Гарри Поттер и потерянный демон (гет)

Нимфадора Тонкс прибыла в больницу Св. Мунго, дабы отбыть свое полуночное дежурство, охраняя Гарри. Она едва не попросила о замене из-за того, что выполнение обязанностей аврора сегодня заняло намного больше времени, чем обычно, и перед своей сменой ей удалось поспать всего пару часов. Но Тонкс не чувствовала себя чересчур уставшей, так что решила все равно отдежурить. Она была совсем не против. Говоря по правде, ей нравилось находиться возле Гарри. Она была в курсе всех сплетен и читала все статьи о нем, но знала, что большая их часть была чушью. Она общалась с ним достаточно давно, чтобы узнать «настоящего» Гарри, и относилась к нему, как к младшему брату.

Тонкс отпустила Гестию Джонс, закуталась в мантию-невидимку, предоставленную министерством, и заняла свое место возле палаты Гарри. Примерно через два часа она почувствовала, как веки налились свинцом, и пожалела о том, что все-таки не попросила о замене. Она повесила чары, оповещающие о чьем-либо проникновении, на оба конца коридора. Войдя внутрь, она тихо наложила на дверь мощное запирающее и сигнальное заклятие, а затем, повернувшись к мирно спящему на кровати Гарри, чары, реагирующие на движение.

В дальнем углу тускло освещенной комнаты она увидела стул. Проходя мимо кровати, Нимфадора зацепилась бедром за край ступни Гарри и толкнула спящего парня. Она затаила дыхание и, выругавшись про себя, какое-то время наблюдала за ним. В итоге Тонкс доползла до стула на четвереньках, удобно умастилась на нем и перевела дух. И именно тогда, когда она подумала, что находится уже у цели, палочка в ее руке завибрировала, активированная чарами, отслеживающими движение, которые она наложила на Гарри. Тонкс опять безмолвно выругалась.

Она увидела, как Гарри, шатаясь, поднялся с кровати и открыл стоящий рядом шкафчик для одежды. Он чуть слышно пробормотал что-то, доставая коробку из тумбочки, и вернулся в постель. Она не смогла сдержать жалость при взгляде на Гарри, потому что в эту секунду он выглядел ужасно несчастным. Даже в тусклом освещении палаты было видно, насколько он все еще бледен и худ.

С отсутствующим видом он наугад доставал из коробки свитки пергамента, пока не наткнулся на один, который, казалось, очень его расстроил. Гарри перечитал свиток несколько раз, затем бросил его и побледнел еще больше. На его лице отразилась буря эмоций: гнев, разочарование, опять гнев, грусть, и вновь гнев, расстройство, гнев…

Ярость.

Свет замигал, и стоящая на прикроватной тумбочке бутылочка разбилась вдребезги, осыпая палату острыми осколками. Вокруг Гарри внезапно возник водоворот магии, и Тонкс была вынуждена покрепче завернуться в скрывавшую ее мантию-невидимку. Она никогда еще не была свидетелем такого проявления чистой магической силы, и это напугало ее.

Гарри засмеялся — холодный горький смех, от которого по спине Тонкс пробежали мурашки. Она видела, как кровь, капающая с мелких порезов на его лице, смешивается со слезами и затягивается в вихрь. Гарри издал внушающий ужас вопль, который, скорее всего, был слышен во всем отделении. Задыхаясь, он сделал пару судорожных вздохов и снова засмеялся. Внезапно он со всей силы ударил кулаком по ночному столику, от чего Тонкс чуть ли не подпрыгнула на своем стуле. Сев на край кровати, он зарыдал, и с исчезновением магического вихря осколки стекла, кружившие по всей комнате, посыпались на пол.

Тонкс отчаянно пыталась выровнять сбитое дыхание. Она была до ужаса напугана. Несмотря на то, что вихрь пропал, она все еще чувствовала покалывание в теле, как будто по коже текли маленькие струйки электричества.

И вновь Гарри поднялся с постели и, нетвердо держась на ногах, начал стаскивать с себя одежду на пути к шкафчику. Когда абсолютно голый Гарри склонился к своему сундуку, тщательно исследуя его содержимое, Тонкс невольно издала нервный смешок, но, быстро опомнившись, подавила его. Она увидела, как он оделся, извлек из сундука несколько предметов и направился к двери.

