Красивая. Любимая. Моя (гет)

В вертолет погрузились быстро, «заехали»… или можно сказать «залетели»?.. за Батей, и когда очаровательная компания из Дубинина, его зятя и продолжающего кряхтеть над своей рукой Толбоева оказалась в полном составе на борту, наконец, отправились домой. Серега порассматривал виновников всей заварухи, представил, как эти люди решали, что делать с Верой, перехватил предупреждающий взгляд Бизона, покачал головой — мол, и не собирался — и отвернулся к иллюминатору. Эта история уже пройдена и эта троица его больше никак не интересует.

Пока Батя общался с пилотами, Бизон доложил Багире, что у них все в порядке и они направляются на базу.

— Насколько ваше «в порядке» на самом деле в порядке? — уточнила Рита, и Серега про себя улыбнулся, услышав, как Бизон ее успокаивает. С нежностью в голосе. Если не знаешь, что этой нежности там больше, чем ожидаешь, и не заметишь… Как не заметишь бойца в маскхалате, притаившегося среди лесного мха. Диверсанты…

— Возвращайтесь. Мы вас ждем, — ответила, кажется, улыбаясь, Рита.

Дошло не сразу. «Мы». Сегодня это «мы» было очень и очень особенным! Серега вдруг разволновался, представив, что «мы» — это Рита и Вера. Ну, как вариант, конечно, еще генерал-майор… Но тот должен был потерять свой особый интерес к операции после того, как диверсия окончательно отменилась. А вот до Веры Рита наверняка уже успела дойти. И зная их обеих… Остается только гадать, как Вера попробует подробности последних шести лет из Риты вытрясти и что из этого получится. Серега усмехнулся, представив этот «поединок»… Впрочем, что-то Рита наверняка все-таки скажет… Такое… как мамы любят невесткам рассказывать. А вот историю их знакомства она наверняка сегодня услышит. Не то чтобы он собирался скрывать и дальше… Но… любопытно было бы послушать Верину версию. Особенно, про то, как расстались…

Ладно. Чего теперь-то об этом думать?.. Все уже передумано сто раз. Да и хочется верить, что за эти полгода Вера его все же простила. Учитывая, что она ни разу не обвинила его в этом прямым текстом. Ну, почти ни разу…

Серега отодвинулся от иллюминатора, откинулся назад, привалившись к стенке борта, оглядел скучающих коллег, удрученных задержанных и прикрыл глаза. Спать пока не хотелось, да и в присутствии задержанных не целесообразно, но хотелось спокойно подумать.

«Мы вас ждем». И Вера его ждет. Нет, это чувство — чувство, что его ждут — за полгода уже стало привычным. Но… сейчас ждут не дома, где начинается какая-то другая жизнь, ждут… здесь, в этой жизни. Ждут именно возвращения вот этого вертолета, ждут, когда он приедет на базу. Он приедет грязный, пропахший потом, с пятнами чужой крови на спецовке, с измазанной в чем-то физиономией (ну, судя по Васькиной, точно должна быть измазана, они вместе по развалинам ползали) и… Что? Ждут его именно такого?.. Он же этого боялся тоже… Тогда, полгода назад. Боялся, что солдат, для которого грязь, пот и кровь — привычная работа, не вписывается в жизнь «звезды» телевидения. Той девчонки-журналистки — еще да… Но с Верой Николаевной Харитоновой куда сложнее!..

Он принялся тогда разводить солдата и того, кого (как он думал) она хотела бы видеть рядом с собой, по разным углам. Никогда не приходил домой, не приведя себя в порядок — даже после тяжелых командировок. А с отсутствием ранений, кроме незначительных царапин, пока везло.

Ему просто хотелось, чтобы она была рядом. Ему было необходимо, чтобы она была рядом. Не то чтобы он жил какой-то не своей жизнью, своей… Но со временем пришло желание того, чтобы жизнь не делилась на «здесь» и «там», хотя бы потому что ни черта она не делится. Грубо говоря, он не перестает быть Физиком, когда приходит домой. И не перестает быть Сережей, как называет его Вера, когда приходит на службу — разве что думает о доме и Вере меньше, переключаясь на работу. Невозможно разделить жизнь на разные миры, потому что везде остаешься самим собой. Пусть и довольно-таки разным — потому что обстоятельства разные. Но… самое главное, хочется оставаться самим собой не только для самого себя — но и для самого близкого человека рядом.

Она сказала: «Я знаю, что такое спецназ». Сказала, что готова к особенностям его службы, что отдает себе отчет насчет всех рисков, которые, будучи его, становятся автоматически и ее. А он был уверен, что одно дело — знать, думать, что понимаешь, и другое — столкнуться с какими-то проблемами по-настоящему. Он не мог себе представить, что будет с Верой, если с ним случиться что-то серьезное… Знал, что она не бросит, просто не сможет, не в ее характере отступать перед трудностями, и ее принципы не позволят ей уйти, да и… все же хотелось верить, что он достаточно ей дорог. Но он не мог быть полностью уверен, что ей действительно хватит сил. Да и кто в таком уверен может быть, пока не столкнулся с этим непосредственно?..

Но это, конечно, крайний случай. Серега об этом старался не задумываться — так же, как не задумывался всю жизнь. Да и… все подобные мысли могут возникнуть только вот так, когда в тишине (ну, в относительной) и покое начнешь о жизни думать. Если в бою подумаешь о сохранности своей драгоценной шкуры — шагу ступить не сможешь. Впрочем, желание подумать об этом в бою еще в учебке прочно выбивают…

Вера вроде бы действительно с пониманием относилась к его службе. Расспрашивала и, казалось, с интересом слушала, когда он действительно мог что-то рассказать. Правда, тут он не знал, как объяснить ее интерес, он вполне мог быть и профессиональным. Но какого-либо неудовольствия она тем не менее не высказывала. И относилась с пониманием, когда он приходил совершенно вымотанный и уставший. Не обижалась, когда отказывался отвечать, чем именно он вымотан. Не настаивала на подробностях, понимая, что дома ему хочется отдыха и переключения. Не причитала над перебинтованными царапинами и вполне адекватно (в силу характера) вообще на них реагировала. Настораживалась, пугалась, конечно, и жалела, но… принимала как данность.

