики возгласы, требующие объяснения происходящего, брат министра вновь повернулся лицом к собравшимся на площади волшебникам и, после небольшой паузы, продолжил:

— Прошу минуту внимания! — уже по первым словам, произнесенным мужчиной, по тому тону, с которым они были сказаны, Джон понял, что та новость, которую сейчас собирался сообщить волшебник, была далеко не из приятных. — Только что мне сообщили, что голосование в Визенгамоте завершилось. К сожалению, я вынужден вас проинформировать, что Собрание Лордов отклонило проект, но я заверяю вас, что...

Голос мужчины утонул в оглушительном гуле толпы. Со всех сторон на волшебника, еще несколько минут назад бывшего любимцем публики, сыпались обвинения, ругательства и проклятия. Джон, уже собравшийся насладиться отличным шоу, вдруг почувствовал, что на его плече лежит чья-то ладонь. Обернувшись, мужчина увидел ухмыляющееся лицо Долохова.

— Пойдем отсюда, скоро здесь будет небезопасно, — Антонин выглядел так, будто не был ни на йоту удивлен таким поворотом событий, и почему-то Джону начало казаться, что его спутник заранее знал, чем все закончится, и поэтому не преминул случаем понаблюдать за прилюдным унижением брата министра магии. — По такому случаю я предлагаю пропустить по паре стаканов лучшего виски из запасов Мойры. Что скажешь?

Улыбнувшись нездоровой тяге своего спутника к алкоголю до полудня, Джон лишь покачал головой и неторопливым шагом направился по Торговой улице в сторону трактира. Почему-то его не покидало ощущение, что так просто все это не закончится.

* * *

Старший аврор Аластор Муди с задумчивым видом сидел за своим рабочим столом, пожалуй, в сотый раз за последний месяц просматривая отчет о случившемся в Ланкаширском лесу. Дело за номером 109844, как и положено в случаях, когда происходит что-то выходящее из ряда вон, быстро перешло к невыразимцам и благополучно было похоронено на одной из многочисленных полок архива Отдела Тайн. Конечно, может эти заносчивые головастики и нашли какое-либо объяснение происшедшему в том чертовом лесу, да только делиться своими находками они явно не спешили. Прошло почти полгода, а папка в руках мужчины не стала толще ни на одну страницу.

Аластор мысленно выругался, поминая добрым словом своих «коллег», и, открыв папку, принялся читать. Первый листок — отчет штатного коронера, Мелани Гриффитс. Ровный, почти каллиграфический подчерк — явно работа самопишущего пера, подаренного ей вскладчину на прошлый день рождения.

«31 октября 1969 года, Отдел судебно-медицинской экспертизы, коронер Гриффитс. Время: 18:25. Объект: неизвестный мужчина, предположительно — волшебник неизвестного статуса. Предполагаемая причина смерти: неизвестное заклятие, сходное по своей форме воздействия на организм с заклятием Cruciatus.

Предположительный возраст объекта — сорок, максимум — сорок пять лет. Темно-русые волосы, серые глаза. Рост — шесть футов один дюйм, вес — двести девять фунтов. Состояние мышц и избыточная жировая прослойка указывают на малоактивный образ жизни. Судя по состоянию кожи рук и лица, объект занимался низкоквалифицированным трудом или продолжительное время находился в неблагоприятных климатических условиях. Под ногтями, а также на костяшках пальцев рук объекта обнаружена человеческая кровь неизвестного происхождения. Более точный анализ невозможен, так как со времени происшествия прошло более двенадцати часов, но, судя по положению мест, в которых она была обнаружена, и характерным кровоподтекам и ссадинам на теле объекта можно предположить, что кровь неизвестного попала на тело объекта в результате борьбы.

Вскрытие тела показало наличие несовместимых с жизнью повреждений нервной системы, вызвавших массовое разрушение клеток головного мозга объекта, что подтверждает ранее высказанное предположение о причине смерти. Характер повреждений, а также типичные внешние признаки позволяют с уверенностью сказать, что объект умер в результате длительного и интенсивного воздействия сильного темномагического заклятия, сходного по своему принципу действия с заклятием Crucio. Исходя из состояния тела, предположительно время смерти объекта — от нуля до трех часов ночи тридцатого октября.

