Проклятие клана (джен)

— И чего ты сегодня такая злая, Не-чан? — спросил у меня Джун, потирая отбитый бок. — Я думал, что после произошедшего утром, ничего хуже быть не может. А сейчас ты хоть и не отправила никого в больницу, но...

— Я смотрю, ты достаточно отдохнул, раз стал таким разговорчивым? — повернулась я лицом к Джуну, отвлекаясь от наблюдения за матерящимся Саске, который пытался выбраться из куста с колючками, будучи связанным по рукам и ногам стальной леской.

А будь он чуть бдительнее, то не попал бы в такую очевидную ловушку. Но ничего, пару раз попадется и, думаю, в дальнейшем станет более внимательным.

— Ясу, Джун имеет в виду, что ты немного перегибаешь палку, — заговорил Тоши, не спуская с меня настороженного взгляда.

После утреннего показательного урока, он все время настороже и всячески старается держать меня в поле своего зрения. Умничка. Тоши очень быстро учится. И даже удивительно, что факт его обучаемости не завязан на физическом насилии. Он способен усваивать материал даже в устной форме, что сейчас выгодно выделяет его на фоне остальных моих жертв...

Кхм. То есть, я хотела сказать учеников.

Почему? Ну, по крайней мере, он сейчас не валяется на земле и даже выглядит вполне пристойно: почти без отеков на лице и синяков. Вон, даже сейчас, во время официально объявленного мной перерыва, он не выпускает из левой руки кунай.

Смотрю на него и радуюсь. Даже гнев уступил место умилению.

— Не беспокойся, Тоши, я выяснила ваши пределы и потому, в случае необходимости, смогу вовремя остановиться и не убить вас ненароком.

— Звучит не очень обнадеживающе, — пробурчал Джун, снимая с пояса фляжку, чтобы затем присосаться к ней до поры, пока в и так неполной фляжке закончилась вода.

— Вы вот жалуетесь, но результат на лицо. Джун уже вполне уверенно уклоняется от метательного оружия, при этом не собирая все ветки и камни по пути. Ты, Тоши, вполне уверенно уклоняешься от моих слабых атак, а если и нет, то у тебя почти получается минимизировать полученный урон. Саске-кун же, в свою очередь, стал более вариативным в плане нападения на меня. И, что более важно, пытается скооперироваться с вами для совместного нападения. Выглядит неуклюже, но для первого дня вполне себе удовлетворительный результат.

Осматриваю братьев и еле как выбравшегося из западни Саске, который, цедя проклятие на мою голову сквозь зубы, пытается выцепить из волос колючки.

— Глядишь, лет через пять из вас что-нибудь да получиться.

— Эй! — возмутился Джун.

— Пф. Не мели чепухи. Я стану гораздо сильнее намного раньше.

— Думаю, Ясу-не-чан говорит правильно.

На смутившемся Тоши сомкнули три взгляда. Мне ведь тоже интересно, чего это он вдруг со мной согласился.

— Ну, — неуверенно начал он, — я думаю, что к тому времени у нас как раз закончится первоначальное формирование Очага чакры. Ты, наверное, хотела сказать, что после, обладая хорошей базой, мы сможем быстрыми темпами нарастить личную силу?

Стою и смотрю на него. Изучающе так смотрю. И начинаю понимать, что первоначальная оценка моего брата была ошибочной. Он растет не просто быстро, он растет просто ужасающе огромными шагами. Если по каким-то причинам он не станет шиноби S-ранга, то за счет своего ума он точно не будет бесполезным. Как советник и стратег клана он будет смотреться очень даже хорошо.

— Браво, — символически хлопаю ладошками, — ты раскрыл меня. Небось умудрился добраться до тех книг, которые я оставила в своей комнате?

— Ммм, прости, но да. Но я не хотел делать чего-то такого, просто когда я вернулся после больницы, то...

— Успокойся, — прерываю я его, — я не пытаюсь тебя в чем-то обвинить. Все равно я хотела вскоре предоставить вам эти книги, но раз уж ты наткнулся на них немного раньше, то ничего страшного. Просто спрашивать по ним с вас я тоже буду значительно раньше. Потому настоятельно рекомендую вам ознакомится с этими работами, так как знания того, с чем вы будете работать как шиноби, значительно облегчит понимание ниндзюцу.

— Пф, чем нам может помочь какая-то книжка? — спросил Саске, подходя ко мне ближе и заглядывая в лицо. — Неужели то, что там написано настолько важно?

— Во-первых, это тебе не какие-то книжки, а работы одного из наших основателей! В них максимально подробно описана природа чакры, способы взаимодействия с ней и приведены примеры нестандартных печатей! Я скажу даже больше: в самом конце есть методичка, которая может помочь составить свою собственную печать, если ты в будущем собираешься заниматься исследованиями в области ниндзюцу! — Ну да, сам себя не похвалишь — никто не похвалит.

В каком смысле? Эти книжки я закончила писать буквально на прошлой неделе. Пару дней мне понадобилось на то, чтобы книжки выглядели достоверно старыми. Правда, труды пришлось оставить безымянными, так как, к сожалению, свое имя из прошлой жизни я не помню. Потому мне пришлось лишь оставить намеки на то, что все было написано и достоверно разжевано кем-то из далеких предков.

Зачем такие сложности, если я могу сама рассказать и показать на примере все то, что написано в моих трудах? Все ради легенды. Пока что я не смогу аргументировать все свои знания, даже опираясь на доступ в архив.

Почему?

Все довольно просто. Даже если бы я безвылазно сидела в архиве, то все равно не успела бы ознакомится и с половиной того, чему я обучаю и буду обучать в дальнейшем своих соклановцев. Потому, если кто-то спросит моих братьев, чем я занимаюсь с ними, то я хотела бы, чтобы их ответ звучал как-то так: — «Она учит нас драться, и мы вместе учимся по книжкам всяким премудростям шиноби!»

Хотя звучит слишком по-детски... Но все же не хотелось бы, чтобы на меня подумали, будто я скрываю нечто большее, нежели считают в верхушке деревни.

Да, они все признали мой талант и гениальность, но это не дает мне права, по их мнению, выходить за рамки их представления о том, насколько сильной может быть в восемь лет одаренная девчонка.

Все может сойтись к тому, что за мной начнут наблюдать настолько тщательно, что я даже в туалет не смогу сходить за территорией кланового квартала...

Что, естественно, меня не радует.

В общем, буду выпытывать из своей головы полезную информацию и буду сводить ее в виде книжек, свитков и тому подобном. В конечном итоге, еще в той жизни я написала множество работ, которые, к моему превеликому сожалению, не дошли до этого времени. Что-то было утеряно, что-то украдено, а что-то уничтожено.

Потому я медленно буду пополнять библиотеку бесценными — для этого века — «реликтами» за моим авторством. Зачем?

Конечно же — во благо будущих поколений клана Учиха. Ведь кто знает, что может со мной случиться? Потому не стоит надеяться лишь на личную передачу опыта и знаний от меня к моим братьям и Саске. Лучше я подстрахуюсь и буду дублировать свои занятия и выводы в письменном виде.

— А во-вторых? — отвлек меня от размышлений Саске.

— А во вторых: не возникайте и, как говорится: «Жрите, что дают».

— Тц. Не самый убедительный ответ, но так уж и быть, я чисто из интереса...

— Любопытства, — «поправила» я Саске, на что тот злобно зыркнул на меня, но прерываться не стал.

— ... я все же посмотрю, что представляют собой эти твои хваленые книги.

