Студент года (гет)

Была половина четвертого утра, когда Гермиона, вернувшись из комнаты старост, рухнула на кровать. Она отлично провела вечер, с этим фактом невозможно было спорить, и… это был первый вечер в компании Малфоя. Они были знакомы семь лет, но ни разу до этого она не видела в нем ничего, кроме завышенного самомнения и показной важности. Она словно стену соорудила между собой и этим надменным слизеринцем и никогда не давала ему шанса вырасти в ее глазах, в упор не замечая в нем ничего хорошего. «Она никогда не говорила, что ее отец уволит моего, если я не воткну гвоздь себе в руку». Мерлин, что у него было за детство, если это он считал радостью? Его история вообще не давала покоя, вопросов было больше, чем ответов, и, коря себя за природное любопытство, она зарылась в одеяло с головой, слушая, как мелкие капли дождя постучали в окно.

* * *

Это была неделя, полная суеты и бесцельных скитаний по школьным классам. Никогда еще за все годы учебы Драко не было так безразлично все происходившее вокруг. Он активно отгонял от себя мысли о маленькой откровенности, которую позволил себе в компании едва знакомых людей, и обещал никогда больше не быть столь уязвимым.

Грейнджер была той еще занозой и снова старалась прыгнуть выше головы. Она в упор его не замечала, и это было просто великолепно, если не считать всеобщего внимания, которое мисс всезнайка привлекла к ним на уроке Заклинаний у мистера Локка сегодня днем.

Альфред Локк был одним из тех профессоров, которые не терпели возражений и особо не стремились заслужить уважение студентов. Эмиль неоднократно призывал их к осторожности на его занятиях, и Грейнджер наверняка должна была помнить об этом. Кто бы мог подумать, что она случайно навлечет на себя гнев именно этого человека? Хотя «случайно» здесь не совсем уместно, и Драко усмехнулся, вспомнив, как Грейнджер в полной уверенности в своей правоте пыталась доказать профессору вымышленную природу одного из известных ряду чистокровных волшебников заклинаний. Тупая грязнокровка.

* * *

«Не всегда, юная леди, уместно высказывать свое мнение, не опираясь на факты», — Гермиона снова и снова вспоминала этот презрительный взгляд. Такой взгляд преподавателя она испытывала на себе в последний раз разве что на уроках Снейпа. А ведь она всего лишь отвечала на вопрос, излагая информацию со страниц учебников, которые мистер Локк советовал им на первом уроке.

«Такие, как вы, магглорожденные, обречены», — эти слова подобно лезвию царапали ее изнутри. Одно дело, когда подобное говорили незрелые студенты, в головы которых это внушили нерадивые родители, а совершенно другое — человек, который должен быть примером для подрастающих волшебников. Она с трудом досидела до конца урока, благо он был последним, и бросилась прочь из кабинета.

Даже Рози и Джейлин, догнавшие ее в коридоре после произошедшего и пытавшиеся сгладить несправедливую ситуацию, не смогли ее успокоить. Горькая обида и гнев застилали глаза, и, извинившись перед девушками, она отправилась в свою спальню, ловя сочувствовавшие взгляды семикурсников. Драко все это время молча наблюдал за происходившим, но, вероятно, повзрослел окончательно, потому что смеха и истинного злорадства подобное уже не вызывало. Нет, ему не было жалко Грейнджер, и, вероятно, в глубине души он испытывал удовлетворение от того, что ее поставили на место.

* * *

Только что прогудел сигнал отбоя. Драко вышел в учебную с конспектами по Истории и надеждой, что комната будет свободной. Находиться в учебной было куда приятнее, чем в спальне: она была больше, уютнее и теплее; единственным минусом, пожалуй, являлась необходимость делить ее с Грейнджер, но этот вопрос решался просто — тот, кто приходил позже, искал для занятий другое место.

Она сидела за столом и не перевернула ни одной страницы с тех самых пор, как открыла книгу по Зельеварению двадцать минут назад. Она была жутко расстроена произошедшим сегодня в классе профессора Локка, и Драко не мог этого не заметить. После секундного колебания он все-таки сел на диван и начал молча изучать свои записи.

Значило ли это, что она должна выйти? Можно ли это считать выпадом в ее сторону? А может быть, он просто не заметил ее? Нет, последнего явно не могло быть. Гермиона мысленно приготовилась к нападкам. Вряд ли он будет молчать после того, что произошло сегодня на Заклинаниях. Но прошло уже десять минут, а Малфой не проронил ни слова.