То есть, в принципе, и сейчас нет повода ожидать, что его рабочий вид чем-то ее шокирует, напугает и оттолкнет. Нет. Он верил, что нужен. Любым.

Но… боялся не соответствовать. Боялся, что Вера, даже принимая его таким, какой он есть, хотела бы, чтобы он был другим. Нет, не другим… неправильное слово… Чтобы вел другой образ жизни. Менее сопряженный с риском и позволяющий хотя бы не скрываться от журналистов и публики. Она этого не требовала, они вообще об этом всерьез не говорили… Но иногда ему казалось, что это так.

Несмотря на не самые успокаивающие мысли начало потихоньку клонить в сон — ушло напряжение от боя, организм вернулся к прежнему, невыспавшемуся состоянию. Серега открыл глаза, сел ровнее и окинул взглядом салон. Поникшая троица сидела в прежних позах, Дубинин с зятем о чем-то переглядывались — Серега к ним присмотрелся на всякий случай, но ничего криминального в этих взглядах не заметил, во всяком случае, план побега из вертолета на высоте нескольких сотен метров над землей они не планировали. Батя с Бизоном о чем-то разговаривали, слов сквозь гул не разобрать. Интересно, Батя уже в курсе насчет него и Веры?.. Наверно же Пригов успел утром посвятить его в детали… Женька просто сидела, задумавшись, а поймав его взгляд, улыбнулась — чуть грустно, как Сереге показалось. Из-за Васьки?.. Сам Кот, как и Серега только что, тоже сидел с закрытыми глазами и чуть ли не клевал носом, тут же просыпаясь. Тоже зашевелился, открыл глаза и потянулся. Да, хорошо бы начальство дало выспаться… А то и так уже в районе одиннадцати… К часу они только до базы доберутся. А потом еще домой ехать.

От мыслей про удалось ли поспать Вере, и что, может, отложить разговоры на завтра-послезавтра, Серега вновь вернулся к тому, что неминуемо в разговоре будет затронуто.

Казалось бы, уход из спецназа был бы решением абсолютно всех его сомнений. Был бы снят вопрос с публичностью. Ладно уж, пусть бы сфотографировали его в роли супруга — и на этом успокоились бы, все же Вера не певичка какая-нибудь, чтобы за ней папарацци носились. Да и они просто могли бы спокойно куда-то пойти вместе, да хоть в кафе посидеть или съездить куда-то, не боясь, что Веру узнают, их сфотографируют и на завтра его фотографии станут достоянием общественности. Так же отпали бы все сомнения насчет рисков здоровьем и жизнью. Можно было бы спокойно планировать свое будущее — и их, совместное, общее тоже. О детях Серега старался не задумываться — чтобы не начать мечтать… Тему детей поднимать еще страшнее, чем выяснить отношения. Но если их потенциальный отец больше не будет каждый день носиться под пулями, это, как минимум, повысит вероятность их появления в несколько раз.

На «отце» Серегу передернуло, и он привычно затолкал эти мысли вглубь сознания. Когда-нибудь они обязательно об этом поговорят. Им сейчас и без детей есть, что обсудить.

В общем, уход из спецназа представляется единственным, правильным и необходимым решением. Проблема в том, что это решение оказалось очень непросто принять. По многим причинам.

Во-первых, Серега прекрасно понимал, что отвык от гражданки. И пусть служить он начал позже своих коллег, и в военной карьере были перерывы, но за последние четыре года служба стала… самым приемлемым образом жизни. Он совсем не рвался в «обычную» жизнь, где правят свои законы, где обитают такие, как сидящий рядом Дубинин или оставшийся на попечении полковника Бочкарева мэр Ялчевский, — которые преследуют свои и только свои интересы. Нет, в армии таких предостаточно. Да и… в научной среде тоже встречаются. Как и везде. Но… проблема в том, что последние четыре года служба была такой, о какой можно было только мечтать. Когда ты безоговорочно веришь тем, кто рядом. Когда ты знаешь, что никто нож в спину не воткнет… и в тебя вместо бандита не выстрелит. Не просто веришь, потому что они друзья, а знаешь. Да и… вообще гораздо проще жить, когда все четко и понятно, когда есть приказ и ты знаешь, что нет совершенно никаких других вариантов, кроме как выполнить его. Особенно, когда командиры такие, которые не отдадут «неправильных» приказов.

Наука… Наука, конечно, к себе манила. С участия в разработке «Снегиря» уж пять лет прошло… Разумеется, хотелось бы заняться чем-то интересным — мозгам, привыкшим к напряженной работе, остро не хватало этого самого напряжения, восполнить которое Серега старался книгами, шахматами и чтением специализированной литературы и журналов о новинках научных открытий. Обидно было то, что самое-самое интересное в таких журналах не напишут! Оно обычно засекречено, и если ты не в гуще событий, то ничего и не узнаешь. А от гущи событий научной жизни он теперь ох как далек!.. Да, поломать мозги над решением сложной задачи вместо того, чтобы носиться с автоматом — конечно же, для бывшего ученого очень заманчивая перспектива. Бывших же не бывает не только в спецназе!.. Да и просто хотелось бы оказаться в «своей» среде, где можно общаться на равных, где упоминание о… субтерагерцовых гиротронах или… что бы такое более общее?.. о хаотических осцилляторах, к примеру, не вызвало бы ступор у собеседника! Впрочем, слово «хаотический» Кот наверно оценил бы. Ему по духу близко. С Умкой на пару.