— Тоши, после ужина покажешь этому балаболу все, что нашел у меня. Джун, тебе это особенно полезно, так как ты позже всех почувствовал чакру, что может в будущем аукнуться меньшим запасом чакры.

Джун понуро кивнул, показывая, что услышал меня.

— Ладно, — хлопаю в ладоши, привлекая к себе внимание, — перерыв окончен. Сейчас я для закрепления материала еще покатаю вас по земле несколько минут, а после отправлюсь домой готовить вам, оболтусам, покушать. А вы еще час занимаетесь растяжкой.

— О нет, опять растяжка, — простонал Джун, закатывая глаза.

— Тц. Не говори так, будто мы позволим тебе издеваться над нами.

— Ясу, попробуй нанести тот же удар, что и в начале тренировок, а я попробую его заблокировать.

Улыбаюсь и киваю серьезному Тоши. Да и Саске с Джуном обратили внимание на то, что их товарищ по несчастью вместо жалоб начинает вести конкретный в данной ситуации разговор по поводу тренировки, и тоже подобрались, готовые к началу действа.

— Ну, что же, — встала в стойку я, попутно разминая кисти. — Начали!..

* * *

Задвигаю седзи, отсекая комнату Джуна от света из коридора, и улыбаюсь краешками губ. Сегодня парни хорошо постарались и выложились по полной. Я успела проверить каждого, и все спят, как убитые, что является показателем хорошо проведенного дня.

Я бы тоже не отказалась опустить свою бренную тушку на футон и отчалить в страну сновидений, но не могу. Мне необходимо готовится к акции, дату проведения которой я назначила на десятое октября. То есть, грубо говоря, на подготовку у меня осталось меньше недели.

Благо, что завтра понедельник, и ребята всей гурьбой отправятся в академию, что позволит мне спокойно, не опасаясь быть обнаруженной кем-то из домочадцев, продолжить подготовку.

Не производя шума, покидаю дом и отправляюсь в храм. Помимо того, что там спрятана поддельная плита Рикудо Сенина с подробным описанием, как вернуть в этот мир безумного Десятихвостого-Джуби, тут есть еще и тайная подземная комната, где раньше (до окончания Второй мировой) проводились тайные собрания верхушки клана. Сейчас же это место, где дедушка хранил свои секреты, крайне редкие артефакты и... кучу взрывных печатей, которые я планомерно улучшаю, оперируя своими знаниями в фуиндзюцу.

Раньше, до сегодняшнего неприятного разговора с Хокаге, мне не было нужды в большом количестве взрывных печатей. Я планировала провести диверсию в столице страны Огня, чтобы оттянуть из Конохи часть подразделений АНБУ. Но теперь... Теперь, десятого октября, когда во многих городах страны празднуют День победы над Демоном-лисом, я проведу полноценный теракт.

Да такой, что выставит виноватым другие какурезато. Благо в закромах завалялись актуальные фрагменты брони и ткань характерная другим деревням расцветки.

Помимо подготовки печатей и зарядки чакрой артефактов-накопителей, я пытаюсь подобрать фуин-печати, которые подойдут для укрепления физической оболочки Теневого клона. Хотя я и додумалась до его использования только сегодня, но я уже предположительно знаю, чем можно обойти момент в хрупкости клонов...

Но на это надо больше проверок и попробовать больше комбинаций иероглифов и вязей фуиндзюцу, чтобы добиться наиболее близкого к идеалу варианта.

А на это надо время. А времени у меня всего ничего. Но расстраиваться я не собираюсь, а упорно буду идти к своей цели...

Ведь так делают все лидеры?

А лидер ли я?

После того как я остыла, я поняла, что меня переиграли в разговоре. Весь диалог вел Хокаге, а я являлась ведомой и вынуждена была все время защищаться. Можно было бы списать на возраст, но я предпочитаю выносить свои недостатки на передний план, чтобы в будущем попытаться либо избавиться от недостатков, либо максимально сгладить углы.

Какой у меня недостаток?

Я не политик, а военный лидер. У меня огромный жизненный и боевой опыт, но мало опыта политического. Я не плела интриги и не являлась тем, кто эти интриги раскрывал. В то время клан был един, но сложно контролируем.

Тогда все стремились к силе, а сила в нашем клане — это глаза. А что считается высшим проявлением силы в Учиха Ичизоку?

Мангекье шаринган.

И те, кто считал себя достойным получения этой силы, могли пойти на убийство близкого и дорогого человека. Что, естественно, меня категорически не устраивало. Мне приходилось принимать меры. Зачастую жесткие, но эффективные.

Зачем?

Нас было мало. Не так как в Эпоху воюющих кланов, когда численность отдельно взятого клана переваливала за тысячи. Тогда нас было едва ли больше трех сотен.

Да, кто-нибудь скажет, что до резни численность клана Учиха была чуть больше двух сотен. И окажется прав. Но я скажу этому человеку, что клан деградировал, и потому в этом нет ничего удивительного.

В крови нашего клана всегда была война. Мы воины, а Коноха стала местом, которое дала видимость безопасности и сплоченности. Это привело к тому, что люди расслабились, и все пришло к тому, что мы имеем сейчас: практически уничтоженный Великий клан.

Но я опять в своих размышлениях ушла не пойми куда. Если кратко, то я хотела сказать сама себе, что у меня банально нет опыта. И раз я слаба как политик, то буду действовать как военный. Я буду сражаться чужими руками и стравливать своих противников.

И, когда внимание к моему клану и к моей персоне лично будет снижено на порядок, я приступлю к формированию основы будущего клана. Но нужны люди. Но так как Учиха всего четыре, не считая предателя, то придется брать людей со стороны.

Я долго выбирала кандидатов и в конечном итоге наткнулась на несколько интересных вариантов. Но познакомится с ними поближе или запросить больше информации по ним я смогу только после предстоящей акции. В противном случае я рискую раскрытием всей своей шпионской сети, что сделает меня слепой и крайне уязвимой.

А это хуже смерти, потому нас тут же попытаются сделать ручными собачками деревни.

Я же не намерена допустить даже намека на это.

Потому от столь сильной самомотивации я стала усиленно наносить символы кисточкой на взрывные печати, справедливо решив, что чем быстрее я с ними закончу, тем больше времени смогу уделить на проработку момента с использованием клона в качестве подстраховки для себя.

Так, а мне хватит этих печатей? Откладываю только начатую пачку в сторону, наклоняюсь вперед и пальцами подцепляю развернутый свиток. Прилипаю к нему глазами и начинаю перечитывать все написанные там разведданные...

Город Отофуко используется Конохой, как одна из баз снабжения продовольствием. Во время всех войн находился в глубоком тылу и снабжал шиноби Скрытого листа продовольствием и снаряжением.

Есть несколько причин, почему я выбрала именно этот город для проведения акции.

Первая: это расстояние. Я смогу добраться до Отофуко за полдня, если не буду спешить.

Вторая: это то, что у моего дедушки оказался подробнейший отчет об инфраструктуре этого города и прилегающих к нему военных складов. Зачем это было нужно моему клану?

Ну, вообще-то намечался военный переворот. И если бы этот переворот оказался не моментальным, то Учиха бы ретировались из Конохи. Первым пунктом назначения после ухода был Отофуку из-за уже озвученных мной причин. Захват продовольствия и снаряжения, и, собственно, лишение оного противника.

Кто бы что не говорил, но мой клан даже спустя века готовился к войне крайне тщательно... Почти. В этом веке они не углядели предателя в своем стане, что привело к полному раскрытию всех замыслов и последовавшее за этим уничтожение клана...

