Ты не один (джен)

Эрик

Чарльз сидит в кресле, устремив задумчиво-напряженный взгляд через окно на маленький пятачок открытого пространства, окруженного зданием Исследовательского отдела ЦРУ, посреди которого стоит памятник незнакомой мне личности. Голова телепата все еще перевязана. Брови нахмурены.

Похоже, он так все провалы переживает. И долго он собирается себя мучить? Он же не виноват, что нам не удалось уговорить Дона поступить правильно. Этот парень сделал свой выбор, так пусть расплачивается за него тюрьмой и частичной потерей памяти.

Но Чарльза такими простыми доводами явно не убедишь. Прокручивает, наверное, в голове каждое сказанное слово и ищет как можно было бы по-другому сказать, чтобы Дон согласился.

Но самое странное, что мне не плевать на переживания телепата. Мог бы оставить его в покое и уже нормально продолжить штудировать Дело Шоу. Но нет, Чарльз и его состояние не выходят из моей головы. И я постоянно отвлекаюсь на то, чтобы придумать, как его отвлечь, а то сгрызет себя изнутри.

Но как это сделать, я не знаю. Идти и продолжать искать мутантов по списку мы не можем — Чарльзу стоит отдохнуть, как-никак у него сотрясение. Я и так с трудом согласился с Чарльзом и убедил Рейвен, что вторая встреча с Доном не будет такой рискованной. Так чем можно его отвлечь?

В комнату быстро заглядывает Хэнк и так же быстро убирает голову.

И что могло понадобиться ученому? Он явно волнуется, иначе зашел бы. Неужели, насчет Церебро? Либо, он так странно проведал нас. И что он продолжает стоять за дверью? Я чувствую железную дужку от его очков.

Ладно. Отодвигаю папку с делом Шоу и выхожу за дверь. Хэнк подскакивает на месте и сразу же краснеет до кончиков ушей.

— Что случилось Хэнк?

— Я… я улучшил Церебро. Но мистер Ксавье сейчас не здоров, и я не знал, надо ли ему сообщать об этом…

Он вообще когда-нибудь перестанет заикаться, разговаривая со мной?

— Почему бы и нет. Я скажу, — потом. Уже хватаюсь за ручку, как в голове неожиданно возникает одна мысль. — Хэнк, а в этом здании есть шахматы?

Чарльз

— Сыграем?

На столе передо мной появляется шахматная доска с уже расставленными фигурами на ней. Я даже не заметил, как Эрик где-то их взял и расставил фигуры.

— Да… да, хорошо.

Давно я не уходил так глубоко в себя, чтобы не замечать ничего вокруг. Чаще всего из этого состояния «рефлексии» меня вытаскивали слишком большие всплески эмоций или беспокойный мозг других людей. Ну, и Рейвен, конечно. Она всегда знала, как повлиять на меня в различных ситуациях. Но сегодня ничего из этого меня не потревожило — Эрику каким-то образом удается скрывать свои чувства, а другие люди на базе слишком далеко, чтобы звучать громко. И Рейвен уехала.

Эрик садится на кресло напротив и, уперев в меня свой фирменный пристальный взгляд, говорит:

— Ты первый.

Делаю ход пешкой.

— Знаешь, Чарльз, мы сделали все, что могли. Даже больше. Я бы с ним вообще разговаривать не стал, если бы по голове стукнули меня, — с этими словами передвигает свою пешку.

Иногда, я завидую тому, с какой легкостью и простотой он воспринимает мир вокруг себя и все, что в нем происходит. У него существует только «хорошо» и «плохо». И ничто не сможет оправдать тебя, если ты зашел за линию «плохо».

— Я знаю, Эрик. Но он застрял у меня в голове и никак не хочет выходить. Я стер ему половину воспоминаний его жизни. Это просто так не забывается.

Сдвигаю вторую пешку. Эрик быстро проводит взглядом по доске, и снова переводит его на меня. От него чувствуется бурная мозговая деятельность и явно связанная не только с игрой.

— Иногда мы обязаны делать то, что нам не нравится, чтобы достигнуть цели… или помочь другим.

Именно такой девиз стоит перед ним на протяжении всей его жизни. Только раньше в нем не было места помощи другим, в нем была только цель. Сколько человек он убил, прикрываясь своей целью. Закрываясь за своей стеной, переставая чувствовать все вокруг. Только эта кровавая цель. И это смысл его жизни. Достигнута одна такая цель, найдем другую и так далее. И когда кончится этот круговорот?

Мужчина передвигает коня.

— Эрик, нельзя жертвовать всем для достижения цели. Я согласен, что с Доном поступить по-другому было невозможно. Но, чтобы убивать людей… Нет такой цели, которая оправдывала бы смерть даже одного самого низкого человека.

После моих слов в Эрике вспыхивает разнообразный спектр чувств. Сомнение, несогласие, удивление и доля ненависти, прикрывающей боль.

— Если одна смерть, принесет за собой тысячи спасенных жизней, я пойду на такую жертву.

— Я тоже. Но иногда есть иной выход, Эрик.