Подумав про Кота, Серега машинально на него посмотрел. Тот с некоторой грустью и тоской посматривал на любующуюся небесным пейзажем Женьку. «Дома с ним все обсудим», — вспомнилась ее фраза на берегу озера. Да… не только у кошачьих сегодня будут домашние обсуждения…

Надолго задуматься о перспективах предстоящего разговора с Верой не дал все тот же Кот, который как-то уж слишком грустно и как-то обреченно посмотрел в сторону Муры. Жалеет о том, что натворил?.. Вполне возможно. Главное, чтоб научился, наконец, сначала думать о том, что потом жалеть придется… Отношения, конечно, можно условно назвать хаотической системой… Они совершенно точно нелинейны, глобально устойчивы и имеют… пожалуй, несколько неустойчивых точек равновесия. И в каждый момент времени абсолютно зависимы от начальных условий. Но человеку, в отношениях состоящему, жизненно важно уметь их предсказать… Превратить хаотическую систему в детерминированную. А у Васьки как будто напрочь отсутствует не то что способность, но и стремление к предсказанию.

Мысли о теории хаоса вернули Серегу к прерванным размышлениям. Да, наука к себе манила, но… сложно было принять такое решение. И это тоже одна из причин, почему уход из спецназа не вселяет в него уверенности и энтузиазма. Просто банально страшно.

Как-то так получилось, что очень глобальных жизненных решений Серега самостоятельно не принимал — все случалось само по себе. ВУЗ выбрал из интереса к физике, поступил в адъюнктуру — ради него же, научная деятельность виделась куда более привлекательной, чем военная карьера. В ГРУ «настойчиво пригласили», так, что и выбора-то не было… И в «Тайфун» позвали сами… Получалось, что всю жизнь обстоятельства сами по себе складывались таким образом, что у него вроде бы и нет выбора… Во всяком случае, нет необходимости самому принять решение и резко изменить свою жизнь.

А сейчас как раз такой случай. Вынуждают обстоятельства, но выбор у него есть. Он его, конечно, сделает, но… сложно избавиться от опасений. Сложно быть уверенным, что выбор окажется правильным. Сейчас он, в общем-то, счастлив, если закрыть глаза на риски службы и публичность Веры. Будет ли он счастлив, когда жизнь изменится?.. Научная деятельность, конечно, всегда была привлекательна, но очевидно же, что службы ему будет не хватать. И в первое время очень остро — организм привык к постоянным тренировкам, к напряжению, к адреналину. Все это нужно будет восполнять. Также изменится сам смысл деятельности. Сейчас перед ним каждый день определенная задача и ее нужно выполнить, соответственно, каждый день, ну, почти каждый, в зависимости от активности «агентов мирового зла», у него есть свое законное удовлетворение от хорошо проделанной работы. В условном конструкторском бюро «каждый день» может превратится в «каждый месяц», «каждые полгода», а то и больше, в зависимости от конкретных задач. Удовлетворение там будет, но совершенно, диаметрально противоположное по своей природе. Удовлетворение чисто интеллектуальное, тогда как сейчас оно смешанное и большей частью физическое — успел добежать, не промахнулся, сумел победить в ножевой… Бывает, конечно, и интеллектуальное от принятых правильно решений, но все же редко, при работе в группе индивидуального остается мало. И нет никаких гарантий, что прежнего удовольствия от работы в лаборатории ему будет и теперь достаточно. Теперь, когда он привык к каждодневному результату. Да и к ярко выраженной социальной значимости своей работы.

Да и просто обидно уходить именно сейчас, только-только после получения нового звания!.. Впрочем, да, он думал уже об этом… Если поговорить с Приговым, может, найдут нового бойца в группу, и можно будет еще послужить, пока тот будет вливаться и притираться.

Мысль о звании вызвала тут же два воспоминания — что надо решить, где отмечать, и о том, что Васька до сих пор не в курсе и чем больше времени он не в курсе, тем больше потом будут обиды. Вот приедут они на базу, надо будет сразу сказать. Подготовить еще как-нибудь, чтоб не взорвался от того, что все вокруг все знали… И чтоб на Женьку по новой не взъелся.

Странно, но у Кота такое выражение лица, будто он сделать что-то хочет и с мыслями собирается… Вроде бы и нечего…

При взгляде на Женьку вспомнилось озеро… и та мысль о Вере. Про домик у воды. И про то, что от нарисованной воображением картинки стало страшно. Что-то у него все мысли сегодня к «страшно» сводятся… Но, наверно, это нормально перед глобальными изменениями в жизни?..

Картинка та напугала своей реальностью. Кажется, что это мечта, но он сейчас почти в шаге от нее. И шаг этот сделать нетрудно… Трудно… удержать то, что есть сейчас. Сейчас он представляет, как она ждет его на базе — и безумно хочется обнять и прижать к себе, почувствовать ее рядом. Эта влюбленность сейчас окрыляет… А что будет, когда она пройдет?.. Смогут ли они развить свои отношения так, чтобы на месте влюбленности родилось что-то другое, то самое, что позволяет людям любить друг друга до конца жизни. Не привычка, не долг и обязанности, даже не дети и общая ответственность за них, а что-то большее… И есть ли оно, это большее?.. Бывает ли?.. И возможно ли именно у них?..