Но я опять отвлеклась.

Отофуку построен прямо под утесом, который чуть нависает над городом. Большинство складов построено непосредственно в самой горной породе, а часть расположена на окраине города. Я надеюсь одним махом уничтожить все и сразу. Для этого мне и нужны взрывные печати... Много взрывных печатей.

Тяжело вздыхаю. Еще раз пробегаю по тексту глазами и понимаю, что слишком наивно полагаться на данные полугодичной давности. Но выбора, как-такового, нет, потому откладываю свиток в сторону и вновь берусь за пачку печатей.

Меня ожидает долгая ночь и тяжелый день.

Но утром все же придется отвлечься. Я не могу оставить своих детей голодными и не подготовленными в академию.

Я же хорошая старшая сестра и будущая жена?

* * *

Этот день настал.

Раннее утро десятого октября. Во многих городах Страны огня эта дата отмечается как день траура и праздник, посвященный победе Четвертого Хокаге над Девятихвостым Демоном-лисом.

Именно сегодня шиноби, расслабившиеся после войны, будут наиболее раскрепощены и рассеяны. Что, естественно, сыграет мне на руку. Ну, я на это надеюсь.

Ну, прежде чем я выдвинусь — подготовка!

Убираю из печати хранения на левом запястье все лишнее и загружаю туда все свои взрывные печати. Затем подхожу к зеркалу и осматриваю себя внимательным взглядом.

Сейчас я одета в темно-синий комбинезон с глубоким капюшоном, который дополнительно будет скрывать мое лицо. Это же призвана сделать маска, закрывающая нижнюю половину моего лица. Но даже это не все. Прежде всего я перекрасила волосы. Теперь я блондинка...

Не люблю блондинок. Но на складе была краска только этого цвета, а идти покупать в специализированный магазин шиноби другую это тоже самое, что во всеуслышание объявить: «Я что-то замышляю!»

Кхм. Родинка под левым глазом и шрам на переносице завершает образ. Маскировка готова в полной мере. Покрутилась вокруг, заглядывая в зеркало и ища изъяны своего нового внешнего вида. Вроде ничего не цепляет глаз. Осталось только нацепить подсумки и все, можно выдвигаться.

Выпускаю на лицо один светлый локон и улыбаюсь своему отражению.

— Пожелай мне удачи.

— Давай быстрее, — прозвучал мой голос у меня за спиной. Перемещаю взгляд чуть левее и вижу отражение заговорившего со мной человека. Себя.

— Уже, — разворачиваюсь и смотрю на саму себя. И зачем, собственно, нужно зеркало, если можно создать трехмерную модель, которую, в случае чего, еще и обрядить можно не в ущерб себе. — Наставлений и указаний давать не буду.

— Нет необходимости, — пожимает плечами клон. — Я это ты, ты это я. У нас с тобой одинаковое мышление и, как следствие, цели.

— Верно, — я прошла мимо клона и уже поставила ногу на первую ступеньку, как услышала за спиной пожелание:

— Мы обе знаем, что нет нужды достигать максимально поставленной задачи. Наша цель лишь запугать...

— Нет. Наша цель — месть. Потому, пока есть шанс выполнить все условия, я их выполню.

Не став дожидаться ненужного ответа, быстро поднимаюсь наверх. Мне и вправду стоит спешить. На стене скоро смена караула, потому есть хорошая возможность улизнуть из города, не привлекая внимания. Хотя не факт, что меня вообще кто-нибудь сможет заметить. Комбинация из шарингана и сенсорных навыков просто шикарна...

Сижу в кустах и наблюдаю, как двойка шиноби на стене медленно удаляется от выбранного для «побега» скрытого прохода. Никто не знает про этот проход (кроме нескольких человек, которые ныне уже мертвы), даже АНБУ, потому мне всего лишь необходимо проявить бдительность и не проколоться на ровном месте.

И я, вроде, справилась, так как шиноби ничего не заподозрили, а АНБУшников поблизости не было.

Пора. Бегом сокращаю дистанцию и вот я уже спустя пятнадцать минут нахожусь за территорией Селения скрытого в листве.

Аккуратными перебежками добираюсь до опушки леса, а там уже полноправно запрыгиваю на ветку, и мой дальнейший путь продолжился по веткам.

До города я добиралась больше восьми часов. Появилась на окраине и стала наблюдать за жизнью довольно-таки большого города. Праздник был в самом разгаре.

Куда ни глянь, везде бродила куча разодетого в яркие одежды народа. На улицах стояли разноцветные торговые и увеселительные палатки, на каждой из двух площадей города выступали музыканты и артисты. Чинно бродили размалеванные девицы в юкатах и прикрывали свои лица веерами...

Смотрю на все это и понимаю, что меня одолевают противоречивые чувства. С одной стороны, мне хочется быть там, поесть вкусностей, поиграть и выиграть себе что-нибудь, да в конечном итоге хотелось просто натянуть на себя ту же дурацкую юкату и побыть обычным ребенком.

С другой стороны, меня воротит от обилия красок. Меня возмущает то, что гражданским позволили так вольготно себя вести. Как же? Праздник ведь? Да, я даже спорить не буду. Но это праздник шиноби.

Кто победил лиса?

Четвертый Хокаге — он же шиноби скрытого селения.

А празднуют гражданские. Хотя и в Конохе масштаб праздника ни в коем случае не меньше, а даже в несколько раз больше...

Надеюсь, клон справится и ничего ужасного не произойдет. Не хочется отвлекаться на посторонние темы во время выполнения задания.

Еще раз осматриваю город, только уже при помощи шарингана, отмечая среди толпы и иногда на крышах количество шиноби. Около двух десятков. Маловато, учитывая каков масштаб празднества.

Хотя уверена, что шиноби куда больше. Просто не всех можно так легко обнаружить, будучи так же далеко, как и я. Хотя это даже хорошо. Если здесь больше двух дюжин шиноби охраняют праздник этим гражданским, то сейчас на складах должно быть не более десятка охранников.

Замечательно.

Пока не буду особо светиться и начну закладывать печати у основания. Самый разгар праздника начнется с наступлением темноты, и уже тогда я смогу проникнуть на склады, будучи с минимальным шансом быть обнаруженной. Натягиваю маску на нос и удаляюсь в лес.

Пора вспомнить то, чему учила меня жизнь еще в прошлую реинкарнацию...

Темнеет.

Большая часть печатей у основания заложено успешно. Чтобы никто случайно не обнаружил печати, прикрыла их фуин, который одновременно и скрывает печать визуального наблюдения, но и во время активации существенно облегчит мне жизнь.

Каким образом?

Но у меня при всем желании не хватит чакры активировать все печати разом. Меня просто «выпьет» и, следовательно, убьет. И не факт, что сдетонируют хотя бы половина УЖЕ заложенных печатей.

Вот тут то мне на помощь и приходит этот фуин, который спустя какое-то время начинает накапливать природную энергию. С моей же стороны нужен будет всего лишь короткий импульс чакры, а дальше печать активируется и без моей помощи.

Знай об этом способе современные шиноби, то войны были бы куда как кровопролитнее. Шутка ли: повсеместные минные поля, которые не ограничены парой десятков печатей. И всего-то нужен будет один единственный «оператор»...

Но этот секрет уйдет со мной в могилу... или в качестве Хидена клана. Рассмотрю этот вопрос позже, когда закончу тут.

Проникновение оказалось до боли обыденным. Я фактически в открытую прошла и меня никто не остановил. Идиотизм, который вот-вот послужит им прекрасным уроком: «Нельзя отлынивать от своих обязанностей, если опасности как таковой нет».