Дальнейшие несколько ходов проходят в молчании, под напряженную деятельность мозга Эрика, и редкие вспышки эмоций, не связанных с игрой.

Эрик

Под конец партии в комнату входит Рейвен. Сегодня она заезжала в отель за оставшимися вещами, поэтому не заходила к брату каждые пять минут, спрашивая его, как он, или принося ему разные выписанные ему лекарства или какие-то «вкусняшки».

Иногда, мне даже завидно, что у Чарльза есть такая сестра. И из-за этого меня еще больше возмущает поведение Чарльза к ней. Нет, он заботлив, и он любит ее. Но он не дает ей проявить себя. Не убеждает ее, что она может ходить в своем естественном виде не смущаясь, хотя бы в отделе. Поднимая самооценку другим мутантам, он в то же время, не думаю, что специально, опускает ее у своей сестры.

Рейвен здоровается с нами, подходит к брату и обнимает его за шею.

— Как ты, Чарльз?

— Чудесно! Как съездила?

Она усаживается на ручку кресла, на котором сидит телепат.

— Ничего необычного, — окидывает взглядом шахматную доску и продолжает. — Думаю, у вас ничья.

Мы разом усмехаемся.

— Наверное, ты права, — отвечая сестре, Чарльз смотрит на меня. Вот, что нужно, чтобы глаза телепата снова заблестели — его сестра, которая знает его как себя.

— Ну, раз так, может поедим? Я ужасно проголодалась, — Рейвен поправляет одной рукой повязку на голове брата и улыбается.

Чарльз вопросительно поднимает брови и смотрит на меня. Я отвечаю:

— Почему бы и нет. Мы еще переиграем эту партию, Чарльз.

— Конечно.

Он улыбается, и я понимаю, что мне получилось переключить его внимание от Дона и превратить его снова в оптимистичного и доброго Чарльза. Не без помощи, конечно. Но я собой доволен.

Чарльз

— Да, кстати, Хэнк улучшил Церебро, — как бы невзначай кидает Эрик.

Все переводят взгляд сначала с невозмутимого Эрика на покрасневшего Хэнка, а потом на меня.

— Да? — чувствую какую-то странную беспомощность. Словно я пятилетний ребенок, у которого в этом вопросе нет права слова. Я мог бы сказать, что это прекрасно, и пойти воспользоваться ею, но после всех запретов Эрика, я только смотрю на него вопросительно.

Зачем он это сказал именно сейчас, когда в комнате собрались все? Рейвен сидит рядом со мной на диване. Хэнк присоединился к нам несколько минут назад — стоит рядом с агентом Слоутоном, они обсуждали какое-то новое изобретение. Эрик сидит на кресле справа от нас с Рейвен и в который раз в что-то вчитывался в деле Шоу, но сейчас он смотрит на меня.

Хэнк кивает.

— Это чудесно! Она облегчит… — агент Слоутон затыкается, встретившись взглядом с Эриком.

Молчание неприятно напрягает.

— Эрик, Церебро, правда, облегчит нам поиск мутантов, — как по минному полю ступаю. В этом вопросе я как маленький рядом с Эриком. С чего бы это вдруг?

— Да, — отвечает Эрик, не сводя с меня пристально-невозмутимого взгляда. — Хорошо… Хэнк! — парень вздрагивает и чуть бледнеет. — Ты же у нас ученый, что ты думаешь?

У Эрика вопрос звучит, как угроза. Когда-нибудь у Хэнка во время разговора с ним случится инфаркт.

— Я… У мистера Ксавье…

— Чарльз, — исправляю, как можно мягче, но он, наоборот, после этого еще больше стушевывается.

— У Чарльза… черепно-мозговая травма… наверно, стоит повременить несколько дней….

Бедняга.

— Хорошо, завтра с утра поедем искать мутантов, — обращаюсь исключительно к Эрику, но ощущаю, что с моими словами напряжение спадает с каждого. — И, Эрик, выйдем на минуточку.

Эрик

Мы выходим за дверь. Чарльз спокоен, но я чувствую, что он недоволен.

— Зачем ты устраиваешь сцены?

Невинно поднимаю брови. На самом деле, я и не думал, что из моих слов выйдет такая трагисцена. Просто, только тогда, когда вошел Хэнк, я вспомнил о Церебро.

— Эрик, мы могли бы спокойно поговорить об этом и без свидетелей.

Я могу послать его, и конец проблеме. Я не должен оправдываться. Что за телепат он такой, раз не видит, что это не специально получилось? Хотя, я же запретил ему мои мысли читать… Да и подумать следовало, прежде, чем начинать разговор.

— Чарльз, я не планировал устраивать сцену. Это как-то само получилось.

Он пристально смотрит на меня с минуту и успокаивается.

— Да, прости, мне иногда тебя очень сложно понять.

После его слов во мне поднимается смешанная палитра чувств. Вроде, это как-то даже круто, что такой сильный мутант, как Чарльз, не может так просто тебя прочитать. Но в тоже время неприятно. И фиг знает почему!

— Ну, что ж, значит завтра едем искать Энджел Сальвадор?

Чарльз только спокойно кивает в ответ.

Примечания:

<Феникс>

Здесь радовалась бета.