Мои миры, твое отчаяние. Танец четвертый (джен)

Маленькую комнатку полностью заполнили люди. Воздух в ней казался спертым и каким-то затхлым из-за находившейся повсюду пыли. По углам разместились сдвинутые поставленные друг на друга парты, а по всей аудитории бегал пузатый коротышка с огромной камерой, которая начинала дымиться после каждого снимка. В стороне стояла белокурая Рита Скитер, держа в руках ядовито-зеленое перо и большой пухлый блокнот. Гарри уже доводилось встречаться с ней несколько раз, и она точно не производила приятного впечатления. Таких обычно называли стервозными особами, с которыми в равной степени было опасно дружить и воевать.

Проверка волшебных палочек являлась обязательной частью Турнира Трех Волшебников. Без нее чемпионов не допустили бы к соревнованиям. Проверяющих не было довольно долго, и ожидание уже всем порядком надоело, но уйти никто не решался, хотя француженки несколько раз порывались так поступить.

— Мистер Поттер, пока у вас появилось свободное время, возможно вы захотите дать мне свое интервью? Почти все чемпионы уже ответили на мои вопросы, — улыбка журналистики больше напоминала акулью.

— Хорошо, — немного поколебавшись, согласился Гарри. — Но, если оно в действительности будет коротким.

— Вот и замечательно, — Рита хлопнула в ладоши и направилась к выходу. Поиском подходящего места, ей заморачиваться не хотелось. Она открыла первую попавшуюся дверь, за которой оказался чулан с хозяйственным инвентарем.

— Давайте обсудим все здесь?

— Нет, спасибо. Я не возражаю против беседы в коридоре. Он значительно чище.

Рита с кислым лицом кивнула и захлопнула за собой дверь.

— Во время нашего интервью я воспользуюсь Прытко Пишущим Пером, если вы не возражаете.

— Хорошо, но при условии, что все будет записываться в режиме реального цитирования. Без дополнительных приукрашиваний.

— Ваше право, — настроение у Риты упало еще сильнее. — Что ж, приступим. Вы оказались самым младшим чемпионом. Какое у вас к этому отношение?

— Весьма спокойное. Я знал, что делаю, бросая свое имя в «Кубок огня», — пожал плечами Гарри. Этот вопрос казался ему глупым. Какой смысл удивляться тому, что другие чемпионы были старше. Ведь практически никто из ребят его возраста не прошел отбор.

— Вас не смущает появление еще троих соперников? Теперь победить станет намного сложней, — Скитер внимательно следила за реакцией Гарри.

— Нет, наоборот, я рад, что принимаю участие вместе с Виктором. Но в целом, обеспокоен всей ситуацией. Мне жаль, если такой древний артефакт, как «Кубок Огня» вышел из строя.

Этот ответ явно был не тем, на который она рассчитывала. Ей хотелось заполучить сенсацию, а не обтекаемые фразы.

— Вас будоражит чувство соперничества с таким известным человеком как Крам?

Конкуренция — это то, к чему привыкаешь с первых дней учебы в Дурмстранге. Хочешь быть лучше, то старайся больше, выкладывайся сильнее и не ной, если тебя кто-то обошел. Самое удивительное заключалось в том, что это редко приводило к враждебности. Хотя, безусловно, все мечтали попасть в перспективные отряды для получения высоких баллов в сражениях. Но большинство спокойно относилось к тому, что они находятся где-то в середине рейтинга, а первокурсникам быть ближе к концу вообще считалось обычной практикой.

— Мы как братья. Сражаться рядом с ним или против него всегда интересно, — Гарри пожал плечами. — В школе мы все соревнуемся друг с другом.

Перо быстро двигалось по странице блокнота. Чернила переливались с темно-изумрудного в желто-золотой цвет.

— Вы чувствуете себя героем после событий, произошедших на Чемпионате мира? — Рита решила зайти с другой стороны.

— Нет. Я просто действовал в тот момент так, как диктовала необходимость. Героизм проявили обычные люди, не побоявшиеся выйти против преступников наравне с аврорами и господином Каркаровым, который успел отдать верные распоряжения. Кроме него никто не подумал о том, что может потребоваться помощь с эвакуацией.

