Лекарство для демона (джен)

— Да как вы смеете утверждать подобное? — бушевал князь Альдо, когда к нему явился посланник императора, чтобы доставить преступника, а именно его приемного сына, младшего княжича, в Анатей.

— Разве вина моего сына доказана? Как вообще такое могло прийти в голову Чариосу? Я отдал ему самое дорогое, что у меня было, свое дитя, а он... Раз моя дочь исчезла из дворца, то на это были причины, и не самые радостные, как полагаю, и теперь вы обвиняете Анцифера в её похищении! Абсурд!!! Что, больше некого? — продолжал возмущаться Альдо.

В тронном зале у трона стоял Анцифер и старался сохранить самообладание. Кармин сидел в самодвижущемся кресле рядом с отцом, по другую сторону от него стоял Алессион.

— Ваши шпионы вот уже месяц обшаривают княжество, не только столицу, но и малые города и деревни, думая, что Милагрос вернулась, и безуспешно, — строго сказал Лесси.

— Ваша дочь своим бегством предала императора. Она давала присягу, клялась в верности Чариосу. Она такая же преступница, как и ваш... сын, — с явной надменностью заявил посланник, проявляя неуважение к княжеской семье, считая их обычной деревенщиной, которым напрасно оказали честь, пожелав с ними породниться.

— На подобное можно отважиться разве что спасая свою жизнь. Снизойдите до пояснений, если не затруднит, какая такая опасность грозила княжне в императорском дворце. Разве что от самого Чариоса, — с холодом в голосе произнёс Кармин.

— Как вы смеете обвинять императора в подобном! — возмущался посланник, считая, что этим заявлением они оскорбляют монарха Мистарсии.

— Когда я видел её в последний раз, она не выглядела счастливой, была подавленной. Так не выглядит счастливая невеста, скорее несчастная узница с незавидной судьбой, — подыграл наследнику престола Анцифер с самым скорбным выражением лица.

— Кстати, через месяц в нашем княжестве состоится пышная свадьба. Мой младший сын наконец обретёт своё счастье. Я приглашаю императора Чариоса на торжество. Буду рад видеть его в числе своих гостей, — сказал Альдо.

Посланник недовольно запыхтел, посчитав приглашение на свадьбу издёвкой, ведь Милагрос к этому времени уже должна быть женой монарха. Он презрительно посмотрел на княжескую чету, сообразив, что Анцифера не собираются выдавать на милость Чариоса, а с охраной и одним из лучших магов княжества спорить не хотелось.

— Вы пожалеете, что противитесь воле императора, — заносчиво произнес посланник.

— Я ему на верность не присягал, — твёрдо ответил Альдо.

— Мне показалось или посланник пытается оскорбить правителя Лаведании? — зло произнёс Кармин.

— По-моему, не показалось, — ответил Алессион.

— Аудиенция окончена, — сказал князь, не желая, чтобы разгорелся международный скандал, и, встав с трона, покинул зал через боковую дверь.

Посланник шел по коридору первого этажа, что-то возмущённо бормоча себе под нос. Он увидел рыжеволосую демоницу, поливающую огромные растения в фарфоровых горшках, чуть замедлив шаг и окинув её брезгливым взглядом, продолжил путь к выходу. Вскоре в коридорах появились княжичи. Они, тихо переговариваясь, зашли в кабинет князя.

Демоница закончила с поливкой, опасливо огляделась и направилась туда же.

— Ну как всё прошло? — спросила Милагрос.

— Напыщенный индюк возомнил себя птицей высокого полёта, — надменно отозвался Кармин.

— Помёта, — ехидно поправил Анцифер.

— Видел, как его перевидюлило, когда отец пригласил императора на твою свадьбу, — засмеялся Лесси. — Ты очень расстроишься, если Чариоса на ней не будет?

— Однозначно буду рыдать, — подхватил игривый тон Анцифер.

— Смотри, наводнение не вызови. Нам стихийные бедствия ни к чему, — вставил, усмехаясь, Кармин.

Милагрос наблюдала, как веселятся её братья. Как веселые искры сияют в их глазах, и ей в этот миг ей казалось, что нет ничего лучше, чем видеть их такими. Они — её дом, её защита, её семья.

Через месяц Аркадия пестрела украшениями, праздничными лентами и цветами. Колокола оповестили о начале празднества, и бальный зал для торжественных приемов был полон высокородными вельможами Лаведании. Свадебный кортеж проехал по всему городу, и его жители выкрикивали пожелания счастья, долгой семейной жизни и побольше детей. В первой карете ехала невеста, а во второй — жених. Анцифер, празднично одетый, как и положено настоящему принцу, но во взгляде скользила тоска. Фиделия была замечательной девушкой, воспитанной, обходительной, она с нежностью смотрела на него. Лучшей кандидатки в жены было не сыскать. О Ханне он старался не думать, ведь в неё был влюблен Луссио.

«Этой девушке лучше забыть меня», — решил он и постарался даже случайно не встречаться с ней.