Собственный печальный опыт вспоминать не хотелось, Ольгу он вообще списывал на ошибки наивной молодости… ну, может, не совсем молодости, но уж жесточайшей наивности и глупости точно. Да и все остальное в жизни тоже… В общем, ни о чем печальном думать не хочется. А положительные примеры… да, пожалуй, кроме родителей, других и нет… Друзья основные вот они, рядом, у самих куча проблем… Ну, разве что, у Бизона и Риты все теперь в порядке — и, надо думать, будет в порядке всегда, у них просто иначе не может быть. Да и у родственников не все гладко. Родители — единственная пара, известная Сереге, прожившая долгую совместную жизнь и сумевшая сквозь все трудности пронести то самое отношение друг к другу… Представить, что они расстались бы, просто невозможно — не потому что они родители, а объективно… Он точно знает, что они просто не смогли бы друг без друга, они перестали бы видеть смысл жизни.

Может… может, с мамой поговорить?.. Пришедшая вдруг мысль, честно говоря, порядком удивила, потому что Серега лет с тринадцати, как любой уважающий себя пацан, был уверен, что в маминых советах не нуждается. Конечно, став взрослее и умнее, он начал к ним прислушиваться, но… никогда еще не приходилось просить совета самому. Да еще в таком глобальном и очень личном вопросе.

Кроме как на кошаков, смотреть было больше некуда, потому зашевелившийся Кот тут же привлек внимание. Он потянулся к Женьке и что-то проговорил ей на ухо, наверно достаточно тихо, потому что перекричать шум Васька точно не старался. И проделал это с самой виноватой физиономией, на какую может быть способен. Женька вроде удивилась немного. Покачала головой, посмотрела на него и что-то сказала. Кот улыбнулся — тоже самой виноватой их всех своих улыбок — и что-то ответил. Прощения он, что ли, попросил?.. Похоже на то, судя по раскаивающейся физиономии и тому, как сидел морально готовился. Вот хитрая кошачья морда, усмехнулся Серега. Решил воспользоваться тем, что в вертолете, при всех, да еще при посторонних, у Муры нет шансов ответить так, как могла бы. Дома она, конечно, ему выскажет, что собиралась, но это уже будет явно с меньшим накалом — после того, как он сейчас выпросил прощение авансом.

Более-менее помирившиеся друзья — это хорошо. Их с Васькой конфликт, хотелось бы надеяться, тоже можно считать исчерпанным, время пройдет и все забудется.

Вот и хорошо.

А чтобы спрашивать у мамы совета, надо сначала маму с Верой познакомить… Ну, соответственно, с остальными тоже. Ох, нет, сейчас он это представлять не будет… А то опять к еще одному «страшно» придет в итоге! Особенно, если представить, как Вера с младшей общий язык найдут!..

Им пока со своими проблемами разобраться надо… И с историей этой, с тем, что она ему ничего про опасный новый проект не говорила, и уж тем более, что про угрозы молчала. И с будущим. Привести собственную хаотическую систему в детерминированное состояние. Впрочем… нет, не так. Свою систему они должны знать досконально, учитывать все начальные условия и просчитывать наперед график движения каждой из точек равновесия. Это будет невозможно, потому что это сфера чувств, которая не может быть подконтрольной… На то это и хаотическая система, чтобы оставаться непредсказуемой в силу своей непериодичности и большой зависимости от начальных условий. Но главное… главное, понимать… Понимать ее непредсказуемость, ее зависимость. Знать, что ошибочное понимание каких-либо начальных условий может впоследствии привести к результатам, которые кардинальным образом будут отличаться от ожидаемых. Понимать, что на систему постоянно влияет множество факторов, которые под влиянием других факторов могут случайным образом ее менять. Предвидеть заранее все точки бифуркации и в случае необходимости влиять на систему уже за счет внутренних факторов воздействия.

Представившийся в голове график их отношений — в виде аттрактора, напоминающего аттрактор Лоренца — внезапно развеселил и захотелось поскорее рассказать о нем Вере. Надо будет обязательно найти картинки с графиком — такую красоту она точно оценит! Да и про «эффект бабочки» наверняка же слышала…

Серега выглянул в иллюминатор. По небу разливался розовый закат с примесью рыжеватых отсветов на темных тучах. Само солнце видно не было, спряталось за облаками у самой линии горизонта. А внизу уже наступила ночь, короткое июньское время между часом и двумя, самое темное время белых ночей.

Он сейчас приедет на базу и его встретит его личное солнце… Которое светит и греет всегда, в любое время суток и на любом расстоянии. И пока еще не пряталось от него ни за какими тучами…

Представил, что расскажет Вере про эту параллель между хаотической системой и их отношениями. Приведет примеры… Да, хотя бы этот же момент с проектом… Как появление этого проекта повлияло на возникновение конфликта между ними, причем из-за того, что она неправильно понимала начальные условия — то, что он будет якобы против. Она будет внимательно слушать и стараться понять. Потом обдумает то, что он расскажет, и скажет… Скажет, что это все невозможно, — и будет права… Что не получится предсказать все и даже помнить всегда о том, что нужно что-то предсказывать. И что невозможно знать все условия и все факторы. И что нужно… просто любить.

Почему они еще ни разу не говорили друг другу, что любят?.. Тоже страшно?.. Может, пора начинать бороться со всеми страхами?..

* * *

— Женька! — Физик позвал Муру и кивнул, улыбаясь, в сторону иллюминатора. И подвинулся на сидении, явно освобождая ей место. Догадаться было нетрудно, что он хочет показать ей красивый закат — даже с противоположной стороны Васе было видно алое зарево и сиреневые облака. Женька пересела, порассматривала небо и повернулась к Сереге с восхищенной улыбкой.

— Жалко, телефона с собой нет! Сфотать нечем!