Ее глаза округлились, когда она видела, что он собирается закутаться в мантию-невидимку. Тонкс быстро наложила на его кроссовок следящее заклинание — отслеживающий код «Sirius» — ровно за секунду до того, как Гарри исчез из ее поля зрения. Ей не хотелось раскрывать свое присутствие. Мало ли как Гарри отреагирует на него в своем возбужденном состоянии. Взмахом палочки она сняла с двери запирающее заклятие. Увидев, как дверь открылась и закрылась, Тонкс положила палочку на ладонь и тихо прошептала «Sequor Sirius». Палочка указала направо от дверного проема, что означало, что Гарри пошел в этом направлении. Спустя несколько секунд она уже покинула комнату, ведомая вперед своей палочкой.

Скоро она обнаружила, что находится в отделении для детей. Вначале Тонкс подумала, что отслеживающее заклинание не работает должным образом, но затем увидела, как дверь впереди со щелчком закрылась. Она затаилась у стены и заметила, как нечеткие очертания скрытой фигуры проплыли мимо нее к выходу из детского отделения. Еще через пару минут слежки за Гарри она поняла, что он следует к главному входу больницы.

«Он собирается выйти из здания? Вот черт!»

Тонкс побежала к фойе. Выбегая из-за угла к регистрационной стойке, она увидела, как входная дверь захлопнулась.

— Гарри! — заорала она, заставляя дежурную медиковедьму подпрыгнуть на месте. Тонкс вырвалась через дверь в маггловский Лондон и обновила следящие чары.

«Sequor Sirius!»

Палочка завертелась у нее на ладони, а затем показала вверх в южное небо. Тонкс подняла взгляд и прошептала:

— Черт возьми!

Она немедленно отправила послание в Орден, сообщая, что Гарри улетел из больницы Св. Мунго на метле. Серебристая вспышка взметнулась вверх и исчезла в небе, и в ту же секунду Тонкс услышала множественные хлопки аппарации. Оглянувшись, она увидела два десятка Пожирателей Смерти, одетых в черные мантии и белые маски, появившихся на улице как раз напротив Св. Мунго.

— Проклятье!

Практически синхронно Пожиратели смерти направили свои палочки на закрытый на вечный ремонт магазин одежды и всяких мелочей и произнесли:

— Reducto!

Внушительной силы волна заклинаний налетела на скрытый вход в больницу. Все еще одетая в мантию-невидимку, Тонкс бросилась в сторону и прижалась снизу к больничной стене. Она услышала, как заклятия бьют по зданию над ее головой, и последними ее словами перед тем, как быть погребенной под осколками кирпича, стекла и бетона, были:

— Черт возьми!

* * *

На следующее утро Джинни проснулась с мрачной улыбкой на лице. Стянув с себя ночную рубашку и оставшись в одних трусиках, она подошла к гардеробу, чтобы выбрать подходящий наряд для посещения больницы Св. Мунго.

«Нужно что-то сексуальное, — подумала она, но затем вспомнила, что опять идет вместе с матерью, и вздохнула, — но не слишком».

Остановившись на пути к комоду, она глянула на рабочий стол, отыскивая взглядом маленький секретный ящичек.

«Ну, Гарри чувствует себя намного лучше, и завтра его уже выпишут. А после этого он, скорее всего, приедет сюда».

Она села за стол, открыла тайное отделение и вынула из него небольшую склянку, в которой плескалась мутная розовая жидкость. Сжав челюсти, Джинни посмотрела на нее с твердой решимостью. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и, задержав дыхание на несколько секунд, медленно выдохнула. Пришел тот самый день.

«Последний флакон», — подумала она.

Она откупорила пробку и аккуратно капнула за каждое ухо, один раз на горло и трижды на сердце в форме треугольника. Поставив уже пустую бутылочку обратно на стол, Джинни ощутила знакомое жгучее чувство, быстро разлившееся приятным теплом по всему телу.

