Северное солнце (гет)

Молодому тупуа в последнее время казалось, что он познал отчаяние. Самое глубокое, самое настоящее. Человеческое. Настолько человеческое, насколько подобное может быть доступно духу-хранителю, раньше бывшему неумелым волчонком.

Кано. Имя неожиданно появившегося брата шамана — Кано. Волчонок. Еще даже не матерый волк, да и не будет это имя никогда означать взрослого зверя. Но у волчонка острые зубы, и тупуа очень не нравились взгляды, которые тот бросал на его подопечную. На Хозяйку. Нет. На Тали.

А Тали было плохо. Тупуа ощущал ее боль, слышал ее мысли, в которых нет-нет да и мелькала паническая идея просто лечь и умереть. «Сдохнуть» как говорила мысленно девушка. Забавно — девушка с красной кровью, какой не бывает у разумных существ… какой вообще не бывает в этом мире, со следом смерти на солас. Откуда бы ни пришла Тали, на той стороне она была мертва. Окончательно и бесповоротно, сама об этом даже не подозревая.

На следующий день после нападения туреху, Тали начало знобить. Дух-хранитель пытался забрать часть внутреннего холода, сейчас сжигавшего его подопечную, но он был слишком молод и мал, а связь с девушкой еще не стала достаточно прочной. До чего было проще, когда Хозяином становился обычный человек! Люди этого мира знали о тупуа с рождения, они принимали как данное их наличие за левым плечом и обращались в крайнем случае за помощью. Они просто знали, что дух-хранитель рядом. Вроде не замечая, но где-то подсознательно всегда поддерживая связь.

А Тали не знала. Тали забывала, что за ее плечом невидимо для всех горит ярко-синий огонек, готовый пожертвовать чем угодно, лишь бы защитить свою Хозяйку. Дух-хранитель он или как?

Дух-хранитель, безусловно, но из-за тонкой связи тупуа сейчас впадал в отчаяние. И казалось бы — куда еще падать, но когда Тали стало совсем плохо, когда шаман кинулся к ней и побледнел так, что туреху бы показались и то более смуглыми, дух-хранитель едва не погас, пытаясь удержать девушку в сознании.

Да, с утра Тали шла медленнее, но и шаман — Алиш, его зовут Алиш — двигался нисколько не быстрее. Ночное нападение вымотало их. Сначала девушку морозило немного, тупуа успевал забирать холод и выпускать его наружу, чтобы деревья вобрали стылый человеческий дух. Видимо, чтобы отвлечься, Хозяйка с ним заговорила.

\"Как тебя зовут?\"

Она уже задавала этот вопрос, но тупуа тогда промолчал, не зная, как ответить. Имя? У духов-хранителей никогда не было имени, иначе бы они начали слишком выделяться. Ведь имена даются живым существа, а он всего лишь тупуа, дух, то, что осталось от умершего волчонка. Тупуа не положены имена, зачем?

\"У меня нет и может быть имени\".

\"Да?\"

В голосе Тали звучало удивление. Искреннее, несмотря на мысли об ознобе. Тупуа непонимающе засветился чуть ярче — что он такого странного сказал? Ведь это правда… Имена никогда не даются просто так. Имена всегда что-то означают. «Алиш» — «всезнающий». Как раз имя для шамана, которому предстоит не только быть связующим звеном между миром людей и духов, но и защищать себе подобных от кровожадных демонов. А Тали… Что значит имя «Тали»?

\"Что значит ваше имя?\"

\"Твое. И зови меня Тали\".

Ворчание в ответ прозвучало очень забавно, хотя девушке явно было не весело.

\"Хватит обращаться ко мне как к королеве. Чувствую себя идиоткой\".

\"Что значит… твое… имя?\"

\"Имя? Кажется, «Рождество Господне» или как-то так. Еще «природная» или «родная». Это у меня родители обычно на именах для своих книжек зацикливаются. У них ведь вечно названия и имена играют большую роль\".

