Многоглавая гидра (джен)

На этом допросе Майлз определенно хотел присутствовать лично. Он уточнил, что Барли отвез подозреваемого именно в "Розу ветров", подозвал свою охрану и выскочил за дверь.

До гостиницы он добрался меньше, чем за десять минут. Барли уже ждал его на ресепшне.

— Расскажите, что нам известно, — сразу потребовал Майлз, пока они шли к лифту.

Барли чуть ли не плясал на месте от нервного возбуждения.

— Это Кирус Бабкок, милорд. Он уволился из "Теклис" больше года назад, чтобы помогать отцу в строительном бизнесе. Один из соседей сказал, что видел, как прошлым вечером после комендантского часа тот тайком выбирался из дома через задний дворик. Он живет в двух кварталах от госпожи Сувари. Когда мои люди пришли за ним, он попытался бежать. У него был доступ к инструментам, с помощью которых можно срезать замок, он знал про пороховую смесь, он выходил из дома в запрещенное время, ему было что скрывать. Это он.

Майлз постарался не питать слишком сильного оптимизма на этот счет. За свою недолгую карьеру Аудитора он уже видел достаточно многообещающих ниточек, которые приводили в никуда. Что ж, эта выглядела... многообещающей.

Форлеснер отвел помещения для допроса в номерах на третьем этаже отеля. К приходу Майлза в допросной уже находились сам Форлеснер, Кирус Бабкок, незнакомый Майлзу капитан СБ, охранник с парализатором, нацеленным на арестованного, и медтехник. Бабкок был крупным, сильным парнем в возрасте едва за двадцать, под левым глазом у него наливался лиловым свежий синяк. Он был надежно пристегнут наручниками к стулу, и в выражении его лица сочетались вызов и страх — так хорошо знакомая Майлзу смесь.

Когда Барли, Роик и Янковский зашли в комнату вместе с Майлзом, там сразу сделалось тесно. Майлз кивком поздоровался с Форлеснером:

— Я намерен только смотреть, — предупредил он.

Форлеснер кивнул и повернулся к СБшнику:

— Капитан Ламберт, — по всей форме распорядился он, — можете начинать.

Медтехник, зная свою роль, тут же приклеил квадратик пластыря с пробой на предплечье Бабкока и начал считать его пульс.

— Кирус Бабкок, — официально начал Ламберт, — вы подозреваетесь в убийстве лорда Аудитора Форховица и попытке подрыва здания гостиницы "Приют путешественника". Ваш отказ сотрудничать со следствием уже был зафиксирован ранее. Мы требуем ваших показаний.

— Капитан? — прервал его медтехник тихим, но напряженным голосом. Заглянув ему через плечо, Майлз разглядел красные полосы, поднимающиеся по руке Бабкока. О, черт...

Ламберт сжал губы. Медтехник выглядел так смущенно и неловко, словно положительный результат теста был его рук делом. Лицо Форлеснера не дрогнуло. Барли выругался: "Твою же мать!.." — и, в целом, Майлз был согласен с подобной оценкой ситуации.

Капитан муниципалов развернулся на месте и уставился на Майлза, будто тот был всему виной.

— Что ж, вот ваш шанс, милорд Аудитор! — обронил он голосом, кипящим от горечи и досады. — Что вы там утверждали, когда говорили мне про фаст-пенту? Что не дрогнете перед применением "других способов"? Вот здорово, теперь вам выпал прекрасный случай продемонстрировать силу.

Майлз не сводил с него недвижного взгляда целую минуту. Сердце тяжело бухало в груди, а на язык просились все виды ответов, от злобного до язвительного. Но здесь и сейчас его аудиторией был не Барли. Он не рисковал даже на мгновение перевести взгляд на Кируса Бабкока, чтобы оценить его реакцию. Он вообще не должен замечать подследственного. Пока что.