Глядя на эту улыбку, обращенную Мурой к Сереге, на то, как они сидят рядом, очень близко, так, что ее… э-э-э… нижняя часть спины касается бедра Физика… еще совсем недавно Васю это напрягло бы. Он не стал бы ревновать как раньше, но… все-таки иногда что-то напрягало. Особенно, когда дело касалось дружбы Физика с Мурой, дружбы, в которую Вася поверить до конца не мог — как можно относиться к девушке по-дружески, если был в нее влюблен?! Неужели Серегу сейчас совсем не волнует это прикосновение?..

Так. Стоп. И не надо, чтобы волновало!

Может… может, действительно не волнует?.. Раз у него теперь есть своя девушка, да еще какая!.. Вспомнились Серегины слова про знакомство шесть лет назад. И «тогда я хотел о ней забыть». Значит, не забыл?.. Продолжал помнить свою Веру и тогда, когда был влюблен в Женьку?.. Как?.. Вот он же забыл Василису раз и навсегда! И чувствуя, что снова не может разобраться в сложностях характера и поступков Физика, Кот по привычке бросил это дело. Главное он знает — теперь у друга есть своя девушка и соперником он точно больше не является.

Женька наконец к полному спокойствию Кота села ровно. Он еле успел отвести взгляд — в том, что касалось его ревности, она подчас была сверхъестественно проницательна. А ему и так предстоит дома неприятный разговор… Он, конечно, его, как смог, обезопасил для себя, попросил заранее прощения… Но Женьку это не остановит, лишь снизит по возможности градус.

Взгляд от Женьки он отвел так, что тут же наткнулся на Серегин. Тот смотрел открыто и совершенно спокойно. Так, будто Вася ничего такого ему и не говорил… Как же ему надоели все эти вечные загадки!.. Это он, конечно, вправе злиться на тайны друга, но и у Сереги сейчас есть повод злиться и обижаться — хотя б за «бабу». За дело Вася это сказал, он так до сих пор считает! Но понимает, что друга слова должны были зацепить, он же для того и говорил.

«Так они его и зацепили», — подсказала вдруг непонятно откуда взявшаяся совесть. До этого момента молчала все время!

И желая от нее поскорее отвязаться, чтобы не дать ей разговориться, Вася отвлекся на вид в иллюминаторе: уже подлетали к городу и раскинувшееся в темноте море огней — фонарей, фар и подсвеченных зданий — было хорошо видно. Эта картина всегда завораживала и на какое-то время действительно удалось вообще ни о чем не думать. Пока Вася снова не вспомнил о том, что Женька все равно не удержится дома от высказывания претензий. Совесть, будто пережидавшая, когда он вернется к своим мыслям, тут же встрепенулась и заставила иначе взглянуть на все события дня.

Обида на Физика отступила еще в машине по дороге на заброшенный завод в Питере. Женькой Кот дорожил куда больше, чем другом — он-то куда денется?! — и потому своя неосторожная вспышка не утихших эмоций и последовавшая ссора волновали его теперь куда сильнее, чем напряги с Физиком.

Пока Женя молчала в машине, он раздумывал, как мириться — на этот раз слишком очевидно, что виноват он один. У него, конечно, есть оправдание — во всем Физик виноват со своими тайнами! — но перед Женей его это не оправдывает. А с поиска способа примирения мысли перекинулись на более глобальные вещи… И ведь все опять же из-за Физика! Просто вспомнились вдруг его слова про «защищает свою семью», то бишь он под семьей, очевидно, подразумевал себя и свою Веру… Небось и жениться уже собрался, если еще не сделал этого втихоря, с оттенком пренебрежения подумалось Коту, но вдруг что-то… укололо. Они с Женькой уже столько лет вместе, но… могли бы они оба назвать себя семьей?.. Ведь наверняка нет… И дело далеко не в наличии штампа в паспорте. Это «нет» направило мысли в такие невеселые дали, что к прибытию на завод Кот мечтал хоть на ком-нибудь сорвать эмоции — лучше на бандитах, конечно… но пока рядом был только командир.

— Тебя вообще за язык никто не тянул с твоим «вулканом в постели»! — остановившись вдруг и обернувшись, Бизон кинул на него тяжелый взгляд. — Багира, кстати… тоже рыжая. Просто красится все время.

— Чего?! — Кот вытаращился на него, осознавая услышанное.

— Того! — передразнил Бизон. — Как идиот ты себя вчера вел! И дело не только в Физике. А теперь замолк и успокоился — чтобы я твою злость через камуфляж не чувствовал больше!

Выговор от Бизона свое дело сделал. Непонимание и некоторый шок от его слов и припоминание его вчерашних «рыжих девушек» перебили поток негативных мыслей… Слова о Багире вообще заставили как-то иначе взглянуть на ситуацию. Может, Бизон прав и он перегнул во всем этом палку?.. Самолюбие тут же попыталось оправдаться: «Я же просто шутил!..», но совесть настаивала, что есть во всем и его вина.

Долго раздумывать было некогда, пришлось сосредоточиться на задании. И к своим мыслям Вася вернулся, только получив приказ присоединиться к Физику и ждать появления Хмельнова.

Серега вдруг удивил. Нет, то, что он предложил поговорить — это удивило, но не особо. Поразили Кота первые слова друга — вовсе не о них, не о своей Вере, не о том, что он, Физик, имеет право на личную жизнь, а — совет поговорить с Женькой. То есть именно то, чего ему в тот момент недоставало! И на волне благодарности за подсказанный выход Васе высказывать претензии уже не захотелось… Да и слова Бизона вовремя припомнились…

А Серега удивил еще раз. Вдруг все же заговорил о Вере — то, что должен был по-хорошему рассказать сразу. Информация о дотайфуновском прошлом тоже немного смягчила, объяснив, что же такая нереальная красавица могла найти в Физике — оказывается, нашла еще раньше, когда, наверно, нереальной не была. Эмоции чуть улеглись, хотя все это неправильности вчерашнего молчания ничуть не отменяло.