Но почему же сердце не на месте, почему стонет от боли, твердя, что он совершает ошибку. Ведь любовь к Милагрос до сих пор не остыла, как он ни старался убедить себя, что она его сестра и любовь к ней — это неправильно. Даже на женитьбу он согласился, чтобы убить эти чувства, но удастся ли это и признается ли он когда-нибудь в них?

Торжественная музыка била по вискам, казалось, заглушая здравый смысл. Каждый шаг к алтарю отдавался гулким эхом в его душе, напоминая о пропасти, в которую он себя толкает. Лицо невесты, сияющее счастьем, казалось размытым, словно сквозь пелену слез, еще не пролитых, но готовых хлынуть в любой момент. Он видел лишь Милагрос — ее смех, ее искренность, ее непокорность.

В голове метались обрывки воспоминаний, словно искры в ночи. Попытки убедить себя в долге, в правильности выбора разбивались о тот самый первый заинтересованный взгляд, вспыхивавший в памяти, которым она посмотрела на жалкого грязного раба в лохмотьях. Что она рассмотрела тогда в нём? Что сделало её самым дорогим человеком во всей вселенной? Сможет ли он полюбить другую? Сможет ли забыть тот взгляд, полный сострадания?

Страх сковывал его, словно ледяные оковы. Страх не только причинить боль невинной девушке, что всего лишь через несколько минут будет стоять рядом с ним перед князем и произносить клятву верности верности ему, но и страх потерять себя, свою истинную сущность, замуровать свое сердце в золотой клетке долга и приличий. Он чувствовал себя пленником, ведомым на казнь, хотя вокруг царило ликование и предвкушение счастья. В этот миг Анцифер понял, что жертву приносит не только он, но и его будущее, его надежды на истинную любовь, похороненные под тяжестью княжеского статуса.

Экипаж остановился около зала. Фиделия в роскошном белом платье стояла у дверей, ожидая его со счастливой улыбкой на устах. Он медленно пошел к ней. Назад дороги не было. Он дал слово и должен его исполнить. Он, младший сын князя Лаведании Альдо Вилламайна, не имеет права своё имя. Но тут в толпе увидел знакомый силуэт. Она стояла рядом с Дамианом и, улыбаясь, смотрела на него. В её синих глазах, как и тогда, сияла нежность, гордость за него и, возможно, любовь. Он чуть не оступился и, призвав всё своё самообладание, продолжил путь, подошёл к невесте, взял её под руку, тепло улыбнулся ей и ввел в здание. Оглушительным шумом восторженного ликования встретили их гости. Альдо улыбался, наблюдая, как Анцифер волнуется. Напутствия, которые он говорил ему ещё утром, явно не подействовали.

— Приветствую гостей, что собрались здесь разделить нашу радость... — начал Альдо приветственную речь.

Для демона всё было как в тумане. Он очнулся, когда отец спросил его, согласен ли он взять в жёны Фиделию.

— Клянусь, что сделаю всё, чтобы ты была счастлива, — только и нашёл что сказать Анцифер.

Затем они поцеловались и развернулись к гостям. Среди них он увидел Софию, Кармина и Алессиона, и как-то на душе стало легче при виде родных лиц. Затем было пышное торжество с застольем и танцами, на которые часто приглашали невесту, но среди гостей не было Милагрос, и это омрачало праздник.

В конце торжества родители молодоженов проводили их в спальню. Это привело демона в некоторое смятение. Однако не успел он снять расшитый жемчугом белый камзол, как заметил, что Фиделия уже спала.

«Надо же, оказывается, танцы — это так утомительно», — подумал он, тепло усмехнувшись.

Демон вышел на балкон, расправил огромные перепончатые крылья с заплатами и тихо исчез.

Милагрос, живя в доме Дамиана, который выдавал её за свою невесту, уже готовилась ко сну, как услышала стук камня о стекло окна. Посмотрев на него, девушка обомлела, накинула шаль и вышла на крыльцо.

— Ты что здесь делаешь? — возмутилась она, увидев перед домом Анцифера с большой коробкой.

— Вот, — сказал он, протягивая её.

Девушка открыла и увидела десерт, который готовили на свадьбу. Среди пирожных и пирогов были и её любимые булочки. Милагрос строго посмотрела на названного брата.

— У тебя же сейчас первая брачная ночь. Ты вообще знаешь, для чего существует первая брачная ночь? Я так рискую племянников не дождаться, — начала она ругать его.

Анцифер заметно покраснел.

— Фиделию не хотелось будить. «Успеем ещё», — пробормотал он.

Она унесла коробку в дом, затем снова вышла на крыльцо.

— И что мне прикажешь теперь с тобой делать? — спросила она строго, глядя на него.

— Полетаем? — улыбаясь, предложил он, расправляя огромные крылья.

Девушка улыбнулась и согласно кивнула. Он подошёл к ней сзади и заключил в крепкие объятья.