«Пожалуйста, пусть оно подействует… Я не могу его потерять…»

Внезапно ее глаза широко распахнулись, и в голове один за другим начали проноситься образы Гарри. В низу живота поднялась жаркая волна, дыхание стало неровным, а лицо залил яркий румянец. Глаза Джинни сузились до двух щелочек, когда одна ее рука невольно скользнула в трусики, в то время как другая сжала грудь, больно массируя сосок. Она извивалась и ерзала на стуле, пока не сползла на пол, испустив протяжный трепетный стон. Она так и осталась лежать на полу, ловя ртом воздух и дрожа мелкой дрожью. Через минуту Джинни издала изумленный возглас и попыталась подняться на ноги.

«Что, черт возьми, это было? Такого раньше никогда не случалось! Что со мной происходит?»

В дверь громко постучали, и обеспокоенный голос Молли Уизли поинтересовался:

— Джинни, с тобой все в порядке? Что случилось?

— Ничего, мам… я… я просто одеваюсь.

— Ну так поторопись. Мы отправляемся в Св. Мунго через полчаса, и завтрак уже на столе.

Когда ее мать упомянула больницу Св. Мунго, перед глазами Джинни опять возникло лицо Гарри, а тело невольно бросило в дрожь. Она тяжело вздохнула, пытаясь успокоиться, но это совершенно не помогло обуздать теплую ноющую боль внутри и резкое щемящее чувство в груди, когда что-то, хоть отдаленно касающееся Гарри, приходило ей на ум.

На то, чтобы одеться, ей понадобилось намного больше времени, чем обычно. Ее руки так сильно дрожали, что завязать шнурки на кроссовках оказалось почти невозможным. Стоя перед дверью в комнату, Джинни глубоко дышала, стараясь унять дрожь во всем теле. Она открыла дверь и медленно спустилась вниз по лестнице. Входя на кухню, она услышала голос Кингсли Бруствера, раздававшийся из камина. Молли припала к очагу, а возле нее стоял Рон с посеревшим лицом.

— Мама? — спросила Джинни. — Что происходит?

Когда связь по камину прервалась, Молли поднялась на ноги и судорожно попыталась взять себя в руки. Надломленным голосом она, запинаясь, произнесла:

— Сегодня рано утром произошло нападение, — она медленно повернулась лицом к дочери. — Пожиратели Смерти атаковали больницу Св. Мунго. Сейчас мало что известно, но Гарри… Гарри… он считается пропавшим… Никто не знает, где он…

Молли не смогла закончить предложение и, спрятав лицо на груди Рона, разразилась громкими рыданиями.

Мысли Джинни застыли. Как только сказанное матерью достигло ее, она почувствовала головокружение. Последнее, что она подумала, прежде чем упасть в обморок, было: «Он мертв…»

* * *

Яркое утреннее солнце проникло сквозь окно в спальне Гермионы, осветив спину девушки, сидящей напротив туалетного столика и угрюмо всматривающейся в свое отражение в зеркале. Взяв в руки расческу, она попыталась пригладить спутанные волосы, но безрезультатно. Оторвать щетку от волос было еще сложнее, так как та безнадежно застряла, и, освобождая ее, Гермионе пришлось вырвать не один клок волос. Она небрежно бросила расческу куда-то за спину и, поморгав, улыбнулась зеркалу своей лучшей улыбкой. Но та быстро спала с ее губ, и Гермиона уныло вздохнула. Слегка скосив глаза, она наклонилась к зеркалу и дотронулась до пятнышка на подбородке возле уголка рта.

«Чудесно, — мрачно подумала она. — У меня воронье гнездо, а не волосы, крупные зубы и еще один прыщ. Я безнадежна».

Она внимательно изучила скудный запас маггловской косметики, располагавшиеся на туалетном столике, и вздохнула:

— Блеск для губ… подводка для глаз… и ничего, чтобы замазать прыщ.

Гермионе никогда не удавалось понять, как Лаванда, Парвати, да и остальные девушки умудрялись прилагать так много усилий и тратить так много времени, наряжаясь и прихорашиваясь. Они всегда так переживали о том, какими их увидят парни. Ее же эти глупости никогда не беспокоили, пока оставались непрочитанные книги и ненаписанные эссе. Ее всегда поражало, почему они могли назвать каждый оттенок помады, будь она их или принадлежала однокурсницам, но не могли вспомнить четыре основных ингредиента сонного зелья.