А потом случилась привычная работа с не совсем привычным раскладом. Все же в полной заднице они не каждый день оказываются! Один на двоих риск, одно на двоих желание выжить и вера друг в друга — по одиночке они оттуда не выбрались бы. В такие моменты все разногласия кажутся пустяками. Такая ситуация всегда основана на доверии, и сейчас оно включилось само по себе, по привычке. Все личные обиды ушли на задний план, оставив только самую суть — они два бойца, давно привыкшие к совместной работе. И это включившееся доверие довольно сильно охладило пыл отодвинутых обид — они так и остались там, задвинутыми.

Да он, Вася, вообще не конфликтный!.. Он добрый. «Ага, белый и пушистый, — включилась совесть, — как тот кот, с которого Багира придумала позывной». И все же Вася считал себя неконфликтным и миролюбивым. Он мог вспылить, не сдержаться и тем самым конфликт породить, но самих по себе он ссоры не любил. Хотя бы потому, что в подавляющем большинстве случаев оказывалось, что выходить из них надо именно ему. Именно он должен извиниться, пересмотрев свою позицию и осознав, что был не прав. Или не осознав, что случалось гораздо чаще. Но все же извиниться — жизнь еще в детстве научила «правильному» поведению.

Сейчас ему, конечно, извиняться практически не за что. Перед Женькой он не прав, а перед Серегой он виноватым себя не чувствовал.

Почему-то именно на этой мысли Кот в ограниченном пространстве салона, в котором и так не особо есть выбор, куда смотреть, наткнулся на взгляд Бизона. Может, этот взгляд укоряющим и не был, но Васе под напором совести показалось именно так!.. Тут же вспомнились слова командира на заводе… «Как идиот ты себя вчера вел! И дело не только в Физике». А в чем?! Что он такого сказал-то?! «Неужто сам не понимаешь?» — спросила совесть вдруг голосом Багиры. Тут же вспомнились слова Бизона про «Багира, кстати, тоже рыжая». А перед этим было про «вулкан в постели»… И что? Где связь-то?! Он тогда испугался, что Бизон его про сестру неправильно поймет, а Бизон на деле заговорил… о Багире. Ну, не Багиру же, в самом деле, Вася имел в виду, говоря о вулканах!.. Как вообще это в голову прийти может?!.. От этих мыслей стало противно и… обидно — за Риту. Если бы кто-то, пусть даже не посторонний, посмел бы о вулканах страсти заговорить в таком контексте — да он бы такому наглецу первый врезал!.. Теперь стало понятно, что имел в виду командир. Его тоже зацепили Васины слова — по-дружески, за Риту. «Ну, ладно, хоть сам догадался», — прозвучало в голове снова голосом Багиры, и Вася подумал, что у его совести часто именно ее голос.

Он жил со своей совестью в типичных соседско-коммунальных отношениях. И дружили, и ругались. Чаще обитали каждый в своей комнате, иногда встречались на кухне или в коридоре, где, чтобы разойтись, надо уступить. Такие встречи оканчивались по-разному. Когда-то Васе удавалось отправить совесть обратно в ее комнату, посоветовать посмотреть телевизор, попить чаю и как-нибудь еще приятно провести время. Когда-то она бывала сильно настойчивой… Нахально набивалась в гости, сидела рядом на Васином диване и «развлекала» хозяина разговорами. Выгнать гостью удавалось с трудом.

Хоть командир и посеял зерна сомнений в Васину голову о том, так ли он был прав, но задание, на которое Вася с готовностью переключился, не дало времени нормально все обдумать. А в вертолете он больше думал о том, что сидящий напротив Физик больше не вызывает желания высказать ему все, что Вася думает о его поведении накануне. И размышлял о том, как бы нейтрализовать хоть частично Женькино аналогичное желание по отношению к нему самому. Совесть, может, и не отсиживалась уже в своей комнате, но пока сильно не досаждала — гуляла по коридору, и закрытая дверь пока спасала…

Когда из приземлившегося вертолета группа перебралась в ожидающий их микрик, все стало гораздо ближе и неотвратимее — упреки от Женьки, необходимость поставить некую точку с Физиком, иначе командир проходу не даст, и… вполне возможная головомойка от Риты, когда она узнает, как он сегодня отличился.

«Да это все из-за Физика!» — попыталось в последний раз оправдаться самолюбие, на что совесть уже не сдержалась. Сначала припомнила недавние выяснения отношений с Женей, когда он просил прощения за излишнюю ревность. Потом высказалась о Физике, что тот вовсе не собирается развивать их конфликт дальше, хотя ему должно быть обидно за вчерашнее. «Сам виноват!» — слабо попытался возразить Вася, но совесть напомнила слова Бизона: «тебя за язык никто не тянул». Из слов командира выходило, что обидел он вчера не только Серегу, но и самого командира. И от жестокой расправы его спасло только то, что он сам ни на секунду под «рыжими девушками» не имел в виду ни Багиру, ни Ирку. Ну, а Физик, понятное дело, должен был обидеться за Веру. Подумаешь, нежные какие! Обычный мужской разговор о… женщинах. Что тут такого?! «Такое» как раз в Вере и Багире, подсказала совесть. И добавила снова привычным голосом мамы-Риты то, что Вася от нее — от них обеих! — не раз слышал: «Думать надо прежде, чем говорить!»