\"Но ведь это правда. Имя — это почти что жизнь. Если есть имя, значит, перед тобой живой. У турхеу нет имен и не будет. Ни у одного демона никогда не будет ни имени, ни даже просто прозвища. Одно название, которое уравнивает их\".

\"Как интересно\".

Кажется, в голосе отчетливо послышалось… ехидство? Да, люди называют это ехидством. Или язвительностью.

\"Тогда почему у тебя нет имени?\"

\"Я же не человек\".

Хотя появилось сомнение. Тупуа едва заметно замигал. Имя для живых, это правда. А он дух, существо мертвое… Существо с той стороны. Но… но он же мыслит. Знает. Делится этими знаниями со своей подопечной и просто с ней разговаривает, как может говорить человек с человеком. Тогда что?

\"Ты живой, даже если дух. У нас в мире призраки — это духи умерших людей, так что у них заведомо есть имена. А у всякой нечисти… Ну, я сама не сталкивалась, но читала — этой нечисти тоже дают имена. Если зло — когда его называешь, ты уже знаешь, что это за зло. А если добро — так друга и надо по имени звать, а не каким-то обобщенным «домовой», например. Домовые разные бывают\".

\"Домовой?\"

\"Ага. Это дух, который… охраняет, что ли, дом, квартиру. Дачу. Жилище, короче. И если с домовым дружить, то он может об опасностях предупреждать. Вообще хорошая нечисть, и имя ему обычно дают\".

\"На другой стороне тоже есть демоны?\"

Тали на мгновение замолчала, и тупуа замер, ожидая ответа. Откуда там демоны? На той стороне… Нет, не так. На той стороне только мертвые. Но мертвые демоны? А он кто? Он тоже мертвый. Не демон, а дух, но все равно мертвый. Туреху не мертвые, они просто демоны. А тупуа точно мертвые. И калоу-ву тоже мертвые. Тогда почему на этой стороне?

Дух-хранитель тревожно замерцал. Рождались неправильные вопросы, он сильно сомневался, что Гриан Да желал, чтобы тупуа задумывались об этом. Задумывались… Он разумное существо, а разумные существа не могут быть мертвыми. Или могут? Или что?

\"У тебя очень странные мысли, похоже\".

…Да. Но…

\"Ты — живое существо, — Тали пожала плечами, перебираясь через какой-то валежник, и тупуа подлетел вверх. — Ты говоришь со мной, хоть и мысленно. Ты разумен, жив… Такая форма жизни\".

\"Я родился из мертвого волчонка. Из души мертвого волчонка\".

\"Правда?\"

\"Да\".

\"Хм\".

Его подопечная потерла локти и поежилась. Дух-хранитель видел, что ей все холоднее, но согреть не мог, а оттягивать озноб становилось совсем тяжело.

\"И все равно ты живой, — упрямо ответила девушка. — Плохое сравнение, но ведь на могиле, например, может вырасти цветок. Потому что разложившийся труп — это удобрение, которое питает землю. И цветок сумеет прорасти\".

\"Странное сравнение, — кажется, это прозвучало озадаченно. Тупуа качнулся. — Я же не цветок. А цветок — не живое существо\".

\"А ты живое\".

\"Я…\"

Дух-хранитель ярко вспыхнул и тут же пригасил свет. Живой. Он — живой? Он, рожденный из мертвого — живой?

\"Душа ведь живая, — в мысленном голосе Тали звучала усталая улыбка. — И ты живой. У нас в религии душа считается бессмертной, она важнее, чем тело. Ты — душа. Ты живой. И тебе нужно имя. Какое ты хочешь?\"

\"Я… хочу?\"

\"Ну не я же! Ты не линх, я помню. Называть тебя тупуа тоже странно, это как туреху получается. Так как?\"

\"Не знаю\".