Сидя за туалетным столиком, Гермиона поймала себя на мысли, что все эти годы ей стоило обращать больше внимания на других девушек. Единственный раз она нарядилась лишь на Святочный бал, и то за нее все сделали Лаванда, Джинни и Парвати… Если бы ей не помогли, то она встретила бы Виктора Крама, выглядя, как проститутка из Лютного. Конечно, она прихорашивалась совсем не для Виктора, ей хотелось произвести впечатление на кое-кого другого.

Открыв ящик стола, Гермиона обнаружила в нем резинку, три шпильки, ножницы для ногтей, пинцет и старый пустой тюбик из-под бальзама для губ. С расстроенным ворчанием она захлопнула ящик и взяла в руки бутылочку «Простоблеска», которая осталась с четвертого года обучения. Встряхнув ее, она обнаружила, что та почти пуста, и бросила флакон за спину.

«Уф… с этой копной волос смогла бы справиться только магия. Почему я вообще так заморачиваюсь? — подумала она, корча рожу своему отображению в зеркале. — Мне не хватает лишь выбитого переднего зуба и огромной бородавки на носу. Уж тогда я бы точно выглядела, как настоящая ведьма из детских маггловских раскрасок».

Гермиона хихикнула: «Настоящая ведьма…»

Засмеявшись, она оттолкнулась от столика и поднялась на ноги, хохоча еще сильнее. Она утерла слезы, выступившие на глазах, и направилась к кровати, собираясь сесть на нее. Но, наступив голой ступней на расческу, которую отбросила от себя парой минут назад, она издала визг и свалилась на пол. Гермиона истерически хохотала… или, по крайней мере, ей так казалось.

Лежа на ковре, она поразилась, осознав, что по ее щекам текут слезы. Внезапно она поняла, что уже не смеется, а плачет.

Рыдания сотрясали ее тело, и Гермиона что есть мочи ударила кулаком по полу.

«Почему я так себя веду? Что со мной происходит?»

Алекс Грейнджер с нахмуренным выражением лица стоял в дверном проеме и смотрел, как его дочь плачет на полу. Он медленно покачал головой, рассматривая ее, и подумал: «Когда она успела так исхудать? Неужели я совсем с ней не общаюсь?»

Он неторопливо зашел в комнату и стал на колени перед дочерью.

— Детка, что стряслось? — мягко спросил он, поднимая ее на колени лицом к себе. Никогда еще он не видел ее настолько расчувствовавшейся.

Она обхватила его руками и разрыдалась ему в рубашку:

— Я… я не знаю! Просто не знаю!

Он прижал ее к себе и мягко погладил по спине, с удивлением понимая, что ощущает ребра, проступающие сквозь фланелевую ночную рубашку. Каждый раз, когда ее хрупкое тело сотрясалось с очередным всхлипом, его сердце пронзала боль. Мистер Грейнджер вытер слезы, выступившие у него на глазах, и подумал: «Ну что же, значит, я узнаю».

Через пару минут ее рыдания утихли до периодического хлюпанья носом, а веки начали опускаться. Подняв Гермиону с пола, он изумился, как мало весит его семнадцатилетняя дочь. Он нежно уложил ее на кровать и, удостоверившись, что ей удобно, направился в свой кабинет. Ему нужно было написать длинное письмо директрисе школы, в которую ходила Гермиона.

Открыв дверь в кабинет, мистер Грейнджер услышал звонок в дверь. Пройдя через гостиную в прихожую, он выглянул в окно возле входной двери. На пороге стоял странно выглядящий пожилой мужчина, одетый в мятый, плохо сидящий на нем костюм в полоску. Его потертый фетровый котелок бросал тень на лицо.

Говоря сквозь закрытую дверь, Алекс обратился к незнакомому мужчине:

— Да, чем я могу вам помочь?

Мужчина ответил:

— У меня нет на это времени, мистер Грейнджер. Мне нужно срочно поговорить с вашей дочерью.

— Мне очень жаль, но в данный момент она спит, — пояснил Мистер Грейнджер. — Она плохо себя чувствует и…

Неожиданно его прервал шум, с которым замок и запор вырвали из рамы. Дверь резко распахнулась, и эксцентричный мужчина зашел внутрь. Он снял котелок, обнажая изуродованное шрамами лицо и бешено вертящееся магическое око, закрепленное в оправе на месте одного из его глаз. Алекс Грейнджер узнал «Грозного глаза» Грюма.