Вася окончательно сник, уставился в окно на проносящиеся мимо пейзажи ночного летнего Питера и подумал, что домой они попадут, когда будет уже совсем светло. Снова представил ожидающий его разговор и вспомнил, как Серега посоветовал все Женьке рассказать, как есть — про журнал, пока она не придумала другого объяснения.

Посетила совсем уж странная мысль, начавшаяся с благодарности в адрес друга за совет. Вася подумал, что не так уж Физику и пофиг на все, как ему кажется. И за Веру ему обидно было про «вулканы» (да, сам виноват, но обиду это не отменяет же!), и перед ним, Васькой, за свое молчание неудобно. Он же наверняка тогда в тир пришел поговорить об этом. Вроде бы даже извиниться хотел. Просто Вася ему не дал ничего сказать.

И тем не менее Серега сейчас ведет себя как обычно, дает советы, не хочет ссориться и на него вовсе не влияла боевая обстановка, это было до нее. Просто Серега считает Кота другом и понимает его поступки. «Неплохо бы извиниться…» — подсказала совесть, но тут уж Вася взбунтовался. И понадеялся, что их конфликт просто сойдет на нет сам. Ведь именно это своим поведением предлагает ему Физик?..

Багира и Серегина Вера встречали их у въезда. Как только проехали шлагбаум, Серега, сидевший в салоне спиной по ходу движения, чуть не свернул себе шею, пытаясь разглядеть, встречают их или нет. Волнуется, наверно, почему-то подумалось Васе — наверно, просто почувствовал. Вера в накинутой на плечи куртке-спецовке — Багира наверно свою дала — забавно отгоняла от себя назойливых комаров и эта пара взмахов странным образом окончательно успокоила Васину зависть. Да, она звезда ТВ и на обложке она просто нереально красива, но она — самый обычный человек. Звезды не мерзнут в чужих куртках и не отмахиваются от комаров, как самые обычные люди!

Он выбрался из машины первым и подумал, что слишком откровенно пялиться на Веру лучше не стоит — Мура обязательно заметит и поймет неправильно. Да и как-то… неприлично наверно все же. Но Вера не замечала, казалось, ничего вокруг — лишь не отрываясь вглядывалась в салон машины, не смея подойти ближе. Нетерпение и беспокойство так ярко выражались на ее лице и были такими забавными для привыкшего к военной сдержанности Васи, что он вдруг поймал себя на мысли, что рад за друга. Что Физику наконец повезло, и он встретил девушку, которой он, похоже, очень небезразличен. Беспокойство на лице девушки вдруг сменилось радостью — на удивление, сдержанной. На губах промелькнула улыбка и тут же скрылась, только в глазах светились радость и, наверно, облегчение, такое облегчение, только чуть более скрытое, Вася не раз замечал в глазах Багиры.

Странно, но романтическая встреча как в кино, которую Вася уже успел представить, не состоялась. Они даже не подошли друг к другу, Серега лишь — Вася специально посмотрел! — кивнул ей улыбнувшись. От дальнейшего рассматривания парочки вдруг отвлекла Рита, уже успевшая обнять Бизона и Батю. Угодив в родные объятия, Вася моментально перепугался, вспомнив, что его ожидает головомойка от названной мамы, и тут же расслабился, поняв, что та действительно ничего не знает. «Еще не знает», — ехидно поправила совесть, на этот раз голосом Бизона, но Вася постарался ее заткнуть. Пока-то все хорошо!..

Пока Багира обнимала Физика и Муру, Батя с Бизоном о чем-то говорили в сторонке, кольнуло недоброе предчувствие, но хорошенько обдумать, чем грозит рассказ Бизона о его «подвигах», Вася не успел.

— Капитан-лейтенант Ионов, капитан-лейтенант Мыцик, подойдите ко мне!

Тон контр-адмирала не оставлял сомнений насчет темы их с Бизоном разговора… Испугаться Вася опять-таки не успел, потому что вдруг осознал, что услышал. Какой еще «капитан-лейтенант Мыцик»?! Переглянувшись с Физиком, на лице которого было слишком много разных эмоций, определить которые Вася и не рискнул бы, он на пару с другом подошел к Бате. Бизон к этому моменту уже отошел. Под таким взглядом командира Кот всегда начинал чувствовать себя нашкодившим котенком — часто заслуженно. Глянул на Серегу — у того вид тоже виноватый и встревоженный. И немного недоумевающий.

Батя, очевидно, в воспитательных целях, немного помолчал. Это чтоб мы лучше прочувствовали, понял Вася. «Мы? — поинтересовалась совесть. — Ты все еще считаешь, что не один виноват?»

— Вчерашние показатели по стрельбе ниже среднего. У обоих. Что у вас случилось?

Вася нервно перевел дыхание и снова покосился на Физика, у того с лица явно исчезло недоумение, но увеличилась степень выраженности вины. Вася же как раз недоумевал. Какие показатели? Батя о чем?! Разве не об их конфликте с Физиком Бизон ему сейчас рассказывал?! Но командир задал вопрос и на него надо отвечать. Снова переглянулись и тут же приняли, как в бою, синхронное решение:

— Ничего не случилось!

— А что у меня в результатах вашей вчерашней тренировки написано?

До Васи наконец дошло, что речь о вчера — очевидно, Батя просто накануне просматривал отчеты! А что у них было вчера?.. Хреновая стрельба была, потому что Бизон все время отпускал шуточки про «красавицу с обложки». Вот не надо было ему под руку говорить!.. Конечно, он ошибался!.. И только сейчас Кот вспомнил, что хреновыми были не только его результаты… Еще бы… Слушать эти шутки было наверно очень «приятно»! Нет, он никогда не поймет Физика!