Так в действительности и было. Гарри вышел сражаться против Пожирателей не из-за собственного желания. Он лишь хотел вытащить Сириуса из происходящей заварушки, а героем себя не считал, потому что в его поступке не было великодушия, идейных устремлений и желания стать спасителем для кого-либо.

— Так же, как вы действовали в Шабаше? — уточнила Рита и хитро улыбнулась. — Признайтесь же, мистер Поттер, вам нравится быть героем, не правда ли?

— Я тогда едва не погиб — заметил Гарри. — Это не то, о чем мне хотелось бы вспоминать. Если вам все же интересно, то я не считаю себя героем и никогда не являлся таковым.

— Очень жаль, мистер Поттер, что вы стесняетесь быть откровенным со своими читателями. Как вам Хогвартс, после вашего мрачного Дурмстранга?

— Непривычно, — уклончивый ответ казался самым правильным. Вряд ли кому-то были бы интересны его рассуждения об упадке образовательной системе Великобритании. — В Дурмстранге все значительно упорядоченнее. Меньше хаоса, больше дисциплин. Я рад быть учеником своей школы.

— Что ж, прискорбно это слышать. Полагаю, многим читателям хотелось бы видеть вас студентом Хогвартса. Ваш крестный рад, что вы стали чемпионом от Дурмстранга? Мистер Блэк нормально отнесся к этой новости? Вы же будете выступать против школы, в которой учился он сам и ваши родители.

— Сириус уже поздравил меня. Он рад моему участию в турнире, — Гарри тактично умолчал о том, что Блэк поддерживал любую заварушку. И для него не имело значение, в чем состояла ее суть.

— Мистер Поттер, как вы считаете, если бы ваши родители были бы живы, они тоже порадовались бы за вас?

— Весьма сложный вопрос. Думаю, скорее, переживали бы, — по крайней мере, это было тем, чего желал Гарри.

В конце коридора показался директор Хогвартса и пожилой мужчина рядом с ним.

— Кажется, нам уже пора, — улыбнулся Гарри, поспешив назад в аудиторию. Следом за мальчиком вошли Дамблдор и Олливандер, который обвел всех присутствующих своим мутным взглядом и сам себе кивнул, будто с чем-то согласился. Директор взмахнул волшебной палочкой и в центр комнаты вылетел стол, а старый табурет с тремя ножками превратился в мягкое кресло. Следом исчезла пыль и паутина.

— Благодарю, — произнес Олливандер и вытащил из холщовой сумки несколько футляров и нечто напоминающее омнинокль. Он раскатал, свернутую в трубочку, красную бархатную салфетку и положил на нее прозрачный прямоугольный сосуд, доверху наполненный бесцветной жидкостью. Гарри уже видел подобное у Альберта. Тогда он принял его за обычную воду, но Грегорович объяснил ему, что это называется «магическим резонатором» очень сложным в изготовлении.

Завершив всю подготовку к проверке, Олливандер наконец-то повернулся к чемпионам.

— Что ж, приступим. Начнем с мадемуазель Делакур, конечно, если она не возражает.

Флер вышла вперед и с обворожительной улыбкой протянула свою волшебную палочку. Олливандер внимательно осмотрел древко, а потом взмахнул ею над сосудом. Из нее вылетели разноцветные искры, а жидкость стала ярко-розового оттенка.

— Двадцать сантиметров, не гнется. В состав этой палочки входит волос вейлы и выполнена она из розового дерева. Очень редкая и явно сделана на заказ.

— Вы п’авы, — кивнула Флер со своей невероятно очаровательной улыбкой. Седрик, смотря на нее, замер с широко открытыми глазами. — В ней волос моей гранд-маман.

Теперь становилось понятным, почему внешность Флер была столь яркой и в то же время завораживающей.

— Я, как и большинство из нас, не рискую в своей работе использовать подобную сердцевину. Слишком непредсказуемым получается результат. И не все владельцы способны справиться с капризностью такого инструмента. Но тут каждому свое. Я вижу, вы поладили с ней. Что ж… теперь дальше, мадемуазель Дюран, прошу.

Брюнетка легким пружинистым шагом подошла к Олливандеру и грациозным движением извлекла палочку из чехла на поясе, а затем немного подумав, достала вторую из выреза блузки.

Все парни тут же отвернулись под дружное хмыканье девушек.

