Из Ехо с приветом... (джен)

Просыпаться в незнакомом месте всегда страшно, особенно когда ты в нём не засыпал. Однако этот случай был скорее приятным исключением из правил. Одним из. Со мной в последнее время вообще только и делали, что случались всякие исключения из правил. Мелочь, а приятно.

Проснувшись, я ощутила, что трамвайная пытка, наконец-то, прекратилась: последние дни были как в тумане, и всё, абсолютно всё смешалось в моей голове: трамвай, Макс, мой мир, моя старая работа… Но, тем не менее… теперь все закончилось, верно? Или началось? Я до сих пор не была уверенна, настанет ли новая жизнь прямо сейчас можно начинать радоваться и начинать жить по-новому или придётся пока переждать период восторга и только потом действовать? На трезвую, как говорится, голову.

Я лежала, глядя в высокий белый потолок и всё неустанно спрашивала себя: неужели свершилось? Неужели я? Неужто всё происходит в реальности? Я засыпала саму себя вопросами и сомнениями и довела себя до того, что даже ущипнула кожу на ноге. Несильно так ущипнула — зачем же себя калечить — но всё же ощутимо. Ничего не произошло. Ни-че-го-шень-ки! Правда, неизвестно, что должно было произойти, но отсутствие результата тоже результат.

— Ох чёрт, — я не нашла других слов, только лишь выругалась и чихнула, тряхнув головой так сильно, что, показалось, будто мозг слегка дестабилизировался и ударился о черепную коробку. А может меня просто сбил трамвай и теперь это все мои предсмертные галлюцинации? Как видите, я полна сомнений.

Поминая всех мыслимых и немыслимых магистров, а также все известные мне ругательства своего мира, я попыталась встать. Процесс оказался трудоёмок, ибо тело затекло, и теперь руки и ноги будто кололи изнутри сотни маленьких иголочек.

Макса не было. В целях проверки сего тезиса я тщательно проползла вдоль и поперек огромной кровати, на которой комьями лежало несколько одеял, которые я несколько раз ошибочно принимала за спящего Макса. После недолгих поисков, найденной скабы, трёх носков, подушки и записки от хозяина дома (теперь уже точно можно не беспокоиться — одну меня не бросили), о дальнейших действиях я задумываться не стала. Ясно же, что нужно обязательно дождаться Макса. А пока мне оставалось только погрузиться в глубокий транс и медитировать, глубокомысленно созерцая скомканные простыни.

Но тугая струна нетерпения в моей душе была готова лопнуть. Она звенела и резонировала, доставляя мне почти что физический дискомфорт. Чтобы хоть как-то урезонить мое шило, которое находилось в весьма интересном месте, я решила исследовать другое помещение. Надеюсь, никто не будет против.

Окончательно поднявшись на ноги, я обратила внимание на то, что до сих пор в обуви. Наверное, мне стоило снять ботинки в этом «путешествии», но я об этом совершенно не подумала. Вот всегда так, вы пускаете людей в свой мир, а они гуляют в грязных ботинках по вашей постели.

Но был у меня и страх перед неопределенностью: я боялась, что меня отправят обратно в мой мир со словами «Пардон, девочка, ошибка вышла. Давай до свидания». Но я определенно была намерена бороться за чудо как угодно, с кем угодно, но я не отступлю — это точно! Я слишком долго ждала этой возможности, и теперь не дам ей, сверкнув лучиком надежды, взять и скрыться за тяжелыми серыми тучами обыденности. Пусть в Мире Паука это в порядке вещей — безысходность и угнетение — это же его специализация? — но Мир Стержня должен оказаться другим.

Следуя неведомому порыву, сбежала я вниз по лестнице, увлеченно разглядывая полупустые огромные залы, которые здесь считаются небольшими и уютными комнатками. Ох уж этот наш с Максом варварский аскетизм…

Перед тем, как выйти за порог дома я остановилась, разглядывая то, что находилось снаружи дома. Шаг к новой жизни, всего мгновение…

Мир жил. Мир дышал. Мир манил магией. В конце концов, он был магией. Когда нога коснулась твердой каменной мостовой, я удивилась: почему это вдруг забили барабаны, загремели фанфары, и невидимые музыканты задули в трубы. А потом я поняла, что так клокочет безудержная радость в моей голове, в моей душе.

Шум улицы окончательно дал мне понять, что всё реальнее, чем всё реальное, что только может быть во Вселенной. Здесь было всё другое: каждая мелочь, каждый человек был насквозь пропитан магией, верой и совершенно иным восприятием жизни. Вместе с этим я почувствовала и бескорыстность, простоту, готовность помочь даже незнакомому человеку. Или я все-таки ошибалась? Но атмосфера здесь была лёгкой, ни к чему не обязывающей и очень-очень приятной…

Я все следовала странному манящему ощущению, умудряясь успевать разглядывать всё вокруг, незаметно прикасаться к людям, проводить пальцами по стенам зданий и низеньким заборчикам. Иногда я резко останавливалась, чтобы разглядеть что-то получше, и тогда случайные прохожие врезались в меня. При этом никто не возмущался и не кричал.

