Заглянуть в прошлое (гет)

Гермиона ужасно нервничала. Через несколько минут она зайдет в вагон Хогвартс-Экспресса, позволит себе расслабиться и забыть о двух неделях, которые так сильно повлияли на нее.

Почти неделю она знала Алиссию, которая всеми силами старалась создать для нее душевную обстановку. Это теплое отношение к себе можно получить лишь от родителей. Особенно от матери. Но ведь Алиссия даже не была с ней в родстве – зато так расположила к себе, что Грейнджер со слезами вспоминала о смерти такого светлого человека.

Почти недели хватило, чтобы сблизились такие непохожие люди, как Гермиона и Шарлотта. Та стала для Грейнджер опорой, когда другим не было дела до чужих переживаний. Веселый и жизнерадостный настрой был её частью. Гермионе казалось, что Шарлотта никогда не унывает и ищет во всем светлые стороны. Даже проклятие не омрачало её жизнь.

Почти неделю Гермиона задавалась вопросом: «что происходит с Натаниэлем?». Он редко выходил из своей комнаты, почти не ел. Едва ли это можно назвать нормальным существованием. Грейнджер даже хотелось вернуть те моменты, когда он спорил с ней, когда его глаза горели тем озорным огнем, который был у его тети. Просто хотелось увидеть прежнего Натаниэля, который не стал бы холодно смотреть, когда сталкиваешься с ним в коридоре. А знала ли она его настоящего? Может, то настроение совпало с её появлением? Но ведь так не должно быть. Он просто слишком сильно переживает потерю матери.

Почти неделю Гермиона старалась не думать о мистере Лайтвуде. Этот человек вызывал не лучшие мысли. Отвернуться от собственного сына из-за ошибки, от которой тот просто не мог отгородиться. А ведь Натаниэль был прав: Бенджамин сам допустил ошибку. Уже в это время многие знали, что перечить Темному Лорду было равносильно смерти. Вот только тот отомстил еще больнее – убил любимого человека, заставив близких страдать. Была бы Алиссия жива, если бы он согласился на метку?

Все мы совершаем роковые ошибки, за которые приходиться расплачиваться всем, что есть.

Почти две недели Гермиона расплачивается за свою ошибку. Стоило сразу отказаться от неблагодарной работы аврора. А еще стоило сразу бросить ту мрачную реальность, в которую превратился мир после победы. Все было не так радужно, как все предполагали. Возможно, эта ситуация и не плата вовсе, а награда. Своеобразный отпуск после всех тех проблем, что накатывали на них в последнее время.

– До встречи на каникулах, – Гермиона с улыбкой обратилась к Шарлотте, которая решила проводить ее до вокзала.

– Ну, может, мы и раньше увидимся, – Лайтвуд лукаво посмотрела на нее.

Грейнджер всегда восхищал этот взгляд, которым та одаривала всех окружающих. Неизведанные загадки всегда притягивали внимание людей, вот и Гермиона поддавалась её чарам. Да, казалось, что Шарлотта зачаровывает окружающих.

– О чем ты говоришь?

– Скоро узнаешь, – Шарлотта снисходительно улыбнулась и заправила Гермионе за ухо выбившуюся прядь волос. – Тайна теряет свой смысл, если раньше срока разгадать её.

– А разве тайна, в любом случае, не теряет его? – удивилась она.

– Нет, мой дорогой скептик, тайны бывают разными, и для каждой загадки требуется свое время. Это как с зельями: если передержишь, оно может испортиться или изменить свой состав.

– Как же заморочено, – Гермиона усмехнулась.

– Привыкай к этому, – Шарлотта театрально вздохнула. – А теперь нам придется попрощаться. Ты уж там не слишком занудствуй, а хоть как-то развлекайся и не забывай встряхивать своего брата.

– Постараюсь.

* * *

Гермиона зашла в пустое купе. Конечно же, мест было еще много, ведь, на удивление, Шарлотта оказалась пунктуальной особой и проводила ее без задержек. Осталось еще некоторое время до отбытия, которое Грейнджер решила провести с пользой: прочесть материал пятого курса.