— Что ж, посмотрим… — Олливандера происходящей вокруг совсем не заботило. — Сразу, вижу, обе ваши палочки изготовлены самим мессье Фредериком Боссе. Он большой любитель терновника и каштанов… Содержат сердцевину дракона и шерсть ругару… Они весьма противоречивые и очень изменчивы. Чтобы поладить с такими палочками, нужно приложить много усилий.

— Я справляюсь, мессье, — надменным голосом ответила Шанталь.

По мнению Гарри, эта девушка производила неприятное впечатление. Она выглядела так, будто бы считала себя лучше остальных. Особенно это проявлялось по отношению к Флер. По всему было видно, что они находятся в состоянии конфронтации и достаточно долго.

Жидкость поменяла цвета с синего на ярко-алый. Олливандер это никак не прокомментировал, но Гарри заметил настороженность мастера.

Следующим был Уоррингтон. После нескольких пассов и салюта из искр, Олливандер остался доволен своим творением из боярышника и сердечной жилы дракона. Так же, как и состоянием палочки Седрика. Он сразу же вспомнил ее. Ясень с сердцевиной из волоса единорога, добыча которого ему далась с большим трудом.

— Что ж, мистер Крам, ваша очередь.

Виктор нахмурился и не спеша подошел к столу. Он с явным нежеланием протянул Олливандеру свою палочку. Тот, взяв инструмент, похожий на омнинокль стал через него осматривать ее.

— Наверняка, это саксаул… Хорошо выполнено, видно вы тщательно следите за ней… Сердцевина… Сухожилие дракона… Творение Грегоровича не так ли?

— Да, — подтвердил Виктор, добавив. — Старшего. Младший пока учится.

— На мой взгляд, несколько толстовата, что ж… проверим… Авис!

Заклинание выстрелило резко и мощно. Птички, сделав круг по комнате, вылетели на улицу.

— Так… Остался последний, не правда ли?

Гарри с неохотой вышел вперед. Палочки были его оружием, и он не любил расставаться с ним. Без них Поттер чувствовал неуверенность, хотя и знал, что в состоянии защитить себя сам. Выложив перед Олливандером обе палочки, мальчик стал ожидать вердикта.

— О да, узнаю ее… Остролист и перо феникса… одиннадцать дюймов… Вы провели ритуал кровного объединения… Спорное решение, но сердцевину это усилило… Что ж, возьмите ее и произнесите любое заклинание.

— Орхидеус!

Из волшебной палочки вылетели разноцветные маленькие лепестки.

— Прекрасно, просто замечательно…

Жидкость приобрела яркий желто-оранжевый цвет.

— Что ж, теперь вторая… — Олливандер поднял палочку и тут же отбросил ее на стол, словно она обожгла ему руки. — Это же… как… — он перевел взгляд на чернильную жидкость, ставшую абсолютно темной. — Тис и частица дементора… 25 сантиметров… кто же мог создать подобное?

— Господин Грегорович, — Гарри пожал плечами. — Это была одна из его последних проданных работ.

— Чудесная и в то же время отвратительная вещь… Он создал палочку по-настоящему темную, пригодную для очень опасных чар…

Решившись, Олливандер снова взял ее в руки и произнес заклинание. Пол в помещении тут же покрылся инеем, а воздух охладел.

— Нужно быть действительно сильным магом, иначе эта палочка просто уничтожит своего хозяина. Она способна творить заклинания впечатляющей силы, но вычерпает до основания ее владельца…

— Получается, Поттер — темный маг? — ухватилась за сенсацию Рита.

— Нет, — покачал головой Олливандер. — Я лишь хочу сказать о том, что одна из палочек мистера Поттера весьма опасна для него. Частицы дементоров самые неустойчивые. Потому их и боятся использовать из-за того, что сложно предугадать, когда они обернутся против своего владельца.

Скитер выглядела расстроенной, будто бы ей сказали, что Рождество отменяется.

— Огромное спасибо, мистер Олливандер за уделенное нам время. А вы, уважаемые чемпионы, не забудьте о прохождении обследования у мадам Помфри для вашего допуска к турниру, — добродушно хохотнул Людо Бэгмен, стараясь разрядить напряжение в аудитории. — Завтра наступит очередь мальчиков, а сегодня это предстоит сделать девочкам. Теперь же пришло время для коллективной фотографии. Ваши очаровательные улыбки украсят завтрашний выпуск «Ежедневного Пророка».