Осмотр остальных внутренних органов показал, что...»

Дальше шло маловажное для расследование описание внутренностей неизвестного мужчины, которое легко сводилось к тому, что неизвестный питал чрезмерную тягу к жирной пище и алкоголю.

Аластор отложил в сторону листок и взял в руки следующую страницу. Отчет младшего аврора Боунс содержал в себе еще меньше полезной информации, чем писанина коронера. Остаточный магический фон от неизвестного выброса сделал невозможным установление магических сигнатур. Единственным, что команде подающего надежды аврора удалось установить, были слабые остаточные следы палочковой магии, ведущие из глубины леса к тому месту, где был обнаружен труп. Осмотр места вокруг тела также проливал мало света на произошедшее той ночью: следы борьбы на земле, лохмотья, которые язык не поворачивался назвать одеждой, лежащие неподалеку от тела и явно гораздо больше подходящие по размеру подростку, нежели безымянному телу.

Опытный аврор уже собрался взяться за бессмысленную трату бумаги, которую представлял из себя отчет МакАлистера и О`Брайана из резервации оборотней, как вдруг из динамика в коридоре раздался легкий треск, безжалостной силой выдернувший мужчину из его бесплодной погони за призраками в реальность. Через несколько секунд треск прекратился, и, как только из динамика зазвучал спокойный мужской голос, Аластор понял, что скучное прозябание в уютном кабинете закончилось. Губы мужчины расплылись в жутковатой ухмылке.

* * *

Наконец, последний клиент нетрезвой походкой направился в сторону двери и вскоре исчез в опустившейся на город ночи. Джон с усталым видом осмотрел опустевшее помещение и, облокотившись на стойку, шумно выдохнул. Что уж говорить, сегодняшний день он запомнит надолго, это уж точно. А началось все с выступления Освина Диггори на Королевской площади, приуроченного к собранию Визенгамота, на котором главы самых влиятельных магических семей Британии должны были обсудить вопрос реконструкции Торговой улицы и застройку ее «многосемейными домами». Сторонники этого амбициозного проекта решили начать свой митинг пораньше и уже за два часа до начала сессии собрали на площади несколько тысяч беженцев. Чего именно организаторы хотели этим добиться — неизвестно, и Джону оставалось только догадываться о причинах, побудивших их на этот, как оказалось, довольно безрассудный шаг. Возможно, они хотели оказать психологическое давление на собравшихся неподалеку лордов и леди, заставив одних разжалобиться от одного вида толпы жалких, обездоленных людей, а других — испугаться, ведь собравшимся на площади уже давно нечего было терять. А, может быть, они были настолько уверены в своей победе, что даже не думали о том, что может случиться, если голосование сложится не в их пользу.

Волшебное радио целый день не умолкало. Британская Новостная Станция, которая в обычные дни навевала на Джона смертельную скуку, смаковала такое громкое событие, как только могла. Практически до самого конца эфира почти без перерыва шли новости, так или иначе связанные с провалом плана расселения беженцев:

«Амбициозный проект, ставший одним из главных пунктов предвыборной программы бывшего министра магии Нобби Лича, был отклонен Визенгамотом в декабре шестьдесят седьмого года, и с тех пор о нем не было практически ничего слышно. До сегодняшнего дня, когда на очередном собрании лордов, министр магии Элдрич Диггори вновь, неожиданно для всех, вынес его на обсуждение. Предложение министра тут же было поддержано лордом Боунсом и лордом Поттером, и перед собравшимися был представлен обновленный вариант проекта. После трехчасового обсуждения, несколько раз перераставшего в ожесточенные споры, проект был вынесен на голосование. За проект было отдано пятьдесят два голоса, против — шестьдесят один при десяти воздержавшихся. Таким образом, попытка министра решить этот серьезный вопрос такими радикальными мерами окончилась неудачей. Напоминаем вам, что неопределенность в вопросе с беженцами...»,

«Министр магии Элдрич Диггори отказался давать интервью, заявив нашему репортеру, что он «сожалеет о том, что магическое общество Британии не готово пойти на встречу находящимся в бедственном положении согражданам, ставя предубеждения важнее судьбы людей». Брат министра, лорд Освин Диггори...»,