Только тут до Барли дошло, какую он совершил ошибку, и это отразилось на его физиономии так ясно, словно было там написано крупными буквами. Майлз позволил себе еще немного подавить на капитана молчанием, прождал дополнительные десять секунд, и лишь потом заговорил. Его голос разнесся по комнате эхом в полной тишине:

— Капитан. Принесите мне таз с холодной водой и чистые полотенца.

Барли воззрился на него, и на его лице медленно проступило ужасающее понимание:

— Милорд, я не... — он замолк, не в силах найти слов.

— Таз, — повторил Майлз, — и полотенца. — Он повернулся, краем глаза отметив, что посеревший Бабкок смотрит на него в ужасе. — Капитан Ламберт, можете идти. Медтехник — тоже. Ваше оборудование оставьте.

— Так точно, милорд Аудитор.

Непонятно, как истолковали его слова оба СБшника, но они явно предпочли поскорее уйти. Медтехник, тот просто выскочил за дверь с недостойной поспешностью.

— Алистер, вам нет необходимости оставаться, если не хотите.

— Я останусь, — отказался мрачный Форлеснер.

Майлз кивнул и повернулся к по-прежнему застывшему на месте (как он и ожидал) Барли.

— Капитан Барли, — произнес он мягко. — Возможно, я неясно выразился? Я прошу и требую, чтобы вы принесли мне таз с водой и чистые полотенца. Как только это сделаете, можете быть свободны. Пока что.

Он глядел в глаза Барли до тех пор, пока тот не кивнул, пусть и неохотно, и не попятился к двери. Сначала капитан дергал дверную ручку на ощупь, потом все же справился с нею и сбежал в коридор.

Майлз внимательно поглядел тому вслед. Если честно, он сейчас ощущал леденящий холод. Не глядя на Бабкока, он медленно и демонстративно снял пиджак и положил его на кровать, расстегнул манжеты рубашки и закатал рукава. Театрально до отвращения; Майлз чувствовал себя словно измаранным. Интересно, много ли у него времени до того, как вернется Барли. "Сколько бы ни было, постарайся выжать из этого времени все, что возможно, парень".

Наконец он разрешил себе взглянуть на Кируса Бабкока. Парнишка — нет, мужчина, твердо поправил себя Майлз — уставился на него, весь серый от страха, приоткрыв рот и дыша со всхлипами. Он, будь он проклят, до сих пор пытался храбриться, стиснув кулаки и расправив плечи, точно физически старался удержать ту тайну, которую Майлзу так отчаянно нужно было знать. Майлз видел, что глаза у него на мокром месте, а рубашка промокла под мышками так, что чувствовался запах кислого пота. Его чуть не затошнило.

"Не надо наращивать давление, снизь планку". Проблема была в том, что он не знал высоты этой планки, не видел, что за ней прячется. Почему Бабкок молчит? Из гордости? Из страха? Если страха, то за кого: за себя или за кого-то другого? В "Приюте путешественника" преступников было как минимум двое. Кто был вторым, и кем он приходится Кирусу Бабкоку?

— Мне очень жаль, — сказал Майлз, добавив в голос искренности. — Капитан вскоре вернется. Ждать и откладывать — это не вариант. Фаст-пента — отличный инструмент для следователя, но в таком случае, как ваш, она работает еще и на благо подозреваемого. Я сожалею, что у нас нет возможности решить вопрос с ее помощью.

Бабкок явно выбрал своей личной формой сопротивления упрямое молчание. И пока что она срабатывала. Майлз сможет расколоть этого мальчишку — мужчину! — только если заставит его заговорить, а пока лишь произносит монолог. Чем бы он мог убедить Бабкока, какие примеры привести? На одну секунду он даже трусливо пожалел, что здесь нет Форпарадиса. Зато есть Форлеснер, безмолвной тенью прислонившийся к стене; покосившись на него, Майлз получил в ответ лишь малозаметный одобрительный кивок, увы, совершенно ему бесполезный. Боже, ну почему у них со стариной Форлеснером нет телепатической связи, позволяющей работать в тандеме? Увы, Аудиторы — почти всегда одиночки по роду своей работы. Интересно, а Форлеснер не сожалеет сейчас о том же самом? Майлзу пришла в голову пугающая мысль: вдруг Форлеснер уже придумал какой-нибудь гениальный ход, но не вмешивается в допрос, чтобы ему не мешать?