— Прошу прощения, мистер Грейнджер, но, боюсь, я должен настоять на встрече с ней. Я бы не врывался внутрь, если бы это не было настолько важно.

Алекс вздохнул, сопровождая Грюма вначале через гостиную, а затем и вверх по лестнице.

— Это имеет какое-то отношение к тому парню, Поттеру?

— Да, — таков был краткий ответ Грюма, после чего он открыл в спальню Гермионы. Вначале Алекс был захвачен врасплох бесцеремонностью, с которой Муди, даже не постучав, зашел в комнату его дочери, но потом он вспомнил, что тот видит сквозь стены и мог сказать, в приличном виде она или нет, что само по себе вызвало у него определенное волнение.

Гермиона лежала с закрытыми глазами, но все еще не спала, когда услышала, как открылась дверь в ее комнату. Она молниеносно выпрямилась, когда узнала сердитый голос Грюма.

— Мисс Грейнджер, директор МакГонагалл послала меня за вами. Только что стало известно, что Пожиратели Смерти напали на больницу Св. Мунго сегодня рано утром и… Мисс Грейнджер, осторожно!

Гермиона услышала «Пожиратели Смерти» и «больница Св. Мунго». Не дав ему сказать ни слова, она испустила громкий вскрик и заорала:

— Гарри!

После этого она вскочила с кровати, схватила комплект мантий и палочку с комода и, не дав возможности себя остановить, дизаппарировала из комнаты.

* * *

Гарри летел над Лондоном уже несколько часов, пытаясь понять, куда же ему податься. Он был зол и настолько поглощен своими мыслями, что не ощущал привычного приятного возбуждения от полета на метле. В какой-то момент он задумался, а не попробовать ли продать свою «Молнию» в магазине «Все для квиддича», ведь за «метлу знаменитого Гарри Поттера» можно было выручить немало галлеонов, а подписав ее, эту сумму можно было удвоить. Хоть при одной только мысли о том, чтобы продать подарок Сириуса, его замутило, Гарри понимал, что если он хочет продолжить свой поиск хоркруксов, то ему понадобятся деньги, много денег. Конечно, можно было попытаться продать дом на Тисовой улице, любая эмоциональная связь с которым была чисто негативной, но это могло создать след из документов, ведущий прямо к нему.

Гарри заметил, что небо на востоке окрасилось бархатно-пурпурным, приближался рассвет. Посмотрев вниз, он увидел улицу, на которой находился «Дырявый котел», и был изрядно удивлен, осознав, что с воздуха нельзя заметить ни Косой переулок, ни какую-либо другую торговую магическую территорию.

«Косой переулок… Магазин близнецов… Возможно, я мог бы занять у них. В конце концов, для «Всевозможных волшебных вредилок Уизли» начальный капитал дал им именно я…»

Гарри направил метлу вниз, прямиком к темной пустынной улочке за «Дырявым котлом». Спускаясь, он увидел стену, отделяющую Косой переулок от остального Лондона. С воздуха он разглядел только грязный забросанный мусором проход, начинавшийся по ту сторону стены, идущий между двух больших старых зданий и выходящий на улицу с другой стороны квартала. Гарри поднял палочку и постучал по нужному кирпичу. В тот же момент перед ним появился сводчатый проход. Неловко засунув метлу под мантию, он прошел под аркой и ступил в мрак предрассветного Косого переулка.

Уже через пару минут Гарри стоял у двери во «Всевозможные волшебные вредилки Уизли». Все еще скрытый под мантией, он неловко зажал подмышкой руки, держащей Молнию, огромный том, который все еще нес. Свободной рукой он дотянулся до висящего рядом с дверью шнурка и, потянув за него, отступил на шаг назад. Он услышал колокольчики, зазвеневшие из открытого окна над магазином.