Если я их сегодня не убью, то надеюсь, за халатность их убьют в собственной деревне.

Гуляю по коридорам. Иногда сверкаю шаринганом, ища уязвимости в горной породе. Нахожу и креплю там печать. Иду дальше.

Рутина.

Рутина до того момента, пока я не наткнулась на первый патруль... Ну как наткнулась. Они оповестили меня о своем приближении задолго до появления в моем поле зрения.

Коридор длинный и освещался факелами, расположенными друг от друга на довольно-таки приличном расстоянии. Это обеспечивало наличие слабоосвещенных промежутков в коридоре, в одном из которых находилась я.

Можно было бы попытаться вернуться назад, не привлекая внимание, но это риск. А мне он сейчас не нужен. Потому подпрыгиваю и цепляюсь за потолок. Мне повезло, что прямо надо мной находилась выемка, благодаря которой меня сейчас плохо видно, если не присматриваться.

А эти два оболтуса не присматриваются. Мало того, они разбрасываются сальными шуточками и смотрят куда угодно, только не перед собой.

Ну, раз сама судьба дарует мне такой шанс, то грех им не воспользоваться.

Стараюсь стать еще более незаметной. В теле практически замедляется ток чакры. Сердце стало биться значительно медленнее. Тело стало холодеть, но я стоически терпела и ждала момент, когда мои жертвы окажутся прямо подо мной.

Миг. Активация шарингана. В руках тут же появляются кунаи. Два стремительных взмаха, и у обоих разрезано горло. Приземляюсь на ноги и тут же отталкиваюсь от земли. Окропленные кровью кунаи с хрустом и скрежетом вонзаются прямо в подбородки, мгновенно обрывая жизни посредственных охранников.

Как можно быстрее достаю свиток из нагрудного кармана. Разворачиваю его и запечатываю два тела, стремясь уменьшить количество пролитой на землю крови.

Тела исчезают, а я уже ногой засыпала землей кровь. Ничего. Тут темно, заметить будет очень сложно, если не знать, что искать. Потому бегу по коридору дальше, так как с этого момента времени у меня значительно меньше. Потому как я уверена, что вскоре они должны будут заявить о себе. А раз не подадут никаких знаков, то значит что-то случилось. А если что-то случилось, то это большая проблема.

А мне проблемы не нужны.

Коридоры пройдены, и вот я уже аккуратно пробралась в складские помещения. И увиденное меня не порадовало.

Абсолютно.

Вот ни капельки.

И что именно я сейчас вижу?

А наставника-джонина и выводок из трех генинов.

Что. Они. Здесь. Делают?

Это же военный объект.

Стратегически важная точка.

А тут, мать их, генины... И, ах, забыла упомянуть — здоровая такая собака.

Следовательно, вон та скучающая девочка, гладящая, видимо, кобеля, с двумя нарисованными клыками на щеках — Инудзука.

И никто иная как Инудзука Хана. Дочь главы клана.

Вожу взглядом по помещению в поисках еще двух псин. Если это она, то они определенно должны быть. Это было указано в досье.

Каком досье? Ну, я редкая обладательница досье на всех более-менее значимых лиц в деревне и их окружения, доставшееся мне от бывшего главы Клана Учиха. Дочь главы Клана Инудзука по определению попадает в этот список. И в этом досье написано, что Хана владелица трех псин... А я вижу только одну.

Непорядок.

Начинаю осторожно пробираться между стеллажей и нагромождения ящиков. Вся я превратилась в слух, а в глазницах алеет шаринган.

Поиски одной из псин долго не продлились. Черно-белый пес увлечённо раскапывал лапой какую-то нору. Видимо, пытался достать местного грызуна. Меня он не заметил. И не мудрено. Запаха-то я не имею. Слава специальным средствам шиноби...

Забираюсь на ящик и высматриваю его друга. Нету. Чисто. Хорошо. Спускаюсь обратно на землю и достаю из подсумка удлиненный кунай. Слегка подбрасываю, определяя баланс. Перехватываю пальцами за острие и свищу на грани слышимости, но на таком расстоянии пес услышал и побежал ко мне. И встретился с моим взглядом.

Мне понадобилось меньше секунды на то, чтобы погрузить нинкена в гендзюцу. Но расслабляться не стоит. Это не обычный пес, потому вскоре он должен сбросить иллюзии... Если бы я это ему позволила...

Замах.

Разжимаю пальцы.

И кунай, преодолевая несколько метров, практически бесшумно вонзается в глазницу пса.

Рывок, и я медленно опускаю на землю заваливающееся тело собаки.

Застываю на месте и прислушиваюсь. Слышу только голоса детей и их наставника, который пытается что-то доказать своим воспитанникам. Но меня больше всего волнует, где же еще одна псина?

Махаю головой и вновь достаю свиток. Надо запечатать тело, а иначе псы могу почувствовать запах крови и предупредить об опасности хозяйку. А мне это не надо.

Убираю свиток обратно и я уже вновь крадусь между стеллажами, ища еще одного нинкена. Потратила на это около пяти минут, но так его и не обнаружила.

А тем временем споры в учебной команде не утихали. А предметом спора была миссия по охране этого самого склада.

— Сенсей, — вновь начал ныть черноволосый низенький мальчик в нелепой шапке, на бок которой был пришит хитай-ате Конохи, — мы тут с обеда! Почему мы должны сидеть здесь, пока там все празднуют! Это несправедливо!

— А ведь правда, Сенсей, в чем смысл, если и без нас тут достаточно взрослых, чтобы в случае чего отвадить гражданских, — подала голос Инудзука, откидывая косу за спину и затем, с молчаливой просьбой, уставилась на своего наставника. Третий генин облокотился на высокий ящик и уже тихонько посапывал.

— Ну сколько можно вам говорить?! — джонин беспомощно всплеснул руками. — У нас миссия! Мы не можем просто так взять и уйти! Да, я виноват перед вами, что не посмотрел дату выполнения миссии, но я обещаю вам, что как-нибудь компенсирую вам свой промах!

— Компенсирую... — передразнил мальчик, сложив руки перед грудью. — Праздник в любом случае уже пройдет.

— И как вы собираетесь нам все компенсировать? — деловито поинтересовалась Инудзука Хана.

— Ну не знаю, — джонин неуверенно почесал макушку левой рукой, а правой нервно поправлял подсумок на пояснице, — может быть, сходим в ресторан?

— Не вариант! — дружно воскликнули два генина, а третий лишь тихо всхрапнул.

— Эм... Тренировки?

— Уже лучше, — Хана благосклонно кивнула и поощряюще помахала ладошкой, как бы говоря: «Продолжайте, я слушаю».

Джонин беспомощно осмотрелся, заставив меня сильнее вжаться спиной в ящик.

— Я покажу вам несколько техник... — их сенсей как будто сдался, тем самым вызвав у детей неприкрытую радость и довольные, коварные переглядывания между собой...

Время. Пора продолжить подготовку. Отступаю за стеллажи, складываю печати и создаю двух клонов, не говоря ни слова, они разошлись в разные стороны, держась стен. Возвращаюсь...

А тот джонин стоял, понуро склонив голову. Затем он тяжело вздохнул, пробормотал что-то про кровопийц и повернулся лицом к спящему генину и уже было хотел окликнуть его, но именно этот момент я выбрала для начала атаки.