«Лорд Абраксас Малфой, один из самых ярых противников проэкта реконструкции Торговой улици, выходил из зала заседаний в явно хорошем настроении. Сославшись на неотложные дела, лорд Малфой ограничился лишь коротким интервью: «Я счастлив, что многоуважаемые члены Визенгамота сегодня руководствовались разумом и здравым смыслом и в итоге сделали правильный выбор, тем самым оставив неизменными сложившиеся в нашем обществе традиции, которые дороги каждому уважающему себя волшебнику». Сэр Поллукс Блэк, представлявший на собрании своего брата, лорда Арктуруса Блэка, не имевшего возможности присутствовать в здании Министерства в связи с болезнью своей супруги, был более категоричен в своих словах: «Я считаю, что это полное безрассудство — ставить подобные эксперименты на своих согражданах. Если бы министр Диггори действительно заботился о судьбе беженцев, ему бы стоило ускорить процесс строительства традиционного жилья для беженцев согласно проекту, принятому Визенгамотом почти десять лет назад, однако вместо этого мы видим лишь безумные планы, основанные на опасных заблуждениях». Наш штатный политический эксперт, Джереми Карлайл, с которым нам только что удалось выйти на связь, считает, что слова...»,

«Из нашего достоверного источника в Министерстве нам только что стало известно о том, что весь личный состав Аврората в экстренном порядке был отправлен на урегулирование ситуации в лагере для беженцев Кэмп Хоуп. Официальные лица пока не дают никаких комментариев, однако наш источник сообщает о том, что обстановка в лагере весьма напряженная. Мы будем держать вас в курсе развития событий в Кэмп Хоуп, а пока напоминаем вам, что в восемь часов в прямом эфире нашей станции прозвучит эксклюзивное интервью с лордом Карлусом Поттером, согласившемся ответить на вопросы нашей ведущей, Саманты Грей...».

Джон покосился на висящий в углу приемник, из динамика которого лилась легкая музыка какой-то популярной среди молодежи мальчиковой группы, и, одним движением палочки открыв встроенный в деревянную стойку ящик, принялся подсчитывать сегодняшнюю выручку. Наконец, аккуратно уложенные в стопочки монеты отправились обратно в своеобразную кассу, и Джон, не сдержавшись от удивления, присвистнул. Семь галлеонов, шесть сиклей и десять кнатов — почти что двойная дневная выручка, но и клиентов сегодня было настолько много, что от усталости Джон был готов лечь спать прямо здесь, на полу, используя фартук вместо подушки.

С кухни раздавались звуки моющейся посуды: Тайни работал без перерыва почти целый день, и Джон, хотя он и не разделял идеи Г.А.В.Н.Э., решил не нагружать и без того уставшего домовика дополнительной работой. Так как бытовые чары — одни из самых простых заклинаний, разработанные специально таким образом, что даже самая неспособная в обучении магии домохозяйка смогла бы достойным образом вести домашнее хозяйство, так что времени и сил на то, чтобы убрать зал, у него должно было уйти не много.

Пара взмахов кистью и стол приобрел презентабельный вид. Довольный результатом своей работы, Джон направился к следующему столику, как вдруг у него за спиной раздался слабый звон колокольчика. По всей видимости, кто-то из клиентов в пылу празднования оставил в трактире что-нибудь ценное, такое часто случалось, и поэтому Джон даже не стал оборачиваться на звук, продолжая уборку.

— Мы уже закрылись, так что забирайте свои вещи побыстрее и проваливайте, — фраза вышла резче, чем планировалось, но в тот момент Джона мало интересовали правила приличия.

Вместо привычных пьяных извинений про потерянное обручальное кольцо или ругательств в ответ на грубые слова мужчины, или другой подобной ерунды, ответом ему была тишина. Мэри Остин под аккомпанемент джазового оркестра пела о неразделенных чувствах к молодому укротителю драконов, сетуя на несправедливость любви. Эта песня, несмотря на приятный женский голос, была еще хуже, чем предыдущая, и Джон обернулся, чтобы переключить станцию на приемнике, а заодно и разобраться с непрошенным посетителем.

Но когда Джонатан повернулся лицом к двери, он не увидел человека, вошедшего в дверь несколько секунд назад. Зал был абсолютно пустым, в нем, кроме него самого, не было никого. Конечно, ему могло показаться, что в дверь кто-то вошел, после такого тяжелого дня это было бы не слишком удивительно, и все же Джон был готов поклясться, что отчетливо слышал звон колокольчика, висящего над дверью.