"Будем тянуть время". Майлз смерил взглядом Бабкока и выбрал нейтральную тему:

— Вам нужно воспользоваться уборной, прежде, чем мы начнем разговор? Хотите пить?

Бабкок помотал головой, но при этом явно покосился в сторону раковины, и Майлз это заметил.

— Роик. Пожалуйста, дай Кирусу стакан воды.

Было естественно на мгновение оторвать взгляд от допрашиваемого и посмотреть на Роика. Майлз вперился в оруженосца широко раскрытыми глазами, передавая безмолвное послание — и Роик, умница, подсказку уловил. Он опустился на одно колено перед пристегнутым к стулу Бабкоком и поднес стакан к его губам. Кирус отпил несколько глотков, закашлялся, выпил еще.

— Спасибо, — произнес он тихо, не глядя на Майлза.

Роик кивнул.

— Ты уже знал, что у тебя аллергия к фаст-пенте? — поинтересовался он негромко, и в его голосе отчетливо послышался теплый и знакомый парню провинциальный акцент.

Бабкок покачал головой.

— Я думал, такие штуки есть только у СБшников, — хриплым голосом произнес он. — Я слышал, что... — тут он прервался и с опаской посмотрел на Майлза.

— Вероятность была ненулевая, — Майлз кивнул Роику, и тот отошел назад. — Фамилия Бабкок встречается мне во время этого следствия уже не в первый раз. Например, в муниципальной страже есть Эшли Бабкок. Твой родственник?

— Дядя, — опасливо признался Кирус.

— Мы допрашивали всех стражников, в качестве стандартной меры предосторожности. У него оказалась аллергия на фаст-пенту. Так что твоя реакция, похоже, наследственная. Такую же нашли еще у нескольких твоих родственников. Кстати, просто из любопытства: капитан Бабкок, бывший глава муниципальной стражи — тебе родня?

Кирус поежился и отвел глаза. Что это, ключ к разгадке, или просто признак семейной ссоры? "Главное, не давай ему снова замолчать".

— А-а, один из таких родственников? И у меня они есть. Что за ирония, в самом деле — мы с тобой похожи. У меня тоже нестандартная реакция на фаст-пенту, и это время от времени здорово усложняет мне жизнь.

Бабкок распахнул глаза и тут же снова недоверчиво сощурился.

— Вы все выдумываете, — обвиняющим тоном произнес он.

Майлз пожал плечами, достал из медицинского набора пластырь-пробник и приклеил к собственной руке. Бабкок уставился на него во все глаза. Майлз продолжал:

— У меня нет смертельной аллергии, какую Служба Безопасности прививает своим агентам — хотя в СБ я отслужил целых десять лет. Это скорее нетиповая реакция, чем аллергия в полном смысле слова. Что не помешало ей превратить допросы под фаст-пентой в крайне неприятную для меня штуку, — он поморщился, припоминая свой былой опыт.

— А про что... — Бабкок осекся.

— Да? — Майлз жестом открытой ладони пригласил его продолжать.

— Про что вас допрашивали?

Майлз смерил его взглядом. Правда за правду? Возможно, и так.

— Выясняли информацию по вопросам безопасности. Заговорщики хотели внедрить к нам агента, и поэтому им было нужно получить от меня расписание и характер типовых процедур.

— И вы им рассказали?

Майлз чуть улыбнулся и приврал на голубом глазу:

— Да. В конечном итоге.