Они снова переглянулись и не нашлись, что ответить командиру. К счастью, тому, видимо, ответы и не нужны были. То есть он на самом деле ничего не знает!.. И Бизон ничего не говорил!..

— Чтобы завтра же показатели были в норме!

— Так точно! — с готовностью хором ответили два виноватых голоса.

— Физик, — вдруг сменил тон контр-адмирал и даже чуть улыбнулся, — поздравляю. Давно заслужил.

— С…спасибо… — все так же виновато и чуть удивленно произнес Серега и пожал протянутую руку. Кот подумал, что ему не послышалось. Причем, судя по реакции, для Сереги новое звание — не новость…

— Пойдем, — кивнул им обоим Батя в сторону остальных. — Ну что, когда обмывать будем?

— Не знаю, — ответил Физик, беспокойно поглядывая на Васю. — Я хотел сейчас обсудить со всеми…

— Ну, вот сейчас и обсудим.

Дальнейший разговор показал, что о звании знают все, даже Мура, лишь нетерпеливо махнувшая головой на его недоумевающий взгляд — мол, не начинай. Да нет… он и не собирался начинать-то… Просто странно, что все знали, кроме него. И обидно.

Но… пока остальные обсуждали «завтра или дождаться выходных», к Васе пришло понимание, что сегодня так сложился день, что никто ему ничего и не стал говорить, даже если и хотел. Ни Физик, ни Женька, а у Багиры и Бизона не было времени. То есть в том, что он обо всем узнал последним, виноват… он сам. И нет смысла предъявлять претензии ни Сереге, ни Женьке.

В другой ситуации тот факт, что Физик сравнялся с ним в звании, Васю бы задел. Не сильно, конечно, но все же с таким преимуществом, которое так тешило самолюбие, расставаться не хотелось. Но сегодня слишком много было отрицательных эмоций, обид и выяснений отношений. И с некоторым удивлением, он поймал себя на желании просто порадоваться за друга, оставив все свои эмоции на потом. Если в этом «потом» ему вообще захочется об этом думать.

Пока Кот занимался самокопанием, общий совет постановил, что обмывать звездочки будут завтра вечером. В какой-то момент Физик подозвал Веру, остававшуюся в стороне, к ним, приобнял ее за плечи в накинутой куртке и что-то коротко шепнул на ухо, а Кот заметил, как улыбнулись Багира и Мура.

Покончив с обсуждением, все вдруг направились внутрь, Багира с Бизоном оказались впереди, за ними отправился Батя, Физик и Вера о чем-то говорили, Мура сначала направилась за остальными, Кот двинулся за ней, но затем Мура остановилась и подождала догнавших их Физика с Верой. Улыбнулась Вере и протянула руку:

— Женя.

Васе, глядя, как, радостно улыбаясь, Вера пожимает протянутую руку, не оставалось ничего другого, как присоединиться к процессу знакомства. Дальше девушки пошли вместе, Мура что-то говорила Вере на тему того, что ее мама очень ее уважает и с интересом смотрит ее передачу. Вера, кажется, слушала с удивлением.

— Физик, — Кот взглянул на идущего рядом Серегу и остановился, — поздравляю! Давно пора!

— Спасибо, — Серега пожал протянутую руку и улыбнулся в ответ.

Молчаливый обмен взглядами окончательно подвел черту под их конфликтом.

У лифта все снова собрались вместе. Пока ждали и спускались вниз, к разговору девушек присоединилась Рита и пару слов добавил Бизон. Кот очень удивился, когда вместо ожидаемой довольной улыбки — приятно же наверно должно быть, что его девушку приняли так легко?.. — на лице Сереги увидел некую озабоченность чем-то. Впрочем, Физика как всегда не поймешь и даже пытаться не стоит…

На их уровне все разошлись в разные стороны: Батя к себе, Бизон к комнате отдыха, Багира тоже, наверно, к себе. Кот с Мурой направились тоже в сторону комнаты отдыха, когда Физик — они с Верой задержались у лифта — вдруг окликнул почти ушедшую Багиру и с фразой: «Пойдем! Сейчас быстро выясним и домой» увлек за собой Веру. Конечно, природное кошачье любопытство дало о себе знать, но что вдруг стряслось, Вася не понял ни по тону Сереги, ни по недоумевающему возгласу Веры: «Сережа, почему ты спрашиваешь о нем?!» О ком?.. Что выясним?..

— Странно… — проговорила Мура, так же глядя на разговаривающих в конце коридора коллег.

— Ага…

— Ну… если это что-то важное, нам ведь скажут?..

— Если скажут, — припомнились Васе все тайны Физика.

Женя повернулась к нему, и Вася вдруг осознал, что именно здесь, на этом повороте они сегодня столкнулись, когда он не сдержался. Совесть снова проснулась и напомнила, как он просил прощения в вертолете.

— Жень… — краем глаза он заметил, что в коридоре они теперь одни, видимо, Физик с Верой ушли куда-то вместе с Ритой. — Жень… — Вася шагнул вплотную, — прости меня… я просто…

— Дурак?.. — улыбнулась Женька, наклонив голову к нему.

Вася коснулся лбом ее лба, посмотрел близко-близко в родные глаза и не стал возражать. Не позволили ни совесть, ни знание Женькиного характера.

— Пойдем домой, — прошептала она, и Вася почувствовал, как его ладони коснулись родные, нежные пальчики.

Улыбаться слишком победно не позволила опять же совесть, Вася только кивнул, и они направились к комнате отдыха. Надо бы наверно душ принять или отложить уже до дома?.. А вообще, надо бы поскорее доехать, лечь спать и наконец выспаться нормально!

— А как думаешь, Физик нас на свадьбу пригласит?

— Ой, Вась…