Страницы учебника по Трансфигурации приятно шелестели, когда она листала содержание. Некоторые темы были ей знакомы с шестого курса, что немного удивляло: похоже, что образование движется в плохую сторону. Она хотела уже приступить к чтению, кода в купе постучалась рыжеволосая девушка и неуверенно спросила:

– Здесь не занято?

– Нет, – оживилась Гермиона. – Проходи.

Та лучезарно улыбнулась и шустро проскочила в купе, расположившись на соседнем месте.

– Меня зовут Лили Эванс, – задорно представилась новая знакомая. – А твое имя? Я не видела тебя в Хогвартсе.

– Гермиона Лайтвуд. Я только две недели в Лондоне, а отец определил меня в Хогвартс.

– И где ты училась до этого? – поинтересовалась Лили.

– Я не помню. Последние десять лет я считалась пропавшей без вести, но когда проснулась дома, оказалось, что десять лет моей жизни словно и не существовали.

– Мне так жаль, – в голосе Эванс было искреннее сочувствие. Она оправдывала все, что о ней говорили в будущем.

– Все нормально. За две недели я успела свыкнуться со своим положением, – Гермиона попыталась сделать вид, что улыбка тяжело далась ей. На самом же деле, само присутствие Лили вызывало ощущение радости и теплую улыбку.

Лили сразу же поняла, что эту тему лучше не затрагивать, и решила сменить её.

– На какой факультет хочешь поступить?

– Не знаю, это зависит от выбора шляпы.

– А мне шляпа предлагала еще и Рейвенкло, но я отказалась и решила поступить на Гриффиндор. Северус мне даже предлагал Слизерин, – тараторила Эванс.

Гермиона «для галочки» удивленно посмотрела на нее.

– Северус – это мой друг, но последнее время он стал отдаляться от меня и вечно ходит хмурым.

«А он когда-то был другим?», – мысленно удивилась Грейнджер.

– О, ты начинаешь читать Трансфигурацию? – её глаза «заблестели». – Всегда приятно встретить человека, который задумывается об учебе, ведь в этом году мы должны сдавать СОВ.

– Вербуешь в ряды зубрил нового человека? – ехидно поинтересовался парень, который слышал лишь конец диалога. Он нагло навалился на косяк двери. Черные волосы были безжалостно растрепаны, а карие глаза смотрели на мир сквозь круглые очки.

– Не хочешь посетить другое купе, а лучше другой вагон? – сдержано произнесла Лили.

«Не очень уж радостно складывались их отношения», – изумилась Гермиона, признав в нем Джеймса. О такой детали она не слышала, так что слегка опешила. На колдографиях, которые показывал Гарри, они были так счастливы, но сейчас…

– Если бы всё было так просто. Все места заняты, а поезд вот-вот отправится, – он самодовольно ухмыльнулся.

– Желаю удачи в поисках свободных мест, Поттер, – холодно произнесла Лили. Куда же подевалась тот настрой?

Джеймс слегка наклонился назад и громко прокричал:

– Ребята, я нашел свободные места! – сразу же после сказанного он бодро уселся напротив Гермионы.

– Джеймс Поттер, – без лишних слов представился отец Гарри. Именно в этот момент в купе завалились остальные Мародеры, весело переговариваясь о чем-то.

– О, привет, Лилс, и ты здесь? – удивился парень, в котором Гермиона узнала Сириуса Блэка.

– Привет, Лили, – вежливо поздоровался шатен, по всей вероятности, Ремус Люпин.

– И вам, ребята, – Эванс снова улыбалась.

– Новенькая? – удивился Сириус, который уже устроился рядом с Поттером, нагло разглядывая Грейнджер. Ремус же сел рядом с ней и Лили.

– Гермиона Лайтвуд, – второй раз за сегодня представилась она.