Гарри подождал минуту и уже готов был сделать шаг вперед и вновь позвонить, когда увидел небольшой предмет, вылетевший из окна над собой и спланировавший к двери. У маленького белого шара были трепещущие крылышки по бокам, как у снитча, и зрачок, который, казалось, внимательно изучал пространство перед входом в магазин. Гарри пораженно посмотрел на него и подумал, что он достаточно сильно напоминает магический глаз «Грозного Глаза» Грюма. Тут, осознав, что парящее в воздухе глазное яблоко его не видит, он снял капюшон, открывая лицо. Из окна донеслись взволнованные голоса, за которыми немедленно последовал звук шагов, бегущих вниз по ступенькам и по полу магазина. В следующее мгновение Гарри быстро втянули в магазин близнецы Уизли, Фред и Джордж.

— Приветики, Гарри. Что это ты не в больнице? — поинтересовался Фред.

Пытаясь избежать любых вопросов о том, что входит в его планы, Гарри указал на глазное яблоко, плывущее по воздуху перед Джорджем, и быстро спросил:

— Что это за штука?

— Это, мой друг, одна из наших новейших разработок. Заметь, все еще экспериментальная, — сказал Джордж.

— Мы называем ее «Соглядатай», — пояснил Фред.

— Мы рассчитываем, что он будет иметь успех у народа с вуайеристскими наклонностями, — начал говорить Джордж.

— Когда мы поймем, как сделать его меньше, — продолжил Фред.

— И тише, — добавил Джордж.

— И водонепроницаемым, — закончил Фред.

— Погодите, — произнес Гарри с удивленным выражением лица. — Вы собираетесь продавать его людям, чтобы они смогли подглядывать в душе?

— Ну, я уверен, что есть еще много других его возможных применений… — наигранно сконфуженно ответил Джордж.

На минуту задумавшись об этом, Гарри сказал:

— Я считаю, что это блестящая идея! Не подглядывание в душе, конечно, но я знаю чертовски полезное применение этой штуке. Как она работает?

— После того, как на око наложены чары, достаточно использовать заклинание «Loginquitas Visum», которое свяжет зрение одного из твоих глаз с тем, что видит Соглядатай, — пояснил Фред.

— А ты управляешь им движением палочки, — сказал Джордж.

— Нужно порядочно постараться, чтобы привыкнуть к нему… — сказал Фред

— Требуется еще много доработок, — сказал Джордж.

— Поле зрения очень ограничено, — сказал Фред.

— Как и время работы, — продолжил Джордж.

— И он не работает под водой. Такое впечатление, будто она блокирует магию, да так, что полностью теряется контроль, — закончил Фред.

— Великолепно! — все, что смог сказать Гарри, со страхом смотря на парящий рядом глаз. Фред и Джордж переглянулись с непривычно серьезными для себя выражениями лиц, а затем вновь посмотрели на Гарри. Было очевидно, что он еще в плохой форме.

Первым заговорил Фред:

— Нам не верится, что ты решил потревожить наш дневной сон лишь для того, чтобы увидеть демонстрацию работы наших опытных образцов…

— Что ты здесь делаешь, дружище? — спросил Джордж без капли шутливости в голосе.

Изумленная улыбка, с которой Гарри наблюдал за Соглядатаем, сменилась встревоженным выражением лица. Он сразу же засомневался. Испустив тяжелый вздох, он задал вопрос:

— Я… я просто хотел поинтересоваться, как поживает магазин… как у вас обстоят дела с финансами?

Братья вновь переглянулись, на этот раз уже с интересом. Они ожидали от Гарри чего угодно, но не такого ответа. Пожав плечами, они повернулись к нему.

— Мы процветаем, больше деньги нам не нужны, — сказал Фред.

— Ага, ты и так дал нам достаточно много, и мы работаем без убытков уже год как, — сказал Джордж.

— Вы не понимаете, — хрипло произнес Гарри и пробормотал себе под нос: — Мерлин, ненавижу это делать…

— Гарри, что у тебя стряслось? — озабоченно спросил Фред.

— Я… Вообще-то, я… мне нужно одолжить немного денег.

Третий раз за сегодня близнецы переглянулись. Лица у них были ошарашенные. Гарри уже было открыл рот, чтобы все объяснить, когда они разразились хохотом.

— В какой-то момент мы на это купились! — задыхаясь, сказал Джордж.