Толстячок снова забегал по аудитории. Несколько раз пересаживал чемпионов и делал снимки то всех вместе, то попарно, то поодиночке. Вспышка ослепляла чуть ли не ежесекундно, а от дыма уже хотелось кашлять. После этой закончившейся экзекуции Гарри как никогда почувствовал себя свободным.

* * *

Мадам Помфри держала в руках увесистую медицинскую карточку Поттера. Каркаров стоял, рядом то и дело поглаживая свою бородку.

— С моими мальчиками все хорошо? Виктор вчера чихал.

— Простуды нет, — отмахнулась медведьма. — Меня больше беспокоит ваш студент Поттер. У ребенка достаточно длинная травмирующая история. Конечно, у мистера Крама она не намного меньше, но здесь есть и переохлаждения, и переломы и даже отравление… Возможно, я что-то не знаю… Дурмстранг ведет с кем-то военные действия?

— Нет, конечно, — пожал плечами Каркаров. — В Дурмстранге травмы не редкость, и они являются частью учебного процесса. Например, дуэли без них практически не обходятся. В этом нет ничего сверхъестественного, наши целители быстро ставят на ноги ребят. У нас школа волшебства, а не кружок вязания на спицах для благородных девиц. А что касается Поттера… Вы сами знаете историю этого мальчика…

— Да, его пальцы… — мадам Помфри покачала головой.

— С ними что-то не так? — спросил Гарри. Он до сих пор пил Кальцевостанавливающую настойку раз в неделю.

— Не совсем, — медведьма вновь наложила диагностическое заклинание. — Проблема в другом. Меня беспокоит состояние твоих хрупких костей на правой руке. Тебе сейчас стоило бы быть осторожным и избегать новых травм. У магии и целительства тоже есть пределы. Я переживаю за то, что твои пальцы могут потерять чувствительность. Восстанавливать нервные окончания очень тяжело и не всегда подобное можно сделать.

Виктор заелозил на своей кушетки и выглядел при этом весьма убито. Он иногда в разговорах возвращался к событиям, произошедшим в Шабаше. Кажется, Крам успел поблагодарить Гарри сотню раз, но он до сих пор считал, что этого недостаточно. Никакие убеждения в обратном не действовали на Виктора.

Гарри же вообще не хотел вспоминать Шабаш и Розье с его сумасшедшими планами. Иногда ему снились кошмары о том, как он корчится на снегу и беспомощно наблюдает за смертью Снейпа. Поэтому Поттеру не хотелось проходить через это вновь, пускаясь в пустые разговоры и воспоминания.

— А его магическое ядро?

— С ним все в порядке, — уверенным голосом ответила мадам Помфри. — Сейчас оно в стабильном состоянии. Поттер может без опасений использовать заклинания высшей магии.

После осмотра Гарри решил немного прогуляться по школе, возвращаться на корабль сейчас в компании Виктора не хотелось.

Ему нравилось само здание Хогвартса. Теплые стены, большое количество арок, переходов и лестниц… Прекрасный лабиринт, который увлекал. Хогвартс не разговаривал с ним, от него не исходило отклика, как от Дурмстранга, но он ощущался чем-то родным и вызывал у мальчика непонятную тоску. С этим смешивались чувства страха и тревоги, будто бы что-то плохое должно произойти вот-вот. Например, Квиррелл вновь восстанет и перережит Дориану горло или рассыпется прахом.

Поттер не сразу догадался, что испытанные им положительные эмоции были совсем не его. Когда он осознал это, то позволил воспоминаниям Тома подняться из глубин памяти и заполнил себя ими. И все обрело смысл и четкость, тревога ушла и осталась легкость. В поглощенной части души хранилось слишком многое, связанное именно с этим местом.

По коридорам Хогвартса Реддл спешил на занятия. Он не любил бегать, считая, что будет выглядеть слишком по-плебейски, поэтому его шаг был широким и размашистым. Рядом с ним всегда находился кто-то из приятелей. Например, Лестрейндж, который любил копаться в исторических хрониках и вечно что-то цитировал из них.