А ведь сейчас был самый подходящий случай для издевок. Можно было довести ее в два счета, лишь напомнив о сегодняшнем недоразумении. Но ему не хотелось. Надо признать, Грейнджер не была дурой, и ее доводы всегда имели явный смысл и право на существование.

Драко еще раз посмотрел на нее и решил нарушить тишину:

— Если бы твои родители не были магглами, тебе, вероятно, было бы известно, что Авидосентио* существует.

Она перевела взгляд на него, решая, уйти и хлопнуть дверью или остаться.

— Это страшилка для всех непослушных детей, Грейнджер. И в истории была пара случаев, когда это случалось. Лет двадцать назад семья лишила своего старшего сына магических способностей потому, что парнишку тянуло к Темным искусствам. А в позапрошлом году в семье родился умственно неполноценный ребенок. Родители сразу лишили его способностей, и здесь все понятно, я полагаю.

Гермиона уставилась на него. Ей, конечно, не были известны эти факты.

— Откуда ты знаешь об этом? Этого нет в учебниках, и в газетах об этом уж точно не писали! — Ее слова были наполнены сомнением.

— В магическом мире о таком не распространяются, Грейнджер. — Он был серьезен. — Разве ты стала бы орать на весь мир, что лишила ребенка магии? Толпы заступников расчленили бы тебя при первом удобном случае. Впрочем, это к лучшему, — последнюю фразу он произнес со свойственной ему ухмылкой.

— Ты хочешь сказать, что факт существования такого заклинания целесообразно держать в секрете? Я говорю о существовании, а не об его использовании! Почему профессора за шесть лет учебы словом не обмолвились, ведь подобные вопросы задавались! На втором курсе Джастин точно интересовался, есть ли способ лишить волшебника силы, но не получил этого ответа!

— Ты удивляешь меня, Грейнджер. Родители Флетчли — магглы. Откуда ему было знать? И да, заклинание целесообразно держать в тайне, чтобы ненароком не нашлось сдвинутого умельца, мечтающего обессилить половину волшебников. Даже если ты не планируешь использовать заклинание, знать его тебе ни к чему. Неизвестно, что ты можешь выкинуть. — Он неслышно усмехнулся. — Хотя я убежден, — он скучающе вздохнул, — что таким, как ты, не стоит размножаться. — Он вновь уткнулся в конспект, давая понять, что снизошел до беседы с ней.

Гермиона встала из-за стола и уверенно зашагала в свою комнату, разозленная его язвительным разговором.

— Твоим родителям тоже не стоило! — громко сорвалось с ее губ прежде, чем она подумала над своими словами. Зря она это сказала.

Драко лишь приподнял брови, когда Гермиона захлопнула за собой дверь. Что можно было ответить на это зрящее в корень замечание?

Что произошло с ним? Почему он позволил себе разговаривать с ней? Жалость? Нет, он не испытывал ни капли жалости к Грейнджер. Тогда что?

Его слова снова полоснули по ее самооценке. Как бы она ни старалась пропускать мимо ушей его умозаключения, получалось это достаточно плохо. Конечно, вида Гермиона не подавала, но гнев укоренялся внутри нее, не имея возможности выйти наружу. Она ведь не могла показать своей слабости. Девушка еще раз вспомнила о Гарри и Роне… Если бы только она могла их увидеть!

* * *

— Не обращай внимания, Локк — бывший Пожиратель. — Виктор и Гермиона расположились в школьном сквере почти у берега Норна.

— Для меня это возмутительно! Это же дискриминация чистой воды. Я привыкла слышать это от слизеринцев, но… профессор школы! К тому же зачем давать книги, в которых написана ложная информация!

Крам смотрел на нее и, как это часто бывало, не знал, что сказать. Он был отличным игроком в Квиддич, но совершенно не умел поддерживать разговор.

Сегодня Гермиона делала первые успехи в Легилименции, с Виктором все было достаточно просто. Она сидела напротив него и, смотря прямо в глаза, пыталась попасть в сознание грозного с виду юноши. Прошло больше получаса, прежде чем Гермиона действительно начала видеть отрывки, отдаленно похожие на воспоминания.

— Я вижу! Ты… ловишь первый Снитч! Это самое счастливое воспоминание?

— Я — ловец, Гермиона, поэтому… — Он опять остановился. Но в этот раз, наклонившись к ней ближе, мягко коснулся губами ее губ, и она ответила лишь на секунду, а потом, отстранившись, недоуменно посмотрела на него.

Гермиона не почувствовала ровным счетом ничего.