\"Блин. Что ж так холодно…\"

\"Осторожно!\"

Тали запнулась и едва не упала. Тупуа тревожно наблюдал, как шаман подбежал к спутнице, помог подняться на ноги и пробежался пальцами по солас. Дух-хранитель видел вспыхнувшие от прикосновений отблески на солас подопечной — разноцветные следы под черной полосой, следом смерти. Мутно-зеленые пятна не предвещали ничего хорошего.

— Холодно? — Алиш обнял ее за плечи, и тупуа завис над его рукой. Холодно… Ее озноб бьет, а шаман этого не видит. Не понимает. Но почему? Неужели…

Дух-хранитель уловил потоки солас и замер, когда над раненой рукой замерцало сиреневое пятно. Туреху. Из-за зубов демона! Яд на зубах убивал мгновенно, но Тали — его Тали — была с другой стороны, она была уже мертва там, но не здесь, и яд действовал неправильно. Хотел заморозить дух? Но это просто отсрочка от смерти. Что ему делать?..

Алиш тем временем протянул девушке найденную в сумке кофту, и тупуа заметался над плечом — Тали стало теплее, но лишь коже, внутри расползался холод. Нет, нельзя.

— Так лучше?

— Да. Иди.

Шаман снова двинулся вперед, прокладывая путь через высокую траву, уминая ее, и дух порадовался, что идти девушке легче, она ведь босиком. Босиком! Холод мог идти еще от земли, но… нет, кажется, Тали вообще не чувствовала сейчас, что у нее под ногами.

\"Чего тебе больше всего хотелось при рождении?\"

\"Свободы\".

Хозяйка снова заговорила с ним, и тупуа ответил сразу, не задумываясь.

\"Свободы?.. Как же это звучит на теанга… Сирше! Вот. Тебя будут звать Сирше, ты не против?\"

Сирше? Свобода? Нет, не против, конечно. Потому что это имя значит… значит очень многое.

— Тупуа? — неожиданно недоверчиво поинтересовался Алиш, оказываясь рядом. — Тали, твой тупуа…

— Сирше, его зовут Сирше.

И вот тут девушка согнулась, застонала, а тупуа… нет, Сирше!.. загорелся ярко-синим светом, став видимым всем, кто сейчас мог за ними наблюдать. Плохо, как же плохо его подопечной! И столько мыслей о боли, о смерти.

\"Лучше умереть\".

\"Нет, Тали! Слышишь, нет! Мы связаны, Тали. Сирше, помнишь? Я — Сирше. Мое имя — свобода. Тали, помни об этом! Потянись ко мне, я заберу боль, я поддержу…\"

\"Больно, блин, больно, почему…\"

Сирше едва сам не застонал, если бы умел издавать какие-нибудь звуки. Если бы мог поддержать девушку, помочь ей. Если бы… сделать хоть что-то! Тупуа могут принимать облик людей — это он помнил. И не только людей, но зачем сейчас кто-то другой? Но на это требовалось разрешение Хозяина…

Сирше. У него есть имя, и он может измениться. Но кем стать? Нет, слишком много мыслей. Ненужных. Но отстраняться от Тали ему было нельзя, Сирше помнил, что только если попробует сам ослабить связь, как Тали станет еще хуже. Девушку рвало, сначала завтраком, потом просто желчью. Дух еще пометался над ее плечом, забирая себе боль и страх, пытаясь подбодрить подопечную, но когда понял, что это бесполезно, — решился. Чуть отлетел назад, внимательно посмотрел на людей и начал превращаться.

Это было не больно, разве что становилось все лучше видно, поле зрения увеличивалось, но боль девушки он по-прежнему чувствовал. Нельзя было разрывать связь, ни в коем случае.

Шаман замер, неверяще глядя на него. А Сирше даже не представлял, как может выглядеть. Он нашел в мыслях Тали примерный возраст какого-то мальчика, перенял черты подопечной и шамана и теперь неумело шагнул вперед. Сначала покачнулся, не сумев сразу совладать с телом, быстро освоился, вспомнив, как двигалась Тали, и уже потом кинулся к ней.