— Ну, представь, как один из самых богатых волшебников Британии просит у Уизли денег взаймы, — сказал Фред, хватаясь за бок от смеха.

Джордж как раз вытирал слезы с глаз, когда увидел отрезвляюще холодное выражение лица Гарри. Он враз прекратил хохотать и дал Фреду локтем под ребра. Тот в ответ заехал брату по плечу и тоже глянул на Гарри. Смех резко прекратился.

— Ты ведь серьезно говоришь, так ведь? — мягко спросил Джордж.

У Фреда отвалилась челюсть, когда он увидел утвердительный кивок Гарри.

Джордж замотал головой, словно пытаясь стряхнуть себя недоумение, и спросил:

— Гарри, что произошло? Неужели Министерство заблокировало твой счет в Гринготтсе?

Гарри покачал головой:

— Нет, сдается на то, что мой «законный опекун» прознал о моем банковском хранилище и о наследстве, которое я получил после смерти Сириуса. Похоже, что он снял существенную суму, «в моих интересах», естественно.

— Дурсли? — хором спросили близнецы.

Гарри лишь кивнул, доставая из кармана мешочек для денег и дрожащей рукой бросая его Фреду.

— Мое хранилище пусто. Дурсли вычистили его подчистую, а затем переехали, пока я был в школе. Вот с чем я остался. В этом году мне не по карману даже поехать в школу. Я полагаю, вы понимаете, что это означает.

Фред развязал мешочек, и близнецы задохнулись от удивления, когда глянули внутрь. Что-то внутри живота Гарри сжалось, а к горлу подступил комок, как это случалось каждый раз, когда он вспоминал о своем положении.

«Возьми себя в руки, Поттер! — подумал он, пытаясь вновь загнать внутрь свое отчаяние. — Ну же, приди в себя!»

Гарри расправил плечи и придал голосу решительность:

— Мне действительно больше не к кому обратиться… Так что, насколько хорошо вы материально обеспечены?

— Гринготтс открывается через час. Мы сделаем все, что в наших силах, дружище, — хором ответили близнецы.

Уже через полтора часа они вышли из Гринготтса и направились к своему магазину, где их ожидал Гарри. Близнецы вручили ему мешочек с пятью сотнями галеонов и тысячью маггловских фунтов.

— Вы понимаете, у меня нет ни малейшего понятия, когда я смогу их вернуть, если вообще смогу.

— Мы открыли этот магазин лишь благодаря тебе, братишка, — сказал Фред

Когда Фред произнес «братишка», комок в горле Гарри увеличился.

— Золотые слова! Можешь считать эти деньги прибылью от своего капиталовложения, — заметил Джордж.

— Если тебе понадобится еще, дай нам знать. Мы можем перевести наши акции в деньги, но на это понадобится время.

Гарри вновь пришлось сдержать нахлынувшую на него волну чувств. Дрожащим голосом он сказал:

— Вы и не представляете, как много это для меня значит.

Уже собравшись надеть мантию-невидимку, он обернулся.

— И вот еще что… Я буду вам глубоко признателен, если вы оставите мое положение в тайне… Представляю, какую бурю оно может вызвать, если все раскроется.

Гарри помахал рукой и исчез под мантией. В тот момент, когда Джордж открывал ему дверь, чтобы выпустить из магазина, сова залетела в окно на втором этаже, спикировала вниз по лестнице и села на прилавок, ожидая, пока Фред снимет с ее лапы послание.

Гарри тихо шел по почти пустой улице. Проходя мимо закрытого кафе-мороженого Флориана Фортескью, он юркнул на пустую веранду и сел за дальний столик. Он тяжело дышал, а сердце яростно билось в грудной клетке. Он попытался удержать рыдания, вырывающиеся из горла, но безуспешно. Пока слезы градом капали из его глаз, в голове Гарри крутилось лишь одно:

«Что со мной происходит?»

Гарри медленно поднялся на ноги и крепко прижал книгу и свою «Молнию» к телу. Так он и просидел несколько минут, с определенным успехом пытаясь взять под контроль свои смешанные чувства. Все, что у него вышло, так это вновь превратить свое отчаяние в злость.

— Будь проклято это министерство! — беззвучно проворчал он себе под нос и в следующую секунду дизаппарировал с легчайшим хлопком.