Гарри толкнул дверь в одну из пустующих аудиторий на третьем этаже и заглянул внутрь. Когда-то Том в этом классе создавал себе лабораторию. Весьма успешно, кстати, и с полного одобрения Слизнорта. Сейчас тут стояли лишь две парты и одна перекошенная скамья. Поттер прошел к подоконнику и заглянул под него. Там до сих пор находилась прилепленная чарами толстая тетрадь с рецептами зелий.

Обнаружить в ней что-то экстраординарное было невозможно. Том записывал в нее вещи, исключительно относящиеся к школьной программе или к разряду не запрещенных базовых зелий. Нечто посерьезней он все время зачаровывал, а потом еще и шифровал. Именно поэтому эту тетрадь он не стал забирать, когда уезжал из школы после выпуска, попросту забыв о ней.

Реддл имел каллиграфический почерк. Все буквы были с ровными, округлыми и четкими очертаниями. О его педантичности ходили легенды. Гарри тоже любил порядок, но никогда не зацикливался на нем сверх меры. Найденная тетрадь была тут же убрана в сумку.

На пятом этаже Поттер замер у пустующей ниши, вспоминая, как Мальсибер пытался зачаровывать доспехи, когда-то стоявшие тут. Но в итоге они не стали пугать гриффиндорцев, а устроили бег за ним по всему замку. Конечно, Реддл поспособствовал этому. Уже тогда, он считал, что любое неповиновение, даже если это простая мелочь, должно наказываться.

Том был действительно счастлив в Хогвартсе. Здесь все для него имело свою ценность и значимость, и только тут он познал самого себя и собственные границы возможностей, обретя необходимые ему знания. А еще усвоил один принцип: прежде, чем получить желаемое, нужно что-то отдать. И начал он со своей души.

Гарри ненавидел Волдеморта, его низость, эмоциональную нестабильность, жестокость и тягу к разрушению. А вот Тому немного симпатизировал. Он сумел завоевать уважение там, где ему априори определили место на самом дне. Конечно, многие используемые им методы были весьма спорными и противоречивыми. Реддл прекрасно сочетал вознаграждение с изощренными наказаниями, а его мстительность превосходила рамки разумного. Но в то время он всего лишь был просто ребенком, который отчаянно искал свой дом. Как жаль, что обрести его не получилось у Волдеморта до самой смерти.

Ла-ла-ла… ла-ла-ла

Убежал мальчик со двора…

Ла-ла-ла… ла-ла-ла....

Заблудился он вдали от дома…

Ла-ла-ла… ла-ла-ла…

Не добраться до утра…

Ла-ла-ла… ла-ла-ла…

И боится сильно грома…

Ла-ла-ла… ла-ла-ла…

Стань к нему судьба щедра…

Ла-ла-ла… ла-ла-ла…

Выведи его из бурелома…

Необычная бессмысленная песня без нормальной рифмы заставила Гарри вздрогнуть и оглянуться по сторонам, сбрасывая с себя странное оцепенение. На подоконнике сидела миниатюрная светловолосая девочка и болтала в такт ногами, упражняясь в вокале. Она резко замолкла и уставилась на Поттера своими большими глазами.

— Привет? — полувопросительно произнес Гарри. На ней был галстук Когтеврана, но он не мог вспомнить, чтобы видел ее раньше во время трапез.

— Привет, — кивнула девочка.

— Я помешал тебе?

— Нет, — покачала она головой. — Сегодня хмурая погода, которая как раз подходит для песен. Правда, я не знаю ни одной, поэтому часто придумываю их сама… Пока у меня не очень хорошо получается. Может ты знаешь какие-нибудь?

— Прости, но только строевые, — Гарри пожал плечами.

Девочка внимательно оглядела его.

— Точно, ты же из Дурмстранга. Вы все пахнете морозом. Очень приятный запах, — улыбнулась она. — Меня зовут Луна Лавгуд.

— Я Гарри Поттер.

— Да, я знаю. Ты один из чемпионов, — она повела головой. — На тебе есть след… Ты тоже попадал туда, где рождаются звезды?

Гарри не сразу понял, что она имеет в виду Грань.

— Да, — отрицать очевидное для нее он не хотел.

— Ты знаешь, в Отделе Тайн Министерства собирались построить туда прямой коридор? В этом проекте точно были замешаны вампиры. Про них в декабре вышла целая статья, написанная моим папой, — Луна прошептала это заговорческим шепотом.

С каждой минутой девочка ему казалась все более странной и немного сумасшедшей.