– Лайтвуд? Так и знал, – сказал Джеймс, довольный тем, что догадался.

Гермиона приподняла бровь в недоумении.

– Мама последнее время много говорит о твоей семье. В особенности, возмущена тем, что это дело скрывают от всех, – Ремус и Лили удивленно посмотрели на них. Сириус лишь хмыкнул: Альфард уже рассказал все. – Твоя тетя заходила к нам и лично сообщила о вашем трауре. Соболезную.

Джеймс пихнул Сириуса в бок. Спохватившись, тот выдавил:

– Прими мои соболезнования.

– Может, вы объясните, о чем идет речь? – не выдержала Лили.

– Примерно неделю назад на поместье Лайтвудов было совершено покушение, а Алиссия, мать Гермионы, погибла от рук Пожирателей Смерти.

Лили охнула и уже хотела что-то сказать, но Грейнджер опередила её:

– Если вы не против, я не горю желанием обсуждать эту тему.

– Ну, тогда я считаю своим святым долгом развеселить нашу новую знакомую, которую не угораздит попасть на Слизерин, – с энтузиазмом произнес Поттер.

* * *

Как и ожидалось, Джеймс и его вечная компания были очень веселыми. На какое-то мгновение Гермионе даже показалось, что она снова окунулась в те времена, когда они с Гарри и Роном общались. А вот потом она вспомнила, что её друзья еще даже не родились. Это было так непривычно. Возникало сжимающее грудь чувство – она потеряла их. И кто может гарантировать, что Гермиона найдет способ вернуться в свое время? Хотя… возможно, если выход не будет найден, останутся её новые друзья. Да, они стали друзьями, что за такой срок удивительно, но вполне нормально для таких, как Джеймс и Гарри. У них просто талант располагать к себе.

Сириус и Джеймс у Гермионы стали ассоциироваться с близнецами Уизли – неугомонные и веселые парни, которые уже успели подбросить в вагон Слизерина «подарок».

«С ними просто невозможно соскучиться», – то и дело мелькала мысль.

Лили же оказалась такой общительной, что не давала Гермионе ответить на все заданные ею же вопросы. Джеймс нагло ухмылялся и говорил: «Эванс от тебя теперь не отвяжется». Лили после этих слов в шутку обижалась, что, кстати говоря, подметила Гермиона.

При первом появлении Поттера Лили была, словно на иголках, старалась съязвить, но потом… она вместе со всеми смеялась над шутками Джеймса, будто и не было тех обид, которые, по всей видимости, таила Эванс. Гермиона, которая прекрасно знала, что эта парочка в будущем станет семьей, замечала все детали. Например, мимолетные взгляды Джеймса, брошенные на беззаботную Лили. Понимание в глазах Сириуса и Ремуса. Вот только сама Лили не замечала этого.

Ремус оказался застенчивым, чего не наблюдалось на третьем курсе Гермионы. Он всегда казался противоположностью «этому Ремусу». Хотя все мы с возрастом меняемся, так что не стоит вписывать других в рамки определенного поведения.

Как выяснилось, Питера с ними не было, потому что тот приедет позже из-за плохого состояния матери. При упоминании Петтигрю Сириус слегка скривился, но постарался скрыть это от других.

Сейчас Гермиона брела по поезду в поисках Натаниэля. Все же она не видела его еще с прошлого дня, когда он небрежно бросил короткое «Привет» и пошел дальше. Поиски не оказались напрасными, и она встретила его возле входа в купе. Лайтвуд отстраненно смотрел на пейзаж, который с большой скоростью менялся. Конечно, ей следовало не трогать его и вернуться к новым друзьям, но что-то подталкивало на этот поступок. Гермиона осторожно дотронулась до его плеча. Никакой реакции.

– Как ты? – глупый вопрос тоже не повлиял на него.

«Конечно же, он чувствует себя ужасно, о чем ты думала?!», – мысленно ругала себя Грейнджер. Она подошла к нему еще ближе и прижалась лбом к плечу парня.