Я влюбилась в этот город с первого взгляда. Невозможно было не влюбиться! Иллюзия первой встречи кружила голову и наполняла всё новыми красками. Я знала, что пока я здесь чужая, но так же знала — хотя нет, скорее чувствовала, — что совсем скоро у меня будет шанс это изменить.

Оторваться от восторженного созерцания города вокруг, меня заставил только простой деревянный заборчик, который я поприветствовала своим животом, чуть не перевалившись через него. Как я его не заметила? Это казалось странным и бессмысленным, но забор ограждал лишь огромный кусок газона. Никаких построек, ни складов, ни таверны здесь не было, никаких деревьев тоже — только сочная, буйнорастущая ярко-зелёная трава. Подозрительно. Будто отзываясь на мои мысли, калитка бесшумно отворилась, будто приглашая меня убедиться, что ничего такого здесь нет, и не предвидится.

Я безрассудно сделала шаг и… пейзаж сменился. В лицо дохнуло теплом и домашней выпечкой, а вместо солнечного света здесь вдруг воцарился полумрак, местами освещённый неяркими источниками рыжеватого света, которыми оказались самые настоящие грибы в баночках, привинченных к потолку. Я приподнялась на цыпочки и близоруко прищурилась, чтобы их рассмотреть получше.

Все снова начало казаться чудесным сном. Я никогда не обладала достаточным везением, чтобы поверить в то, что судьба воздала мне за все предыдущие годы.

Я прошла немного вглубь дома — при этом у меня было такое ощущение, будто кто-то привязал к моей талии веревку и теперь неистово тянет за неё — и вышла прямиком в столовую

Стол с едой стоял прямо посреди комнаты, но мое внимание приковала лишь одна большая тарелка с румяными, аппетитными — будто только что вытащенными из печки — пирожками. Их пышущие жаром сдобные бока манили меня, искушали совершить грех чревоугодия. Такие горячие, и наверняка полны какой-нибудь вкусной начинкой. Я сглотнула слюну.

Есть или не есть? Ответ на эту неразрешимую дилемму мне тут же подсказал желудок, откликнувшийся на длительное голодание протяжным урчанием.

Я робко взяла один пирожок и надкусила его. С капустой. Вообще-то мне не стоило столь опрометчиво тащить в рот первое попавшееся на глаза яство, но они были такие вкусные! Я успела умять, наверное, с десяток пирожков, как вдруг за моей спиной раздался голос.

— Видать, Тень сэра Макса обладает не меньшим аппетитом, чем он сам. Хорошо, что дочка Лойсо Пондохвы всего лишь остановила ему сердце, а не сожгла желудок.

Кинув недоеденный пирожок на стол, я несмело обернулась к собеседнику, старательно делая вид, что меня интересует скорее антураж, чем эта тарелка.

К слову, говоривший стоял в плохо освещенном углу помещения так, что разглядеть я могла лишь его силуэт, казавшийся в такой ситуации загадочным и таинственным.

— Вижу Вас, как наяву.

Умение «держать лицо» в таких ситуациях пришлось бы весьма кстати. Жаль, я этим умением не обладала и мои щёки тут же предательски вспыхнули.

«До чего же ты докатилась, Лидочка! Забираешься в чужой дом, кушаешь чужие пирожки. Тихий ужас!».

Собеседник, которого я не видела, настораживал меня и одновременно притягивал. Но тут в момент же вся позолота слетела, осталась только настороженность, и мне стало откровенно страшно. Более того, я сама не могла дать объяснение своему поступку. Ведь собиралась же остаться, дождаться Макса. И какого, спрашивается чёрта? Зачем?

— Я не тень, — пискнула я. — Меня зовут Лида, я человек.

— А что Тень — не человек? — из полутьмы шагнул мужчина. Его движение заставило меня нервно отступить назад. Не успела я его толком разглядеть, как он уже оказался за моей спиной. Я хотела обернуться и отступить, но не успела. Два ощутимых тычка под ребра — спорю на что угодно, останутся синяки — и ноги вдруг подкосились и я поняла, что падаю на пол. После все мысли отодвинулись на задний план.

Я слышала лишь неясное бормотание незнакомца позади меня, но все ощущения теперь были сосредоточены где-то в районе грудной клетки. Впрочем, и это мне показалось неважным.

Не было ничего, что имело бы сейчас значение. Ни я, ни мой разум, ничего…