— Нет, в первый раз слышу об этом, — Гарри не знал, стоит ли продолжать беседу дальше.

— Если бы по такому коридору можно было бы вернуться назад, то я обязательно сходила бы посмотреть на звезды.

— Ты думаешь, он односторонний?

— Нет, — Луна покачала головой. — Просто вход там свободный, а вот чтобы выйти оттуда придется заплатить чем-то равноценным. Жизнь за жизнь… Звезды так дорого стоят.

Она спрыгнула на пол и только сейчас Гарри обратил внимание, что никакой обуви на девочке не было, а надеты на ней одни разноцветные носки.

— Ты так не замерзнешь?

— О… Нет, наверное… Я пока не собираюсь идти на улицу. Иногда мою обувь похищают духи и раскидывают по всей школе. Потом я ищу ее…

Над ней, таким образом, издевались, понял Гарри. Девочка воспринимала это как игру или просто делала вид, что все нормально. В любом случае, даже если она и немного странная, относиться к ней так было бы неправильно.

— Акцио, обувь Луны Лавгуд.

Туфли, ботинки, кроссовки и тапочки — все это полетело к ним с разных сторон. Гарри даже досталось каблучком по макушке, когда он расслабился и пребывал в уверенности, что уже все было найдено.

— Спасибо, — просияла девочка. Она надела босоножки канареечно-желтого цвета, которые выбрала среди упавшей кучи. — Я искала их с прошлой весны!

Остальная обувь, к удивлению Гарри, с легкостью поместилась в ее небольшую сумочку, на которой были вышиты то ли ежики, то ли нюхлеры. Луна открыла массивный медальон, болтающийся у нее на шее. Внутри оказались часы с десятью разноцветными стрелками.

— Скоро время ужина, — заметила она. — Ты пойдешь? Я надеюсь, сегодня будет тыквенная запеканка. Папа говорит мне, что любая еда из нее хорошо отпугивает Шуршунчиков, которые нашептывают человеку грустные вещи.

Есть хотелось сильно, поэтому Гарри не видел смысла отказываться. Он только надеялся, что Луна не станет придумывать песен по дороге.

Дурмстрангцев еще не было в зале, поэтому он сел рядом с Луной. Большинство когтевранцев читали газету, которая успела наделать шуму с самого утра. Оказывается, в «Ежедневном пророке» расписали биографию каждого участника. Гарри было посвящено аж целых четыре страницы, начиная от того, что произошло в ночь, когда он получил шрам, и заканчивая его теплыми отношениями с Каркаровым, которые казались удивительными для Риты Скитер.

Про Виктора написали сдержанно, в основном касаясь его карьеры квиддичного игрока и рассуждая о том, вырастут ли у Крама гонорары, если он выиграет Турнир.

А вот истории шамбартонских чемпионок уместились на одной странице и по большей части были посвящены их вражде. Дюран так и не смогла простить Делакур того, что она не ответила на чувства ее брата и тот попытался покончить с собой из-за неразделенной любви. Сложно было сказать, что из этого являлось правдой, а что вымыслом. Слишком притянутым за уши это выглядело.

О Седрике и Кассиусе вообще заметки были совсем маленькими. В газете описывались лишь их результаты СОВ и достижения на поприще школьного квиддича. Им хватило половины страницы вместе с фотографиями.

Альберт появился минут через пятнадцать, неся с собой большую коробку для «сборов природного материала». Иными словами, время до ужина он провел в Запретном лесу.

— Твоя новая знакомая? — спросил он, садясь рядом с Гарри и потирая ладони.

Поттер, представив их друг другу уткнулся в тарелку. Сейчас его больше волновало картофельное пюре и котлеты, чем окружающий мир.

— Ты похож на того, кто плетет сердца звездам, — заметила Луна и перевела взгляд на коробку. — Тут так много нитей…

Альберт посмотрел на нее с куда большим интересом, чем несколькими минутами ранее. На его лице отразилась усиленная мыслительная работа, а потом он задал вопрос. От услышанного Гарри чуть не подавился, и тут он был не одинок.

— Ты похожа на цветочную фею. Давай встречаться?

— Я согласна, — кивнула Луна. — Я тоже люблю гулять в лесу.

Что-то подсказывало Поттеру, теперь ему точно не придется скучать.