Краем глаза Джонатан заметил слабую рябь в воздухе, словно в жаркий летний день над раскаленным асфальтом. Этот образ показался ему знакомым, будто он когда-то уже видел такое, но вот когда.... Воздух снова покрылся мелкой рябью, которая, казалось, медленно перемещалась в пространстве, словно живая. Джон быстро перевел взгляд на то место, где только что была рябь, но в тот же момент, как он повернул голову, воздух снова стал абсолютно прозрачным.

— Какого дракла...,— яркий красный луч, возникший прямо из воздуха, оборвал Джона на полуслове. Даже спустя годы навыки, полученные на квиддичных тренировках, дали о себе знать, и Джон едва успел отклонить свое тело с траектории полета луча. Обездвиживающее заклятие пролетело в нескольких дюймах от его плеча, но в ту же секунду из совершенно противоположного края комнаты в сторону мужчины полетел второй Stupefy. Времени уклоняться не было, и Джон неуклюже повалился на пол, увлекая за собой деревянный стол. Этот неловкий маневр, возможно, спас ему жизнь, так как заклинание пронеслось где-то сверху, едва не задев стол, за которым Джонатан поспешил укрыться.

Теперь никаких сомнений у него не было, эта рябь в воздухе была чьим-то телом, скрытым под дизиллюминациоными чарами. И кто бы ни был скрыт за этими чарами, они явно не были настроены на разговоры.

— Зачем было торопиться, идиот! — хриплый мужской голос раздался откуда-то справа от Джона, видимо, это говорил тот, второй, чье присутствие Джон не заметил.

— Он заметил меня, что мне оставалось делать? — в голосе мужчины слева явно проскакивали нотки истерики.

— Стоять спокойно и не шевелиться, кретин! — Правый, как его мысленно решил называть Джон, был не на шутку рассержен своим нерадивым напарником. — Обойди его со стороны, попробует высунуться — я его сразу угомоню.

Перспектива быть окруженным двумя невидимыми волшебниками мало прельщала Джона, однако рисковать и высовываться из-за стола было бы гораздо более опасной затеей — он не сомневался, что Правый, как только он попробует сделать это, тут же выпустит в него заклятием, и ему еще повезет, если это будет обычный Stupefy. У его противников было явное преимущество — он у них был как на ладони, в то время как они оставались практически невидимыми. Если бы только он как-то мог сравнять их шансы....

Свет, ну конечно же! Светильники в зале трактира, в отличие от других, популярных в обычных волшебных домах, зажигались не прикосновением к ним палочки, а старомодным, почти ушедшим из употребления заклинанием. Мойра даже гордилась этим фактом, ведь освещение в зале не меняли с самой постройки трактира, это, по ее словам, придавало помещению особый, старинный шарм. Заклинание, которое ежедневно раздражало Джона своей бессмысленностью, теперь впервые могло ему по-настоящему пригодиться.

Ухмыльнувшись, Джон сделал витиеватое движение палочкой и в то же мгновение зал погрузился во тьму. С правой стороны раздалась нецензурная брань.

— Что мне делать? Я ничего не вижу! — Левый явно не отличался наличием хоть каких-то мозгов и представлял гораздо меньшую угрозу, нежели его напарник. Судя по голосу, он был едва ли старше Джона, скорее всего, его ровесник.

— Идиот, палочка тебе на что? Или ты забыл, как Lumos использовать?

Нецензурная брань только усилилась, когда комнату рассек яркий пучок света, ударивший в правую от Джона стену.

— На него, на него свети, кретин ты безмозглый! — В спешке крикнул Правый, но было уже поздно.

Джон не стал выжидать более удобного момента и уже вскочил на ноги, готовый к бою. Прицелиться для Джона не составило никакого труда: кончик палочки Левого отчетливо светился в темноте зала, оставалось лишь взять немного правее и....

— Lacero*! — Заклинание сорвалось с палочки мужчины еще до того, как незваные гости смогли опомниться.