Переместившись на крышку ящика, я вызвала из печати сенбон. Напитываю его чакрой молнии и прицеливаюсь. Сейчас никто на меня не смотрел, только лениво поглаживаемая собака повела ухом и медленно стала поднимать голову от пола. Но она не успела обнаружить меня, потому что я стала действовать раньше.

— Киоши-кун, спать на задании не... — его голос вздрогнул, а голова дернулась в сторону. Генины смотрели на покачивающегося на месте наставника с непонятными эмоциями на лице. Единственное, что они успели заметить — так это какую-то вспышку и непонятный громкий звук. Лишь псина Инудзкуки тут же вскочила на лапы и утробно зарычала в то место, где я была мгновение назад.

Псина на секунду растерялась, не обнаружив меня там, но тут же, по какому-то непонятному признаку, почувствовала меня и стала поднимать голову к потолку.

В момент, когда тело джонина стало заваливаться на пол, а брошенный мной кунай прибил пасть нинкена к земле... я напала.

Отталкиваюсь ногами от потолка и в долю секунды обрушиваюсь на голову мальчика в дурацкой шляпе, один кунай вонзается ему в макушку, а второй, который я использовала как рычаг, чтобы перебросить его через себя, используя инерцию, в сторону Ханы, в плечо.

Отправив тело в полет, делаю шаг в сторону, чтобы увернуться от брошенного куная «спящим» генином. Поворачиваю к нему голову и ловлю взгляд. Он вздрогнул, увидев в моих глазах шаринган, тут же безвольно обмяк и рухнул на пол, сильно ударившись лбом. Я выдвинулась к нему, чтобы добить, специально повернувшись боком к выбравшейся из-под трупа Инудзуке, которая, безумно вращая глазами, пыталась понять, что происходит.

Заметив меня, она, недолго думая, достала из подсумка два куная и один за другим бросила в меня так, чтобы отрезать меня от своего напарника. Я послушно отскочила назад и выжидательно посмотрела на меняющуюся на глазах девочку.

Инудзука проходила явные метаморфозы. Как-то сгорбилась, в глазах вытянулся зрачок, ногти вытянулись и стали похожими на когти, и, кажется, даже клыки стали выглядывать из-под губ. А как она заговорила...

— Кто-ты такая?! — прорычала она, пригнулась к земле и перекрестила руки. — Твои глаза? Ты Учиха Ясу? Почему ты напала! Почему ты убила их! Почему?! Отвечай!

Осматриваюсь. Все глухо. Только паренек отогнал иллюзии и теперь со стоном пытается подняться на ноги. Вроде все выходит так, как я и рассчитывала, но тревога не отпускает меня.

— Отвечай! — крикнула Инудзука и ринулась на меня в атаку.

Я расставила ноги в разные стороны и чуть пригнулась, тем самым обозначая готовность отбиваться. И вот когда Хана оказалась в метре от меня, из-за угла ближайшего стеллажа мелькнула смазанная тень.

Шаг назад и два в сторону. Отклоняю корпус назад и вижу, как в том месте, где было мое горло щелкнула пасть.

В руках вновь появляются кунаи. Дожидаюсь, когда псина приземлится на лапы, и делаю выпад правой рукой. Нинкен не успевает отскочить или как-либо уклонится от моей атаки, потому пытается перехватить кунай пастью...

Краем глазу вижу, как к моему левому боку приближается когтистая лапа...

Пасть с громким, противным, металлическим скрежетом смыкается на моем кунае.

Я рывком в бок ухожу от участи стать кровоточащим куском мяса.

Дергаю правую руку на себя, а левая, тем временем, устремляется к нинкену. Пес, видя это, начинает разжимать пасть, одновременно отталкиваясь передними лапами от пола, стараясь разорвать дистанцию. Но как только хватка на кунае ослабевает, я напитываю его чакрой, чуть проворачиваю и дергаю вниз.

Нижняя челюсть нинкена начинает свой путь к земле. По всему помещению склада разносится громкий болезненный визг.

Парень окончательно приходит в себя от столь нелицеприятного звука, достает кунай и бросается на помощь подруге.

Я отскакиваю в сторону, отбивая еще одну отчаянную атаку Ханы, а затем делаю обманное движение влево, стремительно огибаю ее справа и рывком сокращаю дистанцию с пареньком.

Он подобного не ожидал, потому даже не успел поднять кунай в защитном жесте, как его горло одним ювелирным движением было вскрыто.

— НЕТ! — слышу за спиной отчаянный крик. — Тсуга!

И в следующее мгновение, после оглушающего применения техники крика, мне приходится резко отскакивать в сторону от странной атаки, которая внешне напоминало большое, вращающееся с огромной скоростью сверло.

Не дожидаясь, пока после удара восстановится нормальная видимость, врываюсь в пылевое облако и, используя все преимущества шарингана, нахожу там выбирающуюся из воронки Хану.

Удар с ноги в голову, и она отправляется в полет в сторону ближайшей стены. Удар получился сильный, потому, прежде чем тяжело врезаться спиной в стену, её предварительно несколько метров протащило по земле.

Намереваюсь последовать за ней, как из оседающей пыли за мной в мою спину врезается что-то тяжелое. Прокатившись с этим что-то в обнимку по земле, понимаю, что это нинкен с покалеченной мной мордой. В его маленьких глазах плескалась ярость и намерение убить меня любой ценой, дабы защитить хозяйку.

Хороший порыв.

Но недостаточный.

Оба куная в сию же секунду после того, как мы перестали валяться по полу, вонзаются в оба бока, между ребер, поражая сердце. Затем, напитав руки чакрой, я чуть приподнимаю тяжелую, скулящую тушу на несколько сантиметров над собой, после чего, подсунув ноги под нинкена, резко разгибаю их и перекидываю тело через себя. При этом кунаи я не отпускала...

Омыв весь пол кровью, тело нинкена еще некоторое время боролось за жизнь, но после попадания точно брошенного мной куная в голову, навсегда затихает.

Незаметно выдыхаю, чувствуя нарастающее напряжение и ноющее, неприятное чувство в груди. Что это? НЕ ясно, но пока не до этого. Стоит закончить зачистку.

Нахожу взглядом все еще оглушенную после мощного удара в голову, за которым последовал не менее мощный удар об стену, Инудзуку Хану. Она, усиленно мотая головой, пыталась встать, опираясь спиной в стену. Но видно, что у нее это получалось не очень, так как она все время вновь падала на землю.

Медленно подхожу к ней.

Она прекратила свои попытки встать и попыталась сфокусировать взгляд на мне.

— Почему? — слетел с ее губ вопрос, заданный хриплым голосом.

Ее лицо обрамляло два ручейка из крови. Челка распустилась и беспорядочно прилепилась к мокрому от пота и слез лицу. Ухо, по которому пришелся удар, опухло и кровоточило, а в глазах сквозило отчаяние, страх... и вызов?

Да.

Она боялась. Она понимала, что уже ничего не сделает мне. Она знала, что вскоре умрет, но при этом она умудрилась не сломиться до конца...

А я ведь старалась показать наглядно всю нашу разницу в мастерстве. Именно в мастерстве, так как по тому же уровню чакры она меня превосходит. А уж по физическим параметрам и подавно.

— Почему ты предала деревню? — вновь спросила она, когда моя тень накрыла ее лицо. — Зачем ты убила всех их?

— Я не могла предать то, чему не была верна изначально, — сказала я, заглядывая в ее глаза. — Зачем я их убила? А что еще нужно делать с врагом, если нет необходимости его захватывать?