— Уйди! — Алиш выставил руку, но Сирше только укоризненно — да, именно укоризненно — посмотрел на шамана.

Он же хочет помочь. Он же ее дух-хранитель. И если он умеет превращаться, то должен использовать это умение. Потому что теперь есть имя, и он может мыслить независимо. Потому что он — Сирше.

Тали стало лучше к утру. Ночью снова приходили туреху, но Алиш держал барьер, и Сирше, вновь приняв человеческий облик, использовал боль и страх подопечной, направив его против демонов. Стало хуже от этого или нет — непонятно, но шаман не возражал. Только заметил, что стоило бы одеться. Тупуа послушно перенял его одежду, слегка изменив цвет. А потом попробовал изменить свой пол. Алиш только хмыкнул и одобрительно кивнул, посоветовав сменить одежду, и нарисовал в воздухе платье.

Ночью Сирше дрожал. Дрожал от боли, которую чувствовала Тали, дрожал от страха — приобретя имя, он стал почти человеком, потому что связь из тонкого луча превратилась в огромную цепь, в столп света, даруемый Грианом Да. Сирше молился. Он просил небесного владыку пожалеть его подопечную, помочь ей выжить во что бы то ни стало. Тали должна была жить. Она дала ему имя, она дала ему свободу и не могла так просто умереть. Любой другой на ее месте давно бы ушел на другую сторону от яда туреху, но Тали держалась, и Сирше молился.

— Ты молодец, — сказал ему шаман, когда девушка забылась беспокойным сном, положив голову ему на колени и свернувшись в клубочек.

Хотелось ответить, но Сирше не умел… нет, не Сирше, вообще тупуа не умели говорить с кем-то кроме своих подопечных. Они инстинктивно общались с другими духами-хранителями, но полноценный разговор был невозможен. И когда Сирше принимал человеческий облик, он тоже оставался немым.

Так что тупуа просто чуть ярче засветился и тут же приглушил свет. Шаман его понял. Работа у него такая — разговаривать с духами.

Наутро Тали поднялась с трудом, и стоило ей выпрямиться, как девушку снова замутило. Сирше едва успел принять человеческий облик и удержать ее от падения. Алиш оказался рядом мгновенно и молча подхватил спутницу на руки, велел тупуа вернуться к виду огонька. Сирше не возражал, но понимал — долго шаман не продержится. Тали пыталась протестовать, но стоило ей пытаться заговорить, как дух-хранитель сразу улавливал поднимающуюся волну тошноты, и девушка закрывала рот, стараясь дышать глубже.

Они останавливались отдохнуть, и в какой-то момент Сирше перекинулся в волка. Не очень крупного, но способного унести человека. Недолго, конечно, и все же Алиш одобрительно потрепал его по холке и побежал рядом, внимательно следя, чтобы Тали не упала. Правда, Сирше с легкого бега почти сразу перешел на шаг, уловив состояние подопечной. Конечно, когда тошнит, лучше вообще не двигаться.

\"Бесит все, — пожаловалась Тали. — Сдохнуть иногда хочется\".

\"Сдохнуть?\"

\"Умереть. Задолбало. Почему, спрашивается, мне плохо? Отравилась? Какого хрена меня наизнанку выворачивает? Да еще и рана начала кровоточить. Блин, бесит. Задрало, честное слово. Быстрее бы до столицы добраться, а там можно будет улечься на мягкой кроватке и ничего не делать\".

\"Это туреху, — осторожно ответил Сирше, не рискуя пока переспрашивать незнакомые слова. — Из-за раны. У туреху на зубах яд\".

— Охренеть! — в пространство сообщила Тали, и Алиш тут же внимательно посмотрел на нее, явно не понимая слово.

— Что?