На самом деле все тогда случилось ровно наоборот: он выдал требуемую информацию сразу, до того, как успел выработать свою собственную защиту. Но будь у допрашивающих больше времени поработать над ним, они бы сломали и ее — так что сказанное им сейчас могло бы стать правдой.

Пискнул дверной звонок; по кивку Майлза Янковский подошел открыть. За дверью оказался Барли со стопкой пушистых белых полотенец и водруженной поверх них неглубокой миской. Капитану, похоже не хотелось заходить. Майлз поднялся со стула.

— Оруженосец, примите это и поставьте на кровать. Капитан, ждите меня в коридоре.

Янковский принял из рук Барли стопку и захлопнул дверь перед его побелевшей физиономией.

Бабкок, подавленный короткой мизансценой с участием капитана, снова впал в молчание. К счастью, у Майлза был уже наготове следующий ход. Он сел, отодрал с руки пластырь и вытянул руку запястьем вверх:

— Видишь?

Вспухшая розовая окантовка вокруг места, где он был приклеен, показывала необычную чувствительность к наркотику правды. Бабкок посмотрел на пластырь, потом на тонкие шрамы, поднимающиеся по руке Майлза. Майлз поморщился и почесал руку.

— Иногда жизнь забрасывает нас в очень неприятные места. Стоит сделать шаг, не подумав как следует, и ты обнаруживаешь, что ступил на дорогу, которую даже не представлял. Порой может потребоваться вся твоя храбрость, чтобы остановиться и понять, куда ты попал. Я думаю, Кирус, никто из нас не стоит сейчас на дороге, по которой нам хочется идти дальше. Но меня на моей держит присяга. А что держит тебя?

— Я... — Бабкок снова запнулся, и сердце Майлза вздрогнуло. "Говори, говори, говори..." Поверх всей болтовни допросу с пристрастием сейчас задавало ритм его сердце, точно мелодии — ударная секция. Он молчал и ждал, когда же Бабкок продолжит. Еще несколько ударов сердца. Еще. Прошла минута, может, две.

— Я не могу, — слабо выговорил допрашиваемый.

"Прекрасно!" — запело сердце Майлза. — "Пусть только он говорит дальше, пусть..."

— Понимаю, — ответил он мягко. — Есть люди, которые на тебя рассчитывают, так?

Бабкок кивнул. Форлеснер, стоявший за его спиной, чуть приподнял брови. Не время рисковать всем ради очередной догадки. Так что Майлз разложил на коленях медицинский набор и принялся изучать его содержимое. Форлеснер тихо и плавно скользнул к комм-пульту и сел, стараясь не отвлекать допрашиваемого.

— Тогда давай не будем о них говорить, — предложил Майлз. — Расскажи, сколько ты проработал на шахте?

— Три года, — Бабкок больше не глядел на него, теперь он уставился в пол.

— И чем там занимался?

— Погрузкой и приемом. Погрузкой, больше всего. Столько всяких вещей оттуда вывозят, и всех их надо грузить.

Пожалуй, сейчас не время упоминать про порох.

— А потом ты уволился и стал работать с отцом?

Бабкок пожал плечами, дернул рукой, словно хотел потереть ссадину, но наручники на запястьях не пускали.

— И почему? — настаивал Майлз.

— Ему нужна была помощь. И там у меня было будущее.

— А-а. — Будущее. Верно. Майлз пока не сложил всю картину происшедшего, но уже точно был уверен, что шансы Кируса Бабкока на какое-либо будущее крайне малы. "Не позволяй ему замолкать". — Тебе нравится работать?

— Нравится, — ответил Бабкок тоном почти полной искренности. — У меня это хорошо получается.

Еще бы, с такими-то физическими данными.

— У вас бизнес на двоих с твоим отцом? Или там еще и братья?