— Почему ты предала деревню? — настойчиво повторила она свой вопрос, стараясь незаметно от меня напрячь мышцы для того, чтобы совершить бессмысленную в данном случае атаку.

Бесполезно. Даже без шарингана я бы заметила ее потуги, а уж когда доудзюцу моего клана алеет в моих глазах, то у нее абсолютно нет шанса на успех.

Резко приближаюсь и стальной хваткой сжимаю пальцы на ее горле, одновременно с этим совершая атаку гендзюцу по ее внутреннему миру. Продолжаю давить, пока она не обмякла. Разжимаю хватку, позволяя ей вдохнуть немного воздуха, и отхожу.

После гендзюцу она потеряла всякую способность к сопротивлению... Вернее, я так думала, так как после того, как она подняла голову и посмотрела мне в лицо, то я увидела, что даже эта сдвоенная атака не подействовала на нее так, как должна была.

Не могла же я что-то напутать? Определенно нет. Значит, эта девочка сильна.

— Знаешь Хана, — заговорила я безэмоциональным голосом, — я начинаю уважать твое упорство. Только это совершено не хорошо. И знаешь почему?

Смотрю на искривленное ненавистью ко мне лицо и понимаю, что ответа мне не получить.

— Потому что я хотела задать тебе несколько интересующих меня вопросов. Но так как ты явно не собираешься со мной сотрудничать, то мне придется тебя ломать. Нет, нет, — поспешно машу руками, завидев в её глазах намек на издевку, — абсолютно никакого рукоприкладства. Только сила моих глаз — сила гендзюцу.

Приседаю перед ней на корточки так, чтобы мое лицо было на одном уровне с ее.

— И ты, наверное, должна знать, что обладателю полностью пробужденного шарингана не составит труда взломать даже клановую защиту разума?

Вновь не дожидаюсь ответа, но все равно удовлетворенно качаю головой, видя, что она все же задумалась.

— Ну, так вот, к чему это я? — приближаю свое лицо еще ближе и перехожу на шепот. — Если я сейчас приступлю к тому, что только что озвучила, то невольно, помимо интересующей меня информации, узнаю и все секреты твоего клана, известные тебе. А так как ты дочь главы клана, то, как своей преемнице, твоя мать должна была сказать тебе много чего интересного, не предназначенного для чужих ушей?

Невольно оскаливаюсь, видя, как в ее глазах стал зарождаться ужас от осознания происходящего.

— Но я хочу дать тебе шанс, — доверительно сообщаю я Хане и хлопаю ей по левому плечу рукой. — Шанс на то, что ты оставишь все секреты клана при себе. Шанс на быструю, безболезненную смерть, но только в случае того, если ты сама расскажешь мне то, что мне нужно. Ты меня понимаешь?

Она некоторое время безумно вращает глазами. Ее тело начало сильно дрожать. В уголках глаз появились слезы, и только после того, как одна из капелек скатилась по щеке, она неуверенно кивнула.

— Вот и славно, — беру её левой рукой за шиворот и поднимаю, давая ей возможность прижаться спиной к стене. После того, как я помогла ей принять сидячее положение, я удовлетворенно хлопаю в ладошки. — У меня всего несколько вопросов. Первый: сколько еще человек на складе, и есть ли команды, подобные вашей. Второй: проводится ли полноценный патруль территории и если да, то сколько человек этим занимается. Третий: какова сила... Какое звание преобладает у охранников? От того, понравятся ли мне твои ответы, будет зависеть то, как ты умрешь и что при этом потеряешь, — не обращаю внимание на то, как она вздрогнула, когда я взяла ее за запястье и приложила большой палец к ее пульсу. Практически бесполезно в данном случае, особенно учитывая, что распознать ложь по учащенному сердцебиению, когда это сердце стучит на грани тахикардии... Но была не была. Я ничего от этого не теряю, а допрашиваемой — дополнительное внушение.

Она некоторое время завороженно смотрела на мою испачканную в крови руку, а затем Хана опустила голову так, что практически касалась подбородком груди. Ее плечи дрожали, а грудь быстро вздымалась. Затем она тяжело и с хрипотцой выдохнула и подняла на меня решительный взгляд красных, слезящихся глаз.

— На складе шесть должна быть еще одна команда. Сколько точно на складе шиноби — я не знаю. Склад охраняют в основном генины и командиры отрядов — чуунины.

— Из джонинов только наставник команды?

— Да, — качнула головой Хана, всматриваясь в мое лицо, — ты их тоже убьешь?

— Не знаю, вполне возможно, что не смогу, — честно отвечаю я. — Ведь мне может не повезти, и они не будут вести себя так же безответственно, как и твоя команда.

— Мы не думали, что нас предадут! — процедила Инудзука.

— Повторю: "Я не предавала". Однако, не отвлекайся. Помимо провизии, что еще хранится на других складах?

— Не знаю, — практически выплюнула она.

— Ответ неверный, — спокойно констатирую я и резко отпускаю ее запястье и хватаю кисть, чтобы затем резко сжать.

Послышался громкий хруст. Хана дернулась всем телом и закричала. Попыталась вырвать руку из моей хватки, но только причинила себе еще больше боли. Поняв, что таким способом не освободится, собрала все свои силы и попыталась нанести мне удар свободной рукой. Чуть отвожу голову назад, пропуская ее когтистую лапу, затем бью по локтевому нерву двумя пальцами, по которым, для усиления эффекта, струилась чакра молнии.

Она вновь вскрикнула, а ее рука ниже локтя безвольно повисла. Пока она не попыталась сделать еще больше глупостей, тем самым тратя мое время, я отпускаю ее сломанную кисть, хватаю ее за горло и сжимаю так, что ее дыхание стало рваным и хриплым.

— Последняя попытка, принцесса, — говорю я с широкой ухмылкой на устах. — Говори или я сожгу твой мозг, но извлеку из него все, что мне нужно и не нужно. Вся твоя жизнь, все то, что ты знала, все твои чувства и переживания после моего вмешательства перестанут принадлежать тебе. Не вынуждай меня пойти на этот шаг.

— С-сука, — всхлипнула она и попыталась вздохнуть, но не смогла. Тогда она отчаянно уперлась в меня взглядом и попыталась обхватить мою руку сломанной кистью, но потерпела фиаско и лишь причинила себе еще больше боли.

— Время идет, — сильнее сжимаю хватку и упираюсь своим взглядом в ее глаза. В моих шаринганах тамоэ начали хоровод.

— Хор... — она засипела. — ... шо. Я. С... жу, — чуть ослабляю хватку, но взгляд не отвожу. — На четвертом складе... — она прервалась из-за приступа кашля: — Находятся свитки, в которых что-то запечатано...

— Что-то?

— Я не знаю, — жалобно сказала она, все больше теряя свой запал и уверенность. — Нам ничего не говорили! — она замолчала, пока очередной приступ кашля не отступил. — Мы же обычная учебная команда!

— И в правду... Ну, да ничего уже не исправишь.

— Ты... Ты убьешь меня? — с содроганием спросила она.

— Ну, я же сразу сказала.

— Почему?

— Что за глупый вопрос, — я поморщилась. — Естественно, из-за того, что ты свидетель. Ну и враг... Знаешь ли, между деревнями даже в «мирное время» происходят стычки, которые заканчиваются смертоубийством. Считай, что тебе не повезло, и ваша команда попала на миссию, которую параллельно или противоположно вашей задаче выполняет команда...

Я задумалась. А затем свободной рукой полезла в подсумок на пояснице и достала две синие нити. Посмотрев на них, я удовлетворенно кивнула и аккуратно вложила их в сломанную кисть Ханы.