– Как думаешь, сколько мне потребовалось времени, чтобы оправиться после смерти родителей?

Натаниэль какое-то время молчал, но слегка напрягся. Грейнджер уже и не помнила, сколько прошло минут, когда он все же прервал тишину:

– Ты до сих пор не оправилась – это видно по глазам. Когда ты думаешь, что другие не смотрят, в них можно заметить столько печали, что я задумывался, а не была ли ты на войне?

Гермиона вздрогнула. Она думала, что её скорбь, а по-другому это не назовешь, не была такой заметной. Друзья, которых она, скорее всего, больше не увидит. Родители, которым так и не получилось вернуть память. В голове всегда была мысль, что не так уж она и горюет о них, но если Натаниэль заметил обратное – стоит пересмотреть взгляд на ситуацию.

– Это так заметно? – выдавила она.

– Еще как, – Натаниэль хмыкнул, продолжая смотреть в окно.

– Может, на моем примере ты поймешь, что скорбь по близким людям не самое лучшее решение проблемы? – поинтересовалась Грейнджер.

Натаниэль вновь промолчал.

– У тебя есть Шарлотта, – она пыталась вразумить его. – А еще есть шанс, что твоя настоящая сестра вернется.

– Она никогда не вернется, – с горечью сказал Лайтвуд.

– Почему ты так в этом уверен? – начала возмущаться Гермиона.

– Потому что я знаю это.

– О чем ты говоришь? – она сглотнула, догадываясь об этом.

– Она умерла десять лет назад, но я не хотел огорчать родителей, которые сильно любили свою дочь, вот и придумал историю о стихийном выбросе магии.

Гермиона охнула.

– Она умерла у меня на руках, – он вздохнул и повернулся к Грейнджер. – Ну а мертвецов из могилы не вернуть.

– Какая прелесть, – послышался голос сзади. – Семейная идиллия.

Гермиона резко повернулась и встретилась с насмешливым взглядом Эридора.

– Что тебе здесь нужно? – грубо спросил Натаниэль.

– Я решил принести свои соболезнования, – все та же насмешка.

– Не сомневаюсь в твоих благородных побуждениях, но не хочешь ли ты развернуться и пойти куда…?

– Твоей матери не понравилось бы, что её сын так груб со своими однокурсниками, – Эйвери облокотился на стену вагона.

– Твоей матери не понравилось бы, что её сын стал подстилкой для ног Темного Лорда, – вторил ему Натаниэль.

– Следи за своим языком, Лайтвуд, – Эридор очень быстро вышел из себя. – Ах да, совсем забыл, что из-за метки твой отец выгонит тебя из дома, оставив без имени.

– Что здесь происходит? – вмешался в разговор только что подошедший Регулус. Он с интересом осмотрел присутствующих.

– Ничего особенного, Рег. Мы просто мило общались, – как ни в чем не бывало, ответил Эридор. – Еще я хотел спросить у мисс Лайтвуд о её самочувствии.

Натаниэль напрягся и бросил взгляд на Регулуса. Словно по команде, тот приветливо улыбнулся Эйвери.

– Ну, я думаю, что она хорошо держится, но её не стоит сейчас тревожить, – Блэк, не дожидаясь ответа, взял Гермиону за руку и повел к выходу из вагона.

Несколько раз она оборачивалась, но так и не смогла разобрать разговор Эйвери и Натаниэля. Регулус же настойчиво уводил её как можно дальше от этой компании.

– Что он тебе сказал? – не выдержала тишины Гермиона.

Регулус остановился и повернулся к ней.

– Твой брат не хочет, чтобы Эридор добрался и до тебя.

– Спасибо, но мне не нужен еще один защитник, – Грейнджер опустила взгляд. – Думаю, что ребята уже заждались меня.

Блэк отвернулся к окну.

– Компания, с которой общается Сириус, – догадался он.

– Да, – выдавила из себя Гермиона.

– Что же, поздравляю тебя, я рад, что у Мародеров пополнение.