Из Ехо с приветом... (джен)

Каждый день мгновенно рассыпался в пыль, а жить можно было лишь от сна до сна. Даже в Ехо у меня ничего изменилось. Размеренная жизнь, вернее, постоянная её неизменность вгоняли в уныние. Мне не было одиноко. Мне было скучно.

С момента долгожданной и желаемой смены обстановки прошло около дюжины дней. Или больше? А может, меньше? Как бы то ни было, экстаз, возникший в результате небольшой встряски на Темной Стороне, быстро испарился.

Мне так хотелось стать здесь своей. Хотелось быть всемогущей, как Макс, остроумной, как Мелифаро, умной, как сэр Лонли-Локли, которого я ещё ни разу не видела, о котором только слышала несколько раз. Мне казалось, что вот он, шанс начать новую жизнь, стать решительно новым человеком.

Но я осталось такой же, какой и была — Лидой из Мира Паука. Справедливо ли?

* * *

— Нам нужен новый мир.

Шепот раздавался от высокого темного и всепоглощающего пространства. Казалось, будто это пустота разговаривает сама с собой. Пустота и всемогущество. Воплощение тьмы в свете и краткосрочной жизни.

— Но что же делать со старым? Ай-ай, так не хотелось его уничтожать.

Темнота на миг сжалась.

— Нет, этот глупый мир опустел и больше нам не нужен, так ведь? ВРЕМЯ СОЗДАВАТЬ НОВЫЙ! — гулко прогрохотало отовсюду и ниоткуда. Голос волнами расходился во всей пустоте, на расстоянии становясь цветным и видимым. Яркие всполохи озаряли пустоту вокруг, раскрывая всё более и более прекрасные детали.

Лазурно-синее море.

Лазурно-синее небо.

Бесконечная безветренная идиллия.

— Да. Вот так. А теперь пусть люди убивают друг друга.

И море обагрилось кровью.

— Идеальный мир. Жаль, он быстро опустеет, — удовлетворенно выдохнул некто невидимый, стоящий за границей этого мира.

Где-то умирал другой мир. А в этом умирали люди.

Безумный Вершитель не совладал со своей силой.

* * *

Я до сих пор не могу понять, что имел в виду Джуффин. Для меня до сих пор оставалось загадкой то, чья же я все-таки Тень, кто ещё был с нами на Тёмной стороне, что нужно этому таинственному незнакомцу? Впрочем, ещё много вопросов роилось в моей бездумной башке.

— Все сидишь, дурёха?

— И ты пришла сюда, в дом великого и ужасного сэра Макса, только для того, чтобы сказать, что я дурёха? — ряженная в красное лоохи девушка с подносом камры вошла, придерживая дверь бедром, чтобы она не захлопнулась.

— Нет, я пришла, потому что ты заказывала камру. И тут мне в голову пришло, что ты именно дурёха и никак иначе. Запираешься тут одна, хотя видно, что тебе нужно поговорить. А еще до «Обжоры» ты могла бы дойти и сама.

Да, так и есть. Она права.

С тех пор как я оказалась в Ехо, я еще не испытала ни малейшей трудности. Честно. Макс разрешил мне жить в его доме на улице Старых Монеток; Кайя, с которой мы быстро нашли общий язык ввиду относительной схожести возрастных групп, пообещала помочь мне найти работу, если меня конечно «не загребут Тайные Сыщики под белы рученьки». Разве есть повод запираться, когда все мечты исполнились без проблем — живи себе припеваючи. Но я чувствовала, что что-то идет не так. Не знаю, виной ли тому был мой извечный пессимизм или что-то было действительно не так, но факт в том, что на тот момент я уже действительно отчаялась.

Вспомнив о правилах гостеприимства я разлила камру по чашкам, а Кайя устроилась в кресле напротив меня.

— Не хватятся на работе? — поинтересовалась я.

— Хватятся, когда понадоблюсь, — она была на удивление спокойна. Держалась с достоинством в любой ситуации, в которой мне приходилось её видеть. Даже когда она разнимала двух дерущихся в «Обжоре Бунбе» бывших Магистров, казалось, оставалась образцом идеального человека с идеальной выдержкой. Я бы сказала «олимпийское спокойствие», но Кайя бы не поняла и не оценила.

Спустя минуту, она поднялась с кресла.

— Например, сейчас. Тайносыщики снова желают камры, — пафосно объявила она и мы обе, не сдержавшись, прыснули от смеха. Мое напряжение, мои оковы спали на удивление легко, оставив после себя недоумение и разочарование в себе. Почему же я, дура великовозрастная, позволила себе уйти в себя, отгородившись от мира? Непорядок!

Кайя стремительно направилась к выходу, но уже у порога, не открывая двери, остановилась, хлопнула себя по лбу и растворилась, будто её здесь и не было.