— ... допустим из Киригакуре. Вы с ней столкнулись и погибли. Вашей задачей было охранять склады, а шиноби Кири — их уничтожить. И так как обученная, диверсионная команда куда как опытнее... — отпускаю горло Ханы, а затем развожу руками. — То естественно, что они выполнили поставленную задачу.

Хана невидяще смотрела на меня. Она, дрожа всем телом, упорно всматривалась в мое лицо, явно ища признаки неудачной шутки. Но, к превеликому сожалению для нее, это шуткой не было.

— Ну ладно, пора заканчивать... — я посмотрела в ее глаза и уже хотела начать ее погружение в гендзюцу, как она вдруг тихо спросила:

— А что будет с моим братом?

Меня торкнуло, и я глупо посмотрела на девочку перед собой.

— Почему у всех с кем я разговариваю есть дурная привычка приплетать к ситуации абсолютно левых людей?! — почти негодующе спросила я, явно начиная раздражаться. — При чем тут твой брат?!

— Ты же напала на меня не из-за информации? Ты из-за чего-то ненавидишь мой клан и решила отомстить ему, убив наследников моей матери?

Я молчала. Молчала и пыталась переварить услышанное. С чего она вообще взяла все это? Что за глупость несусветная?! Нет, к биджу все! Пора заканчивать. Барьер скоро спадет, в моих клонах было не очень много чакры...

— Ничего с твоим братом не будет. А теперь смотри мне в глаза, — твердо сказала я. Но когда она опустила взгляд и стала смотреть в пол, то я раздраженно схватила ее за подбородок и резко подняла.

— Ты обещала... — безжизненно прошептала она, смотря мне в переносицу.

— Я никогда не нарушаю данное мной слово. Если я сказала, что подарю тебе безболезненную смерть, то я сделаю это. Ну, биджу тебя дери, смотри мне в глаза.

Она послушалась и медленно расфокусировала зрение, чтобы затем уверенно встретится со мной взглядом. И прежде чем я погрузила Хану в гендзюцу, заметила, что даже после всего этого в них еще тлел огонек... чего?

Жизни?

Нет, она поняла, что умрет, потому успела с ней распрощаться.

Надежды?

Тоже нет, учитывая ранее сказанное.

Гордости?

Возможно... Но я не уверена.

Ладно, сейчас не время.

Изымаю из набедренного чехла удлиненный кунай и пододвигаюсь ближе к бесчувственной Хане. Я уже примерилась для удара, как услышала за спиной жалобный скулеж. Оборачиваюсь и упираюсь взглядом в уже подзабытую мной псину, прибитую к полу моим кунаем.

Нинкен смотрел на меня с какой-то затаенной грустью. Честно говоря, я не совсем понимаю, почему вместо ненависти ко мне там именно это чувство. Я решительно отвернулась от нинкена и вновь посмотрела на Хану. Затем перевела взгляд на кунай в правой руке. Глубоко вдохнула и, примерившись снова, вогнала лезвие между ребер прямиком в сердце, одним точным движением.

Хана даже не дернулась... Она умерла с умиротворенным лицом...

Почему на сердце так тоскливо?

Вынимаю кунай, встаю и подхожу к нинкену. Он даже не обратил на меня внимание. Лишь тихо поскуливал и неотрывно смотрел на тело своей хозяйки. Тем лучше. Еще один удар в сердце — и еще одно существо лишается жизни из-за меня.

Дыхание сбилось... Не порядок. Вдох-выдох. Почему мне больно?..

Осматриваюсь. Тела трех генинов, двух нинкенов и тело джонина, умершего так просто от одного точно брошенного в висок сенбона.

Тела. Всего лишь тела. Я не пон... И вдруг меня озарило. Я поняла, почему мне не хорошо. Ведь сегодня я лично убила всех их, и следовательно... Нет. Тоже не верно. Я уже убивала до этого, стремясь полностью пробудить шаринган...

Тогда почему?

Сильно трясу головой, отгоняя ненужные сейчас мысли. Это можно будет обдумать и после дела. А сейчас...

Чтобы заложить заряды на опорные конструкции и на некоторые ящики, мне понадобилось чуть больше двадцати минут. В воздухе уже ощущалось возмущение чакры в виде практически незаметных колебаний воздуха. Надо поторопится, потому что если я не успею снять барьер до того, как в печати закончится чакра, то барьер просто-напросто захлопнется и произведет столько шума, что сюда сбежится вся округа.

Подхожу к одной из стен и прежде, чем снять барьер понимаю, что я уже знала местоположение каждой печати. Получатся, вместе с развеиванием клонов, помимо оставшейся чакры, мне так же переходит и их память?

Трясу головой.

Позже. Сейчас не время. Срываю фуин-печать, тем самым уничтожая контур барьера. В помещение сразу же ворвались звуки отдаленного празднества и близкие звуки падающих с потолка капель конденсата.

Хорошо, что мне хватило ума позаботится о конфиденциальности нашей «стычки». Ибо мне не хотелось бы знакомиться со всем персоналом складов.

Быстро пробегаю по периметру помещения, попутно срывая оставшиеся печати (не стоит оставлять улики), ориентируясь по памяти клонов. Когда я закончила и уже было хотела покинуть этот склад и приступить к минированию других, я невольно обернулась и еще раз посмотрела на убитых мной людей. Долгий десяток секунд я смотрела на них, затем молча отвернулась и осторожно направилась к следующей точке.

И почему у меня вдруг глаза защипало?

* * *

Стемнело. Город окутали тысячи огоньков. Народа стало как будто в десятки раз больше, чем было днем. Кто-то особенно нетерпеливый, не дожидаясь общего сигнала, отпускал в небо бумажные фонарики. Где-то с северной стороны, подле широкой реки, расположилась команда пиротехников. Как только придет время, в небо направятся маленькие всполохи света, которые, при достижении высшей точки своего кратковременного полета, взорвутся ворохом разноцветных огней...

Как же жаль, что сейчас я все испорчу. Как же мне хочется оказаться там, среди толпы. Как же мне хочется преодолеть свое проклятие и почувствовать атмосферу праздника... Как же хочется быть самой собой...

Но я не смею жалеть себя или придаваться унынию.

Я приняла на себя бремя проклятия клана. Я являюсь концентрацией всей ненависти нашего клана... И из-за этого я не могу оставить все как есть. Потому что если ничего не изменится, наш клан окончательно деградирует и станет придатком проклятой деревеньки...

Даже если я не я, я не могу позволить уничтожить клан с великой многовековой историей. Я не могу сдаться без боя, потому что в нашем клане всегда ценилась сила. Я не могу отступить, потому что трусов всегда презирали. И я не могу сбежать, потому что предательство — это позор. Позор, который смывается только кровью...

Но все же мне страшно.

Страшно, не хочется делать того, что я задумала. Что-то шепчет мне... Отговаривает... Но я не могу. Мне нужен простор для маневров, чтобы в будущем обеспечить островок стабильности и спокойствия для своего клана... Но это невозможно сделать, когда за каждым твоим шагом вне кланового квартала следят и докладывают двум лидерам этой деревни.

Моя акция призвана отвлечь от меня этих людей. Призвана перетянуть все свободные силы врага на поиск и устранение мнимой угрозы. Я специально оставила неочевидные подсказки для следователей, которые будут раскапывать, что же тут произошло.

А найдут они косвенные улики. Одни указывают на шиноби Киригакуре: волокна из их экипировки и осколок нестандартного меча.