Форлеснер повернул к нему голову, ожидая реакции на упоминание братьев, но Бабкок не запнулся ни на долю секунды:

— Только мы с ним. Один мой брат работает на шахте, а другой ждет, пока не подрастет достаточно, чтобы поступить на Службу. А сестра этой весной вышла замуж.

— А у тебя есть девушка?

Бабкок захлопнул рот. Однозначно замкнулся. И он, это было совершенно точно, покосился на медицинский набор в руках Майлза. Ага.

Форлеснер скривил губы и нажал на комм-пульте несколько клавиш одну за другой.

Майлз выдохнул.

— Кирус, — произнес он тихо. Бабкок поднял глаза. Он снова был напряжен как струна. Майлз понимал, что Бабкок прямо сейчас принимает решение молчать, и выбрал момент точно. Он подался вперед и произнес:

— Кого бы ты ни защищал, Кирус, ты им не поможешь. Я никуда не уеду — не могу этого сделать — пока не буду уверен, что виновный найден и наказан. Давай я расскажу тебе, что я знаю. Я знаю, что ты украл взрывчатку и пытался разрушить здание гостиницы. Я знаю, что ты был не один. И я знаю, что кто бы ни был твоим сообщником, то... Он. Будет. Найден. — он сделал паузу, чтобы эти три слова упали тяжко и весомо.

— И я знаю, что пока мы ее не найдем, — отлично, Кирус не удивился в ответ на упоминание "её", — то мы будем и дальше вмешиваться в жизнь и лишать средств к существованию всех живущих в этом городе. Я знаю, что при этом страдают люди. Я знаю, что связан присягой и не сойду с этого пути. — Он помолчал и все же договорил, поставив все на свою интуицию: — Я знаю, что ты не убивал лорда Аудитора Форховица. — Кирус сглотнул, уставился на Майлза с отчаянием в глазах. И Майлз медленно прибавил: — Я знаю, что ты уверен, что знаешь, кто это сделал.

Все в комнате замерли. Бабкок даже не пытался ничего отрицать.

— Кирус, — очень спокойно продолжил Майлз, — Я знаю, что кто бы ни попросил тебя украсть эту взрывчатку, твоя судьба и твой арест этого человека не волновали. Я знаю, что ты хочешь этого человека защитить. Но еще я знаю, что у нас очень мало времени. Нам надо выяснить, в чем ты уверен и почему. Если ты расскажешь это мне сам, то я, возможно, смогу спасти тебя от казни за измену. Если нет, я сам все узнаю. Но тогда я уже ничем не буду тебе обязан.

Очень осторожно Форлеснер коснулся клавиши на комм-пульте. И, словно подхватывая свою реплику в постановке (а это, несомненно, так и было), комм-пульт звякнул. Форлеснер принял входящий звонок.

Кирус зажмурился, борясь со слезами, текущими у него по щекам. Майлз презирал себя самого. Он сидел молча, глядя на человека, которого так заботливо убивал.

— Сейчас неподходящее время, майор, — негромко произнес в микрофон Форлеснер. Пауза. — Где? — Его голос был резок. — Как далеко за городом? Перебралась через ограждение? — Пауза. — Хорошо. Да. Верните ее. Нам нужно еще немного времени, чтобы закончить дело.

Майлз поглядел через плечо Кируса, вопросительно приподняв бровь.

— Алистер?

— За ограждение попыталась пройти девушка. Некая Элис ЛеГлиз. Вы слышали когда-либо эту фамилию?

Кирус замер на полувздохе.

— ЛеГлиз? — повторил Майлз, глядя мимо молодого человека так, словно его не видел. — Вообще-то, да. Эта фамилия была в моем списке соседей госпожи Сувари. Интересно. Что ж, нам надо будет...

Кирус Бабкок не выдержал и испустил тихий звук, словно умирающее животное, нечто между скулежом и рыданием. Он не справился. Майлз и Форлеснер глядели на него в упор.

— Ну же, Кирус. Можешь нам рассказать про Элис ЛеГлиз?

И он рассказал.