Ох уж мне эти магические штучки! Я по сравнению с ними просто олигофрен. К тому же, еще не вышедший из младенческого возраста. Во всех самых возможных смыслах.

Допив остатки камры в чашке, я начала было бесцельно шататься по большому дому, но, поскольку эту процедуру я проделывала дюжины три раз на дню, я начала двигать к окну большое кресло. Проезжая мимо сваленных горой книг, мы с креслом остановились. Решив не мудрствовать лукаво, я взяла верхнюю книгу и открыла верхнюю на первой странице…

* * *

В сотнях тысяч разбитых грёз, в миллионах смертей, в единицах всемогуществ находился другой мир. Путь до него не измерялся привычными расстояниями. В пустоте нет расстояний. Мир назывался Миром Стержня, хотя никакого Стержня в нем не было. Просто ещё один мир. Живой. Пока что.

Мир, лежащий на окраине Хумгата и в самом его центре. Нигде и везде. Никто не мог дать определения времени, пространства и этого мира.

Но в этом мире кипела жизнь. На материках, архипелагах, в заливах расплескивалась живая магическая энергия.

Вершитель не любил этот мир, но позволял ему жить, покуда наслаждался своим всемогуществом.

Он хотел получить всё от их смерти, поэтому растягивал агонию предсмертного состояния до самого конца.

Он всегда мечтал о всемогуществе. Но забыл о человечности.

Безумный Вершитель не совладал со своей силой.

* * *

Необыкновенные эфирные сны заполняли голову, запрещая просыпаться. Вырваться из этой сонной пленки оказалось нелегко, но выполнимо. Видимо, я уснула, читая книгу, и мне приснился неприятный сон. Правда, не помню, о чём. Может, ещё об одном волшебном мире? Или ностальгический сон о мире Паука? Но в любом случае радиционно хорошим способом развеять плохие сны считается прогулка, и я не видела смысла не последовать этой традиции.

Я снова вышла на мостовые этого прекрасного города, дышащего магией, пропитанного какой-то особой субстанцией из-за которой появлялись воля к жизни и любовь к ней же. Из-за которой испарялись дурные сновидения.

Посреди моего пути, будто назло мне, собралась огромная темная лужа, обойти которую можно было только бочком, тесно прижавшись к стене дома и встав на цыпочки. Я осторожно, чтобы не упасть передвигалась вдоль по улице, когда неизвестно откуда появился амобилер и въехал в эту самую лужу, которая с характерным звуком расплескалась во все стороны. Вся стена воды однозначно попала бы прямо на меня, причем больше всего досталось бы, наверное, моему лоохи. Перед выходом, я долго вертелась перед зеркалом в новеньком с иголочки желтом лоохи, разглядывая себя, то слева, то справа. Мягкая ткань ложилась аккуратными складками поверх оливковой скабы, а общая композиция радовала глаз.

Но утреннего душа не состоялось. Открыв глаза, я обнаружила, что по-прежнему стою вполоборота к стене, теперь уже абсолютно мокрой, в полностью сухом лоохи.

Странно, стена мокрая, а я нет. Невероятное «везение». Может о таком стоит рассказать Максу? Или сразу сэру Халли?

Крик, раздиравший барабанные перепонки возник из ниоткуда. Громкий, жалобный, терзающий. Но все неслись мимо, не обращая внимания на источник звука. Может, здесь это и привычное дело, но я, как истинный герой в душе, пошла на звук, пробираясь сквозь толпу и успешно маневрируя между людьми, ожидая что кому-то нужна помощь.

Источником громкого крика была девушка-подросток. Она каталась по земле, выгибаясь дугой и издавая нечеловеческие звуки. Я присела возле неё на корточки, прикоснувшись рукой к плечу.

— Тебе нужна помощь? Я могу послать зов и… — а вот что дальше, я не знала. Да и кому нужно посылать зов в таком случае?

Девушка схватила меня за руку. Такое отвратительное ледяное прикосновение. Но она мгновенно успокоилась и подняла голову. Её лицо завешивали светлые волосы, но я была уверенна, что она смотрит прямо на меня. Я чувствовала этот взгляд физически.

— Ты… — выдохнула она, прикасаясь ледяной рукой к моей шее. — Это ты…

— Что?

В немом ужасе я не могла даже пошевелиться.

Девушка приподняла голову, и волосы упали с лица, обнажая обезображенную кожу и пустые окровавленные провалы глаз.

— Помоги нам… себе… только… не давай ему собой завладеть, иначе он заберет твой мир себе. Безумный… — кожа начала истончаться, сползать, открывая белые кости. Через секунду девушка рассыпалась прахом, а я в панике понеслась в Дом у Моста.