Вторые улики указывают на Кумогакуре. Небольшой фрагмент их белого жилета, застрявшего в стыке уложенных на полу камней между третьим и четвертым складами. А также следы, оставленные электричеством, которое пустили по деревянному ящику на складе номер один.

И не одной улики, способной указать на меня. Все свидетели, которые могли видеть, как я пользовалась шаринганом — мертвы. Те два выживших, которые случайным образом избежали смерти и моего внимания, видели лишь смазанную маленькую фигурку со светлыми волосами в синем комбинезоне... Кстати, еще одна улика в пользу Кири... Или не в пользу. Это смотря с какой стороны...

Таким образом, если все получится так, как я задумывала, то я смогу достаточно развернутся, чтобы начать сколачивать вассальную нашему клану организацию... Ну или что-то другое... Есть еще варианты, но я просмотрю их позже... Если будет возможность.

Я наблюдала за жизнью города еще пять минут. Затем, приняв решение, после которого шепот разочарованно затих, я развернулась и зашла под своды еще одной пещеры, расположенной с самого края горной гряды, чуть левее утеса.

Зайдя в объятия переувлажненного воздуха пещеры, я набрала в грудь побольше воздуха и медленно выдохнула, пытаясь таким образом унять взбудораженный разум и сбившийся ритм дыхания.

Криво ухмыляюсь.

Получилось не очень.

Не важно. Я на финишной прямой. Пути назад нет.

Подбадривая себя такими мыслями, я уселась в центр массивной фуин-конструкции, чья цель защитить меня в случае отката. Вокруг меня в кругах поменьше находились чакронакопители. От этих кругов во все стороны расходилась сложная вязь из иероглифов и символов, малопонятных даже мне. Все сделано строго по памяти.

Поджав ноги под себя, я еще несколько томительных минут невидяще смотрела перед собой. Я пыталась убедить себя в том, что все будет хорошо, что все пойдет по плану... Но это гребаная тревога...

Плевать.

Прокусываю подушечку большого пальца на правой руке и с хлопком опускаю руки на землю. Мгновение ничего не происходило, но затем вязь начинает тускло светиться кроваво-красным, но спустя несколько минут свечение постепенно становится интенсивнее, пока ни стало слепить.

Выждав для надежности некоторое время, я решилась завершить все это действо. Выкрутила сенсорику на максимум, сложила печать концентрации и прислушалась к самой себе.

Звуки практически исчезли. Свет перестал слепить. Медленно закрываю глаза и ищу связь со всеми заложенными мною взрывными печатями. Почти все из них смогли накопить немного природной энергии, что значительно упрощает мне задачу.

Итак.

Начинаю. Подаю сигнал, и из меня как будто три раза вырвали душу. Три из шести чакронакопителей рассыпались прахом. Очаг неимоверно болел, а кейракукей невыносимо зудела...

Слышу отголоски мощного единовременного подрыва, а благодаря сенсорике замечаю, как резко потухли множество источников чакры. Много. Очень много. На город обрушился утес, погребая под собой его часть.

Хотелось торжествующе оскалится, но не получалось. Что-то не так. Очаг чакры должен успокоиться и перестать вырабатывать чакру в усиленном режиме. Кейракукей должна болеть, но не настолько сильно...

Почему у меня болит голова?

Почему все плывет перед глазами?

Почему...

Я согнулась пополам и меня вырвало... После того, как мне удалось перестать рвать желчью, я попыталась воздействовать на себя мед-чакрой... Но чакра как-будто взбесилась...

Голова стала не просто болеть, она стала раскалываться, принося неимоверно сильную боль.

Я застонала. Из глаз потекли слезы и... Я слышу шепот. Это... Это мой шепот.

— Простите... Простите...

Я извиняюсь? За что? Я ведь...

Тело свело судорогой, а затем будто ударило током.

Я закричала от боли. Очаг чакры вышел из-под контроля. Еще немного и он просто самоуничтожится из-за просто нереальной скорости выработки чакры...

Если ничего не сделать, я умру...

Мне страшно...

Между моим криком удалось вновь уловить свой шепот.

— Простите меня... Я... Простите пожалуйста...

Очередной приступ страшной боли, и я срываю горло, из которого теперь вырывается хрип...

Я умру?

НЕТ! Нельзя! Я не могу себе это позволить! Я не могу оставить своих братьев одних, против всех! Я не могу...

Признайся, ты просто боишься смерти?

Что... Нет. Плевать! Не хочу умирать! Я... Я хочу жить!

Пытаюсь свести вместе дрожащие руки...

Надо сложить всего несколько печатей...

Мне надо всего лишь немного чакры...

Получилось сложить первую печать — Кролик.

Очередной приступ страшной боли в области живота...

Дрожащими пальцами складываю вторую печать — Свинья.

Кажется, будто в голове что-то разбивается на тысячи осколков. На фоне сопровождаемой при этом боли, пожирающий сам себя очаг чакры кажется не самым болезненным...

Приходится прикладывать огромное количество усилий, чтобы подавить дикое желание развести руки в сторону и схватится за голову. Из носа и ушей течет кровь, кажется, даже сквозь кожу сочатся красные капли...

Последнее усилие, негнущиеся пальцы складываются в последнюю печать — Овца.

И как только я почувствовала отклик от применения техники, то сразу же после этого я на секунду перестала чувствовать вообще что-либо. А затем живот будто вспороли ржавым кривым ножом, а из остального тела стали наголо вытаскивать нервы.

Тело выгнулось дугой, и лишь хриплый крик слышался в пещере... Крик, который прервался, когда сердечная мышца не выдержала напряжения и порвалась...

Крик прервался, когда я умерла...

... Мир дрогнул...

Я открыла глаз и, как только поняла, что получилось, сразу же стала концентрировать в правой руке столько чакры, сколько могла, пока она не взбесилась и не начала уничтожать меня.

Скопив достаточно чакры, я впечатала ладонь себе в живот. Очаг чакры получил мощнейший прямой удар чакрой по себе. Тело вновь скрутило от страшной боли. Но она не шла ни в какое сравнение с той, которую я чувствовала до этого...

Я ударилась лбом о каменный пол пещеры и тяжело задышала.

Получилось?

Очаг хоть и повреждён, но не взбесился, стремясь пожрать сам себя... Но почему голова до сих пор так сильно болит? И начинает болеть сильнее с каждой секундой?

Вновь мне кажется, будто я слышу звук разбиваемого стекла. И сразу после этого в висок как будто вбили сенбон. Из носа заструилась кровь, а я вдруг отчетливо поняла, что если ничего не сделаю, то снова умру...

Преодолевая головокружение, я поползла к луже, чуть дальше от места, где я рисовала печать... Я ползла, и с каждой секундой мир становился все менее отчетливым, но понимание того, что если я сейчас не успею, то точно умру...

Я не хочу умирать...

Уже ничего толком не понимая, теряясь в пучине непроглядной бездны, состоящей из боли и страданий, я добралась до спасительной лужи... Упав прямо перед ней, я пересилила себя, приподнялась на локтях и заглянула в неё. Там я увидела свое обезображенное гримасой боли, бледное, будто восковое лицо, на котором алел шаринган. Поймав взгляд собственного отражения, использую все те запасы чакры, что у меня были, попутно вытягивая её еще и из накопителей-сережек, чтобы погрузить себя в гендзюцу...

Я поняла, что у меня получилось, когда боль стала на порядок слабее, а я сама канула в пучину спасительного небытия...

Но прежде чем меня окончательно поглотила тьма, я услышала, будто сквозь вату, хриплое:

— Простите...