— Удивительно, — выдавила девушка, и волк тут же остановился, навострив уши.

— Сирше? — шаман наклонился к тупуа, но тот только сморщился.

— Он говорит, что это из-за туреху, — поделилась девушка, тоже сморщившись. — Блин, плохо. Дышать трудно.

И правда плохо. Сирше аккуратно ссадил подопечную на землю и ткнулся носом в щеку, стараясь забрать боль. Сиреневое пятно расползалось.

— Я знаю, — тяжело уронил Алиш, присаживаясь рядом. — От такого умирают быстро, но не ты.

— Охренеть, — снова выдохнула непонятное слово Тали и зажмурилась. — Плохо.

Тупуа снова повис над ее плечом, а шаман принялся разводить костер.

Он отпаивал свою спутницу травами, и дух-хранитель видел, что Тали становится лучше. Понемногу от этих трав пятно начало уменьшаться, да и сам дух-хранитель старательно вытягивал яд из крови, отдавая его деревьям. Для леса яд был безвреден, здесь жили демоны, в конце концов. Зато Тали потихоньку поправлялась, и если бы не начинала иногда задыхаться, казалась бы совсем здоровой.

В таком темпе они и шли, и шаман бледнел, таял, каждую ночь поддерживая барьер и не подпуская демонов. А Сирше пугал их и мысленно повторял незнакомые слова, услышанные от подопечной. Слова, как ни странно, действовали.

Когда впереди забрезжил просвет, демоны напали днем, и пришлось бежать.

Сирше превратился в волка, Алиш усадил задыхающуюся Тали и кинулся вперед, создавая барьер. Темно-синие ата заставляли калоу-рере расступаться, но позади неслись туреху. Сирше мысленно зарычал, заставил свое волчье тело еще немного вырасти, и на ходу подхватил шамана за шиворот. Алиш повис в зубастой пасти, но не посмел возмущаться. Или, кажется, вовсе потерял сознание. По крайней мере, Сирше успел уловить обеспокоенность тупуа шамана, а потом было не до этого. Увернуться от дерева, от духов, внезапно выскочившего со стороны туреху и не уронить никого из людей… Мелькали светящиеся даже в темноте гладкие белые стволы, сминалась под лапами трава, а по бокам неслись ярко-алые огоньки, во тьме леса казавшиеся сгустками крови, которая тихонько бежала из раны девушки.

Когда они оказались на дороге, Алиш каким-то чудом успел подхватить тяжело дышащую Тали на руки и опуститься вместе с ней на землю. Сирше сразу принял свой естественный облик.

Выбрались. Они выбрались. Выбрались из леса, оказались не так далеко от Цепи. Еще три восхода — и демоны точно не будут страшны. И когда казалось, что все закончилось, из-за поворота выскочил волк, подняв в воздух пыль. Сирше невольно вспыхнул, Тали и Алиш закашлялись. Когда пыль немного улеглась, девушка сердито нахмурила брови.

Ослабленная, едва не задохнувшаяся во время бегства, она резко поднялась.

— Глупый!

И тут же начала оседать, нелепо взмахнув руками. Сирше чувствовал, что ей плохо, но с облегчением понял, что еще хуже уже не станет. Пятно почти пропало, а яд вытекал вместе с кровью. Тупуа принял облик мальчишки и обнял Тали, желая хотя бы так поддержать.

\"Все будет хорошо, не волнуйся. Теперь правда все хорошо. Ты не умрешь\".

\"Прекрасная новость… Спасибо, Сирше\".

— Велел же сидеть! — недовольно едва ли не зарычал Алиш, зачем-то ощупывая голову девушки. Выдохнул и закатал набухший от крови рукав. Качнул головой, но как только проверил солас, тоже с облегчением вздохнул, и Сирше радостно замерцал.

Все будет хорошо.

Все. Будет. Хорошо.

А с Кано они еще разберутся, как только узнают получше.