Раздался глухой чавкающий звук, в ту же секунду превратившийся в сдавленный хрип. Яркий луч, рассекавший темноту, дрогнул, а за тем и вовсе погас. Палочка выпала из руки волшебника, ударившись об пол с характерным стуком. Долей секунды позже раздался грохот, будто кто-то с силой двигал по полу что-то тяжелое, и тут же прекратился, оставив после себя слабое эхо.

— Ах ты сукин сын! Depulso! — Джон вовремя отпрыгнул в сторону, и заклинание угодило в стол, за которым мужчина прятался до этого. Ни в чем не повинная деревянная мебель со скоростью бладжера отлетела в стену и, ударившись, рассыпалась на мелкие щепки.

— Разбитый стол, с вас один галлеон и семь сиклей, — бросил Джон невидимому нападающему, внимательно всматриваясь в темноту.

— Reducto! — выкрикнул Правый. Заклинание пролетело в нескольких футах от Джона и с глухим звуком ударилось в стену, вырвав из нее кусок. — Reducto! Reducto! Reducto!

Заклинания летели почти подряд, однако в полной темноте неизвестному явно приходилось рассчитывать скорее на удачу, нежели на точность. Но, используя магию, мужчина совершал ту же ошибку, что и его напарник: он выдавал свое местоположение. Единственное, что было необходимо Джону — это пауза, так как заклятия летели вразнобой и каждый раз ему приходилось уворачиваться, чтобы не попасть под одно из них.

— Depulso! Lacero! Seco**! — прокричал Джон после того, как одно из заклятий пролетело в нескольких футах от него. Но Правый был быстр, даже через чур, и в этот раз у Джона не было времени на то, чтобы попытаться уклониться.

В панике, видя несущийся на него синий луч, Джонатан попытался прикрыться невербальным Protego, но его щит разлетелся в дребезги, и луч угодил ему в правое плечо. Все тело мужчины пронзила адская боль, словно его со всей силы влетел бладжер. Рука совершенно не слушалась, и волшебная палочка выпала из его ладони, с легким стуком покатившись куда-то в сторону.

— Accio палочка! — на этот раз безпалочковая магия сработала так, как надо, и Джон ощутил знакомое тепло древка в своей левой руке. Приготовившись уворачиваться от очередного заклинания, Джон несколько секунд всматривался в темноту, но без толку. Возможно, Правый решил сменить тактику и затаился, а, может, его цепочка заклятий так же угодила в цель, но проверять это сейчас у Джона не было никакого желания.

Неизвестно, сколько бы времени Джон вот так вот выжидал, разглядывая темноту, если бы в один момент дверь трактира не слетела с петель и из образовавшегося прохода в зал не ударили лучи магического света.

— Аврорат! Не двигаться! Всем стоять! Палочки на пол! — с такими криками очередные неизвестные ворвались внутрь трактира. Ну, хотя бы, в отличие от предыдущих, эти соизволили представиться, поэтому когда луч света выцепил стол, за которым все это время прятался Джон, то мужчина решил не испытывать судьбу и вылез из-за укрытия.

— Палочку на пол, немедленно! — Практически одновременно раздался хор голосов. Ему в лицо ударило сразу несколько лучей света, так что что-либо разглядеть у Джона не было никакой возможности.

— Руки за голову, медленно, чтобы я их видела! — Звонкий женский голос отчетливо выделялся на общем фоне, и Джон, как примерный джентльмен решил последовать приказу леди. Отбросив палочку в сторону, Джон медленно поднял левую руку за голову и приготовился к дальнейшим указам, но тут из левого угла комнаты, там, где предположительно должен был находиться Правый, раздался голос:

— Какого черта? О Боже.... Сэр, у него нет головы! Пресвятые угодники! — мужчина, нашедший, судя по всему тело Правого, не сдержался и высвободил содержимое своего желудка прямо на пол.

— Я все объясню, я вла..., — договорить Джону не дали. Возможно, было ошибкой делать шаг в сторону вооруженных представителей органов правопорядка в подобной ситуации, но практически одновременно в него ударили пять Stupefy`ев, отбросив Джона на пол уже в бессознательном состоянии.

_______

Примечания автора:

* Lacero (лат., примерный перевод — рвать) — темномагическое заклинание, при попадании в объект вырывает с корнем большую зону вокруг точки попадания.

** Seco — взято из фендома, схоже по действию с Sectumsempra, но слабее по своей силе.